Любовь - целая наука

ГЛАВА Х

Rendez-vous.

В своей лаборатории среди гор инструментов Хайнц сутками возился с электросхемами для очередного инатора, его мастерская была воплощением творческого беспорядка. Повсюду валялись детали, как будто массивная буря разнесла все его идеи на пол, пытаясь их предать забвению. Чертежи, прикрепленные к стенам, колыхались от сквозняка, привлекая внимание своими конструкциями и формулами, которые могли бы запутать даже самых опытных инженеров. На одном из столов лежали старые провода и невостребованные компоненты — от искрящихся светодиодов до рассыпавшихся резисторов. В углу, как напоминание о прошлых неудачах, скученными стопками лежали бумаги с неудачными эскизами, ожидая, когда их обретёт новый смысл.       — Норм, ты не считаешь, что это всё немного абсурдно? — произнёс Хайнц, взглянув на своего робота-помощника, который, собравшись с мыслями, хранил для него самый ёмкий ответ.       — Абсурдно? Сэр, Вы — король абсурда! — ответил Норм с лёгкой иронией, держа в руках поднос с резисторами и транзисторами, которые пригодятся в скором времени. Фуфелшмерц наградил его самым злобным взглядом исподлобья. Сжимая челюсти, тем самым выделяя свои острые скулы, он взял ручку с жёлтым стикером и написал крупным шрифтом, чтобы уж точно не пропустить запись мимо глаз: «Не забыть открутить голову Норму». Поправив воротник своего халата, учёный приклеил стикер на стенку и продолжил собирать своё изобретение.       — Надеюсь, всё пойдёт как надо…

