Why do we feel alone? // Почему нам одиноко?

В заключение: обращайте внимание на треск. Или нет. Оценка: 8.1 за крысолова НДж Personal_Jesus: я бы сказал, что верхний Лондон и нижний Лондон сейчас объединились. У нас теперь всего один Лондон, и он ХУЕВЫЙ 87KL: Типа, я могу только представить. Ты помогаешь девочке, и вдруг твоя невеста перестаёт тебя узнавать. В твоём доме какие-то люди. Тебя зовут Дик. Катастрофа. yearning, pining: большую часть времени ловлю краш на Хантера. Мне даже не стыдно. LIV.io @yearning, pining: понимаемо, но что насчёт Маркиза? S3TH @LIV.io: зачем сравнивать двух сучек между собой? unwantedemotion: понравились твои рассуждения об Ислингтоне, есть ли вероятность, что ты сделаешь сравнение всех ангелов в работах НГ? я безумно волнуюсь о последствиях в Великих Предвидениях BLOODSUX: там был целый стремный вампир, и ты ничего не сказал? Я негодую :/ Herbert: Имя Двери охуенно выстрелило. Типа, чувак, я б убил, чтобы меня назвали Двери. Jajecnica @Herbert: как у небинарной персоны в процессе выбора нового имени, этот вариант довольно высоко в моем списке Herbert @Jajecnica: СДЕЛАЙ ЭТО. стань неуправляемыми.

***

— Элджернон умерла, — приветствует его Нил, как только Эндрю умудряется найти телефон в темноте. Быстрый взгляд на часы говорит ему, что сейчас пиздецки раннее утро. — Все мы там будем, — отвечает он классикой и так широко зевает, что его челюсть чуть не вылетела. Затем, его мозг, кажется, соединился с его ртом. — Кто? — спросил он, обдумав. — Моя кошка, — объясняет Нил. Через динамики слышно, как дрожит его голос. — Бля, я разбудил тебя, да? Извини. Я тогда просто… — Заткнись, Джостен. — останавливает его Эндрю прежде, чем тот смог сбросить звонок, внезапно проснувшись. — Ты назвал свою кошку Элджернон? На другой стороне раздается резкий вдох, что-то между неверием и весельем. — Я никогда тебе не говорил? — Нет, — отвечает Эндрю. — Ты всегда говорил “кошка”, “моя малышка” или “воплощение дьявола”. Ответом ему служит шуршание одеял, и Эндрю представляет, как Нил приземляется на свою кровать. Он представляет, что между ними нет океана, что он может просто потянуться вперед и сжать руку Нила в своей… — Полагаю, это правда, — говорит Нил. — Она была угрозой. Однажды я пролез три балкона, чтобы спасти ее от собаки миссис Кэган, только чтобы узнать, что миссис Кэган все это время оставляла ей угощения. — Вниз или вверх? — Что? — Три балкона, — говорит Эндрю. — Ты пролез три балкона вниз или вверх? — Вверх. А потом вниз. Мне как-то нужно было вернуться в квартиру. — Ты тупой. — Ага. Какое-то время кажется, что Нил больше ничего не скажет. Какое-то время кажется, что он намерен попробовать синхронизировать собственное дыхание с Эндрю, будто ему становится лучше от знания, что на той стороне кто-то есть. Не похоже, что Нил плакал. Почему-то, от этого становится гораздо хуже, чем если бы он действительно плакал. — Я нашел кошку через три недели после выписки из больницы, — наконец говорит Нил в темноту. — Она была серьезно ранена, настолько, что больше не кричала о помощи. У нее не было ноги. Эндрю закрывает глаза и откидывается обратно на подушку. Он знает, что ничего не может сказать, так что молчит. Он слышит, как Нил два раза вдыхает и выдыхает, и ждет чего-то, что он решит ему сказать. — Я отвез ее в клинику. Они сказали, что будет лучше позволить ей умереть. Два вдоха. Миллион крошечных иголок пронзают легкие Эндрю. Два выдоха. — Ты не эксперимент, Джостен, — говорит он. Ответом ему служит тишина.

