Первый день зимы

Одна легенда гласила, что, если в новогоднюю ночь слепить снеговика, он может ожить и в трёх случаях из миллиона мог превратиться в какое-нибудь живое существо, в одном из этих трёх существо оказывалось человеком, в остальных снеговик оставался обычным снежным комом с вставленной морковкой вместо носа, угольками вместо рта и глаз и веточками вместо рук. Легенда эта зародилась больше много веков назад, и сейчас люди, уже перестав верить во все сверхъестественное, практически забыли о ней — дети не лепят снеговиков, не играют в снежки, не строят снежные крепости, они сидят по домам и без устали играют в компьютерные игры, смотрят мультики, фильмы, сериалы, в общем, делают зимой что угодно, но только не возятся в снегу. Семьи, верившие в Легенду о снеговике, ещё существовали, но с каждым десятилетием их количество таяло — с такой скоростью, что Даны, наверное, могли считаться чуть ли не единственными, кто до сих пор верил в новогоднее чудо, старался сохранить традиции и мечтали хоть раз увидеть живого снеговика, однако большинство уже и забыть-забыло, что Легенда действует только в ночь с тридцать первого декабря на первое января или вообще существует. Джошуа Дану двадцать, и он каждую зиму, сколько себя помнит, лепит этих снеговиков, в надежде, что какой-нибудь да оживёт, превратится в зверушку, желательно собаку, о которой он так мечтал, или, может быть, вообще человека. Но до сих пор ни разу ничего так и не произошло, и Джош с каждым разом всё больше разочаровывался, постепенно, как и многие другие, теряя веру в новогоднее волшебство. * На улице крупными хлопьями валил снег, так что, если выглянуть за окно, заряд новогоднего настроения был обеспечен, несмотря на то, что завтра был только первый день зимы. Снег почти беспрерывно шёл уже пару дней, и двор поэтому выглядел, как накрытая белым пуховым одеялом кровать. Джош ещё не выходил на улицу сегодня, нужно было учить материал к парам в колледже, но, стоя вот так вот у окна, он прямо-таки ощутил некий зов — выйти хоть на двадцать минут поваляться в снегу. Жаль, конечно, что младшие все разошлись по друзьям и побеситься не с кем, но один он тоже не заскучает. На улице ни единого порыва ветра, а воздух теплее, чем предполагал Джош, сидя дома. В такую погоду снег должен отлично лепиться. Проведя рукой по перилам крыльца и собрав немного снега, Джош тут же убедился в этом, слепив плотный снежок, прицелившись и запустив его в почтовый ящик. Снег был просто идеален для того, чтобы играть в снежки, строить замки, лепить снеговиков. Лепить снеговиков у него переросло, можно сказать, в травму уже — лепишь каждый Новый год как будто это работа твоя, а ничего не получаешь — никто не оживает. — А вот слеплю снеговика! Вообще пофиг! — сказал он сам себе и принялся за дело. Сначала слепил новый снежок, покатал его по покрытой снегом земле, пока тот не достиг достаточного, по мнению Джоша, размера — такого, что ему уже едва хватало сил, чтобы сдвинуть с места. Затем повторил всё тоже самое ещё дважды, с каждым разом немного уменьшая итоговый размер снежного кома. Поставив на выбранное место самый большой ком и закрепив его, Джош поставил сверху следующие два и тоже закрепил, похлопывающими движениями прибивая снег. В качестве рук он решил использовать не веточки, а тоже снег — слепил два одинаковых по шарика, чуть больше обычного снежка, и прилепил, куда полагалось. На этом этапе он вдруг понял, что устал. Неудивительно, слепить хорошего снеговика — ничего такая полу-кардио-полу-силовая тренировочка, однако оставалось ещё сделать нос и рот, и, возможно, причёску или просто шляпу. Снеговик Джоша был готов лишь к тому времени, как вся семья вернулась — кто с работы, кто с учёба, кто от друзей. Джош так устал, что еле высидел за столом во время ужина, даже аппетита не было, единственное, чего