Чернила

Всё тело болит. Может, и не стоило заставлять Сетта ехать в гости к его матери сегодня - на Афелии живого места не осталось, ему пришлось замазывать тоналкой всю шею от засосов, и утром, перед завтраком, Сетту пришлось обработать самый серьёзный укус - на плече. Он всё ещё пульсирует жаром, и по Сетту (и его ушам) было отлично видно, что он хочет рассыпаться в извинениях, но сдерживается.  А ещё он, кажется, ободрал лопатки, когда скользил спиной по стене.  Но эта боль - ничто в сравнении с тем сытым, греющим чувством, появляющимся вместе со всеми укусами и засосами на его теле.  Сетт мягко похлопал рукой по его ноге, остановившись на светофоре, привлекая внимание Афелия.  — Ты как? Уверен, что хочешь к ней приехать? Мы ещё не далеко, можем вернуться. — Какой же ты упрямый, - Афелий улыбается, и ухо Сетта дёргается, загибается к голове, выдавая его попытку отговорить своего бойфренда от поездки. — Я в норме. Если твоя мама не будет меня кусать, как ты, то я переживу этот визит. — Точно?.. — Точно, - Афелий гладит его ладонь перед тем, как Сетт возвращает её на руль. — Спасибо за беспокойство.  А ещё тяжело держать руки при себе, когда Сетт ведёт машину, а Афелию хочется прилипнуть к нему и не отпускать. И хочется чесать его за ухом, как огромную кошку, чтобы мурлыкал. — А ты? — Что? — Руки не болят? - он открывает мессенджер в телефоне.  — Ну... Так, не слишком. Не так уж и долго я тебя держал. Афелий качает головой, улыбаясь, и присылает в чат с подругами их с Сеттом вчерашнюю фотку из ресторана. Если они не будут восхищаться этим селфи хотя бы десять минут, он будет недоволен.  — Я всё ещё в шоке. — Почему? — Меня никогда раньше не держали на руках. Ну, разве что в детстве. Странные ощущения. И странно было видеть твоё лицо напротив, а не задирать шею, как обычно.  Сетт смеётся.  — Могу носить тебя на руках каждый день. Он тихо смеётся и отворачивает голову к окну сбоку от него, глядя на ряды заснеженных ёлок, мимо которых они проезжают, и задумывается о том, как он вообще дошёл до этого этапа своей жизни.