***

Довольно забавно — то, как работает мозг. Как в моменте некоторые решения кажутся абсолютно логичными и резонными, и уже в следующее мгновение открывается выход и кое-кто выходит из самолета в Лондоне. Город приветствует его красным кирпичом, белыми балконами, окрашенными темно-синим и светло-желтым дверьми, дверными молотками в форме львов и золотыми ручками и растущими на каждой улице плантанами. Эндрю потеряно стоит напротив дома, который выглядит так, будто был тут еще до того, как Соединенные Штаты вообще были найдены, и, скорее всего, простоит еще до конца света. Солнце выглядывает из-за тяжелых облаков, и он чувствует себя дезориентированным, хотя знает, что пришел по адресу. Он не знает, что делать дальше. Шеренга домов выглядит пугающе, как мечта, которую ты видишь, но никак не можешь до нее дотянуться, и он просто нерешительно стоит на месте. — Кого ты ищешь, милый? — из маленького садика раздается голос. Эндрю смотрит в ту сторону: пожилая, тучная женщина, типичная для лондонской погоды. Ее скулы острее стекла, и она почти лишена зубов, но от улыбки, которой она одаривает его, не разит фальшивой британской вежливостью. — Милый? — снова спрашивает она, когда Эндрю не отвечает. — Ты потерялся? — Я ищу Нила, — быстро говорит Эндрю. — Нила Джостена? — он не планировал задавать вопрос, но его интонация в конце повысилась самостоятельно. Казалось, будто он не говорил годами. Не спал еще дольше. — Ну конечно, — засмеялась женщина и взмахом руки подозвала его ближе. На ней садовые перчатки, коричневые от частого использования и грязи, и Эндрю чувствует себя неловко под ее твердым взглядом. — Нил ждет тебя, милый? — снова спрашивает она, замечая несчастный вид Эндрю. Эндрю пожимает плечами в ответ. Леди кивает, как будто он сказал что-то умное, что-то, с чем она согласна. — Ладно. Он никогда никого не ждет, а люди все равно приходят. Попробуй четвертый этаж, десятую комнату, хорошо? — направляет она его. — Он должен быть дома. Это путешествие через разрисованные двери и четыре этажа по скрипучим ступенькам, ради блага накрытым уродливым ковром. На стенах — обои в цветочек, и картины одиноких лодок от неизвестных авторов составляют им компанию; засохшая роза на подоконнике свисает бутоном вниз. Эндрю останавливается напротив двери с потрепанной золотистой десяткой. Он стучит, крепко, трижды, прежде чем поймать себя на мысли — пути назад нет. Ничего не происходит целых три секунды. Три секунды — слишком долго для натянутых нервов Эндрю; три секунды едва сдерживаемой паники. Затем, изнутри доносится женский голос, приглушенный дверью. — Я возьму, — решительно говорит она, и голова Эндрю вращается, как у хомяка в колесе. О чем он думал, когда несся в аэропорт? Или когда не позвонил перед этим? У Нила определенно были люди, которые о нем заботились, друзья в Лондоне, девушка, кто угодно. В конце концов, Эндрю никогда не интересовался. И не собирался. Дверь открывает блондинка, насмешливо возвышаясь над Эндрю, и он дважды моргает, прежде чем узнает в ней Элисон Рейнольдс. Костюмерную дизайнершу Элисон Рейнольдс. Постоянно занятую Элисон Рейнольдс. — Ты не разносчик пиццы, да, — спрашивает она, приподняв бровь куда-то до линии роста волос. Эндрю сохраняет свое выражение лица пустым только благодаря чистой удаче. — Нет, — говорит он. Элисон фыркает и внимательно осматривает его. — Нил! Тут