И приятен ты мне, и противен

      Тёмной ночью, скрывая лицо за капюшоном, Сыльги передавала отчет. Юнги убирает конверт во внутренний карман пальто. — Уже людей нет или ты занимаешься настолько бесполезной работой, что совесть замучила сидеть просто так? С каких пор ты посыльный? — Как поживает Тэхён? — Юнги не остаётся в долгу. Девушка цокает. — Если бы я знала, где он, то давно бы принесла тебе его голову. — Хосок просил передать, что если решила пойти на обман — будь аккуратна. Ты не одна в Нижнем. — Если генерал меня в чем-то подозревает, то пусть приходит лично, а не сеет смуту. Его личная ко мне неприязнь не должна влиять на мою работу. Я уже на самом дне и ничего не ставит под сомнение мою преданность короне. — Расслабься, если это действительно так, то тебе не о чем переживать. И Намджуну- — Рассказать ему о том, что тебя понизили? — Что Хосок его ждёт.

— Flashback -

— И Вы не хотите вернуться домой, Ким Намджун? Сыльги расправляет веер, улыбаясь, несмотря на давящий корсет. Свободной рукой одетой в шелковую перчатку, она берет чашку с блюдца. В знойный день, в сопровождении старшего офицера, они нашли укрытие от солнца под зонтом в кафе. Сыльги кокетливо, прикрывая губы рукой, шутила и сыпала последние со дворца сплетни, как и пристало приличной дворянке. Она освободила час в своем плотном расписании для чаепития с Ким Тэхёном, которому не интересны ни сплетни, ни чай, ни её персона, и собственно это было взаимно. Но отец и дядя настаивали на этой встрече, ведь Ким Тэхён партия выгодная — твердили ей с тех пор, как она впервые его встретила, а Ким Тэхён не один, а с другом пришёл. Рокировку пытался совершить. — Домой? — Намджун отпивает чай и пристально смотрит на девушку. — В столицу. — Мой дом это… — Намджун призадумывается будто, улыбается уголками губ и ведёт взглядом к Тэхёну, который был за соседним столом и читал. — Он? — слишком резким, полным недоумения, тоном спрашивает Сыльги, оборачивается назад, на Тэхёна глядит и снова поворачивается к Намджуну. — И как Вас ещё не выгнали? Из дома. Он же эгоист — таких только поискать нужно. — Потому что кроме меня — никого у него нет. — Значит, Вы ему услугу оказываете? — Это значит лишь то, что он во мне нуждается. — Дом принято покидать, да начинать свою жизнь, — отрезает Сыльги и явно вложила в это фразу щепотку насмехательства. — Если мой дом не будет пустовать в одиночестве, я смогу оставить его на долгий срок. — Значит, никогда. Кому он будет нужен?

— End of Flashback -

      Сыльги шарит по карманам Намджуна, проверяет все верхние одежды. Вчера застала то, как Тэхён вытаскивал у него сигары, а значит, подложил что-то. Гением себя мнит — был бы таким, придумал бы что получше. Тэхён не курит, а ещё осторожен, но здесь просчитался. — Это ищешь? Девушка вздрагивает и оборачивается. Намджун протягивает ей открытую металлическую коробку. Записка. Сыльги недоверчиво щурится и берёт её в руку, читает: «Не упоминай имя Чимина в рапорте» — Тэхён слишком гордый, чтобы напрямую попросить тебя, вот и привлёк внимание так. А ещё он благодарит за помощь. Сыльги сжимает в руке записку и закусывает губу — снова её обхитрил. — Скажи ему, что за ним выслали ищеек. — Он знает и уже завтра его здесь не будет. Как и Чимина. — Он знает, что ты покрываешь Тэхёна. Они в первую очередь заявятся сюда, если его не будет в городе. Намджун, ты понимаешь, что эшафот это уже лучший для нас исход? — Если бы монарху, Тэхён так сильно был нужен — давно бы пришел и забрал. А если позволяет жить и спокойно работать, значит ещё не время, — он делает паузу и следит за реакцией. — Тэхён знает об этом, но не знает почему. И я не знаю, но… — Я тоже не знаю, — резко отрезает. — Как и то, что вы все в нём находите? — Сыльги смеётся почти нервно. — Почему вам всем так нужен этот Ким Тэхён? Самовлюбленный, эгоцентричный, ненормальный придурок. — В Высших кругах говорят, что он — глава Санбрейка. Вот и нужен всем, — Намджун издевается, но Сыльги совсем не в настроении. — Намджун, я знаю, что этот слух пустил ты. — Больше оснований верить в его правдивость. — Самое большое основание — не делать этого. Ким Тэхён презирает Санбрейк. Сыльги уходит, оставляя Намджуна одного. Идёт на рынок, где в одной из палаток ей вместе с корзинкой купленного риса передают конверт, в который она должна будет вложить отчёт за месяц.       Не так давно скитальцам отдали приказ: избавиться от всех, кто потенциально может навредить монарху или его власти. Намджун каждого нашёл, кроме Тэхёна и Чимина. Передал всю информацию Хосоку и тот уже послал за изменниками. Сыльги, все два года в Нижнем, занимается поиском Тэхёна и так и ни разу, как указывает в отчетах, не вышла на его след. Но что-то побуждало её поступить иначе в этот раз — она хочет доложить о его местонахождении.