***

Когда Сетт сказал, что они скоро приедут, Афелий стал нервничать. Что, если он не понравится матери Сетта? Она так важна для него. Сетт всегда так тепло о ней говорит. У Афелия нет таких же близких отношений со своей матерью, он совершенно растерян, ему горько и он не знает, как стоит себя вести. Вопросы семьи всегда были тяжелыми для него. А вдруг она не понравится ему? В телефонном разговоре она показалась милой женщиной, но что, если это не так?  Что, если она вела себя так только потому, что знала, что её сын тоже слушает, а наедине она будет совсем другой? Что, если она будет задавать вопросы, которые Афелий даже не хочет слышать? — Пряник? Афелий поднимает голову - Сетт ненадолго глянул на него, взволнованный. Они медленно едут между рядами домов. — Ты волнуешься? — Да, - Афелий вздыхает. — Всё будет хорошо, я обещаю. Как ты мог заметить, она о-очень хотела с тобой встретиться. — А если не будет? — Тогда мы вернёмся домой и решим, что нам делать, позже. Хорошо? Ох. Сетт так быстро нашёл простое решение, и Афелия оно успокоило. Ему больше не хочется придумывать, что может пойти не так; в этом нет смысла, если они смогут подумать о решении возникших проблем потом. — Хорошо, - он тянется рукой и гладит ногу Сетта, но быстро убирает пальцы, чтобы не мешать.  Вскоре они останавливаются у небольшого, симпатичного дома с ровным деревянным забором. В саду - множество заснеженных деревьев, и маленькая жёлто-серая птица скачет по веткам, подбираясь к кормушке; за окнами видны красные шторы с золотистым тонким узором, а выложенная камнями дорожка от ворот к входной двери очищена от снега. — Фел? — М? — Готов? — Не знаю. Наверное, нет, но давай уже пойдём. — Вот этот настрой мне нравится больше. Он выходит из машины, не колеблясь, но тут же останавливается прямо перед воротами. — Страшно? - Сетт кликнул чем-то на пульте от машины и подошёл к нему. — Не бойся. Идём вместе. Уже недалеко. Сетт спокойно толкает калитку, открывая её, и протягивает Афелию руку. Его ладонь тёплая, как всегда, и надёжно сжимает его замерзшие пальцы; они доходят до двери - Афелий осматривается по дороге и видит ещё несколько птичьих кормушек на деревьях, - и Сетт нажимает на звонок. Когда дверь открывается, Афелий видит залитую тёплым светом небольшую прихожую, и ему бросаются в глаза множество фотографий в рамках на стенах и винтажный комод с вязаными салфетками на нём, прямо как у Сетта дома, на кухне. И перед ними стоит крошечная женщина - едва ли достающая до плеча Афелия, с нежно-розовыми волосами с седыми прядями и длинными, пушистыми ушами. Она мягко улыбается, у неё морщинки в уголках глаз. — Здравствуйте, мэм, - он вежливо поклонился, но она уже мимолетно обняла его в качестве приветствия. — Здравствуй, дорогой. Давайте, проходите скорее, оба. Как доехали? — Хорошо, - Сетт вешает свою куртку на крючок, а потом помогает Афелию снять пальто. — Думал, что снега больше выпало. Здесь никогда дорогу не чистят. — О, у нас недавно поменялся человек, ответственный за это. Поэтому и почистили. Сетт посмеивается, снимая ботинки - Афелий, уже разутый, ждёт его, всё ещё побаиваясь как-либо вступать разговор. Он решает понаблюдать за ними со стороны некоторое время. Но вот мама Сетта так не считает. — Идём, мой хороший, - она уходит вглубь дома, поправляя пушистую шаль на плечах, и подзывает Афелия жестом. — Я покажу тебе гостиную. Сеттрих, пойди на кухню и присмотри за супом! Афелий косится на него, и Сетт приободряюще улыбается, а потом незаметно целует в щёку, коротко обнимая за талию.  — Хорошо, мам. В гостиной - мягкий, толстый ковёр на полу, большой диван, на котором беспорядочно лежат пледы, плюшевые игрушки и ещё не законченное вязание - прямо со спицами. По телевизору идёт какой-то сериал, на стенах висят детские рисунки, на шкафчике стоят керамические фигурки; из-за обилия вещей комната кажется совсем маленькой, но Афелий этому только рад - пустые пространства никогда не приносили ему покой. Правда, эта комната такая хаотичная, что ему понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть. Он садится на диван с мамой Сетта, которая уже его ожидает с мягкой улыбкой. — Ты и правда смог его уговорить поехать сегодня же. Я думала, вы приедете только через неделю. — Правда? Почему? — Ой, он очень упрямый. Он даже почти ничего о тебе не рассказывал, думала, и знакомить нас он долго не захочет.  Уголки губ Афелия чуть приподнимаются. — В таком случае, вы можете узнать всё интересующее прямо от источника. — Отлично, - она улыбнулась шире, и её ухо дёрнулось. — Скажи, кем ты работаешь? — Я... художник, - он решает, что более общее название - безопасная опция. Он будто бы на собеседовании. — О, как интересно! Я тоже, своего рода, художник. Но мне больше интересна пряжа, чем краски. У Афелия будто пазл в голове сложился. — Так все эти вязаные салфетки - ваших рук дело? И в доме Сетта тоже? — Да! Милые, правда? И все его шапки - тоже моя работа.  — Да, они отличные. Я всегда на них засматриваюсь. Её взгляд становится хитрым. Сетт шумит половником на кухне. — Ну, рассказывай. И давно вы вместе? Ага... Не больше недели. — Мы дружили долгое время. Я даже не заметил, когда... Моё отношение к нему изменилось. Она похлопала пальцами по его ладони - Афелий только в этот момент заметил, какие крупные у неё когти. Гораздо более звериные, чем у Сетта. — Простите, я могу спросить? — Конечно, дорогой! — В кого у него красные волосы? Простите, я- Это, наверное, звучало грубо. — Нет, всё в порядке! Это хороший вопрос.  Она по-заговорщицки придвинулась к нему и тихо сказала: — У его дедушки были такие же кудрявые яркие волосы. И в детстве он вёл себя точно, как он. И упрямый - тоже как он. Только не спрашивай Сетта об этом, он всё ещё не может принять сходства и ворчит по этому поводу, отнекивается. Они посмеиваются, прикрыв рты ладонями. — Я могу показать тебе альбом, сравнишь.  — А у вас есть старые фотки Сетта? - в Афелии играет азарт. Почему-то обзаводиться секретами с ней весело.  — Конечно! Хочешь посмотреть? Он был таким симпатичным в старшей школе... — Ма-ам! - Сетт кричит с кухни, и они оба выпрямляются. Подслушивал разговор? — Что, котёнок? - кричит она в ответ. — В суп нужно что-нибудь добавлять? — Ты можешь добавить зелени! На кухне открывается дверца холодильника, и Афелий вдруг спрашивает: — Вы тоже называете его котёнком? И тут же краснеет, осознав, что только что сказал. — Да, - даже тон её голоса сочится игривой хитростью. — Идеально подходит, правда? — Д-да. Она берёт лежащую на диване пряжу и разматывает её, медленно скатывая в клубок на свободной руке. — Расскажи, пожалуйста, где ты вырос? Я приехала из Китая, мне пришлось оставить там всю мою семью. А ты? Твоя семья с тобой? Ох. Афелий весь замер, и у него тут же встал ком в горле; он будто выпал из тёплого дома прямо в сугроб.  А вот и вопросы, которые он даже не хотел слышать. Он долго молчит, пытаясь справиться с собой и подобрать слова, и краем глаза видит, что она сматывает пряжу всё медленнее. — Я... Не отсюда. Приехал несколько лет назад. Когда Афелий поднимает лицо, она внимательно смотрит на него. — А моя семья... Его семьи не стало тогда, когда не стало Алуны. Он сжимает зубы и пальцы, и чувствует тёплую ладонь на своей спине. Мама Сетта медленно склоняет его к себе, в объятия, позволяет спрятать лицо в её плече; её когти приятно перебирают его волосы, и она поглаживает его спину. — Извини. Мне не стоило спрашивать, дорогой. Ты можешь не рассказывать. — Ничего, - его голос дрожит, и Афелий только сейчас понимает, что плачет, и пытается стереть слёзы с глаз руками, пока не запачкал её одежду. — Вы же не знали. Он слышит тяжёлые шаги в коридоре. — Суп го- Фел? — Всё в порядке, - он быстро взял свой голос под контроль, стёр последнюю влагу с лица и посмотрел на Сетта. — Не переживай. В этот раз его обмануть не удалось. Сетт хмурится и дёргает ухом, а потом возмущённо смотрит на свою маму: — Мам! Я оставил тебя с Фелом на пять минут, а ты успела его до слёз довести?! Она удивлённо округлила глаза - такие же жёлтые, как у Сетта, - и точно таким же возмущённым тоном ответила: — Никого я не доводила! Хватит меня обвинять, он меня уже простил! Афелий смеётся, и они тут же перестают ругаться, навострив уши. Почему-то их сходства так умиляют и веселят Афелия, что он тут же забывает и про неудобный вопрос, и про тяжёлые чувства, посетившие его голову. — Ты сказал, суп готов? — А. Да. — Тогда давайте пойдём за стол. 

