Чернила

С ним так тепло. Так безопасно. Секс всегда приносил Афелию только положительные эмоции. Ему нравится чувствовать руки на своём теле, нравятся касания кожи к коже, боль на корнях волос, когда их наматывают на кулак, покалывание засосов, жжение пощёчин и шлепков. Ему нравятся бережные ласки, охлаждающие следы от языка и бегущие по телу мурашки; нравится боль и слабость в бёдрах на утро. Но самое главное - абсолютно эйфорическое, хрупкое и мимолётное ощущение влюблённости, кружащее голову. Оно сводит с ума на ближайший час-полтора, как лёгкий наркотик, и Афелий уже несколько лет обходился без него, жил с чистым сознанием. Сетт разрушил его маленькую идиллию с самим собой, с таким трудом установленную - но Афелий совершенно не против.  Сетт кусается очень больно, и как же от этого хорошо. Его укусы пульсируют на плечах, загривке и лопатках; Афелий чувствует влагу на глазах, стонет от шлепка по ягодицам, пытается приподняться на руках, но Сетт давит ему на спину, и он с дрожью опускается обратно. — Лежать. Афелий усмехается; ему хочется сказать в ответ что-то пошлое, но сил хватило только на покачивание бёдрами из стороны в сторону, чтобы выпросить ещё один шлепок. Вот бы Сетт чаще позволял себе быть грубее. Ему так к лицу эта роль.  Его прохладные когти прикасаются к коже - Афелий вздрагивает, - и ведут мучительно медленно вдоль позвоночника, чуть царапают ягодицу; Афелий чувствует лёгкий, приятный страх в коленях, когда когти вастайи оказываются так близко от нежных частей его тела. Сетт пальцем оттягивает одну половинку, и Афелий сглатывает и сжимается. — Ты уверен? Можешь ещё растянуться. Я подожду. — Чтобы ты пялился на меня? - Афелий кидает на него взгляд через плечо - красные волосы в беспорядке, грудь тяжело вздымается, взгляд совершенно дикий. Ну что за железная выдержка? Он самоуверенно ухмыляется. Вот мерзавец. — Да, и это тоже. Мне понравилось. — Ну уж нет. Давай, приступай, - Афелий удобнее устраивает голову на подушке и поднимает таз повыше. — Пожалуйста, погрубее. Я так хочу.  Скользкая крупная головка дразняще прикасается к его входу, Сетт пару раз двигает бёдрами, только сводя с ума от ожидания. Сердце Афелия так бьётся, что будто стучит о кровать, а не о рёбра; он сжимает в пальцах простынь и выгибает спину сильнее, лишь бы член быстрее оказался внутри него. Ожидание невыносимо. У него самого так стоит, что уже больно. Сетт разводит его ягодицы пальцами совершенно пошлым жестом, растягивая кожу в обе стороны. Кажется, щёки краснеют. Афелий скулит, проглатывает слюну, лишь бы не закапать подушку, нетерпеливо вздёргивает бёдра и наконец получает желаемое. Сетт большой. Так сильно, так замечательно растягивает собой упрямые мышцы, и кажется, что внутренности стараются изменить свою форму, лишь бы вместить его целиком; руки Сетта мнут его бёдра так, как лапы кошки - что-то мягкое. Афелий может поклясться, что почувствует член Сетта выпирающим сквозь кожу живота, если положит туда руку, и от одной этой мысли ноги сами сгибаются в коленях - пятки случайно ударяются о Сетта, - а из горла вырывается жалобный, полный желания скулёж.  — Детка? — М? - голова стала лёгкой.  — Фел? — Да, котёнок? - милое прозвище, к удивлению, подошло очень хорошо. Афелий дышит поглубже, чтобы не вырубиться и успокоить бешеное сердцебиение.  — Я собираюсь двигаться. Ты как? — Да. Пожалуйста, хочу.  