Клуб одиноких и находчивых

      В тот вечер, который был первым за наступившую осень, что принес миру дождь, не только у Тигнари и Сайно вдруг возник момент выяснения отношений. Не зря же многие люди говорят про затишье перед бурей, правда? Вот и Кавех после собрания Клуба подметил, будто бы грядёт что-то серьёзное. Но он об этом решил разумно умолчать, дабы не навлечь беду раньше времени. Ударит, так ударит, а каркать не надо.       Именно поэтому он упорно делал вид, будто всё хорошо. Хотя, на самом-то деле, всё, пожалуй, действительно было хорошо. По крайней мере, сильно поведение Аль-Хайтама не изменилось, да и не сказать, чтобы лично он занимал свою голову такими же опасениями, как у Кавеха. Хотя кто знает, может быть, он тоже это чувствовал.       После возвращения домой в день собрания у Кавеха всё не выходили из головы слова Венти о том, что у Аль-Хайтама должна быть какая-то особая причина бескорыстно помогать ему и предоставлять в распоряжение свои хоромы, принимая в плату исключительно домашнюю рутину, которую он и сам вполне себе способен выполнять. Только вот какая именно? Поверить в то, что он нравится Аль-Хайтаму, Кавех просто не мог. В его понимании симпатия выражается как угодно иначе, но только не так, как ведёт себя его белокурый сосед. Не безразличием, не неким хамством и не драками, в которых они пару раз сходились в начале совместной жизни. С другой же стороны, может быть, на тот момент Хайтам действительно не питал к старшему ничего, кроме некоторой неприязни и жалости, а потому позволил остаться по доброте душевной, но дальше его чувства изменились? Что если спустя некоторое время Аль-Хайтам действительно пересмотрел своё отношение к соседу, только вот из-за уже сложившейся слегка напряжённой атмосферы он решил продолжать играть первоначальную роль? Кавех целый вечер ломал над этим голову так усердно, что с большим трудом уснул уже глубокой ночью.       Утро было мудренее вечера, а потому с рассветом эти думы слегка отпустили его и отошли на второй план. Однако на следующий день, стоило Кавеху провести дома с Аль-Хайтамом пару часов, они снова вернулись. Он стал замечать в его поведении то, чего даже, пожалуй, не было. А, может, и было. Поди его разбери этого Аль-Хайтама.       Как бы то ни было, Кавех, вроде, немного успокоился, однако думать об этом временами продолжал. Ему было уже просто интересно, обоснованы ли его переживания и стоит ли вообще переживать по этому поводу. Проводив Тигнари в тот день до цветочного магазина, Кавех неспеша поплёлся до дома. Тучи днём сгущались совсем для него незаметно, но даже если бы и попал под дождь — не сильно расстроился.       К его счастью, он дошёл до дома до того, как на город обрушились осадки. Только вот это был четверг, а, значит, Хайтам будет возвращаться домой прямо под дождём. Кавех немного озабоченно осмотрел их вешалку для верхней одежды в коридоре — его зонт есть, зонта соседа нет. Значит, Аль-Хайтам взял зонт и не промокнет. Кавех одновременно испытал облегчение и нервозность. Вот ведь седой продуман.       Чтобы не нервировать себя понапрасну, златовласый собрал кучку домашних заданий и оценил масштаб трагедии. С переходом его в выпускной класс объем работ с самого начала года заметно увеличился. А парень ещё и хотел поступать на архитектуру, что заставляло тратить время на практику в рисунке и живописи. А нужно ещё и дома дела успевать делать, и хоть когда-нибудь спать. Как настоящий ответственный человек Кавех решил первым делом приготовить что-нибудь поесть, а уже после этого засесть за задания.       