Утраченное знание

      - А за мной следили! - стремительно ворвавшийся в ее квартиру Николай произнес эту фразу с такой гордостью, словно о достижении своем рассказывал, улыбчивый, с блеском в глазах, теперь он был похож на того Ланцова, который был источником неиссякаемых проделок в школе, лидером, втягивающим в проказы добрую половину их не слишком-то дружного класса, - но я оторвался, - теперь вот он точно хвастался, - я заслужил кофе? Помню, ты всегда готовила отличный кофе даже из дешевых зерен. Орешек? - он протянул ей пакетик с миксом из орешков. Сколько они дружили, столько Николай вечно таскал с собой орехи, грыз их на ходу и при этом не толстел, что было предметом всеобщей зависти.       Алина помотала головой, отказываясь, и вяло махнула рукой, давая знак следовать за ней. На улице по-прежнему было жарко, хоть день уже и клонился к вечеру, солнце ушло на запад, в маленькой спальне было душно, но и в кухне, выходящей окнами на восток, желанной прохлады не наступало. - Чего ты кислая такая? – Николай явно старался быть беззаботным, за что Алина отчасти была ему благодарна, – держи! – он протянул ей пакет с пышками Старкова невольно улыбнулась и, взяв бумажный пакет, кое-где пропитавшийся маслом, заглянула в него, вдохнув аромат жирного теста, обсыпанного сахарной пудрой. - Это тоже тебе, – Ланцов поставил на стол бутылочку с колд брю. Девушка растаяла окончательно. И покорно отправилась варить кофе. Купить ее всегда было в общем-то легко: Алина Старкова никогда не отказывалась от любимых лакомств. - Кто мог за тобой следить? – занималась кофе, стараясь отвлечься и взять себя в руки. Смерть Елизаветы, проклятая записка, - Алина - роза! - заляпанная кровью, а теперь еще и слежка - слишком много для одного дня, для нескольких часов, за которые ее жизнь изменилась, - люди Златана? - Возможно, - серьезно кивнул Ланцов, устроившись на табурете, он, небрежно кинув орешки на стол, откинул голову, уперевшись затылком в стену, скрестил руки на груди и вытянул длинные ноги, за которые Алина то и дело запиналась, передвигаясь по небольшой кухне. - Зачем? - рука Алина, державшая турку, задрожала, - святые! Я ничего не понимаю! Кому понадобилось убивать Елизавету? Почему Златан считает виновной меня? Что значит эта дурацкая записка! - в сердцах она опустила турку на плиту так сильно, что сама поморщилась от громкого звука, который издала медь от соприкосновения с конфоркой. - Златан тебя виновной не считает, - пожал плечами Николай, - я уже говорил, ему просто нужен кто-то, кого можно предъявить начальству. А записка, я думаю, связана с убийцей. Ты поняла, что хотела сказать Елизавета? - Нет, - замотала головой Алина, глядела на кофе рассеянным взглядом, - я не понимаю. Я не знаю! - захотелось топнуть ногой, но Старкова сдержалась, понимала ведь, что сейчас не время для истерик. Но Николай даже не дал ей времени на скорбь, и это разрывало Алину на части, руководительница много значила для нее. - Тире, - задумчиво постучал по столу пальцем Ланцов, - почему тире? Она называла тебя розой? У вас, может, ролевые игры такие были? - Что? - опешила Старкова, бросив на Николая яростный взгляд и выругалась, едва не упустив кофе, - с ума сошел?! - Ну, - пожал плечами, ничуть не смутившись парень, - все же знают, что Белова предпочитала девушек. - Она была моим научным руководителем, Николай! - повысила голос Алина, - ее личная жизнь меня не касалась! Это нелепое предположение! Никак она меня не называла! Старкова поставила перед Николаем чашку с кофе, придвинула ему сахар и вазочку с цукатами. - Вкуснота! - высыпал себе в рот сразу несколько парень, - сама делала? Алина кивнула, нос ее смешно дернулся. Она предпочитала не пить кофе на ночь, если не нужно было работать, например, и сегодня хотела воздержаться, ведь и так скорее всего нормально не уснет, но кофе пах так вкусно, что впору было саму себя похвалить, следуя примеру Ланцова. Алина покосилась на холодильник, куда спрятала колд брю. Может, все же...? - Ладно, - продолжил парень, - ладно. Не игры. Тогда что? Что вообще может означать роза? Елизавета ведь была не только историком - специалистом по символике. Книжки научно-популярные писала.       