ему хотелось, — спать. Оказавшись в кровати, он заснул так быстро, как не засыпал, наверное, с самого детства, его желание наконец осуществилось и он сможет выспаться перед парами. * Утром за завтраком взгляд Джоша упал на то самое место за окном. Снеговика не было. Его не было ни там, где он его слепил, ни где-то поблизости в разрушенном виде. Джош был в бешенстве: наверняка это дело рук Джордана и Эшли. Ох, и не поздоровится же им! — Эй вы, малявки! — крикнул он сидящим за столом вместе с ним. — Где снеговик? — Какой снеговик, Джош, ты в себе? — Которого я вчера лепил весь вечер, умник. — Не было никакого снеговика. Тебе приснилось. Или это было в прошлом году, и в таком случае, дедуля, тебе, кажется, пора принимать что-то для улучшения памяти. — Джордан! Я не шучу! — Эшли, скажи ему, что он сошёл с ума! Когда Эшли, всё это время молча наблюдавшая за словесной перепалкой братьев, подала голос, по интонации которого Джош, даже будучи разъярённым, мог понять, что, похоже, и впрямь был неправ. Но только вот с какой стати? Он же действительно вчера слепил снеговика на лужайке перед домом, и ему это совершенно точно не приснилось. Может, это всё какой-то мега виртуозный пранк от младших брата и сестёр? Не могло же это всё ему присниться из-за переутомления на учёбе? — Джош, ни я, Джордан, ни Эби — мы не делали ничего с твоим снеговиком, даже если он и вправду был. — Что это значит? Вы угараете надо мной, что ли? — Джош, бро, не волнуйся, мы не скажем маме и папе, что у тебя поехала крыша. — Мы не ломали его, — отвечая одновременно с младшим братом, спокойно повторила Эшли. — Во дворе даже следов нет, которые могли бы свидетельствовать о том, что он там вообще был когда-то. Как ты себе это представляешь? Мы всё настолько продумали, что даже разровняли все остатки снега на месте, где он стоял? Или что? Это скорее ты над нами угараешь в таком случае. — Ладно. Я понял. Ничего Джош, конечно же, не понял. Доев свой завтрак в задумчивости он встал из-за стола и отправился в колледж. В колледже он весь день не мог сосредоточиться на занятиях, так как все его мысли были о том, каким образом получилось, что он придумал эту часть вчерашнего вечера, когда он лепил снеговика. Ему не верилось, что он и впрямь мог так переутомиться на учёбе, чтобы принять сон (он решил, что это был сон) за реальность. Даже Брендон заметил в Джоше не присущую другу задумчивость и поспешил поинтересоваться, что же приключилось. Джош в ответ лишь хмыкнул и сказал: «Потом». Брендон подумал, у него кто-то умер. — Джош, я всё понимаю, но, будь добр, объясни, что с тобой приключилось? Вчера ж ещё нормальный был. Джош посмотрел на него. — Пообещай, что не будешь издеваться. — Да помилуй! Я вообще когда-либо издевался над тобой?! — воскликнул Брендон и возмущённо всплеснул руками, а после, тут же сделав хитрое выражение лица, вдруг выдал: — О, только не говори, что влюбился в ту самую Дебби, от которой тебя просили держаться подальше! Ты же знаешь, че… — Брен, мать твою! — Да чт..? Ладно-ладно, извини! — Ыныны, — раздражённо передразнил его Джош. — Ты ваще когда-нибудь думаешь, прежде чем что-то говорить? Не, не пробовал? — Правда. Прости. — А, — махнул он рукой, — проехали. Друзья помолчали несколько минут. — Так ты расскажешь?.. — Да, но только попробуй… — Не буду. — Ну смотри, — полу-шутливо пригрозил ему Джош и, спустя некоторое время, всё-таки начал: — Я вчера слепил снеговика… — Так это же прекрасно, отличное времяпрепровождение! — Господь Всемогущий! — себе под нос пробубнил Джош. — Брендон! Ты можешь не перебивать, а? Я готов тебе треснуть по башке. — Всё-всё. Только я не понял, как снеговик мог так негативно сказаться на твоём состоянии. — Если бы ты дал мне договорить, может быть, ты бы уже узнал. — Ну, всё тогда, давай свой рассказ дальше рассказывай. — Спасибо за разрешение, — он