какой-то парень ищет тебя! — кричит она вглубь квартиры. — Блондин, низкий и не такой пугающий, как он о себе думает. О ком-то говорит? Ответом им служит секундная тишина, прежде чем вскрик Эндрю?! отражается от стен коридора. Теперь, Эндрю чувствует под ногами твердую землю, впервые с момента как он взошел на гребанный самолет. Он усмехается, когда что-то падает на пол в квартире Нила, сопровождаясь приглушенными проклятиями. — Оуууу, — воркует Рейнольдс, совершенно невозмутимая, и шире открывает дверь. — Тот самый Эндрю. А ты разве не должен быть на другой стороне нашей лужи? — Все меняется, — Эндрю пожимает плечами и отказывается объяснять дальше. Объяснять вообще нечего, но Рейнольдс об этом знать не обязательно. — Эндрю! — Нил вылетает в коридор с изящностью грузовика. На нем надета оранжевая худи, достаточно большая, чтобы проглотить его, и шорты, застиранные настолько, что нельзя отличить их изначальную форму и цвет. Его волосы в полном беспорядке (не в таком, как на утро после грозы, но пальцы Эндрю все равно зудят от желания пригладить эту трагедию), его улыбка ослепляет. — Что ты здесь делаешь? Итак, что люди отвечают на такие сложные вопросы? Эндрю останавливается на молчании, вперившись в него взглядом. Рейнольдс прыскает, как будто бы видит сквозь него — как будто она знает, что он услышал кошка, имя которой ты даже не знаешь, умерла и отключился достаточно надолго, чтобы перелететь на другой континент. Она делает шаг назад, позволяя Эндрю зайти внутрь, что он и делает. Он следует за Нилом в комнату, которая скорее всего является его спальней: в ней стоит кровать, стол и шкаф — и больше ничего. Стены голые, цвета приглушенно серые, но стол покрыт клочками бумаги, как и пол с кроватью. Эндрю осматривается, пытаясь понять, что его волнует. Что-то не так, просто он пока не понимает — что. Он бродит по комнате и упускает момент, когда Нил исчезает — когда они с Элисон остаются наедине. — Элисон Рейнольдс, кстати, — говорит она, наблюдая за ним из дверей. Она не пытается выглядеть гостеприимной: ее подбородок вздернут, а в глаза светятся предупреждением. — Лучшая подруга Нила. — Забавно, что он никогда не упоминал о тебе, — сострил Эндрю. — Он обычно не доверяет людям личную информацию. Типа домашнего адреса. Это провокация, ничем не скрытая. Это провокация, и Эндрю отказывается вестись. Вместо этого, он скрещивает руки на груди и пялится прямо в душу Рейнольдс. — Я тоже. Рейнольдс кивает. Единожды, бескомпромиссно — как будто Эндрю одним предложением смог убедить ее, что не представляет для Нила угрозы, несмотря на то, что он сам в этом не уверен. У нее стальной взгляд и осанка, выкованная из железа, что не скрывается под ее розовой внешностью и кружевным платьем. Эндрю знает ее историю из прессы. Он узнает Чудовищного, живущего внутри, едва сдерживаемого — он узнает одного из своих. Завернутого в чуть другую оболочку, но все еще достаточно сломанного, чтобы оставить за собой трещины, зияющие проплешины. Новый персонаж его книги формируется в глубине его сознания легко и почти неконтролируемо. — Постарайся не умереть в ближайшем будущем, — внезапно говорит Рейнольдс, очевидно сделав свое умозаключение об Эндрю. — Нилу не нужно так скоро терять еще одного питомца. С этими великими прощальными словами, она утекает из комнаты с импульсивностью, заставляющей ее платье перекрутиться.

