Клуб одиноких и находчивых

— Бедный малыш… — Как можно было так поступить? — А что, собственно, случилось? — Кэйа!       Ещё совсем недавно перед глазками маленького мальчика лет пяти была его комната с деревянной кроваткой, желтыми, неприятного глазу цвета обоями и полкой с игрушками, до которой он не доставал. Но почему эти взрослые тёти так странно смотрят на него? Вроде, нигде не нашкодил, только-только вышел из грузовой машины с коробками вещей. Наверное, всё дело в нём самом. Раз окружающий мир во всем располагал, значит, причина их непонятных для Кэйи эмоций крылась в нём. Но почему от этого внимания к его персоне так неприятно? Будто жалеют и насмехаются одновременно. Хотя, наверное, последнее лишь показалось. — Кэйа!       Ну вот, они наконец отвели взгляд, на душе стало получше. Хотя вот снова смотрят. Смотрят, будто боятся обжечься о него, словно он блуждающий огонёк. Может, они о чём-то переживают? О чём-то большом и пока для Кэйи непонятном. Интересно, а у них самих есть дети? Они тоже смотрят на них вот так? — Кэйа.       Наконец на плечо ложится тяжёлая рука в тонкой чёрной перчатке, и Кэйа не без труда поворачивает голову к тому, кто его побеспокоил. Взрослый мужчина присаживается на корточки, чтобы быть ближе к его уровню глаз. — Ты о чём-то задумался?       Голос блондинистого мужчины звучит не тепло и не холодно, не маняще и не пугающе. Он просто звучит и оседает на маленьких ушках дорожной пылью из воздуха. Ему не всё равно, наверное. Его лазурные глаза, такие красивые и драгоценные, яркие и привлекательные, смотрят прямо и куда-то обращаются. Они не такие, как у Кэйи.       Мальчик делает ему шаг навстречу, чтобы словно забитый котёнок приткнуться к большому и мягкому льву в надежде если не на спасение, то на быструю смерть. И хочется, и колется. Этот человек сейчас, пожалуй, самый родной ему, но отчего-то контактировать с ним непривычно и страшно. Наверное, со временем, это пройдёт. — Здравствуйте! — Ох, малыш, а вот и твой папа!       Мужчина наконец встаёт снова в полный рост и маленький Кэйа сжимает от страха кулачок, рождая и подавляя желание ухватить за его штанину. Раздаётся бархатный низкий голос. — Здравствуйте. Я не его отец, я его дядя.       Не поворачиваясь, Кэйа аж почувствовал, как позади повеяло чем-то странным, вроде разочарования. Хотя это быстро сменилось на нечто похожее на заинтересованность. — Ох, вот как, дядя! Ну, тоже хорошо. — Вы заселяетесь, да? Помощь нужна? — слышался голосок странной интонации. — Нет. Спасибо.       Кэйа чувствует, как на его спину ложится ладонь этого мужчины, легко подталкивающая его вперед, чтобы уйти. И он только рад этому, ведь теперь не будет неуважения. — Пойдём, я покажу тебе твою новую комнату.       Кэйа согласно кивает и наконец начинает улыбаться. — Дайнслейф! Ты не мог его ещё в шубу нарядить?! Дебила кусок! — У меня нет в этом опыта…       Пока незнакомка второпях снимала с Кэйи курточку и сапожки, его дядя, Дайнслейф, стоящий всё это время рядом, просто беспомощно стоял. — Одевай, как себя. Что в этом сложного? — Ты его пугаешь своими криками, — огрызнулся на женщину Дайнслейф.       Однако Кэйа вовсе не боялся. Отчего-то ему была весьма интересна и привлекательна эта высокая женщина с длинными светлыми волосами. Она напоминала дядю. Но вот обстановка вокруг менялась с поразительной скоростью. Не прошло и двух дней после их переезда, а они уже в новом доме. — Да, Рейн, будь мягче.       Позади этой красивой блондинки показалась ещё одна женщина. Она, вроде, была на неё похожа, но чем-то разительно отличалась. Она была уже не так высока. Волосы её тоже были светлыми, но другого оттенка — ванильного в сравнении с глубоким соломенным — и не настолько длинными. Но особенно отличалось её лицо. Лицо «Рейн» было точёным и вытянутым, с острым подбородком и узкими раскосыми глазами, а лицо этой незнакомки — более округлым, не выражающим особой строгости, глаза были большие и яркие. Но самое главное, она улыбалась. Заметив, с каким интересом Кэйа рассматривает её, женщина легко помахала ему ручкой. — Привет-привет.       