Slave

Статистически на каждого доминанта приходится три сабмиссива. И тем удивительней, что Хосок отхватил себе двоих. Юнги смотрит, как они втроём развлекаются на сцене, давая всем любопытствующим рассмотреть их с любого ракурса. Как самая правильная в мире учительница, Хосок одет в юбку карандаш с вырезом до середины бедра и белоснежную блузку. Несложно догадаться, что к середине представления всё это будет разорвано и снято, но сейчас ткань плотно прилегает к изящному телу, подчёркивая правильные формы. Упругие бёдра, подчёркнутая пояском тонкая талия и узкая грудная клетка. По всем стандартам — идеальная мужская красота для саба. — Садись, два, — Юнги посмеивается на этот строгий голос саба, который совсем не вяжется с его трепещущим от присутствия двух доминантов станом, — сидеть, Намджун! — Или что, учитель Чон? Накажете меня? — Намджун — один из домов Хосока — сегодня отыгрывает плохого ученика. Он поднимается со скрипучего стульчика, отодвигает в сторону стол-декорацию и опасно приближается. — Оставите после уроков? Отшлёпаете? Юнги тепло посмеивается на представление. Довольно обыденная сценка, где строгую учительницу будут наказывать два ученика — хулиган и отличник. Сначала, конечно, Намджун и Джин поспорят друг с другом, чем только сильнее распалят желание своего саба быть выебанным. А потом объединятся и нагнут поплывшую учительницу, сами её накажут. Хорошее шоу, приятное в своём постоянстве, но… За столько лет, сколько Юнги знаком с Намджуном, Джином и Хосоком, это кажется предсказуемым. У них всегда один и тот же набор для игры: контроль, шлепки, удушение и гиперстимуляция. Никакого перехода за грань или изучение нового. Им нравится, когда саб ёрничает, возмущается и пытается огрызаться, но в конечном итоге оказывается со вздёрнутой кверху попкой и насаженным на два члена. Одновременно и по очереди. Комфортная и успокаивающая стабильность. Юнги скучающе отпивает виски из стакана и осматривает зону для гостей. Множество одиноких домов и сабов переходят от столика к столику, чтобы познакомиться. Некоторые уже сформировали пары или триады, но большей частью тут те, кто ищет приключение на ночь, а желательно — на всю жизнь. Суть любой личности состоит в том, чтобы сформировать крепкую дом-саб связь. Конечно, пока они молоды, то многие ограничиваются контрактами. Сабы подбирают доминанта с высокой квалификацией; в противовес им домы предпочитают сабмиссивов, начинающих ступать на путь принятия своей сущности. Они все рождаются с предрасположенностью или к одному, или к другому. И только достигнув совершеннолетия, могут официально подтвердить свой статус. Юнги невольно поправляет браслет на левой руке — он доминант с уровнем мастера. — Могу ли я составить вам компанию, сэр? — к Юнги обращается милая девушка с веснушками — это первое, что бросается в глаза. Потом ошейник, небрежно собранные рыжие волосы и зелёные глаза. Настолько неестественный внешний вид для консервативной Кореи, что сразу становится понятно: краска для волос, линзы и макияж. — Вы кажетесь одиноким, и мне… Девушка под его колким взглядом послушно замолкает. От неё несёт желанием угодить и прогнуться под сильную и крепкую руку. Юнги не надо даже составлять контракт, чтобы понять все её желания: порка, унижения и наклонности мазохиста. А судя по тому, как она неловко переступает с ноги на ногу и едва сдерживается, чтобы молчать, потому что этого желает доминант, то ещё и склонность к игре в непослушание. — Нет, — Юнги бросает отказ, используя особенности голоса доминанта. Подобрав правильный тембр и тон, можно приказать так, что саб не посмеет ослушаться. Именно это и происходит. Понимающе кивнув, рыжая девушка испаряется, возвращаясь к стайке сабов. Юнги насчитывает не меньше пяти, прежде чем потерять интерес к этой компании. Тем более на сцене разворачивается основное действие: с Хосока уже сорвали несчастную юбку, откинув её как можно дальше, и блузка теперь неряшливо свисает, едва прикрывая стоящий колом член. Не возбуждает. Не его, по крайней мере. Юнги с профессиональным интересом изучает, как два доминанта воздействуют