Всё придёт со временем

***

      День прошёл крайне сложно. Всё время Приколова преследовала усталость, неприятная и давящая.       Вместе с этим, температура, поднявшаяся до тридцати восьми, тоже присутствовала. Стоило русому хоть на минуту вылезти из-под толстого одеяла — жгучий холод сразу обволакивал тело. И как быть, если под пледом невыносимо жарко?       Самый главный вопрос: как так Вова умудрился заболеть, тем более летом! Не мог же очередной пропуск завтрака стать переломным моментом…       В этот же день Иванова поместили в изолятор, лишь бы никого другого не заразил. Этому, кстати, парень очень даже обрадовался и был счастлив до того момента, пока его не начал навещать Калюка. Брюнету, правда, не разрешали часто заходить к больному, но тот успевал проскакивать, пока медсестра не видит.       Вновь, когда работница куда-то отошла (судя по хлопку двери снаружи изолятора), в помещение быстро проскочил Влад. Иванов раздражённо вздохнул.       — Ну, как у тебя самочувствие? — брюнет присел на первый попавший под руку стул. — У нас уже столько всего произошло, пока ты тут в изоляторе сидишь… Хочешь расскажу?       Интригующе протянул Калюка. На это Вова лишь закатил глаза, нехотя начиная отвечать.       — Нормально всё, — русый присел на кровать, опираясь на подушку ради удобства, но голова неприятно закружилась, — не хочу.       — Почему это? Тебе же тут наверняка скучно.       — У меня телефон есть, почему мне должно быть скучно?       — По-твоему, так интересно засиживаться часами в телефоне? — Брюнет демонстративно указал руками на лежавший на тумбе смартфон, выгибая в изумлении бровь.       — Да.       Володя этим поставил точку в их споре, пока Владислав принимал своё поражение.       — Тебя кормят хоть? У нас запрещёнка есть, если хочешь, могу носить тебе, — Калюка улыбнулся, сразу забывая о словесном споре ранее, — можем ещё чё-нить носить тебе, у нас много приколюх с собой.       — Ещё не кормили, но я подумаю.       Володя нахмурился, принимая лежачее положение, после чего переворачиваясь на левый бок, то есть в сторону стенки.       — Ты чего? — Влад забеспокоился.       — Ничего.       Резко ответил Иванов. На это старший лишь промолчал, прося очкастого только посмотреть в его сторону. Когда больной перевернулся на спину, вожатый прильнул губами ко лбу младшего. На такое действие Вова пискнул. Что за пиздец он вытворяет?       — Эй! — Вова от шока и злости подскочил, снова садясь на койку. Захотелось немедленно ударить Калюка.       — Да ты весь горячий! — Влад отпрянул от Приколова, закрывая ладошкой губы. И как такими темпами Вова ещё не сжарился? — Давай температуру померяем...       Брюнет сразу стал копошиться, ища градусник среди тумбочек и полочек, пока Вова лишь наблюдал за взволнованным парнем. И почему Влад так волнуется за него? Он что, забыл все их конфликты за все эти жалкие два дня, или как? Чересчур много вопросов, но слишком мало ответов.       Вдруг звук шуршаний прервался, и именно в этот момент послышалось радостное и удивлённое «О!», это Калюка нашёл тот самый заветный градусник. Всё же, Вова сам без проблем мог померить себе температуру, на крайний случай позвать медсестру, почему брюнет так волнуется...       — Я и сам мог справиться, — начал непринуждённо Володя, — и вообще, ты разве не должен быть с Ксюшей и остальными?       — Должен, — Влад подошёл к кровати, начиная сбивать градусник, — но они могут подождать. Твоё здоровье — превыше всего.       — О как.       Он что, такой заботой хочет завоевать доверие? Мечтать не вредно...       Когда ртуть опустилась до нужного уровня, старший приказал русому поднять руку, после чего всучил ему подмышку холодный градусник. По рукам побежали мурашки.       — Лежи, а я пойду, — Калюка прошествовал к двери и, уже хотя выйти и поспешить к друзьям, продолжил: — Через пару минут достань и посмотри, какая температура. Если что, скажи Тамаре Вячеславне. Медсестре, то есть...       И дверь захлопнулась. Володя остался в комнате совсем один.