— Flashback -

      Сыльги, в сопровождении Юнги и Тэхёна, попросили посетить отделение Санбрейка в бывшем Северном королевстве. В котором гражданская война не затихает с тех пор, как несколько лет назад их король не был убит, а королевство завоевано. Так вышло, что за затишьем пришло новое сражение и их разделили военные. Сыльги сразу же увела стража в безопасное место, что с Юнги и Тэхёном и где они находятся — она не знала. Хотя местоположение этих двоих, как и благополучие, девушку заботило в последнюю очередь.       Находясь под стражей в одной из комнат дома, в который её привели, Сыльги не находила себе места. Она увидела Чонина, а значит и Намджун был здесь. Значит Хосок решил окончательно поставить точку в этой гражданской войне.       Девушка, постучав изнутри комнаты, чтобы ей открыли дверь, попросила прислать к себе одну служанку. Трое стражей за дверью просьбу выполнили и уже, через несколько минут, в комнате, Сыльги находилась не одна. Просила расслабить ей корсет, снять каркас и несколько юбок — хочет прилечь, утомилась после долгой дороги. Молодая служанка принялась выполнять сказанное, а потом поклонившись вышла, предупредив стражей, что у госпожи Кан послеполуденный сон. Больше неограниченная в своих передвижениях, она начала рвать и связывать снятые юбки между собой, образовывая длинный канат. Сыльги завязывает один конец «каната» вокруг своей талии, а другой привязала к трубам батареи в углу комнаты. Присев на корточки у витражного окна, глядит сквозь щели штор: ни солдат, ни стражи и третий этаж. Сыльги просовывает руку под штору, аккуратно снимает крючок и тихо открывает окно. Девушка еще раз оборачивается на дверь, чтобы убедиться, что она всё ещё закрыта, и освобождает себя от туфель на каблуке, сбрасывает их вниз. Встаёт и, держась за края оконной рамы, выходит на небольшой выступ. Смотрит вниз, задерживает дыхание и двигается по выступу к самому краю, где находилась труба, по которой девушка рассчитывала спуститься. С подстраховкой, в виде связанных юбок, спускаться не так страшно, но испачкать платье и перчатки — Сыльги опасалась.       Уже ступив на землю, Сыльги отвязала свою страховку и надела туфли. Оглядывалась по сторонам, она не могла решить, куда ей идти. Неподалеку были слышны звуки выстрелов. Девушка искала Намджуна, а нашла Тэхёна между домами на земле, с зафиксированными железными прутьями руками. Ким встретил её с нескрываемой иронией: — Застать своего жениха в подобном положении должно быть унизительно? Надеюсь, наша необъявленная помолвка расторгнута? Сыльги присела рядом, принялась его осматривать и пропустила всё мимо ушей. Её достали эти разговоры про замужество, её достал Тэхён. — Что с руками? Тэхён делает вид, что пытается вспомнить. — Сломаны. Юнги ушёл, запретил двигаться, но обещал вернуться. Так что можете уходить, как видите: я жду своего спасителя. — Ты ранен? — Сыльги замечает кровь. — Следую последним модным тенденциям: оглянись, благодаря нашему дорогому монарху, в этом месте все так выглядят, — Тэхён прикрывает глаза и почти раздраженно, сквозь зубы говорит: — Придурок, пять лет не может подавить восстания. — Оскорбление монарха карается смертной казнью. Не ты ли говорил, что у стен есть уши? — Чудно. Что меня убьёт раньше: пулевое ранение или снующие где-то скитальцы? — Всё еще шутить пытаешься, — Сыльги слушает его пульс и цепенеет — Если… если не вытащить пулю… то- — Я знаю, леди Кан, знаю. Тэхён внезапно стал серьезен, а ещё его дыхание замедлялось. Девушка не могла предположить, сколько он уже так лежит, но расстались они около четырех часов назад. Она выуживает из своей туфли лезвие, режет жилет и рубашку, открывая плечо, и выдыхает. Хочет сама пулю