***

На улицах города правил декабрь. Зима, по своему поведению, была нетипичной в этом году. Хоть сегодня теплее, северный ветер своими порывами создавал контраст. Автомобиль рассекал рыхлый снег по главной дороге. Транспорт вбирал в себя холодные кристаллы, которые падали на лобовое стекло, оставляя за собой плавные линии, моментально тающие. Изобретатель сосредоточено смотрел вдаль, параллельно сосредотачиваясь на предстоящем разговоре с матерью Кэндис. Хайнц ехал по заснеженной дороге в приличный ресторан, где была назначена встреча. Его белый костюм контрастировал с тёмным-голубым небом и холодной атмосферой внешнего мира. Чёрная водолазка под светлым пиджаком подчёркивала его худощавую фигуру, а полуботинки аккуратно скользили по педалям машины. Внутри него бушевала тревога — он готовился к серьёзному разговору, и мысли о нём заполняли его сознание. Каждый поворот увеличивал интенсивность нарастающего волнения учёного. Хайнц думал о том, как важно донести до неё свои намерения и чувства. Он осознавал, как непросто будет её убедить, как сложно объяснить свои мотивы и желания. Важен был не только разговор, но и то, каков будет его исход. И самая шальная мысль о том, что им выстроят преграды — словно парализовала, а время замедлило свой ход. Припарковавшись возле здания, мужчина вышел из автомобиля. Ветер посвистывал, и Фуфелшмерц ощущал, как порывы холода проникают в его тело, потому ускорил шаг. Вскоре он оказался в ресторане, где на входе его встретила симпатичная девушка с белокурыми локонами, свисающими на плечах. Расправляя их так, чтобы можно было увидеть её золотистый бейдж на белой рубашке, она обратилась к гостю:       — Добрый вечер! Вы бронировали столик?       — Здравствуйте, — Док вынул из внутреннего кармана пиджака маленький записной блокнот и задумчиво пролистал пару страниц. Изобретатель часто что-то забывает, потому ему приходится всё записывать. Комично, когда он записывал, а после забывал заглянуть в блокнот. Может, ему имеет смысл установить приложение в телефоне. — Бронь на имя Линда Флинн-Флетчер.       — Отлично. Вас уже ожидают, пройдёмте за мной, — произнесла хостес и повела за собой мужчину. Внутри царила томная атмосфера, оберегаемая тёплым приглушённым светом и ароматом готовящихся блюд. Звуки ненавязчивой классической музыки и разговоров создавали ауру, где эстетика места завлекала за собой в свой беззаботный уголок. Оглядевшись, изобретатель заметил знакомое лицо. Именно к этому столу девушка провела учёного. Он не мог поверить, что это та самая женщина, которая когда-то посеяла в его голове навязчивую идею. Они оба были молоды и наивны, сидели в машине во время кинофестиваля. Её красивые красные волосы лежали на плечах джинсовой курточки, скрывая большие кольцеобразные серьги. Лёгкий аромат духов и яркая помада. Да, Фуфелшмерц не ошибся, но и показывать, что он её узнал, не стоило. Вдруг женщина не вспомнит его образ пылкого и неуклюжего юнца? В данном случае это лишь усугубит ситуацию. Мать Кэндис была в строгом чёрном платье и с недоверием взглянула на изобретателя, когда он приближался. Хайнц чувствовал себя немного неловко, но сразу же сделал шаг вперёд, как будто стремясь дать понять, что он серьёзен в своих намерениях.       — Добрый вечер, Линда.       — Здравствуйте, Хайнц, — ответила она с лёгкой строгостью в голосе, приглашая его сесть. Док сел напротив и, отложив в сторону свои тревоги, попытался сосредоточиться на разговоре. Между ними повисла небольшая пауза, в которой звучала музыка, а в воздухе витал аромат свежеприготовленной пищи. Тишину разбавил изобретатель, внося в тяжелую атмосферу позитивные нотки.       — Можете выпить, если хотите — я за рулем! — рассмеялся он.       — Я тоже, — отчеканила женщина. — Хайнц, Вам Кэндис что-нибудь рассказывала обо мне? — Фуфелшмерц отрицательно качнул головой. — Я всегда стремлюсь узнавать людей, с которыми общаюсь. Поэтому построим нашу встречу таким образом: я задаю вопросы, Вы на них отвечаете.       — Да, без вопросов. Ой, ха-ха. Я хотеть сказать, без проблем. Только для начала я закажу себе что-нибудь перекусить. Официант среагировал на вытянутую руку учёного и подошёл к их столу. Это был молоденький паренёк одетый с ниточки. Вежливо поздоровавшись, тот спросил гостей о заказе.       — Здравствуйте, я, пожалуй, буду говяжий стейк средней прожарки и апельсиновый сок. Линда, Вы будете что-то заказывать?       — Нет. У меня кофе, — ответила она, протянув руку к чашке с напитком. Приняв заказ, молодой человек незамедлительно отстранился. Линда продолжила:       — Как давно Вы знаете мою дочь?       — Совсем немного, мисс. С сентября, кажется. Понимаю, что это прозвучит странно, но я действительно хочу быть с ней рядом. И обещаю, что не причиню ей вреда, — женщина в ответ скептично кивнула.       — Хорошо, понимаю. Но для начала я хочу узнать о Вас больше. Расскажите, чем Вы занимаетесь?       — Я доктор наук. Создавать различные изобретения, Фуфелшмерц инкорпорейтед, если слышали о такой.       — Нет. Но уверена, это что-то интересное. Извините за бестактность. У Вас хорошая прибыль? Не уклоняетесь от налогов?       — Не жалуюсь, на жизнь хватает. Налоги плачу.       — Как и где Вы познакомились с Кэндис? Фуфелшемерц начал рассказывать эту интересную историю их знакомства и развития отношений, о своих переживаниях. Он говорил искренне, стараясь показать, что действительно её дочь дорога изобретателю. Временами запинался, путал слова от волнения. Миссис слушала внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы про его личную жизнь, об отношениях с Флинн.       — Я хочу, чтобы вы поняли, хоть Кэндис уже не маленькая, она всё равно мне важна. Если причините ей боль, я не буду долго церемониться.       — Конечно… Прекрасно понимать Ваши переживания. Когда моя дочь ходила на свидания с ухажерами, я буквально сходить с ума! — вспоминая эти эпизоды, на его лице возникла улыбка. Через минут двадцать официант вернулся с заказом, Хайнц поблагодарил парнишку и принялся за еду. Разговор продолжился, но теперь он был не настолько напряжённым. Док ответил ещё на несколько вопросов, которые так волновали миссис Флинн-Флетчер.       — Значит, Вы говорите, что помогаете ей с учёбой?       — Да. Я стараюсь быть рядом, когда ей нужна помощь.       — Может, мы лучше деньгами будем расплачиваться за это?       — Мэм, хватит, пожалуйста. Я уже понять, что Вам не понравился, — в его голосе слышалась не только раздражительность, но и тонкая, почти невесомая, нить отчаяния.       — Хайнц… Мне кажется, у Вас проблемы с ровесницами. Если считаете, что Кэндис будет легко обмануть, то это зря.       — Я не собираться обманывать её! И нет у меня никаких проблем! Добавляя к разговору игривый злой юмор, она продолжила:       — Могу дать Вам номерок своей знакомой незамужней подруги.       — Не надо мне никаких номерков, Линда.       — Ну да. Что это я, действительно. Конечно же молодая, не потрепанная судьбой, девушка будет смотреться выигрышно на фоне увядающей женщины. Самому не противно? Изобретатель почувствовал, как его рука с ножом для стейка замерла на полпути к тарелке. Эти слова разорвали его спокойствие, словно миссис Флинн-Флетчер подняла над головой тяжелый молот, и вес орудия болезненно ударил прямо в грудь, сдавливая и заставляя глухо стонать в ожидании вечной тишины. Он чувствовал, как ярость и обида накрывают его, вспоминая все свои неудачные романы после развода с Шарлин. Он спрятал их в тёмный угол своей души, но каждая нарисованная фраза снова всколыхнула боль. Фуфелшмерц нередко переживал по этому поводу, чувствуя себя законченным придурком и бестолочью.       — Линда, я не понимать, к чему Вы вести. Я пришёл сюда, чтобы поговорить о Кэндис, а не о Ваших подругах.       — А как Вы думаете, Хайнц? Разве я могу просто так смотреть как моей дочери, простите, пудрит голову какой-то дядька, который явно запутался в своих чувствах?       — Я искренен в своих намерениях и, если Кэндис со мной, значит, она сама сделала выбор, — отчеканил учёный, стараясь звучать уверенно. На это мама девушки хмыкнула с пренебрежением.       — Да, но помните, она под моим контролем. И я не позволю никому причинить ей боль. Ему явно не нравилось, что миссис Флинн-Флетчер забирает на себя эту власть — её завуалированные угрозы и намёки звучали слишком настойчиво.       — Вам не кажется, что Вы чересчур контролировать её жизнь? Она уже взрослая девушка.       — О, Хайнц, я вижу, Вы всё-таки не понимаете меня. Линда усмехнулась и подняла бровь. Её слова остались в воздухе, словно замороженные капли в зимнем холоде. Фуфелшмерц почувствовал, как за плечами растет груз недоверия собеседницы.       — Ещё раз говорить: я не намерен причинять ей боль. Но если Вы будете настойчиво мешать нам, — мужчина картинно развёл руками, — Что ж, буду вынужден оставить Вашу дочь в покое. Линда взглянула на него с холодным металлическим блеском в глазах, словно она была готова выпустить стрелы, которые могли бы растерзать мужскую плоть. Уголок губ неспешно поднялся вверх, обрисовывая скептичную и самодовольную ухмылку на женском лице.       — Подумайте, пожалуйста, об этом, — Миссис Флинн-Флетчер поднялась из-за стола, и Хайнц почувствовал, как её реплика повисла в воздухе, словно надвигающаяся буря. Женщина с торжеством ухмыльнулась, словно понимала, что держала козырь в рукаве.       — И всё-таки отправлю Вам номер на всякий случай, — добавила в спину Линда, грациозно шагая в сторону выхода. Через несколько секунд пришло уведомление на телефон. Фуфелшмерц увидел бесящие цифры и сжал устройство до хруста.       — Чёрт, — устало выругался Док. — Теперь придётся менять стекло…       