Кэйа смущённо кивнул. — Благо, хотя бы не свитер на него натянул. Уже спасибо, — продолжала бузить упомянутая Рейн. — Лис, скажи Альбедо, чтобы спускался. Гости уже пришли, — стоило женщине обернуться на подругу и отметить, что та до сих пор разгуливает в едва-едва не просвечивающей футболке и вульгарно коротких шортах, она раздражённо добавила: — И надень что-нибудь поприличнее!       Вскоре вся компания сидела за большим кухонным столом. По правую руку от Кэйи сидел его дядя, Дайнслейф. Напротив него — женщина с именем Рейн. Напротив самого Кэйи — мальчик примерно его же возраста, поразительно похожий на Рейн. И между мальчиками, на короткой стороне стола, гордо одна восседала женщина с именем Лис. Штаны она, кстати, надела. — Меня зовут Рейндоттир, — начала женщина напротив Дайнлейфа, — зови меня «Рейн», так будет проще. — Тётя Рейн, — кивнул Кэйа.       Рейндоттир положила руку на спину сидящего рядом мальчика. — Это мой сын. Представься, — обратилась она к мальчику.       Белокурый красавец с большими лазурными глазами, как у его дяди, протянул Кэйе руку: — Меня зовут Альбедо.       Кэйа слегка заворожился этим, но поспешно пожал ему ручку в ответ. — А меня… Кэйа. — А меня зовут Алиса! — радостно начала женщина слева. — Кэйа, ты же, вроде бы, ровесник Альбедо? Сколько тебе лет, золотко? — Мне шесть, — ответил Кэйа. — А мне семь, — добавил Альбедо. — Просто у Кэйи день рождения в ноябре, — пояснил Дайнслейф.       На данный момент Альбедо уже исполнилось семь, а Кэйе было ещё шесть. Вот и всё. — Вот как, значит, ты ещё не ходишь в школу? — поинтересовалась Рейндоттир.       Кэйа помотал головой. — Хм. Ну, это даже хорошо. Не потребуются всякие заморочки, сразу пойдёшь в ту же школу, что и Альбедо, — утвердила она. — А чего вы просто так сидите все? Кушайте, кушайте, — заулыбалась Алиса, обращаясь к мальчикам и Дайнслейфу.       Стол был полон еды. Все и правда приступили к трапезе.       После того, как тарелки и стаканы значительно опустели, мальчикам разрешили пойти поиграть. Альбедо провёл гостю небольшую экскурсию по дому, в котором тот в последствии не раз побывает, и отвёл его в свою комнату. Обстановка была весьма сдержанной, но не слишком. Обои и потолок были светлыми и без особых рисунков, на полу поверх паркета был застелен здоровенный мягкий ковёр тёмно-синего цвета. Из необычного Кэйа приметил всякие непонятные штуки на столе у нового друга, разные ящички, но спрашивать не спешил. Между ними вообще была какая-то необычная атмосфера. Может, потому что Кэйа заметил, как Альбедо весь ужин разглядывает его.       Альбедо закрыл дверь и указал на всё вокруг: — Садись, куда хочешь.       Сам же он примостился прямо на ковре, спиной прислонившись к своей кровати. Кэйа сел где-то в метре от него, подогнув под себя ноги. — Альбедо, а тётя Алиса — тоже твоя мама? — неловко спросил Альберих. — Нет, она подруга моей мамы, — спокойно ответил Альбедо, — хотя она была со мной с самого рождения, так что она мне почти, как мама. — Вот как, — Кэйа понимающе кивнул, — они обе… Очень красивые. Ты очень похож на тётю Рейн, — и улыбнулся. — Мне часто так говорят, — ответил Альбедо.       Ненадолго повисла тишина. — А почему вы сюда переехали? — спросил он.       Кэйа не спешил отвечать, но немного погодя всё равно решил сказать. — Мои мама и папа… Раньше я жил с ними в северной части города, но недавно… — он замялся и стал перебирать пальцами. Ему казалось, что перед ним не ровесник, а кто-то сильно старше, отчего воздух застревал в горле. — Они уехали по работе и пропали…       Глазки Альбедо округлились больше. — За мной приехал дядя Дайн и сказал, что я теперь буду жить с ним… Он выбрал жить здесь.       