театрально поклонился. — Продолжаю. Я вчера во время снегопада слепил снеговика. Лепил весь вечер, пока родители не вернулись и ужинать нас всех не позвали. А сегодня утром за завтраком я случайно глянул в окно, а снеговика на прежнем месте не увидел. Ну, собственно, его вообще нигде во дворе не было, я проверил потом. — Да это ж наверняка твои мелкие постарались. — Нет. — Ну как это «нет»?! Ну ты, старина, даёшь, — Брендон утешительно похлопал его по плечу. — Ты уверен, что я бы так отреагировал, если бы они сломали его? — Джош строго посмотрел ему в глаза, и Брендон со смешком отвёл взгляд. — Вот именно. Брен, утром они мне заявили, что я вообще не лепил вчера никакого снеговика. Ну и в принципе… их слова даже были логичны, ведь во дворе даже не осталось никаких следов, которые бы доказывали, что снеговика жестоко уничтожили бешеные дети. Я не знаю. Я точно не мог придумать это всё. Это точно не мог быть сон. Но, тем не менее, ни снеговика, ни его останков нет. Снег ночью не шёл, так что улики не могли быть скрыты таким образом. — Ты думаешь, что сходишь с ума, или что? — Я ничего не думаю, я не знаю, что думать. — Ой, да забей и всё. — Спасибо за такой чудесный невероятно действенный совет, мой любимый друг. — Да что ты… — Брендон, поняв, что шутки сейчас неуместны, остановил себя и наконец посерьёзнел. — Послушай, если хочешь, давай после пар вместе сходим к тебе и посмотрим, что там приключилось, и Брендон Потрясный скажет свой вердикт. — Ну, хорошо. * — Значит, он был тут? — Брендон пальцем указал на снег чуть левее от себя. — Да, как я и сказал, напротив кухонного окна. Брендон задумчиво хмыкнул. — Братан, я тебе верю, но тут действительно нет ничего, что бы указывало на то, что здесь вчера вечером стоял снеговик. — Может, я придаю этому значение, которого оно не заслуживает? — Не, Джош, я бы и похлеще твоего прихуел, если бы со мной такое приключилось. Немудрено, немудрено. Посидим у тебя, мож? — Идейка супер. * Брендон, хотя и собирался уйти пораньше, всё-таки остался на ужин, так как миссис Дан пригласила его поесть вместе с ними. Когда друг ушёл, Джош быстренько помог маме убрать со стола и, бросив короткое «буду у себя», поднялся наверх и закрылся в комнате, планируя немного позалипать в телефоне и уже после приступить к домашним заданиям. Лёжа на животе оперевшись на локти, Джош смотрел короткие видео в одной из соцсетей, пока в какой-то момент ему не показалось, будто кто-то прошёл за дверью. «Наверное, Джордан идёт в свою комнату», — подумал он, не уделяя этому больше внимания. Однако спустя несколько минут, подозрительное шебуршание никуда не делось, и стало уже не по себе. Если это брат, он бы давно уже постучал, если ему что-то надо, сёстры бы сделали бы то же самое. Джош встал с кровати и покрутил замок и, открыв дверь, выглянул в коридор. Его сердце тут же ухнуло куда-то вниз. Перед ним стоял совершенно незнакомый человек — какой-то парень. — Ты кто?! — почему-то крикнул шёпотом Джош. Сказать, что он был в шоке, — ничего не сказать. Он совершенно не понимал, как должен реагировать. Парень выглядел, в целом, обычно: густые тёмные волосы, большие карие глаза, татуировка в виде трёх линий на запястье. На вид ему было вряд ли больше двадцати. И если в его внешности не было ничего странного, то то, каким образом он беспрепятственно проник в их дом, тем более когда все в сборе, а также его поведение вызывало у Джоша много вопросов. Парень вёл себя так, словно ничего необычного во всём этом не было, и кроме того всем своим видом показывал, насколько… разочарован Джошем? Во всяком случае такой вывод сам Джош сделал по выражению лица парня, на котором после заданного ему вопроса, помимо удивления, отразилось недовольство и явное раздражение. — О-о-о! — театрально простонал парень, всплеснув руками. — Опять очередной