***

За окном давно стемнело. Сквозь занавески пробивались тусклые лучи уличных фонарей, освещая интерьер квартиры мягким жёлтым светом, который создавал уютную атмосферу. Мать и дочь сидели в полумраке, погруженные в разговор.       — Побеседовала я с твоим доктором. Детка, что ты в нём нашла? — женщина устало села на диван рядом с дочерью.       — Мам, он хороший человек! — вскрикнула Кэндис, скрестив руки на груди. Миссис Флинн-Флетчер вздохнула, поглаживая мягкий диван, её взгляд пересекался с неодобрительным. Как будто она искала за пределами слов дочери что-то большее, то что могло бы её успокоить.       — Ладно. Ты ещё молодая: энергия, гормоны бьют ключом. Сама была такой. Уверена, мистер Фуфелшмерц тебе очень скоро надоест. Особенно, когда в его волосах проступит первая седина. Вот увидишь — познакомишься с молоденьким парнишкой и быстро переметнёшься. Вскоре всё поймёшь, дорогая. Только прошу, не наделайте «глупостей».       — Нет… Я очень рада его появлению в моей жизни! Вспомни, как мне было тяжело после расставания с Джереми, мы же встречались несколько лет! Если бы не Хайнц, я бы не выбралась из этой бездны…       — Ты про тот «сложный период»? — спросила Линда, рисуя кавычки в воздухе. Кэндис выпрямилась, её лицо приняло более серьёзное выражение.       — Да, он самый…