на одного сабмиссива и взаимодействуют между собой. То, что их двое, и то, что они спокойно договариваются, практически противоестественно. Их натурам присуща либо полная покорность, либо потребность подчинять. В постели и на сессиях так точно. Это в обычном общении ещё можно поддерживать баланс, не переходя за грань, а уж в отношениях… Тем интересней смотреть, как Намджун с Сокджином играются с Хосоком. Все охи, ахи и стоны уходят на второй план, не мешая анализировать представление. Саб откровенно в восторге: Хосок дрожит, покорно раздвигает ноги и бессвязно лепечет, когда его бёдра грубо стискивают в четыре руки. И надо сказать, эти руки двигаются в едином ритме, дополняя и не мешаясь. Вот Намджун скользит ладонью под коленку, и Джин повторяет за ним, не проявляя сопротивления. Можно было бы предположить, что тогда и главный в их триаде Намджун, но тут Джин сдавливает тонкую шею саба, никак не дав понять, что он хочет это сделать. Договорились заранее? Обсудили сценарий до каждой мелочи? Маловероятно, потому что, когда сессия публичная и открытая, любые заготовки идут коту под хвост. Внимание публики и плещущийся в крови восторг сметают на своём пути все мысли. Разумные, неразумные и даже случайные. Именно так и появилась социальная классификация профессионализма доминантов. Легко впасть в эйфорию от максимального чувства власти, потому что, когда есть зрители, они тоже попадают под влияние дома. Надо удерживать на грани и саба, и всех, кто смотрит. Не позволять отвлекаться. Это манит. Так сильно манит, что Юнги практически готов зарычать от разбушевавшейся в груди потребности. Он не проводил открытые сессии несколько месяцев — не получается найти подходящего саба. Ему нужен мальчик. Нежный, но не слишком хрупкий. Красивый, утончённый и готовый на эксперименты. И в то же время он не должен быть… слишком податливым. Его внимание надо заслужить. Юнги, пожалуй, обнаглел, потому что запрос звучит как поиск слабого доминанта, ведь не каждый саб готов сопротивляться природе. И всё же Юнги верит, что найдёт того самого. Если не на всю жизнь, то хотя бы на годовой контракт. Никак не меньше. Любые случайные связи приелись до того, что уже вызывают кислое отвращение. Юнги хочет отпить ещё виски, но стакан пуст. Он делает жест рукой, подзывая исполнительного официанта — они всегда сабы, — и просит на два пальца, плюс оставить бутылку. Зная Намджуна с Джином, можно быть уверенным, что игра на сцене только начинается, пусть Хосока уже и раздразнивают стимуляцией ануса. Декорации подверглись изменениям, пока Юнги предавался мечтам. Парты и стулья валяются по краям, а в центре — стол учителя, на котором лежит распластанный саб. Ему как раз связывают руки, а на члене завязывают ленточку. Джин берёт в руки реквизит — указку-стек, — и, рыкнув, Намджун возмущается: — И почему же бить его будешь ты? — Мой средний балл лучше, — Сокджин рассекает стеком воздух, но выгнувшегося Хосока не касается, — ты без проблем можешь победить меня в драке, Джуни, или заставить признать твой авторитет, но это не отменит моего интеллектуального превосходства. Юнги удивлённо моргает. Это не самый… стандартный диалог в сценах такого плана, и он ощущается, как нечто личное? Два дома выясняют отношения на радость публике? Это стоит внимания. — Не нужен высокий IQ, чтобы правильно бить. — Тогда сравним, от чьих ударов наш учитель получит большее наслаждение? — кончик стека опускается ровно на торчащий сосок. Хосока подкидывает на столе, выгибает, но ещё не ломает. Всего-то один удар, но и для саба сейчас важно не столько воздействие, сколько внимание. Намджун достаёт вторую указку-стек и шлёпает по паху, рядом с членом. Два доминанта поочерёдно, ритмично и крайне динамично покрывают тело сабмиссива ударами. Юнги прямо сейчас не вовлекается в представление, но отмечает демонстрируемое мастерство. Намджун уже имеет статус мастера, а для Джина это, кажется, последняя необходимая открытая сессия, чтобы повысить свой ранг. И они справляются более чем отлично. Юнги замечает, как зрители перестают перешёптываться, как возвращаются те пары, что