Круги и треугольники

Он с удивлением смотрел на ехидно поблескивающую металлическую кастрюлю и раздувающийся на холёной руке пузырь ожога. Тот выглядел чужеродно, и даже сама рука, по которой расползалась острая боль, казалась чужой. Седрик любил истории. В отрочестве собирать байки о собственном народе было чем-то вроде хобби. Одни говорили, что наги — опасные животные, как бы ни старались казаться людьми. Другие утверждали, что у них две личности. У Седрика было столько личностей, сколько прикажет его князь, но от наличия хвоста это качество не зависело. Седрик всегда был целым. А теперь от него — из милости — наживую отрезали часть. Он открыл кран и долго держал ладонь под ледяной струёй. Стало ещё холоднее. Батареи обещали починить уже три дня, но за всё время мастер появился в магазине лишь раз — обещал принести инструмент и исчез. Обычно Седрику нравилась тишина, но сейчас это было не спокойствие читального зала, а затишье перед бурей. Он в сотый раз за день неслышно выскользнул в коридор и с надеждой посмотрел на закрытую дверь. Ничего. — Мой князь? — в первый день тот подробно описывал, куда Седрику следует направить свои стопы, но уже почти сутки из комнаты не доносилось ни звука. Седрик начинал прикидывать, чем мог бы выломать дверь при отсутствии хвоста: — Если я уйду вниз, вы можете выйти и немного поесть? Эта еда недостойна Вас, но я сделал всё, что мог. Молчание. Элион говорила, что Седрик чудесно готовит. И её полностью устраивали спагетти. Иногда с ней было легче. Седрик обессиленно спустился в опустошенный торговый зал и, не включая свет, сел на тщательно протёртую от пыли табуретку. Момент требовал более драматичной позы на полу, но брезгливость победила. Стрелки часов были едва заметны в дрожащем свете уличных фонарей, заглядывающих в витрины. Через пятнадцать минут сверху раздался шум льющейся воды. Седрик выдохнул — хотя бы этой своей тяге князь не изменил. Последние несколько дней Седрик провёл в тщетных переговорах со стеной в коридоре. Он даже дремать пытался, не отходя от дверей, но в тот единственный вечер, когда князь всё же вышел из своего убежища, получил разбитый ими нос и короткий, но ёмкий комментарий по поводу того, что Фобосу не нужна нянька, а особенно в лице бесполезного идиота. Скульптура павлина, стоящая у входа, смотрела почти с интересом. Вероятно, соскучилась за долгие месяцы одиночества. Седрик равнодушно скользил взглядом по пыльным стеллажам и компьютеру у кассы, который при попытке включения лишь сердито гудел. Было оглушающе пусто. Спустя месяцы заточения он наконец оказался на свободе. Вокруг него были книги, о которых он так мечтал, но ни одну из них не хотелось брать в руки. Пальцы ощущались чужими, а вокруг запястий вились символы, блокирующие магию. Блокирующие часть его сущности. Милость. Примерно как отсечь человеку руки и ноги, а затем радостно отпустить на волю, строить новую счастливую жизнь. Однако злиться на маленькую королеву с глазами побитой болонки было глупо. Маленькая королева, как всегда, совершила благостное деяние — как когда-то с разрушенной ею тюрьмой. Седрик с Фростом ещё долго разбирали завалы сообщений о преступлениях освобождённых убийц — среди них, к слову, и правда было немало повстанцев, ради которых принцесса и затеяла всё мероприятие. Его тюрьму тоже разрушили, но, в отличие от меридианского отребья, у Седрика не оставалось норы, что его ликующе примет. Дело благословенной королевы — раздавать милости. С последствиями разберётся кто-нибудь другой. Кажется, этим кем-то теперь метит стать вчерашний выходец с грядки. Поразительный карьерный рост. Представлять их вместе было забавно — парочка выходила настолько