Чернила

Афелий утопает в кресле-мешке. На фоне болтают подруги, попивая вино и обсуждая клиентов и скорую выставку мастера Кхады, а он только и может, что думать о вдруг найденном в себе новом - или старом, но десять лет как забытом - состоянии для рисования. Он думал, что привычно свалится в меланхолию, когда понял, что мужчина в его студии не собирается заполнять тишину разговорами. Он думал, что сможет спокойно поработать над новым заказом - плачущая голова ворона, отсоединённая от тела, - но меланхолия не пришла, и настрой для этого эскиза никуда не годился. Тогда он стал выводить на бумаге хоть что-то в надежде разрисоваться, и прислушался к себе. Это было знакомое состояние души. То, которое он не надеялся и не хотел вспоминать, несмотря на то, что оно не плохое - приятное. Афелий пристально рассматривает фото листа, разрисованного набросками в тот день, когда Сетт молчал вместе с ним в студии. Это... милые рисунки. Распушившийся минималистичный кот, детализированная пчела с пыльцой на ногах, полевые цветы, спящий голубь на проводах, которого он увидел за окном. Афелий смотрел на них и не мог понять, в чем дело. Бледные худые пальцы с длинными ногтями появились прямо у него перед носом и пару раз щёлкнули. Он поднимает глаза. — Нам отсюда слышно, как ты клацаешь зубами по этому несчастному кольцу. Доброе утро. Ты слышал, что мы тебе говорили? Моргана смотрит на него сверху вниз, с высоты подлокотника дивана, на котором она сидит. Она всегда выглядит так, будто в любой момент времени разочарована во всём человечестве разом, но Афелий никогда не принимал такие мелочи близко к сердцу. Возможно, это и поспособствовало формированию их дружбы. — Нет. — Ну посмотри на это. Ему даже не жаль, - Сенна ищет что-то в телефоне, а потом поворачивает экран к Афелию. — У нас есть билеты на выставку Кхады. Пойдёшь? Мы будем добрыми и купим билет на тебя, если да. — Повеселитесь без меня, - говорит он, прищурившись и глядя в экран её телефона. — У меня в этот день запись и, думаю, придётся пять часов угрохать на нанесение. Перекрытие на плече, реалистичный череп... Он потёр глаза, а Сенна присвистнула. — О-о, ну, удачи, - Моргана быстро потрепала его по волосам. — Теперь понятно, почему ты сегодня участвуешь в разговоре ещё меньше, чем обычно. Она ухмыляется. — Как я рада, что делаю пирсинг, а не тату, - Сенна отпивает вино из фужера. — Я бы не смогла слушать чей-то скулёж пять часов. — Ну ты же как-то живёшь с Люцианом. — Пошла ты! Девушки засмеялись и стали шутливо кидаться в друг друга чипсами, что быстро переросло в попытки поймать их ртом. Афелий улыбнулся и нашёл языком металл кольца в его губе, а потом пригладил ровные линии чернил на своих предплечьях. Иногда он думает о том, что эти две дурочки буквально спасли его: одна заставила лунные цветы расцвести на его запястьях, вторая - помогла понять, что он больше не обязан потакать требованиям своей семьи. Что он владеет своим телом и может прокалывать его там, где он хочет, и не обязан это прятать, использовать клипсы, снимать серёжки. Когда он снова поднял глаза, Моргана стояла перед ним во всей своей стервозной красе - рваные чёрные джинсы, декоративные цепи, короткий топ и массивные серьги. Она была одета во что-то другое ещё минут десять назад. — Я собираюсь пойти в этом на выставку. Что думаешь? Афелий ещё раз окинул её взглядом. — Давай, сучка, жги. Они обе ликующе закричали.