фиалки для розы

      джимин осталась на ночь у минджон, потому что минджон сама об этом попросила. да и сама джимин против не была, ведь оставила минджи на ночевку, где переживать было не о чем. она взрослая девочка и может побыть разочек без собственной матери. постепенно с течением времени они вдвоем переместились в главную комнату квартиры минджон — ее спальню, где было теплее, чем на кухне.       детектив первая уселась на кровать и вздохнула. тишина была приятной в такой компании. и джимин ощущала явно то же самое, постепенно подходя к девушке и усаживаясь прямо рядом с ней.       никто из них не решалась заговорить, пока минджон не повернулась к джимин и не протянула свою руку к ее лицу.       — расскажите мне… почему вы ушли от своего мужа?       — слушай, джимин, — тэиль приобнял девушку за талию и крепко прижал к себе со спины. — а может нарисуешь для меня что-нибудь?       — например? — джимин не нравилась излишняя тактильность этого мужчины, и она старалась его оттолкнуть от себя как можно скорее, но он был влиятельнее.       джимин занималась боксом все свое детство, примерно до поступления в университет, и потому могла дать отпор даже такому человеку, как ее муж.       — нарисуешь меня? полностью нагого, ублажающего самого себя…

^

      — значит, именно поэтому ты и ушла от него? — решила спросить минджон, на что джимин вздохнула.       — не только из-за этого, детектив… многие аспекты сложились в один большой комок и осели где-то в глубине души. понимаете… я до сих пор не могу отмыться от многих ситуаций.       минджон села поближе к джимин и приобняла ее за плечи, позволяя скрыться в себе, как в теплом и уютном месте, где всегда хорошо, мягко и тихо. она буквально чувствовала свою обязанность в этом: в том, чтобы дать джимин все то, чего никогда бы не смог дать тэиль.       — расскажи мне что-нибудь еще о нем, пожалуйста, — детектив не могла этого не попросить хотя бы потому, что она хотела знать, по какой конкретно причине все же стоит ненавидеть бывшего мужа ю.       тогда джимин начала рассказывать историю, произошедшую почти перед самым их разводом.       это был один единственный счастливый день весной, который для джимин всегда был самым важным, главным в ее жизни. ей повезло родиться тогда, когда снег уже таял, и первые подснежники выглядывали из-под земли. и каждый раз на свой день рождения она получала именно эти цветы вместе с розами. а розы дарил ей в основном тэиль, потому что он считал, что джимин была такой же: с виду красивой, невинной и бархатной, но трогать нельзя — уколет больнее, чем острый шип цветка.       из года в год он твердил об одном и том же, никогда не получая хоть какого-то интима в день рождения джимин. ей не хотелось, и причина была ясна: это не день рождения тэиля, когда он получал все то, что хотел, даже принудительно. для джимин важнее чувства, нежели утехи. отсюда и ссоры, недопонимания, оскорбления и что-то большее.       к ним всегда на праздник приезжали близкие знакомые и самые верные друзья, в том числе и хичон, к которому джимин испытывала особую привязанность. из-за этого тэиль ревновал, но старался все свои чувства тщательно скрывать за маской безграничной любви, питаемой к джимин. но ю ему не верила.       хичон был богатым, спортсменом, так еще и известной личностью в их стране, потому и подарки у него были соответствующие: когда тэиль дарил цветы (нелюбимые джимин розы) и дешевое колье, хичон же всегда приносил что-то действительно важное для ю, например, привозил те самые картины, висящие у нее дома, из разных стран, где специально их покупал, думая именно об этой девушке. джимин, будучи творческим человеком, действительно питала особую любовь к картинам с других стран. в особенности ей нравились вьетнамские, китайские и японские, а мечтой было собрать коллекцию из европы, и хичон пообещал ей, что как только, так сразу все будет.       и в один такой вечер тэиль приревновал джимин к хичону, когда они спокойно разговаривали о жизни на балконе двухэтажного особняка. никто из них не курил, но оба держали бокалы с шампанским и изредка чокались, делая один за другим глотки. он правда был другом для джимин, и джимин понимала, что, несмотря на его отношения с девушками, ему нравились больше парни. а джимин наоборот — исключительно девушки.       