вытащить, но внезапно руки начинают трястись, внезапно взгляд мутнеет, внезапно она забывает, где проходят вены, внезапно Тэхён смотрит на неё и твердым, но уставшим голосом говорит: — Режь. Единственное, что заботило Тэхёна, так это отсутствие спирта для стерилизации лезвия, а со всем прочим он разберётся позже. Когда они выберутся из этого места в более комфортное и, желательно, с хорошим освещением. На последнее он надеется меньше, но с таким человеком рядом — он задумался: можно ли рассчитывать на первое. Сыльги над ним судорожно водила глазами по сторонам: то ли искала кого-то, то ли желала бежать. Тэхён не хотел вступать в раздумья о том, какой вариант более вероятен. Потому что знал ответ, ещё за долго до сложившийся ситуации. — Просто режь. В глазах Тэхёна не горело желание жить, не было так же и понимание смерти, ни страха — одно лишь раздражение и суровый, осуждающий взгляд. Сыльги была в панике. «Просто режь» «Просто режь» «Просто режь» В её голове звучит уставший голос. В её руках целая жизнь и не в переносном смысле, а в самом прямом. Прямом. У неё в распоряжении десятки жизней, сотни и тысячи тех, кого она может убить просто по прихоти. Она несёт ответственность даже за того молодого человека с рынка, у которого одна из её служанок берёт зелень. Приближённые, стража, обычные люди, слуги, и тот офицер, с которым она была знакома мимолётом. Все они, все эти люди — их жизни могут прерваться из-за Сыльги. По её личному капризу или просто по желанию врагов её семьи. Но сейчас всё иначе. Сейчас Тэхён может умереть, не потому что он предал кого-то. Не потому что его кто-то пытался убить за то, что он близок с Сыльги. Не потому что кто-то хочет что-то сказать ей или её семье — этой смертью и дюжины любых других причин, по которым умирают несколько человек на неделе в плату за своё знакомство с семьёй Кан. Тэхён может умереть потому, что Сыльги боится его спасать. Он умрёт потому, что Сыльги не знает, как это сделать. Тэхён умрёт потому, что у Сыльги трясутся руки и она не сможет достать пулю. — Сыльги, чёрт тебя дери. — Прости, прости, прости, — мямлила девушка, не смотря на него — Я не могу. — Нет, ты путаешь. Не могу я, — он делает акцент и будто бы Сыльги видит, кидает взгляд на свои, связанные поперёк тела, конечности. — А твои руки целы. — Потерпи. Юнги, — он должен прийти, просто потерпи. Сыльги продолжала смотреть куда-то в сторону и ждать хоть чью-то брошенную вдалеке тень. — Что-то я не помню, чтобы терпела ты, когда я вправлял тебе ногу. Сыльги озаряет: надо заставлять Тэхёна разговаривать, надо заставить его ввязаться в спор, ему нельзя думать о боли, о том, что Сыльги беспомощна, ему нельзя прикрывать глаз. Ему нужно оставаться в сознании. — У тебя руки грубые — нежнее надо, знаешь ли, мне тогда было не больно. И я просто хотела, чтобы Намджун меня на руках нёс. — Ты даже сейчас почти плачешь. — Я, по-твоему, плакса? — Скорее истеричка. — Тогда ты знаешь кто? — Я немного не в настроении спорить с тобой. — Это потому, что тебе не хватает кислорода. В вашем Санбрейке вас вообще выпускают на улицу? — Не ты ли приходила к нам в корпус и жаловалась, что никто не работает? — Вам нельзя давать расслабляться. Сыльги всё выглядывает, потом смотрит на Тэхёна: веки почти закрылись, она легонько бьёт его по щеке и снова выглядывает хоть кого-нибудь. — Метод пускания крови абсурдный? — Да. — А почему? — ответа не последовало — Не знаешь? — она всё упрямо глядела вдаль, осыпала Юнги всеми известными проклятиями. — Тэхён? — взгляд опускает и на Кима смотрит, глаза закрыты. Она зовёт его, по щекам бьёт, а он не реагирует. — Тэхён. Не умирай, пожалуйста, и не оставляй меня одну. Ты нужен мне, Тэхён. Слышишь?

Слышал.

