И приятен ты мне, и противен

      Когда в его их жизни появился Хёнджин, Тэхён не был против. Человеком в доме больше, человеком меньше. Ему никогда не было дела до того, кто его окружал. Он был готов как к тому, что за ним всё ещё могли продолжать следить, так и к тому, что так просто могло совпасть. Он был готов к тому, что Джису могла его подставить, что Минхо может его обманывать, и что в конце концов Хёнджин может оказаться очередной собакой Хосока или Сокджина. К чему Тэхён точно не был готов, так это к тому, что Хёнджин и Минхо не могли находиться вместе дольше одной минуты. Однако, к его радости, его они не трогали, будто не видели интереса включать в свои разборки.       Прошло, должно быть, много дней с тех пор, как Тэхён последний раз вычёркивал дни в календаре и знал, какое сегодня число. Сейчас он мог только прикинуть, сколько прошло дней, по тому, сколько раз по утрам ругались те двое из-за того, что Минхо не нагрел воду. Ким, воспользовавшись тем, что у Хёнджина был сон, а Минхо всё ещё не изменял себе и отсутствовал половину дня, вышел наружу. И он совершенно точно не был пленником, и мог выходить, просто это было… сложно. И более того, он не хотел лишних вопросов, потому что всё ещё продолжал молча сидеть в комнате без дела столько времени.       Недалеко от дома, идя по мощеной дороге, он встретил газетчика и, заплатив медную монету, получил свежую газету. Уже было 15 апреля. Был февраль, когда Юнги оставил его в том доме.       Тэхён присел на одну из скамеек, расположенных вдоль домов, и медленно читал колонки с последними новостями. Жизнь, как ни странно, продолжилась и никак не изменилась.

«перестань вести себя так, словно жизнь остановилась»

Он был бы рад, но в последнее время находил комфорт в том, чтобы просто существовать. Может быть, в мире, где Тэхён вырос таким, каким они, вероятно, хотели его видеть, он жил именно таким образом. Не испытывал никаких эмоций и не испытывал чувства к человеку, который… Газету из его рук выдернули наглым и бестактным образом, прервав все мысли. Это был Минхо, Тэхён даже не успел удивиться, так сильно он погряз в размышлениях. — У тебя плановая ежемесячная прогулка? — Ты уже возвращаешься назад? — Тэхён не был уверен во времени, так как в Нижнем городе нет солнца и сложно определить, который час, без часов. Ещё он не знал, сколько точно просидел здесь, но по его ощущениям Минхо всегда возвращался значительно позже. — Да, и если бы ты был более участливым в быту, то знал бы, что наше величество хоть и привередлив к еде, быстро смекнул, что есть нужно то, что дают. А я, так сказать, помогаю ему привыкнуть, — он указал на свою сумку. — Скоро обед, на другом конце улицы, если свернуть за дом у дороги, женщина кухарка работает в таверне и за мелкую помощь отдаёт мне, что остаётся. — Ты всегда к ней ходишь? — Правило номер один на новом месте — это понять, где брать питьевую воду и еду. Я всю первую неделю бродил по городу в поисках, — Минхо свернул его газету, убрал её в сумку и поторопил. — Давай же, не хочу вернуться домой и выслушивать то, что он пообедал не вовремя. Время обеда, время сна, время чтения, иногда мне кажется, он и моргает по расписанию! Тэхён медленно поднялся, и Минхо, закинув руки за голову, начал рассказывать, что с ним приключилось за утро. И странные чувства, что Тэхён испытывал в данный момент, он определил как благодарность. Он впервые почувствовал благодарность по отношению к кому-то. И это немного сбивало с толку.

***

      Тэхён немного устал от себя и никак не мог избавиться от навязчивых мыслей. В тот же вечер он, вопреки своему привычному действию, остался на кухне, Минхо и Хёнджин составили ему компанию. Они всё ещё не нашли общий язык, всё ещё спорили и ругались. Тэхён наблюдал за их перепалками. «Я считал, что люди твоего происхождения едят руками, а не с помощью приборов», — говорит Хёнджин, и Тэхён медленно переводит взгляд на Минхо, который, судя по замечанию Хвана, впервые при нём взял в руки вилку. У самого Хёнджина были в руках и вилка, и нож, и Тэхёну стало интересно, к чему это приведёт. Ли поперхнулся на такое заявление и даже ничего не ответил после. Ким предположил, что несмотря на то, что прошло много времени с тех пор, как они все оказались здесь, Минхо и Хёнджин никогда не ели в одно время или же вместе. Это имело смысл, потому что Тэхён припоминал, что Хёнджин расспрашивал, имеется ли здесь обеденная комната.

***

      Тэхён поймал себя на мысли, что начал понимать Хосока и его вечное желание избежать чужих стычек. До этого момента Тэхён считал, что Хосок никогда не хотел занимать его сторону или не хотел за него вступиться. А теперь он понимает, что Хосок хотел только того, чтобы его не трогали. Тэхён очень хорошо понимает, что чувствовал Хосок, потому что ему самому просто нет дела до того, кто из этих двоих прав, а кто виноват. И всё, что он делает, — это пытается найти пятый угол в доме, чтобы его ничего не касалось. Жизнь шла своим чередом, за всем текущим временем Тэхён поймал себя на мысли, что пустота внутри ощущалась совсем чуточку меньше.