знали об этом только они вдвоем, держали строго в секрете и никому не рассказывали. джимин каждый вечер молилась, стоя на коленях перед собственной кроватью, в комнате, которую тэиль специально выделил для нее одной, чтобы девушка могла расположиться и почувствовать превосходство личного пространства (которого у нее из-за мужа, к сожалению, и не было). она никогда не носила крест, но всегда держала свои мысли между собой и богом, поэтому даже секреты лишний раз отмаливала, чтобы никто и никогда не узнал о таких подробностях.       тэиль всегда был жутким тираном, абьюзером и манипулятором. джимин в этом убеждалась каждый праздник, посвященный ей одной. но когда дело дошло до драки, смешанной с беспочвенными обвинениями, больными оскорблениями и уничижениями ни в чем не виноватого человека, она убедилась в своих догадках окончательно. и тогда же узнала, что тэиль и сам не прочь изменить.       — то есть, на ваш день рождения он устроил драку из-за того, что приревновал вас к хичону? хотя тот являлся по большей части мужелюбом? — минджон подняла глаза на джимин, и та кивнула, переводя взгляд в сторону окна, за которым на темном небе звезды сияли, как тысячи маленьких лепестков, разбросанных по черной атласной ткани.       — я тогда поняла, что не смогу дольше месяца с ним жить в одной квартире. хичон с его девушкой позвали меня к себе, пока развод не состоится, но я отказалась, потому что уехала к матери. в тот момент… еще умер отец, поэтому я не могла оставить ее одну, — грустные глаза джимин опустились в пол, но минджон, сидящая рядом, вновь приобняла девушку, только не за плечи, а за талию, прижала к себе и вдохнула сладковатый запах чужих волос.       но джимин решила начать издалека, раз уж она затронула тему замужества с тэилем.       когда джимин исполнилось двадцать пять лет, она, недолго думая, все-таки вышла замуж за мун тэиля, которого никогда не считала примерным семьянином. да и вообще не видела его будущим отцом своих детей.       еще с раннего детства она мечтала о ребенке. не обязательно от мужчины, не обязательно по любви. в джимин это вбивали еще тогда, когда она только начинала читать впервые библию. забавно, что родители никогда не были набожными людьми и изредка избегали подобных тем для разговоров, если их, конечно, начинала именно джимин. но джимин сама со временем поняла, что ее вера в бога — это единственное, что ее действительно удовлетворяло по жизни.       тэиль никогда не был прекрасным мужчиной. он всегда был гнилым человеком, в котором было полно ужасных умыслов и идей. конечно, изначально он показался джимин хорошим человеком, особенно тогда, когда тот предложил полностью ее обеспечивать, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. хотя джимин тогда еще не понимала, для чего все это делалось.       но с возрастом она поняла, для чего именно. и она уже никогда от этого не отмоется.       жить в интеллигентном обществе, постоянно купаться в роскоши, пить и есть дорогие вина и блюда, каждую неделю летать в одну, вторую и третью страну на отдых — это все было прекрасной жизнью для джимин. ровно до того момента, пока ее не начали морально уничтожать, избивать и домогаться.       это не было ее желанием и не было тем, чего она действительно хотела в этой жизни. но человек, у которого она жила, всегда принуждал ее к чему-то. к чему-то, о чем она никогда не хотела думать, не хотела вспоминать и снова переживать.       когда минджи родилась, джимин поняла, что этот ребенок станет для нее единственным счастьем, несмотря на жестокую кровь, текущую в ее жилах.       это был ребенок не от любящего человека, а от самого настоящего тирана, и джимин боялась, что его гены вскоре проявятся. и они действительно проявлялись в некоторых моментах, в определенном возрасте, в каких-то ситуациях.       но минджи все равно дала ей надежду на счастливую жизнь.       минджон слушала эту историю из уст джимин и поражалась тому, насколько же она являлась сильной женщиной, вытерпевшей страдания, насилие, беременность, рождение ребенка и его воспитание. но, судя по тому, как джимин нежно улыбалась, говоря о минджи, она все равно ее любила, несмотря на то, от какого человека девочка была рождена.       — извини меня, джимин, но тэиль самый настоящий ублюдок и моральный урод, — минджон никогда не стеснялась в выражениях, но и джимин ей ничего не говорила на эти слова, лишь молча кивнула и опустила стыдливо глаза.       джимин было тяжело смириться с тем, сколько лет она отдала в пустоту, и сколько еще ей бы пришлось потратить этого времени, если бы не скорейший развод, от которого тэиль не отнекивался. он спокойно отдал часть своего имущества джимин, хотя она на него не претендовала, отдал машину и домик на окраине сеула, там, где она проживала с минджи прямо сейчас.       но даже это имущество не могло перекрыть эту огромную душевную рану, которую джимин сама себе зализывала, но никак не могла с этим покончить.       когда в ее жизни появилась минджон, джимин почему-то поняла, что она не сможет просто так расстаться с детективом. что-то в ней двигало, с каждой новой встречей толкало, и джимин сама проявлялась, не говоря ничего о своих истинных чувствах и намерениях. но минджон, кажется, сама видела, какой интерес к ней питала ю.       — детектив, могу ли я задать вам вопрос? — джимин резко прервала свой монолог, отчего минджон села поудобней.       — можете… можешь, джимин, — минджон кивнула.       — почему вы продолжаете возвращаться в мой дом, даже если я вас не зову? почему продолжаете общаться со мной, зная, что я не самый чистый и невинный человек на этой планете? почему вы так нежно ко мне относитесь, но как будто бы сами этого избегаете? почему вы остаетесь со мной, зная, что меня касался мужчина?       — не знаю, — минджон смущенно опустила глаза вниз и слабо улыбнулась, пока разгоряченные чувства бурлили внутри ее сердца, сердцебиение которого учащалось с каждый заданным новым вопросом. — что-то притягивает сюда, в ваш дом… сама понять не могу, что.       но на остальные вопросы минджон не стала давать ответов. она лишь осторожно переместила джимин к себе на колени и крепко ее обняла за талию, руками не смея опускаться ниже поясницы. да даже вверх ее руки не могли шевельнуться, чтобы коснуться лопаток и пересчитать позвонки.       чуть ли не каждый их разговор состоял из этих фраз, и они обе не могли понять, почему желание быть рядом друг с другом физически было настолько великим, хоть они и не общались слишком тесно. минджон с особой теплотой смотрела на джимин, и джимин в ней видела свое спасение, как когда-то в молитвах к богу.       со всей своей нежностью внутри, минджон прижалась к груди джимин и прикрыла глаза, вслушиваясь в ее учащенное сердцебиение. она чувствовала родство с этой девушкой, чувствовала, что могла бы начать ей доверять. чувствовала, что хотелось бы раскрыться, как новенькая книга, попавшаяся ю в руки совсем случайно.       — мне очень жаль, что вы сталкивались с насилием в своей жизни, — выдохнула минджон и приоткрыла свои глаза, переводя взгляд в сторону окна, куда и голова джимин была повернута.       — все в порядке, минджон. может, уже перейдем на «ты»? или вы, детектив, против? — девушка заулыбалась, заерзав на чужих коленях, но минджон только крепче прижала ее к себе и втянула запах духов, исходящий от длинной бледной шеи.       — я не против, джимин, — детектив в ответ заулыбалась и все же подняла голову вверх, чтобы взглянуть в эти радостные глаза, смотрящие прямо на нее сверху вниз.       но когда их взгляды столкнулись, повисло непонятное напряжение, которое минджон расценила, как подходящий момент. и джимин, кажется, тоже: ее руки обхватили лицо детектива, мягко провели по нему пальцами, оценивая бархатистость мягкой кожи, и подушечки невесомо очертили скулы, слегка проходя по вискам. сердце минджон замерло, как и она сама. джимин рассматривала ее полностью, заостряя внимание на губах, но так и не решаясь поцеловать.       минджон тоже не хотела делать первый шаг, но она чувствовала это желание, исходящее со стороны джимин, и оно было ужасно взаимным. тогда ким просто прикрыла глаза и расслабилась в чужих руках, наслаждаясь хотя бы такими касаниями, если они обе еще не были готовы к поцелую.       — если ты хочешь поцеловаться, то я совсем не против, — прямо и твердо, даже слишком решительно, но в стиле минджон, слабо улыбнувшейся от собственных же слов. джимин резко убрала свои ладони от лица детектива и поспешно слезла с ее колен.       минджон даже не поняла, что она сказала не так. возможно, она просто смутила джимин, а возможно, неправильно поняла ее касания. восприятие же у них разное.       — я… извини, минджон… — ю провела ладонью по своему же лицу и громко выдохнула, на что минджон взяла ее за руку и ухмыльнулась.       — я понимаю, что мы виделись всего пару раз… и я понимаю, что, возможно, какие-то чувства беспочвенны… но я бы сейчас все отдала за то, чтобы оказаться рядом с тобой не только физически. думаю, ты понимаешь, о чем я, джимин, — взгляд минджон был направлен на руку джимин, и она постепенно все шире и шире улыбалась, замечая, как пальцы джимин сами обхватывали пальцы детектива. — я думаю, что такие чувства не просто так зарождаются.       — а как же гаыль? — решила спросить джимин, на что минджон стиснула зубы и прикусила внутреннюю сторону щеки.       — я не хочу больше ничего иметь общего с этим человеком, который хочет тебя посадить для собственной же выгоды, — минджон вздохнула. она поняла: все то время, что она тратила на гаыль, было потрачено зря. — у меня есть кое-что поважнее.       — и что же это?       — думаю, что это ты, джимин, — она улыбнулась и убрала свою руку, поворачиваясь к окну.       это не было признанием в любви. хотя минджон могла бы позволить джимин таким образом расценивать собственные же слова. джимин нужны были поддержка, опора, уют и забота, которые минджон готова ей дать, переступая через собственные гордость и холод, поселившиеся в сердце.

^

      прошло ровно два месяца с того момента, как тэиля задержали. минджон тщательно вела расследование до самого конца, и она собрала столько улик, сколько еще никогда не находила для того, чтобы осудить человека по полной.       ненависть к этому мужчине она питала с каждым допросом все больше и больше. он обвинял детектива во всех смертных грехах и пытался доказать свою правоту, что якобы минджон специально покрывала джимин, чтобы ее не отправляли в тюрьму. за то, что она бы никогда не сделала.       однажды на одном из таких допросов минджон и тэиль чуть не подрались.       — ну, и? что еще скажешь? я нашла старые документы, указывающие на твою причастность к одному из дтп, произошедших два года назад. это твой гелик скрылся тогда, оставив беднягу умирать прямо на дороге? — минджон перебирала за железным столом документы, вчитывалась в надписи, написанные от руки, а затем морщилась от пыли, ведь дело быстренько прикрыли.       — я никогда не водил машину, — мун отвечал сквозь зубы, цедил каждое слово и как будто к чему-то готовился, но минджон было все равно, поскольку она была занята бумагами.       — да правда что ли? — девушка подняла водительские права на имя мун тэиля с его же фотографией. их уголок был слегка сожжен. — а это что? подделка? еще и сжечь хотел, да? скрыть это все?       тэиль только усмехнулся и плюнул в минджон, из-за чего та резко поднялась из-за стола, роняя все бумаги, разлетевшиеся по небольшой серой комнатушке, где пахло сыростью и мужским отвратительным одеколоном. она схватила мужчину за ворот его футболки и притянула к себе, всматриваясь злобно в глаза.       — еще раз это сделаешь… — и на этих же словах тэиль снова плюнул в лицо минджон.       она рукавом своей водолазки вытерла лицо, закрыв глаза, но стоило было ей убрать руку от лица, как ее ударили по лбу своей же твердой головой. детектив отпрянула назад и схватилась за пульсирующее место, которое резко заболело. тэиль снова начал наступать, и минджон уже несколько раз пожалела о том, что позволила ему сидеть не прикованным наручниками к столу.       мужчина ударил минджон с локтя в лицо, но она успела перехватить чужой удар и вывернуть ему руку. сама его подвела к столу и больно ударила в железяку носом.       — вот же ж ублюдок… куда твои надзиратели смотрят, урод? — минджон достала из кармана наручники и сковала тэилю руки за спиной в неудобном положении.       