Искорки в глазах

Никогда не знаешь, что станет с тобой завтра. Никогда нельзя предугадать когда ты останешься без дома. В их случае — дома не было никогда. Дом подразумевает под собой любовь, заботу и благополучие. В том месте, где они жили, были лишь боль, страдания и отторжение. Сейчас у них не осталось ничего. Их выгнали. Словно списали на свалку, как сломанную игрушку. Таковыми они и являлись. У них остались лишь они сами и друзья, у которых такая же судьба. Они находятся где-то на въезде в город. Сидят под столбом кучкой, без малейшего понятия о том, как жить дальше. Их лишили единственного — крыши и отвратительной на вкус еды, словно помои. На них без слез и не взглянешь. Сломленные дети, потрепанная одежда, почти клочья из тряпок. Лица, не передающие ничего. Хенджин, как самый старший, расхаживал перед ними в раздумьях. Спрятал руки за спиной, чтобы лишний раз не видеть как они дрожат. Джисон сидел на сырой земле, облокотился на столб спиной и постукивал ногой — единственное, что держало его в этом положении. Как они вообще оказались там, откуда их выгнали? Да всё просто, сироты они. Чонину, например, едва стукнуло пятнадцать. Вообще, все детство он рос в заботе и родительской любви, но в один момент отец погиб, а мать спилась, из-за чего ребенка забрала опека. А на фоне стресса у него начали случаться панические атаки, ведь триггером являлось множество явлений. Джисон с малого детства рос в приюте. Он, в связи со своей гиперактивностью, часто подвергался насилию от работников приюта, так и детей постарше. Таких шумных как он не любили, пытались заткнуть или успокоить. Даже был момент, когда его связали. — Мы так и будем сидеть здесь, пока нас не заберёт кто? Думаете, чудо свершиться?! — чуть ли не закричал Джисон, подскочив с места и быстрым шагом ходя по кругу. — Я и так думаю! Есть идеи? Предлагай. — злостно съязвил Хенджин, остановившись на месте. — Всяко продуктивнее будет, если мы сейчас в город вернёмся, не думаешь? — Хан прав, чего нам тут сидеть? — включился Феликс и тоже подскочил со своего места рядом с Сынмином, от чего тот заметно дернулся. — Окей, хорошо, идем в город. Но у нас ни денег, ни жилья. Нихера у нас нету! — взгляд Хенджина упал на молчавшего Чонина, что не ровно дышал. Хван подбежал к нему и сел на корточки. — Эй, опять? Дыши, Чонин, слышишь? Глубже, давай. Вдох-выдох. Чонин слушал умиротворяющий голос Хвана и следовал его указаниям. Через пару минут он успокоился и стал ровно дышать. Проморгался, проясняя взгляд, губы прошептали едва слышное «спасибо». Все выдохнули. У Чонина редко было больше одного приступа за день. Парни снова уселись в молчании, раздумывая. Но тишина долго не продлилась. — А может ограбим кого-нибудь? И деньги будут… — предложил свою идею Джисон. — Ага, — кивнул Феликс, прицокнув, — И в обезьянник. Зато крыша над головой, чего уж там. — Нет, никакого обезьянника, — отрезал Хенджин, поправляя свою потрепанную темно-зеленую кепку. — Ну тогда я не знаю, что нам делать! — откинул голову назад Хан, тяжело выдыхая и качая ногой из стороны в сторону. Тишина нагнетала. Ее разбавляли только редко проезжающие мимо машины, что направлялись в город. Было только утро, им придётся искать ночлег почти весь день. А идей нет от слова совсем. — А может… — Нет, Джисон. Мы не будем вскрывать чужую квартиру. — Тц. Перед ними около обочины остановился большой черный джип. Из нее вышел мужчина с белыми кудрями и в весьма солидной одежде. — Вы попутку ждёте? — спросил мужчина, разглядывая детей — оборванцы, у которых явно нету места прибоя. Но его тянуло помочь им как только он увидел их из далека. — Нет, нам некуда, — покачал головой Феликс, поднимая взгляд на мужчину. Глаза, в которых не так давно сияли звёздочки, сейчас тоскливо потухли, смотря прямо в лицо загадочного человека. Ему хотелось довериться, хотелось, чтобы кто-нибудь решил их проблемы и дал шанс на выживание в этом мире. — Вот как, — мужчина поджал губы и отвёл взгляд на дорогу за его спиной. Сердце сжималось, стоило лишь посмотреть на них, твердило о том, что им нужна помощь. — Если вам действительно нечего терять и вам действительно нужна помощь, я вам помогу. Тут подскочил Хенджин, нахмурившись и с недоверием глядя на мужчину. Он чуть повернул голову, рассматривая чужое лицо, в котором можно было прочесть сострадание и жалость. Последнее отталкивало. Не нужна им жалость, она точно не поможет. — Зачем вам это? — Потому что я добрый человек. Меня зовут Крис, — мужчина протянул руку для рукопожатия, но ответа не получил и грустно убрал ладонь в карман брюк. — Я вам не доверяю. — Хенджин спрятал руки подальше в задние карманы заношенных джинс. — Я повторюсь, — недолгая пауза, — Если вам действительно нужна помощь, я помогу. А если вы просто кучка безалаберных детишек, то увы, нам не по пути. Хенджин хотел возразить, но рядом с ним оказался Феликс, отталкивая того и занимая место старшего. — Нам нужна помощь, — словно самому себе кивнул Ли, протягивая свою ладонь для рукопожатия, — Я Феликс, приятно познакомиться. — Так бы сразу, — улыбнулся Крис и пожал чужую тонкую ладонь. — А теперь попрошу рассказать о том, как вы здесь оказались. — Нас выгнали из приюта, — Феликс сглотнул, — Мы сироты, нам некуда идти и мы не знаем, что нам делать, — голос на секунду дрогнул. — Только не плачь, слезами не поможешь, — ответил мужчина строгим тоном, который заставлял брать себя в руки. — У меня есть пустующий домик в одном маленьком посёлке, я отдам его вам, а дальше вы сами решите как вам быть. Идёт? Тут все пять пар глаз, что потускнели от вечного горя и отчаяния, загорелись маленькими огоньками надежды. Все молчали, потому что стеснялись и потому что не могли поверить своим ушам. У них есть шанс на будущее? От этой картины внутри сначало что-то разбилось, а потом волшебным клеем, что не оставит следов от хрупкости, все соединится, и при этом станет в разы лучше и красивее. Счастливее.