***

      Жизнь внизу ощущалась совсем не так, как наверху, что могло бы быть очевидным для Тэхёна при таком тщательном планировании в долгосрочной перспективе, но как бы ни хотелось этого признавать, если бы не Сокджин, то он навряд ли бы нашёл место, где смог бы жить или спать. Тэхён размышлял о том, что мог бы спать где-нибудь на скамейке, если исключить вероятность того, что он мог бы замёрзнуть и умереть ещё до утра. Как-то странно, что он планировал жить внизу немного позже, когда закончит несколько своих дел, но совсем не думал о том, что для того, чтобы где-то надолго остаться, нужно какое-то место. Как Тэхён успел заметить, на скамейках, которых не так много, ночью никому спать не дают. Так что, наверное, он бы вообще не знал, куда податься. Как-то странно, что он не брал в расчёт такие мелочи. В чём-то Минхо, видимо, прав.       Ему не совсем нравилась одежда, которую он обнаружил и надел в первый день в этом месте, поэтому старался её избегать. У него было небольшое количество рубашек, которые он мог чередовать и не чувствовать себя некомфортно.       Условия проживания были, мягко сказать, не самыми приемлемыми, неудобства или отсутствие комфорта могли бы вызвать в нём разочарование, если бы не одно «но». Тэхён не выходит на улицу так часто, чтобы оценить обстановку должным образом. Он в этом себе не признается никогда, но совсем глубоко в душе, куда он боится даже заглянуть, сидит уверенность в том, что если немного подождать, то Хосок или кто-то ещё уладит все его неурядицы.       Потерю своего социального статуса и привилегий он ощутил ещё раньше, чем впервые столкнулся с отчуждением на улице. Минхо вовремя увёл его, когда один из местных пристал с вопросами. И Тэхён никогда не думал, что, оказавшись и столкнувшись с иной социальной средой, может нарваться на конфликт. Не потому, что считал это невозможным, а потому, что он, как оказалось, всегда имел слишком высокий статус для того, чтобы по-настоящему быть в уязвимом положении. И как бы ни противился весь его разум, здесь не было Хосока, чтобы Тэхён мог позволить себе выражать пренебрежение. Минхо сказал, что им просто будет не выйти из дома, если Тэхён не начнёт адаптироваться к новым условиям и людям. Потому что, как выяснилось, все их опасения о том, что к ним в дом может зайти кто угодно, или то, что ночью им разобьют окна, не имели оснований. Минхо узнал, что улица, на которой они живут, и сам дом являются некой достопримечательностью и чем-то там ещё, сюда в первую очередь приезжают люди с верхов и всё охраняется главой городского управления. Поэтому Тэхён спокойно может хоть в людей с окна бросаться мусором, его не достанут. Только до тех пор, пока он не выйдет наружу.

***

      Тэхён оставался безучастным в своей и чужой жизни и лишь иногда выходил, потому что Минхо снова нашёл кого-то, кому он может помочь. Вскоре у них в доме стали появляться вещи: посуда, полотенца, одежда и еда лучшего качества. Так было не часто и не слишком долго, но по крайней мере Минхо узнавали на улице и не трогали. — Что это у тебя? — Ли обратился к Тэхёну, тот сидел на кухне за столом, а перед ним лежала книга, обложку которой он теребил за края, так ни разу и не открыв. — Ты умеешь читать? — Хёнджин с присущей ему непосредственностью поинтересовался, за что получил ногой под колено. Он заглянул на кухню следом за Минхо. — Скажи честно, тебе просто нравится, когда я обращаю на тебя внимание, или ты правда убеждён, что все те, у кого нет кружев на одежде, никуда не годятся? — Годятся на то, чтобы быть разнорабочими и отгонять крыс на улице. Применений таким много. Тэхён наблюдает, может, и не в такой мере, как Хёнджина, но для Тэхёна тоже многое было диким интересным. Минхо, пробормотав что-то себе под нос, собирался оттаскать Хёнджина за волосы. — А знаете, ваше величество, на что ещё мы годимся? — Нет, но я приятно удивлён, что ты умеешь читать, потому что… Хёнджин покидает кухню на какое-то время, Минхо смотрит на Тэхёна с вопросом, но тот не обращает на это внимания, будто он не следил за их диалогом. — Обнаружил вот это, — когда Хван возвращается, то даёт Минхо в руки потрёпанную книгу. — Мужчина, что заливает воду в фонари, использовал это как подставку для своей деревянной лестницы, и я попросил её мне отдать. — Попросил? Не приказал? — Он отдал мне её за мои перчатки, я собирался их выбросить, у них совершенно непотребный вид. Минхо скептически смотрит на книгу и… — И что же это? — Прочитай. Это не идёт ни в какое сравнение с тем, как обучают при дворе, но для тебя сгодится. Я вижу в тебе потенциал, и если тебя обучить, то ты станешь отличным камердинером. — Как ты меня назвал? После этого Хёнджин снова покинул кухню, но возвращаться уже не собирался. Минхо, переждав какое-то время, заменил книгу в руках Тэхёна, которую он так и не открыл, на ту, что дал ему Хёнджин, и попросил прочитать название. Ким на него недоверчиво покосился, и Ли, прикрыв рот ребром ладони, чтобы не было слышно, сказал: — Я не умею читать. Тэхён удивился. — Но твои листовки? — Мне нужны только фотографии и цифры, всё остальное — детали, с которыми я ещё не сталкивался. — «Книга управления домашним хозяйством». Рецепты, рекомендации по сервировке, советы по уборке и хранению продуктов, правила хорошего тона для слуг, управление домашним персоналом и всё в таком духе. Он, видимо, говорил серьёзно насчёт камердинера, — и, всё ещё чувствуя на себе пристальный взгляд, пояснил, — главный слуга в доме или личный дворецкий.

***

      В начале лета Минхо, закончив со стиркой, решил уточнить у Тэхёна, является ли его бездействие частью чего-то важного. Тэхён задумался: столько бессонных ночей, пустых дней и ничего. Он не знает, зачем его отослали, он не знает, чего ждёт, и он не знает, что ему делать дальше. Подобные мысли не покоробили его, наоборот, он лишний раз убедился, что ощущает себя хорошо. Будто отдыхает. Нет никаких сроков выполнения работы, нет запланированных встреч, нудных снобов вокруг, на него никто не давит и никто не ищет. Он не мог припомнить, когда так надолго оставался с самим собой. Может быть, это впервые. — «Хочу строить корабли, побывать за морем, улучшить паровой двигатель», — Минхо в замешательстве смотрит на Тэхёна, он не торопится спросить, потому что Тэхён, листая свою книгу, собирался продолжить говорить, — так я всегда отвечал, — рука замирает со страницей в воздухе, он не переворачивает её. — Но я ничего не знаю о кораблях, я не знаю, зачем мне бывать за морем, когда мне даже неинтересно, что есть за пределами этого дома, да и нельзя улучшить то, что не поддаётся улучшению. Значит, это ничего. С чего ты решил, что я чего-то хочу? — Все чего-то хотят, — он пожимает плечами, когда отбирает у него книгу, — наверняка и ты в таком состоянии не просто так. Тебя же не просто так оставили в том доме, и ты не просто так этого не хотел. И, о, ты же умеешь лечить людей! Ты не так прост, каким хочешь выглядеть, вот и всё. Обычное любопытство, выжидаешь ли ты чего-то. Тэхён на это не спешит отвечать, он коротко выдыхает воздух из лёгких, будто это даётся ему не просто. — Есть причина, по которой ты хотел строить корабли или побывать за морем? — Ты ждёшь от меня откровенностей? — Ответ на вопрос — это откровенность? — Это неприлично личный вопрос. Минхо лишь с удивлением на него смотрит. — Ты никогда не говорил ни с кем о себе? — Это вульгарность. Нет ни одной причины, которая бы могла оправдать, зачем это делать. Я уже и так сказал много. Минхо присвистывает. — Эм, захочешь пооткровенничать, я пока рядом, — говорит он, и голос как-то странно меняется, когда он пытается заполнить тишину коротким кашлем. — До того как начать собирать листовки, я собирал марки, у меня было несколько очень редких, и потом я обменял их на лимонный пирог, он был вкусным. Больше такого нигде не ел, и мне нравятся фотографии. Это очень дорого, но когда я открою контору, обязательно пойду за портретом в фотоателье. За морем невозможно столько заработать. — Зачем ты мне всё это говоришь? — Чтобы ты понял, что это обычное дело. — Это неловко, — в голосе Тэхёна звучит удивление. — Думать об этом, слушать или произносить. — И это говоришь ты?! — Минхо был возмущён, что-что, а что такое неловкость или стыд, Тэхён точно не знал.

