SHADOW KISSES

***

      Путь в покои Малфоя казался Поттеру бесконечным.        Гарри пытался запомнить дорогу, но то ли нахлынувшие эмоции играли с его подсознанием и памятью, то ли не обошлось без затуманивающего разум заклинания. Несмотря на крупную дрожь во всём теле, пускающую отвратительное напряжение во внутренностях, аврор всё-таки склонялся ко второму.        Как бы Поттер ни старался вглядеться в темноту, ухватиться хоть за что-нибудь, хоть единую зацепку, игры в лабиринте его задурманенного разума не позволяли этого сделать.       Судя по тому, с какой точностью и ошеломляющей ловкостью лавировал в нескончаемых пролетах старый эльф, уверенным шагом направляясь в беспросветную тему, имея при себе единственный, тусклый и абсолютно бессмысленный источник света в виде догорающего огрызка свечи, Гарри осознавал, что этот непроглядный мрак, не более чем отличная иллюзия, созданная лишь для него одного.       Малфой провёл феноменальную работу, обезопасив свое логово защитными заклинаниями, покрывающие, казалось, каждый затаенный уголок клуба.       Густая темнота, как будто сама ночь обвила пространство, сменилась высокой крутой лестницей, уводящей в неизвестность. Каждая её ступень возвышалась, выбивая дыхание из легких, резкие углы её перил бросали причудливые тени, танцующие на стенах при свете догорающей свечи. Создавалось ощущение, что нескончаемая лестница тихо шепчет о приближающейся опасности.       Лестничные перила, покрытые тонким слоем пыли, кажутся древними, пропитанными магией… А может, ему это только причудилось, ведь в тот момент Поттер с трудом мог соображать. Кончики пальцев покалывали от каждого прикосновения к холодному металу.       В воздухе витала тишина, нарушаемая лишь эхом их шагов, отзывающимися в глубине глухой пустоты. Темнота обнимала всё, что есть вокруг, скрывая необходимые ему детали, но в то же время разжигала воображение, заставляя мешаться умом похлеще чем от отменно натренированного Империуса.       С каждым шагом вверх, сердце Поттера начинало биться быстрее, он хмурился и вслушивался в любой звук, любой шорох ткани, но стоило ему уловить хоть что-нибудь, как тело пронзала вспышка боли, а ноги подкашивались.       Шаркающий ботинками Кричер, чьи звуки вгоняли в иначе как гипнотический транс, не изъявлял желания и слова вымолвить, не останавливаясь ни на секунду.       Снаружи клуб выглядел большим, но даже вообразить было тяжело, чтобы он занимал такую огромную площадь. Поттер лишь подтвердил свои догадки о заклинании незримого расширения, с трудом переступив очередную небольшую скользкую ступеньку.        Ноги абсолютно не хотели идти, но бодрости ему придавал старый эльф, всякий раз при желании Поттера остановиться, тыкал подсвечником в живот, нечленораздельно тихо ворча себе под нос что-то о послушании и чрезмерном снисходительном отношении хозяина. О Гарри, как он уже понял, и речи быть не могло. Его новый хозяин — Малфой.        Дойдя до высокой металлической двери, Кричер остановил Поттера подсвечником, ткнув в живот ещё раз, безмолвно приказывая остановиться и, приложив руку к двери, слегка толкнул, приглашая внутрь и низко кланяясь.        В полумраке, освещенным лишь лунным светом из окна, Гарри рассмотрел хмурые брови эльфа и его быстрые растерянные взгляды. Однако, зацикливаться на них Поттер не стал.       Выкрасть из Хогвартса эльфа нельзя, а значит здесь он по своей воле, по своему желанию и полностью отдает отчет тому, что происходит.       Тошнота от голода и вывернутых наизнанку кишок от прогрессирующего нервного состояния, подбиралась по горлу всё выше, стоило громоздкой двери перед ним распахнуться.       Обрадовавшись легкому свету в комнате, освещающей тихий полумрак, Поттер задержался на дряблых больших ушах ещё пару секунд, прежде чем услышал хриплый низкий голос, доносящейся со стороны огромного бархатного кресла, стоящего в углу комнаты:        — Проходи.