Кэйа осторожно поднял взгляд. Альбедо сохранял стойкое молчание, но по его лицу было заметно, что он волнуется. Мальчик уложил свою ручку поверх сцепленных рук Альбериха. — Хорошо, что вы сюда переехали. Здесь есть детские площадки и рядом школа, — впервые за вечер он улыбнулся. — Будем ходить туда вместе.       Кэйа был очень тронут, а потому сразу же радостно кивнул. — Да!       Альбедо вдруг перевёл взгляд с одного, синего глаза Кэйи на тот, что был скрыт за чёлкой. Ему кое-что не давало покоя. — А тебе волосы не мешают? — вдруг спросил он. — Прямо весь глаз закрывают. Мама говорила, от подобного зрение портится.       Он потянулся, чтобы убрать синие волосы с бледного лица, но Кэйа перехватил его руку, а другой своей рукой закрыл правый глаз. — Нет! Они мне не мешают! Не смотри!       Когда маленькому ребенку говорят что-то не делать, ему сразу же хочется сделать это. И Альбедо в ту же секунду захотелось любой ценой узнать, что же не так с правым глазом Альбериха. Однако делать это он собирался своими путями. Он послушно убрал руку и отсел на место. — Я не смотрю, не смотрю… Не переживай.       Кэйа опасливо оглядывал его, продолжая закрывать глаз. — Почему ты стесняешься? — спросил Альбедо. — У тебя нет глаза? — Есть, — слегка обиженно ответил Кэйа. — Тогда почему ты его прячешь?       Кэйа не хотел ему отвечать, да и не знал, как. — Ты тоже будешь надо мной смеяться… — процедил он. — Не буду, — уверенно ответил Альбедо. — А вот и будешь! — Да не буду! — Будешь!       Альбедо нетерпеливо выдохнул и протянул к Кэйе правый кулак с оттопыренным мизинцем. — Я не буду смеяться. Шутить или обижать тебя не буду. Клянусь своим новым микроскопом!       Он указал на стол, на котором стояло непонятное доселе Кэйе нечто. Теперь он понял, что это был микроскоп. А рядом, видимо, всякие примочки к нему.       Немного подумав, маленький Кэйа всё же убрал правую руку от глаза и, оттопырив мизинчик, сцепился им с мизинцем Альбедо. — Ладно… Но ты обещал!       Альбедо торопливо сглотнул и вновь подсел к Кэйе. Научный интерес ко всему неизвестному играл в нём уже тогда. Он очень аккуратно, почти не дыша отодвинул волосы с лица Кэйи. И увидел глаз. Прекрасный глаз, такой же, как видимый до этого левый. Разве что цвет радужки был тёмно-золотым, а не синим…       Кэйа сидел с замиранием сердца. К его удивлению, Альбедо довольно долго смотрел в его правый глаз, всё, видимо, детально запоминая. Он боялся смотреть ему в глаза, поэтому отвёл взгляд куда-то в сторону и просто ждал. Вскоре Альбедо отсел. — Ну и чего ты боялся? — с нарочитой лёгкостью начал он. — У тебя просто глаз другого цвета. Я уж там невесть чего надумал! — Вот именно! — Кэйа принялся поправлять чёлку. — У меня глаз другого цвета! Все говорят, что это уродство… У нормальных людей глаза одинакового цвета!       Альбедо презрительно фыркнул. — Никакое это не уродство! У людей очень редко бывают глаза разного цвета, и на твоём месте я бы всем подряд их показывал! Потому что они все обычные, с одинаковыми глазами! А ты… — Альбедо устремил на Кэйю какой-то неизведанный взгляд. Было в нём что-то такое, что очаровывало, но выразить это было невозможно. — А ты особенный.       Никогда доселе в своей жизни Кэйа не слышал ничего подобного по отношению к себе. Он особенный… И кто-то… Восхищается им… Он не знал, что и ответить на такое, лишь заворожённо дышал.       Альбедо же, сам слегка смутившись от того, что сказал, внезапно встал. — Хочешь увидеть кое-что красивое? — А…Ну… Хочу, — сбито ответил Кэйа, не ожидая такой резкой перемены в интонации.       