***

      Те несколько раз, что Тэхён помогал кому-то, хорошо срабатывали, потому что у него было несколько ампул с обезболивающим, осталась одна. Он знал, как правильно выпрямить и зафиксировать конечности, чтобы уменьшить болевые ощущения, и часто использовал горячие компрессы — ничего особенного он правда не делал, что и продолжал повторять Минхо. Если Ли действительно хочет сделать из него местного врача, то ему нужны инструменты, лекарства и очень много чистой воды. Хорошее освещение и пара свежих бисквитов тоже очень ему помогут.       На этом Ким посчитал, что их внезапные вылазки по трущобам закончатся, он был достаточно убедителен в своей речи. Минхо не понял того, что хотел донести до него Тэхён, поэтому через несколько дней принёс ему целую сумку всего, что смог раздобыть у разных людей в разных местах. Несколько щипцов разных размеров, скальпель, пара шприцов, перевязочный материал и принадлежности, сиропы с железом, опийный настой, жидкий хлороформ, термометр, бинокулярная лупа. «Ты где это достал?» — только хотел озвучит свой вопрос Тэхён, как Минхо просто махнул на это рукой: никогда не знаешь, что и у кого ненужного найдётся. Он лишь добавил, что обошёл всех, кто живёт выше шахт.

***

      И Тэхён, и Минхо знали, что у Хёнджина был свой собственный распорядок дня, даже несмотря на то, что заняться ему, в целом, было нечем. Тэхён много не думал об этом, у него тоже были привычки и утренняя рутина, которые он иногда пропускал. Минхо вообще не знал, на что можно потратить целое утро, если оставался дома, и поэтому как-то решил понаблюдать, а потом и вовсе спросить, как же его Величество раньше проводило утро. Хёнджин просто перечислил, без лишних подробностей: пробуждение, банные процедуры, одевание, утренняя физическая активность, завтрак, запланированные встречи или официальный выход, время до обеда в зависимости от дня недели было занято личным расписанием в обучающем центре. Минхо только хотел узнать, какие ещё подробности Хван опустил, как Тэхён, перебив его вопрос, заканчивая завтракать, сказал, что жил так же примерно лет до десяти, потом его расписание немного подкорректировали из-за увольнения нескольких учителей, но он всё равно себе не принадлежал.

***

— Да, представь себе, не спал три дня, и тот аристократ дал мне за это тысячу, нет четыре тысячи соверенов, — Минхо сначала показал один палец, а затем помахал перед лицом Хёнджина четырьмя. — Уму непостижимо, и ты согласился? — И дело было в жуткий ливень. — И у тебя не было зонта? — У меня даже не было туфель! Это заняло какое-то время, но Минхо сообразил, что Хёнджин делает ему замечания или задаёт местами глупые вопросы не для того, чтобы унизить его. А потому, что у него, видимо, никогда не было опыта общения с кем-то, кто не жил внутри дворца. Он это и подтвердил, рассказывая о своей свите или повседневном распорядке дня. Вот Минхо и издевался над ним, придумывая на ходу всё то, что в голову взбредёт, ожидая, как долго он будет продолжать верить во всю эту чушь. У Тэхёна так же отсутствовал подобный опыт, но он, в силу своих частых поездок и переездов, мог понять, где начинается откровенная ложь рассказов из жизни Минхо. — И куда ты всё это потратил? Ты купил себе туфли? И помимо того, что Хёнджину можно было вешать на уши всё что угодно, Минхо пользовался ещё и тем, что тот понятия не имел, сколько стоят вещи и что четыре тысячи золотых монет — это неприлично много. — Нет, я отдал всё вот ему за проживание, — Минхо указал большим пальцем себе через плечо на Тэхёна, — и он всё проиграл. — Проиграл? — Ты не знал? Он заядлый картёжник. — Это низко, — говорит Хёнджин, и Тэхён в ответ на его снисходительный взгляд пожимает плечами, — и унизительно. — А ещё… — хотел продолжить Минхо, как Тэхён встрял в их беседу: — Он прочёл пару глав из твоей книги, можешь проверить. Минхо, удивившись и опешив, не мог вымолвить и слова. Хёнджин, изменившись в лице и будучи слишком воодушевлённым, пошёл за книгой, чтобы начать «проверку знаний», Ли посмотрел на Тэхёна, не веря своим ушам: — То есть ты на его стороне? — То есть я заядлый картёжник? — Ты мог бы им стать! Мы бы заработали эти четыре тысячи соверенов за полгода, если бы ты подналовчился и мы бы попали наверх. У тебя есть шарм. — Ты всё ещё собираешься пойти наверх? — Да, всё ещё собираюсь, — Минхо поднялся со своего места и подошёл ближе, — но с таким отношением я сделаю это один! Метод выживания «тонешь сам, топи другого», работает только тогда, когда этот кто-то на противоположной от тебя стороне! — Ты собирался взять меня с собой? — Тэхён удивился. — Ты собираешься сидеть и смотреть в стену до конца своей жизни? — У меня нет других дел, ну может, кроме того, чтобы ждать, когда кто-нибудь не явится вот за ним, — Тэхён говорил о Хёнджине, который только вернулся. И Хван нахмурился. — Если вы сдадите кому-то меня, я сдам вас. Не думайте, что она, бросив меня с вами, вам помогла. Наоборот, очень сильно подставила. Вид Тэхёна так и говорил, что ему всё равно, а вот Минхо понятия не имел, что означали его слова, Тэхёна в розыске нет. — Очень не хочу соглашаться с этим, — говорил Минхо о Хёнджине, — но вот тебе ещё одно подтверждение, — он немного выдержал паузу и продолжил совершенно серьёзно. — Дорогу осилит идущий, не тот, кто будет умнее других, не тот, у кого будет больше власти или золота, а тот, кто просто идёт и не останавливается. Поэтому, если ты собрался прожить остаток своих дней подобным образом, то грош цена всему тебе, тому, что ты знаешь и хочешь. — Я соглашусь, камердинер Ли прав, — кивнул Хёнджин, и Минхо пихнул его в плечо. — Как ты меня назвал?! Тэхён после всего сказанного рассмеялся. — Имеет ли смысл то, что вы оба впервые в чём-то сошлись.