нелепая, что Седрик даже не чувствовал отвращения. Шум воды стих. Еда наверняка остыла. Седрик тихо скользнул по ступеням вверх, надеясь, что застанет своего князя в чуть менее мрачном настроении. Однако лишь услышал резкий хлопок дверей. Еда оставалась нетронутой. Седрик бессмысленно смотрел на тарелку. Когда он закрывал глаза, то всё ещё видел Фобоса, который делает шаг с балкона. Он помнил, как стражница Воды нелепо жестикулировала, указывая на князя. Как тихо шипел Эндарно. Как еле стоящая на ногах Элион рвалась вперёд, мягко удерживаемая Корнелией. Седрик тогда, кажется, вскрикнул одновременно с Элион, но дальше всё так смешалось, что вряд ли кто-то обратил на это внимание. Фобос стоял далеко, и Седрик никак не мог видеть выражения его глаз. Но он и так знал, что князь выглядел равнодушно. Холодно. Снисходительно. Элион вряд ли понимала, как унижает его своей попыткой спасти. Седрику до сих пор казалось, что с минуту на минуту повелитель завершит начатое, и он безмерно радовался, что они живут на втором этаже. Князь был слишком прагматичен, чтобы даже в эмоциональном порыве выбирать такой ненадёжный вариант. Седрик вздохнул и устало осмотрелся. Сохнущая посуда, почти неплохо приготовленная курица, к которой никто из них так и притронулся, полупустые кухонные полки, хаотично перенесённые коробки с вещами, которые он забрал из отданной князю комнаты. На холодильнике уже много месяцев висел нарисованный голубой шариковой ручкой портрет Седрика. К его обычному образу добавились кошачьи уши. Надпись на листе гласила: «Я скоро!». Почерк у Элион был маленький и изящный, как и его обладательница. Седрик вздохнул и, сняв рисунок с холодильника, убрал старую записку в ящик со своими вещами, предусмотрительно прикрыв счетами. Из них можно было бы составить многотомник. — Доброй ночи, мой князь, — пожелал он закрытой двери. Для самого Седрика в кухне стояло пыточное приспособление под названием «раскладушка». По внешнему виду и внутренним качествам оно напоминало дыбу. Даже в Башне Туманов он смог организовать себе удобную кровать, достойную титула. В Хитерфилде же его иллюзии разрушались. Однако нельзя просто вырвать половину существа. Засыпая в несогревающем пальто, Седрик с мрачной гордостью наблюдал, как ожог на ладони, который бы ещё долго мучил человека, стремительно исчезал.

***

Снизу послышалось звонкое: — А я не собираюсь ждать ничьего разрешения! Седрик зашипел — это у него во всех формах получалось прекрасно. Он не успел даже встать, когда в кухню, сверкая одновременно яростными глазами и светящимися кристаллом, вбежала Вилл Вэндом. — Доброе утро, прекрасные леди, — сказал Седрик, натянув лучшую из своих дежурных улыбок и картинно потянувшись жестом существа, имеющего право на спокойный сон. Стражница скривилась. Сзади неё образовывалась группа поддержки. Он видел нервно сжимающую край пальто Тарани и Хай Лин, старающуюся смотреть куда угодно, только не на Седрика. Остальная компания не влезла в дверной проём. — Убедилась? — фыркнула откуда-то сзади Корнелия, глядя прямо на Вилл. — Мы могли бы их не застать! — оборвала она. — Могу я хотя бы узнать, куда у нас есть возможность отправиться? — Седрик с невинным видом сел на раскладушке и гостеприимно кивнул в сторону пары стульев. — Это кроме тюрьмы? — фыркнула Ирма, уже успевшая материализоваться возле холодильника. Вилл закатила глаза: — Где этот твой?.. Седрик развёл руками: — Даже великому злу нужно иногда спать. — Отлично, сейчас лично пожелаю ему доброго утра. Вилл так хлопнула по двери в комнату, что та испуганно заскрипела. Седрик не знал, чего боится больше: того, что князь не ответит или того, что он всё же выйдет: — Уважаемая