Закончил он довольно быстро, и прошёл уже целый час его корпения над тетрадью, как послышался хлопок входной двери. Только что-то было чуточку шумнее обычного. Кавех вышел из комнаты, чтобы поздороваться с соседом и сообщить ему про готовый ужин. Что-то красное мелькнуло у него в глазах. Ему не показалось? С Аль-Хайтамом в их квартиру зашёл ещё кто-то! — Привет?.. — сбито выронил Кавех, настолько удивлённый, что с трудом выговорил даже последний слог. — Привет, — этот голос принадлежал Аль-Хайтаму. Он весьма ловко снял кроссовки без помощи рук и оставил их на коврике, чтобы не развозить грязь по квартире. А сам шагнул дальше в квартиру. — Привет!       Этот голос был Кавеху незнаком. Он был похож на голос Аль-Хайтама, но чуточку ниже и бархатнее. Когда незнакомец наконец сложил зонт, за которым прятался (зонт, кстати, был не его), Кавех смог увидеть его. Это был юноша примерно их же возраста с ярко-алыми волосами достаточной длины, чтобы спокойно собрать их в хвост. Отдельные их пряди непослушно выбивались из причёски и нагловато торчали. В прочем, возможно, тут погода постаралась. Ростом он был с Аль-Хайтама, но по комплекции немного уступал. Его такие же как и волосы алые глаза тут же вперились в глаза Кавеха, и выражали смесь радости, игривости и некой опасности, пожалуй, природной. От этого юноши исходила какая-то пока что не до конца понятная аура, приводя смотрящего на него блондина в смешанные чувства. Он напоминал переделанную под модерн старую ожившую статую. С другой же стороны, незнакомец тоже с неподдельным интересом рассматривал его, будто диковинную зверушку. — Привет, — повторил Кавех.       Аль-Хайтам, однако, не разделял их взаимного внимания друг к другу и спокойно снял верхнюю одежду, а затем забрал мокрый зонт у красноволосого. — Кавех, это Дилюк — мой друг. Дилюк, это Кавех — мой сосед.       На этом их представление друг другу было окончено, что лично Кавеха весьма возмутило. Друг?! У Аль-Хайтама?! И это не он?! Пока упомянутый белокурый направился в ванную, чтобы положить там высыхать мокрый зонт, Дилюк успешно снял обувь и шагнул к Кавеху, протягивая правую руку. — Приятно познакомиться, Кавех, — произнёс он весьма мягко. — И мне, — всё ещё пребывая в культурном шоке, блондин пожал его руку.       Погодите, ему это всё правда не мерещится? У Аль-Хайтама есть друг? Ещё и с такой привлекательной харизмой? Харизмой не могильной плиты, как у самого Хайтама? Прежде чем Кавех успел что-либо уточняющее спросить, Дилюк подал голос первым. — Где я могу помыть руки? — А…Ванная там, — блондин тут же указал в сторону, где за дверью скрылся виновник суматохи в его мыслях. Нет. Да не может этого быть!       Дилюк благодарно улыбнулся обворожительной улыбочкой и проследовал в направлении, которое ему указали. В ванной он о чём-то обмолвился с Аль-Хайтамом, но слышно этого Кавеху не было, и он, всё ещё пребывая в некой прострации, прошёл на кухню, чтобы накрыть для гостя стол. Гостя! Он и подумать не мог, что в этой квартире когда-нибудь появится кто-то, кроме них. Ну, максимум, их родителей в условиях угрозы ядерной катастрофы.       Первым на кухне показался хозяин дома, и Кавех поспешил к нему с вопросами. — Аль-Хайтам, кто этот парень?! — Я же уже сказал, что он мой друг, чем ты меня слушал? — ровно ответил Аль-Хайтам. — Нет, подожди, я имею в виду… Он действительно твой друг?       На данный вопрос Хайтам одарил Кавеха непонятным взглядом. Старшему показалось, будто в нём пронеслось не то сомнение, не то разочарование, не то вообще смущение. — Не понимаю смысла вопроса.       Кавех нетерпеливо выдохнул через нос. — Ты… Ты же строишь из себя такого нелюдимца, целый год так себя вёл! — Я никого из себя не строю. — Я говорю о том, — исправился Кавех, — что я никогда не замечал, чтобы ты общался с какими-нибудь друзьями! Ты с ними не переписываешься, гулять не ходишь.       На это Аль-Хайтам снова состроил гримасу как из пантомимы. Брови его сошлись домиком, а левый уголок губ слегка скосило наверх. Кавех встрепенулся. «То, что ты этого не видел, не значит, что этого не было. Ты действительно смеешь заявлять мне в лицо, что я замкнутый социопат, у которого нет друзей, жалкий червь?» — примерно (а, вернее, почти дословно) это выражало лицо Аль-Хайтама, отчего Кавех тут же пожалел, что вообще начал этот разговор.       