Он двигается медленно, с каждым глубоким толчком чуть меняя угол, пока Афелий не втягивает резко воздух, поджимая пальцы на ногах от похожего на лёгкий удар током наслаждения. Афелий кусает губу, пытаясь сдержать стоны хоть ненадолго, и чувствует на спине жар чужого тела - Сетт наклонился к нему, приблизился губами к уху. — Тебе нравится? - он ещё больше замедлился. Афелий недовольно скулит, протягивает руку за его спину и пытается надавить на задницу Сетта, чтобы двигался дальше. Он только смеётся в ответ. — Я тебя не слышу. Словами через рот, пожалуйста. — Н-нравится, - вздыхает. Тяжело заставлять себя говорить об эмоциях - но Афелий старается. Сетту это важно. — Очень. Пожалуйста, ещё. Афелий чувствует его пристальный взгляд, то, как он разглядывает его лицо; кажется, накраситься было всё-таки удачной идеей. Если всё пойдёт по плану, может, Сетт позже трахнет его в ванной, когда будет пытаться смыть испачкавшую щёки тушь и подводку... — Ты такой красивый, - в его голосе слышно рычание, Афелий вздрагивает и стонет от внезапного быстрого толчка, — зачем ты накрасился? Пиздец, как же тебе идёт. Слова путаются в голове. Разум ускользает. Сетт двигает бёдрами быстро, сильно, грубо, так, как Афелию давно хотелось; он мёртвой хваткой цепляется пальцами за простынь, слюна стекает на подушку из раскрытого от стонов и вздохов рта. Даже зрение расплывается. Сетт и дальше что-то говорит ему на ухо, но Афелий даже не пытается разобрать. Мужчина крепко держит его за бедро одной рукой - наверняка останутся синяки; он проводит языком по щеке, заставляя рвано вздохнуть, по шее, оставляет ещё пару засосов и наконец кусает в загривок. Наверное, Афелий странный, если ему такое нравится. Сетт держит его зубами, как животное, но Афелий только задыхается от стонов и пачкает подушку потёкшей тушью, пытается приподняться на колени, только бы Сетту было удобнее втрахивать его в кровать, и тянет мужчину за волосы вниз, чтобы не переставал кусать. Ему хватает пары движений рукой, чтобы кончить.  Сетт выходит из него и падает рядом, гладит по взмокшей спине широкой рукой и бездумно водит губами по плечу.  Кровь стучит в висках. Надо будет как-нибудь уговорить его на секс без резинки. Может, и другие интересные кинки найдутся, которые могут распалить его так сильно.  — Извини. — Глупый, не извиняйся, - Афелий осторожно повернулся к нему, ложась на бок. Всё тело ноет.  Сетт долго рассматривает его лицо - его взгляд потемнел, - а потом стирает большим пальцем влажную дорожку с щеки. — У тебя слёзы. — М-хм. Мне настолько всё понравилось. И тебе, мне кажется, тоже это нравится. — Я- — Не упирайся, - Афелий подползает ближе, утыкается лицом в его шею и кладёт руку на его бок. — Это нормально. — Но... - он вздыхает и обнимает Афелия, накрывает его ноги одеялом. — Я не знаю. Я будто радуюсь чужим страданиям, и это неправильно. Мама меня не таким воспитывала.  — Значит, тебе нравится не просто макияж, а макияж, размазанный по всему лицу? Какая пошлая картина. — Фел... — Ладно, ладно. Я говорю тебе, это нормально, - Афелий устраивается поудобнее, чтобы смотреть ему в глаза под тусклым светом прикроватной лампы, пока говорит. — Сетт, это не наслаждение страданиями. Тебя же не возбуждают крики боли? Раны? — Нет. Точно нет. — М-хм. Тебе просто нравится картинка измазанного лица, в слюне, слезах, вот это вот всё.  Сетт всё равно не выглядит убеждённым. Афелий чешет его за ухом. — Понимаешь, человек может так выглядеть, когда ему хорошо. Мне вот было хорошо.  — Точно? - Сетт будто тает - не может держать глаза открытыми, опустил ухо, наклонил голову, чтобы удобнее было его гладить. Ну что за прелесть. — Меня совесть мучает. — Точно. Ничего, когда-нибудь привыкнешь. Разговор угас сам собой. Афелию странно и одновременно хорошо находиться с кем-то в одной кровати, чувствовать чужое присутствие, тепло, ленивые прикосновения. От Сетта идёт жар, как от печки - Афелий не стесняется греть о него свои вечно холодные руки и прятать нос в изгибе его шеи; его спокойное дыхание убаюкивает. Сетт накрывает его одеялом, укладывая сверху руку, и поглаживает его спину невесомо, боясь согнать сон.