Решив, что все же обойдется без кофе, Алина прошла к окну, выглянула во двор, окинула его напряженным взглядом. Что, если люди, следившие за Николаем, все же его нашли? Привычная картина обыкновенного двора в спальном районе ее не успокоила. Она ведь не полицейский, не шпион, не гений сыска, она и не увидит ничего подозрительного. Проклятье! Ведь за ней тоже могли следить! - Пышка! - позвал ее Николай, - у нас нет времени на размышления. - А, по-моему, - круто обернулась к Ланцову девушка и вызывающим жестом скрестила руки на груди, - мы как раз и должны поразмышлять! Она начала расхаживать по кухне, шикнула на Николая, в очередной раз запнувшись о его ноги. - Ты просто себе не представляешь, как много тысячелетий насчитывает история символа розы, - произнесла, наконец, - как смысл менялся с годами! В Шухане, например, в древности лепестки роз носили с собой в мешочке, как оберег, полагали, что роза защитит от нечисти и злых духов. А во Фьерде это цветок порока до сих пор, с древних времен он считался атрибутом дрюсье, соблазняющих непоколебимых дрюскелле, символ сладострастия, греховного блаженства. Не любили, в общем, розы во Фьерде, у них в глухих провинциях их до сих пор даже не разводят в садах, полагая нечистым цветком. В Равке история символа неразрывно связана со Святой Елизаветой, умоляющей захватчиков проявить милосердие к ее деревне. Если ты помнишь, согласно «Житию святых», Елизавета стояла на поле из роз, встретив воинов, которые хотели сжечь ее дом, и с цветков поднялись пчелы, прогнавшие врагов. - Ага, а потом ее убили свои же соседи, - хмыкнул Николай. - Верно, - кивнула Алина, - и белые розы окрасились в алый. И стали символом этой Святой, символом смелости, самоотверженности, преданности. Многие тайные общества считали этот цветок своим символом, сделали его своей эмблемой. Например... - Стоп, Алина, - Ланцов залпом выпил кофе, - так не пойдет. Нам это ничего не дает. Неужели, Елизавета имела в виду именно символ розы? Может быть, наоборот, что-то конкретное? Что-то материальное? - Ну не цветочек же! - раздраженно отозвалась Старкова, оскорбленная тем, что ее прервали, хоть и понимала в глубине души, что ее лекция, которая могла и на часы растянуться, едва ли приблизила бы их к разгадке.       И вдруг замерла, вспомнив, ахнула. И буквально выбежала из кухни под изумленным взглядом Ланцова. Залетев в спальню, бросилась к комоду и начала ожесточенно рыться на верхней полке, где царил страшный беспорядок, мысленно в который уж раз пообещав себе, что непременно это исправит. Однажды. Наверное. Нужное нашлось в самом дальнем углу.       - Вот! - вернувшись в кухню, поставила перед парнем на стол коробочку с украшением в виде розы, - Елизавета подарила на прошедший день рождения. - То есть около полутора месяцев назад, - задумчиво произнес Ланцов, доставая медальон на длинной цепочке, повертел в руках, - старинное? - Нет, - помотала головой Алина, разглядывая розу около пяти сантиметров в диаметре, выполненную с удивительной точностью, - просто это черненое серебро, стилизовано под старину, но это новодел. Старкова вздохнула. У нее так и не было возможности надеть украшение, а носить его каждый день казалось нелепым.       Ланцов тем временем вертел медальон и так, и эдак, приближал к глазам, склонялся над ним сам, подозрительно сопел и только что на вкус не попробовал. Алина вздохнула и отвернулась. Может, Елизавета и имела в виду украшение, да только что это означало? Наверное, руководитель унесла с собой эту тайну в могилу.       Девушка вздрогнула. Святые! Как же страшно это звучало. На глаза навернулись слезы. Старкова едва подавила всхлип. А затем в тишине кухни раздался отчетливый щелчок.       