Он постарался спасти себя, не дав Хайтаму начать ответ: — Я говорю это в том плане, что я, ну, знаешь… Переживал за тебя. Ты и правда кажешься нелюдимым, поэтому, ну, я приятно удивлён, что ты привёл домой друга.       Хоть это и выглядело как дешёвая попытка оправдаться, на самом деле его слова были правдой. Кавех действительно был удивлён, мало того, он был приятно удивлён, что Аль-Хайтам привёл своего друга домой, позволив им познакомиться. Кавех был весьма компанейским человеком, так что новые знакомства, чаще всего, радовали его, а уж что говорить о друзьях друзей. Только вот, конечно, с непривычки этот красноволосый казался слегка странным, и Кавех никак не мог понять, в чем странность заключалась.       После этих слов лицо Аль-Хайтама сменило выражение на примерно обычное, он легко кивнул, выражая согласие и прощение за неуместные вопросы. — Рад, конечно, что вы тут мило беседуете, — послышалось в проходе, отчего оба блондина вздрогнули, — но можно ли мне куда-нибудь присесть?       Хайтам почти моментально ретировался от Кавеха и сел за стол. Последний даже подивился тому, как быстро его ветром сдуло. Дилюк хмыкнул и последовал его примеру, сев на место, на котором обычно сидел Кавех. — Ты уже ужинал? — поинтересовался Аль-Хайтам.       Кавех ответил положительно и повернулся к плите, на которой ещё стояла сковорода с тёплым мясом. Заметив, что старший, кажется, собирается накрывать на стол в одиночку, Дилюк поднялся с места и встал подле него. — Позволь помочь, — любезно предложил он.       Кавех бросил на его точёное лицо беглый взгляд и повернулся на Аль-Хайтама. Тот же с привычным хмурым видом смотрел на спину Дилюка, однако, заметив недовольный взор соседа, перевёл взгляд на него. — Что? — Да ничего, просто думаю, какой же ты невоспитанный, что гости вместо тебя хотят на стол накрывать! — осудительно отчеканил Кавех.       В горле Дилюка застрял скрип, но вот Аль-Хайтаму было не до смеха. Его лицо посерело, думалось Кавеху, от злости за оправданный упрёк, но брать назад свои слова он не собирался. Он любезно отказал Дилюку и принялся раскладывать ужин по тарелкам. Хоть ему и не было видно, но он слышал, как тихо встал Хайтам со своего места, тут же оказавшись подле ящика с приборами. Гость сел на место, почти что успешно подавив в себе смешки, пока хозяева накрывали ужин.       Через несколько минут проголодавшиеся после тренировки (Кавех заприметил спортивную сумку и у Дилюка тоже) юноши уже уплетали прекрасное тушеное мясо, а Кавех стоял по бок от них и потягивал ещё не до конца заваренный пакетированный чай. Он старался скрыть своё любопытство, но, почти не отводя взгляда от Дилюка, разглядывал его. — Кавех, это ты готовил? — после пары съеденных кусочков поинтересовался Дилюк. — Ага. — Очень вкусно! Ты прямо шеф-повар!       Щеки Кавеха слегка защипало. Впервые кто-то так открыто и искренне похвалил его стряпню! Дома готовила в основном мама, а от соседа раз в год слова доброго не услышишь. Но этот прекрасный молодой человек с довольной улыбкой ел и хвалил его за старания. — Правда? Спасибо! — тут же расплылся в улыбке Кавех. Даже на сердце стало чуточку теплее. Хотя, может быть, это от чая? — Хайтам, а ты почему молчишь? — обратился к другу Дилюк. — Правда ведь вкусно! — М-м, — согласно отозвался Аль-Хайтам, словно смутившись, что его мнение тоже спросили. — Вечно ты вредный, — фыркнул Кавех, — слова от тебя доброго не услышишь.       Аль-Хайтам вновь выразил на лице не то смущение, не то злость за упрёк, но он тут же посмотрел Кавеху прямо в глаза. — Правда вкусно.       