***

Они едут домой в молчании - уютном, мирном. По радио играет тихая песня, у Сетта на губах лёгкая улыбка - та, которой он научился от Афелия, едва заметная, но значимая. Они втроём хорошо провели время за вкусным ужином и разговорами, и Афелий больше не чувствовал себя неловко в компании мамы Сетта; хоть он и знаком с женщиной всего несколько часов, рядом с ней Афелий ощущает себя цыплёнком под тёплым и безопасным крылом мамы-птицы.  И она правда показала ему старые фотки - под звуки протестов Сетта. — Ты был довольно миленьким несколько лет назад. Сетт посмеивается и смущённо качает головой.  — Что, променял бы меня на меня помоложе? Афелий долго на него смотрит - на красивую, сильную челюсть, скулы и уверенно держащие руль руки. Его взгляд останавливается на лёгкой щетине Сетта, и он не выдерживает, гладит колючую щёку пальцами. — М-м... Ну нет. Сетт, не отрывая взгляд от дороги, чуть поворачивает голову и целует руку Афелия. — М-хм. Правильный выбор. — Правильный? - улыбается. — Да. Не хотелось бы ревновать тебя к себе из прошлого. Афелий смеётся, перебирает пальцами бахрому шарфа. — Мне кажется, я учу тебя плохому. Ты раньше не был ревнивым. — Я не буду спорить, потому что я не против. Афелий качает головой. Эта поездка дала ему кое-что ещё - отличную идею для второго рукава татуировки Сетта. Ему не терпится вернуться домой, взять планшет и начать набрасывать рисунок: изящного, спокойного китайского дракона с традиционными золотыми узорами на фоне. Скорее всего, ему придётся что-то изменить в обоих рукавах, чтобы они сочетались композицией и цветами, но он будет рад наконец закончить свой первый цветной дизайн. Осталось кое-что спросить. — Милый? — Да, пряник? — Ты всё ещё хочешь татуировку? Не передумал? Уши Сетта дёрнулись, а брови приподнялись. — Конечно. Ты знаешь, я лет с шестнадцати хотел что-нибудь крутое. — Да? - Афелий снова перебирает бахрому шарфа, неуверенный. — Я просто... Не знаю. Ты будто слишком нормальный для этого всего. Сетт смеётся, и его клыки блестят в тусклом свете. — Детка, я в свои шестнадцать так хотел татушку, что почти пошёл домой к кому-то с самодельной машинкой. До меня чел рисовал ей на бананах. Афелий прячет улыбку рукой. — Ужасно. — Ага. Видишь, теперь я вырос, могу себе позволить придти к лучшему художнику и, самое главное, мама уже смирилась и не станет меня ругать. — Она была против? — Да. Мы с ней несколько лет об этом ругались. Впрочем, я доволен, что дождался нормальной работы с нормальной зарплатой. Самира вот не дождалась, она жалеет. — Все её татуировки выглядели прилично. — Ты просто не видел её бабочку над пупком, - тихо говорит Сетт, и они оба смеются.