Альбедо отошёл к столу и взял с него какой-то шар, поставил посередине комнаты на ковёр. В руках у него был маленький пульт. За окном уже было темно, но мальчик всё равно задёрнул шторы, а затем выключил свет и сел на место. Пока Кэйа ещё не успел задать вопросов, он нажал на кнопку на пульте.       Кэйа не сразу увидел и понял всё. Вокруг него комната превратилась в нечто подобное удивительной пещере. Сотни мельчайших огонёчков разливались по стенам, потолку, полу, по его рукам, ногам и даже лицу. Они почти не двигались, но когда он смотрел на себя и свою одежду, Кэйе казалось, что они танцуют на его коже, оставляя прохладные следы. Под этими малюсенькими звёздами полнились голубые облака, словно сахарная вата. Кэйе показалось, что он очутился в планетарии — настолько это всё было красиво. Было темно, и лишь мягкий ковровый ворс под ногами давал понять, что он всё ещё на земле обетованной, где-то в чьей-то детской комнате.       Альбедо нажал ещё одну кнопочку, и облака с блёстками стали медленно плыть. Они плыли и плыли, слева направо, и Кэйа вертел головой, чтобы продолжать следить за ними, ни за что не отрываясь. Он не мог допустить, что потеряет из виду такую красоту. Он легко коснулся кончиками пальцев линии волос и отодвинул чёлку, снова открывая правый глаз, чтобы наблюдать было удобнее. Голубые искрящиеся облака всё проплывали по нему, мимо него, и Кэйа неотрывно следил за ними, иногда шустро поворачивая голову.       Альбедо тоже любовался зрелищем, однако не тем, что Кэйа. Подобное было в его распоряжении уже давно, и он привык. Он обожал сидеть вот так, в потёмках, и наслаждаться этим искусственным звездным небом, которое он не мог уместить на ладони, а потому позволял ему растекаться по всей комнате. Он смотрел на Кэйю. На этого забавного маленького мальчика, такого же, как он. Одновременно похожего, и одновременно совершенно другого. Однако на сердце у Альбедо всё было теперь предельно чётко. Стоило Альбериху шарахнуться — шарахался он сам. Стоило ему улыбнуться — внутри всё трепетало, и он тоже улыбался. Подобное чувство он испытал, когда недавно получил долгожданный микроскоп, но теперешнее не шло с тем ни в какое сравнение. Ему хотелось взять Кэйю, как мягкую игрушку. Обнять его, нежно пригладить гребнем волосы. Лечь в обнимку под одеяло ночью и, пожелав добрых снов, поцеловать в лоб. Накормить, напоить, красиво одеть. Играть. Но не им. А с ним. Слышать его тонкий смущённый голос. Слушать то, о чём он сможет рассказать, и навсегда-навсегда это запомнить. Смотреть в его разные, красивые и чарующие глаза. Одни такие глаза на всём белом свете. Хвалить их, чтобы Кэйа улыбался. Самое главное — чтобы он улыбался… Уже в тот момент Альбедо всё для себя понял.       С того самого дня Кэйа и Альбедо стали почти неразлучны. Дядя Дайнслейф поначалу много времени проводил дома, с Кэйей, помогая ему обжиться на новом месте и привыкнуть к обстановке. В социализации хорошо помогала тётя Рейндоттир и тётя Алиса (Кэйа ещё некоторое время задавался вопросом, не пара ли они, ведь Алиса постоянно торчала в доме Голд, и неизвестно, уходила ли вообще ночевать к себе), а во второй половине дня, когда Альбедо забирали из школы, мальчики вместе играли и гуляли. Альбедо стал для Кэйи настоящим старшим братом: он всегда стремился провести с ним больше времени, помогал ему, и взрослые нарадоваться не могли их искренней дружбе.       Однако к тому моменту, как Кэйа пошёл в школу, Дайнслейф вернулся к своей работе, которая предполагала частые длительные командировки. Он мог отсутствовать дома больше месяца-двух, и на это время Кэйа отдавался на попечение Рейндоттир и Алисы. Когда мальчику исполнилось десять, он частенько оставался дома один, сам готовил и убирался по дому. Хотя, всё же всё своё свободное время, вплоть до времени отхода ко сну, он проводил в доме Голд. И его оттуда никто не выгонял. Мальчикам было комфортно вместе, да и жили они по соседству. Поэтому в полном одиночестве Кэйа разве что проводил ночи.       