***

Чувство, будто что-то не так, которое копошится у Эндрю в мыслях, как особенно настырный малыш, наконец находит себе место, когда он приземляется на ужасный раскладной диван Нила. Пружина стреляет ему прямо в почку, но с нового угла открывается обзор на ряд полок, наполовину пустых и грустных в этой уже наполовину пустой и грустной комнате. Как у кого-то, кто настолько увлечен литературой, у Нила практически нет книг в доме. Только эти, что-то, что похоже на приличную коллекцию трудов Шекспира, заполняющие ближайший к голове Эндрю угол. Это настолько раздражающее зрелище, что Эндрю движется, даже не осознавая, стремясь потешить свое любопытство, которое в нем, невольно, пробудил Нил. Он случайным образом выбирает книгу — красивое издание Макбет, абсолютно новое и нетронутое. Она все еще пахнет книжным магазином. Эндрю пролистывает страницы, разочарованный их безликостью. Он ожидал увидеть забористые аннотации на полях, вырванные страницы — что-то менее скучное, чем это. Позади него движется тень, хотя звуков шагов не слышно. Через комнату за Нилом тянется шлейф дешевого клубничного шампуня, и Эндрю сдвигается, чтобы освободить сбоку от себя немного места. — Ты ненавидишь Шекспира, — сухо комментирует он, ставя Макбет на место, противоположное тому, откуда он ее взял, только чтобы узнать, насколько расположение было преднамеренным. — Ага, но Сет — говнюк и покупает мне экземпляр каждый раз, как я его выбешиваю, — пожимает плечами Нил, его чересчур большая рубашка для сна сползает с его тела. Он облокачивается на полку, но не пытается остановить Эндрю от выбора другой скучно пустой книги и копошения в ней. — Сет это… — Альфонс Элисон? — Эндрю приподнимает бровь. — Только если ты следуешь таблоидам. — Слушайте, слушайте, среднестатистическая дизайнерка модной одежды разбежалась с посредственным режиссером восьмой раз за эти выходные, как неожиданно. Ответная улыбка Нила неуловимая и загадочная, как будто от Эндрю скрывается секрет; шутка прячется на верхней полке, и до нее не доберешься без табуретки. Эндрю не собирался искать ее. Вместо этого, он выбирает еще одну книгу, гораздо объемнее, чем что-либо от Шекспира, с потрепанным корешком. Она не похожа на другие книги во владении Нила. Эта выглядит так, будто пережила войну и землетрясение — в ней есть вырванные страницы и пометки ручкой, пятна от пролитого чая, которые ни с чем не спутаешь, и отчетливый запах от огня и пепла. Он не видит ни имя автора, ни названия книги на обложке. Открыв первую страницу, он обнаруживает посвящение. Шрифт слишком мелкий, в комнате тускло, а Эндрю без очков, но внезапно он понимает, что там написано; он уже это видел. “Другу, которого я оставил позади.” — “Экси” Кевина Дея, — Эндрю проводит пальцем по пяти вступительным словам, пока Нил, неподвижно, стоит рядом с ним. — Этой книги официально не существует в мире смертных, Нил, Кевин очень сильно старался, чтобы так оно и было. — Я его фанат, если ты не заметил, — говорит Нил, его голос аккуратно лишен эмоций, в его глазах предупреждение для Эндрю подумать о том, что еще он хочет сказать. Враждебный — но у Нила редко бывает по-другому, когда речь заходит о Кевине. — Ты зависим. — И завистлив. — Только идиот станет завидовать несчастной жизни Кевина. Нил только снова пожимает плечами. Это не согласие и не несогласие: кажется, будто у Эндрю не достает ключевой информации, чтобы понимать значимость отвратительной книги о злоебучем спорте Кевина, а Нил не собирается объяснять. Кажется, будто Эндрю не может разглядеть что-то, что находится у него под носом. У него что-то скребется, в глубине сознания, даже когда Нил кратко желает ему спокойной ночи и исчезает из комнаты, будто убегает. Он не пытается вытащить книгу из хватки Эндрю и не просит убрать ее, так что Эндрю этого не делает. Он пялится, и пялится, и пялится на нее с целой бурей вопросов, осознавая значимость, но не в состоянии четко ее определить. Вид первой книги Кевина — опубликованной после того, как он покинул Гнездо, даже до того, как он встретил Ваймака — на скудной книжной полке Нила будоражит что-то в голове Эндрю, любопытство, однажды поднятое со дна, теперь стало чудовищем, которое нельзя игнорировать. Эндрю оседает на диван. Несмотря на поздний час, он читает, как будто книга может подарить ему покой. Этого не происходит.