еще бы немного, и они бы точно устроили здесь погром. минджон еще успела в этот же день наведаться домой к джимин и пожаловаться на очередную стычку, во время которой пострадали ее голова и честь.       суд был назначен на следующей неделе после этой драки, и детектив ждала его, как своего дня рождения. ведь она всем своим нутром пожелала осудить этого человека, чтобы он отсидел все те года, которые ему выдвинет суд.       с недавнего времени минджон носила с собой в кармане небольшую библию и изредка открывала ее, чтобы прочитать несколько строк и закрыть. она просто хотела стать ближе к джимин, но не знала, с какой стороны к ней лучше подойти. после того самого разговора, когда джимин впервые ступила на порог квартиры минджон, они так тесно друг к другу не были. и дело даже не в минджи, которая правда им иногда портила все наслаждение, когда внезапно залетала на кухню или в гостиную.       минджон обдумывала каждый свой шаг, каждое свое движение, каждое свое слово, которое она когда-либо произносила в сторону джимин. но джимин по-прежнему смотрела на нее с той теплотой, что появилась после их второй-третьей встречи. ей казалось, что они влюбились с первого взгляда, но к осознанию этих чувств еще не пришли. это убивало и расстраивало.       детектив закинула ноги на свой стол и откинулась на спинку своего кожаного кресла, прикрыв свои уставшие глаза. из-за допросов тэиля, у нее болело все, что могло болеть и не могло одновременно: на лице изредка появлялись ссадины, костяшки разбивались в кровь и мясо, и каждый раз минджон молилась, чтобы обошлось без драк и нападений. она просила, чтобы муна пристегивали, но ее просьбы игнорировались каждый раз, пока не случилась сегодня самая ужасная потасовка за все времена. и обвинили в этом минджон.       минджон поморщилась от боли в голове и облизала губу, с которой слизала остатки застывшей крови. на переносицу она наклеила пластырь, а костяшки правой руки обвязала стерильным бинтом с заживляющей мазью. мало же ей доставалось по жизни.       — минджон? можно войти? — в дверь постучалась миен, и минджон опустила свои ноги на пол, тихо угукая. но девушка все равно услышала ее разрешение и осторожно прошла в кабинет. — неважно выглядите, детектив.       — все в порядке, не бери в голову. чего там у тебя? — поинтересовалась ким, на что миен положила на стол неизвестные для глаза минджон документы. — и что это?       — это? доказательства против гаыль. будете использовать тоже в суде.       минджон моментально перевела свой взгляд в сторону миен и удивленно расширила глаза, приподнимаясь с места, чтобы взглянуть на бумаги.       — ее тоже будут судить? — переспросила та, на что миен повела плечами.       — намджун бы не хотел, чтобы из-за одной девчушки пострадал весь наш отдел. возможно, он просто замнет дело и отправит ее в другой отдел, ведь… муна посадят, а действовать ей будет не с кем, — девушка вздохнула и присела на стул, чтобы побыть еще немного с минджон и преспокойно пообщаться с ней.       — разве это будет гуманно?       — вы, вроде, сами не хотели, чтобы ее сажали за решетку, — напомнила миен, на что минджон поджала губы.       — слишком тяжело… — детектив откинулась на спинку кресла и взглянула в потолок, напрягая свой мозг, но от лишних мыслей пухла голова и начинала еще сильнее пульсировать. — пускай намджун сам решает, как будет лучше.       — я ему так и передам. соизволите с документами ознакомиться? или мне потом их принести? — миен взглянула на минджон, но та только поморщилась.       — лучше забери. не хочу видеть то, что она делала, — и ее глаза закрылись. минджон услышала, как миен забрала небольшую папку и вышла вместе с ней в коридор, закрывая за собой осторожно дверь.       сердце минджон как будто бы пронзили огромным кинжалом, буквально насквозь, и разрезали на мельчайшие кусочки, чтобы от него осталось лишь одно название. несмотря на свои непонятные взаимоотношения с джимин, гаыль ей все-таки когда-то симпатизировала, нравилась, и она даже испытывала к ней некую привязанность, поэтому видеть то, как на нее заводили отдельное дело — было крайне больно.       