Алина круто обернулась и завопила: - Ты что сделал! Медальон лежал на столе, цепочка свешивалась с края столешницы, покачивалась мерно, будто маятник, но лепестки розы раскрылись являя собой полость. - Один из лепестков был с щербинкой, - спокойно произнес Николай, - я нажал на него и... вот, - закончил неловко. Глаза Алины округлились, она часто-часто заморгала, стояла на месте, не решаясь приблизиться к медальону, будто бы он был бомбой замедленного действия. Глядела и глядела на цветок, оказавшийся... шкатулкой? Но почему Елизавета не сказала? Не успела? Проклятье! Да что происходит, в конце концов!       Ланцов тем временем достал свернутый клочок бумаги и, расправив его, положил на стол. Алина подошла и склонилась над ним. - Это не бумага, - произнесла задумчиво, боялась даже дышать, - пергамент, - во рту стало сухо. Старкова встретилась взглядом с Ланцовым, тот смотрел удивленно. - А это старинное? - спросил. Алина кивнула, потянулась рукой к пергаменту и тут же отдернула ее, боясь повредить. Николай так деликатен не был, под возмущенный возглас Алины, схватил пергамент и стал рассматривать его, вертел в руках. - Ничего не понимаю, - признался, наконец. - Положи на стол, - ледяным тоном произнесла Алина. - Он не полный, - сказал Николай, но приказание выполнил. - Почему? - удивилась девушка. - Смотри, - ткнул пальцем в пергамент Ланцов, - вот здесь и здесь есть линии обрыва, словно это кусок чего-то, часть. Старкова не могла не согласиться. Да, один из краев треугольного пергамента был ровным, два других словно кто-то оборвал, вырвал кусок из большего. - Это похоже на карту, - пробормотала Алина, - но я не понимаю, что здесь написано. Я... никогда не видела таких знаков, - призналась.       И, осмелев, все же взяла карту в руки, перевернула ее вверх ногами в надежде, что значки обретут смысл, но нет, они не были похожи ни на один из современных языков. Старкова перевернула пергамент, но с обратной стороны тот был пуст, только виднелись разводы, похожие на соль, будто бы карта пережила нелегкие времена.       - Алина, - позвал Ланцов, - ты сказала, что это новодел. - Ну да, - пожала плечами девушка, не переставая вертеть в руках пергамент. - Но тут есть дата, - продолжил Николай. Алина перевела взгляд на парня, он ткнул пальцем во внутреннюю сторону медальона, туда, где находилась карта. - Одна тысяча восемьсот семнадцатый нашей эры был важным годом для мира? - спросил парень с самым серьезным видом, словно бы Алина могла знать и помнить все. - Давай посмотрим, - произнесла, откладывая пергамент, - это не может быть датой изготовления медальона. Я совершенно точно уверена, что он новый, - девушка открыла ноутбук, небрежно брошенный на кресло и вбила в строчку поисковика год. Услужливая сеть выдала ей список событий: изобретения и мелкие военные конфликты, мирные договора и торговые соглашения, вспышки эпидемий и научные открытия, рождения и смерти, искусство и... - Стоп! - Алина даже засмеялась тихонько. Как она сразу не поняла! И Елизавета ведь знала, что...- дай-ка! - девушка протянула руку и, включив лампу на столе, хоть было еще не темно, стала пристально разглядывать дату, - н.э. - это не дата, - произнесла, наконец, улыбнулась широко. - Нашей эры! - упрямо повторил Ланцов, нахмурившись - Нет, - покачала головой Старкова, - если ты приглядишься, то рядом с буквой «э» не одна, а две точки, - девушка вернула Николаю медальон. Парень поднес его к самым глазам, нахмурился, прищурился, задышал недовольно, как бывало всякий раз, когда он чего-то не мог понять. Он, сам Николай Ланцов!       Алина узнавала его, он повзрослел, но не изменился, ее друг, который после разрыва отношений Алины и Мальена, выбрал Оретцева, потому что и с ним они близко дружили. Алине тогда было страшно обидно, но сейчас девушка поймала себя на мысли, что рада присутствию здесь Николая, рада его порывистости и наглости, с которой он потребовал кофе, рада тому, что спустя три года, прошедших с момента расставания Мальена и Алины, они могут болтать непринужденно, вместе разгадывать тайну и сидеть на ее кухоньке, не испытывая неловкости, как бывало и раньше.       - И что это значит? - раздраженно спросил парень. Алина победно улыбнулась, выдержала эффектную паузу. - Это имя. Ноэль Эриньяк - равкианский художник керчийского происхождения. Его инициалы совпадают со словосочетанием «наша эра», чем он и пользовался, подписывая свои картины строчными буквами, но рядом с «э» всегда ставил не одну, а две точки. н.э.. - это Ноэль Эриньяк. И одна тысяча восемьсот семнадцатый год был для него не самым продуктивным. Он написал всего лишь одну картину, - Алина развернула к Николаю ноутбук - диптих «Ссора - Примирение».       Ланцов внимательно стал разглядывать картину, переводил взгляд с медальона на экран ноутбука и обратно, и снова смотрел на картину, а потом на клочок пергамента, который притягивал взгляд и самой Алины. - Это ведь Дарклинг и Заклинательница Солнца? - спросил. - Какое тонкое наблюдение, - ехидно выдала Алина и продолжила, - Эриньяк рисовал сюжеты на исторические темы, особенно его интересовала судьба первого Дарклинга и его супруги. Ты же помнишь, что Дарклинг - это титул? - Помню, - проворчал Ланцов, - не так и часто я прогуливал уроки истории в школе. Алина рассмеялась. - Вообще ты часто их прогуливал, Ланцов! - Я все потом сдавал в срок! - возмущенно откликнулся парень, но глаза его смеялись, знакомые теплые искорки прыгали, расцвечивая карюю радужку, делая ее светлее, - я помню и про титул, и про то, что первый Дарклинг - Александр Кириган узурпировал власть, и что Заклинательница Солнца помогла ему в этом. Но ты же не веришь сама в то, что и он, и она обладали некими мистическими силами?       Алина задумчиво посмотрела на диптих, нарисованный ее любимым художником, о чем знала Елизавета, потом провела пальцем по ноутбуку, снова посмотрела на картины. - Знаешь, многие верят до сих пор. Орден Беззвездного святого существует, его члены, как говорят, берегут тайные знания и... - Ага! - фыркнул Николай, - и ищут мифическую Библиотеку Дарклинга. Алина, ты же ученый, историк! Ты не можешь верить в эту чушь! Старкова отвернулась, глядела в сумерки за окном, с улицы не доносилось ни дуновения ветерка. Ночь, вероятно, не принесет облегчения. А завтра вновь обещают жару.       Она не верила, была слишком рациональна для этого. Она опиралась в своей работе на научные труды и архивные документы. Ее этому научила Елизавета. И тем удивительнее было, что ее научный руководитель, кажется, сама верила в существование мифической Библиотеки, о которой, конечно, встречались упоминания в разных летописях, но были они так расплывчаты и неясны, что полагаться на них не приходилось. А все же...       Старкова тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Теперь не имеет значения, во что верила или нет Елизавета, она мертва. И оставила ей загадку, которую Алина должна разгадать, если хочет понять, что случилось с ее подругой. - Почему на записке кровь? - перевела тему Старкова, - Златан сказал, что, - Алина нервно сглотнула, в горле мгновенно пересохло, произнести слова, бывшие реальностью, было невероятно трудно и тяжело, а все же нужно было, - сказал, - девушка глубоко вздохнула и произнесла тише, - сказал, что Елизавету задушили. Так почему на записке кровь? - Пальцы, - коротко ответил Николай, словно это хоть что-то объясняло, - она исколола себе подушечки пальцев.       Алина нахмурилась, по спине пробежал холодок, казалось, что все же налетел порыв ветра, заставив задрожать. Что-то зашевелилось в памяти, но это было слишком смутное воспоминание. Кажется, она что-то читала о таком или слышала где-то, а, может, кто-то рассказывал. Это было очень-очень важно. Но Алина никак не могла вспомнить, в чем дело.       Исколотые подушечки пальцев.       Проклятье!       