***

Эндрю безрассудно принимает видеозвонок от Ники одной рукой, что очень, очень, очень плохая идея, если оглядываться назад. Он лихорадочно сбрасывает звонок после двух пугающих секунд соединения, обрывая чересчур радостное Привееееееет от Ники на середине. Наблюдая за парой котят, играющей с его шнурками, Эндрю надеется, что Ники поймет намек и хоть раз в жизни помолчит. Ники этого не делает. Как неожиданно. — Твой телефон звонит, — учтиво говорит Нил. Тяжело смотреть на него убийственным взглядом, когда кот из весовой категории мамонта лежит на его бедре с выражением абсолютного счастья на морде. Пальцы Нила пробегаются через его шерсть, и Эндрю может поклясться, что ощущает, как мурчание отражается от земли. Он наполовину убежден, что один из предков этого кота был газонокосилкой, а другой — динозавром. — Твой телефон все еще звонит, — поддевает еще раз Нил. Он не знает, куда он лезет, но возможно Эндрю мог бы познакомить его с концепцией последствий своих действий. Кевину нужен такой же урок. Он снова принимает видеозвонок. — Привееееет! — Ники вопит достаточно громко, чтобы котята спрятались за ботинками Эндрю, а кот Нила вскинул свою голову достаточно быстро, чтобы защемить себе шею. Кот на нем вообще не сдвигается, оставаясь верным истинному кошачьему гламуру. — Если ты решишь еще раз сбросить меня– это котенок? Голос Ники превращается в лепет, когда Эндрю поворачивает камеру, чтобы показать двух беленьких котят, возобновивших свою охоту на шнурки. — О Боже, Эндрю, какие они маленькие! И такие пушистые! Посмотри на их маленькие ушки! Если Эндрю закатывает глаза, это знает только он и, судя по несолидному хрюку, Нил. Послать его кажется самым лучшим вариантом, что он и делает. — Подожди-ка, Эндрю, Эндрю, это кто? — снова подает голос Ники, его тон не предвещает ничего хорошего, его энтузиазм не затмеваем. Он сценически шепчет, и Эндрю быстро поворачивает телефон, чтобы перестать показывать Нила на гребаном заднем плане. — Никто, — говорит он. — Я его не знаю. — Грубо, — отмечает Нил, приподняв бровь. Его глаза лучатся весельем. Он говорит это достаточно громко, чтобы Ники услышал, мелкое говно, и Эндрю награждает его пустым взглядом. Глыба в виде кота тихо уставилась на него в ответ. — Привет, незнакомец! — кричит Ники, размахивая рукой. — Я Ники, любимый кузен Эндрю. — Единственный кузен, — поправляет Эндрю. У Нила получается улыбнуться ему в ответ, неловко помахав. — Нил Джостен, — говорит он. — Горячий, рыжий и британец? — спрашивает Ники и играет бровями. — Где ты был всю мою жизнь, дорогой? — В Лондоне, — обрывает Эндрю, прежде чем разговор может повернуть в ту сторону, в которой Ники будет бесстыдно флиртовать с очень, очень смущенным Нилом, и, в дополнение, подальше от темы вопиющей привлекательности Нила. — Что?! — разгневанный вопль заставляет Эндрю задаться вопросом, действительно ли он смог уклониться от пули или поймал сразу три в лоб. Черт возьми. — Что? — бормочет он, сохраняя свое лучшее невпечатленное выражение лица надеясь, что Ники опустит эту тему. Срочная новость — он этого не делает. Быстрый взгляд на Нила сообщает ему, что его неудачный отвлекающий маневр не остался ни незамеченным, ни благородно проигнорирована. Не когда этот мудак прячет свое лицо в коте. Эндрю надеется, что он там задохнется. — В Лондоне?! — мозг Ники доходит до сказанного, когда тот снова вскрикивает. — Что ты делаешь в Лондоне? И ты даже не сказал, что прилетаешь? Эндрю— — Эндрю помогает мне выбрать кота, — благодушно встревает Нил. Эндрю одними губами проговаривает “я тебя ненавижу” в сторону Нила и демонстративно не закатывает глаза на его крайне невозмутимо ухмылку, которая явно говорила “жизнь жестока”. — Это самая странная отговорка, которую я слышал, но пока я приму это, — сквозь дикий смех проговаривает Ники. — Покажите мне малыша? Даже когда Эндрю пытается разнять котят, дерущихся с его подошвой, он понимает, что никогда в жизни не отделается от этой ситуации. — Что ж, здравствуй, дорогой сэр, — лепечет Ники, когда кошка занимает весь экран Эндрю. Она поднимает голову на шум, но держит глаза закрытыми от наслаждения, когда пальцы Нила почесывают её бок. — Как вы прекрасно смотритесь вместе, какая красота! Погладь его милую маленькую голову для меня, пожалуйста! Нил подчиняется, и кошка врезается в его прикосновение, мурча на ноту выше. Такими темпами им стоит начать волноваться, не вызовут ли они землетрясение. — Время вышло, — врывается Эндрю, обрывая несвязные бормотания Ники прежде, чем тот может начать мяукать. — Ты монстр, — раздраженно вздыхает Ники. — Но не думай, что я забыл, что ты даже не сказал мне, что ты в Европе, молодой человек. Я не так тебя воспитывал, чтобы ты вот так проскакивал за моей спиной и прятал самого горячего мужчину после Эрика от моих глаз. — Ники, — предупреждает Эндрю. — Что? Он привлекательный, — шепчет Ники, не снижая громкости голоса. — Нил, дорогой, рад был познакомиться с тобой и Мисс Толстой Кошечкой МакКатерсон, но мне еще нужно кое-кому позвонить, — заканчивает он чересчур громко, подмигивает и сбрасывает звонок прежде, чем Эндрю начнёт торговаться, чтобы тот не говорил Кейтлин или Кевину ничего о его импровизированной поездке в Лондон. У него бы все равно не получилось, конечно, но он мог бы хотя бы попытаться заставить Ники испытывать вину. Эндрю с выверено пустым выражением лица убирает телефон в карман. Когда он глазами встречается с Нилом, его знающий вид застает его врасплох своей интенсивностью, улыбка играет на губах. С котом на коленях и растрепанными, отливающими золотом, волосами он выглядит мягким, осязаемым. — Сэр Толстая Кошка МакКаттерсон, — медленно повторяет Нил, озорство плещется в глубине его взгляда. — Нет, — тут же говорит Эндрю. — Да, — возражает Нил. В итоге, он может только наблюдать, как Нил довольно поглаживает голову новоиспеченной Сэр Толстой Кошки МакКаттерсон, представляющей собой комок черно-белой шерсти, мурчащей как двигатель автомобиля. Не стоит и говорить, что она не влезет в переносу Нила, но, в данный момент, это решится логистикой. — Серьёзно, Джостен? Без Сэр они не уходят.