***

      Гарри делает неуверенный шаг вперёд и сильно вздрагивает от грохота металлической двери, захлопнувшейся за эльфом. По позвоночнику бегут мурашки, а ладони потеют. Поттер несколько раз жмурит глаза и открывает, стараясь привыкнуть к полумраку.       В сравнительно небольшой комнате, окутанной мягким зеленым свечением, пробивающимся сквозь полупрозрачные занавески на высоких широких окнах, практически нет мебели.       Место в центре у стены занимает большая двуспальная кровать с четырьмя опорами, покрытыми практически невесомой тканью. У дальней стены стоит широкий массивный шкаф, а слева располагается небольшой столик и несколько стульев, на которых вальяжно растянулись Паркинсон, Нотт и Забини, закинувший ногу на ногу. Лунного света из окна вполне хватало, чтобы озарить очертания троицы, а вместе с ними и бокалы, стоящие на столе.       Поттер опустил взгляд и заметил посреди комнаты на полу огромный пушистый ковёр, предположительного белого цвета. Ком поступает к горлу, стоит ему на мгновение провести параллель.       — Здравствуй, Поттер! Мы тебя заждались! — лепечет не своим голосом Паркинсон, откидываясь на стуле. На ногах у неё тонкие колготки или чулки; нога раскачивает лодочку на ступне.       Малфой же не говорит больше ни слова, лишь медленно встает с кресла, ловким движением руки перекидывая длинные локоны себе на спину и, игнорируя шепотки друзей, направляется к нему.       Каждое его движение плавное и изящное, а взгляд, отлично скрытый в полумраке, едва уловимо скользит по аврору. Он словно изучал его, запоминая каждую деталь, каждую черту лица, освещаемую тусклым свечением из окна.       Легкий шорох ткани и звук шагов, которые кажется, заполняют пространство, заставляя Гарри опомниться.       — Так и будешь там стоять? — тихо спрашивает Малфой; бледного лица касается невесомая полуулыбка.       В том, как он, склонив голову набок, слегка прищурив глаза, чувствуется напряжение, словно пытается предугадать реакцию и, очевидно, не получив желаемого, слышно хмыкает, отворачиваясь и направляясь к окну.       — Ты слишком давишь на мальчика! — вопиющим недовольством заходится Паркинсон и чертыхается, когда Нотт и Забини спешно пытаются её успокоить. Судя по тому, как она активно размахивает бокалом, выпила она уже предостаточно.       — Если ты решил прислушаться ко мне и выполнять мои приказы без лишних вопросов, то это… — тихо произносит Малфой выделяя слова с каждым шагом, продолжая игнорировать общество слизеринцев, — похвально. — со слышной усмешкой выдыхает он, взяв какой-то предмет с подоконника. Лишь на мгновение застыв, разглядывая предмет, он развернулся на массивной подошве оксфордов и направился обратно.       — Я не выслушал твою часть сделки. — спокойным голосом отвечает Поттер, вцепляясь в штанины и понимая, что магические оковы исчезли. Как по щелчку он тянется к волосам и проходиться по ним пятерней, свято надеясь, что это хоть как-то поможет унять грохочущее сердце в груди. Вся троица бывших слизеринцев смотрит на него в упор.       Малфой слышно хмыкает и перекатывает в руках продолговатый предмет, похожий на палочку, делая размеренные шаги к нему.       Гарри прищурился, чтобы наконец рассмотреть его, но блондин искусно крутит предмет в руках, с ловкостью фокусника.       Руки Лорда выглядели полностью черными, словно были покрыты сажей до самых кончиков пальцев. Чёрные перчатки плавно перетекали в такого же цвета гольф, прикрывающий горло.       Заметив на себе внимательный взгляд Поттера, Малфой улыбнулся одним уголком губ.       — Рассказать тебе чего бы мне хотелось? — весело хмыкнул он; сзади послышался пьяный свист хмельной Паркинсон и едкое шипение.       — Да. — прохрипел он в ответ, чувствуя себя так, словно только что залпом прикончил литр веритасерума. Две буквы, вырвавшиеся изо рта, заставили прочно вжаться в пол, нервно закашлявшись.       Пронзительный взгляд серых, а сейчас полностью черных, глаз, впивался в кожу похлеще любого лезвия. Гарри судорожно прятал свой беглый взгляд, безуспешно изучающий паркет под ногами.       — Хорошо. — одобрительным тоном прошептал Малфой, нарезая предметом четкие круги в воздухе, издавая слышный свист, разрезающий воздух, — Мне нужна личная собачонка в Аврорате, понимаешь? — легкий кивок, заставивший тёмные кудри коснуться кончика носа и подпрыгнуть обратно, — И, конечно же, на место Главного Аврора я предлагаю тебя. Это звание тебе очень идет. — удивленно говорит он, резко останавливаясь, — Удивительно, что старые маразматики до сих пор не выдвинули твою кандидатуру.       Фарфорово-бледного лица коснулась мягкая улыбка и он, стянув перчатку, поочередно прихватывая зубами ткань на каждом пальце, направлялся в сторону кровати. Усевшись на край и расставив руки с двух сторон, он выжигал в Гарри дыру, создавая ощущение, что они в комнате сами, без лишних зрителей. Казалось, что он совсем не обращает внимания на их шумную возню за столом, включая в свой кругозор одного лишь Гарри. Гарри, и никого больше.       — Помимо этого, — проигнорировав тихий скулеж Нотта, продолжил Драко, — я бы хотел, чтобы с этого момента ты всецело мне повиновался. Понимаешь… — задумчиво протянул он, взяв в руки предмет, который Поттер успел интенсифицировать как стек, смутно вспоминая уроки езды верхом на ранчо дальних родственников Уизли, — В нашей работе главное доверие. Без него никуда… Панси! — повысил голос он вдруг, поворачивая голову в сторону столика, впервые за все это время обратив на них внимание, — Что бывает с теми, кто дает повод сомневаться в покорности?       Паркинсон шумно выдохнула, резко дернувшись, и, усаживаясь обратно, склонила голову.       — Их ждет наказание, сэр. — рвано выдала она, вжимаясь в стул.       — Молодец. — безразличный тон, — Слышал, Поттер?       Малфой усмехнулся и провел бровями, закинув ногу на ногу.       — Не переживай, я не изверг. Конечно же, у тебя есть право выбора: ты можешь предпринять глупые попытки спастись и спасти старого идиота от постигающей его кармы или… примкнуть ко мне и увидеть правду, которую так упорно от тебя скрывают.       Белоснежные кончики волос едва касались смятой постели, а в руках он все так же легко покручивал пальцами стек, склоняя голову в разные стороны, двигаясь так плавно и размеренно, словно разглядывающий свою потенциальную жертву зверь.       — Как ты готов доказать мне, что я могу тебе доверять и ты не предашь меня? — на одном дыхании выдал Малфой, раздраженно отмахнувшись от пытавшегося хоть слово вставить Нотта.       Гарри не знал, что им двигало в тот момент. Может быть, собственный взрыв необузданной смелости или инстинктивное бесстрашие, поглотившее его. А может, всему виной Малфой: сильный, властный, красивый, завораживающий Лорд, прояснивший на высокомерном лице самую нежную и ласковую улыбку…       Возможно, ему хотелось доказать свое безоговорочное повиновение или свою, погребенную под толщей неискупимой вины, душу? Поттер копался в своей голове, озверело вскрывая разделы один за другим, но выделить что-то одно не смог. Казалось, что причина этого решения соткана из тысячи разных мотивов, рьяно соревнующихся за первенство.       В купе со всем выше сказанным, Гарри понял, что никогда в жизни не давал Драко понять, что он ему доверяет. Вот так просто. Целиком и полностью. Всецело. Без остатка.       Малфой же, в свою очередь, отдавал всего себя каждый божий день, бросаясь в ледяную воду, в разгар войны, в адское пламя, в эпицентр сражений, в самое пекло… Бросался, не вспоминая о своих подвигах никогда. Верил не глядя, доверял слепо, уверовал с закрытыми глазами.       Длинные ледяные пальцы успокаивающе касались лица любимого каждый раз, когда он, напрочь позабыв обо всём, самоотверженно заслонял Гарри собой на рейдах. Малфою было плевать на силу; он справлялся острым умом и невероятной наблюдательностью.       Драко, которого он любил, был готов жизнь отдать за него, а он его так жестоко предал, поддавшись секундному искушению…       Кулаки сжались непроизвольно. Боль, сотканная из ошметков нервных окончаний по всему телу, постепенно подбиралась к сердцу, вынуждая сжимать зубы и тихо выть, содрогаясь от накрывающей дрожи.       