***

Дети плелись за мужчиной по маленькому дворику, что был при домике. Всё зеленело за счет разгара лета. На территории были яблони, что пока что только цвели белыми лепестками, но некоторые начали опадать, создавая эффект снежных хлопьев. — Здесь, вот тут, — Крис указал на низкий заборчик, — огород, но пока не засаженный. — потом он указал на ржавую ручную колонку, — Вот здесь воду качать, она чистая, подземные воды. Кое-какие семена есть в кладовке, хотите, можете сажать. На заднем дворе, за туалетом, есть маленький гараж, там садовые инструменты и металлолом, я его не разбирал, можете потом там покапаться, может найдете что. Дети, что до этого внимательно слушали и запоминали всё-всё, синхронно кивнули, застенчиво толпясь кучкой. — А, забыл, возле туалета стоит душевая, воду в нее таскать надо. Пойдёмте, покажу вам сам дом, — словно мама-утка с утятами, ну или цыплятами, Крис зашёл в пошатаный временем, но совсем не разваливающийся домик, показывая комнаты, — Здесь две комнатки, кухня с газовой плитой и кладовая. Электричество проведено, не переживайте. В прихожей стоит сотовый телефон, на случай чего. Ну вы разберётесь, наверное, — мужчина сложил руки на боках, вспоминая что-то, — хоть посёлок маленький, но есть пару продуктовых, до них пешком пол часа, на велосипеде — пятнадцать минут. Теперь точно всё, — кивнул себе, — Есть вопросы? Руку поднял Хенджин, делая шаг вперёд. — А почему такой дом и пустой? — А, — Крис вскинул голову, — Тут бабушка жила, умерла недавно, вот и пустует. — дети поёжились, — Но-но, — опередил их мужчина, — я самолично все здесь убирал. — А почему не продадите? — всё так же Хенджин стоял впереди всех. — А кому он нужен в такой глуши? — улыбнулся мужчина. — Вот и пустует. Обживайтесь, а у меня еще работа. Тут вперёд вышел Сынмин, что до всего этого времени стоял молчком, и сложил руки у груди. — Я буду молиться за вас Богу, Святой человек. — сердце Криса второй раз за день расстаяло, и он не смог устоять, чтобы не прижать этого ребенка к себе. — Не стоит, думай о себе, Ким Сынмин. — Крис рассыпался в теплой улыбке, когда мальчик отошёл. — Откуда вы знаете?.. —Ну я же, по твоим словам, святой человек, — загадочно улыбнулся мужчина. Не смотря на то, что он показался им странным, он помог им. Они будут благодарны ему пожизненно. Они будут молить Господу его имя до самой смерти.

***

Крис вылез из машины и легонько захлопнул дверь. Взор его упал на старое двухэтажное здание, которое так и излучало несчастье и страдания. Приют. Порой, будучи волонтёром, Крису было некомфортно сюда ездить, а дети здесь жили. Мужчина набрал побольше воздуха в легкие и ступил на территорию детского дома. У детей сейчас должен быть тихий час, но редко кто действительно спал, а не занимался своими делами. Крис зашел в здание через главный вход, махнув рукой старому охраннику, который, сколько Чан себя знал, неизменно сидел на своем месте. Внутри всегда был полумрак от недостатка исправных ламп, а из кухни вечно доносился запах сгоревшего масла. Крис поёжился и поспешил к кабинету заведующего приютом, чтобы пригар масла перестал бить в нос. Кабинет заведующего знатно отличался от остального здания: все лампы исправно горели, отделка помещения была в коричневых тонах и так и кричала о своей свежести. Крису всегда не нравилось здесь находиться, — всё говорило о меркантильности заведующего, который желел денег на детей, но при этом сам всегда был в достатке. И Крис, который вкладывал сюда свои деньги, хорошо следил за тем, чтобы директор Чон не забрал что-то в свой карман. — Крис, здравствуй, — мерзко и натянуто улыбнулся заведующий, что сидел за своим столом и клацал по клавишам компьютера дорогой марки, — Дай угадаю, ты всё-таки помог им, да? — У меня есть душа, Чон, и причины на это. — Так у кого же её нет! — вскинул тот руки и отодвинулся на стуле от стола, откинувшись на спинку кожаного кресла, — Но у них же и так и так будущего нет, зачем ты потратил свое время на этих отбросов? Так еще и дом им отдал, который на неплохой такой земельке стоит. — Потому что ты выгнал их как больных котят, — призрительно прищурившись процедил Крис сквозь зубы, — у тебя в мозгах только и крутится откуда еще денег сорвать. Уже и государство спонсирует, чтобы дети хоть как-то нормально жили, а ты всё себе забираешь. — Ты приехал чтобы говорить мне что и как делать? — вскинул брови Чон, — тогда можешь идти, я не собираюсь слушать как ты срешь меня в лицо. — Я предупредить хотел, — Крис так и не сел в кресло напротив места заведущего и упёрся руками в стол, — в скором времени ты лишишься всего, что наворовал у детей, я тебе гарантирую. — Ты мне что, угрожаешь? — хмыкнул мужчина, все еще отвратительно улыбаясь. — Я предупредил, — повторил Крис, — я подал заявление в прокуратуру на твою проверку, Чон, — последнее слово тот протянул, словно злорадствовал, — А твое место я займу и наконец сделаю всё, что не сделал ты. Крис указал пальцем в грудь заведующего, тот ошарашенно смотрел мужчине вслед и вздрогнул, когда хлопнула дверь. Это был выигрыш в пользу Криса, жителей приюта и детей, которых бессовестно выгнали.

***

Первым, за что ребята взялись, была кладовая, где хранились поистине странные вещи. Джисон, как главная лазейка, откопал старый радиоприемник, магнитофон и несколько старых кассет для него. Видимо, прошлый хозяин этого дома — большой ценитель музыки. Но парни решили оставить это на потом, когда будет подходящее время. —А что мы вообще хотели искать изначально? — нарушил тишину Чонин, что вытаскивал из-под завала какого-то хлама ручную мясорубку. —Да ничего конкретного, собственно, — ответил Феликс, что после закашлялся от огромного количества пыли, — Кристофер сказал, что тут стоит покопаться. —Нашел! — воскликнул Хенджин на другой стороне кладовки, вытаскивая из старого буфета коробку с семенами. — Их тут много! —Отлично, — кивнул Феликс, забирая коробку из рук Хвана и ставя ее на пол возле себя. — Еще чуть-чуть тут поубираемся и пойдем дальше. По итогу поисков были обнаружены еще и всякие тряпки, что послужат постельным, стоит лишь постирать. Дети переключились на гараж, который стоял за туалетом. Там были вещи поинтереснее, помимо садовых инструментов и тележки. —Велосипеды! — крикнул Джисон, заметив торчащее велосипедное колесо и сразу же подбежал к нему. — Помогайте! Они нашли три велосипеда, на двое из которых было по багажнику. Прям судьба какая-то. —Им только колеса накачать и можно ездить, — констатировал Феликс, рассматривая помятый временем каркас красного велосипеда. Старенький, но ездить можно. — Нам повезло намного больше, чем мы думали изначально, — кивнул Сынмин и присел перед зелененьким великом, который был новее всех, — чур это мой. Буду на нем Чонина катать. — Ура! Не придётся самому педалить, — не возражал тот. — Потом делить будете, — махнул рукой Хенджин, — сейчас нам обживаться надо. Феликс принялся за стирку тряпок. На его удивление здесь были и кусок хозяйственного мыла, и порошок для ручной стирки. Крис сказал, что здесь убирались, но как будто всё оставили, словно знали, что тут будет кто-то жить. Этот мужчина такой странный и непонятный. Кто он? Сынмин и Чонин обследовали огород, на котором росло несколько кустов малины и один куст смородины. А еще две грядки клубники, что сейчас только цвела. Вот точно везение. А пока что они будут этим пользоваться и по общему решению было принято полить эту зелень, ведь дождей не было с конца мая. Хенджин рыскал по кухонным ящикам, где нашел половину пачки риса, соли и приправ. Не густо, но что есть. Позже обнаружится еще и погреб, в котором будут остатки прошлогоднего картофеля. Джисон возился с магнитофоном, пробуя вставить в него кассету без названия, оно, видимо, стёрлось от времени. Так как Хан в руки никогда магнитофон не брал, то это заняло у него достаточное количество времени. Ну зато он хоть чём-то себя занял и не мешал остальным. Сегодня они ложились спать уставшими, но очень счастливыми. Если бы не тот загадочный мужчина, то никто бы из присутствующих не мог представить, что с ними могло бы быть. И они эту помощь и этот день запомнят навсегда. Через года.