***

В заключение: Ухаживайте за черными кошками с уважением, которого они заслуживают, иначе.. Оценка: 6.0 А wild, wild, wild: не советовала бы никому, у кого есть животные ComfyMattress: тв на насилие над животными, тут я с Уайлдс tired-solstice: По предупреждал об опасности алкоголя во многих своих работах, но эта ударила по мне сильнее всех. Плуто заслуживает лучшего. EX: повествование от первого лица заставляет меня испытывать Жуткий Дискомфорт. lookLuke: В начале думать, что этот мужчина — любитель животных… Думать, что он пытается извиниться за свою жестокость, когда берет нового кота… Elendira: Становление убийцей, конечно. Я могу с этим справиться. Но я не могу отойти от того, как он хвастался перед копами блядской устойчивостью его ебаных стен. Законченный мудак. wwx22: ЭА лучше ждать меня, я не собираюсь заканчивать вот так tired-solstice @ww22: удачи!

***

Есть плохие дни, ужасные дни и дни, когда Кевин Дэй в темноте сидит посреди квартиры Эндрю, как самый драматичный засранец на свете, ожидая, пока он переступит порог с терпеливостью Владимира или Эстрагона. Сейчас один из таких дней. Если бы Эндрю был фанатом раскладных диванов, он бы подумал о том, чтобы закрыть двери и свалить к Ваймаку. Вместо этого, он бросает сумку на пол достаточно сильно, чтобы Кевин посмотрел на него в чистом осуждении, и силой пытается заставить свою джетлаг-зомби форму ответить тем же. — Ты пишешь новую книгу, — говорит Кевин, размахивая кипой бумаг. Эндрю запоздало узнает в них страницы, которыми он ранее обменивался с Нилом, и тот вернул их обратно (лично, по почте, через Альварес) с морем бесяче оранжевых блестящих пометок. Там были подколы о дурацкой теме, разборы безукоризненной грамматики Эндрю, восклицательные знаки, злобные рожицы и имя Эндрю, прописью начирканное рядом с теми абзацами, которые Эндрю написал, думая о Ниле — не то что бы Нил когда-нибудь об этом узнает. — Бытует слух, что я писатель, — говорит Эндрю и выдергивает бумаги из вездесущих рук Кевина. — Ты рылся здесь? — Ты дал мне ключ, — отмечает Кевин. — Восхитительный проеб с моей стороны. — А еще ты исчез, не сказав никому ни слова, куда ты уезжаешь и на сколько. — Я уверен, что Пальметто очень скучал по мне, — обрывает Эндрю. Кевин выглядит так, будто хочет что-то сказать, но слова не приходят к нему — на его лице просто появляется сложное выражение. Он открывает рот и закрывает его снова, как трус. — Нил читал Экси, — Эндрю парирует какое бы то ни было утверждение, о котором думает Кевин прежде, чем тот озвучивает его. Кинул ли он Нила под поезд только что? Возможно. Но альтернативой этому была бы возможность для Кевина сформулировать вопрос о его внезапном отсутствии неприязни к самолетам, чего нельзя было допустить. — Правда? — глаза Кевина ожидаемо зажигаются от этой информации. — Что он о ней думает? Эндрю думает о карандашных пометках и затертых страницах, о сломанном корешке, он думает о крови на странице перед самым концом. Он думает о посвящении другу, которого я оставил позади. — Спроси у него сам, трус, — говорит он, пожимая плечами. — Я иду спать.