У последнего были слегка смешанные чувства от его слов. И приятно, и, вроде, выпросил… С другой стороны, говорить это никто не заставлял. Кавех довольно отпил чай. — Был бы ты вежливее, цены бы тебе не было.       Фраза эта особо ни к чему не прилипла и разошлась по комнате дымкой от черного чая. — Хотелось бы мне в следующий раз и твои творения попробовать, — Дилюк одарил Аль-Хайтама весьма провокационным взглядом.       Кавех ответил раньше: — Ха! Это тебе долго ждать придётся! — Да? Почему? — Потому что его величество Аль-Хайтам не готовит. Здесь готовлю только я.       Лицо белокурого вновь слегка посерело. Дилюк повернулся к нему. — Да ну, правда?       Аль-Хайтаму ничего больше не оставалось, кроме как согласиться. Специально или нет, но Дилюк вдруг сказал то, что помешало продолжению волны унижения хозяина дома. — Повезло тебе. — В чём это? — не понял Аль-Хайтам. — Раз Кавех так вкусно готовит, то ты, выходит, постоянно так вкусно ешь!       В комнате на мгновение повисла тишина, которую нарушил смешок Дилюка. При чем в тот момент никто не смог понять, прозвучало это символически или с толикой насмешки. — Да… — смущённо ответил Аль-Хайтам, кажется, уже пожалев, что вообще пустил этого разговорчивого лиса в дом.       А вот Кавеху ход мыслей гостя весьма понравился. Он впервые встретил кого-то постороннего, кто так искренне его хвалил. Он сделал крупный глоток, и горячий чай хорошенько согрел его горло. — Видишь, даже другие люди понимают, как тебе повезло! А ты! Хоть бы немного начал меня уважать! — поддержал он. — Уважаю я тебя, — огрызнулся Аль-Хайтам, не выдержав. — Да что ты, — съязвил в ответ Кавех.       В комнате снова повисла тишина, разбавленная лишь парочкой стуков приборов о тарелки. Между Аль-Хайтамом и Кавехом промелькнула толика раздора, но вряд ли это сильно выбило атмосферу из привычной. Скорее, подобное было уже рутиной. — А как давно вы, ребята, дружите? — будто ни в чём не бывало, спросил Кавех. При чём несмотря на то, что вопрос был обращён к обоим, смотрел он только в глаза Дилюку. — О…       Тот сделал слегка удивлённое лицо, словно впервые в жизни его спросили о подобном. Он повернулся на Аль-Хайтама, но тот усердно пилил глазами свою еду, не обращая на него внимания. — Дружим… Уже полгода, наверное. Где-то так. — Полгода! — не скрыл своего удивления Кавех, а затем обрушил на соседа настолько гневный взгляд, что его нельзя было не почувствовать. Целых полгода он молчал о том, что у него есть друг! Пол, мать его, года! — Ну да, — с улыбкой подтвердил Дилюк. — Сам в шоке. Он был самым угрюмым из всех первогодок, которых я видел. Ходил постоянно один в своих наушниках, не записывался ни в какие секции, только и делал, что учился, — на этих словах лицо Аль-Хайтама на мгновение побелело. — Я тогда подумал, что он пошлёт меня, если только подойду. Но он оказался тем ещё душкой!       У Кавеха слова в горле застряли. — Д-душкой? Аль-Хайтам? — Да! — с запалом ответил Дилюк, словно рекламировал умный пылесос, который и полы моет, и посуду после мойки вытирает, и пакеты из магазина помогает донести,

и блины может приготовить, и…

«Он душка разве что от слова «душный»!», — молча фыркнул Кавех и сделал ещё пару глотков чая. — Я потом случайно узнал, что мы ходим заниматься в один спортзал, представляешь! — воодушевлённо продолжил Дилюк. — Только в разные дни. Ну я и подошёл и напрямую спросил его, в какие дни он там бывает.       Кавех не сдержал улыбки. Забавный и прямолинейный этот красноволосый. Кроме того, раз ходит в тот же спортзал, что и Аль-Хайтам, значит, на проблемы с деньгами не жалуется. — Ну, а там уже слово за слово, так и подружились.       