— End of Flashback -

       Когда она возвращается — Намджуна уже не было. Она лишь могла предполагать: ушёл он по поручениям генерала или же к Тэхёну. Девушка сбрасывает с себя плащ, оставляет корзину на полу и садится за стол. В конверте уже готовая бумага — специальная, на случай, если кто-нибудь перехватит письмо и отправит поддельное. Сыльги заносит перьевую ручку над листом, месяц был богат на события, а Тэхён — на количество появлений в их с Намджуном жизни.       Кан Сыльги второй год службы. Ким Тэхён…

— Flashback -

      Девушка отстегивает каркас юбки, попутно разливая мадеру, которое пятнами расплывалось по платью. Вокруг носятся служанки, не знают, что им делать, пока юная госпожа рвёт ткани платья и через раз пьёт с горла вино, что течет с уголков губ и по подбородку. Сыльги кричала, что если ей сейчас же не найдут мастера, она стилетом сама исполосует себе лицо и шею. «Королевство охватила новая болезнь — у юной госпожи помутнел разум» передавали служанки по дому. Третью бутылку у нее, почти что, выхватили из рук, когда она облила себя, в попытке расстроить прическу.       Вскоре, нашли мастера, подняли с постели в третьем часу, привезли в поместье. Сыльги сдернула с себя остатки платья, оставшись в нижнем белье и корсете. Служанки пытались закрыть госпожу от посторонних глаз. Когда девушке расслабили корсет, она выпила бутылку до дна и выбросила куда-то в сторону. Потекший макияж тенями лег под глаза, и Сыльги просила принести ей ещё вина. Мастер, наблюдая за этой картиной, хмурится и думает: а не привиделось ли это ему? Одни служанки плакали с восклицаниями о болезни юной госпожи, другие — суетились и не знали, что им делать, ведь через два дня вернутся родители, и что будет, когда узнают о случившемся, третьи же — выполняли её приказы. — На пол лица, шею, грудь и руку, — на выдохе твердо говорит девушка, запивая очередную фразу с горла, выплевывает и тыльной стороной ладони вытирает губы, — я просила мадеру. Получив в ответ боязливое «Мадеры больше нет, госпожа» девушка швырнула бутылку в служанку. Мастер просил лечь на постель и пока она зажимала между зубами ткань, а слуги держали её за руки и ноги — он вырисовывал пистолетом с иглой, узоры. Пар продолжал тянуться к потолку как из глаз всё ещё лились слезы.       Когда дело было сделано, она каждому в комнате воткнула стилет в сонную артерию, благодарность мастеру, которого могли убить родители, если бы кто из слуг проболтался. Обрубая себе все пути назад. Она была решительно настроена, но все же боялась ступиться.       Другие слуги, что не видели мастера в лицо, за несколько часов нашли ей новые одежды, совсем не подобающие ее статусу, но удобные и подходящие ей сейчас. С тканью, скрывающей только грудь, в чёрном корсаже, в широких штанах, заправленными в сапоги — она распустила волосы и закрепила сверху небольшую шапку с вуалью. Девушка, с небольшой сумкой через плечо, под сопровождение скорбящих служанок, покинула дом.       Ровно в два часа вышла на площадь и встала рядом с памятником королю. Не проходит и пяти минут как её под арест берёт стража. Генерал, что оказался в Новом городе, лично вёл допрос. Понять не мог: с чего это дочка Канов, сначала отказывается от работы в Санбрейке, а потом выкидывает подобное. Хотя догадывался. — Всем сердцем желаю служить двору и добиться милости короля без громкой фамилии. Я знаю, что я смогу проявить себя в иной структуре, спрятаной от чужих глаз. — Моё доверенное лицо, близко Вам знакомое, проследит за этим. — Буду признательна. Конечно, если мы говорим об одном человеке. — Девушки, — говорит Хосок, — глупые, но сильные создания. Чудные вещи с ними делает любовь — от всего готовы отказаться. Все ещё не могу этого понять. Вульгарно и глупо идти на поводу чувств. — Безграничная любовь и уважение к нашему дорогому королю — иначе я бы на это не пошла. Хосок делает вид, что поверил. В любом случаи, нет у него полномочий лишать жизни дворянскую дочь, чья семья руководит Санбрейком. Она сама скоро где-нибудь ошибётся и пожалеет обо всём.       В шесть вечера она была направлена в Нижний город, а в восемь её уже привели к месту, в котором поселился Намджун. И всё, что она могла ему сказать это: «Я хочу домой»

— End of Flashback -

       Хосок, прогуливаясь по площади, застаёт представление уличного актёра, засматривается и остаётся в толпе, аплодирует. В конце представления, этот актёр раздал всем присутствующим конверт с программой следующего выступления через неделю.       Уже дома Хосок вскрыл конверт и сразу же его сжёг в камине. Бумага медленно горела и где-то еще можно было прочитать:

Кан Сыльги второй год службы. Ким Тэхён всё ещё не найден. Ким Намджун отчёт не дополнил.