***

Первым глаза открыл Чонин, не осознавая, где он. Не было криков воспитателей и воплей детей, никто не хотел привязать его к кровати и облить водой. А это было множество раз на протяжении многих лет, от чего младшему стало не по себе. Как будто новая жизнь. Без «как будто». Парень проснулся зажатый между Феликсом и Джисоном, которые не раздумывали как и с кем лечь спать, уж сильно были вымотаны. Чонин аккуратно поднялся с дивана, что стоял в гостиной и поплёлся на кухню, сонно протирая глаза. Там он обнаружил Хенджина, который смотрел в окно, подперев кулаком голову, и, скорее всего, о чём-то задумался. — Доброе утро, — хрипло сказал Ян, садясь на соседний стул, этим выводя Хвана из мыслей. — И тебе привет, — шепотом ответил он, — как спал? — Угадай, — улыбнулся младший, — Джисон чуть не раздавил меня своими ногами, но это пустяки. В приюте бывало и похуже. А тебе? Хенджин лишь задумчиво кивнул, не ответив на вопрос. — Хён. — Да? — мгновенно откликнулся Хенджин, поворачивая голову к другу. — Что с нами будет? Хван снова замолчал, словно всерьёз раздумывал над этим вопросом, а после ответил: — Что-нибудь, вот только что — я не знаю. Всё-таки всё в конце концов заканчивается хорошим, только это «всё» может длиться по-разному. А теперь, — он лениво потянулся, разминая мышцы, — не забивай голову и радуйся тому, что есть у нас сейчас. Хенджин поднялся со своего места, потрепал младшего по голове и вышел на улицу, оставляя того в одиночестве размышлять над сказанным. Чонин тоже поднялся, но уже для того, чтобы поставить чайник на плиту. Пока тот совершал махинации и набирал воду из ведра в чайник, над ним раздался звонкий голосок: — Хёнджин прав. Всё, что есть, всё к лучшему, — с теплом проговорил Феликс, зажигая огонь на плите. — Да понял я, — недовольно ответил Ян, разгибаясь и бросая ковшик обратно в ведро. — И чудно, — лишь произнёс Ли, доставая пять тарелок из шкафа, — достань вчерашний рис, — попросил он. Чонин послушно открыл старый холодильник и достал сквородку с жареным рисом, который вчера быстро сварганил Феликс. Пока Феликс разогревал еду на плите, потянулись и другие. Сынмин последним зашел на просторную кухню и сел рядом с Джисоном, который досыпал на стуле. — Тебе тоже доброе утро, — ласково сказал Ликс, расставляя тарелки с остатками на столе, — а где Хван? — На улице должен быть, — ответил Чонин с набитыми щеками. — Я позову его, — взял это на себя Ли и направился на веранду. С утра было довольно прохладно, но одеваться было очень долго, да еще и лень. И вот совсем не верилось, что ровно сутки назад эти дети больше не надеялись на хороший исход. А теперь птички весело щебетали, утренние лучи ослепляли глаза, а ветер играл с листьями и осыпал яблоневые лепестки. Хенджин, сидящий на лавочке напротив двери, как увидел открывающуюся дверь, заметно дёрнулся, что не прошло мимо внимания Феликса. — Что там у тебя? — нахмурился он и зашагал к Хвану, который смотрел на него таким жалобным взглядом, что ответ сам пришел на ум. — Только не говори, что ты опять… И где ты их нашел? Я же выкинул последнее. — В кухонном буфете была не открытая пачка, — выдохнул Хёнджин, уже и не пряча дотлевшую до фильтра сигарету. — Ты же обещал, Хёнджин. — Обстоятельства, думаю, ты поймёшь. — Пойму, — кивнул Феликс и забрал окурок, сам делая затяжку. Хёнджин моргнул, выпучив глаза. — Ого. — Обстоятельства, — передразнил Ли и, последний раз затянувшись, растоптал бычок, а потом запнул его подальше под лавочку, чтобы никто из своих не увидел. — Пошли есть. — Идём, — кивнул Хенджин и встал, потянув за собой Феликса. Когда они зашли, все уже убрали свои тарелки и разбежались по комнатам. Парни ели в молчании, лишь изредка задевали ложками фарфоровые тарелки. Феликс встал первый и поставил свою посуду к остальным. — Чай будешь? — спросил он, мимолетно трогая чайник. В ответ лишь услышал положительное мычание. — А насчёт… — начал было Хенджин, встав рядом, но Феликс приложил палец к своим губам, прервав того. — Какой плохой пример мы будем подавать младшим, не скажешь? А если и найдут, то пускай думают, что они так и лежали. Ну, пока не закончатся. Никогда и никому не хотелось казаться в чужих глазах слабым и беспомощным человеком, которого можно легко сломить. Этого не хотел ни Феликс, ни Хенджин. Пускай младшие лучше думают, что их хёнов не сломать, чем то, что у них не будет тех, на кого можно положиться. На этом и разошлись, лишь поддерживающе улыбнувшись друг другу. А это только начало.

