Самое шрамированное тело

      Уже вечером, у костра, она заметила краем глаза Мику — он сделал знак подойти и она, захватив пива для него, встала. Она распустила волосы, оставила шляпу лежать там, и Мика глядел на нее странным взглядом. Вот так, без шляпы ей намного лучше. Она похожа на девушку, на ту, которой и является.       — Привет, — сказала она, сев рядом и протянув ему пиво.       — Ну, расскажешь? Что это за выступление такое было? Меня не возбуждают дамы в беде, если тебе интересно.       — Я могу и раком встать и все равно не буду тебя возбуждать, — хмыкнула она. С этим она просто смирилась, больше ничего не оставалось.       — Ну, смотря как встанешь, — он усмехнулся. — Хотя тощая ты, конечно…       — Нормальная, — она пнула его в бедро.       — Давай лучше к делу. Кто это был? И что… ну, что с тобой было?       Она поджала губы и сделала пару больших глотков, желая как можно больше затуманить свой разум. Смотреть на это, как на сюжет постановки. Не как что-то, где она была частью этого кошмара. Мика видел, как ей тяжело, но живого интереса в нем было куда больше, чем сожаления. К тому же это просто воспоминания. В них нет ничего страшного.       — Я… я мечтала о богатом муже, который будет носить меня на руках, и с которым мы бы любили друг друга. Да, я мечтала… Как и любая другая девушка. И… мне встретился он.       Мика вдруг спросил:       — Сколько тебе тогда было?       Так странно. Это не то, что его обычно интересует, но почему-то именно сейчас возраст показался ему важным.       — Пятнадцать.              Мика моргнул.       — Это… очень плохо.       — Да, — она согласилась. Усмехнулась. — Не очень хорошо. Я сбежала от своих родителей к нему, и я… — она посмотрела ничего не выражающим взглядом перед собой и снова сделала большой глоток. — У нас было свидание. Ужин в его доме. У него очень большой дом был, Мика. Большой и красивый. Мне там нравилось. И… он…       Она замолчала, снова сделала несколько больших глотков и нахмурилась, недовольная тем, что нужного эффекта не было, и тогда он предложил ей свою флягу. Сандра приняла, глотнула виски, поморщилась.       — В общем, я проснулась в подвале, связанной. Он держал меня на цепи и… — дрогнувшими руками она развязала свой шейный платок. Даже во мраке ночи Мика увидел шрамы на белой шее и на ключицах. — Он… он… — ее голос дрогнул, но она держалась, дрожащими пальцами завязывая платок обратно.       — Насиловал тебя, — продолжил он. Она нахмурилась и с трудом кивнула, снова глотая пиво.       — Я… ты не знаешь, как я его боюсь. Один его вид… Мика, я просто не могу шевелиться, и я… что бы ты там не думал обо мне, в этот момент ты был для меня Богом, просто потому, что был рядом и, я думаю, ты бы защитил меня. В тот момент я готова была отдать тебе все, что имею.       Он молчал. А что говорить-то? Он-то думал у нее в прошлом неудачный роман, но никак не жизнь в подвале на цепи! Он просто не знал, как реагировать. Он не понимал, как она это пережила. Он бы убил себя, наверное. Сначала своего мучителя, а после себя, а она сидела здесь, бледная и напуганная, все еще беззащитная рядом со своим кошмаром даже когда он был безоружен, а при ней — пистолет.       Мика сжал ее холодную руку и сказал:       — Он знает Датча. Откуда?       — Датч обокрал его. И нашел меня. Обучил всему, что знал сам, научил стрелять… Заменил мне отца. Но он не любит вспомнить это. Очень злится на себя, что не прикончил тогда его.       — Можно понять, — он кивнул. Подробности он решил не спрашивать. К чему это? Чтобы она снова в истерику впала? Ничего хорошего с девушкой на цепи он все равно не делал. Неудивительно, что один его вид ввел ее в ступор и в животный ужас. Столько пережить… Он же ее сломил, перемолол ее саму суть в труху, не оставил ничего, сделал из нее объект с одной целью. Странно, что она ни разу не забеременела… Или… Откуда ему знать? Может и такое было. Спросить, что ли?.. Он качнул головой. Нет, устраивать повтор той истерики он не хотел, ему хватило. — Ладно, я понял. Иди.       — Прогоняешь? — усмехнулась она, поглядев на него. Мика все еще сжимал ее руку, грея. Тепло.       — Думаю, с ними тебе будет повеселее. А тебе нужно это. Повеселиться.       — Ну, я, может быть, сама решу, что мне нужно… И, если ты не собираешься снова слать меня на хуй…       — Обидчивая штучка, да? — усмехнулся он, переведя на нее взгляд.       — Не то чтобы, просто на контрасте запомнилось, — она пожала плечами. — Я так и не поняла, нравлюсь тебе или нет.       — А зачем тебе это знать? — он приподнял бровь. Странно это было: видеть его спокойным. Он же всегда на эмоциях, всегда смеется, ищет, как уколоть, всегда будто на адреналине и нужде, а тут… Спокоен. Он нравился и таким.       Она дернула плечом, поправив кобуру левой рукой — правой она все еще держалась за его руку, даже если он этого не хотел, но Сандра была готова хвататься за любые крупицы их близости.       Она посмотрела на его лицо.       — Чтобы разобраться.       Он усмехнулся.       — В башке своей разберись для начала.       — Чего и тебе желаю, — хмыкнула Сандра. — У меня есть карты. Хочешь сыграть?       Он немного подумал, посмотрел на небо и пожал плечами. Почему нет?       — Давай.       Она без желания выпустила его руку и полезла за картами.       — Играть меня тоже Датч учил.       — Ну, мухлюю я лучше, чем он.       — Бесполезно просить тебя не мухлевать, да? — вздохнула она.       — Ну, только один раз. В качестве исключения.       Она улыбнулась ему. Это была просто игра. Обычная, дружеская игра. Ей показалось, что он даже не мухлевал, ну или, во всяком случае, делал это не слишком явно. Она играла по-честному — ничего не могла поделать с нуждой быть с ним честной даже в таких мелочах. Датч научил ее заново доверять, и она верила даже Мике. Может быть, его она должна была бояться, но она не боялась. Ни видела причин для этого. В конце концов, он был с ней в это утро, не оттолкнул и не оставил одну, хотя, определенно, мог.       Она подняла на него взгляд, пока он хмуро смотрел на свои карты. Сандра вспомнила его умиротворенно-спящее лицо. Боги, она хотела увидеть его снова…

*

      Ночь она спала плохо, терзаясь кошмарами и воспоминаниями, сжимаясь и жмурясь. Ей хотелось, словно маленькой девочке, пойти к Датчу или Артуру, пожаловаться на кошмар и лечь рядом с кем-то из них, чтобы они спасли ее от злых монстров прошлого. Но она не маленькая девочка и спать с ней будут явно разве что с одной целью. Она открыла глаза и вздохнула, вглядываясь во мрак палатки: она согласна была и на такую близость, лишь бы не проводить эту ночь одной, но, определенно, было поздно. Сандра вспоминала прошлую ночь под открытом небом. Вспоминать лицо Мики, то, как он расслабился в его руках, и спокойно спать, укрывшись тонким покрывалом, зная, что рядом он. Черт возьми, это была ее лучшая ночь и она бы все отдала, чтобы снова оказаться рядом с ним.       Утром она ощущала себя просто выпотрошенной этой ночью, но, когда она увидела, как солнце пробивалось сквозь ткань палатки, она ощутила облегчение и почувствовала себя в безопасности. Она позволила себе еще подремать, натянув на лицо одеяло.       Но долго проспать ей не удалось.       — Дорогая, проснись и пой!       Она вскочила, неловко прикрываясь, когда в палатку ударил яркий солнечный свет, и она тупо уставилась заспанными глазами на Мику. Он стоял, вполне довольным всем и вся, явно с какой-то дурной идеей в голове, или, возможно, после какой-то работы.       — Ты сдурел? Дай поспать, — пробубнила она, морщась от солнца.       — Ну уж нет, я и так жду не дождусь, как ты проснешься. У меня для тебя есть сюрприз!       — Клянусь, это уже звучит пугающе, — пробормотала она, видя в руках у него… коробку, что ли?       — Надеюсь, родная, ты не боишься крови…       Она призадумалась.       — Не боюсь, но много восторга она у меня не вызывает, — призналась она и, зевнув, опустила одеяло. Его взгляд скользнул лишь на секунду по ее ночной рубашке, по груди — полной, достаточной для того, чтобы невольно задерживать на ней взгляд. Он одернул себя. — Ну, что там у тебя? Прости, встать не могу, я не ношу брюк пока сплю.       — Да ладно тебе, конфетка, чего я там не видел, — цокнул он, ласково шлепнув ее по бедру сквозь одеяло. У него было отличное настроение. Невероятное настроение! Он уже и Датча успел порадовать! Этим он был особенно горд, хоть и не врал себе в том, что все это он делал больше для нее. Ну и чуть-чуть для себя, конечно.       — Всего, — она фыркнула. — Ну, давай, что там у тебя?       — Погоди, я очень горд собой, — он улыбнулся и сел на край кровати. Посмотрел на нее выжидающе и приподнял крышку коробки. Она заглянула в нее и сначала нихрена не поняла. Это просто… ну, какое-то кровавое месиво. Она поморщилась, ее затошнило и она хотела было послать его на хуй с такими шутками, но…       — О Господи, — пробормотала она. Кровь перестала иметь хоть какое-то значение, она стала бесцветной. В коробке были части тела: ухо, палец и ну… то, чего она вообще бы предпочла не видеть. Что-то неясное, куски плоти, крови, вены… Но она узнала кольцо на пальце. Это кольцо она часто ощущала на внутренней сторону щек, когда он пихал ей в рот свои пальцы.       Мика смотрел на нее в ожидании. Господи, как он был горд этой работой! Редко, когда удается учинить такое насилие под видом благих дел. Чаще насилие — это просто насилие. Приятно, но без приправы безвкусно и бессмысленно. Но когда это месть… О, когда это месть. Это лучшее блюдо.       — Ты… ты убил его, да?.. — пробормотала она.       — Ну… Я подумал, это будет слишком легко. Один выстрел в башку за годы мучений? Бред. Это нечестно, дорогуша. Слышала бы ты, как он пищал… Полагаю, он уже мертв, или скоро умрет от потери крови, в конце концов, хлестало-то из него неплохо, когда я отрезал ему член, так что, полагаю, да, он мертв… Но, уверяю, умирал он в больших мучениях. Я думаю… я постарался, чтобы это больше, чем ты испытала. Вот и все, дорогуша. Не хочу, чтобы ты думала, что я герой, просто у меня редко выдается возможность хорошенько кого-то измучить, да еще чтобы и Датч похвалил… Понимаешь? Ну, я просто решил, что это выгодно для нас двоих. И, честно говоря… Ну, может быть мне не нравился тот факт, что ты могла бы встретить его где-то еще. Вот и все, девочка, вот и все, — он захлопнул коробочку, подумав, что надо бы пойти в костер кинуть…       Она смотрела на него, не моргая. Он… он просто пошел и убил человека, который причинил ей боль. Да, может, отчасти и из своих корыстных побуждений, и все-таки…       Она поерзала:       — Кажется, я что-то почувствовала…       — Отвращение? — усмехнулся он. — Я надеюсь, все-таки восторг! В конце концов, я старался, милая.       Сандра смотрела на него и в самом деле что-то почувствовала. Странно, еще недавно она была уверена, что она ничем не выделяется для него от других, что ему все равно на нее, но теперь… Если бы он сделал это только для себя, разве бы принес он эти трофеи? Он бы просто сказал ей и не стал уделять много внимания. Но он не мог дождаться, чтобы сказать ей это.       Была не была…       Она чуть откинула одеяло и подалась вперед. Мика приподнял брови:       — Женщина, ты можешь воспользоваться сло…       Он прервался, когда она смазано поцеловала его, вдохнув запах кофе, выпивки, табака, пота. И, видел Бог, вопреки всему этот запах ее возбудил.       Она отстранилась от него так же быстро, как и поцеловала, и он приподнял бровь.       — О, и это все? Так скромно?       Она посмотрела на него горящим взглядом и, схватив за шейный платок, потянула на себя, жадно, жарко целуя. Блять, ей никогда не хотелось так сильно его целовать, как в момент, как он принес ей отрезанный палец… Он довольно замычал в ее рот, и даже позволил чуть потянуть его на себя. нависнув над ней. Его рука сжала ее грудь — большая, мягкая, тяжёлая. Сандра охнула, и он усмехнулся.       — Ну-ну, отблагодаришь меня ближе к ночи… А то утро, все уже проснулись… Или тебя заводит мысль, что все будут прекрасно знать, как ты предпочитаешь благодарить, м?       От его слов, от его голоса, внизу снова обжег приятной жар, меж ее бедер. Она никогда не чувствовала ничего подобного прежде, только с ним… Она качнула головой, и он рассмеялся.       — Умница. А то мало ли сколько еще найдется желающих совершить для тебя благое дело? — промурлыкал он, вставая, и она, смущенная кивнула, на самом деле не до конца понимая, что на нее нашло, но, видел Бог, если бы Мика сам не остановился, все бы случилось прямо так, прямо здесь.       Он усмехнулся и встал, оставляя ее одну. Сандра откинулась обратно на свое спальное место, прикрыв глаза и ощутив облегчение во всем своем теле. Черт возьми. Ей больше нечего было бояться. Она шало улыбнулась.