***

Ну что, лузеры, готовы к Mondgeprellt? Немецкая адаптация Солнцежженого произвела фурор, так что могу ли я предложить вам вторую книгу: Тот же уговор, как и раньше, участвуют только немецкоговорящие страны, вся выручка идет ЭДМ, вы все это знаете. Наслаждайтесь проклятой книгой, НДж eineNeine: я найду их все! Karma12: я молюсь на твоих юристов NJ @Karma12: каких юристов: Karma 12 @NJ: на ебаного Господа Бога с электронной книгой Funsatyr: призываю удачную вылазку по мусоркам – призываю удачную вылазку по мусоркам – призываю удачную вылазку по мусоркам – призываю ComfyMattress: надеюсь тебе было весело накладывать их! NJ @ComfyMattress: наконец-то поднимаются правильные темы бро ComfyMattress @NJ: бро <33333 Kermitthefrog7: чувствую себя королём в средневековье с заданием. Я, вероятно, умру, пока буду искать проклятый предмет, но если этого не случиться, будет чертовски круто LUcA: наконец-то! Aahmad2: так вот какие ощущения испытываешь, когда встречаешь единорога. BLUE: видимо это мой знак учить немецкий, не так ли Monster03: … NJ @Monster03: … Monster03 @NJ: …

***

Дождь не идёт, и не сверкают молнии, но Нил все равно сидит у Эндрю на кухне, как будто всегда там был, весь стол был хаотично устлан кучей бумаги. Они разошлись во мнениях по поводу истории Почтальона, они разошлись во мнениях по поводу четвертого Чудовищного, разошлись во мнениях по поводу новейшей книги Жана Моро, и Эндрю чувствует, что вполне мог бы выкинуть Нила в окно почти с лёгкостью и без сожалений. В данный момент, это бы решило больше проблем, чем создало. — О чем задумался? — спрашивает его Нил, наклонив голову, как глупая птица; его волосы растрепались, а лицо хочется ударить гораздо сильнее, чем раньше. — Я взвешиваю плюсы и минусы твоего полёта в окно. Нил вежливо изображает удивление от этого утверждения. Он не удивлен. Ебучие британцы и их ебучая вежливость. — Ты бы не смог одолеть меня. — У тебя нет ноги, — отмечает Эндрю. Упомянутая нога лежит на стуле рядом с Нилом, отсоединенная и подходящая сейчас только как подпорка для двери или пресс для бумаги или, возможно, теоретический объект, который может полететь Эндрю в лицо в ближайшем будущем. Нил переваривает это заявление с чем-то опасным, мелькающим в его глазах. Интенсивность этого вызывает у Эндрю дрожь вдоль позвоночника, заряд электричества пробивается у него в венах; это заставляет его задуматься о шрамах Нила. — Для этого мне не нужна нога, — наконец произносит Нил. Звучит как вызов, и Эндрю жаждет убедить его в обратном. — Пиздеж, — неубежденно парирует Эндрю. — Я играл в футбол в колледже. — Правда? — Вратарь. Аарон все еще— Ему не удается закончить предложение. Нил сдвигается в мгновение ока, гораздо быстрее, чем Эндрю ожидал от него, даже пока ждал, когда он дернется. У него нет времени ни уклониться, ни принять устойчивую позицию, прежде чем рука Нила врезается ему в горло — пиздец как больно. Эндрю спиной ударяется о пол, стул врезается ему между лопаток, и он выдыхает что-то нечленораздельное. Нил нависает над ним, не переносит вес на Эндрю, но все еще прижимая его к полу, и его вид заставляет сигнализацию в голове Эндрю выть. На секунду, он хочет, чтоб при нем были его ножи. На секунду, он думает о том, что мог бы притянуть Нила вниз за воротник и искусать его губы, чтобы не видеть его несчастной улыбки. Он не делает ничего из этого. Нил отпускает его так же быстро, как напал, для стабильности хватаясь за кухонный стол и протягивая Эндрю руку, что ощущается как извинение. Эндрю в оцепенении хватается за нее, позволяет той же руке, что ударила его, поднять себя на ноги. Он прочищает горло. — Мой отец отрубил ее, — сообщает