недоучка, который что-то делает-делает, а что делает — сам не знает даже. И когда уже люди научатся думать, прежде чем что-то делать?! Уму непостижимо! — Что делать? Чего не знают? Я задал тебе вопрос. Я первый раз тебя вижу, и ты тёрся у меня под дверью, как какой-то воришка! Парень глубоко вздохнул. — Как тебя зовут? — Джош. — Хорошо, хорошо, — парень принялся шагать по комнате от шкафа к окну у кровати и обратно. — Послушай, Джош. Что ты знаешь о снеговиках? — Ты хочешь поговорить о снеговиках? Ты в моей комнате, в моём доме и до сих пор не представился. — Тайлер Джозеф я, — с интонацией преподавателя, уставшего от постоянных расспросов недалёкого студента, сказал парень. — А теперь расскажи, пожалуйста, что ты знаешь. Джош одарил его скептичным взглядом, но всё же ответил. — Ну, как сказать… Снеговики и снеговики, господи. Что ты хочешь услышать? — пожал плечами он. — Есть, правда, легенда, что слепленный в новогоднюю ночь снеговик, наутро превратится в человека. — Значит, Легенду ты знаешь. Хорошо-о-о, — протянул Тайлер. — Зачем ты вчера слепил снеговика, Джош? Раз ты знаешь Легенду и чем это может обернуться. — Просто так, — Джош недоуменно посмотрел ему в глаза. — Да и вчера не тридцать первое декабря было, я и не рассчитывал на оживление само собой, просто для души делал. В чём твоя проблема? — И где тогда твой снеговик? — нахмурившись, спросил Тайлер. По какой-то причине тон его голоса пугал Джоша. — Он исчез. Даже мои младшие не помнят, как я его вчера лепил. Мой друг Брендон вообще не знает, как такое возможно. — Джош. Твой друг Брендон много чего не знает. Сам ты как думаешь? — Где снеговик? — Джош дождался, пока парень кивнёт ему. — Откуда мне знать? Кроме магии, объяснений нет никаких. По крайней мере никаких адекватных точно. Может, есть ещё какие-то легенды, о которых я не знаю, но… — он пожал плечами. — Джош, а кто тебе сказал, что снеговики только тридцать первого декабря появляются? И ты вообще знаешь, зачем их лепят? — Мы с детства их лепим тридцать первого. Специально вечером собираемся всей семьёй, но сейчас чаще без родителей, и лепим, чтобы они первого января ожили. У нас ни разу ни один не ожил. Ну, и я, честно говоря, уже не особо верю, что у нас что-то получится. — Ого! Ну надо же! У вас ничего не получилось, когда вы лепили снеговиков в новогоднюю ночь! — вскричал новый знакомый. Джош подумывал о том, что, возможно, пора вызывать копов. — А что не так? — Джош, у вас неправильная легенда, — сказал Тайлер, наконец сделав все нужные ему умозаключения. — Что это значит? Откуда ты знаешь? — Я снеговик, — сказал Тайлер и остановился напротив кровати, на которой сидел, широко распахнув глаза от недоумения, Джош. — Что это значит? — «Чтоэтозначит? Чтоэтозначит?» Что ты заладил-то! Я — твой снеговик. Которого ты вчера слепил и который, как ты говоришь, «пропал». На какое-то время Джош замер, переваривая информацию. — Ты разыгрываешь меня. Это не может быть правдой. — Конечно. Поэтому никто не помнит, что ты вчера делал какого-то снеговика. Джош, то, что ты не знаешь Легенду такой, какова она на самом деле, не значит, что она не работает так, как ей полагается на самом деле, — теперь Тайлер выглядел так, словно ему действительно было жалко Джоша. — Снеговика, согласно Легенде, нужно делать в ночь на первое декабря, а не января. Всегда так было. — Постой… так ты правда?.. — Да, Джош. — Же-е-есть… — Джош было поднялся с места, но тут же сел обратно и закрыл лицо руками, уперевшись локтями в колени. Всё это вызвало в нём смешанные чувства — он был и в замешательстве, и рад в одно и то же время. Сколько лет он мечтал о том, чтобы это свершилось — чтобы снеговик ожил, превратился в настоящего человека, и вот оно наконец свершилось, а он и понятия не имел, что делать дальше. Он никогда не задумывался об этом почему-то. В детстве, только