***

      Около воодушевляющая речь Минхо никак не вдохновила Тэхёна на то, чтобы он встал с постели, кресла или же начал принимать участие в повседневной жизни. Но она вдохновила самого Минхо и Хёнджина, которые почти поладили и решили, что ему нужна их помощь. Помощь нужна тем, кто в ней нуждается, а Тэхён никогда не нуждался. Он ничего не хотел. Ему просто всё ещё слишком скучно было жить. И он устал притворяться, будто это не так.       У него были репутация, безукоризненные манеры, обольстительная речь. Где бы он не появился, ему всегда легко удавалось перетянуть на себя всё внимание. Его вид и манеры заставляли всех верить в то, что он беспричинно добр, беззаботен и заботлив. Иногда так и было. Тэхён знал, что говорить или делать, чтобы привлечь или удержать на себе внимание. Он настолько хорошо поддерживал свой образ, что никто никогда бы и не догадался, что всё это было для него внутренним бременем. Ким хорошо играл как безразличие, так и великодушие, потому казалось, что вся его жизнь полна развлечений. Тэхён боролся сам с собой, отыгрывая отведённую ему роль, и уже не мог вспомнить, играет ли он на самом деле. Он часто проводил время за самокопанием, пытаясь разобраться в себе, но так и не смог. Тэхён всегда оставался тем маленьким мальчиком, который покорно ждёт, что ему скажут.       С тех пор как его отослали, не было и минуты, чтобы он не находил причин винить себя в том, что произошло. И поэтому он принял происходящее как наказание за свой проступок.

***

      Джису сказала Тэхёну укрывать принца Запада как можно дольше, но с их грандиозными планами Тэхён понимает, что не сделает то, что она на него повесила. И не потому, что он не в состоянии не высовываться, а потому, что Минхо действительно верил в то, что заработает денег в Столице, а Хёнджин в то, что у него хорошо получается обучать Минхо этикету. — …на Западе строгий контроль на границе и запрет на впуск пересекающих её лиц, так как мы являемся закрытым королевством. Очень сложно получить разрешение, даже для Санбрейка, хотя бывают и исключения. Во-первых, это сделано для минимизации потенциальной угрозы, избежания шпионажа и влияния извне. Также свободное перемещение жителей может привести к распространению новых идей, а они влекут за собой восстания и свержение власти. Во-вторых, натянутая политическая обстановка, — Хёнджин немного замолк и посмотрел на Тэхёна. — Монарх Востока ведёт слишком агрессивную политику. — По крайней мере он никого не засовывал в деревянный ящик и не пытал водой, — ответил ему Тэхён. Чтобы Хван сейчас не рассказывал, Запад закрыт только по одной простой причине, и Хёнджин уже её озвучил. — Третий аспект — это экономическая составляющая. Юг и Запад более развиты за счёт сотрудничества и открытости, и товарооборот может просто вытеснить аналогичные товары Запада, из этого вытечет потеря рабочих мест и резкое расслоение населения. Четвёртый и, пожалуй, основополагающий, но не такой очевидный: научный прогресс. Минхо ждал, что Хёнджин продолжит и расскажет больше, но тот замолк, и Ли многозначительно на него посмотрел, вынуждая говорить. — Я не могу сказать больше, пока кронпринц Востока молчит чаще, чем моргает. — Кронпринц? — уточняет Минхо, и Тэхён лениво трёт глаза, после того как прозевался. Эти разговоры его утомили. — Я не являюсь наследным принцем Востока уже много лет, и у меня с семи лет нет никакого титула, — говорит он, и Минхо переводит взгляд с Тэхёна на Хёнджина и обратно. — Может, что-то знаю, может, нет. Не думай, что я играю какую-то роль. Мне просто позволили жить, а как выяснилось, умею я только существовать, — Тэхён ещё раз зазевался и продолжил совершенно уставшим голосом. — Она сказала, что ты здесь, потому что какой-то индустриальный магнат решил украсть наработки ваших инженеров, а также нарушить баланс в мире. Ты что-то знаешь, и тебя решили убрать. Начнётся хаос, и этот индустриальный магнат сделает своё дело. А учитывая то, что Юнги придёт в ярость от того, что ты жив, подозреваю, этот индустриальный магнат, или он, или кто-то, кого он использует. Что касается меня… — Вас отослали по этой же причине, — взгляд Хёнджина был направлен прямо на Тэхёна. — Маловероятно, но если ты знаешь, кем я был, то… — Тэхён немного замялся, его взгляд изменился, зрачки резко сузились, он не мог поверить в то, что собирался озвучить, он резко принял положение сидя и выпрямился — …он решил спрятать меня из-за тебя. Тэхён сглатывает, глаза заблестели, а пальцы мелко затряслись, он сжал руки в кулаки и спрятал их, сердце забилось настолько сильно, что его стуки колотили рёбра и закладывали уши. Вот оно что.

~ Если ты не скажешь ему об этом сейчас, то скажу я. ~

Может быть, это странно, может быть, это неправильно, может быть, Тэхён выдаёт желаемое за действительность, но анализируя всю свою жизнь и все свои действия, будет глупо отрицать то, что Юнги никогда ничего не делал из того, что могло бы ему навредить. Юнги никогда не причинял ему физической боли, как Хосок, и никогда не был с ним груб, как Сокджин. Юнги всегда просто был тем, кто оказывался рядом, когда Тэхён был уязвим и подавлен.

~ Ты слышал, о чём сейчас говорят? ~

Странные разговоры ходили вокруг и где-то недалеко. Тэхёна не интересовали политические игры. Но почти все эти разговоры касались его и того, чем он занимается. И это было главной причиной, почему Хосок ездил на Запад и почему вернулся так быстро.