уходили в приват. Отмечает и меняющийся цвет освещения: от приятного желтоватого тот плавно перетекает в насыщенный красный. Юнги допивает виски и наполняет стакан, вслушиваясь в диалог на сцене. — Такого прекрасного учителя надо ценить, — Джин проскальзывает кончиком стека от шеи, по груди и животу до паха, где около основания оставляет маленький удар, — слушать материал, отвечать на вопросы и писать все тесты только на высший балл. — Это важно лишь заучкам, — Намджун, напротив, бьёт рядом с ключицами, — ты жить не умеешь, только и можешь, что свои книжки читать. — Студенты, ах! Н-не надо ссориться, вы оба х-хороши… — Молчите, учитель Чон, — Джин опускает ладонь на шею, придушивая Хосока, — вы не должны обращать внимания на наши отношения, ведь вы намного выше этого. Такой острый ум, такое… влияние. Вам следует уделять время лишь тому, кто его заслуживает. — Ты, что ли? — Уж явно побольше тебя, — Джин огрызается одновременно с тем, как Намджун стимулирует член саба. Они действительно гармоничны в том, как работать втроём. Юнги особо не замечал раньше, что каждое действие и противодействие двух доминантов соотносится друг с другом. Если Джин грубит, Намджун ласкает саба, и наоборот. А от их споров, ссор — неважно, наигранных или настоящих, — Хосоку сносит крышу. Так вот, почему они хороши? Из-за правильного, сбалансированного сочетания характеров? Чон Хосок — жадный сабмиссив. Это было известно всем в клубе. Он долго играл с разными домами, но редко когда возвращался к одному и тому же. Сам Юнги не рисковал проводить с ним сессии. Они ходили по грани лёгкого флирта и мягкого противостояния, полностью наслаждаясь именно такой, несексуальной динамикой. Мало кто мог быть действительно правильным непослушным сабом. Хосок мог. И именно это они не хотели портить, потому что Юнги хорошо знает свой характер и свою манию тотального контроля. — Наш учитель — жадная ненасытная шлюха, — к грубости в их трисаме предпочитает прибегать именно Намджун, — его дырка так и просит быть наполненной, а всё, что можешь дать ты, — это пара неуверенных ударов и лёгкое удушение. Слабо показать себя сильнее? Они плавно перетекают в стадию грязных разговоров. Юнги устало вздыхает. Он лениво достаёт пачку сигарет из внутреннего кармана и закуривает. Оскорбления на грани унижений, шлепки, связывание, давление и, наконец, проникновение пальцами. Это особенно сильно заводит сабов в зале — они начинают возбуждённо перешёптываться, а те, кто со своими партнёрами, тянутся с немыми просьбами получить в свои ротики член. Может быть, дело в том, что Юнги устал? Смотреть на приевшиеся сессии, играть в наскучившие игры. Пить виски, курить сигареты и рутинно работать. Он осознаёт, что именно по этой причине ищет для себя постоянного партнёра, но делает это всё равно неспешно. Пусть подвернётся случай, потому что перебирать картотеку свободных сабов — это не про него. Мин Юнги не ищет — его находят. Когда сессия переходит на стадию ебли, а на телефон приходит уведомление о новом письме, Юнги поднимается с удобного кресла и уходит. Смотреть на то, как саб разрушается под влиянием двух членов интересно только в том случае, если один из членов принадлежит непосредственному участнику. Юнги как-то раз проводил шоу со вторым доминантом — ему не понравилось. Под кожей всё время струилось раздражение. Почему он вообще должен делить своего саба с кем-то ещё? Не помогало и то, что они с тем домом были в неплохих отношениях. А вот когда в его власти находится несколько сладких мальчиков или девочек, это другой вопрос. Он с радостью готов удовлетворить каждую жадную попку или киску, лишь бы в конце сессии видеть разнеженные мордашки, полные внутреннего восторга. Пик удовольствия приходится на три точки: самое начало — оно обычно жёсткое и грубое, особенно с непослушными сабами; середина — когда проскальзывает первая трещина покорности и его начинают слушаться; и момент после — необходимость заботиться и комфортить партнёра. Юнги неосознанно причмокивает, когда переходит в зону для персонала. Вообще, этот клуб принадлежит Намджуну. Он контролирует выполнение