узнав о Легенде от родителей, он мечтал об ожившем снеговике, чтобы подружиться с ним и везде быть вместе — играть, кататься на велосипедах, ходить в школу, в походы, смотреть фильмы ужасов тайком от родителей и младших. Но тогда у него не было никаких друзей, сейчас это давно изменилось — он отлично ладит с младшими сёстрами и братом, у него есть лучший друг Брендон, школьные приятели, с которыми он иногда мог позависать. Почему снеговик ожил именно тогда, когда он уже не нужен? Когда Джош уже смирился с тем, что не видать ему снеговика. Когда он научился жить чем-то, помимо Легенды. — Что делать? — Ты меня спрашиваешь? — Как вы здесь появляетесь? Ну… В плане, по какому принципу вас выбирают, чтобы вы превратились? — По какому принципу рождаются дети? Вот по такому же — случайным образом. — А что вам надо сделать, чтобы отправиться обратно? — Уже хочешь отправить меня обратно? — Тайлер посмотрел на него с усмешкой. — Нет, я не… послушай. Я не рассчитывал, что… Не хотел я, в общем, чтобы так всё получилось. Я был не готов. — Я уже понял, — Тайлер встал. — В любом случае обратно ты меня не отправишь, это невозможно сейчас. Пойдём. Почему «невозможно»?! Что значит «сейчас»? Джош не стал задавать никаких вопросов — просто последовал за этим странным парнем, представившимся сначала Тайлером, потом его снеговиком. * Новый год уже давно наступил, и зима уже близилась к концу — до начала весны оставалось не больше двух недель. С появлением Тайлера Джош стал активнее, увереннее и заметно счастливее, чем прежде. Джош, к слову, и не пытался никому врать, всем, кто спрашивал, сразу признавался – это его снеговик. И хотя сначала родители выглядели так, словно не вполне верили, спустя некоторое время, он заметил в их отношении к его словам и к Тайлеру перемену — он мог точно сказать, что они гордились им и были искренне рады за сына. С каждым днём он всё сильнее привязывался к Тайлеру, и чаще всего Джош даже забывал, что тот когда-то был снеговиком. Не то чтобы он действительно забывал, он просто не думал об этом: не было повода, они удивительно сошлись характерами, интересами и всем возможным. Джошу было невероятно комфортно с Тайлером, но, помимо платонической любви, он чувствовал что-то ещё — что-то, что, как казалось, не чувствовал до этого ни к кому. Не стоило бы сравнивать Брендона вообще с кем-либо, но Джошу никогда не было настолько комфортно ни с кем, кроме Тайлера, с которым он с первого дня ощущал какую-то особую связь. Они будто родственные души, прежде по неведомой причине находившиеся в разных мирах. Однажды, когда они сидели плечом к плечу на диване в гостях у Брендона и Джош повернулся к Тайлеру, разглядывая его профиль не в силах оторваться, он понял, что это за чувство. Внутри всё приятно сжалось, как будто воздух резко покинул лёгкие и затем так же неожиданно наполнил их. — Чего? — Тайлер тоже повернулся к нему. Джош вздрогнул и резко отвёл взгляд, будто Тайлер застал его за чем-то неприличным. Брендон не обратил на них никакого внимания, продолжая рубиться в приставку, ради которой они все и собрались, так что, поняв это, Джош подуспокоился. — Просто. Тайлер добродушно хмыкнул и отвернулся. Джош вдруг задумался: «Вдруг превратившиеся снеговики как-то иначе понимают эту сторону жизни?». Он не знал, они это не обсуждали, не приходилось. В то же время логичным казалось, что скорее всего превратившиеся в людей снеговики воспринимают всё так же, как обычные люди, ведь они с Тайлером побывали вместе уже в достаточном количестве различных ситуаций, чтобы Джош мог заметить, что тот не то что ни разу не вёл себя как-то чересчур экстраординарно, но и выглядел всегда так, словно в мире людей его не смущало абсолютным счётом ничего и был он здесь совершенно как рыба в воде. Пожалуй, единственный раз, когда они говорили о чём-то, приближенном к