~ Возможно, тебе сложно это понять сейчас, но у нас правда большие неприятности. ~

Может быть, это ужасно глупо, и вероятней всего, он понятия не имеет, с проблемами какого масштаба они столкнулись, но раз всё сложилось так, что Юнги не знал, что делать, и ему пришлось отослать Тэхёна за границу с королевством и приказать Джису убить Хёнджина, значит… — Эй, ты что, плачешь?! Голос Минхо был перепуганным, он потряс Тэхёна за плечо, и тот дотронулся до своего лица. Его щёки были мокрыми, а ресницы слиплись и были немного тяжёлыми, Тэхён даже мог их увидеть, так низко они опустились под тяжестью слёз. Он был в замешательстве, его повело улыбкой, и он засмеялся. Довольно искренне. — Скажи мне, — Тэхён обратился к Минхо, он поднял голову и выглядел очень уверенно, — раз ты был там и всё слышал, — с его дыханием что-то случилось, потому что оно стало очень тяжёлым, грудную клетку жгло изнутри, но Тэхён всё ещё улыбался, не потому, что хотел, а потому, что не контролировал и не понимал, как совместить все пережитые им эмоции в одно точное выражение, — до этого момента я думал, что ничего не помню, но теперь, скажи, правильно ли я услышал… Минхо смотрел на него, потом медленно перевёл взгляд на Хёнджина, который застыл от такой реакции, и снова на Тэхёна: — Он сказал, что будет скучать по тебе каждый день. Тэхён был убеждён, что его сердце перестало биться, когда ему было десять. Он был убеждён, что является пустой оболочкой, которая никогда не станет полноценным сосудом. Но сейчас его сердце стучит так быстро, что на секунду он начинает опасаться, что оно может действительно остановиться в любой момент. Он опускает голову, его плечи дрожат, и он видит, как на его сжатые в кулаки руки падает несколько капель. Он живой. Живой.

***

— Я, может, в твоих глазах необразованный и- — Продолжай, мне нравится твоя точная формулировка, что дальше? Необразованный и? — Всё. Тут нечего больше перечислять. — О, нет, камердинер Ли, тут огромный список твоих огрехов и оплошностей, но всё же, продолжай. — И я могу ошибаться касательно него, но, кажется, он не в себе. Тэхён после того разговора молча ушёл из дома и не возвращался до раннего утра. Минхо спохватился его искать, но Хёнджину, оказалось, страшно находиться ночью одному, и пришлось караулить его из окна. Потом Тэхён вернулся с бутылкой вина, он не сказал, где её взял, но после того как её выпил, уснул. И Минхо, и Хёнджин были в растерянности, потому что при них Тэхён точно никогда не спал. Он мог дремать за столом или же по несколько минут в день, но полноценно лечь, уснуть и проспать, это было впервые. Минхо решил уточнить у Хёнджина, насколько было правильным и нормальным поведение Кима, потому что мало ли. Они часто говорили или делали странные для него вещи. — Он совершенно точно не в порядке, — отвечает Хёнджин. Они стояли над ним всё это время у кровати, тот спал очень крепко. — Меня больше интересует, где он взял вино такой глубокой ночью? — Хёнджин взял пустую бутылку и перевернув её, потряс, даже капли не упало. Всё выпил. — Может, разбил окно в таверне и украл? — Минхо пожал плечами. — Больше точно негде.

***

      Жизнь изменилась. Тэхён не объяснил причин, но стал более участливым и даже вызвался научить Минхо читать втайне от Хёнджина. Хёнджин даже не допускал мысли о том, что Минхо книгу ещё даже не открывал. А просто считал, что Ли бездарен, потому что всё никак не мог сдать своеобразный тест по первым двум главам книги по домоводству.       Тэхён не стал более откровенным в своих историях или высказываниях, но между делом он рассказывал много интересного. Для Минхо по крайней мере. — Я учился в военной академии, но тем не менее был слишком перспективен, чтобы служить в армии, — это ответил Хёнджин, когда Минхо спросил, как устроена иерархия и одинаковая ли она на Востоке и Западе. Ему нужно было собрать как можно больше информации, если он хочет здесь задержаться. За морем достать информацию о королевствах практически невозможно — одни выдумки. — Как высокомерно, — отвечает Ли. — У меня было звания маршала, но я никогда не участвовал в сражениях, — продолжает Хёнджин. — Это было моим званием в штабе. — Ты хоть тяжелее вилки что-нибудь в жизни держал? — Мой ранг был пониже, — Тэхён вклинился в беседу, и это уже почти не удивляло, раньше он просто слушал и игнорировал все адресованные ему вопросы. — Я ушёл со службы со званием лейтенанта, не помню даже, что входило в обязанности, кроме скучных поручений. — Ты служил в армии?! — всё, что знал Минхо о Тэхёне, — это то, что он, как оказалось, какой-то бывший принц, работал в Санбрейке, он инженер, врач, и у него проблемы со сном. И Минхо бы никогда не подумал, он даже сейчас не может представить Тэхёна в армии. — Почти и недолго. Мне прострелили колено, когда я изъявил желание её покинуть. Зато после меня взяли в Санбрейк. — Что?! — Были рекомендации, поэтому- — Я про то, что в тебя стреляли! — Да, неприятно. Частенько бывало, — Тэхён что-то вспоминает и даже загибает пальцы во время этого. — Наверное, пять? Может, четыре? Уже не помню. Мне не нравится быть подстреленным. Минхо смотрел на него с малодушием. — Я, возможно, раню твою тонкую душевную организацию, но никому не понравилось бы быть подстреленным. — В тебя ни разу не стреляли? — вопрос Тэхёна должен звучать как издевательство, но Минхо видел, что интерес в его взгляде был искренен. Поэтому он медленно повернул голову к Хёнджину и обратился к нему: — Давай, подтверди его слова. Может, у вас, принцев, это спорт или обычный вторник? Хёнджин был немного недоверчив и скептичен. — На самом деле, камердинер Ли прав. Это редкость, получить пулю в повседневной жизни. Кажется, у Вас, господин Ким, было много неприятностей. — Если ещё раз так меня назовёшь… — шипит на него Минхо, но Хёнджин оставался спокойным. — Ты иной раз продемонстрируешь отсутствие у тебя такта, воспитания и этикета? И Минхо чуть ли не взвыл. Хёнджин совершенно не умеет чувствовать ситуацию, и это он был тем, у кого не было и капли такта. — У тебя вообще число вместо имени! — кричит он в надежде его задеть, но всё еще мимо. — Что лишний раз подчеркивает моё благородное происхождение. Я рад, что ты не забываешь об этом.