***

Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как дети поселились в посёлке. Но их жизнь уже успела радикально измениться. Хёнджин и Джисон устроились работать в магазинчик в соседней деревне, куда уматывали рано утром с бутылкой воды и парой мучных лепёшек в рюкзаке, а приезжали в ночь. К счастью, на это было два велосипеда. Теперь у них были какие никакие, но деньги. Чонин, Сынмин и Феликс взяли на себя работу по дому и огороду, и даже успели что-то посеять, что дало ростки. Хёнджин и Джисон решили спать в одной комнате, чтобы не будить ребят. Остальные спали на диване в соседней комнате, что являлась по совместительству и гостиной, чудом умещаясь втроём. Хёнджин собирал еду, которую им придется растягивать на весь день. Но они не жаловались — на такой работе редко найдешь время даже присесть. В окно били утренние лучи солнца, что заставляли ослеплять и моментально отойти ото сна, который еще не полностью отпустил разум. Парни собирались в молчании, чтобы ненароком не разбудить других, оседлали велосипеды и отправились в путь, что составлял чуть больше часа. Джисон отпустил руль велосипеда, на что Хёнджин начал его отчитывать, мол, убьешься, идиот. Такая церемония проходила каждое утро, поэтому Хван привык и закатывал глаза, причитая. Феликс, который просыпался одновременно с ними, выжидал, пока парни уедут и вставал, начиная работать по дому. Стирка, покупка продуктов, готовка, уборка — всё это было на Феликсе. Конечно, он уставал, но это было намного лучше, чем делать, считай, тоже самое, но в приюте и среди отбросов похуже, чем они сами. Ли принялся за стирку вещей на стиральной доске, которую они нашли в кладовке. Помимо одежды стирались еще и руки, в прямом смысле, до мозолей, иногда и до крови. Стирка длилась обычно два с лишним часа, включая перерывы и развешивание белья на веревке во дворе. К этому времени уже открывались магазины, поэтому юноша, немного передохнув, собирал рюкзак и садился на третий велосипед до ближайшего магазинчика, который находится за четыре километра. По дороге Феликс составлял список продуктов, которые необходимо купить — лепёшки, яйца, лапша и соль, которая закончилась буквально вчера. Спустя пятнадцать минут беспрерывной дороги, мальчик остановился возле маленького домика, в котором был зашторин вход. Ли отодвинул полупрозрачную тюль и поздоровался продавщицей, милой и улыбчивой женщиной, которой тот сразу полюбился. Юноша рассказал ей о том, как они здесь оказались, ведь она впервые видела его. А тут каждый друг друга знал. — Здравствуйте, тётушка Мин! — ослепил он женщину солнечной улыбкой, которую дополняли веснушки на щеках. За это продавщица и прозвала его «Солнышко». — Солнышко, родной, привет! — она вышла из-за кассы и крепко обняла мальчика. У нее самой детей не было, поэтому она стала считать Феликса своим непризнанным ребёнком, — Ты два дня не появлялся! Я уже думала, случилось что. — отошла она на шаг и заглянула в чужие глаза, — Ты какой-то замученный, устал сильно. Это являлось утверждением, а не вопросом. Феликс иногда удивлялся ее проницательности, но сразу же стал успокаивать женщину, говоря, что всё хорошо и ему нужно просто немного отдохнуть. — Ну смотри у меня, — шуточно погрозила пухлым пальцем миссис Мин, — тебе как обычно — лепёшки, лапша и яйца? — Да, — кивнул Ли, — и соли пачку. — Хорошо, — женщина ненадолго отлучилась на склад и принесла всё необходимое. — Может конфет каких возьмёшь? Дети, а берёте всё такое скудное, где краски детства? — Сами же знаете, что бюджет очень ограничен, — вздохнул мальчик, кладя на стол деньги на продукты и складывая их в рюкзак, молясь, чтобы яйца не побились по дороге. — Мне и так смотреть больно, как Джисон и Хенджин пашут днями, а получают гроши. — Бедные дети… — прошептала женщина и покачала головой, а потом начала набирать разных конфет в пакетик. — Держи, порадуй ребят, я угощаю. — Вы что? — запротестовал Феликс, начав мотать головой в разные стороны. — Я не могу, нет! — Бери, кому говорю! — тоном посерьёзнела женщина и нахмурила брови, — Не обсуждается. Феликс конечно взял подарок, но потом долго благодарил тётушку и кланялся ей, пытаясь скрыть смущение. Никогда он не чувствовал себя таким жалким. Мальчик ушёл, а женщина еще долго размышляла над произошедшим. Ей было очень жаль детей, которые жертвовали своей молодостью и которым пришлось очень рано повзрослеть. Она сама была такой же. Когда Феликс вернулся домой, то Чонин и Сынмин уже давно не спали. Чонин готовил, разжаривая на сковороде остатки от вчерашней лапшы, потратив последние яйца. Сынмин же мыл посуду и убирал последствия готовки Чонина. — Привет, — поздоровался Ли, зайдя на кухню и ставя на табуретку рюкзак, начал разбирать продукты, если их можно было так назвать. — Доброе утро, — кивнул ему Сынмин, но потом увидел сладости, что вытащил Феликс и посмотрел на него ошарашенным взглядом. — Откуда? Ты ночью работать стал, что деньги появились? — Спокойно, мне их подарила тётушка Мин, — Феликс не стал уточнять, что она буквально заставила его взять эти несчастные конфеты, — угостила, вот. — Я в шоке, — подключился Чонин, что успел выключить газовую плиту. Никто из них уже давно не видел сладостей, как минимум в сознательном возрасте.– Я надеюсь, что ты ее как следует отблагодарил? — Еще бы! Я изначально их вообще брать не хотел! — Я не сомневаюсь, — хмыкнул Сынмин и стал развязывать тугой узел, — Давайте делить, что-ли. Никогда они еще не были счастливы так, когда ощутили на языках настоящий шоколад, а не жир с сахаром, чем редко угощали детей в приюте. После завтрака парни начали заниматься рутиной. Сынмин ушел в огород полоть и поливать грядки, а Чонин накачивал и таскал ему воду. Они решили управиться с огородом до обеда, пока не началась жара, о которой предупреждали по единственному радиоканалу, который ловил старый приёмник, стоящий на деревянном крылечке. Феликс продолжил уборку по дому, подметая углы старым потрёпанным веником, но свою работу тот выполнял отлично. Работа на грядках закончилась как раз к началу пекла. Ким и Ян обессилено упали на табуретки, не веря, что так быстро закончили. Феликс погнал их обратно на улицу, но уже для того, чтобы те умыли лица от земли и грязи. В это время, в другом селе, Джисон и Хенджин даже сесть не могли, то разгружая товар, то подсчитывая его, ведя при этом учёт прибывшего товара и обслуживая покупателей. Владелец этого магазина всю работу скинул на бедных парней, видя, как те горели энтузиазмом в первый рабочий день. Теперь они выглядели слишком замученными. Хотя, по виду устал только Хенджин, а у Джисона вечно играло шило в одном месте. — На секунду хоть присядь, — замученно вздыхал Хенджин, ведя бухучёт, не имея при этом должного образования. Пришлось учиться на ходу, благо, спасал вентилятор, обдувающий маленькое, душное помещение. — И так голова раскалывается. — Завтра отдохну! Выходной ведь будет, — тот раскладывал товар, прыгая от одной полки к другой. Он как будто никогда не уставал, вот правда, даже не запыхавшийся ни разу. — Точно… — Хенджину казалось, что эта неделя длилась вечность, каждый день повторялся, был одинаковым от начала до конца. Колокольчик на двери звякнул и в магазинчик зашёл покупатель. Хван лишь опустил голову в толстую тетрадь, где вёл записи, оставив должность продавца Хану. Феликс уже в сотый раз пожалел, что впервые за всё время решил привезти ребятам на работу поесть. Палящее солнце заставляло стекать с его лба третий ручей, не смотря на темно-зеленую кепку Хвана, которую тот не брал с собой. А длинный путь заставил его тысячу и один раз проклянуть то, на чём мир стоит. К концу пути он уже валился с ног, но решил упасть хотя бы на стул для продавца. — Здравствуйте, — машинально ответил Джисон, когда снова услышал звон колокольчика, не поднимая головы. — Как официально, — улыбнулся Феликс. Знакомый голос заставил обоих подскочить и побежать обнимать друга, который обессилено шатался. — Ты дурак?! — Хенджин начал отчитывать парня, — По такой жаре и на велике?! С дуба рухнул? — Прости, — невинно улыбнулся Ли и протянул контейнер с едой, — это вам. Вам поесть надо. —Мы не можем, — покачал головой Хан, смотря на снова зазвеневшую дверь. Честное слово, его потом от любого звона будет трясти, — работать надо. — Я вас подменю, — ответил Ли и затолкал друзей в подсобное помещение, — отдохните там! — и повернулся к покупателю, тепло ему улыбаясь. — Здравствуйте. Феликс обслужил милую маленькую девочку, которая рассматривала парня своими большими глазками. Ли мог лишь умиляться и улыбаться ей в ответ, когда ему удавалось развеселить её. Феликс очень любил маленьких детей, настолько, что, будучи в приюте, присматривал за ними и играл вместе в свободное время. Когда он убедился, что в ближайшее время покупателей не будет, то заглянул в подсопку проверить ребят. Ли отодвинул тюль, которая вела в помещение и увидел парней, которые сопели, лежа на плечах друг друга. На коленях Хвана лежал контейнер с недоеденной лапшой. Ли смог лишь слабо улыбнуться от такой картины и оставил их, встав за кассу. «Пускай отдохнут, трудяжки» — подумал Феликс, случайно заглянув в тетрадь Хенджина. Он и подумать не мог, что их заставляли заниматься еще и такой работой. Они действительно заслужили вздремнуть, ведь ночи не хватит, чтобы восполнить потраченные силы. Хенджин лениво разлепил глаза, когда сон полностью сошёл на нет. Сначала он и не понял, где находится, но потом ощутил на своем плече голову Хана и память стала возвращаться. Парень аккуратно переложил Джисона, чтобы не разбудить. Удивительно, что шилозадый мальчик тоже заснул. Хван отодвинул шторку в главный зал, поморщившись от света, который ударил в глаза. Он увидел Феликса, который мило общался с покупателем, скорее с молодой покупательницей, по виду ровесница, которая активно строила тому глазки. Хенджин выждал, пока она уйдет и повернулся к Ли. — Почему не разбудил? — как-то рассерженно спросил Хван, скорее из-за того, что у него забрали работу. — Будто у меня хватило бы совести, — закатил тот глаза, облакачиваясь руками на стойку. — Вас так загоняли, что прям за едой вырубились. Это может значит только одно — вы ужасно устали. — Всё-таки я здесь работаю, а не ты, — нахмурился брюнет, — Тем более завтра выходной, мы бы хорошо отдохнули. — Ой всё, — цокнул Феликс, — знаю я ваше «отдохнули». — Ты домой то поедешь? — Хенджин снова сел за тетрадь, что-то в ней чиркая. — Вас подожду, не хочется как-то по жаре педалить. — Правильно, — кивнул Хван, не отрываясь от записей. Лениво зевая, из подсобки вышел Джисон, тря глаза. Когда его зрение нормализовалось, он оглядел магазинчик, словно в первые был здесь. Его непонимающий взгляд упал на Феликса, который облокотился на стойку и смотрел на дверь. — Ты давно здесь? — спросил Хан. — Я вам, вообще-то, еду привозил, забыл? — повернулся в его сторону Ли, вскидывая выгоревшую на солнце бровь. — А-а-а. да, забыл. — потом Джисон посмотрел на Хенджина, который прикрыл глаза и, видимо, задремал. — Хенджин! Хватит спать! Мы на работе, вообще-то. — Да не спал я! — дернулся тот от резкого крика и подскочил, с осуждением смотря на Хана, — Иди разбирай склад. — Да почему я опять?! — Это твое призвание, давай давай, шуруй. — стал его подгонять Хенджин, на что Джисон недовольно цокнул, но всё-таки скрылся за высокими коробками с товаром. — Жестоко ты с ним, — хмыкнул Феликс, смотря Хану вслед. — Он изначально на должность грузчика пришёл, так что ничего не знаю, — махнул в ответ Хван, — ты тоже иди посиди, не твоя работа, вообще-то. — Но мне скучно! — для уверенности Феликс топнул ногой, — И дома из-за жары тоже ничего не поделаешь… интересно, что там Чонин с Сынмином делают? — Позвони, спроси, телефон в подсопке, вроде. Ты домашний помнишь то? — Нет… Ну блин! — отчаянно вздохнул Ликс. — Дай мне работу, срочно. — Ну я даже не знаю, — вскинул голову Хенджин, оглядывая помещение, — пол помыть можешь. Это всё, что я могу предложить. — Я готов! Где всё брать? — загорелся жизнью Феликс, будто действительно оживая. — В подсобке, там и воду в ведро наберёшь. — улыбнулся Хван, видя этот энтузиазм в глазах младшего. — У вас в подсобке вся жизнь? — тот снова поднял бровь. — Видимо, — с той же улыбкой ответил Хенджин.