Шумно выдохнув и сделав несколько уверенных шагов вперёд, Поттер направился в центр комнаты. Мазнув по затихшей компании прозрачным невидящим взглядом, он покорно опустился на колени.       Посреди покоев Малфоя, на глазах у троицы бывших слизеринцев, только для него, чье имя все так же грохочет в голове отбойным молотком, разрывая на своем пути каждую клеточку, Поттер молча подчинился.       Призывая всю невеликую грацию, на которую когда-либо был способен, он опустился перед ним на колени, сжимая руки за спиной.       В комнате повисла тишина.       Одна лишь Паркинсон, резко втянув со свитом воздух, мгновенно поперхнулась им, сдерживая ладонью вырывающиеся из грудной клетки хрипы.       Тихий сдавленный вздох сверху, принадлежащий Малфою, заставил покрыться крупной дрожью, а жар, скопившийся в груди, змеей сползал вниз.       Его темно-серые глаза широко распахнулись, затуманенные, как запотевшие стекла в витражах в самый яркий солнечный день. Он встал и удовлетворенно вдохнул полной грудью, в несколько шагов добравшись до Поттера, устроившись между его коленей. Подушечки пальцев покрытой перчаткой руки коснулись шрама, нежно поглаживая.       — Достаточно покорно? — на издыхании спросил Гарри, поднимая голову вверх. Очки легким движением руки блондина исчезали с лица; потемневшая зелень столкнулась с серостью, стремительно прищуривающихся глаз.       — Вон! — свирепо закричал Малфой, удерживая пальцами подбородок, стиснувшего зубы Поттера.       Сбоку послышались шуршания и едва различимые чертыхания сорвавшейся с места троицы. Паркинсон, моментально вскочив со стула, кажется, обронила бокал. Звуки битого стекла смешались с судорожным топотом, вылетающих из комнаты бывших слизеринцев.       — Я неясно выразился, Нотт? — прошипел хриповатый, практически стихший, голос, скользнув мимолетным взглядом по двери.       — Нет… сэр. — с утробным рыком выдавили ответ, захлопнув железную дверь с такой силой, что задрожали петли.       Гарри не мог оторвать своего взгляда от него. Даже если Малфой вдруг одернет руку, он не отвернется, не отведет глаз. Он просто не мог этого сделать. Ни физически, ни морально.       Одна лишь мысль, что Драко сейчас отпустит его и прикажет убираться прочь причиняла ему невероятную боль и по ниточке, медленно, плавно, наматывала на руку клубок ненависти к самому себе.       Он жаждал этих прикосновений так сильно, что сам не осознавал до конца, с какой силой ежесекундно это безумное желание в нём росло.       Гарри скучал по нему. Безумно скучал. И сейчас, находясь в полной власти, ему впервые в жизни было плевать на то, что он стоит перед кем-то на коленях.       Поттер, скользил по тонкому лицу, впитывая в себя каждую черточку, каждый блеск в потемневших серых глазах, каждый отсвет догорающих свеч на бледной, практически прозрачной коже. Малфой прекрасен в своём новом обличии, в своей немыслимой силе, в уверенности, несмотря на ужас, который вселял в сердце любым намеком на жестокость. Его слова не приемлят возражений, промелькнувший обманчиво мягкий взор не терпит бессмысленных сомнений, он властен и дерзок, и это, черт возьми, срывало Поттеру крышу.       Малфой всегда был таким, но сейчас, смотря на него снизу вверх, он был совершенно незнакомым и неузнаваемым. Словно все качества, заложенные глубоко в нём, подкрутились до невиданного ранее максимума. Он прямо излучал силу, всем своим естеством показывая превосходство. Драко выглядел так, что словно был рождён, чтобы брать от жизни всё — обладать.       — Неужели ты так сильно печешься о своём рыжем дружке, раз способен на подобное? — впиваясь ногтями сильнее в подбородок, на полувыдохе спросил он, лукаво смотря вниз. Каждое его слово, не взирая на смягченный тон, было пронизано ледяной сталью.       Поттер тяжело сглотнул.       — Да. — соврал Гарри, прекрасно понимая, что Уизли — последнее, о чем сейчас думает Малфой. Это чувствовалось во взгляде, в прикосновении, от которого внутри что-то ёкнуло, заискрилось, словно вся магия Гарри скопилась сейчас на малюсеньком участке кожи, покрытом легкой щетиной. Место прикосновения горело огнём. И только сейчас аврор осознал почему.       Словно прочитав мысли в кудрявой голове, блондин резко оторвал руку, сделав пару шагов в сторону. Гарри понял, что не осознанно потянулся за ним и расслышал слабый смешок глумления.       — Тогда… — протянул блондин, обходя Поттера сзади, четко выделяя слова, — ты должен понимать, что именно сейчас сделал, правда же?       Не сумев даже рта открыть, Гарри легко кивнул. На самом деле, он понятия не имел, что сделал. Он просто почувствовал необходимость в том, чтобы упасть перед ним и просить прощения за то, что боялся произнести вслух.       Все его переживания, вся та боль, копившая тяжелым якорем, затянутым на его шее в крепкий булинь, разом потянули его ко дну.       — Нет. — снова солгал он, сжав до слышного скрежета зубы, — Нет, сэр. Я не знаю.       Шаги за спиной остановились.       Что-то холодное, практически острое и царапающее кожу коснулось его затылка. В полумраке комнаты, покрытой давящей пеленой тишины, отчетливо слышен был каждый шорох, рваное дыхание сзади и треск восковых свеч. Поттер был уверен, что Малфой прекрасно слышит его вырывающееся, зашедшееся яростным стуком сердце. Было бы лучше, если Малфой принял это за обычных страх, чем воспринял как нечто иное. Мысленно усилив ментальный щит, Гарри тяжело выдохнул.       Прикосновения холодным предметом повторились, опускаясь ниже по позвонкам, очерчивая каждый из них.       Малфой практически не дышал, и лишь расплывчатая тень на ковре давала понять, что он движется.       В два шага, внезапно ставшими донельзя тихими, блондин обошел его вновь и, проигнорировав, двинулся к кровати.       Гарри поднял взгляд: стройные ноги, которые, благодаря классическим черным брюкам, казались ещё длиннее и притягательнее, вытянулись вперёд. Малфой склонил голову набок.       — Я тебя слушаю, Поттер. — на одном дыхании сказал он, сунув в задний карман брюк продолговатый предмет, распознанный как стек, который, по мнению Поттера, Драко использовал в ностальгических целях.       Он прекрасно помнил его любимую привычку перекатывать палочку на пальцах или крутить в руке. Так, словно он был рожден вместе с ней в комплекте.       В такие моменты, Гарри полагал, что чистокровность это своего рода клеймо, лишающее мага любого выбора: либо волшебник живет магией, либо не живет вообще.       Чистокровные связаны с ней сильнее остальных, а ощущают её мощнее и ярче.       Поттер не испытывал зависти, совершенно точно нет, но также ясно понимал, что чувствует сейчас Малфой — прямое лишение конечности.       — Мое время дорогого стоит, Поттер. — чуть надменнее и более нетерпеливо прозвучал хриплый голос. Малфой стянул вторую перчатку и, расставив ноги, оперся локтями о колени, одним легким движением руки заправляя спавшие пряди за ухо.       — Что ты хочешь услышать? — колени уже начинали побаливать. Поттер уколол себя ещё раз, вспоминая глупую ссору с возлюбленным из-за чертового ковра.       — Хочу понять, на что ты готов и что способен ради этого сделать. — светлые волосы, переливаясь теплым солнечным золотом, отражали свет свеч, острые черты лица опасно освещались малым потоком света, а бесстрастный голос, каждым словом пронзая тело электричеством, затмевался легкой хрипотцой.       Ощутимый поток магии коснулся кончиков ушей Гарри, а голова невыносимо раскалывалась. Он ощущал уверенные попытки Малфоя пробраться в подсознание, но упорно сдерживался, стараясь противостоять нажиму. Немеющие руки, сцепленные к замок за спиной, напряглись до предела.       — Отпусти людей, Драко. — прохрипел он, уронив голову от вспышек боли, — Отпусти их и я сделаю всё, что ты захочешь.       Шумный разочарованный вздох разрезал тишину.       — Поттер, Поттер, Поттер… Во-первых, разбрасываться такими громкими высказываниями чревато последствиями. Во-вторых… Комплекс героя, как я посмотрю, сросся с тобой намертво. Покоится, поди, в твоей грязной магловской ДНК… Теперь я даже стал понимать, почему эти недостойные так любят фильмы про безмозглых супергероев. — Малфой лишь на мгновение улыбнулся, но мягкость с лица слетела моментально, а брови свелись к переносице, — Второе желание.       