Когда мальчикам подходил к концу одиннадцатый год, на свет появилась дочка Алисы. Малышку назвали Кли. Когда тётя Рейн узнала о внезапной беременности Алисы, то очень долго негодовала, и только тогда Кэйа окончательно удостоверился, что они лишь подруги. Впрочем, их жизнь не особо изменилась, просто Кэйа и Альбедо обзавелись прелестнейшей младшей сестрёнкой. Алиса так же часто проводила время в доме Голд, но теперь уже не одна. Когда Кли подросла, мальчики играли с ней и следили, пока взрослые отдыхают. Они настолько не чаяли души в малышке, что всегда были рады провести с ней время и порой соревновались за её внимание.       Кэйа и Альбедо ходили в одну среднюю школу, и для первого это было очень удобно, ведь Альбедо учился на один класс выше. Все контрольные работы и домашние задания перестали доставлять Кэйе проблемы. Однако проблемы были другие. Кэйе уже не за горами был шестнадцатый год, а первой течки у него всё не было.       В норме течка у омег, как и гон у альф, приходит с началом полового созревания. То есть прийти она должна была уже невесть когда. Обращение к врачам особых результатов не дало — обращайтесь, мол, после шестнадцати, тогда ещё что-нибудь подумаем. Ведь все индивидуальны, и у кого-то впервые это происходит аж в тринадцать, а у кого-то в семнадцать. Хотя и то, и то, считаются скорее отклонениями от нормы. Вот и Кэйа сидел, словно на пороховой бочке.       Однажды осенью того года случился инцидент. Кэйа был уже на третьем году средней школы, в то время как Альбедо перешёл в старшую. Раньше на каждой перемене Кэйа прибегал к нему в класс и занимал его внимание, полностью забирая его себе. Альбедо и не был против, он всегда с особой охотой проводил с другом время. Однако теперь они были порознь, и Кэйа ждал не дожидался, когда же он тоже поступит в старшую школу. А его просто попросили отнести журнал в учительскую.       Поднимаясь по лестнице, Альберих почувствовал резкое недомогание. Он схватился за перила и крепче сжал журнал, однако всё перед глазами кружилось и плыло. Он услышал, как где-то рядом раздаются голоса, и попытался ответить, но в тот момент у него закончились силы, чтобы просто стоять.       Очнулся он в медкабинете, о чём догадался, почувствовав запах медикаментов. Медсестра, услышав, как тот ворочается в попытках встать, подошла к нему. — Лежи, лежи, отдыхай, — мягко сказала она, поглаживая Кэйю по плечу. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — не задумываясь, ответил Кэйа.       Однако это было не так. Он чувствовал, какая тяжёлая у него голова и как горит тело. — У тебя небольшой жар, — сказала медсестра и каким-то странным взглядом осмотрела Кэйю. — Вот как? Ну… Я не болею, — ответил он.       Женщина сказала ему дальше лежать, а сама отошла за рабочий стол. Она спросила его имя и класс. Немного помолчала, смотря в монитор. — Ты не гулял на холоде последние дни? На улице ведь прохладно. — Нет. Говорю вам, я не болею, у меня довольно крепкий организм, — неловко улыбнулся Кэйа. — Надеюсь на это, — ответила женщина. Она встала и вновь подошла к Кэйе. — У тебя есть сейчас дома кто-то, кто сможет тебя забрать? — Что?       Кэйа не понял, зачем. С ним ведь не всё так плохо. Женщина скрестила руки на груди. — Думается мне, у тебя начинается течка, — сердце парня пропустило удар, — у тебя ведь раньше их не было, цикла мы не знаем. Желательно, чтобы тебя забрал родственник и отвёз домой.       Кэйа уже очень долго ждал этого момента. Он перечитал весь интернет, всё, что помогло бы ему понять, что это за явление и как оно проходит. Ещё и знакомых омег поспрашивал. А теперь, когда он столкнулся с ним, сердце как-то неровно билось. Дядя Дайн в командировке, тётя Рейн на работе, а тётя Алиса сидит с маленькой Кли, которая недавно приболела. А Альбедо сейчас на занятиях в школе…       Кэйа потупил взгляд. — За мной не могут приехать. — Что, совсем никого? Я не могу тебя одного отпустить.       