***

Сынмин склонился над завянутыми листочками огурца, мысленно оплакивая Чонина. Феликс открутит ему голову. — Сколько ты вёдер лил? — нарушил Ким минуту молчания. — Одно, как и всегда, а сегодня солнце палит похлеще обычного. — Чонин смотрел себе в ноги, прощаясь с жизнью. — Во дура-ак, — протянул Сынмин и шлёпнул ладонью себе по лбу, — Феликс всё время еще по ведру доливает за тебя. Он тебе шею свернёт… или лопатой голову отрежет. — Прекрати! Я еще слишком молод! — прервал младший того, — Давай спасать то, что еще живо. — Ты накосячил, ты и спасай, — в отступающем жесте поднял руки Ким, — я не хочу умирать в свои шестнадцать. — Ну и вали, кидалово. — фыркнул Чонин и поднял вёдра с травы, но не рассчитал свои кривые руки и одно из них с громким грохотом упало на землю. Сынмин среагировал моментально и упал на корточки, прижимая ладони к ушам и зажмурившись. Каждый раз как в первый. — Чонин… — еле слышно прошептал Сынмин, поднимаясь на ноги, — беги, сучёныш. Я убью тебя первее. — Хён, хён, — начал пятиться назад в страхе Чонин, — я же случайно, хён, помилуй. — Раньше надо было думать, — Ким ускорил шаг, из-за чего заставил младшего бежать до калитки. Чонин чуть ли не вырывал ее с петлями, когда она открылась в противоположную сторону от того, как он ее дёргал. Ошарашенный Хёнджин наблюдал за тем, как Чонин спрятался за его спиной, а Сынмин с очень зловещим видом шёл прямо на них. — А что, происходит, собственно? — вылезла голова Джисона из-за широкой спины Хвана. — Эта мелкая тварь сначала засушила огурцы, а потом напугала меня! Дай мне его придушить. — Ну я же не специально, хён! — Чонин подвинул свой живой щит, чтобы Ким точно не добрался до него. — Я задушу тебя во сне, — напоследок сказал Сынмин и отошел, пропуская ребят во двор. — Погодите… — подозрительно прищурился Феликс, а потом повернулся к Чонину, — Ты засушил мои огурцы?! Беги, малой, тебе хана. Вот теперь Чонину стало действительно страшно, поэтому ровно через полминуты его и след простыл. Где бы они его не искали, он словно убежал в другую страну. — Как это произошло?! — всё еще негодовал Феликс, рассматривая полностью сухие листья ростка и плача про себя. — Он просто полил их один раз, идиота кусок. — закатил глаза Сынмин. — Слава богу, что большая часть выжила, я их поливал сам. — Ни на минуту вас одних оставить нельзя, — вздохнул Ли, откидывая челку с мокрого лба. — И то верно. Кстати, вы сегодня намного раньше вернулись, ты им так поспособствовал? — Еще бы, — гордо поднял голову Феликс, — но быстро понял, что без меня здесь вы пропадёте. Сынмин молча согласился, кивнув. Они зашли в дом. Из комнаты Хенджина и Джисона раздавался громкий храп, свидельствующий о крепком сне. Они сегодня поработали на славу. Но будет не удивительно, если Джисон будет скакать во всю в шесть утра.