теме, которая ни с того ни с сего теперь захватила власть над мыслями Джоша, был, когда Тайлер только появился. Джош, сперва не рискнувший расспросить поподробнее о том, что он имел в виду в самый первый день, сказав, что его «обратно не отравишь, потому что это невозможно сейчас», всё же нашёл в себе смелость, и Тайлер постарался как можно более доступно объяснить, как все эти Превращения работают. Тайлеру пришлось рассказать Джошу всю Легенду как она есть, что он — на первый взгляд не самое дружелюбное создание — и сделал, даже не возмущаясь. Тайлер, несмотря на то, что знал о Легенде больше Джоша, всё же не был всезнающим, и в некоторых вещах, касающихся Превращения, либо путался, либо не разбирался от слова совсем. — Тайлер. — Мм? — Ты правда не знаешь, как долго вы можете находиться в теле человека? — Ну, у меня есть некоторые представления… — Сколько тебе лет? — Джош усмехнулся своим мыслям и, улыбаясь, озвучил их: — Ну, по-снеговиковски. — По-снеговиковски, как ты говоришь, мне кажется, я даже младше тебя буду. У нас, знаешь, нужно минимум семьдесят лет просуществовать, а потом только, условно, обретёшь свободу волеизъявления. Притом, к слову, из этих семидесяти лет ты должен, ну, минимум две трети прожить среди людей! Непрерывно! И это притом, что люди сейчас почти не лепят снеговиков, по сравнению с прошлыми веками особенно! И если эти условия не соблюдены, не видать тебе прав, будешь до конца своих дней на задворках сидеть. Это катастрофа, Джош, а не законы. — А ты уже… — увидев, как на него смотрит Тайлер, он прервал. — Ладно. Да. Согласен, по тебе и так видно, что ты ещё не имеешь права на свою волю. — Спасибо, да, ага, вот такой вот я безвольный раб. — Я не это имел в виду. — Знаю. — Ну, извини, если что. — Ничего. На несколько минут они замолчали, и только щёлканье джойстика в руках у Брендона и звуки игры, раздававшиеся из динамиков телевизора, заполняли помещение. — А чё вы заткнулись-то? Мне интересно было ваще-то. Брендон, вдруг подавший голос, заставил парней осознать реальность и переглянуться. Тайлер положил руку Джошу на коленку и слегка сжал, поднимаясь и кивая головой в сторону входной двери. Джош тут же встал следом. — Брен, мы пойдём, наверное. — Эх, променял ты меня, — сказал Брендон, откладывая джойстик и тоже поднимаясь, — на снеговика своего, — он мягко улыбнулся Тайлеру, разводя руки в извинительном жесте: — Прости, приятель, ничего личного. — Я по-прежнему люблю тебя и очень ценю нашу дружбу, просто… — Твою мать, Джош, — Брендон рассмеялся и похлопал друга по плечу, — ну, шучу же. Я всё понимаю. Совсем, что ли, ты? Давайте проваливайте, уроды. * На улице было очень красиво, крупными хлопьями шёл снег — прямо как в тот день, когда Джош, словно почувствовав зов, вышел во двор и слепил снеговика, который переродился в Тайлера. Снег звучно хрустел под ногами парней. Джошу вдруг захотелось упасть в снег и провалиться вглубь, будто в мягкую перину. — Можно спросить? — услышав от Тайлера, идущего рядом, короткое «да», Джош начал: — Я не очень понимаю тогда, почему ты был так разозлён, попав ко мне? Тайлер вздохнул с охом. — Ты выглядел, как недалёкий человек, который не знает Легенду, не ведает, что творит, и не ждал никакого появления вообще. — Но это же не так. — Конечно, я уже знаю, — Тайлер немного помолчал. — Я испугался. Просто это очень важно, Джей. У Джоша по спине пробежали мурашки от того, как Тайлер сократил его имя. Это было непривычно, он никогда не называл его так прежде. — Что важно? — Человек, у которого мы появляемся, должен искренне желать нашего появления, не преследовать никаких корыстных целей. Не знаю, какие, правда, могут быть «корыстные цели», но суть ты понял. Искреннее желание важно, вот что. Потому что если человек окажется неискренен, скорее всего мы с ним не поладим. А нам необходимо задержаться