Утраченное знание

      - Не спится? – вопрос, заданный тихим голосом, был настолько неожиданным, что Алина чуть книгу из рук не выронила. Девушка обернулась, чтобы увидеть, как Александр почесывает за ухом довольно урчащего Оникса. - Проклятье!- выдохнула Алина, – где ты научился так бесшумно передвигаться? В ответ Морозов загадочно сверкнул глазами, но ничего не ответил, лишь подошел ближе. Алина вновь почувствовала аромат его парфюма – лаванда, сандал и немного цитруса – головокружительно! - Сонеты Шефферда, – констатировал, глядя на книгу в руках Алины, – они тебе нравятся? Старкова отрицательно покачала головой, но книгу из рук не выпустила. - Вообще нет, – ответила, – но раз нам не подошла книга Лунга для разгадки шифра, то я подумала, что подойдут сонеты.       Книга профессора действительно им не подошла. Как бы они ни подставляли цифры, выходила бессмыслица, которую нельзя было никак трактовать. Расстроенная Алина отказалась от обеда и едва ли съела пару ложек супа за ужином, хотя повар у Морозова был восхитительный.       Мрачный Ланцов слонялся по дому, шурша пакетиком с орешками, явно страдая от недостатка деятельности. Где он здесь находил орехи, для Алины оставалось загадкой. Александр исчез сразу после ужина, сославшись на дела.       Алина же отправилась к себе читать "Мифозоев". Книга была интересной, но не захватывающей, где-то откровенно провисала, повествование тянулось жвачкой, заставляя зевать. Кроме того, Алина снова и снова глядела на форзац, на дарственную надпись, значок магистра и надпись, оставленную Елизаветой, словно могла еще что-то понять. Увы, долгожданной разгадки не было. Алина попыталась уснуть, но только ворочалась с боку на бок.       Наконец, отчаявшись, Старкова поднялась и, одевшись, направилась в библиотеку. Ей пришла в голову мысль о том, что, может быть, сонеты Шефферда – ключ к разгадке. Возможно, первая цифра шифра – это номер сонета?       Здесь ее и нашел Александр, которому, очевидно, тоже не спалось. А его верный пес всюду следовал за хозяином, а теперь так и крутился у ног Алины, напрашиваясь на ласку, заглядывал в глаза и только что не скулил обиженно. - Погладь ты его уже! - закатил глаза Морозов, – иначе он не отстанет. Алина с готовностью подчинилась. Отложив книгу, она почесала ластящегося пса за ушами, нашептывая ему, какой он хороший мальчик. Не могла в толк взять, откуда взялась такая преданность, в конце концов, ризеншнауцер был безукоризненно воспитан, наверняка выполнял охранные функции и к чужим не лез, даже на прислугу в доме глядел подозрительно, а уж их-то он знал. И вдруг такая любовь с первого взгляда.       Александр тем временем листал книгу. - Нам ведь нужно определенное издание, Алина, – вздохнул тяжело. - Именно, – кивнула Старкова, отстав от недовольно вздохнувшего пса, – и у тебя как раз есть первое издание сонетов Шефферда. Между прочим, при его жизни их ведь так и не издали, а после это был ограниченный тираж, – кивнула на книгу, – это огромная редкость. Впрочем, – вздохнула, наткнувшись на иронично выгнутую бровь и легкую усмешку в уголках красивых губ, – ты и так это знаешь, – и, не выдержав, добавила, – у тебя потрясающая библиотека! - Ее собирали поколения моей семьи, – отозвался Александр, повертел книгу в руках, потом отложил, – я не думаю, что это сонеты. Это было бы слишком просто, – он запустил пальцы в волосы, растрепывая их, – что вообще мы ищем, Алина? Действительно Библиотеку Дарклинга? Ты веришь в это?       Старкова хмыкнула и прошлась туда-сюда перед стеллажами, мужчина внимательно за ней наблюдал. Казалось, что от ее ответа зависит дальнейшее. Если ответ будет правильным. От взгляда Александра мурашки бежали по коже, и замирало сердце. Сандал забивал ноздри, и очень хотелось открыть окно, потому что вдруг стало трудно дышать.       Припомнились слова Николая о том, что Александр пожелает очаровать Алину. Но разве она так податлива? Конечно, она уже оценила его ум, и его красоту, а уж этот дом со множеством антикварных и просто занимательных вещей и вовсе делали Морозова чрезвычайно привлекательным. Да только разве Алина Старкова так корыстна? Но глупо было отрицать, что ее тянет к этому мужчине, что было бы так некстати.       - У меня другой вопрос, – громко произнесла Старкова, быть может, излишне громко, останавливаясь, глядя прямо в темные глаза ее собеседника, – почему мы это ищем? Александр поджал губы, в его глазах мелькнул непонятный огонек, а потом мужчина сел в кресло, вопросительно посмотрел на Алину: то ли к разговору приглашал, то собирался устроить допрос с пристрастием. Фыркнув, девушка села в кресло по другую сторону журнального столика, не собиралась она стоять перед ним, как провинившаяся ученица перед строгим учителем. Оникс устроился между ними. - Что ты имеешь в виду? – тихо спросил мужчина, в тоне его явственно проскальзывали холодные нотки. Алина подумала, что не хотела бы быть его врагом. Такой, как он, сожрет, не раздумывая, и даже косточек не оставит. И все же его реакция удивила ее. Отчего он вдруг выглядит таким оскорбленным? - Знаешь, – раз уж начала разговор, то отступать была не намерена, – я почти не помню своих родителей, так, обрывочные воспоминания, – Алина смотрела на книги, скользила взглядом по разноцветным корешкам, они помогали ей сосредоточиться, думать, – меня вырастила тетя. Однако она была человеком занятым – учительницей равкианского в школе – и не всегда могла уделять мне достаточно внимания. Не могу сказать, что я была обделена любовью, а все же порой чего-то мне не хватало. Наверное, поэтому я так привязалась к Елизавете. Она заметила меня еще на старших курсах университета и, когда я решила поступать в аспирантуру, взяла под свое крыло, – продолжала Алина, в голосе ее была отчетливая грусть, на глаза навернулись слезы, которые девушка смахнула, все еще смотрела на книги, не решаясь взглянуть на молчавшего мужчину. Слушает ли он ее вообще? Отчего-то Алина была уверена, что слушает, – мы не дружили, нет, но были близки. И я обязана разгадать тайну, которую она мне оставила. Быть может, так мы узнаем, кто ее убил. Но, может быть, и нет. Для меня это имеет второстепенное значение. Но ты, Александр, – она все же взглянула на Морозова, по выражению его лица ничего нельзя было прочесть. И Старкова восхитилась его умением держать себя в руках, – ты сказал, что хочешь найти виновного в смерти Елизаветы. Но мы ведь сейчас не расследованием занимаемся, мы разгадываем загадку, которую нам оставила Елизавета. Так почему мы ее разгадываем? Почему ты ее разгадываешь?       Александр откинулся на спинку кресла, чуть прищурил глаза. Вся поза его дышала высокомерием, от которого становилось не по себе. Алина подумала, что влюбиться в такого человека было бы крайне тяжело. Каков он в гневе? В ссоре? Вот такой же холодный с этим надменным взглядом? Но не задать свой вопрос Алина не могла. Быть может, она нужна Морозову, чтобы разгадать тайну, быть может, он нужен ей для того же, но какую цель он преследует?       - Ты мне не веришь, – медленно произнес мужчина, тон его был сухим. - Мы вынужденно верим друг другу, – не стала юлить девушка, – но сейчас я честна. Я разгадаю эту загадку, чего бы мне это ни стоило, в память о моей наставнице. - Это может быть опасно, – отозвался Морозов, – это уже опасно. Как далеко ты готова зайти? - До конца, – просто ответила Алина. - И я до конца, – эхом ответил Александр, уголок его губ дернулся в намеке на улыбку, вот только выражение лица было печальным, – что же, Алина, откровенность за откровенность, – его внимательный взгляд прожигал насквозь, – когда-то, давным-давно, Елизавета спасла мне жизнь. И я ее должник. Она оставила загадку, чтобы мы нашли вещь, которая была, очевидно, для нее важна. И я пойду на все, чтобы выполнить ее последнюю волю.       От решимости в его тоне у Алины волоски на коже встали дыбом, а во рту пересохло. Девушка неровно выдохнула и неловко пошевелилась в кресле, устраиваясь удобнее, хотя никакая поза сейчас не была бы удобна, слишком уж откровенный вышел разговор.       - Впрочем, это не отменяет того, что я хочу узнать, кто виновен в ее смерти, – продолжил Александр, – и наказать этого человека, – глаза его непримиримо сверкнули, – ты – нет? – он даже чуть вперед подался, заглядывая Алине в глаза, ища там ответ на свой вопрос. - Я уверена, что полиция найдет его, – голос Старковой дрогнул, – и закон... - К волькре закон! – фыркнул Морозов, перебивая, – спроси Николая, как работает закон. Так что – к волькре, Алина. Его нужно наказать, а не судить. - Монополия на насилие должна быть только у государства, – твердо произнесла Старкова, которой стало страшно, она начинала понимать, что за человек сидит перед ней.       Морозов едва заметно усмехнулся, склонив голову набок разглядывал девушку, словно пытался решить для себя какую-то задачу, словно это она была загадкой, которую следовало разгадать. Алина тяжело дышала, но взгляда не отводила. Смелости ей всегда было не занимать. И она не отступит ни перед опасностью, что ей угрожает, ни перед человеком, что сидит перед ней. - Я ответил на твой вопрос, – произнес Александр, меняя тему разговора, выбивая у Алины почву из-под ног таким крутым поворотом, – теперь ты ответь на мой: ты веришь в то, что карта указывает пусть к Библиотеке? Алина усмехнулась, качнула головой в жесте раздражения. Это было похоже на партию в карты, в которых Старкова никогда не была сильна, не умела она мухлевать, не умела читать партнера. И Александра прочесть не могла.       Он был благополучным мальчиком из хорошей семьи, выросшим среди всего этого богатства и дорогих старинных книг, он наверняка получил прекрасное образование в какой-нибудь закрытой школе, окончил престижный университет, наверное, не в Равке, был известен в мире торговцев антиквариатом и среди историков и археологов. Он плевал на закон и был опасен. Он, возможно, был связан с черными копателями и незаконным оборотом ценностей. Он был... загадкой. Опасной загадкой, которую очень хотелось разгадать.       И было что-то еще, чему Алина не могла найти объяснения, что-то мешало, будто забытая мысль, будто соринка в глазу, не складывался стройный образ благополучного тепличного мальчика из хорошей семьи, поколения которой собирали книги в этой восхитительной библиотеке.       Что-то было не так.       - Ты рассматривал карту на свет? – спросила Алина. - Да, – улыбнулся Александр, – я ждал этого вопроса. Ты говорила о том, что карта, возможно, принадлежала Александру Киригану. На твоей части изображено солнце в затмении, верно?       Алина кивнула. Сердце ее билось где-то в районе горла. Александр ждал ее ответного вопроса, но Алина не могла его произнести, потому что ответ был бы слишком невероятен. И нелепое предположение Николая становилось реальностью, и причастность магистра Ордена Беззвездного святого, члены которого веками искали... - Знак Библиотеки, – охрипшим голосом произнесла девушка. Должно было прозвучать как вопрос, а стало утверждением. - Я думаю, что карту не зря разделили на три части. Я думаю, что в Библиотеке хранится что-то, что не должно было попасть людям в руки. - В списке книг нет ничего сверхъестественного, – покачала головой Алина, – обычные книги, да, ценные, да, не только равкианские, но вполне обычные для времени правления первого Дарклинга. - Быть может, список неполный? – прищурился Александр, он выглядел довольным, кажется, ему нравилось, когда Старкова начинала спорить, – быть может, что-то и вовсе не включили в список?       Алина нахмурилась. Она знала много легенд и мифов, связанных с Библиотекой Дарклинга, но нигде не упоминалось о каких-то таинственных книгах, которые могли нести опасные знания. А если и так, то очень хорошо, что эти знания утрачены!       - Так стоит ли тогда искать? – тихо спросила Алина. - Неужели тебе не интересно? – живо отозвался Александр, – утраченные знания, старинные артефакты, нечто новое, неизведанное, то, что не знает никто, а ты будешь! – глаза его горели огнем, в голосе было столько страсти, что невозможно было противиться силе его слов. А все же Алина своенравно тряхнула головой и нахмурилась еще больше. - Некоторые загадки должны оставаться загадками. - Чушь! – фыркнул Александр, – любая загадка должна быть разгадана! – он взял книгу, – давай, – придвинул блокнот с цифрами, – попробуем! Алина невольно улыбнулась его энтузиазму. Ему невозможно было противиться, ему не хотелось противиться. И если уж быть честной с собой, то хотелось провести ночь здесь, с этим человеком, разгадывая старинные загадки. Он умел увлекать. Наверное, так же умел вести за собой, не зря построил целую империю, занимающуюся археологией и антиквариатом. - Ладно! - сдалась Алина, – хорошо! Ответом ей была коварная улыбка. Этот несносный человек знал, что она просто не сможет остаться в стороне!       