***

Прогнозы не ошиблись. Джисон поднял всех на уши в семь утра криками о том, что нашел заброшенный двор, где было огромное дерево спелой вишни. — У меня только один вопрос, — выдержал паузу Чонин, зевнув, — когда ты успел найти эту сранную вишню? — Ну, я проснулся… — начал было Хан, но Феликс его прервал: — Ближе к делу. — Ну и вижу время без десяти пять, — продолжил Джисон, не обращая внимания. — Пошёл прогуляться вдоль по улице, ну и завернул куда-то. Вот так и наткнулся. Все, кроме Сынмина, который гордо послал Хана и продолжил спать, переглянулись между собой, отдав честь говорить Хенджину: — Вот пиздуй и сам ее собирай, раз так надо. У нас нет ни сил, ни времени, ни денег варить из нее компоты или варенье. — Почему бы просто ее не съесть? — подскочил Хан, раскинув руки. — Всё в твоих руках. Иди, собирай, ешь. — поставил свой вердикт Хёнджин и ушел обратно в их комнату, чтобы доспать то, что пропустил. — А я не против, — улыбнулся Чонин, — когда пойдем? — Мелкий, — скептически посмотрел на него Феликс, — ты от него идиотизмом заразился, что-ли? — Да что сразу идиот то?! — снова возмутился Джисон, а потом направил взгляд на Чонина, — пойдем, Чонин, только ты меня понимаешь. Они ушли искать ведра, куда можно было бы собрать ягоду, а Феликс лишь смотрел им вслед, а после поднялся, собираясь заняться своей обычной утренней рутиной. Всё равно уже не заснёт. На проходе на кухню его встретил Хенджин, словно перегродив тому путь. — Ты меня пасёшь, что-ли? — хмыкнул Ли и попытался пройти, но тщетно. — Пройти дай! — Ликс, пошли спать, — как-то строго произнес Хван, сложив руки на груди. — Я больше не засну, хватит дурачиться, дай пройду. — Феликс снова попытался оттолкнуть парня, но через мгновение оказался прижат к его груди. — Потом своими делами заниматься будешь, а сейчас я хочу спать. — А я не хочу! — С тобой спать хочу, — договорил Хван предложение, — не обсуждается. Шоку Феликса не было предела столько же, сколько и возмущению, когда он оказался на плече Хенджина, а после на диване, который тот делил с Джисоном. Хенджин по-хозяйски накрыл парня рукой и засопел. Феликс, сщурив глаза, рассматривал лицо спящего Хвана, в который раз подчёркивая его красоту. Но злость брала над собой верх и он попытался выбраться из-под Хенджина, но тот был словно скала. Через час в коридоре раздался грохот, заставивший подпрыгнуть на месте. Феликс с Хенджином выбежали к месту произшествия и увидели Джисона, прикрывающего лицо, который плакал в страхе. — Что уже случилось?! — крикнул Хенджин на Чонина, который вел Хана под руку до дома. — Он вишнёвых косточек наелся, а потом я ему сказал, что может случиться… Он уже минут десять плачет. Джисон медленно приходил в себя после случившейся истерики. Чонин сразу извинился за свои слова, ведь никак не хотел напугать Хана. О его страхе смерти знали только Хенджин и Сынмин, которые всё это время держали рот на замке. Пришлось посвятить в эти дела и оставшихся. Чонин, как виновник «торжества», остался вместе с Джисоном, пока остальные пошли искать ведра вишни, которые те бросили. По описаниям Чонина было сложно понять где что находится, но ориентиром стал как раз таки огромный вишнёвый куст. Феликс вскинул голову чуть ли не к небу, тяжело вздохнул и кинул взгляд на Хенджина, которому придётся пожертвовать своей шеей, чтобы Ли прибавил в росте девяносто сантиметров и смог собрать ягоду с верхушек. Сынмин, у которого на этот раз не было возможности отказа, собирал ягоду с нижних ветвей. И вот угораздило их вместо законного сна торчать здесь и собирать вишню Джисона, так перед этим его же и успокаивать. Получать ветками в глаза, царапать руки о них же и чуть ли не подпрыгивать, чтобы достать вишню с дальних веток. Но что не сделаешь ради друга и его маленького счастья? Они пошли домой тогда, когда два несчастных ведра были до верху наполнены вишней. А это при том, что на том кусте еще такое же ведро осталось, но не было ни сил, ни места, только если сразу в рот. Хлопок двери и Джисон готовый стоит перед в ходом, цепляет сразу два ведра и бежит на кухню. Так, будто каждое не весило по пять килограмм. — Ого, — выдохнул удивленный Феликс, — а я одно еле тащил. Он вообще никогда не устаёт? — Ты его как будто первый день знаешь, — хмыкнул Сынмин, который всю дорогу шёл на легке, от чего получил тонну проклятий в свой адрес. — А ты вообще молчи, филонщик, — фыркнул Ли, сморщив расцарапанный нос. Неудачная попытка залезть на Хенджина. Ким молча ушел в комнату, не желая продолжать спор. Феликс зашёл на кухню, увидев как Джисон вместе с Чонином сидели над вёдрами вишни, жадно ее поглощая. — Не наелись ещё? — усмехнулся Ли, наблюдая за этими двумя. — Теперь я могу есть ее без страха, — пробубнил Хан с набитыми щеками. — Косточки только выплюнуть не забудь, — напомнил тому Ли, а Джисон показал ему горсть в ладони, — ну смотри мне. Хенджин, после того как занёс ведро домой, вышел во двор и сидел на старенькой лавочке, наслаждаясь утром. Сегодня обещали не такую жару, что не могло не радовать. Значит, можно будет погулять или покататься на велосипедах. И ни какой работы. Ни по дому, ни в магазине, ни где. От солнца лицо прикрывали ветви яблони, на которой созревали маленькие плоды, а в самой кроне играли и щебетали птички. Благодать. Была до того момента, пока на улицу не выбежал Джисон в одних штанах, вереща и убегая от разъярённого Сынмина, который так и норовился зарядить по голове Хана алюминиевой поварёшкой. — Пиздец тебе, урод! — кричал Ким, снова замахиваясь над головой несчастного Джисона. Хенджину осталось только наблюдать за этими двумя, ведь объяснений от них он явно не дождется. Зная Джисона, он или как-то неудачно пошутил или устроил третью мировую, а Сынмина объявил врагом народа. Во двор выбежал Феликс, который чуть ли попалам не складывался от смеха, а как увидел картину из двух парней, которые бегали по огороду, то новый поток смеха не заставил долго ждать. Хенджин даже подскочил с лавочки, требуя объяснения: — Да что происходит?! Скажет кто-нибудь? Феликс, всё еще смеясь, пополз в полусогнутом состоянии к орущим Киму и Хану, которые реально решили устроить войну, а на крыльце показался Чонин, более чем спокойный. — Вот! Ты самый адекватный, что происходит? — подбежал к нему Хенджин, требуя того, чтобы ему все разжевали. — Джисон у нас весельчак, одел Сынмину на голову кастрюлю и ударил по ней половником, ну а из этого собственно то, что ты сейчас видишь. — Чонин чуть