***

Целых два месяца пролетает незаметно в суматохе жизни. Свидания с Сеттом, поездки к его маме по выходным, много-много работы в салоне; радостные вести Сенны - Люк наконец предложил ей пожениться (Моргана рыдала больше, чем сама Сенна, когда об этом услышала). Афелий стал так часто оставаться у Сетта дома, что у него появилась отдельная полочка в шкафу для одежды. Сетт давно уговаривает его просто уже переехать, оставить его мрачную, крошечную съёмную квартиру. Да, так было бы лучше - они оба ужасно по друг другу скучают всю рабочую неделю, и Афелию грустно не слышать его мурлыканье перед сном, но его всё ещё что-то держит. Может, это глупо, но принимать настолько крупные перемены в жизни, хоть и позитивные, Афелию очень тяжело. Но он счастлив. И он дорисовал татуировку для Сетта - все увидевшие её были в восторге, а Сетт, взволнованный и радостный, поднял Афелия на руки и кружился с ним, пока они оба не выдохлись от смеха. Афелий решает начать составлять договор заранее - Сетт совсем скоро придёт к нему на свой первый сеанс. мргн Удачи тебе сегодня. Будь осторожен с красными пигментами. Я в тебя верю. Афелий чуть улыбается и печатает ответ. Я спасибо да, помню у меня был хороший учитель ;) мргн Подхалим. А у меня - хороший ученик. Колокольчик над дверью звенит. Афелий видит знакомые алые уши и любимую нежную улыбку. — Привет. — Привет. Снимай пальто, я почти подготовил договор. — Сразу к делу? - он шуршит верхней одеждой у входа, а потом подходит к стойке. — Ну, ладно. Так сколько я тебе должен? — Нисколько, - Афелий отвечает сразу, чуть напряжённо взглянув на Сетта.  Он уже вписал «0.00€» в графу цены - ни в коем случае Афелий не позволит своему любимому оплатить десять тысяч евро - а именно столько бы он запросил, - за татуировку, которую нарисовал он сам. Это кажется таким бессмысленным. — Фел, нет! Так нельзя, это не мелочи, это же твоя работа. Я настаиваю. — Просто своди меня на свидание, хорошо? - Афелий чуть улыбается своим мыслям, вернув взгляд к договору на экране его ноутбука. Сетт молчит, задумчиво и ритмично постукивая когтями по стойке, а потом говорит: — Давай я свожу тебя в Китай.  Афелий неверяще на него уставился и с трудом собрал мысли для ответа. — Что? Нет! Котёнок, это слишком. Просто сходим в ресторан, и мы в расчёте.  — Ага, сходим в ресторан в Китае.  — Сетт! — Возражения не принимаются. Я уже всё решил. — Но- — Впрочем, ты можешь выбрать и другую страну, если захочешь. Но в отпуск мы поедем вместе и за мой счёт. Понял? У Сетта крайне самодовольное лицо - широкая улыбка, взгляд, не терпящий возражений. А у Афелия, кажется, теплеют щёки, и он прячет их в ладонях. — Я потом с тобой разберусь, ладно. Держи, - он протягивает ему памятку, которую выдаёт каждому своему клиенту перед началом работы. — Читай очень внимательно, запоминай. Это важно. Если будут вопросы, спрашивай. Он отправляет договор в печать и скоро кладёт тёплую бумагу перед Сеттом. — А вот это подпиши. — Ага, всё понял. Они тратят еще несколько минут на формальности - Афелий привычно проговаривает вслух, как всё будет происходить, Сетт подписывает договор - цокнув языком при виде цены, - и они переходят во вторую комнату после перенесения эскиза на кожу. Сетт крутит головой, рассматривая помещение, и его взгляд останавливается на Афелии, занятом оборачиванием машинки в плёнку. — Ты будто к операции готовишься. Скальпеля не хватает.  — Да? Так и надо, - он уже заканчивает приготовления и указывает Сетту на кресло. — Садись. — Я даже волнуюсь.  — Это тоже нормально. Не забудь: если устанешь, или плохо себя почувствуешь, или захочешь передохнуть, говори сразу, а не терпи. — Да, да, я помню... - он косится на машинку, когда Афелий набирает краску на иглы. — А... Больно не будет? Его голос стал чуть выше из-за лёгкого страха, и Афелию хочется посмеяться, пожалеть и поцеловать его одновременно. — Как комарик укусит. 