***

      Пришедшая позднее Тамара Вячеславна негодовала, что парень занялся самодеятельностью. Зато, Вова сжалился над Владом и наврал, что сам себе мерял температуру, принимая весь удар на себя, чтоб медсестра не узнала, что Калюка вновь навещал больного.       — А вот не надо мне тут самодеятельностью заниматься, — ругалась женщина, что-то ища в ящиках с лекарствами и прочим.       Вова успешно игнорировал ту, ведь по сути, ругают-то не его. Возможно, это даже и к лучшему, что брюнет так заволновался и решил перестраховаться, ведь температура-то у Володи поднялась до тридцати девяти, и именно поэтому работница наверняка ищет жаропонижающие таблетки среди остальных лекарств.       — Эм, извините... — оклик Приколова подействовал моментально, потому медсестра сразу обернулась и усталым взглядом посмотрела на парня, словно с высока. — А чем я заболел?       — Чем-чем, — повторила зачем-то блондинка средних лет, — недоедание у вас, молодой человек. Кушать бы вам побольше, у вас недовес — два с половиной кило! Так и РПП себе заработаете.       — Ой, — Вова изумился, сразу меняясь в лице. И как он раньше не заметил-то? Всё-таки, стоило пойти на сегодняшний завтрак... — а по мне так и не скажешь...       — Внешность всегда обманчива, — по-философски ответила та, прежде чем подойти к койке и всучить в руки русого таблетку вместе со стаканом воды, — пей да давай спать ложись, потом кормить тебя будем.       И женщина вышла за дверь, оставляя Володю наедине с этой горькой таблеткой в компании стакана тёплой воды. Что-что, а зажариться будучи живым Иванов никак не хотел, потому быстрым движением руки закинул в себя таблетку, сразу же запивая её водой. Очкастый сглотнул, моментально жмурясь по вине горького послевкусия. Залпом опустошая стакан с водой, Володя ставит стакан, и стекляшка со звонким звуком приземляется на прикроватную тумбу. Как велела медсестра, больной стал пытаться погрузиться в царство Морфея.       Спустя время, сон больного потревожил скрип двери, которую слишком резко открыли нараспашку. Поворачиваясь на другой бок, Вова мысленно проклинал вошедшего в изолятор человека. Послышался женский голос.       — Вова, ты как? — девушка заглянула внутрь. — Ты спишь что ли?       — Да нет, — русый принялся протирать глаза, — ты чего хотела?       — Да так, — Ксюша интригующе протянула слова, попутно заходя в помещение всем телом. В руках той виднелись какие-то яркие упаковки.       — Это что?       — Запрещёнка, — интригующе проговорила она. Вожатая сунула прямо в руки парню пачки сладостей, пока он глупо хлопал глазами, — Влад попросил передать...       — Ясно...       Протянул задумчиво Вова, рассматривая сладости в своих руках. Справа послышался звук стука о деревянную поверхность: это Кобан поставила на тумбу баночку фруктового чая.       — А это уже от меня.       Девушка мило улыбнулась, пока брови мальчика приподнялись. О нём даже так родная мать не заботилась, как ребята сейчас. Это заставило щёки покрыться алым румянцем, тёплым и ярким.       — Спасибо вам... Но не стоило.       — Стоило, и ещё как! — Ксения была слишком настойчивой.       Володя глуповато ухмыльнулся. Приятное тепло разливалось лужей по груди, доставляя неминуемое удовольствие.       Иванов взял первую попавшуюся упаковку какой-то сладости, прежде чем попробовать, начал рассматривать: это оказалось маленькое печенье в шоколаде, с какими-то милыми рисунками. Честно, очкастый не всматривался в такие детали, сразу раскрывая упаковку и вытаскивая оттуда сразу две штуки, кладя прямо в рот, после чего блаженно прикрывая глаза в удовольствии. Это печенье слишком вкусное!       — Я, как вижу, тебе понравилось.       — Конечно, это же слишком пиздато!       Неожиданно для себя воскликнул парень, но сразу замолкая, преображаясь в лице. Ксения не придала этому значение.       — Ладно, пойду я что ли, — задумчиво протянула вожатая, подходя к выходу, — приятного аппетита тебе, кстати. И скорейшего выздоровления! Может быть, завтра ещё тебя проведаем.       И дверь вновь захлопнулась уже со знакомым скрипом. Интересно, стоит ли ещё ждать Влада на дню? Наверняка. Что-то подсказывало внутри.