замолк, а потом продолжил, — изначально он хотел сделать так со мной, но мне под руку попал Сынмин. Хорошо, что меня не трогает, а то было бы два трупа, вместо одного. — Понятно, — выдохнул Хван, снова присаживаясь на лавочку, — дурдом, как всегда, собственно. Хенджин обернулся на парней и увидел как Феликс, уже успокоившийся, оттаскивал Сынмина от Хана, лупящего того поварёшкой по всевозможным местам. Хван, не думая, ринулся к ним, чтобы Джисона действительно не убили раньше времени. — Я из тебя всю дурь то выбью, долбоёб! — не успокаивался Сынмин даже тогда, когда его локти скрестили за спиной, а несчастный помятый половник отобрали. — Отпусти! Я не конченый, в отличии от некоторых. — Всё, угомонись, — прервал его Хенджин и склонился над Джисоном, который всё еще лежал на земле и закрывал голову руками в защищающемся жесте. Убрал его руки от головы и начал осматривать парня на наличие боевых ранений. Приложил пальцы к макушке и увидел на них кровь. — Сынмин, блять, — прошипел Хван сквозь зубы, — я тебя кастрирую. — А нехуй вести себя как ребенок ясельный, — ядовито ответил Ким, вырываясь из хватки Феликса, который всё это время стоял неподвижно, — пускай знает, что ко мне лезть не надо. Сынмин, подцепив Чонина, пошли прогуляться на улице чтобы развеяться. Чонину еще никогда не было страшно что-то говорить своему хёну, вдруг еще больше вспылит. Хенджин и Феликс повели Джисона домой. Хенджин усадил Хана на кухонный стул и стал копаться в шкафчиках в поисках аптечки. Тут же бабушка жила, у нее должен быть кладезь таблеток и спирта. Надо поискать в других комнатах, чем и отправился заниматься Хван. — Я действительно херню сделал, — наконец заговорил Джисон, смотря в пол, поджав колени к груди. — Есть момент, — не стал отрицать Феликс, кивнув, — но просто не лезь к Сынмину, он та еще псина. Чонин в твоем распоряжении. — А ты и Хенджин? — поднял голову Хан, хлопая глазами. — А ты стал бы меня трогать? — Ли состроил самое милое личико на свете, и у Джисона сразу отпало всё желание его доставать. — А Хенджина можно, переживет. — прощебетал последнее предложение Ликс, когда на пороге появился Хенджин с флаконом спирта и ваткой. — Что вы обо мне уже говорите? — с прищуром оглядел их Хенджин и подошел к Джисону. — Голову опусти. — Есть, сэр. — Джисон покорно послушался, а Хван принялся обрабатывать рану, оставленную Сынмином. Как только вата, пропитанная спиртом, коснулась головы Джисона, тот запротестовал, — Хенджин, щипит, аккуратнее можно?! — Молчи, — шикнул на него Хван и продолжил свою работу, не обращая внимания на жалобы Джисона. — Свободен. И иди оденься, что-ли. — Будет сделано, господин, — Хан вскочил со стула и побежал в комнату. — Что с ним сегодня? — обернулся Хенджин к Феликсу, пока тот пытался вернуть бедной поварёшке ее исходный вариант. — Обострение летнее, — ответил он, не поднимая головы, и отбросил половник в сторону, когда у него ничего не получилось. — Скорее пожизненное, — прыснул Хенджин. Не со зла, конечно. Не смотря на всё, что сегодня случилось с Джисоном (а это был только полдень), Хан был в приподнятом настроении. Он увалился на стул, наблюдая за Феликсом, который шаманил у плиты, а потом перевёл взгляд на вёдра вишни и загордился собой. — А когда будем ее перебирать? Я хочу варенье, — сказал Джисон в тишину, которую перебивало шипение масла на сковороде. Феликс разбил два яйца в лапшу и начал перемешивать ее палочками. — Ну нет, сам ее перебирай, ты же хотел вишню и хочешь варенье, — ответил Ли, — а варенье будет тогда, когда сахар принесёшь. У нас не так много денег на него. — Понял, принесу! — раздалось в ответ. Феликс насторожился. — Откуда, мне интересно знать? — он повернулся к парню, выключая плиту и перекрывая газ. — Ну не зря же я в магазине работаю, — как-то заговорщически сказал Хан. — Тебя убьют, — подытожил Ли, — за воровство прямо на работе прилетит от полиции, если ваш начальник узнает. И от Хенджина тоже. — Не узнают, — повертел головой Джисон, — я тебе по секрету скажу, только ты ничего не знаешь, — Хан встал со стула, выглянул в коридор, оглядел, чтобы не было лишних ушей и подошел к Феликсу. Этот парень возомнил себя в фильме про шпионов или что? — Я уже на протяжении месяца яблоки ем, как раз таки с магазина. — Ты придурошный, Хан Джисон, — только и ответил Феликс с осаждающим взглядом. Достал тарелку и наложил лапши в нее, протянул Хану. — Ешь и молчи, по возможности. — Как вам угодно, — ответил засиявший Джисон и действительно замолчал. Тишину нарушали лишь звуки пережёвывания. Феликс выдохнул — молчания он не слышал с момента как открыл глаза. — Хочешь еще секрет расскажу? — через пару минут снова затрещал Джисон, не сумев совладать с желанием, — только ты никому. — Ну, давай, — тяжело вздыхает Феликс, что отмывал старую сковороду губкой над тазиком, что служил раковиной. Джисон поднялся с табуретки и подошел к Ли, он перебирал пальцы, словно стеснялся, но и молчать не мог. Парень долго мнётся, от чего Феликс озадаченно на того смотрит. — Ну? — В общем, — Джисон вдыхает полной грудью и продолжает, — У владельца магазина, где мы с Хенджином работаем, есть сын, кстати, вы однофамильцы. Его зовут Ли Минхо, — Хан замолкает и задерживает дыхание, ожидая реакцию Феликса. Тот улыбается ему, мол, продолжай, я слушаю. — Он заходит иногда или вместе с отцом или один, беря товары. Кстати! Он все время берет один и тот же вкус газировки, клубничный! — с детским восторгом выпаливает он, наклоняясь ближе к другу. — Он тебе понравился? — обобщает Феликс, а Джисон радостно закивал. — Знал бы ты какой он. Высокий, красивый, а его улыбка… — Джисон облокачивается на столешницу, выдыхая и при этом держа улыбку, — Я знаю, что это не нормально, но я не могу… Он такой… Такой! — Я тебя понял, — расплывается в ответной улыбке Феликс, — ничего страшного, если тебе понравился кто-то твоего пола, но, к сожалению, не все это понимают. Я не буду и собираюсь никому об этом говорить. — Ты чудо, Феликс! — Джисон подходит к юноше и кладет ладони на его солнечные щеки, звездным взглядом заглядывает в чужие глаза, что блестели от желания жить, — Самый лучший друг на свете! Феликс еще шире улыбнулся, когда Хан отпускает его лицо и убегает куда-то во двор. Ли возвращается к своему занятию, но после такого признания Джисона в груди что-то тепло разливается. Даже в таком положении очень хорошо, что ребята думают не только о жизни, но и интересах, что должны присутствовать в жизни подростка.