здесь как минимум на сорок семь лет, как я уже рассказывал. — А что происходит с вами, если вы с человеком так и не поладите? — Приходится возвращаться. — И всё заново? — И всё заново. — Сколько раз ты уже возвращался? — Четыре. И пока ты не скажешь, что «о, вау, это же пока мало!». Нет, Джош, четыре — это уже капец как много. Четыре неудачных перерождения. Я чувствовал себя таким неудачником!.. — Хей, не говори так… — Я могу не успеть до семидесяти, я могу не успеть, у меня осталось около трёх лет на то, чтобы встретить искреннего и подходящего мне человека! — Что произойдёт с тобой сейчас, в этот раз? — У меня есть некоторые представления о том, как это происходит и после чего, но… — невпопад ответил Тайлер. — Но?.. — Джош, не вынуждай меня: думаю, нам обоим будет легче, если мы не будем трогать это. Джош нахмурился. — Трогать что? — Сказал же, отстань от меня с этим, — Тайлер отвёл глаза. Джош был готов поклясться, что тот покраснел. — Давай сменим тему. — Мне кажется, ты не договариваешь, — с нескрываемым подозрением в голосе сказал он, но на Тайлера это не подействовало и он молчал всю оставшуюся дорогу домой. * — Я боюсь, — как только они оказались в комнате Джоша, вдруг выдал Тайлер, сев на край кровати. Джош не понял, относилось ли это к тому, что они обсуждали ранее, или было что-то ещё, о чём стоило беспокоиться, а потому одарил его недоуменным взглядом. — Зима заканчивается. — Ой, — махнул рукой он, — да ты видел, какая метель на улице! Где она заканчивается? Снег ещё долго лежать будет, он же не растает, сразу же как февраль закончится. — Не в снеге дело. А в календаре, в днях. — Послушай, я уже говорил, ты, мне кажется, что-то не договариваешь. Знаешь что-то, а врёшь мне, что не знаешь. — Во лжи меня обвиняешь? — Просто мне кажется, тебя что-то грузит. Ты можешь поделиться со мной, я постараюсь понять, помочь, чем смогу. — Когда кажется, креститься надо. Знаешь такое? — Знаю, — Джош сел рядом с ним, заглядывая в глаза. — Тайлер, ну, правда. Что такое? Можешь, пожалуйста, не говорить загадками? Был за это время хоть раз, чтоб мы друг друга не поняли? Не было, правильно. Ну вот и всё. — Я к тебе привязался. — И я к тебе, — он не мог скрыть своей радости, произнося это. — Ты не представляешь, как я счастлив, что ты появился… — Чего ты радуешься? Скоро зима закончится, — повторил Тайлер странным голосом. — Да что это значит-то? — Джош… — Тайлер буквально мяукнул его имя, и, не в силах больше сдерживаться, расплакался, поворачивая голову и утыкаясь носом Джошу, который, хотя это и было неожиданно видеть, тут же обнял его, в плечо. Пока тело Тайлера содрогалось в его руках, Джош тихонько, бубнил тому на ухо разные успокаивающие слова. Когда Тайлер успокоился и собрался с духом, он рассказал Джошу, что к концу зимы станет известно, останется он с человеком — с ним, Джошем, — или нет, и если нет, его заберут, он исчезнет. — Я устал быть неудачником… я не хочу возвращаться… — Тай, — стараясь звучать как можно более мягко, начал Джош, — зачем ты так говоришь? Ты не неудачник, что тебе просто не везло. — Вдруг между нами мало искренности, и меня заберут… — никак не отреагировав, будто совершенно и не слушая Джоша, перебил его Тайлер. — Вдруг ты и вовсе не хочешь, чтобы я остался… — Тайлер! — уже не выдерживая этого нескончаемого потока нытья, прикрикнул Джош, немного отстраняя парня от себя крепко сжимая его плечи. Словно испугавшись, что он мог его ударить, Тайлер застыл, сначала машинально зажмурившись, а после выпучив глаза; от Джоша не укрылось, как мышцы парня напряглись. Считанные секунды они смотрели друг на друга, а затем Джош, не позволяя себе ни на мгновенье задуматься о своих действиях, молча наклонился, и, слегка притянув Тайлера к себе, поцеловал его прямо в губы. Он надеялся через поцелуй передать, насколько он дорожит