***

Удивительно - он снова выспался. Афелий чувствует на себе тяжёлую сильную руку и вибрацию за спиной; за время сна он успел перевернуться на другой бок и обхватить запястье Сетта, как плюшевого мишку. Он осторожно поворачивает голову к Сетту - тот смешно фыркает от попавших в нос волос Афелия, - крутится в объятиях так, чтобы прижаться к рельефной груди щекой и понимает, что... Сетт мурлычет. Как самая настоящая кошка. Может, из-за этого Афелий высыпается? Он улыбается этой мысли, протягивает руку за голову мужчины и массирует основание его ушка, и это вызывает только более громкое мурчание. Афелий тихо смеётся. Он вчера так и не смыл с себя косметику, и она неприятной коркой засохла на щеках, а тени придавливают веки. Не стоило засыпать прямо так. Афелий уже решает незаметно выскользнуть в ванную, но вдруг чувствует поцелуй на макушке. — Доброе утро. Его голос с утра такой привлекательный. Всё в Сетте привлекательное. Афелий задирает голову, пересекаясь с ним взглядом, любуясь узким кошачьим зрачком. — Привет. — Привет. Сетт, улыбаясь, берёт его руку за запястье и опускает ниже, на шею, и Афелий уже скучает по мягкому тёплому уху. — Ты мурлыкал. — Да, такое бывает. Как же лениво и до удивления хорошо. Афелий не мёрзнет. Широкая спина Сетта закрывает его от слепящего солнца, а ноги согреты чужими ногами; ему даже не хочется спать, чтобы и дальше чувствовать себя в коконе. В безопасности. В надёжной хватке чужих рук. Сетт смахивает с его щеки остатки подсохшей туши и целует всё его лицо - Афелий жмурится, улыбаясь. — Что на тебя нашло? - он шутливо уворачивается от губ Сетта. — Ты щетиной царапаешься. — Да просто, - Афелий всё-таки смог вывернуться и прижать Сетта руками к кровати - не то чтобы он сопротивлялся. — Просто? - Афелий в отместку щипает Сетта за щёки, и он ворчит. — Ты боишься щекотки? — Нет. А ты? — А я не скажу. Сетт рассмеялся, откинув голову и сверкая клыками. Афелию захотелось всё-таки укусить его шею - из вредности, не для следов. — Ты, кстати, повадился давать мне прозвища. То кукла, то детка. — Ага. А что, не подходит? - он закинул руку за голову и подмигнул, и Афелий на пару мгновений потерял ход мысли. — Могу ещё придумать. — Моя скучная персона заслуживает третью кличку? - Афелий устраивается на его груди, рассеянно гладит тёплую кожу. Как же хороши будут его яркие эскизы на этих широких плечах. — Что за вопрос? - улыбается. — Я уже придумал. Пряник. — Пряник? — М-хм. Я заметил, тебе очень понравились лунные пряники. Афелий заулыбался и мотнул головой, чтобы волосы скрыли его лицо. — Ладно. Справедливо. — Вот и решили. А теперь, - Сетт поднялся вместе с ним, садясь на кровати, — идём, детка, я тебя покормлю. — Ты меня балуешь. — Если ты будешь и дальше так улыбаться, я что угодно для тебя сделаю. Афелий смеётся.