Гарри осознавал, что если Малфой, способный сейчас с легкостью переломать его надвое, заставить или приложить Империо, внимательно выслушивает требования, то вещь, которую он отчаянно пытается вернуть, для него крайне важна. А значит, он действительно может выполнить любое его желание.       — У меня его нет. — вырываясь из раздумий, хрипит Поттер, слегка ерзая коленями по полу. Крупный ворс стал пробираться сквозь хлопковую ткань домашних брюк и сильно жечь.       Малфой склонил голову в своей привычной манере и уставился в окно, сменив позу.       — Хочешь сказать, что ты можешь потратить свои желания на людей, которые, возможно, о тебе больше никогда и не вспомнят, но для себя любимого ничего не желаешь? Ты меня поражаешь, Поттер. Мысли идиота, понимаешь это? — не найдя слов, брюнет смог лишь кивнуть, — За геройство должны платить. — хмыкнул тот, — А ты… Как бы выразиться на понятном тебе языке? Безмозглый волонтер.       — Лучше быть безмозглым волонтером, чем просыпаться каждую ночь от мучащих сожалениями кошмаров.       — Можно подумать, что сейчас ты блаженным сном спишь! — рассмеялся он, встав с кровати, — Кому ты врешь, Потти? В твоем положении… это просто глупо.       Тёмные хмурые брови сами нашли своё место.       — Откуда ты знаешь?       — Ммм… Запахло неприкрытым страхом… — театрально принюхался блондин, склонившись над Поттером, стремительно покрывающимся гусиной кожей. Прядь шелковистых волос коснулась его щеки, оставив буквально пылающий ожог. — Не рылся я в твоем грязном белье, не беспокойся. — отпрянув, пояснил Драко и, краем уха услышав облегченный вздох, весело хмыкнул, — Меня, знаешь ли, ваши постельные сцены с рыжей шлюхой мало интересуют.       Гарри хотел было открыть рот, чтобы осадить за грубые высказывания, но не стал, захлопнув его обратно со звуком, напоминающим бульканье. Кажется, он только что проглотил собственное больное сердце. Малфой на это лишь цыкнул, захрустев шейными позвонками.       — Кричер, Поттер. Это всё, что тебе нужно знать. — сказал он, нагло улыбнувшись, — Теперь моя очередь ставить условия. И поверь мне, лишать себя такой возможности я не собираюсь.       Поттер смог лишь обессилено кивнуть. Звуки тяжелых шагов повторялись, изредка дополняясь оркестром хрустящего битого стекла на полу; блондин расхаживал позади него, словно хищный зверь, наслаждающийся сладкими феромонами страха загнанной в угол добычи.       — Начиная с этого момента, ты должен рассказывать мне всё, что узнаешь из уст Кингсли. Каждый шаг, каждое решение, каждый принятый закон. Я сделаю так, чтобы моё желание видеть тебя во главе Аврората сбылось в кратчайшие сроки… Говорю тебе сразу, Поттер, я делаю это не ради тебя. — заметив легкое шевеление рук, Малфой слышно хмыкнул, — В Министерстве много моих людей. Они занимают хорошие должности, докладывают… Но, ни один из них не справится с той задачей, которую нужно выполнить, мистер Гарри Джеймс Поттер… Именно поэтому мне нужен ты. — прикрыв глаза на последних словах, Гарри судорожно сглотнул, — Кроме того, твои перемещения теперь будут согласованы со мной и я не потерплю, если ты вдруг захочешь переметнутся на другую сторону. Можешь быть уверен, эффективных рычагов давления у меня очень много. — он обошел брюнета и стал в нескольких шагах, разглядывая опущенную темную макушку, — Видишь ли… Пленники мне нужны. Не совсем для тех целей, что ты смог себе представить, но де-факто — просто так я их не отпущу.       — Звучит так, словно ты хочешь контролировать смерти абсолютно всех людей, находящихся в твоем окружении. — вырвалось у аврора само собой и он разочарованно выдохнул; относился Малфой к своим друзьям не лучше, — Или же ты по-настоящему отсрочиваешь их кончину?        — Можно сказать и так. — надменно усмехнулся тот, — Контроль замечательная вещь, Поттер. Потому что когда контролируешь ситуацию, автоматически прекращаешь быть её заложником. — Малфой плавно переместился ближе, — Я не могу доверять тебе просто так. С моей стороны это была бы глупость наивысшей меры… Так что, мне нужны гарантии. Ты согласен со мной?       — Да.       — Какой сговорчивый… — сверху раздраженно цыкнули, — Но, признаюсь честно, мне это даже нравится.       Сократив между ними расстояние и остановившись меж коленей Гарри, успевших превратится с скопище нервов и зудящей боли, Малфой прикоснулся к щеке пальцами, одним из них невесомо погладив пухлые приоткрытые губы:       — Ты теперь мой, Поттер. Прими это как комплимент. — на него смотрели тёмные, абсолютно чёрные глаза, с едва заметной серебряной окантовкой зрачка. Эти глаза, словно безумный калейдоскоп, который завораживал, и одновременно неистово пугал.       Задержавшись на проглядывающих сквозь черную ткань водолазки ключицах, Гарри плыл дальше, рассматривая очертания проступавшего пресса, крепких, покрытых чернильного цвета тканью, рук, и в который раз без памяти влюблялся, едва не капая слюной на пол.       Длинные волосы, заправленные за одно ухо, открыли ещё одну маленькую деталь, которую Гарри ранее не смог заметить — небольшие серьги-кольца из черного серебра.       Он смотрел на него, как на Божество; как на того, к кому нельзя прикоснуться. Кого и видеть, в принципе, не разрешается, но только ему, только сейчас, предоставили такую возможность. И Гарри хотел запомнить всё.       От этого невероятно вида властного Малфоя пересыхало во рту. Он не мог оторвать взгляд от столь сексуального и красивого Драко, хоть и хотел, должен был, но жар в груди, стремительно подходивший к паху говорил об обратном.       По тяжелому вздоху, сопровождавшимся надменной ухмылкой, Поттер понял, что это стало заметно не только ему.       — Ох, Потти… — насмешливо отозвался Драко, — Твоя пассия, смотрю, лаской тебя не балует, да? — Гарри поймал на себе пристальный взгляд серости дождя и охнул от неожиданности, когда грубая подошва кожаной обуви с нажимом легла на его пах, — А я ведь говорил тебе, чтобы ты хорошо задумывался, прежде чем выбирать себе компанию, правда же? — хмыкнул тот, и уголки его губ растянулись в высокомерной улыбке, стоило придавить сильнее, вырывая снизу судорожный вздох и шипение, — Нравится, Потти? — все так же хрипло спросил он, слегка пройдясь подошвой по стремительно поднимающемся бугорку в штанах. Ответом ему послужил тяжелый вздох.       От долгожданной фрикции у Поттера разом спёрло дыхание. Болезненная эрекция давила на резинку трусов, и от этой ненавистной тесноты уже кружилась голова.       — Видела бы тебя сейчас твоя Уизли… — нараспев протянул он, — Хотя… Думаю, я бы не позволил ей на это смотреть… — ботинок вжался сильнее, массирующими движениями доводя второго до несдержанного утробного рыка.       Гарри машинально двинулся ещё и ещё, хватаясь за это унизительное и долгожданное чувство, грязно отираясь о мысок грубой подошвы оксфордов, и, не выдержав, застонал в голос. Держать руки за спиной больше не было сил и он отпустил их, посыпавшейся вдоль тела обмякающей плотью.       — Что же ты творишь, а? — хрипло и тяжело выдыхая, шептал Драко, запуская в густые крупные кудри пальцы, сжимая до ощутимой боли. От этого прикосновения по телу пробежки искрящиеся мурашки, вызвав очередной глухой стон, казалось, что у обоих сразу. Поттер не смог разобрать наверняка, слушая лишь собственное грохочущее в горле сердце.       Нельзя было поднимать голову, сталкиваясь с безумным пронзительным взглядом: глаза цвета ночного штурмового неба завораживали, топили, и как русалки — утягивали, утягивали, утягивали с собою в пучину морского дна.       Имя для него подобрано просто идеально — Драко, ибо он самый настоящий дракон, выдыхающий чистым пожаром, обжигающим кожу и с легкостью превращающим в обугленные камни всё, к чему прикасается. Сердце Поттера заходилось в рваном ритме, а дышал он так, словно дыма едкого наглотался.       Малфой сильнее зарывается пальцами в темные волосы, поднимая их и еще больше взлохмачивая. Он сжимает пальцы, зажимая локоны, и тянет вверх, заставляя Гарри поднять голову выше, с замиранием рассматривая помутневшие стеклянные глаза. Нажимает ещё раз и ещё, ещё…       Поттер хрипло стонет от трения, усиленного грубым материалом и впивающимся носком ботинка; член пульсирует до боли. Искорки хлынувшей магии через все тело, кажется, полетели даже из глаз.       