Лаконичнее и не скажешь. — Очень…романтично, — Кавех достаточно долго думал и подбирал слово, которое лучше всего бы описало данную ситуацию, и ему показалось, что «романтично» сделает это как нельзя лучше. Ведь история их знакомства действительно весьма романтичная: Дилюк наблюдал за Аль-Хайтамом и хотел с ним подружиться, но не знал, как это сделать. А тут вдруг выяснилось, что они ходят в один спортзал. Словно это сама судьба их свела. — Рад за вас, ребята, — добавил он, скрыв свою лёгкую озадаченность.       Дилюка здесь, кажется, единственного ничего не смущало. — А вы в одном классе? — вновь отпив чай, после небольшой паузы спросил Кавех. — Нет, нет, — Дилюк легко махнул рукой. — Я уже в выпускном классе, а наш Хайтам ещё маленький. — Эй… — Да ну! — в грейпфрутовых глазах загорелся яркий огонёк. — Ты тоже выпускник! — Тоже? Ох, точно, Хайтам же говорил, что ты скоро выпускаешься! — с такой же радостью согласился Дилюк. А Аль-Хайтам в глубине души пожалел, что вообще что-либо когда-либо говорил. — Куда хочешь поступать? — Я… Ну, хочу на архитектурный, — с лёгким смущением, но той же гордостью ответил Кавех. Он считал своё желание достаточно достойным и благородным, но творческим личностям не всегда легко их признавать перед другими. — Так ты художник! — лицо Дилюка засветилось изумлением и восхищением. Он уперся руками в край стола и откинулся на спинку стула, легко простучав дорожку кончиками пальцев. — Обалдеть!       На щеках золотого блондина проступил румянец. — Ну, вроде того. — Черт возьми, я всегда восхищался людьми, которые на короткой ноге с искусством. А ты пишешь картины?       Кавех кивнул. — А можно мне посмотреть? — на этих словах Дилюк стал очень реалистично похож на выпрашивающего вкусняшки добродушного пёсика. Маламута.       Кавех был удивлён. Он хотел возразить, мол, покажет, когда гость доест, только вот стоило бросить взгляд на его тарелку — она была пуста. Дилюк уже всё съел, и потому энергия в нём бурлила. И отказать ему было невозможно.       Кавех и сам был рад поделиться с кем-то своим творчеством, послушать комплименты. Друзей он домой не приводил, а Тигнари и без того всегда положительно отзывался о его работе. Так что было весьма полезно послушать слова другого человека. Пусть они бы и не критиковали, но другой голос и интонация тоже сделали бы своё дело. — Ва-ау…       Кавех отвёл Дилюка в свою комнату, пока Аль-Хайтам на кухне доедал свой ужин. Сразу слева от входа в комнату располагался мольберт с табуреткой, на котором стояла ещё не законченная картина. Её Кавех писал, кажется, маслом. Он разрешил гостю сесть на кровать и достал ему из своего одежного шкафа несколько готовых картин. Также он достал коробку, в которой лежали небольшие готовые холсты. Так как холсты всегда были недешёвым удовольствием, а особенно большие, Кавех частенько покупал их размером примерно двадцать на двадцать или тридцать на тридцать сантиметров, и писал на них.       Дилюк с полными восхищения глазами разглядывал каждую картину, аккуратно складывая в одну кучку те, что уже просмотрел. Кавех же улыбался, видя его довольное лицо, и наблюдал, унимая трепет на кончиках пальцев. — А что это за место? — вдруг красноволосый повернул к нему один холст. Сюжет на нём был весьма простым и умиротворённым, но крайне живописным. Столько ярких цветов! Столько живых цветов! Какая-то яркая комната была уставлена пластиковыми вазами с различными пёстрыми букетами. На полке виднелись домашние горшечные растения. Ближе к правому краю располагалась кассовая стойка, за которой стоял молодой человек с тёмным каре. — А, это магазинчик цветов, в котором работает мой друг, — Кавех заулыбался ещё шире. Давно была написана эта картина. — Ого! Как красиво! — Дилюк вновь повернул холст к себе. — Это он здесь? — Да, — подтвердил Кавех.       Картина была написана маслом, а это означало, что на её создание ушло достаточно много времени. — Красивый, — начал, было, парень, но тут же исправился, — в плане, ты красиво его написал.       