***

      Минхо узнал, где Тэхён раздобыл алкоголь в ту ночь. Как оказалось, он забрался в лавку обмена и взял в долг пять соверенов. Из-за его дорогой одежды у юноши за стойкой даже не возникло и сомнения, что этот добропорядочный джентльмен может обмануть. И на эти монеты Тэхён купил себе бутылку вина в таверне на другом конце города, что работала даже ночью. Что ещё и объясняет то, почему его не было так долго.       В лавку обмена он, конечно же, ничего не вернул, но заявился туда снова и вновь взял в долг, на этот раз ему дали всего два соверена, даже несмотря на то, что Тэхён обещал вернуть двадцать.       Хёнджин не бросал дело на полпути и всё ещё проверял Минхо на знание материала, а Минхо, который уже мог читать короткие предложения, наконец-то оправдал чужие ожидания и хоть что-то, да выучил. Хван понимал, что их ждёт долгий путь, но не унывал. Камердинер был ему нужен, а если он сможет себе такого воспитать, то Минхо, может, будет даже лучше того, что у него уже был.       Книга, что Тэхён постоянно брал, но редко открывал, была с очень красивыми иллюстрациями, но все буквы были ещё более непонятными, чем те, что уже знал Минхо. Тэхён ответил, что эту книгу Юнги привёз из-за моря, такую письменность и слова не используют нигде на территории королевств, и, может, они будут Минхо даже ближе и более знакомыми, чем те, что они используют сейчас, но Ли ответил, что впервые слышит такие слова и никогда их не использовал. Для Тэхёна этот факт показался странным, и он задумался, а действительно ли Минхо жил за морем, и если да, то почему он не понимает то, что написано в этой книге, и почему так хорошо понимает то, что говорят они. Ведь… они изначально не должны были друг друга понимать?

***

      Лето кончалось. Был август. Хёнджин стал менее капризен к еде, быту и даже погоде. Что убавило Минхо головной боли. Минхо уже бегло читал и прочёл половину книги по домоводству. Тэхён пил не часто, но когда не пил, то и не спал, поэтому иногда это вызывало беспокойства у остальных. Сам Ким говорил, что пока у него нет морфия или пока они не придумают, где его достать, пить много он не сможет, а спать он не мог по причине, которую не хотел озвучивать.

***

      Минхо и Тэхён лежат на кровати. Тэхён пьёт какое-то дешёвое и, вероятно, разбавленное вино с горла, потому что у него было всего три медные монеты, а в таверне зареклись не давать ему хороший алкоголь, если он не платит золотом. Ким обошёл в городе несколько, и везде после первого раза ему перестали давать в долг. И никакие уловки не помогали. Минхо ел сухие тосты и оба молчали, смотря в стену. Хёнджин входит без стука и морщится от увиденного. — Вы оба отвратительны, надеюсь, вы это осознаёте? — Потому что не позвали тебя? — уточняет Тэхён. — Потому что позволяете себе подобное. — Дай угадаю, — Минхо отложил свою тарелку, и несколько крошек упало на кровать, когда он сел, — такие, как ты, даже рубашку себе сами никогда не застёгивали? — Для этого есть слуги. — И сколько их у тебя было? — Двенадцать, — просто отвечает Хёнджин, и Минхо давится. — Тебе нужно было двенадцать человек, чтобы застегнуть рубашку?! — И манжеты, — говорит так, будто это должно заставить его принять это за достойное оправдание. — У меня было четверо, но я был ребёнком, — говорит Тэхён, делая ещё один глоток. — Это тебя тоже лучше не делает! Минхо оборачивается через плечо к Тэхёну, отнимает у него бутылку и делает резкий глоток, Хёнджин, наблюдая за этим, давит в себе рвотный позыв. После того как вино попало Ли на язык, тот так же прилагал усилия, чтобы не выплюнуть это. Поморщившись и пихнув бутылку назад Тэхёну, он вытер губы тыльной стороной ладони. — Ты точно жил во дворце?! — намекая на его непривередливость в алкоголе, кидает Минхо, и Тэхён совершенно спокойно отвечает: — Мне был отведён целый этаж в восточном крыле. — Нет, так дальше продолжаться не может, — на выдохе говорит Хёнджин и уходит. Минхо просит закрыть за собой дверь, а потом предлагает Тэхёну свой надкусанный тост.       Через несколько минут Хёнджин возвращается и говорит, что в дверь стучат, Тэхён просит это проигнорировать, но этот кто-то был настойчив, поэтому Хёнджин и Минхо, спрятавшись в ванной комнате, ждали, когда Тэхён откроет незваному гостю дверь. В такие моменты Минхо всегда молил о том, чтобы это был какой-нибудь местный сумасшедший или какой-нибудь главарь, который увидел Тэхёна, снующего туда и сюда в дорогих одеждах. Потому что если бы это был кто-то сверху, то для них, мягко говоря, всё могло закончиться. Тэхён открывает дверь и теряет дар речи. Он ставит свою бутылку с вином на пол и склоняет голову вбок. Он не пьян, но теперь не уверен даже в этом. — Ты пришёл сюда после того, как бросил меня из-за того, что приревновал к Джису, или мне кажется? — Тэхён был спокоен. — Ты похудел, — говорит ему Намджун и, морщась, отвечает, — нет, тебе не кажется, я сюда пришёл. И да, тебе кажется, не бросал я тебя из-за… что вообще это значит?! — Что значит, «что это значит»?! — он неосознанно повышает голос. — Я не видел тебя почти два года! Два! — Я всегда считал, что ты более внимательный, потому что я был всегда неподалеку и присматривал за тобой. — Чтобы я не прострелил себе голову?! Спасибо за Вашу службу! Намджун пропускает это мимо ушей и заканчивает мысль: — Так что не видел я тебя с тех пор, как ты оказался здесь. Чуть больше полугода. — Восемь месяцев, Намджун, я восемь грёбаных месяцев здесь! — Так ты рад меня видеть? — Я чертовски зол! Сначала отказываешь мне в моём единственном предсмертном желании, не отрицаешь того, что составил компанию моему одиночеству по приказу, отказываешь мне в побеге после всего того, через что мне пришлось пройти, делаешь меня виноватым, когда сам ни разу не пригласил в свой дом, потом бросаешь меня, а сейчас выясняется, что для тебя это просто «больше полугода»?! — Ты определённо рад меня видеть. — Я определённо в ярости, Ким Намджун! — когда Тэхён успокаивается, он, сощурив глаза, спрашивает: — Что ты тут делаешь? — Можно я войду? — Нет. Что ты тут делаешь? — Ладно-ладно, — он поднимает руки, показывая раскрытые ладони. — Генерал мне приказал держаться от Чхве Джису подальше, желательно, чтобы меня ни разу с ней не увидели, так как могли возникнуть вопросы, учитывая наше подвешенное состояние в войне и мире, а она, проживая на Западе, могла очень навредить нашему положению, если бы меня, члена армии, часто с ней видели. — Правдоподобно, он и меня просил держать с ней дистанцию, хорошо. А здесь ты что делаешь? — У меня всё ещё есть приказ быть Ким Тэхёну добрым другом. Тэхён оскорбился, но виду не подал. У него проскользнула в голове мысль захлопнуть перед Намджуном дверь, но он сдержался. — Монарх объяснил тебе, почему я здесь? Юнги уже знает, что я здесь? — Я мало что знаю об этом, и это правда, — говорит он, — но есть и то, чего не знают они. Бровь Тэхёна вопросительно поднимается, и он сверлит Намджуна взглядом. Он был зол, раздражён и немного, самую малость, рад, но в то же время раздосадован. — Твоя жизненная цель, о которой ты мне не поведал, — пытается он его приободрить. — Ну, и… — он расстегивает свой мундир и достаёт из внутреннего кармана сложенную газету. Тэхён берёт её в руки и принимается бегло читать. — Пак Чимин, — Тэхён удивляется, в Нижнем такую информацию не достать, — о нём уже пишут заголовки? Я подзабыл о нём. — Есть ещё кое-что. — М?       Они спустились вниз и вышли из дома. У входа в дом стояло несколько коробок, сложенных друг на друга. Их было много, у Тэхёна немного кольнуло в сердце, и он, надеясь развеять свои догадки, потянулся к самой верхней, открыл её одной рукой, немного повозившись, и достал первую попавшуюся вещь. Это была ювелирная коробочка из красного дерева, а внутри одна серёжка с зелёным драгоценным камнем. — Ты привёз сюда, чтобы отдать мне все мои вещи? Мой дом в Новом городе уже мне не принадлежит? Мой кабинет в Санбрейке уже мне не принадлежит? Ты проделал такой путь со всем этим, чтобы что, Намджун?! — У меня новый приказ, но… никто не давал распоряжений, — говорит он, кивая на коробки, и Тэхён ему почему-то не хочет верить, — но я подумал, что тебе это нужно. — Другими словами, все мои вещи подлежали бы утилизации? Ещё и ты здесь, — он молчит, смотрит на украшение и снова чувствует это, грусть. — Я мог отказаться от приказа, — как бы между прочим говорит Намджун, и Тэхён усмехается. — Так что моё назначение сюда было добровольным. — Да, именно поэтому ты здесь спустя восемь месяцев.