Все в голове мешается, внутри всё рушится, осыпается по кусочкам, когда он видит расцветающий алый румянец на бледном и, черт возьми, таком любимом, искривленном в похоти лице. Сколько раз оно ему снилось, сколько раз он жмурил мокрые от слез глаза, ненавидя себя всей душой за то, что упустил…       Сжав пальцы в волосах Поттера сильнее — Малфой сам смотрел с жадным интересом, второй рукой до слышного хруста сжимая очки, — дрожащими пальцами, словно в бреду, Гарри оглаживал чёрную кожу, вжимал ботинок в себя, хватался за каблук и задвигался быстрее, не отрывая осоловелого взгляда.       У него невыносимо приятно скручивает низ живота, а сладкая истома сводит уставшие бёдра. От того, как до пугающего глубоко и шумно начинает дышать Малфой, не дрогнув ни единым мускулом на лице, нервно сжимаются лёгкие, стараясь впитать в себя исходящий от него сладкий, яблочный, с терпкими нотками алкоголя, возбуждающий аромат.       — Какое же ты грязное животное… — выдыхает блондин, притягивая за волосы к себе выше и склоняется к нему, жарким опьяняющим дыханием опаляя кожу. Поттер кривится от боли, ресницы трепещут, глаза саднит от непривычки и боли; без очков он чувствует себя полностью голым.       Губы невероятно горят и чешутся, чешутся, чешутся… И ему, черт побери, страшно — стыдно — признать, что до безумия хочется этого мучителя поцеловать. Целовать до безумия, до опухших губ, до крови… Целовать до отметин, впечатавшихся в кожу. Так, чтобы стереть эту самодовольную ухмылку с лица, уничтожить под ноль, поглотить…       Гарри, изо всех сил стараясь сдержать эти мысли, до металического привкуса закусывает губу, вдавливая своими руками оксфорды в пах.       Он выстанывал его имя, как молитву, снова и снова; громко и загнанно дышал, срываясь на тихие всхлипы. «Драко, Драко, Драко…» — фейерверками взрывалось в голове, срываясь с языка песнопениями. Тело горело, ломило, болело, выкручивалось, но он не посмел разрешить себе даже на сантиметр с места сдвинуться, боясь, что сейчас все это разом исчезнет, а он проснется.       — Красивый, — едва слышно шепчет он, словно в пьяном бреду, — ты всё такой же красивый…       Огонь расплывался внизу живота, скручиваясь в тугой узел и в очередной раз, когда длинные пальцы, ослабив хватку, послали неимоверно приятный электрический разряд по всему телу, простреливая до самых кончиков пальцев, он громко зарычал, жмурясь и кончая, забрызгивая свою футболку и без того мокрые боксеры.       Поттер жмурится от мурашек, прошивших всё тело, и инстинктивно жмётся ближе, припадая к коленям Малфоя, роняя голову. Грудь тяжело вздымается, словно каждый вдох причинял ему невыносимую боль, но он продолжал жадно хватать воздух, желая поймать хоть чуточку родного аромата, свободного доступа к которому у него больше нет.       Как бы он ни старался его забыть, до боли горячий цветок под названием «Драко» прочно пустил корни во всём его теле, испепелив своим жаром любую возможность их вырвать.       Тщетно пытаясь перевести дух и немного прийти в себя от стыда, Поттер с трудом поднял больную голову, гулко сглотнув.       — Ничего не хочешь мне сказать? — севшим голосом прохрипел Малфой, надменно изогнув бровь. Практически вырывая из цепких рук ботинок, он брезгливо скривился, вытирая носок о футболку Поттера. — Я не слышу! — прорычал, открывая себе лучший обзор на потерянный вид пленника.       — Не хочу. — звучит правдоподобнее, чем представлялось в голове, несмотря на дрожащий голос.       — Как знаешь. — хмыкнули сверху, неприкрыто забавляясь картиной перед собой, — Только посмотри на себя… — с отвращением в глазах и ухмылкой на лице, Малфой окинул того с ног до головы, уперев язык в зубы, — Жалкое зрелище…       Неприятное липкое ощущение в районе живота порождало у Гарри мысли о желанном душе, который, скорее всего, за содеянное ему не позволят принять. Он отвел взгляд в сторону, уронив голову и тяжело дышал, безуспешно прикрывая мокрое пятно в паху.       — Ты испортил мне аппетит. — брезгливо отшатнулся Малфой; в его голосе звучала едкая сталь, — И как тебе хорошо известно, за свои проступки нужно отвечать. — на придыхании сказал он, склонившись ниже, и прошептал прямо в приоткрытые пухлые губы, — Надеюсь, что «взбитые сливки» тебе понравились, Поттер… Потому что в следующий раз я не стану закрывать на это глаза. Твой десерт будет состоять исключительно из боли…       Малфой уже успел отстраниться, сделав шаг назад, как взгляд Гарри зацепился за различимый бугорок в брюках. Блондин, заметив в какую сторону направлены помутневшие зелёные глаза, презрительно хмыкнул и прошел к кровати, поднимая кожаные перчатки по одной. Длинные фарфоровые пальцы исчезали в кромешной тьме, а сам он держал лицо, несмотря на видимую эрекцию.       Гарри заерзал на месте. Он не знал, может ли он встать или теперь его место вот здесь, на полу, у его ног… Он почти задохнулся от этих мыслей, прикрыл глаза от волны возбуждения, которая прошла от затылка по спине и разлилась внизу живота.       Малфой закончил с перчатками и, проигнорировав Поттера, двинулся в сторону двери.       — Стой! — окликнул он сиплым голосом. Кто не рискует, тот не пьет шампанское, а кто рискует… Полчаса Круцио ситуацию хуже уже не сделают. — Это ведь моя вина, — кивнув подбородком в сторону натянутых в паху брюк, Поттер зажмурился, с ужасом осознавая, что смущается перед ним как глупый подросток, — и я… Эм…       Судорожный подбор правильных слов оборвал смех. Громкий, насмешливый и унизительный.       — И что, мистер аврор? — скалясь белоснежной улыбкой, Малфой скользнул по алым щекам напротив и вздернул в удивлении брови, вновь расхохотавшись, — О, нет… — заулыбался он, поправляя на пальцах перчатки, — Ты и правда думаешь, что кроме тебя некому об этом позаботиться?       Услышанное проехалось по сморщенному от боли лицу звонкой пощечиной.       Малфой скривился в недоуменном омерзении и подошел впритык, склонив голову набок: — Умоляю тебя, Поттер, кем ты себя возомнил?       — Ты… — запнувшись, Гарри гулко сглотнул, — можешь сделать со мной всё, что хочешь. Можешь не сдерживаться. Я выдержу.       Подобие улыбки, искривленных в презрении, сменяется гневным выражением лица.       — Не тебе решать, придурок, что я могу сделать, а что нет! Твоей тупой башке это понятно?! — рычит перекошенный в ярости Малфой, резко дернув ногой и вдавив массивный ботинок в ладонь Поттера, лежавшую на ковре.       В следующую секунду слышится дикий, неестественный хруст костей. Гарри замирает, оглушенный болью настолько, что даже не кричит, а закусив губу, чувствует как пальцы превращаются в кровавое месиво.       — Мне твое разрешение не нужно! — вдавливает ботинком ещё раз, до первого слышного болезненного стона и, раздраженно цыкнув, резко убирает ногу, — Кричер! — кричит он, срываясь к двери.       В комнате раздается громкий хлопок и у ног Малфоя появляется старый эльф, покорно склонив голову.       — Убери его с глаз долой! — шипит ледяной голос, — Уведи от греха подальше, а то опять не сдержусь!       Гарри кривится от боли, но старается не издавать ни звука, молча глядя в пол.       — Ты сломанная игрушка, Поттер. — прошипел за его спиной Драко, с характерным звуком дергая металическую дверную ручку, — И сломанная, увы, не мной.       Сзади послышались короткие шаги и скрип двери. Прежде чем она оглушительно лязгнула, заставив того коротко вздрогнуть, Поттер слышал тихое «тупоголовый ублюдок», и бессильно прикрыл глаза.       — Мистеру Поттеру не следовало злить Лорда Малфоя, сэр. — тихо сказал эльф, протягивая в маленьких ручках очки с потрескавшимися стеклами. — Кричер перенесет мистера Поттера в комнату.       Сжав зубы до кровоточащих десен, Поттер кое-как поднялся; его руки дрожали, а ноги превратились в непослушную вату.       Протянув эльфу раненую руку, покрытую ссадинами, кровоподтеками и мелкими мерцающими осколками стекла, он молча кивнул, бросив напоследок быстрый взгляд на кровать. Руку несильно сжали и в мгновение мир перед глазами закружился, отправляя их в воронку парной аппарации. «Знал бы ты как я обо всем сожалею,» — не говорит он, сдерживая щипающие глаза слёзы. «Мне так жаль, что я оставил тебя, оставил… нас. Я оставил тебя, потому что боялся все разрушить. А оказалось, что сделал это в любом случае… Драко…»