Кавех не сдержал смешка после такого странного комплимента, но ему всё равно было приятно. Он присел рядом с Дилюком на кровать и стал рыться в коробке с холстами. — У меня где-то был один портрет… — Я заметил, что у тебя очень много картин с природой и зданиями, но мало с людьми, — вдруг сказал Дилюк и повернулся лицом к лицу к Кавеху. Тот поднял голову и встретился с ним взглядом. — Да, есть такое, — блондин вдруг как-то расстроенно вздохнул. — У меня есть много карандашных исполнений, но писать людей красками — это совсем другое дело. Не получится написать нормальную картину, если брать за модель фотографию какого-нибудь человека в интернете. — А как же натурщики?       Кавех встал и сделал шаг к своему столу, а после присел на колени. Он вспомнил, где ещё могла находиться нужная картина. Слева, прямо у стены между столом и кроватью, стоял небольшой комод. И было небольшое пространство между ним и самим столом. Туда Кавех тоже складывал картины. — Не так-то просто найти натурщика, — хмыкнул он. — Мало кто заинтересован сидеть несколько часов, когда у всех так полно дел. Да и платить мне им нечем.       Дилюк встал и неспеша шагнул. — А как же друзья?       Кавех, приложив немного усилий, смог вытащить несколько картин. — Они только и помогают, — Кавех на пару мгновений тепло улыбнулся, вспоминая собрание Клуба. Теперь у него гораздо больше друзей. — Вот того, что был в магазинчике, я и писал.       Он довольно быстро нашёл нужную картину, осмотрел её. Хороша, но по краям немного потрёпана. Он уже решил встать и показать её Дилюку, как вдруг добавил: — Хотел бы я как-нибудь уговорить Хайтама мне попозировать. С его-то телом! Писать с его натуры было бы очень интересно!..       После этих своих слов Кавех повернул голову назад, к Дилюку, и замер. Он знал, что тот стоит позади него, но Дилюк успел ещё и наклониться, видимо, чтобы раньше положенного увидеть долгожданный сюжет с натурой. Но мало того, что лицо его было гораздо ближе ожидаемого, оно ещё и выражало крайнюю степень удивления! Дилюк широко раскрыл свои алые глаза и вскинул брови так, будто только что услышал о своём выигрыше в лотерею нескольких миллионов моры. Даже губы его слегка разомкнулись, будто ещё мгновение — и с них слетят слова.       Кавех и сам так удивился его реакции, что его грейпфрутовые глаза округлились больше положенного. В голове его промелькнула мысль о том, что слова про натуру, возможно, прозвучали слишком откровенно. Они ведь видятся первый раз, а он уже делится такими планами. — Кхм-кхм!!!       Обоих парней из транса вывел до одури наигранный и гневный «кашель» третьего присутствующего человека в доме. Они одновременно повернулись в сторону звука. — Чем вы тут занимаетесь?       Аль-Хайтам, оставшись один, неспеша доел свой ужин и прибрался на столе, а потом, услышав какую-то возню в комнате соседа, решил их проверить. И, хочется сказать, картина перед его глазами предстала весьма интригующая: Кавех сидел на коленях около своего стола с поднятой головой, в пол-оборота развернувшись к Дилюку, а тот склонился над ним, держа одну руку словно на голове что-то взять.       Что Кавех, что Дилюк тут же отпустили своё удивление, когда по очереди встретились с Аль-Хайтамом взглядом. Его серое от некой злости лицо было словно холодным каменным изваянием: глаза остро и легко прищурены, тонкие брови нахмурены. Он скрестил руки на груди и, оперевшись плечом на дверной косяк, метал взгляд от одного к другому.       Дилюк тут же выпрямился и натянул на лицо дежурную улыбку. Он слегка согнул руки в локтях и раскрыл ладони, неосознанно показывая жест примирения. — Ничем таким, честно. — Ты чего так злишься? — Кавех тоже вернулся к привычному состоянию и встал с пола. — Я ему просто картины свои показываю.       