контрактов, фиксирует доминантов и сабмиссивов центрального района, регулирует конфликты. Юнги же просто инвестор. И все вложения продиктованы лишь одним желанием: пролезть во внутреннюю кухню сети «D/S» заведений. В более мелких нет ничего интересного и часто нарушаются базовые правила. А вот в крупных… Их всего три. Одна принадлежит Ким Намджуну — сеть «Индиго», вторая — Чон Чонгуку и называется «Голден», а третья… Открылась совсем недавно, и её хозяин скрывает имя, давая всем лишь псевдоним — господин У. Юнги это раздражает, потому что он был в «Моменте» дважды и ему не понравилось. Слишком жёсткая атмосфера, давящая на всех, в том числе и на доминантов. Словно хозяин заведения хочет прогнуть под себя весь мир. Не любящий нездоровую конкуренцию Юнги реагирует на подобное только одним — агрессией. Он же и отправил нескольких своих людей проверить клуб изнутри, но те вернулись ни с чем. Поймать бы саба оттуда… вот уже кто расскажет всю подноготную, но их крепко держат на цепи. И не всегда фигурально. Он добирается до выделенного кабинета, открывает дверь, вводя код, и двигается к столу. Включает компьютер одним касанием — кнопка считывает отпечаток пальца и не сработает, если ею попробует воспользоваться кто-то другой. Приветственный экран ярко мелькает в полумраке кабинета, но как-то менять освещение Юнги не планирует. Он заскочил всего на минутку, чтобы проверить письмо. «Хён, ты просил мониторить сабов из момента. Так вот — один из них вчера разорвал контракт с клубом и сейчас будет подыскивать себе новый. У него нет соц.статуса и там, кажется, были проблемы с уходом. Не хочу врать, поэтому никакой конкретики. Кроме имени! Имя есть — Пак Чимин. JK» — Любопытно, — Юнги быстро пробивает информацию по имени, но Пак Чиминов оказывается несколько на Сеул. А у того, что ушёл из клуба, ещё и нет социального статуса — браслета, который показывает, человек доминант или сабмиссив, поэтому не факт, что он есть среди найденных. Но Юнги всё равно запоминает внешность. Получать браслет со статусом пока что ещё не обязательно, но, если человек хочет работать на престижном месте, он оформит себе D/S карточку. А вот с клубами намного интересней. Большинство сабов заключают контракты, чтобы чувствовать себя в безопасности: они прописывают свои потребности, условия сессии и триггеры. А хозяин следит, чтобы всё это соблюдалось. Раз Пак Чимин разорвал контракт, значит, этот господин У недосмотрел. Юнги растекается в довольной улыбке. Это то, что поднимает ему настроение намного сильнее, чем публичная сессия Намджуна, Хосока и Джина. Он невольно смотрит на часы — она вот-вот должна закончиться. Эта троица хотела сделать какое-то объявление, и он хочет услышать всё из первых уст. Быстро проверив почту на наличие ещё каких-то интересных писем, Юнги выключает компьютер. Он давно мог бы настроить пересылку на телефон, но такая информация, как о Пак Чимине, слишком конфиденциальная. И её лучше хранить в безопасном месте. Вернувшись в общий зал, он как раз застаёт финал. Хосок разрушается в двух парах рук, позволяя всем насладиться видом удовлетворённого сабмиссива. Некоторые уже давно последовали их примеру и развлекаются ничуть не хуже. Юнги достаёт сигарету, чтобы перебить табаком запах секса. — Спасибо за ваше внимание, — Намджун, передав Хосока в руки Джина, поправляет одежду и обращается ко всем в зале. Его доминантный голос звучит достаточно властно и резко, чтобы любые утехи застыли на мгновение для тишины. — Это была последняя открытая сессия нашей триады. Мы решили уйти в закрытые отношения и прекратить все сторонние контракты. Это никак не коснётся клуба и моего руководства. Юнги присвистывает. Это было ожидаемо-неожиданно, потому что и Джин, и Намджун заключали личные контракты с другими сабами, а теперь, получается, у них двоих будет только Хосок. Зрело и ответственно. Ему тоже не помешало бы поступить так же, но появившийся на горизонте Пак Чимин несколько путает карты. Вот выведет Юнги с его помощью на чистую воду господина У, тогда можно будет вернуться к вопросу отношений. А пока что зреет игра поинтересней.