***

— У тебя какие-то проблемы с доверием, — говорит Минхо, когда помогает Тэхёну разбирать весь его хлам. Ли говорил о куче листов, сложенных и разбросанных в хаотичном порядке по всем коробкам и вещам, Ким попросил всех их собрать вместе. — И они все всё равно были прочитаны. — Ты это сделал нарочно? — Не все, но половину. Наверное, им было весело думать, что я что-то скрываю. Хёнджин обещал помочь позже, Тэхён попросил его аккуратно поглядывать в окно и смотреть, там ли ещё Намджун. Тэхён так и не впустил его. Во-первых, из вредности, а во-вторых, потому что он бы точно узнал, что Тэхён живёт не один. А если он уже это знает, то плевать, пусть делает вид, что нет. Пока Тэхён перебирал все свои безделушки, ему не пришло в голову захламить их комнату. Минхо предложил сложить это всё на пустые полки в комнате Хёнджина.

***

      Тэхён изменился резко и очень сильно. Стал более эмоционален, а также более разговорчив. Минхо связывал это с появлением Намджуна, но Тэхён это яро отрицал. Но самым интересным было то, что он ответил, какие у него планы на ближайшее время, и дни его бездействия подошли к концу. Тэхён также «сел за стол переговоров», и они с Хёнджином долго говорили о том, чего Минхо не понимал, поэтому часто встревал с вопросами.

***

— Ты тот, кто может отвезти нас к врачу? Минхо напрягся всем телом, когда трое крупных мужчин преградили ему дорогу. Внутреннее чутьё кричало ему о том, что пора бежать. Он не впервые попадает в такую ситуацию, но впервые так сильно пугается. Минхо делает шаг назад, скользя ботинками по грязи, проверяя почву. Нервно улыбается и готовится начать врать, выставляет вперед руки, махая ими, начинает оправдываться, что немного глух, но никаких монет у него нет и ничего он не крал на рынке. Он машет руками и головой, строя из себя мелкого воришку, пойманного с поличным, и готовится бежать, как один из этих мужчин двинулся вперёд, намереваясь его схватить. Минхо пригнулся, до того как чужие руки его настигли, и ринулся бежать в противоположную от дома сторону. Коротко обернувшись, он увидел, что они погнались за ним, и он бежал, не сворачивая, пока не настиг более оживлённой улицы, и резко свернул меж домами. Ли пригнулся, когда выбегал с другой стороны дома из-за угла, и побежал дальше. Убедившись, что он смог удрать, Минхо забрался вверх по одной из лестниц, прилегающих к бетонным стенам переходов, для того, чтобы выбраться к рельсам наземного поезда. Поезд тут никогда не ходил, но рельсы стояли прочно. Минхо передохнул несколько минут и, сняв с себя плащ, сложив его и убрав себе в сумку, он достал из неё потрёпанный пиджак, который сразу же и надел, вместе с ним и фуражку. Собирался вернуться домой обходным путём.

***

— Я тебе сейчас расскажу, что со мной приключилось, наше величество потеряет сознание, когда ус… Минхо только вошёл в дом и сразу направился в комнату, чтобы рассказать Тэхёну о случившимся, как вдруг встретился с теми, от кого несколько часов назад смог удрать. Страх парализовал его на несколько минут, но в конечном итоге он оказался прав: Хёнджин действительно потерял сознание, только это случилось немного раньше, чем Минхо успел вернуться.