***

Афелий почти не обращает внимание на сюжет фильма на экране - ему слишком хорошо для этого, слишком спокойно. Это приятно. Он в тепле, крепкая рука Сетта ласково обнимает его спину и ерошит волосы; под щекой - его грудь, вместо подушки, а ноги переплетены с его ногами. Так уютно, так безопасно, что Афелий не боится уснуть прямо так - он знает, что его, если что, уложат в кровать, даже не разбудив - такое уже происходило. Афелий чувствует, как Сетт, пытаясь быть незаметным, целует его голову - медленно, не издавая звуков, но Афелий всё равно знает, что он это делает, и улыбается, и что-то приятно трепещет в груди, и хочется тоже сделать что-то глупое для Сетта. Близится их первое совместное Рождество. Сетт уговорил его отметить этот праздник, обещая, что будет весело - и он оказался прав. Они вчера украшали дом гирляндами, поставили ёлку и долго ходили по магазинам в поисках интересных ёлочных игрушек втроём, вместе с мамой Сетта. А ещё они строили планы на праздничный ужин, решали, что будут готовить, и у кого будут отмечать.  Так хорошо. Хорошо быть живым. Афелий задумчиво гладит яркого дракона на руке своего бойфренда - татуировка уже очень давно зажила, и достойно выдержала летнее солнце. Правда, пришлось очень, очень часто мазать Сетта солнцезащитным кремом.  — Пряник? — М? - Афелий поднял лицо.  Сетт почему-то напрягся. Он смотрит непонимающе, немного испуганно, а уши стоят высоко, настороженно. Большой палец ложится на щёку Афелия, и тот сразу прижимается ко всей ладони. — Ты плачешь? Что такое? Ох. Ох. Он даже не почувствовал слёзы, стекающие по щекам, а Сетт уже стирает их своими тёплыми пальцами - Афелий пытается подняться с дивана, хотя бы отодвинуться, чтобы не смущать его своим неподходящим проявлением эмоций, но Сетт не дал ему вывернуться из объятий.  — Я... - голос хриплый. Афелий прочищает горло. — И-извини. Почему-то слёз полилось больше. Это так странно - и даже не слишком унизительно, как когда он случайно начинает рыдать наедине с собой. Это ощущается... Целительно. Это будто снимает груз с плеч. Сетт смотрит на него грустными глазами, чуть ли не скулит, очевидно, но даёт договорить - такой внимательный, заботливый, замечательный, что хочется разрыдаться только сильнее. — Я просто, - всхлип; Афелий сглатывает, — я просто подумал, что. Что мне, ну... Приходится взять протянутую Сеттом салфетку, чтобы хоть ненадолго убрать с лица влагу - руки Афелия уже полностью мокрые от предыдущих попыток. Подрагивающий, глубокий вдох. — Что мне всё-таки нравится жить. — О, детка. В Афелии нет больше сил, чтобы видеть его нежный взгляд, и он жмурится, тычется лбом в надёжную грудь напротив - его сразу обнимают обеими руками, прижимая только ближе. — Всё хорошо. Всё хорошо. И правда - в этом моменте всё хорошо. Успокаивающий шёпот, поцелуи в волосы, тепло - хотя уже зима, а Афелий даже не в свитере, и его руки открыты, - поглаживания по спине, слёзы высыхают на щеках. Всё хорошо.