Однако скоро они поняли, что сонеты Шефферда им не подходят. И вновь получалась какая-то ерунда. - Это бессмыслица! – Алина устало потерла глаза, – не получается, – вздохнула, – может быть, у нас не все строчки? Карта ведь неполная. - Даже если это так, – покачал головой Александр, он едва заметно хмурился, – должно быть хоть что-то. А здесь – набор букв. - Шифр в шифре? – предположила Алина. Не могла она так просто сдаться! Разгадка должна быть! - Может быть, – кивнул Морозов, – давай...       Он осекся. Алина встрепенулась, оглянулась на дверь, подобрался Оникс, он едва слышно зарычал, обнажив внушительные клыки, глядел неотрывно на дверь. В глубине дома что-то упало, зазвенело, как будто разбилось, послышались звуки ударов. А потом... выстрел.       Алина ахнула. Морозов мгновенно оказался на ногах. Оникс громко залаял. Александр бросил быстрый взгляд на побледневшую девушку. - Оставайся здесь! – приказал, а сам двинулся к дверям. - Но... – начала было спорить Алина и осеклась, когда Александр сурово взглянул на нее. Алина нервно сглотнула, замерла, не решаясь сдвинуться с места. По коже поползли мурашки, сердце колотилось где-то в районе горла. В доме что-то происходило. Здесь были чужие. - Оставайся здесь, – повторил Александр, – Оникс, охранять! – и выскользнул за дверь.       Алина посмотрела на сосредоточенного пса, он был готов к прыжку, скалился и едва слышно рычал, низко и очень страшно. Преображение был столь быстрым, контраст с тем псом, что ластился к ее рукам, был таким разительным, что стало не по себе. Алина напряженно вслушивалась в то, что происходило в доме: шум и грохот, звон стекла, звуки ударов, а потом снова выстрелы. Старкова сделала шаг назад, начала в панике оглядываться, надеясь найти в библиотеке хоть что-то, что могло бы послужить оружием, словно против пули она хоть что-то сможет противопоставить. Схватила блокнот, запихивая его в задний карман джинсов. Сейчас этот обычный дешевый блокнот был самым ценным, что у них было.       Раздался звон стекла, Алина шарахнулась в сторону, закричав от неожиданности и страха. Залаял Оникс и кинулся на фигуру в черном, проникшую в дом сквозь разбитое окно. Мужчина в балаклаве от неожиданности шарахнулся назад, запнулся и упал.       Второй тенью метнулся к замершей Алине. Девушка едва успела отпрыгнуть, заметить, что у человека, надвигавшегося на нее, в руках автомат, а еще холодные и равнодушные глаза. Старкова бросилась к двери, но мужчина преградил ей путь. Позади рычал и скалился Оникс, кажется, вцепившись в руку незваного гостя, а перед Алиной стоял мужчина с автоматом. - Карту, – потребовал он.       Сердце Алины упало, перед глазами все на мгновение поплыло. Девушка отпрыгнула назад, развернулась, намереваясь бежать к окну, но ее схватили за волосы, больно дернув. Старкова взвизгнула, заваливаясь назад, нелепо взмахнула руками в попытке ухватиться хоть за что-то, ногой зацепила провод от настольной лампы, та упала с грохотом, похожим на взрыв, лопнула лампочка. Послышался выстрел, заскулил Оникс. Алина дернулась к псу, причиняя себе боль. Распахнулась дверь библиотеки, взметнулись от сквозняка шторы, послышался выстрел, звук упавшего тела, и Старкова оказалась свободна.       Она едва удержалась на ногах, пошатнулась, прыжком развернулась, чтобы увидеть Александра, который наставил пистолет на второго мужчину, лежащего на полу, на кисти его плотно сомкнулись зубы Оникса, автомат валялся рядом. У Морозова не дрожали руки, а губы были плотно сомкнуты, в глазах не было ни тени сомнения.             Алина содрогнулась от ужаса. Хотела разгадать тайну? Что же. Такого она точно не ожидала.       - Цела? – отрывисто спросил Александр. - Да, – прошептала Старкова, немного тянуло кожу головы, но это была ерунда по сравнению с тем, что могло случиться. Она старалась не смотреть на труп между ней и Александром. О том, что Морозов хладнокровно убил человека, пыталась не думать.       - Пышка! – послышалось из коридора, и позади Александра возник Ланцов. На первый взгляд друг был цел и невредим, и у Алины отлегло от сердца. - Ланцов, – требовательно произнес Александр, – уведи ее. Завари чаю. - Успокоительного? – весело спросил Николай. - Да хоть с коньяком! – рявкнул мужчина, – Алина, – он не глядел на нее, держа на прицеле наемника в черном, – иди. - Но ты же не... – начала Старкова и оборвала себя. Даже если и да, то кто она такая, чтобы просить его не делать этого.       Алина скользнула мимо мужчины в коридор и попала прямо в теплые объятия Николая. - Ох, Пышка! – Ланцов поцеловал ее в макушку и увлек в сторону кухни, – самое безопасное место, – ворчал, пока они шли по коридору, передразнивая Александра, – вы должны мне поверить, – бубнил. Алина, прислушивавшаяся к тишине в доме, ожидавшая, что вот-вот раздастся выстрел, невольно прыснула со смеху. Смешок вышел истеричным. Ланцов сразу замолчал и, остановившись, серьезно посмотрел на девушку. - Сильно испугалась? - Не успела, – призналась Старкова, – потом. За тебя. За Оникса. За Александра. - Ну, коне-е-е-ечно, – протянул Ланцов и передразнил уже ее, потянул в сторону кухни, притянув к себе за талию, – за Александра, – а сам настороженно оглядывался по сторонам и прислушивался.       На кухне Николай действительно нашел чай и даже вполне сносно его заварил. - Не знаю, успокоительный ли, – произнес, передавая Алине чашку, – но, кажется, с мятой. Алина с благодарностью приняла чашку и вдохнула аромат. Спокойнее не стало, но она, определенно, отвлеклась на то, чтобы не обжечься о горячий напиток.       Александр показался на кухне минут через пятнадцать. Алина тут же бросила к нему. Мужчина с готовностью обнял ее за талию, притягивая к себе, не обращая внимания на красноречивое покашливание Николая. Оникс следовал за Морозовым, чуть припадая на переднюю лапу, но в остальном выглядел целым и невредимым. - Ты в порядке? – спросил тихо Александр, склонившись к девушке. Алина не могла вымолвить ни слова, только кивнула. Ей не хотелось, чтобы он ее отпускал, его горячая рука, лежавшая на талии, давала чувство защищенности, была точкой опоры. - Хорошо, – тихо произнес мужчина. Кажется, он тоже не хотел ее отпускать. - Хреновая у тебя охрана, Морозов! – в голосе Николая было полным-полно злого веселья, – обратись к папочке, у него есть и охранная фирма. - Тебя не спросил, – буркнул Александр, шагая к кухонной тумбе, увлекая за собой Алину, отпил прямо из ее чашки, поморщился, – терпеть не могу мяту, – сообщил. - Зачем тогда держишь? На случай вот таких нападений? – не унимался Ланцов. Алина с упреком посмотрела на друга. - Кто это был? – спросила тихо и добавила, – им нужна была карта! - И часы, – добавил Ланцов и вытащил часы, серебро переливалась в свете ламп, мерцали контуры розы, – но я, – он светился от гордости, – ценой почти своей жизни... – пафос в его тоне нарастал. - Это было неразумно. Только помешал, – оборвал его Александр. - Вот уж спасибо! – скривился Николай. Мужчины буравили друг друга мрачными взглядами. Алина же смотрела на часы.       Мысль пришла в голову внезапно – мимолетная вспышка, озарение, от которого перехватило дыхание. Стремительно выбросив руку вперед, Алина буквально выхватила часы из рук Николая. - Эй-эй! Пышка! Ты чего? – он недоуменно уставился на девушку. Но Старковой было уже не до него. Она открыла часы. Руки ее тряслись, непослушными пальцами девушка перевела стрелки, выставляя время: три ноль три. Как на картине Эриньяка.       Раздался едва слышный щелчок, задняя панель отошла, хотя корпус казался единым целым. На кухне повисла тишина. В ушах Алины ревела кровь. Девушка подняла взгляд на Александра. - Что ж, – пробормотал Морозов, – надеюсь, что ты их не сломала. С губ Алины сорвался сухой смешок. Она осторожно вытащила панель и перевернула. Строчки на керчийском прыгали перед глазами:

Они горят!.. Их не напишешь вновь,

Хоть написать, смеясь, ты обещала...

Уж не горит ли с ними и любовь,

Которая их сердцу диктовала?

Их ложью жизнь ещё не назвала,

Но правды их ещё не доказала...

Но та рука со злобой их сожгла,

Которая с любовью их писала!

Свободно ты решала выбор свой,

И не как раб упал я на колени;

Но ты идёшь по лестнице крутой

И дерзко жжёшь пройдённые ступени!..

Безумный шаг!.. быть может, роковой...

      Алина вновь посмотрела на Александра.       Мгновение они молчали, а потом произнесли одновременно: - Письма. - Письма? – спросил Николай.       Старкова закусила губу. Пазл сложился. Чтобы разгадать шифр на обороте карты, им нужны письма, которые приписывают авторству первого Дарклинга и его жены. Письма, часть, из которых, как считается была сожжена. И осталось девять писем. Девять пронумерованных писем. А у них было девять строчек из цифр. Все сходилось.       - Они в Кеттердаме, – произнес Александр, не обращая внимания на Николая, смотрел только на Алину. - В Национальном музее Керчии, – отозвалась девушка. - Мы летим в Керчию? – задал вопрос Ланцов, переводя взгляд с Александра на Алину. - Мы летим в Керчию, – подтвердил Александр.