***

      Их обоих куда-то поволокли, Минхо не сопротивлялся, а Хёнджин так и не пришёл в себя. Руки сковали за спиной железными наручниками, а ноги связали верёвкой у щиколоток. Минхо постарался запомнить, какими путями и куда их ведут, но однажды стало настолько темно, что он даже не понимал, они снаружи или внутри. В конце концов их где-то заперли, Хёнджин пришёл в себя, и Минхо сразу дал понять, что он не один. Они были будто в помещении, но очень маленьком и узком. Они сидели друг напротив друга, и между их коленями было, может, не больше десяти сантиметров. В двери было небольшое окно с прутьями, и через некоторое время стало совсем немного светло. — Тебя учили, как нужно себя вести в подобных ситуациях? — интересуется Минхо, он был уверен в том, что Хван закатит истерику, как очнётся, но вопреки ожиданиям молчал. — Молчать и ждать, когда предложат сделку. — А не в контексте, когда похититель не знает, кто ты, и думает, что ты никто?! — Таких обычно убивают без… о…. — Превосходно, Ваше величество. — Меня нельзя убивать, это будет равносильно нападению на королевство. — Ваше величество, напрягите память и вспомните, что Вас технически уже убили. — Сомневаюсь, что в это кто-то поверил, наверняка меня ищут, но наврядли это предали огласке. — Ты фееричный идиот! И что ещё хуже, я умру в одном месте и в один день с таким, как ты! — Многие готовы отдать за меня жизнь и в более располагающей ситуации. Когда Минхо удаётся создать достаточно шума для того, чтобы не был слышен лязг наручников, и это не было подозрительно, ему удаётся освободить одну руку, вывернув большой палец в суставе. Немного болезненные ощущения, но он слишком часто попадался, чтобы научиться освобождать себе руки. После он сразу развязал себе ноги. Хёнджин ещё хочет продолжить тираду о своей значимости, как замечает то, что Минхо освободился. Ли тут же указал ему на то, чтобы он продолжил говорить, нет ничего подозрительнее тишины. Он собрался помочь освободиться и Хёнджину, как по железной двери снаружи ударили. Минхо резко сел на место, занёс руки за спину и свёл колени. Дверь открылась, и к ним под ноги кинули Тэхёна. Дверь снова закрылась. Тэхён что-то прохрипел и перевернулся на спину. На его глазах была плотная повязка, а руки привязаны верёвкой вдоль тела. — Тэхён! Ким узнал голос Минхо и расслабился. — Как приятно знать, что у меня есть компания. — Я тоже тут! — сказал Хёнджин. — Превосходно, надеюсь, на этом торжестве подают игристое вино, я бы выпил пару бокалов перед началом ужина. Минхо присел рядом с ним и стянул с него повязку, после помог сесть. Далее он освободил себе и вторую руку от браслета наручников и убрал их себе в карман, чтобы не мешались. — Научишь меня потом тоже? — говорит Тэхён, он был в восторге от такого. Из-за специфики работы он даже никогда не думал о том, что можно спокойно освободить руки. — Эй, вы там, — Минхо припал ухом к двери, пригнувшись под небольшим окном, — а нам положен обед? Тишина. Он не мог быть уверенным точно, но, кажется, за дверью никого не было, поэтому он уверенно заглянул в окно и убедился в этом. Ли начал развязывать Тэхёна, верёвка была довольно плотной. — Как они тебя поймали? — Меня просто схватили без разъяснений у дома. Без предупреждения! Без слов! Просто схватили, обездвижили, лишили возможности видеть и поволокли куда-то. Я пытался узнать, чем я им не угодил, и указывал на то, что они похищают меня не по правилам, а потом я оказался тут. — Да, наше величество тоже мне тут про эти правила сейчас распинался. Но они намеренно искали тебя, меня пытались поймать ещё утром, — за этим он принялся освобождать и Хёнджина. — Это я уже понял по тому, что меня просто связали верёвкой, а не заключили в наручники. Им нужны мои здоровые руки. — Я говорил, нам нужно покровительство! — возникает Минхо, напоминая, что и Хёнджин, и Тэхён отвергали эту идею. — А потом ты сказал, что если господин Ким будет бесплатно всем помогать, оно будет не нужно! — отвечает Хёнджин, и он впервые был неспокоен. — То есть это я виноват в том, что мы сейчас здесь?! — Технически, если им нужен господин Ким со здоровыми руками, то очевидно ты! Теперь все страшные люди хотят его использовать. — Поиск виноватых никому не поможет, — Тэхён размял руки и шею, кажется, он потянул плечо. — Как будем выбираться? Вы видели, что тут было рядом, когда вас привезли? — Я не был в сознании. — Да, он просто отключился ещё в доме. Я не был в этом районе, поэтому могу предположить, что эта улица ниже рынка, там, где всегда было перекрыто. Если мы сможем выйти, и при условии, что мы сразу окажемся на улице, я смогу нас вывести. Тэхён достал из-под своей стельки скальпель, а также медицинские щипцы из внутреннего кармана пиджака. Он намекнул, что Хёнджину и Минхо лучше о чём-то негромко спорить, пока он постарается открыть эту дверь. Она не закрывалась ключом, а значит, работать ему нужно было с петлями.       После долгой и кропотливой работы выйти удалось, это было не совсем тихо, но им, кажется, повезло и никого не было. — Вы оба, спрячьтесь подальше и переждите где-нибудь, встретимся через сутки дома, не раньше, — говорит Тэхён, когда выглядывает из-за поворота, они всё это время были на улице в каком-то железном контейнере, рядом стояло несколько похожих, а слабый свет был от газовых фонарей, горящих через один. — Ты уверен? — уточнил Минхо, всё же, если они всё правильно поняли, нужен им только Тэхён. — Может, лучше я их отвлеку, а вы уйдёте? — Ты хочешь, чтобы я бежал с ним и нас точно поймали? Минхо посмотрел на Хёнджина, и тот был безнадежен, потом на Тэхёна, и понял, что в случае чего, Тэхён его ниоткуда вытащить не сможет, а Минхо как человек, наученный опытом как в обращении с Хваном, так и в побеге, сможет выкрутиться.

***

      Тэхён почти поверил в то, что его не найдут, как вдруг его снова схватили. Он лишь устало хнычет и просит его больше не связывать. Объяснял, что верёвки были тугими и у него теперь могут быть проблемы с суставами. У него болит плечо, а ещё есть друг, который второй человек в Восточной армии и с ним лучше не связываться. И его не связывают, он не знает, было ли это связано с его пламенной речью или же они просто знали, что ему не убежать. Они зашли в какое-то здание, и его привели в просторную комнату. Она была неуютная, холодная, вся в плитке, в ней были витражные окна, слишком много, но посчитать их Тэхён не успел, его оставили одного. Он успел только увидеть, как за ними закрылись двери. — Превосходно, — говорит он, поворачиваясь спиной к двери. Его ноги подкашиваются, и он падает на пол, застыв в ужасе. Его ладони упёрлись в плитку и не дали ему упасть полностью, перчатки смягчили падение, а запястье немного подвернулось под весом, но даже эта мимолетная боль не могла его отрезвить. Тэхён готов был молить о том, чтобы его застрелили на месте. — Нет, это просто невозможно…