она бы никогда не подумала о том, что все это время обнималась, целовалась и занималась сексом с человеком, который втайне был задействован в подобном деле, в самом ужасном сговоре, который минджон могла себе вообразить. детектив стиснула зубы и достала пачку сигарет из кармана — осталась последняя. поэтому ею же было решено сходить на перерыве в магазин.       в коридоре на перерыве она встретилась с хисыном, который с удивлением взглянул на минджон и даже остановился напротив, наблюдая за тем, как минджон доставала из пачки сигарету и зажимала ее меж своих губ.       — чего уставился? дел нет что ли? — спросила она, немного грубя, но тут же смягчаясь.       — что с вами, детектив? кто вас так? — парень всматривался в заклеенную переносицу, на которой виднелся синяк и небольшая ссадина, как и на щеке, поверх скулы. затем он опустил глаза на чужие губы, зажавшие кривую сигарету: на нижней остался небольшой шрам, но рядом с ним красовалось новое рассечение.       — все тот же.       — вот ублюдок, — выругался хисын, сразу же извиняясь за грубость.       — слышал про гаыль? что ее тоже судят? — минджон отвела взгляд в сторону и взглянула на приоткрытое окно. курить хотелось все сильнее и сильнее.       — слышал… я же и занимаюсь ее делом, не поверите.       — даже так? а ты молодец, малой, — ким потрепала парнишку по голове и отошла от него на пару шагов. — мне нужно идти. если что, заходи ко мне. обговорим это.       хисын какое-то время смотрел на минджон, а затем, выдохнув, больно плюхнулся на диван, склоняясь лицом к собственным ногам. девушка моментально обернулась и с удивлением взглянула на парня, пытаясь понять, что с ним такое произошло. но он сам не хотел говорить, потому что молчал, глядя в пол.       — вам не жаль гаыль?       минджон расширила глаза и поджала губы, вспоминая все те дни, которые они провели вместе. были хорошие моменты, и она с этим не спорила, но то, что гаыль, будучи криминалистом, связалась с одной из главных угроз богатенького района только из-за собственной выгоды — перекрывало напрочь все приятные воспоминания, пронизывающие сердце минджон. она тут же нахмурила свои брови и злостно выдохнула.       — жалко, я не спорю с этим… — начала детектив, поворачивая голову в сторону окна. — но это ее вина, потому что только она выбрала работать сообща с преступником.       — это верно, — хисын выровнялся и вздохнул. его глаза были красными.       — где она сейчас? — спросила минджон, на что хисын повел плечами. — ты должен знать.       — ее вчера увезли на допрос. больше наши люди на связь не выходили.       минджон выдохнула. голова разболелась лишь от того, сколько всего на нее одну взвесили. тяжело было справляться в одиночку.       она взяла свое пальто и осторожно накинула его на свои плечи, ища в карманах пачку сигарет. хисын поднялся с места и без слов покинул кабинет, как будто бы он был чем-то расстроен. возможно, гаыль занимала определенную нишу в его же жизни. вот и расстроился парнишка. но минджон знала: если она будет давать волю чувствам, то далеко не уедет.       потому она и поехала туда, куда само сердце ее звало. дом двадцать два.       рука минджон сама потянулась к звоночку и кончик указательного пальца осторожно надавил на него. внутри дома раздался звон, а после и чьи-то громкие шаги. дверь с неприятным скрипом раскрылась.       на пороге стояла минджи в шапочке из бумаги, кое-где испачканной в красной краске. ее ладошки тоже были изукрашены вместе с одеждой в некоторых местах. ким улыбнулась и присела на корточки. но минджи, прищурившись, разглядела ссадины на чужом лице и удивленно расширила свои глазки, желая что-то спросить.       — доброе утро, минджи, — минджон тихо выдохнула и присмотрелась, куда это детские глаза были направлены. она тут же выявила место своего ранения и медленно прикрыла его своей ладонью. — мама дома?       — детектив, вас что, били? — ее голос звучал так уверенно и злостно, что девочка оперлась руками в бока и нахмурилась. — кому нужно отомстить?       — не переживай, зайчонок, — минджон заулыбалась еще шире, но после ее улыбка спала, она зашипела и убрала руку.       в коридоре послышался голос джимин, вышедшей к входной двери. она вытирала свои руки влажной салфеткой и пыталась через минджи пройти вперед. из-за нее ю не видела минджон.       