Парень ещё немного подумал и взял в руки телефон. Это был всё же лучший вариант.       Пока они ждали Альбедо, медсестра дала Кэйе выпить какую-то таблетку. — А что это? — он лёг обратно в постель. Тело было каким-то слабым. — Просто витаминка, — ответила женщина. — Мы даём их тем, у кого впервые начинается течка, или у кого она проходит тяжело.       «И такие таблетки есть» — подумал Альберих. — Когда течка кончится, сразу обратись к врачу и сдай анализы. Тебе помогут подобрать ингибиторы. А пока ничего не пей, первая течка должна пройти сама.       Кэйа покивал головой на всё, что она говорила, но последняя половина слов прошла мимо его ушей. Парень наконец почувствовал влияние повышенной температуры на организм, он укутался в одеяло посильнее и не заметил, как моментально провалился в сон.       Он не знал, сколько времени прошло, когда его разбудили. Увидев перед собой взволнованное лицо Альбедо, он был так рад, что сразу же слабо повис на его шее. Он обулся, тело его продолжало гореть и не слушаться. Медсестра что-то обсудила с Альбедо и проводила их до конца коридора. — Вот так, ложись и отдыхай.       Мягкий и успокаивающий голос Альбедо, словно горный ручеёк, распространялся по венам. Его холодные руки были так же приятны, как охлаждающий пластырь в жару. Кэйа впервые так отчётливо слышал аромат его туалетной воды. Интересно, будь это не Альбедо, а кто-нибудь другой, радовался бы Кэйа точно так же?..       Сам же блондин был смущён тем, как смотрит на него друг. Он буквально чувствовал, как от Кэйи пышет, словно от только испеченной румяной булочки. Как Кэйа сжимает его руку и как томно смотрит на него прикрытыми глазами. — Останься со мной…       Чувствуя, как Альбедо собирается покинуть его, Кэйа крепче сжал его руку. Тот свободной рукой убрал прилипшие ко лбу его тёмные волосы. — Хорошо, хорошо. Я останусь.       Альбедо не так часто бывал в доме Альберихов, ведь чаще всего они играли в его собственном доме. Всё здесь было знакомым и одновременно чужим. Как-то пусто. Дайнслейф часто отсутствовал, поэтому жизнь в доме держалась на одном лишь Кэйе. В его вот доме всё было по-другому, всегда там кто-то был. Полки с книгами, дисками и игрушками слегка пылились, шторы в комнате давно никто не стирал. Да и в шкафу наверняка бардак. От мысли об этом Альбедо улыбнулся. — Почему улыбаешься? — тихо проскулил Кэйа, смотря на него. — Ты что, ещё не спишь? — удивился Альбедо. Прошло уже много времени. — Не получается, — ответил Кэйа, — и не хочется.       Альбедо озадаченно выдохнул. По Альбериху было заметно, что сил у него довольно мало, да и воздух вокруг незаметно тяжелел. Несмотря на это, Кэйа отчаянно не хотел его отпускать. Альбедо не знал, как ему лучше поступить. — Что же мне с тобой делать, горе луковое? — он мягко улыбнулся, проводя пальцами по линии роста волос на лбу Кэйи, тем самым снова убирая лишние волосы с его лица. Кэйа слегка вытянул шею и уткнулся в холодную ладонь горячим носом. А затем прильнул к ней щекой. — Обнять… — Понять, — рефлекторно продолжил фразу Альбедо и тут же осекся. Кэйа расплылся в довольной улыбке. — И никогда не отпускать. — И никогда не отпускать…       Забавы из детства всё ещё преследовали этих повзрослевших детей. В детстве Кэйа часто просил у Альбедо помощи и часто доставлял хлопоты. Чтобы не злиться друг на друга в трудные моменты, они придумали заклинание, которое всегда помогало избежать конфликтов. Стоило детям «обнять» — и их трепещущие сердца вновь открывались, разгоняя тучи. Стоило «понять» — и их ошибки становились понятны, и причина ссоры испарялась сама по себе. А «никогда не отпускать» помогало им оберегать друг друга. Даже взрослые частично переняли это от них.       