Аль-Хайтам никак на это не ответил, но теперь он прожигал насквозь своим недовольным взглядом Дилюка. У которого вдруг дёрнулось адамово яблоко. — И вообще! — на повышенном тоне и достаточно грозно добавил Кавех, отчего оба остальных присутствующих аж вздрогнули. — Стучаться надо, когда в комнату мою заходишь! — У вас дверь наполовину открыта была, — безразлично фыркнул Аль-Хайтам. — Хранишь секреты — закрывай дверь.       Кавех очень хотел бы с ним поспорить, но решил, что в присутствии гостя это делать невежливо. Кроме того, сам Хайтам не сводил с красноволосого взгляд, словно держа его под прицелом. Обстановка была как-то странно напряжённой. Кавех просто вздохнул и, как ни в чём не бывало, протянул картину Дилюку. Парень осторожно взял её и сразу расслабился. — Ого… — на полотне был Тигнари, правда, по просьбе него самого, без прорисованного лица. Волосы его были аккуратно забраны в низкий хвост на затылке, но голова была повёрнута так, что он виднелся. До пояса он был оголён, ноги до щиколоток закрывали объёмные штаны с красивыми складками. Он потягивался, словно собирался приступить к физическим упражнениям. — Очень красиво!       Это была одна из старых, а потому любимых и (как он сам считал) лучших работ Кавеха. Картина писалась зимой и художник постоянно переживал, не замёрзнет ли модель. — И…ты хочешь чего-то подобного?       Дилюк вскоре передал картину обратно Кавеху. Тот подумал пару мгновений и с лёгким смешком пожал плечами. — Я и сам ещё не знаю.       Обстановка в какой-то степени разрядилась, хотя бы между двумя людьми. Когда Кавех развернулся, чтобы убрать картину, голос вновь подал Аль-Хайтам: — А мне?       Кавех удивился, что Аль-Хайтам это сказал. Он ему частенько показывал свои картины и иногда даже спрашивал его мнение. — Ты её уже видел, — сказал он, но всё равно развернул картину к другу. Хайтам за пару шагов подступил ближе, заходя на территорию комнаты, и буквально на несколько мгновений взял картину в руки. — Она же уже довольно старая, да? — вопрос был скорее риторическим.       Кавех убрал сокровище на место. — Ну, да. — Ты больше Тигнари не пишешь? — А что, хочешь на его место? — Кавех усмехнулся.       Лицо Аль-Хайтама выразило какую-то непонятную эмоцию. Он снова не то удивился, не то смутился, не то возмутился. Но что-то собирался сказать. Подумав, что причина в возмущении, Кавех бросил короткий взгляд на Дилюка, мол: «Видишь? Я же знаю, что откажется». И тот его понял, а потому, чтобы не продолжать неловкость, бросил свою руку через плечо Аль-Хайтама. А тот так ничего и не сказал. — Дорогой мой, а ты чего вообще пришёл? — Сказать, чтобы ты переместился в комнату правее.       Комнаты Кавеха и Аль-Хайтама были соседними, их разделяло лишь две стены, между которыми находилась малюсенькая кладовая, больше похожая на забетонированный в стену пенал. И, если смотреть со входа в квартиру, то комната первого была слева, а второго — справа. — Уже? Ну вот…       Аль-Хайтам одарил красноволосого немым вопросом: «Что, неужели здесь лучше?», и Дилюк его тоже понял. И поэтому широко улыбнулся Кавеху. — Спасибо тебе за выставку! Но этот недовольный собственник меня сейчас съест, если я не уйду.       Кавех хохотнул и кивнул в ответ. — Не за что, идите. — Хайтам, ты чего сегодня злой такой? Неужели наш день ног не понравился? — проходя по одному на выход из комнаты, спросил Дилюк. — Понравился, — буркнул Аль-Хайтам, идя спереди.       Кавех мысленно улыбнулся и шагнул вслед за ними, чтобы закрыть к себе дверь, как вдруг замер от удивления. — М! — Ха-ха!       Ладонь Дилюка с небольшого размаха громко шлёпнулась о ягодицу Аль-Хайтама. И тот повернулся к виновнику, смущённо хмурясь. Смущённо! — Значит, в следующий раз устрою тебе занятие пожёстче, — буквально промурлыкал Дилюк, после чего они скрылись в соседней комнате.       