как только их взгляды встретились, джимин выпустила салфетку из рук и накинулась на поднявшуюся минджон, которую крепко обняла и прижала поближе к себе. и детектив, как самый жадный в мире человек, громко втянулась запах чужой шеи, в которую вжалась носом, а после также тяжело выдохнула, прижимая ю к себе. минджи фыркнула и ушла в дом.       — кто тебя так, минджон? — джимин первая оторвалась и осторожно обхватила лицо напротив, осматривая его от и до. недолго думая, она склонилась к детективу и медленно коснулась губами пораненных мест, чтобы те быстрее заживали.       внутренне минджон закипела. это не было злостью, это был самый настоящий коктейль из нежных чувств, которые пронзил ее от макушки до самых пят, согрев при этом каждый сантиметр ее тела. этот коктейль взбурлил в ней кровь, пригнавшую к бледным щекам.       — снова бывший ваш. хочу ему еще одну статью налепить, чтобы жизнь малиной не казалась, — ким попыталась сохранить свое самообладание, но покрасневшие щеки выдавали все ее смущение. но джимин ничего не стала ей отвечать, только слабо улыбнулась и вновь коснулась губами больных мест.       — ублюдок, — прорычала ю, на что минджон засмеялась.       — а я уж думала, что не дождусь от вас этих слов, — они вместе прошли в дом, вслушиваясь при этом в тихие возгласы минджи, ушедшей в свою комнату.       минджон сама не поняла, как так получилось, что она смогла прижать джимин к стене. поняла это только тогда, когда всматривалась в глаза напротив и видела там свое отчетливое отражение. сама джимин потянулась к ней, но минджон резко оторвалась, потому что минджи начала спускаться по лестнице вниз вместе с небольшим холстом.       видимо, джимин учила минджи живописи. на белом фоне были изображены кривые цветы, лишенные теней, которые девочка показывала минджон.       — красиво?       — очень, — детектив улыбнулась и взглянула на открытую дверь в мастерскую джимин.       — минджи хочет пойти в художественную школу, вот и попросила меня научить ее хоть чему-то… не понимаю, зачем.       — думаю, она все еще считает вас не только своей мамой, но и наставником. плюсом… психологический фактор: она придет в неизвестное ей место, где будет полно неизвестных ей ребят. ей захочется показать то, чему ее научила собственная мама. разве это не одно из приятных чувств для вас? — минджон потерла подушечками двух пальцев свое лицо и ощутила запекшуюся кровь, и опустив глаза, только поморщилась и тихо выдохнула.       — я об этом не задумывалась… — джимин слабо улыбнулась, переведя свой взгляд на минджон. — проходите в мастерскую. я сейчас принесу аптечку. не могу оставить ваше… твое лицо в таком положении.       минджон еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. джимин мама, и это чувствовалось даже в их межличностных отношениях, особенно через трепетную заботу, которую ким изредка расценивала, как некую опеку. но опека у ю была именно над минджи. детектив раскрыла дверь в мастерскую и медленно прошла внутрь, осматривая небольшое помещение с панорамным окном, занавешенным наполовину. в середине стоял большой мольберт, а на нем небольшой холст, на котором минджи училась живописи. позади стояли свежие творения с изображением святых: в основном это была дева мария в окружении ангелов.       она и до этого знала, что джимин увлекалась религией и свято верила в существование бога. но ее в этом минджон никогда не осуждала, лишь внимательно осматривала женское лицо с поникшими глазами и очерчивала взглядом ее темное одеяние.       кое-где на стенах висели небольшие рисунки, помещенные в рамочки. сначала шла небольшая бабочка, криво разукрашенная фломастерами. правее шел цветок, но уже поаккуратнее, вот только не достигший своего идеала. и каждая картинка была подписана двумя инициалами, а также годом, когда та была нарисована. таким образом, минджон просмотрела целую стадию роста рисунков минджи. и эта стадия закончилась небольшой картиной без рамки на холсте, на котором была изображена речушка, протекающая меж двух высоких берегов. у девочки явно был талант.       