***

      Шум дождя, настукивающий легкую летнюю мелодию заставил приоткрыть сонные зелёные глаза.       В комнате царил полумрак из-за задернутых штор, слегка пахло знакомым парфюмом, и самое приятное, ему было невероятно тепло. Двигаться совсем не хотелось, но Гарри все же потянулся к кофейному столику в поисках очков и палочки, стараясь издавать минимальный шум.       Впервые за долгое время он спал так спокойно, не вздрагивая испуганно и не начиная метаться во сне от терзающих кошмаров.       Лениво наколдованный Темпус показывал начало девятого — слишком поздно, что поддаться желанию вновь окунуться в мир Морфея, но слишком рано для того, чтобы лишиться невероятного, посапывающего слева под боком, тепла.        От нежности, сжимавшей его лёгкие до скрипа, хотелось натурально разрыдаться.       Чужая грудь мерно вздымалась в такт спокойному дыханию, а длинные ресницы изредка подрагивали во сне. Малфой прижимался к нему всем телом, властно закинув руку поперек груди.       Поттер рассматривал спящего Драко и поглаживал ладонью белоснежные, мягкие и непривычно встрепанные волосы. Наблюдать за этой картиной у Гарри с недавних пор вошло в привычку, но каждый раз он восхищался ею, словно в первый. И каждый раз, понимая, что готов смотреть на неё сколько угодно, находил нечто новое, непременно заставляющее задержать взгляд и захотеть дотронуться.        Во взгляде, с которым он смотрел на Малфоя, было столько всего, что не хватало слов, чтобы их все объяснить. Он испытывал эмоции, которые, казалось бы, давным-давно должен был перестать испытывать или напрочь забыть об их существовании. Но Малфой, сумевший забраться к нему под кожу ещё со школьных времен, удивлял его снова и снова, не давая и шанса выбраться из этого плена.        Белые как снег пряди спадали на бледный лоб, блестели в полумраке гостиной и невероятно пахли мятным шампунем.       Аккуратно, чтобы не потревожить мирно спящего блондина, он опустился носом в белоснежные пряди и глубоко вдохнул нежный сладкий аромат, напоминающий мышек-ледышек из «Сладкого Королевства». Малфой пах притягательно и ярко — спелыми зелеными яблоками и мятной свежестью.        Торчащие, так по-домашнему взъерошенные прядки пощекотали его лицо и Гарри, чтобы не чихнуть, зажмурился и зажал нос рукой, беззвучно засмеявшись.        Почувствовав возле себя легкое шевеление, он улыбнулся ещё шире и, осторожно подняв руку, чтобы не разбудить, заботливо смахнул отросшую челку с прикрытых глаз, сразу же оставив невесомый поцелуй на светлой макушке.        Блондин сонно зевнул и приоткрыл один глаз, который сразу же обратился в сторону Поттера.       — Доброе утро, садист… — прохрипел севшим голосом Малфой, уткнувшись холодным носом в горячую крепкую грудь. Он вжался сильнее, извиваясь как ластящийся котенок и оставил на груди нежный поцелуй, в наглую закидывая теперь уже и ногу.        — Кто из нас еще садист? Я вообще-то засыпал уже, когда ты на меня залез. Второй раз, между прочим! — Малфой привстал на локте и беззлобно закатил глаза, продолжая улыбаться.        Ласковая и озорная улыбка, подсвечивающая небольшую россыпь золотых веснушек на остром носу, творила с внутренностями Поттера что-то необъяснимое, словно все переворачивалось с ног на голову, а в груди приятно сдавливало, заставляя учащенно дышать.       Не зря его распределили на Слизерин. Родись Малфой огромной змеей, а Поттер каким-нибудь захудалым зверьком, которого напоминал в школьные годы, то непременно попал бы под этот искусный гипноз и стал обедом из-за своей глупой беспечности.       — Прости… — прошептал Драко, подтянувшись выше и взяв в заложники теплую шею, покрывая её влажными поцелуями, — Я слишком долго ждал…        Поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением… Пальцы осторожно и медленно поглаживали фарфоровые плечи, пока одежды нещадно мялись, а дыхание сбивалось, находя свой собственный рваный ритм.        — Я люблю тебя. — шепчет куда-то в висок Гарри, поглаживая подушечками пальцев бугорок Дарвина на правом ухе.        — Ты сентиментальный придурок. — игриво шепчут ему в ответ, запуская пальцы в крупные кудри и оставляя влажный поцелуй около пульсирующей венки на шее.        — В таком случае, у тебя действительно отвратительный вкус на мужчин! — отшучивается Гарри, медленно проходясь рукой по позвоночнику вниз, вызывая приглушенный стон и довольно прикрывает глаза.        — Возможно, — наиграно отвечают ему, оставляя на месте нового засоса легкий укус, — но лично твой вкус мне вчера понравился.        Поттер хихикает и поворачивает голову, сталкиваясь лесной зеленью с серостью проливного дождя.        — Наверное, ты просто плохо распробовал. — соглашаясь с самим собой, кивает он, лукаво поглядывая из-под густых ресниц, — Всё-таки, это был наш первый раз.        — Я не против продолжить дегустацию… — мурчат в ответ, зарываясь ледяными руками под футболку, вышибая из легких воздух.        Гарри рвано дышит, вслушиваясь с мокрые поцелуи, переместившиеся на ключицы.        — На ковёр..? — хрипло шепчет он, чувствуя приятное давление напряженной ладони внизу.       — На ковёр… — стонет следом в поцелуй Драко, ловким движением перекатившись через Гарри на пол, утаскивая за собой и притягивая за шею в новый, страстный поцелуй. 

***

      Поттер сидит на чужой кровати в вертикальном положении в ожидании, пока его дыхание утихнет и выровняется.       Сны. Они съедают его заживо, неустанно напоминая о том, что единственное злое чудовище — именно он. Он. И больше никто.       Свет, льющийся сквозь зачарованные шторы, все еще серый, означающий раннее утро. Он слышит приглушенные шорохи за соседней стенкой.       Гарри устало проводит рукой по лицу, ощущая щетину, и расстроенно вздыхает. Скоро ему придется бриться. Палочки у него теперь нет, а невербально подобные заклинания он изучать и не думал, сильно пожалев о принятом решении на них забить.       После вчерашнего он долго отмывался в душевой кабине, громко чертыхаясь и шипя от боли в изувеченной руке. Раньше Поттер бы разозлился, взбесился, пытался бы успокоить Малфоя, но теперь он не имел права ни на что из этого. И кто бы что ни говорил, в его голове он давно чувствовал себя мертвым. Ровно в тот момент, когда проснулся в холодной постели, не обнаружив рядом любимого и родного тепла.       По мере осознания того, в кого превратился Драко, чувство беспомощности лишь усугублялось. Он ненавидел себя за то, что ушел, а теперь, в полной мере ощутив последствия своего гребаного эгоистичного поступка, ненависть к себе, черт возьми, возросла до самого пика.       Он не злился на Драко и не винил его ни в чем. В конце концов, именно он поспособствовал тому, что увидел воочию, и понял, что целиком и полностью заслуживает этой ненависти, вот только… Что заставило Малфоя поступать именно так сейчас?       Гарри понял, что не знает о Лорде Малфое ровным счетом ничего, а то немногое, что он успел прочитать в министерских отчетах и услышать из сплетен, оказалось полнейшей ложью.       Поттер снова вернулся к мысли о палочке Малфоя.       Гарри хорошо помнил дело Малфоя, ведь перечитывал его порядка тысячи раз. Снова и снова заученный текст с легкостью отскакивал от зубов: «…было принято решение вернуть мистеру Драко Люциусу Малфою его волшебную палочку: боярышник, волос единорога, 10 дюймов. В связи с раскрытием новых обстоятельств и полученными показаниями на суде, мистер Малфой освобождается от Азкабана с временным ограничением перемещений.»       Малфой, конечно же, мог соврать, но был ли в этом какой-то смысл? Саму палочку, как он сам же и сказал, он разыскивать не собирается. К тому же, новоиспеченный Лорд с легкостью справляется и без неё: дорогие друзья в лепешку готовы расшибиться, лишь бы угодить своему хозяину. А может… и не друзья они больше?       Поттер жмурит глаза, пытаясь сдержать неизбежно накрывающую его волну вины. Он взялся за это дело с конкретной целью: спасти людей. Попытаться все исправить. Теперь же, после того как Драко ясно дал понять, что он не станет отпускать никого из пленников, а для него припасена определенная задача, ему кажется, что он уже не в силах ничего изменить.       Резко встав с кровати, Гарри растягивает затекшие мышцы, слегка шипит, когда нечаянно задевает едва успевшие срастить ранки, и берет стакан воды с прикроватной тумбы, делая жадный глоток. Ему нужно заставить себя начать новый день. Возможно, он будет последним? Кто его знает… Признаться честно, где-то там внутри, он уже давно мечтает об этом.

***

      Поттер не мог уснуть.       Сначала он проигнорировал завтрак, который ему принес Люци, раздраженно фыркнув длинным носом от отказа пленника, потом принялся шерстить книги, по большой мере просто смахивая с них пыль, а затем упал на кровать, в очередной раз замечая на появившемся подносе еду. В горло кусок не лез, а от ароматных запахов, обычно способных вызвать водопады, невероятно хотелось блевать.       «Хозяин сказал Люци проконтролировать», «Хозяин будет злится на Люци», «Хозяин злой», «Хозяин требует заставить мистера Поттера», «Хозяин…»       Обед сменился ужином, а в горле до сих пор не было и крошки. Он выпил немного сока, потому что молодой эльф с поджатыми ушами отказывался убираться из комнаты. А потом, дождавшись хлопка аппарации, благополучно вывернул все это добро в унитаз.       От нервов по телу блуждали спазмы, хватая резко, мощно, до ощутимой боли.       Уже час он ворочался, вертелся в постели. В голове роилось множество мыслей. И каждая из них была хуже предыдущей. Они путались, смешивались в безвкусную кашу, тем самым не давая ему нормально сосредоточиться на сне.       Этот беспорядочный вихрь мыслей о Малфое очень раздражал, но разложить всё по полочкам он попросту не мог.       Поттер всё возвращался в своих раздумьях в тот злосчастный день, когда своими руками переломал судьбы, уничтожая их словно прутики, одну за другой. Гарри злился на себя, на Нотта… И казалось, что он настолько погряз в этом дерьме, что даже голос заносчивого ублюдка звучал не только в голове, но и наяву.       Чертыхнувшись про себя ещё раз и перевернувшись на бок, голос зазвучал громче. Именно это и вернуло его обратно в реальность.       Сначала он подумал, что ему показалось, но потом голоса повторились и теперь их было двое.       Гарри прислушался повнимательнее. Даже прислонился ухом к стене. Так было слышно гораздо лучше.       — …убьешь меня прямо сейчас? — спросил приглушенный голос, принадлежащий Рону, — Ну вперёд, давай.        — Храбрец Уизли… — задумчиво хмыкает Нотт, — Всегда прислужник, никогда Король… — раздается громкий удар чего-то металического и бывший слизеринец охает, следом заливаясь смехом, — Да нет, зачем же сразу убивать? — практически поет он, — Для тебя припасена расплата послаще. Я оставлю тебя здесь, — лязг метала, — с неутолимой жаждой мести. А сам… Думаю, спокойно пойду продолжу свой ужин.        Поттер сжал кулаки от злости, крепко стиснул зубы. Ему хотелось вырваться и влететь туда. Хотелось вырвать глазницы этого ублюдка и повесить себе на шею в качестве трофея. Но он понимал, что это невозможно и лишь вжимался в стену сильнее.       — Зачем такие крайности, Нотт? — едко звучал голос Уизли; Поттер понял, что тот сдерживается из последних сил, — У меня ведь свадьба скоро. И я нужен там. — сказанное на щеночка не подействовало; он лишь коротко рассмеялся в ответ, — Мы с тобой… можем договориться.        — Очень заманчивое предложение, рыжик! Вот только тебе дать мне нечего… Возможно, у тебя получилось бы выцепить шанс с кем-то другим, — запнулся он, — но только не со мной. Мне время дороже. А ты… Ты, Уизли, упустил свой шанс.        Громкий смех и стук отбивались от стен, словно Гарри находился прямо там, а не слушал диалог за стенкой.       — Ты просто урод, Нотт! Ублюдок! Я все равно выберусь отсюда! И тогда…        — И тогда ничего мне не сделаешь. — перебил его тот язвительным тоном, — Скажу тебе больше, сладкий, ты этого даже не вспомнишь… Круцио!