***

      Чёрная пелена опустилась на небо, открывая взор на яркий месяц и на такие же сияющие звёзды. Сверчки стрекотали в абсолютной тишине, тем самым нарушая её. Сопящий и уже сытый - не то что ранее - Приколов видел, возможно, десятый сон, если не меньше. Состояние улучшилось, что заставило медсестру порадоваться за парня, ведь съеденная толчёная картошка и зажаренные куриные ножки давали свои плоды. Удивительно, что в таком лагере могут подать такую роскошь.       Мирная тишина разрушилась по вине достаточно громкого стука о деревянную поверхность. Русый мгновенно проснулся, очевидно вздрогнув. Он повернул голову, ошарашено смотря на опускающуюся дверную ручку, ведь в темноте виднеется знакомое, очкастое лицо. Влад.       — Спишь? — послышался шёпот.       — Да.       — Тогда просыпайся, — Калюка зашёл полностью в комнату, предварительно закрывая обратно дверь, стараясь быть тихим и никого ненароком не разбудить. Кроме Володи, конечно же. — Ну как ты там? Как здоровье? А настроение? — Хорошо было, пока ты не пришёл, — послышалось угрюмое бурчание. Что-что, а будить спящего Иванова, а в особенности ночью — самое худшее решение в жизни каждого. Но волнует ли это Влада? Очевидно, что нет. Знает ведь, что максимум отделается злыми воплями младшего и лекциями о его личном пространстве, — я сплю, блять, все остальные спят, хули ты-то не спишь? — Проведать тебя хочу, тем более мне не спится! — Калюка спешит оправдаться, лишь бы мальчик не выгнал его раньше времени. — Да и я что-то особо к тебе не заходил, соскучился уже. — «Соскучился он, блять», — подумал Вова, демонстративно закатывая глаза, но не осмеливаясь произнести данные слова вслух. — Ясно. Садись уже, что ли.       И Володя кивнул на край кровати возле его ног, после чего брюнет поспешил присесть и расслабиться. Почему — не известно, потому что казалось, что он вечно расслаблен. Взгляд зацепился за вытянутое лицо парня: Вова только сейчас заметил очки, которые он видел на старшем только два раза — при первой встрече и сейчас. Хотел было он задать вопрос по поводу них, но быстро остановился. Прерывать данный момент ненужными словами никак не хотелось, задаст все волнующие вопросы как-нибудь потом, но только не сейчас.       Вова быстро одёрнулся, когда увидел такой же пристальный взгляд парня напротив. Стало неприятно под таким тяжёлым взором. Либо же, он был каким-то другим, но мальчик сразу подумал о тяжести взгляда вожатого. Отведя глаза на окно, тот зацепился за небо — оно было неописуемо красивым и завораживающим. Это сразу зародило интерес внутри Приколова, заставляя задержать взгляд парня на себе подольше. Эта бесконечная чернота чересчур манила, возбуждала интерес к себе, так и зазывая, приговаривая: «ну же, иди ко мне и слейся со мной в единое целое!».       Вова и раньше любил разглядывать небо. Не важно, дневное или ночное, оно в любой вариации было наипрекраснейшим. Можно было ли это назвать хобби? Навряд ли, но Иванову было слишком наплевать. Интерес к космосу был как нечто странное, долгое занятие и определённо не для всех. В особенности не для таких нетерпеливых и "экстравертных", как Влад. Это конечно точно...       — Небо красивое, — неожиданно для себя вслух подметил Приколов.       — Не то слово, — согласился Калюка, тоже начиная вглядываться в ночное небо. Это всё было по-своему интимным. — Вов, а чем ты заболел всё-таки?       Влад как-то резко разрушил это тишину, которая очень даже хорошо убаюкивала русого, из-за чего парень поморщился.       — Недоедание, — Влад вскинул брови, тут же сводя их домиком, — но мне не впервой. У меня до этого конечно похожее было, но я когда ел всё нормально становилось.       — Ясно, ясно... — Брюнет начал о чём-то размышлять, почёсывая подбородок. — А почему ты, ну, не ешь? Ну то есть... Я даже не знаю как понятно сформулировать.       — Просто не хочется как-то, причём часто, — Вова ответил совсем спокойно, без какого-либо контекста или типо того, — вот и всё. Я и не думал, что из-за такого может случится недоедание.       — Ешь побольше, ладно? — совсем-совсем ласково произнёс старший. — Чтобы такого не происходило больше.       — Ага.       Казалось бы, оба хотели продолжить свой диалог «ни о чём», но слова так и вертелись на языке, не решаясь выйти со рта. Секундное молчание затягивалось, секунды превращались в минуты, а минуты перелились в полчаса... Вова уже практически заснул, но ему не позволил тяжёлый бас вожатого.       — Эй, не спи, я не хочу обратно возвращаться.       — С чего это? — голос был совсем сонный. Володя слишком переутомился за этот день, произошло слишком много событий (которые Вова успешно забыл по вине сонливости).       — Та скучно мне, тем более, вдруг тебе одиноко? — казалось, что парень хотел надавить на жалость.       — Представь, ни разу.       — Ну Господи блять, — Владислав цокнул, показательно закатывая глаза.       — Ого, я думал ты не умеешь материться.       — Обязательно...       Оба тут же тихо захихикали, а сон у русого как рукой сняло. Эта атмосфера была такой дружеской, даже грустно, что Вова скорее всего всё забудет на следующее утро, а потом снова будет как ни в чём не бывало посылать Влада куда подальше.

Я не пойду гулять, Потом опять блевать, Чтобы себя принять, Мне нужно только спать.