Тайлером, надеялся, что тот поймёт, почувствует беспочвенность своих переживаний. Джош целовал, не думая ни о каком гипотетически возможном продолжении, в этой близости не было никаких намёков, для них обоих она была тем, что должно было наконец дать им ответы на все, в том числе и неозвученные, вопросы, мучившие обоих. Когда они наконец тяжело дыша разорвали поцелуй, то не отстранились друг от друга, продолжая цепляться за чужую одежду, пытаясь вернуть себя в реальность. * На утро в первый день весны Джош, к своему ужасу, проснулся позже обычного, а потому с постели подскочил так, словно кто-то окатил его ведром ледяной воды. С вечера он очень волновался и потому хотел не ложиться спать вообще, чтобы не сводить глаз с Тайлера, будто это бы помогло им остаться вместе и дальше — на случай, если Высшие силы всё-таки решат, что ему в очередной раз не повезло. Не пожелав привычно доброго утра родителям, сидевшим на диване и смотревшим телевизор до его появления в гостиной Джош пробежал мимо под их снисходительно-тёплые взгляды. Влетев на кухню, он обнаружил того, кого искал, играющим с его братом и сёстрами в скрамбл, лицо у него буквально светилось, Джош ещё никогда не видел его таким — будто светящимся изнутри, Джош ещё никогда не чувствовал себя таким — наполненным счастьем. — Тайлер! — он подлетел к нему и крепко обнял со спины, так, что тот аж захрипел. — Отпусти, кишки все выдавишь! — попытка вырваться не увенчалась успехом, но это отнюдь не мешало Тайлеру самому тоже придурковато улыбаться от уха до уха. Конечно, Джош ещё в начале зимы, как и родителям, рассказал своим младшим, кто такой Тайлер и откуда он на самом деле взялся. Джордан сделал вид, что не поверил (естественно, лишь чтобы побесить старшего брата). Эбби ещё мало что понимала в подобном, но в силу детской наивности без единого сомнения поверила, что её брату удалось проверить Легенду в действии. Эшли просто сказала, что ей Тайлер понравился, что он хороший и что ей по большому счёту нет дела до его происхождения — будь он хоть обыкновенный человек, хоть действительно снеговик, переродившийся в человека, главное, чтобы никто не пострадал в итоге. И Джош знал, что она имела в виду. — Фу, прекратите, что вы тут устроили! — возопил Джордан, вскидывая руки. Эшли посмотрела на них как на сумасшедших и, ни говоря ни слова, улыбнулась и принялась собирать все пластмасски и игровое поле в коробку, ведь было очевидно, что продолжения игры не предвиделось. Джордан же, будучи в настоящем шоке, просто застыл на месте, разинув рот и не силах выдавить из себя ни единой привычной насмешки. — Я так рад, — он наконец ослабил хватку и позволил Тайлеру развернуться к нему лицом, — так рад, что ты всё ещё здесь! У нас получилось! Хотя Джош изначально был уверен, что всё обернётся как никогда хорошо, какая-то доля тревожности Тайлера на этот счёт, видимо, передалась и ему, и теперь эмоции переполняли его, давая нездоровую возбуждённость. И только Джош на радостях потянулся за поцелуем, как в дверях кухни появились родители, и ему пришлось, словно ошпаренному, отскочить от Тайлера. Мама, совершенно не скрывая улыбки, подошла к парням и потрепала их по головам. Она уже давно всё поняла, потому что сразу поверила своему сыну, — Ну что-о-о, ребята-а, — пропела она, обращаясь как бы ко всем, кто находился в комнате, но в большей степени к Тайлеру и Джошу, — кто за то, чтобы устроить сегодня праздничный у-у-ужин? Как насчёт моей фирменной пи-и-иццы? — Я-а-а за-а-а, — приобняв жену за талию, весело протянул отец, видя недоумение, перемешанное со смущением, на лицах парней. Тайлер с Джошем успели лишь переглянуться, прежде чем мелкие повскакивали со своих стульев, с радостными возгласами прыгая по кухне. Им, определённо, предстояли лучшие сорок семь — а то и больше — лет в их жизни. В этом они оба не сомневались.