джимин медленно прошла в комнату и взглянула на минджон, осматривающую стену. она была так увлечена своими мыслями и догадками, что не услышала позади себя джимин, чья рука осторожно легла на плечо детектива. девушка дернулась, резко обернулась и чуть не схватила ю за запястье, чтобы его вывернуть.       — неплохая реакция, — джимин усмехнулась и пригласила минджон присесть на небольшой табурет рядом со рабочим столом.       — спасибо… еще бы немного, и вы явно полетели бы… эм… в этот мольберт, — детектив смущенно улыбнулась и выдохнула, пристраиваясь поудобнее на теплом табурете. джимин села напротив, раскрывая небольшой чемоданчик с аптекой.       внутри лежали стерильные бинты, тейпы, спирт, вата, обезболивающие таблетки, пластыри, нашатырь и некоторые таблетки от давления, которыми, как минджон помнила, пользовалась гаыль. она тяжело втянула ноздрями воздух и стиснула зубы, как только рука джимин легла нее подбородок, а вторая прошлась спиртовой салфеткой по щеке. судя по лицу ким, она хорошо сдерживала накатывающую боль и даже не дергалась.       джимин достала несколько пластырей, которые изначально отмерила по размерам ран, и только после этого заклеила небольшие ссадины на щеке, над бровью, на линии челюсти и на уголке губ.       — не думала, что у вас помимо разбитой губы будут ссадины на виске, — ю выдохнула, осторожно складывая коробочки и спирт обратно в ящик.       — бывает… — ответила минджон и опустила глаза на собственные костяшки.       — детектив, — джимин втянула побольше воздуха в легкие и на выдохе произнесла: — позвольте мне… позаботиться о вас.       ее рука осторожно накрыла руку минджон и притянула слегка к себе. джимин осмотрела бинт на костяшках и с позволения детектива медленно его сняла, а по мере оголения кожи, минджон все ниже и ниже опускала глаза, стискивая зубы и съеживаясь до состояния крючка.       джимин снова прочистила рану. снова обработала ее и перевязала чистым бинтом, на что послышался облегченный выдох минджон.       — не думаю, что я смогу долго от вас убегать, мисс ю, — ким взглянула на свою руку, которую джимин снова притянула к себе и осторожно сухими губами поцеловала, пристально всматриваясь в чужие глаза напротив. минджон сглотнула излишки слюны, скопившиеся в ее рту и сама приблизилась к джимин, чувствуя, насколько же приятно запах ее тела начал обволакивать носовые пазухи.       руки минджон сами обхватили лицо джимин, а глаза опустились на ее пухлые губы, только что смоченные слюной. и она приблизилась еще ближе к джимин, осторожно целуя сначала в уголок губ, с тихим чмоком отрываясь от него. затем уже накрывая ее губы своими, но резко отрываясь.       минджон так неожиданно для самой себя дернулась, что пошатнулась на табурете и упала назад, на небольшие холсты, упавшие один за другим на нее лежачее тело. джимин вскочила с места и, тихо смеясь, начала помогать детективу подняться, убирая небольшие преграды с чужой рубашки.       — детектив, вы ведете себя так, будто никогда в жизни не целовали женщин, — ю хитро ухмыльнулась, на что минджон, зарычав, покраснела до самых кончиков ее ушей.       — это… это неправда! — поднявшись, ким подняла все холсты и поставила их на исходное место. когда закончила, присела обратно на табурет, скрестив руки у груди, все с тем же покрасневшим и невозмутимым лицом.       — тогда что с вами произошло? — джимин, хитро улыбаясь, склонилась к собственным коленям и, поместив на них свои локти, оперлась на ладони подбородком, пальцами обхватывая линию своей челюсти.       ее взгляд внимательно изучал минджон, и она видела, как детектив была безумно смущена собственным поступком, от чего уже ее глаза бешено бегали по всему небольшому помещению мастерской. за дверью послышались детские шаги, петляющие туда-сюда, но минджи так и не осмеливалась войти.       — я… просто… — минджон прикрыла рукой лицо, чтобы скрыть хоть капельку собственного стеснения, но вскоре психанула, вскинула руки и скрестила их у своей груди. — когда у меня под грудью библия, мне неловко целовать то, что было сотворено всевышним.       джимин удивленно распахнула глаза и смутилась уже сама.       и библия, лежащая у минджон во внутреннем кармане пальто, приятно грела область ее сердца. а руки джимин, упавшие на бедра ким, творили страшные вещи.