***

Феликс складывает в потрёпанный рюкзак перекус и две бутылки холодной воды, чтобы точно хватило на всех. Дети по дому носятся в суматохе, собираясь к долгой прогулке. — Где магнитофон?! — вопил Джисон, спрашивая у всех, кто пробегал мимо него в коридоре. — Ты же его на подоконнике на улице оставил! — кричал в ответ на него Сынмин, поражаясь кратковременной памяти Хана. — Точно! — Джисон хлопает входной дверью и на миг оказывается на улице, нл сразу после снова возвращается, чтобы, с помощью чуда, засунуть магнитофон в свою сумку. Феликс лишь закатывает глаза на крики и застёгивает рюкзак, закидывая его себе на плечи. Тяжело, но как есть. Вскоре, после долгих сборов, ближе к вечеру, парни выкатили три велосипеда за ограждение двора. Хенджин, Сынмин и Джисон оседлали их и выставили ногу, чтобы на первые два смогли усесться Феликс и Чонин. У велосипеда Джисона не было багажника, да и если бы был, никто бы не осмелился сесть с ним, зная, насколько виртуозно он мог на нем ездить. А никому лишних ссадин и синяков не хотелось. Их домик и так находился ближе к краю деревни, перед дорогой, за которой расстилалось пшеничное поле. Там же, чуть дальше, находилось деревенское кладбище, мимо которого пришлось проехать, но никто особо в его сторону не смотрел. Дети что-то кричат друг другу, весело смеясь, между кем-то проходит словесная перепалка, Хенджин орет на Джисона, чтобы тот не подрезал, а Хан в свою очередь держался за руль одной рукой, а второй на плече поддерживал магнитофон, на котором крутилась кассета с альбомом какой-то русской группы, играя на максимальном звуке, Феликса почти укачало, но он держался молодцом, лишь Сынмин и Чонин ехали спокойно, позади остальных, чтобы им не досталось по чём зря. Бескрайнее жёлтое поле пшеничных колосьев, голубое небо над головой, садящееся солнце, что спряталось за облаком, три скрипящих велосипеда, что прогибались под большим весом, громкие и счастливые дети, что рассекали бесконечную линию горизонта. Феликса отпустило и больше не тошнило, перед этим он просил Хенджина поменяться местами, но тот наотрез отказывался, не желая нагружать Феликса собой. Ли был намного легче чем Хван, от чего особого труда крутить педали он ему не представлял. Джисон едет сбоку, научившись держать равновесие руля одной лишь рукой, а по кругу так и играла одна кассета, не имея возможности сменить ее. Сынмин и Чонин сменились местами, младший крутил педали, привстав с сиденья, чтобы было легче, а Ким сидел на багажнике, держался на сиденье и молчал, наслаждаясь суетой вокруг. Они бы ехали вечно, но силы всё-таки заканчивались и их не хватало никому, кроме, как всегда, Джисона. Ребята свернули в противоположную сторону, обратно к деревне, но не обратно домой, еще слишком рано. Они держали путь к речке, что рассекала деревню на две части. Солнце почти село, на улице стояли приятные глазу сумерки, но дорогу было хорошо видно, Джисон, что вынюхал эту самую речку, ехал впереди и вел остальных. Берег был усыпан мелкими камушками, что не позволяли ранить ноги об острые углы. Ребята обосновались почти у воды, но сначала решили перекусить, чтобы не купаться на голодный желудок. Феликс единственный не стал раздеваться, потому что с опаской смотрел на воду и лезть в нее не собирался. На это были причины, о которых знали все, поэтому и докучивать никто не стал. Джисон, первее всех оставшись в одних трусах, рванул в воду и нырнул, стараясь расплескать как можно больше воды. За ним пошли Чонин и Сынмин, не желая отставать, только Хенджин остался стоять на берегу, чем завладевает внимание Феликса. — Даже не попробуешь? — спрашивает он, с долей грусти смотря на юношу. — Ты же знаешь, — вздыхает Феликс, притягивая колени к груди и зарываясь босыми пальцами в камушки. — Но это же не может длиться вечность! — вскидывает руки Хван и садится рядом, подражая позе Феликса, — Не хочу оставлять тебя одного, — он тянется за своей футболкой и обратно ее натягивает на себя. — Все в порядке, Хенджин, честно, — отвечает Феликс, но смотрит не на парня, а на берег перед собой, — я бы и один посидел, надо же всё-таки кому-то за вами следить, — улыбается он, стараясь выглядеть ободряюще. — Да даже если бы и случилось что, — он взглядом указывает на парней, что плескались в воде и старались утопить Чонина, — ты бы не смог зайти. — И то верно, — коротко выдыхает Феликс и носом утыкается в колени, — Но я не могу. У меня от одного вида такого огромного количества воды коробит. — Я и не настаиваю, — в отступительном жесте вскидывает руки Хенджин, — но лучше посижу с тобой. — Спасибо, — с искренной благодарностью отвечает Ли и ослепляет Хенджина лучезарной улыбкой, что так и светилась в полумраке. Это, не смотря на всё, стал одним из лучших дней в жизни ребят, конечно же, после того дня, как Крис помог им и дал право на жизнь. Не смотря, что выходной этот был раз в неделю, но за этот день дети словно воссоединялись и пополняли энергию жизни за счёт друг друга и счастья, что мелькало в подобные моменты. Но у них еще много-много времени, и эти моменты — не единственные.