      Тут же раздался оглушающий крик, обречённый. Уизли кричал во всё горло, срывался на хрип, на душераздирающие стоны. Сердце в груди Поттера колошматило ребра.       — Кричер! Кричер, блять! Кричер!       Гарри хватал всё, что мог поднять, а что не мог, срывал с петель, со всей силы швыряя в дверь и рыча от безысходности.       Старый эльф явился спустя пару секунд, когда в комнате не осталось ничего живого. Ошалелыми глазами он осматривал балки, прежде служившие кроватью и вырванные с петлями полки, каждая из которых была переломана пополам.       — Мистер По…       — Открой дверь! Немедленно открой мне чертовую дверь!       — Хозяин запрещать открывать! Хозяин запрещать!       Гарри сам не понял, как сумел в один единственный шаг сократить между ними расстояние и с рыком схватить эльфа за шею, припечатывая в стену на уровне своих глаз. Без очков он видел плохо, но этого вполне хватило, чтобы различить чистый ужас на старом сморщенном лице. Вздрогнув, Гарри резко отпустил пальцы, и Кричер с грохотом упал на пол, хватаясь за горло.       — Какого хрена ты тут устроил?! — раздался истошный крик за дверью, — Какого хуя я тебя спрашиваю, полоумный идиот?!       В коридоре раздался раскатистый электрический треск.       Лампы хаотично замигали и в одно мгновение с треском посыпались осколками на пол.       Испуганный старый эльф вжимался в стену, в беспамятстве бормоча себе под нос о «плохом настроении Хозяина», пока Поттер, сбивая костяшки в кровь, ломился на крик, раз за разом ударяя по зачарованной двери. Прикосновения к ней причиняли невыносимую боль, но крики не прекращались, а лязг цепей и разряды участились.       — Малфой, открой! Малфой, ты его убьешь! — как в бреду кричал он, продолжая стучаться в дверь, срывая голос, — Драко, прошу тебя! Остановись!       Не успел он поднести руку для следующего удара, как дверь перед ним резко распахнулась и он полетел на Малфоя, широко распахнув глаза от неожиданности: бледное лицо было покрыто кровавыми брызгами.       Они пошатнулись от столкновения и Малфой, схватив второго за шиворот, оттолкнул от себя, брезгливо отряхнув окрашенную алой краской белую рубашку.       Снизу раздалось хриплое мычание и Гарри повернул голову на звук: на полу в луже крови лежал содрогающийся Нотт, захлебываясь, казалось, собственными внутренностями.       — Что уставился? — насмешливо прорычал голос, — Хочешь присоединиться?       Малфой дернул бровями и с гремящим лязгом отбросил окровавленную цепь.