ему Нил настолько холодным, отрешенным тоном, что требуется время, чтобы информация осела. — Он попытался отрубить обе ноги, но не потрудился заточить топор. Ему потребовалось шесть попыток, чтобы отрубить левую, и восемь — правую. Докторам удалось только одну, но, все же, меня это не замедлило. Рваный шрам, который неровным кругом опоясывает целую ногу Нила под коленом, говорит о том же. История написана на его коже так же, как некоторые слова пишутся на бумаге, а Эндрю — скрупулезный читатель, когда дело касается Нила. — Я убил свою мать, — говорит Эндрю. Это мрачное предложение для разговора при свете дня. Это честный обмен. Три страницы Чудовищного за три страницы Апокалиптических Приключений Почтальона. Дерьмовый родитель за дерьмового родителя. Не вся история, никогда нет. Но тем не менее, это обмен. Нил рассматривает Эндрю, к чему тот начал медленно привыкать. В его взгляде читается любопытство, понимание и легкое принятие прогорклой правды, и Эндрю задается вопросом, действительно ли Нил чувствует все это к нему. Может поэтому несколько их вдохов в тишине чувствуются как самолет, пролетающий сквозь тучи и снова обретающий баланс. Глаза Нила стреляют в окно и обратно на Эндрю, и уголок его губ внезапно дергается. — Что смешного, Джостен? — У тебя голубые шторы, — отвечает Нил, на его лице зарождается тупая усмешка. Он скачет вокруг стола, как самый огромный кролик в мире, и приземляется обратно на стул, как будто ничего не произошло, уже снова открывая свой рот. — Что ты там говорил о четвертом Чудовищном? Эндрю чувствует, как его сердце тяжело и настойчиво бьется где-то в его горле, а места, которых касался Нил — горят. Это щекотно, достаточно слабо, чтобы игнорировать. Он знает, что воспоминание идеально сохраниться в его памяти еще надолго после очередного исчезновения Нила. — Я говорил, что ты неправ насчет нее. — Лжец, — Нил скрепляет руки в замок на столе. — Мы оба знаем, что она была вдохновлена одной моей хорошей подругой, а ты слишком смущен, чтобы признать это. Эндрю с трудом сохраняет нейтральное выражение лица напротив самого невыносимого человека, которого ему не посчастливилось встретить. Он может и не сможет выкинуть целого Нила Джостена из окна, но его чертова нога могла бы улететь вполне хорошо.

***

NJ @Monster03: … Monster03 @NJ: … S3TH: не буду никого отмечать, но вайбы становятся довольно странными wild, wild, wild @S3TH: чшшш, ты спугнешь их

***

Эндрю пишет. Он сидит за кухонным столом с ноутбуком и чашкой чая, которая напоминает ему о Ниле, его телефон наполнен фотографиями Сэр, уличный пейзаж проглядывается через занавески, которые всего на один тон отличаются от глаз Нила. Чуть ранее ему приехала посылка. Сверху знакомым неряшливым почерком Нила написано имя Эндрю, внутри лежит экземпляр Mondgeprellt. Посвящение für niemanden украшает первую страницу, так же как и в Sonnenverwundet — все с прописной буквы, как в оригинале, не по правилам немецкой грамматики. Эти книги написаны иначе, чем будет написан Чудовищный. Он уже хорошо это осознает. Слова заполняют пустые страницы какофонией слогов, и это совсем не больно, они не вырываются из самого его нутра, они не ощущаются как наказание. Структура его предложений напоминает ему Нила, и, без сомнений, Кевин повыебывается по этому поводу позже. Эндрю смотрит на посылку и рассказывает историю так, как это делает Нил. Свободно. Немного одиноко. Его шторы — голубые, а он все еще горит от воспоминаний. Он горит — от жажды прикосновений. Не из-за них.

***

NJ @Monster03: … Monster03 @NJ: … NJ @Monster03: … Monster03 @NJ: … S3TH: ??? NJ @Monster03: xoxo S3TH: ????????????????????????????