Близкий человек?

Какой же он идиот. Вечно делает, прежде чем подумать. Теперь Никита отправится в детский дом, если этот Вадим был его единственным опекуном. Скорее всего, опека придёт уже сегодня. Тогда, выход остаётся один: взять его к себе и работать за двоих. Так он и сделает, главное, чтобы мальчик тоже был согласен. —Ты...ты хотел бы... жить со мной? От его ответа зависит буквально его судьба. И то, сможет ли шатен исправить свою ошибку. Давид затаил дыхание, в ожидании глядя на младшего. —Ты сейчас серьёзно? - гетерохромный поднял на него полный недоверия взгляд. —Абсолютно. —Зачем тебе это? - вполне логичный вопрос. —Я хочу, чтобы тебе было приятно возвращаться куда-то после школы, не хочу, чтобы тебя бил твой опекун. - он сам прифигел с того, как точно смог выразить свои мысли. —Я... не знаю... как на это отреагирует Вадим и... - теперь шатен как-то не хотел говорить, что этого мужчину скорее всего в любом случае лишат родительских прав, так как он подал на него заявление в полицию. Но это нельзя было скрывать, слишком нечестно по отношению к Никите. —Тут такое дело...В общем, я подал на Вадима заявление на лишение родительских прав. - глаза мальчика расширились, он в шоке смотрел на него. —Что ты сделал?.. —Да... —Но ведь теперь... меня отправят в детский дом... Давид чувствовал себя ужасно. Как он мог так облажаться? —А если бы ты жил со мной? —Ты что, не помнишь, сколько проблем я принёс тебе в прошлый раз? —Это не было какой-то большой проблемой. И потом, мы же друзья. —Правда? - как будто какой-то маленький мальчик сомневается в чём-то новом для себя. —Конечно. - ему трудно было назвать свои чувства просто дружбой, но чтобы не потерять брюнета, он должен скрывать это. —Тогда.. если тебе не сложно, то, да, я бы хотел. Вот они, заветные слова. Он не сдержался и обнял парнишку. —Спасибо. - за что? Наверно, за доверие. Они наконец дошли до дома Никиты, и Давид ушёл. Но как только он вышел из подъезда, увидел, как из машины выходят люди в полицейской форме и деловых костюмах. Это опека. Как только они зашли в дом, он прошёл за ними. У двери квартиры гетерохромного, он поздоровался. —Здравствуйте. Я Давид Роменский, подавал заявление на Вадима Сергеевича. Могу я пройти с вами? —Здравствуйте, ясно, да, можете. - ответил мужчина в чёрном пиджаке. Женщина в пальто постучала в дверь. Никто не открыл. Шатен заволновался. Никита же дома. А Вадим? Вдруг его нет, а Никита просто боится открывать? Но, прижавшись ухом к двери, он услышал крики и всхлипы. Что-то случилось. Тогда они все вчетвером ворвались в квартиру и побежали на звук. Вбежав в комнату, они увидели Вадима с ремнём в руках и Никиту, забитого в угол. По щекам мальчика текли слёзы, на одной из них виднелся красный след. Женщина в полицейской форме со спины схватила руки Вадима и ловко надела на него наручники. —Эй! Вы кто? Что вы делаете?! - закричал мужчина противно пьяным голосом. —Вы задержаны в связи с обвинениями в насилии. —Чаво? Да вы не имеете права!.. - он продолжил кричать, пока женщина и ещё один мужчина полицейские уводили его из комнаты, а Давид с представителем опеки подошёл к мальчику. —Никита! - он наклонился к нему. —Сильно больно? —Нет... - ему было больше страшно, чем больно, скорее всего. —Никита Берг? - мальчик поднял взгляд. —Пройдем со мной. Я из органов опеки. - разноцветные глаза на секунду расширились, но Роменский взглядом показал ему, что этому человеку можно доверять. Они удалились. Давид так и остался сидеть на полу. Оглядевшись, он увидел, что из под тумбы рядом виден листок бумаги, на котором красуется маленькое пятнышко крови. Шатен достал его. На нём было что-то написано не совсем аккуратным, но вполне разборчивым почерком. Он начал читать: Я не знаю, что мне делать. Жизнь начинает окончательно терять смысл. Недавно я понял, что не нужен никому. Никому. Но Давид... меня влечёт к нему. Он единственный, кто ассоциируется у меня с хорошими эмоциями. Странное чувство. Но это неправильно. Я не могу любить его. Это неправильно. И поэтому в моей жизни всё же нет смысла. Не может быть... Это написал Никита? Он любит его? От шока Давид даже приоткрыл рот. Сейчас ему надо было срочно действовать, чтобы его мальчика не забрали в детдом. Он резко встал и пошёл в соседнюю комнату. Подойдя к мужчине в черном пиджаке, который беседовал о чем-то с брюнетом , он спросил: —Извините, можно вас? —Да, конечно. Они прошли в другую комнату. —Могу ли я оформить опекунство на Никиту прежде, чем его заберут в детский дом? —Вы можете это сделать, если у него больше нет родственников, либо никто из них не в состоянии его обеспечить. Чёрт. А если кто-то всё таки найдётся? С одной стороны, это даже хорошо. Но с другой, будут ли они любить его также? —Понял. Как скоро вы узнаете эту информацию? —Секунду. - мужчина отошёл, набрал кому-то по телефону. Спустя несколько мучительно долгих минут вернулся. —Родственников у мальчика больше нет. Как камень с души. —Поедете со мной в офис, подписать необходимые бумаги. Они пришли в комнату, где сидел Никита, вид у него всё ещё был напуганный. Давид улыбнулся ему самой лучезарной улыбкой. —Скажите, а что сейчас будет с Вадимом? - неожиданно спросил он. —Его посадят, на какой срок, сказать не могу. Парнишка кивнул в ответ. Они втроём поехали в офис органов опеки.