Кэйа вытянулся на кровати и с лёгким сладким «хи-хи» протянул руки к Альбедо, словно маленький ребёнок к любимой погремушке. Альбедо же чувствовал себя странно, сглотнул слюну, но всё же подался к нему. К его удивлению, слабые руки Кэйи обняли его едва ли слабее, чем обычно. Парни легли на бока, чтобы лежать лицом друг к другу. Кэйа прижал парня посильнее к себе и уткнулся носом в его ключицу. Впервые дыхание Альбедо перестало быть ровным. Горячее сопение друга доходило до его кожи даже через одежду и странно щекотало. — Засыпай скорее, — пытаясь сохранять спокойный голос, тихо проговорил Альбедо.       Кэйа же продолжал возиться, словно ему назло. Он шуршал одеялом и одеждой, елозил на одном месте, шумно дышал, словно маленький котёнок, который никак не может улечься. Он действительно издевался над Альбедо, потому что иначе тот не мог это оправдать. Он старался думать о своей домашке и легко поглаживал больного по лопаткам.       Альбедо показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Альберих притих, хотя на деле не прошло больше десяти минут. Думая, что Кэйа уснул, он попытался аккуратно вылезти, однако не тут-то было. Кэйа не только сильнее стиснул его в объятиях, так ещё и нагло перекинул через него своё бедро. Альбедо бы всеми правдами и неправдами убеждал себя, что ему показалось, будто ему в бедро что-то упирается, но он точно знал, что ему не показалось. А потому на его лбу появилась лёгкая испарина. — Кэйа, мне… Дай-ка мне вылезти… — занервничал он. — М-м… — Кэйа прохрипел что-то совсем непонятное, слова было не разобрать. Однако он действительно ослабил хватку.       Альбедо смог немного освободиться, но не больше, чем на жалких двадцать сантиметров, потому что после Альберих снова оказался подле него. Причем на этот раз непростительно близко. Альбедо почувствовал, как к его дрожащим губам примыкает горячая влага. Нежная и приятная. Та, о которой он грезил.       В его сознании на секунду всё смешалось. Он точно не ожидал, что первый поцелуй (да ещё и с Кэйей!!!) выйдет в такой сумбурной обстановке. Он поспешно отстранился, сердце заколотилось так, что Альбедо казалось, оно пробьёт его грудную клетку. — Кэйа… Ты… — только и мог процедить он.       Однако на лице Кэйи смешалась некоторая грусть. Или злость?.. Или Альбедо не понял, что именно это было. — Почему отстраняешься?.. — вдруг довольно чётким голосом проговорил Альберих. Его глаза были открыты почти так же, как и всегда, но было в них что-то совсем не такое, как обычно. — Я же нравлюсь тебе, разве нет?..       Альбедо услышал шум в ушах от того, насколько быстро кровь бегала в его организме. Ему резко стало не по себе, слова вставали поперёк горла. Значит, Кэйа всё это время знал? Или с какого момента он начал знать? Как долго он ещё собирался скрывать, что всё заметил??? Пожалуй, в жизни всегда сдержанного Альбедо текущие минуты были пиком его эмоций. Разум точно покинул его. — Нравишься, — отчеканил он.       Его рука быстро улеглась на затылок Кэйи, он снова притянул его для поцелуя. Приятно. Горячие и податливые губы были просто восхитительны, Альбедо бы обязательно похвалил Кэйю потом за то, что тот пользуется бальзамом для губ. Божественно, просто невероятно. Какие же потрясающие звуки издавал Кэйа, когда Альбедо осыпал поцелуями его шею. Нежная, податливая смуглая кожа плавилась под его губами. Он чувствовал, как пульсирует под ней артерия, гоняющая закипающую альбериховскую кровь. Будь он альфой — он бы не оставил от Кэйи ни кусочка. — …Бедо… — в какой-то раз проскулил Альберих, что наконец донеслось до слуха блондина. Альбедо отстранился.       