***

      Гарри помнит происходящее сквозь туман.       Его вели темными коридорами куда-то вниз порядка долгих десяти минут.       Где-то на периферии мелькали окровавленные туфли Нотта, чье тело можно спокойно было охарактеризовать как бездыханное, если бы не всхлипы и капли крови, которые тот сглатывал и давился.       Сквозь пелену был слышен раскатистый рык Малфоя, требовавший от троицы следовавших за ними эльфов заткнуть «ублюдку» рот.       Поттер опомнился лишь в большом зале, очевидно одной в комнат клуба, потому что красные стены и обстановка напоминала именно его.       Малфой сел в кресло и, закинув ногу на ногу и закурив, наблюдал за тем, как левитируемого Нотта грузно швырнуло на стол, стоящий в центре комнаты, а его и Уизли усадили на диван.       Двое эльфов принялись останавливать кровотечение, потому что судорожные всхлипы раздражали хозяина и тот рычал, приказывая поторапливаться. Лишь с последним всхлипом Нотта, его под руки стащили со стола и всё так же швырнули на пол, поставив перед Малфоем на колени.       — Объясняйся. — пнув ботинком в грудь Теодора, ледяным голосом отчеканил тот, — Я неясно выразился, Нотт?! Отвечай!       Вид у Нотта был отвратительным: волосы паклями свисали на изувеченном в кашу лице, рубашка была разорвана полосами с проступающими бордовыми пятнами на боках, спине и груди в хаотичном порядке. Малфой, очевидно, бил наотмашь и, скорее всего, отбил тому легкое, потому что Нотт хрипел со свистом, а изо рта то и дело вытекала кровавая пена.       — Я выполнял приказ, сэр. — процедил сквозь зубы он, задирая голову. Рон от этих слов дернулся как ошпаренный, но внешне выглядел целым и невредимым, за исключением искусанных опухших губ.       — И чей же приказ ты выполнял, щеночек? — неожиданно мягким голосом спросил Малфой, но в глазах его блестела кипящая лава; он затянулся.       Нотт заерзал на месте, зашипел от резкого движения.       — Ваш, сэр.       Насмешливо изогнутая бровь взмыла ещё выше.       — Мой? Ты что-то путаешь, Нотт. Я сказал тебе проследить, чтобы он съел свой ужин. — затянувшись вновь, усмехнулся он, — Или ты решил, что раз Уизли отказался от ужина, то ты волен творить что хочешь?       — Да чем они отличаются от обычных пленников! — взорвался брюнет, — Они такие же дойные свиньи, как и те, что валяются в подвале!       Гарри наблюдал за происходящим со сжатыми кулаками, мечась меж одним и другим.       Малфой, со спокойным лицом прослушав возгласы, встал, сократив между собой и Ноттом расстояние, а затем затянулся и, поднимая за подбородок голову второго, ухмыльнулся.       — Щеночек, здесь я решаю с кем и как обращаться… — с улыбкой сказал он, и Нотт приобнял его за ногу, вскидывая голову вверх, — Ты решил, что раз выполнил мой приказ, то заслуживаешь награду?       Драко тихо рассмеялся, поглаживая окровавленную щеку большим пальцем. Гарри от этой картины, кажется, до слышного хруста сжал под собой кожаную обивку дивана.       — Да, сэр… Пожалуйста… сэр. — заикаясь лепетал Нотт, помогая себе головой в согласном жесте.       — Что ж… — ласково улыбнулся блондин, поворачиваясь в сторону Гарри, — Поттер, как мне поступить с ним? Что думаешь?       — Сэр, я…       — Молчать, Нотт! Я обращаюсь не к тебе!       Поттер замер в ступоре, утонув в серебряной ртути, непроизвольно приоткрыв рот. Резкая боль в боку, по всей видимости, от пинка друга, немного вернула его в чувства.       — На твое усмотрение. — прохрипел Гарри, слыша собственный хруст пальцев.       Малфой одобрительно улыбнулся и кивнул, возвращая взгляд себе под ноги.       — Правильный ответ, Поттер. — весело хмыкнул он, сделав последнюю затяжку.       Сигарета была выкурена до самого фильтра, и тогда Малфой потушил окурок об щёку, которую он только что ласково гладил.       Нотт моментально дернулся, а изо рта вырвался полный боли душераздирающий крик.       — С этого момента ты не пересекаешь порог моей комнаты. — абсолютно спокойным голосом сказал Драко, наблюдая как тело под ним корчиться от боли, — Ты отстранен от задания, Нотт. Выметайся.       Сжав в кулаке потухший окурок, Малфой испарил его, отряхнув ладонь от электрических искорок.       — Драко… прошу, я… — хрипел голос Нотта, вжимающего ладонь в щеку, — Простите! сэр… я…       — Выметайся. — одними губами произнес Малфой, махнув эльфам рукой в его сторону.       К содрогающейся окровавленной спине дотронулась маленькая ладошка Люци и тот, успев только дернутся, исчез вместе с эльфом в вихре трансгрессии.       Малфой вернулся к своему креслу и устало плюхнулся в него, рукой перекинув волосы на одну сторону. Он прошелся по ним пальцами и, заметив красные пятнышки на белоснежных прядях, громко выругался.       — И так, господа! — от резкого оклика Уизли вжался всем телом в диван и стрельнул глазами в сторону бывшего слизеринца, слегка дернув головой, — Раз этот инцидент исчерпан, вернемся к нашему делу, да?       — О чем ты?       — Уизли! — язвительно рассмеялся Малфой, — Ты вспомнил как разговаривать! Потрясающе! Слушай внимательно, потому что второго шанса не будет.       Блондин игриво подмигнул и щелкнул пальцами, призвав каждому бокал с виски в два пальца.       — Сегодня я выполню часть сделки, Поттер. В Министерстве подняли клич, так что вас усердно ищут. А лишняя шумиха, как вы понимаете, мне не нужна.       Рон неверяще засмеялся, и резко закашлялся, поперхнувшись алкоголем.       — Хочешь сказать, что ты нас так просто отпустишь?       — Почему же вас? — с улыбкой уставился блондин в граненный бокал, перекатывая по его стенкам янтарно-золотую жидкость, — Тебя, Уизли. Я отпущу тебя.       Рональд резко вскочил дивана.       — Почему?! — взорвался он, но прежде чем успел что-то добавить, Малфой предупредительно провёл ладонью около шеи, безмолвно потребовав заткнуться.       Гарри одернул друга за край рубашки и усадил обратно. Сам он только слушал, здраво понимая, что если сейчас Драко выполнит его требование, то друг отправится на свободу к Гермионе, а это сейчас для него было на первом месте.       — Я отпущу Поттера, Уизел. Не волнуйся. Только тогда, когда сам того захочу. Видишь ли, у нас с ним определенная договоренность и ты, рыжее безобразие, первое в списке требований золотого мальчика.       Малфой расплылся в улыбке и, не отрывая взгляда серых глаз от Поттера, сделал глоток виски.       Грозный взгляд голубых глаз вперился в друга и Рон одними губами прошептал: «зачем, блять?».       — Ничего уже не изменить, Уизел. — словно прочитав мысли, отозвался блондин, — Смирись и поблагодари.       Рональд шумно выдохнул, уронив голову:       — Спасибо, блять.       — Пожалуйста.       На бледном лице, покрытом кровавыми засыпавшими каплями, расцвела веселая улыбка.       — А теперь… — встал он, щелкнув пальцами правой руки, поворачиваясь к Гарри, — Я отпускаю его и сорок людей вместе с ним. Всем сотрут память и отправят в Портсмут, где уже есть подготовленный склад, в котором вы оба их и найдете. Ты, — легко махнув бокалов в сторону Рона, — вызовешь наряд, сообщив о находке, а затем со спокойной душой выйдешь на работу. Все улики я вам предоставлю.       — Нахрена тебе это нужно, Малфой? Зачем тебе все эти люди? Что ты задумал?       — Как много вопросов! Правда хочешь узнать ответ?       Рыжие брови нахмурились и Уизли едко процедил:       — Да.       — У меня своя ферма, Уизел. — расхохотался блондин, облокотившись на стол и скрестив ноги, — Люблю, знаешь ли… Коров дойных пасти.       Гарри осекся, услышав ответ и уставился в свой бокал.       — Малфой.       Смешок.       — Да?       — Что мне нужно сделать?       Гарри не видел его лица, но чувствовал всем нутром, что тот широко улыбнулся.       — Как я уже и говорил, тебе нужно помочь мне вернуть мою вещь. Кроме того, выступишь в качестве всеми любимого героя, спасшего сорок дойных коров из стойла.       — Если ты не отпустишь меня, то каким образом я буду фигурировать в операции?       — О, не переживай. — Драко щелкнул пальцами и в поле зрения появился Люци с небольшой волшебной палочкой в руках. Кажется, она принадлежит Паркинсон. — Я прекрасно создаю нужные воспоминания.       Уизли закашлялся.       — Что?       — Ты готов, Уизел? — усмехнулся Драко.       — К чему?       Как в замедленной съемке Поттер наблюдал за поднимающейся ручкой молодого эльфа и направленной палочкой в сторону друга.       — Обливиэйт! — выкрикнул эльф и мягкий зелёный луч струйкой проник в рыжую копну волос, замерзшего на мгновение Уизли.       Заметив легкий кивок головы домовика, Малфой щелкнул пальцами ещё раз и Рональд, закатив глаза, упал.       — Что ты наделал! Он… — послышался тихий храп.       — Спит, Поттер. Он спит.       Блондин безлико отвернулся к столу, отставив бокал и, сбросив с себя испачканную кровью рубашку в сторону эльфа, медленно направился к выходу.       — Отведи мистера Поттера в старую комнату. — устало потирая переносицу, сказал он, запнувшись у самого порога, — И принеси ему что-нибудь поесть.       Не предоставив шанса и слова вымолвить, Малфой исчез в тишине коридора, буквально растворившись в темноте.

***

      Спустя несколько минут, проследив как друга аппарируют в назначенное место, Гарри провели теми же замысловатыми коридорами в его новую комнату, которую Лорд Малфой, скривив нос, обозвал «старой».       Поттер ожидал увидеть облезлые стены, драную мебель или что-нибудь в мрачных тонах, как те живописные места, что он уже лицезрел прежде, но его ожидали светлые и уютные покои с бежевыми стенами, огромной двуспальной кроватью, множеством красивых картин и большым письменным столом, заваленным стопками книг по Зельеварению.       Он плюхнулся на свою новую кровать, вдохнув полной грудью. От постельного белья пахло чем-то сладким и свежим, а одеяло было до того мягким, что он буквально замурчал, зарываясь в него лицом.       Люци принёс ему небольшой поднос с кусочком тыквенного пирога и ромашкового чая, низко откланявшись.       — Спасибо. — прохрипел он в ответ, нехотя отрываясь от пушистого одеяльца.       — Это не всё. — отчеканил Люци, протягивая в его руки три небольших пузырька: умиротворяющий бальзам, рябиновый отвар и зелье сна без сновидений. — Лорд Малфой требовал проконтролировать. Всё выпить!       Гарри неверяще покосился на него, откупорив небольшую скляночку с красной жидкостью и облегченно вздохнул.       — С чего вдруг такая обходительность? — буркнул он сам себе под нос, озвучивая мысли.       — Лорд Малфой хорошо относится к мистеру Поттеру. — фыркнул эльф, закопошившись в карманах маленького пиджака.       — Я выпью остальное позже. Ты можешь сказать, что видел, как я опустошил их все.       Домовик сощурил свои глаза, словно задумавшись, а потом утвердительно кивнул, положив небольшой предмет на кровать.       — Хозяин передать ещё это.       Лишь взяв неизвестный предмет в руки и поднеся к лицу, Гарри увидел, что это его очки. Целые. Без единой трещинки.       Он бессильно рассмеялся и упал на кровать, уже точно зная, что зелье сна без сновидений он пить не станет.       Лишать себя единственного удовольствия, пускай и причиняющего дикую боль в груди, он не собирался.       Поэтому, слопав безумно вкусный кусочек пирога, он упал в теплую и мягкую постель, желая лишь одного — встретиться с любимым поскорее и крепко его обнять.       Пускай и только во сне.

***