Старкова все же протянула руку к небрежно брошенному прямо на столе пакетику с орешками и выудила фундук, задумчиво прожевала его. - Знаешь почему? - спросил Николай, глядя пристально, - это важно? - Да, - твердо произнесла Алина и тут же сникла, - не знаю. Не помню, - провела рукой по лбу, - проклятье! Я не могу знать и помнить все! - дернула плечом. Николай протянул руку и сжал пальцы девушки. - Вы дружили, - произнес утвердительно. Первым порывом было выдернуть руку и отмахнуться, привычно закрыться, но в интонации Ланцова, в его взгляде было столько сочувствия, что делать это расхотелось. - Да, - кивнула Алина, не вырывая руку, смотрела на раскрытый медальон, который она так никуда и не надела, - нельзя сказать, что мы были близки, но отношения у нас были теплые. Святые! - горло сдавил спазм, дрожащей рукой девушка смахнула слезы, которые все же выступили на глазах, - я поверить не могу, что ее больше нет!       Старкова все же аккуратно отняла руку и отошла к окну. Загорелись фонари, на лавочке обнималась влюбленная парочка, дети играли в футбол, проехала соседская машина, сверкая фарами, вскрикнула ночная птица, и все стихло. Мирная, привычная картина. Но мироздание Алины уже дало трещину, появилась пустота, которую не заполнить ничем. - Почему тут розы? - послышался вдруг вопрос. Старкова удивленно обернулась и подошла к Николаю, он всматривался в диптих. Каждую картину обрамляла рамка из роз. Алина бледно улыбнулась. - Эриньяк был членом Ордена Беззвездного, - произнесла, - розы их символ, часто встречаются на его картинах. Николай посмотрел с упреком. - Яснее не стало, - буркнул, - я думал, что символ Дарклинга - солнце в затмении. - Молодец, - похвалила Алина, - и оно здесь тоже присутствует, - ткнула пальцем в черный кафтан Заклинателя Теней, расшитый серебром и золотом, в застежки в форме солнца в затмении, - это символ Дарклингов и долгое время символ Равки, но Орден - другое дело. И здесь мы снова поговорим о легенде. А именно о том, что первый Дарклинг был убит Заклинательницей Солнца, а затем воскрешен последователями его культа Беззвездного святого, из которого потом и вырос Орден. Воскрешен он был с помощью Санкта Елизаветы, чьим символом была... - Алая роза, - тихо закончил за девушку Николай и посмотрел серьезно, - это же чушь. - Легенда, - мягко поправила Алина, - чушь или нет. Я не верю в воскрешения и святых, но верили первые последователи Беззвездного святого. И поклялись быть вечно благодарными Санкта Елизавете, сделали розу своим символом. И Эриньяк об этом знал.       Алина вновь отошла к окну, словно желала контролировать ситуацию рядом с домом, в голове прочно засела мысль, что и за ней могли следить. Но зачем? Почему? Во что она невольно ввязалась? Ей было еще не страшно, но уже не по себе. И в то же время Старкова не могла отрицать, что эти загадки будоражат воображение, заставляют сердце биться чаще. Елизавета знала, как заинтересовать свою ученицу, оставила ей подсказки, которые должны были привести... А к чему? - Алина, - позвал Ланцов, - ты понимаешь, почему Елизавета указала тебе на диптих Эриньяка? То, что он был членом Ордена Беззвездного святого, я уже понял, розы, символы, - все дела, но это не приближает нас к разгадке. Старкова отрицательно покачала головой, от ее дыхания на стекле остался след, но вскоре рассеялся. Алина глядела на свое смутное, расплывчатое отражение в стекле. Ей самой не давала покоя кровь на записке. Исколотые пальцы. Это было важно! Точно было важно! Но чем? Молчание затягивалось. На кухне пахло кофе, орехами и сладостью цукатов. Хотелось курить, хоть Алина и бросила пару лет назад. - Я не знаю, Николай, - ответила, наконец, - нам нужно внимательно изучить диптих. - Так давай, - оживился Ланцов и подтолкнул к девушке ноутбук, - еще немного кофе и будем работать! - Нет, - Алина подошла к столу и закрыла крышку компьютера, - нет. Нам нужны оригиналы, на фото из Интернета может чего-то не быть. - И где нам достать оригиналы? - озадачено спросил Николай, явно недовольный ее решением. Старкова улыбнулась. - В музее-заповеднике «Манора» под Ос Альтой, конечно же.