Кавех закрыл за ними дверь и уселся на свою кровать. Ему не показалось. Хайтам смутился, получив удар по своей красивой заднице. Его лицо порозовело словно мгновенно, и судя по тишине в его комнате, руки он Дилюку оторвать не спешил. Вот это уж точно день открытий… Похоже, эти двое действительно близки, раз позволяют себе такое поведение друг к другу. Ну, а что, они с Тигнари тоже близки вполне достаточно. Но почему именно эта ситуация никак не давала покоя? Будто в книге, которую ты начал читать не с первой главы, а с третьей, словно не хватало каких-то объяснений.       У Кавеха, в прочем, особенно не было времени на всякие рассуждения и домыслы. Он просто хохотнул и вскоре уже снова сел за своё рабочее место, продолжая решение домашних заданий. На улице всё лило и лило, прошёл первый час и уже подходил к концу второй. О закате уже можно было давно позабыть — темень и дрожащий от ливня фонарный свет были сегодня ему заменой. Кавех то нехотя, то наоборот охотно делал домашнее задание, иногда отвлекаясь на особо громкие звуки из комнаты Аль-Хайтама. Парни там явно о чём-то почти без перерывов разговаривали, но тихо настолько, что трудно было услышать. Спасибо ещё хорошей шумоизоляции в квартире. Хотя иногда всё же чей-нибудь смех или возглас пробивался до ушей Кавеха.       Было уже достаточно поздно, когда в гостиной послышалось какое-то копошение. Было нетрудно догадаться — на самом деле копошились в коридоре, потому что, видимо, Дилюк всё же решил уйти, не дождавшись окончания дождя. Ну и правильно, ему ведь тоже уроки нужно делать, как никак. Кавех, конечно, слегка негодовал из-за того, что его не позвали попрощаться. Ну и ладно, он выйдет сам. Его воспитали вежливым, в отличие от некоторых. — Уже уходишь?       Парни одновременно повернулись в его сторону, стоило только показаться. Дилюк уже был полностью одет. Что-то было не так… — Да, мне пора. А-то уже поздно. Большое спасибо за тёплый приём, — сказал он, и старшие улыбнулись друг другу. — Надеюсь, ты не пешком? — Нет. Уже приехало такси. — Тогда хорошей дороги. Заглядывай ещё! — Кавех улыбнулся шире и махнул ему рукой. — Обязательно, — хохотнул Дилюк.       На улице сверкнула молния. Дилюк приблизился к Аль-Хайтаму, и Кавех замер, как вкопанный, прямо в дверном проёме. Да нет, этого не может быть. Его глазам это всё кажется!       Мы говорили о том, что после удара по заднице у Аль-Хайтама было смущённое лицо? Забудьте. Не было у него смущённого лица, потому что по-настоящему смущённое лицо у него было сейчас! Сейчас, когда Дилюк что-то настойчиво шептал ему на ухо, ещё и нежно поглаживая по плечу. Аль-Хайтаму было неловко, щеки его были яркими, как никогда. Ресницы на веках подрагивали, а глаза едва заметно бегали. И всё же он покорно стоял, та́я во власти красоноволосой бестии, обрушившейся сегодня на их дом. Дилюк вот уже и отстранился, мягко улыбнувшись блондину. Он словно не замечал его реакции, или же наслаждался ею. А после стрельнул своими алыми глазами на Кавеха, которого током прошибло. Нет. Нет! Этого быть не может! — Увидимся завтра, — проворковал Дилюк и взял свою спортивную сумку с пола. — Проваливай уже… — непривычно тихо проронил Аль-Хайтам.       Сердце у Кавеха билось, как бешеное. Он прижался спиной к своей двери, закрывая рот рукой от непрошенных звуков. Нет. Твою мать, нет! Этого не может быть! Но теперь всё встаёт на свои места! Вот тот элемент, которого так не хватало для полноты картины!       Вот почему Аль-Хайтам так смущался сегодня в присутствии красноволосого. Вот почему он разгневался, застав их в странной ситуации. Вот почему он так долго не решался их познакомить. Вот почему от Дилюка исходила странная аура, и вот почему он вел себя так.       Буря, которую Кавех ждал, превзошла все его ожидания. Он просто не мог поверить, что всё это происходило на самом деле. Но теперь всё встало на свои места, стоило понять одну вещь — Аль-Хайтам и Дилюк на самом деле встречаются!!!