хранительница, насколько мне известно, мы отпущены под личную ответственность королевы Элион. — Если бы у «королевы» Элион была ответственность, вы бы сейчас тут не сидели, — отрезала Вилл, продолжая свирепо стучать. Седрик как можно спокойнее подошёл к двери. — У вас тут, — не прекращая попыток выломать дверь, пояснила наконец Вилл, — магический фон зашкаливает. И не говори, что это вы файерболами греетесь! — Стараниями Кандракара, я сейчас способен лишь на использование спичек, милая стражница... Договорить ему не дали. Казалось, все женщины Хитерфилда проснулись в этот вторник с необъяснимым желанием провести время с Седриком, потому что снизу раздался крик: — Мистер Хоффман! Это был тон, с которым Фрост обычно строил новобранцев. И с каким мать Седрика напоминала многочисленным отпрыскам, что не намерена терпеть их выходки, пока всё, что у них есть, дано ею. Появилась крамольная мысль, что Башня Туманов, во всяком случае, была достаточно милосердна, чтобы в видениях хотя бы не демонстрировать ему толпы невоспитанных галдящих девиц. Он выглянул на лестницу и тут же заметил высокую женщину в строгом пальто поверх делового костюма. К счастью, Вилл отвлеклась от дверей и теперь тоже с подозрением смотрела на гостью, неловко высунувшись с перил. — Майра Уильямс, IRS, — та взмахнула в воздухе неким клочком бумаги. Вероятно, удостоверением. Женщина огляделась и брезгливо протёрла руки салфеткой, задев пыльный шкаф: — Не верится, что застала вас. Вижу, дела идут неважно, мистер Хоффман. Однако это не повод нас игнорировать. — Рад знакомству, мисс Уильямс. Уверяю, что виной моей невнимательности служат лишь непредвиденные обстоятельства. Никогда не знаешь, когда придётся ухаживать за больной тётушкой. Я появился в городе пару дней назад и буду признателен, если Вы подробнее расскажете о моём долге перед законом. — Передайте тётушке, что ваш долг перед законом, кажется, потребует тюремного заключения. За спиной Седрика громким шёпотом прозвучало: — Карма! Он не отреагировал, лишь обезоруживающе улыбнулся налоговому инспектору. Её это явно не впечатлило. В следующие полчаса Седрик слушал о своих правах и обязанностях, подписывая такое количество документов, что ностальгически вспоминал о родном кабинете, где самым страшным бюрократом был он сам. Строки последнего листа нервно дрожали. Седрик забыл привычные очки наверху, но подниматься за ними было бессмысленно — в них никогда не было линз. Раньше он носил их просто потому, что считал эстетичными. К тому же, это нравилось Элион. Но тело становилось всё более чужим. Предательски слабым. По сравнению с этим даже обвинения местных правоохранителей казались игрушечными. С лестницы всё сверкала глазами Вилл. Кажется, сначала она посчитала появление налогового инспектора отвлекающим манёвром, но теперь прониклась ситуацией и даже оставила попытки увидеть князя. Сладкоречивые увещевания Седрика разбивались о броню роговых очков и бескомпромиссность аккуратного галстука. В другой ситуации Седрик попытался бы решить дело в обход закона, но в затылок ему дышала главная защитница вселенной, а в карманах было настолько пусто, что вчерашнюю курицу пришлось покупать по скидке — невероятный позор. — Если планируете затянуть, сразу найдите хорошего адвоката. До свидания. Элион бы сказала, что пыль, поднятая закрывшейся за инспектором дверью, красиво переливалась в воздухе. Седрик всё смотрел на сумму, которую требовалось заплатить в ближайшее время. Привычная предприимчивость заставляла быстро просчитывать варианты, но легальных способов найти такие деньги не находилось. Появилась мысль о том, насколько быстро в новом состоянии регенерирует его почка — слышал, на Земле так можно неплохо заработать. Ситуация была абсурдной, и выходы находились примерно такие же. — Вам что, не помогли с документами? — подняла бровь Вилл. — С каких это пор Кандракар занимается благотворительностью? Вэндом посмотрела на Седрика с раздражением: — Что ж, если наш Мордор вам не мил, обратитесь к своей королеве. Сверху спускалась остальная компания. — Фон здесь давно успокоился, — сказала Корнелия. В её взгляде читалось, что у них с Вилл явно был спор по поводу злонамеренности изгнанников, а потом и по поводу уровня интеллекта Элион. Наиболее мерзкой частью всего этого, вероятно, было то, что в глубине души Корнелия была согласна с хранительнцией. Отпускать их было не просто глупо, а непростительно инфантильно. Впрочем, Седрик не ждал от маленькой королевы ничего другого. Разве что прикидывал, не имеют ли новые советники большего влияния. Что и требовалось доказать — до него им было далеко. Хотелось испытать гордость, но не получалось — слишком уж очевиден был этот факт. — Как представители Кандракара мы требуем увидеть князя, — продолжала настаивать Вилл. Седрик попытался встать у неё на пути, но хранительница легко, словно и сейчас у неё были крылья, взлетела по лестнице: — Корнелия. С явным неудовольствием стражница Земли повела рукой. Деревянная дверь скрипнула, жалобно пискнула и открылась. Сквозь пять девичьих макушек Седрик наконец смог увидеть князя. Он сидел на полу и даже не шелохнулся, когда они вошли. На нём были свободные брюки и одна из рубашек, которые покупал для себя Седрик — она висела в плечах, а рукава скрывали кисти. Однако это явно не волновало Фобоса: — Закрой дверь, — ровно сказал он Седрику, даже не глядя на незваных гостей. Вилл инстинктивно отступила на шаг назад. Кажется, ей очень хотелось что-то сказать, но в комнате не ощущалась ни малейшего присутствия магии. Хаотично разбросанные вещи вокруг напоминали скорее комнату подростка, чем логово педантичного тёмного колдуна. Хранительница молча отвернулась. Через несколько минут вся компания покинула магазин. Провожая их, Седрик тяжело выдохнул и сел у кассы, положив голову на руки. Резкий шум на лестнице заставил его подскочить. Князь неловко схватил перила, проклиная ступеньки, о которые споткнулся. Вероятно, немалую роль в этом сыграли брюки на пару размеров больше положенного. Проявляя неуместную в контексте падения радость, Седрик протянул сошедшему с небес второго этажа князю руку, помогая тому восстановить равновесие. Но тот лишь отмахнулся. Седрик лениво отметил, что Фобос был ниже него почти на голову. Рукав рубашки съехал вниз. Седрик скользнул взглядом по месту блокирующей силы татуировки и вздрогнул. На месте витиеватых кандракарских узоров шли до сих пор кровоточащие надрезы. Седрик упал на колени: — Мой князь! Позвольте мне... — Оставь, — Фобос поймал его взгляд и прервал пламенную речь так равнодушно, словно не происходило ничего примечательного. — И вы?.. — Как видишь, не помогло. — А всплеск магии? Фобос устало потёр виски: — Не сейчас. Они замолчали. Где-то за дверью улюлюкала группа подростков и слышался терзающий нервы звук мотоциклов. Седрик недвижимо застыл на полу, опустившись на колени. У входа растекались лужи, оставленные обувью недавних гостей. — Я не справлюсь один, мой князь, — наконец нарушил тишину Седрик. — Не сомневаюсь. Хочешь вернуть Меридиан? — Для начала оформить этот магазин должным образом, если Вы позволите. В ответ Фобос недовольно поджал губы, но всё же отдал первый за последнее время настоящий приказ: — Начинай, — милостиво разрешил он. — И уберись здесь. Седрик впервые за много месяцев улыбнулся искренне: — И я приготовлю кофе. Вам понравится.