Тело рядом не просто горело, оно теперь закипало, готовясь сгореть. Грудь рвано вздымалась и опускалась под чёртовой школьной рубашкой, пропади она пропадом. Ноги легко подрагивали, всё ещё наполовину закрытые одеялом. Альбедо сделал глубокий вздох, но ему не хватало кислорода. Кэйа смотрел на него затуманенным взглядом, но лицо его выглядело даже чересчур довольным. Он лёг на спину, словно приглашая сесть за ломящийся от еды стол, и Альбедо прошибло холодом. — Бедо? Эй, Бедо!       Альбедо быстро встал, пытаясь привести в порядок дыхание. Многое было потеряно, но ещё не всё. Кэйа поднялся на месте, растерянно смотря на него. — Прости, — обронил Альбедо. — Отдыхай, решим всё потом. — Бедо!       Альбедо и след простыл из комнаты, Кэйа подался за ним, но силы быстро покинули его. Он знал, что не выиграет в этих догонялках. Да, и… Что такого-то? Ладно, пусть бежит… Это ведь Альбедо. Он всё равно к нему вернётся.       Альбедо выбежал на крыльцо дома и сел на ступеньках, вернее, чуть не упал на них. Недавно разгоряченное донельзя сердце гоняло по его телу пламя с бубнами, а теперь до кончиков пальцев доходил один лишь лёд. Это всё его вина. Кэйа, его любимый Кэйа, он беззащитен, как ребёнок. Он наивен, как ребёнок. И у Альбедо была всего одна простая задача, и он едва не провалил её.

      И если вдруг вам показалось, что экшона между этими двумя не так много, то просто знайте — вам показалось.

— Та-а-ак… Ты хочешь вернуть с ним отношения? — Что? Нет! — Кэйа удивился.       Тигнари вскинул бровь. — Альбедо действительно очень хороший парень, — подтвердил Аякс. — Так в чём твоя проблема? — не понял Кавех. — Проблема его в том, что Альбедо задал ему высокие стандарты, до которых теперь никто не дотягивает, — усмехнулся Венти. — Я прав?       Ну, отчасти он был прав, Кэйа это признавал. Но вот сказать по правде… — А-а-а! Да я сам не знаю! — парень хныкнул и запустил пятерню в свои синие волосы. — Хочу красивых, милых отношений, как у Тигнари было! — упомянутый встрепенулся. — Но без всяких расставаний… Или как у Аякса, — рыжий паренёк неловко улыбнулся и поближе к пальцам натянул свой вязаный кардиган, — чтобы всякая любовь-морковь.       Венти не удержался и прыснул со смеху, Кавех же состроил очень странное лицо. Тигнари понимающе улыбнулся и в знак поддержки легко похлопал Альбериха по плечу. — Мы все хотим. — Так если хочешь любви, вернись к Альбедо. Я уверен, он будет только рад, — сказал Кавех. — Не хочу… — Кэйа поджал губы. — Почему же? — Я же уже говорил, — ответил он, — я остыл к нему.       Тигнари пожал плечами: — Ну, если это действительно так, то тебя нельзя винить. Что «любить», что «быть любимым» — одинаково плохой выбор. — И всё же я бы выбрал «быть любимым», — ответил ему Кавех.       Кэйа про себя усмехнулся. — Так хотя бы можно не переживать о плохом отношении к себе, — пояснил блондин. — А я вот любви вдоволь получал, поэтому предпочту «любить», — улыбнулся Венти. — Даже если он окажется последним мудаком, который будет издеваться над тобой? — игриво спросил Тигнари. — В такого я попросту не влюблюсь. Или разлюблю его сразу же!       Смешков не прозвучало, по крайней мере вслух, потому что все решили не рушить иллюзии этого наивного сердца. — Ну, любимым я уже был, — присоединился к дискуссии Кэйа, — поэтому пока что выберу «любить». — Это всё две стороны одной медали, — удручённо вздохнул Тигнари. — Мы все это понимаем! И всё же, что бы ты выбрал? — заискивающе спросил Кавех. — Ничего бы я не выбирал, — фыркнул Тигнари. — Всё хуйня.       По классу прошлись тихие смешки. — Аякс, а ты?       Парень стушевался. — Я бы тоже предпочёл не выбирать… — Ну блин, так не честно! Все бы не выбирали, если бы могли, — возмутился Кавех. — Ну-ка живо, что бы вы выбрали? — «Любить», — громче прежнего фыркнул Тигнари. — Наверное, «быть любимым»… — ответил Аякс.