*

      Он больше не игнорировал ее. Так странно — она совсем ничего не понимала, но каждый раз, когда они пересекались взглядом, он подмигивал ей или усмехался, чуть кивая. Ей было так странно от этого… Она ведь была уверена, что не симпатична ему, но события последних дней заставляли ее пересмотреть свои взгляды на их отношения. Он ведь так помог ей, убил этого урода и… ну, явно рассчитывал на близость. И теперь отзывался ей на один лишь взгляд. Боги, ей было очень хорошо от этого. Еще недавно… да, еще недавно, казалось, он не видел ее, но теперь… Она улыбнулась, невольно поправив волосы. Он определенно ее разглядел, и она наслаждалась этим, предвкушая эту ночь. О, Мика вполне ясно дал понять, какой тип благодарности предпочитает и она страстно желала отблагодарить его именно таким образом. От одних мыслей она все трепетала, чувствовала сладкое нытье внизу живота.       Он подошел к ней, когда уже стемнело — как хищник, который выслеживал свою добычу, но она не скрывалась, она с радостью стремилась к нему.       — Привет, — она улыбнулась ему, когда он присел рядом, и спешно спрятала нож, который затачивала.       — Не отвлекаю?       — Даже если и да, тебе бы это волновало? Хочешь выпить? По такому случаю, я открыла свою заначку, — она подняла бутылку виски, из которой тихо попивала весь вечер.       — Хорошее виски? — приподнял он брови.       — Чертовски хорошее виски, — она улыбнулась и протянула ему бутылку. Он принял, сделал глоток, причмокнув.       — Где ты его взяла? По вкусу как поцелуй русалки.       — Сдохнуть хочется, что ли? — рассмеялась она.       — Ну, только если от наслаждения, — причмокнул он. — Празднуешь случившуюся месть?       — Да, — она широко улыбнулась, глотнув следом за ним. — Датч… тоже рад. Обнял меня, представляешься? Извинился, мол, это должен был сделать он.       Мика усмехнулся, принимая бутылку, чтобы сделать еще один глоток.       — Я люблю Датча, но, ты знаешь…       — Да, он больше говорит, чем делает, — она хихикнула. — Ничего, мы все равно его любим. У него доброе сердце. Хоть и с… замашками.       — Без них мы никто, — хмыкнул он, делая глоток. — Хотел сказать… Мне жаль, что ты прошла через это дерьмо. Такую гадость даже я бы устроить не смог. Не понимаю, в чем кайф издеваться над тем, кто и без того слабее тебя. Ты уже выиграл. Да еще и годами… Не знаю, даже мне этого не понять.       — Ты не то чтобы сильно хуже кого-то из нас, — хмыкнула она.       — Ну, я убиваю женщин в том числе. Иногда — детей.       — Про детей не скажу, но, думаешь, никто из нас ни разу не убивали женщину? Хоть бы и случайно. Послушай, я все понимаю. Убийство — это убийство. Мы все тут плохие люди. Вот и все.       — Ну… некоторые думают о себе иначе.       — Пусть, если им так будет лучше, — она вздохнула и, прикрыв глаза, положила голову на его плечо. Она уже была достаточно пьяная и теперь ее тело было расслабленным, а еще в нем мягко пульсировало тепло. От алкоголя. От Мики.       Мика издал тихий смешок и погладил ее по плечу. Она такая нежная и теплая. На самом деле, если бы кто-то сказал слово «девушка», то она — это первое, о чем бы он подумал. Она, ну… в ней будто все чисто девчачье, нежное и кружевное. Страстное, дикое. И что у них-то забыла… А, ну да, точно… Она теперь Датчу обязана. Тут ее отогрели и она была благодарна.       — Ты… какой бы жизни ты хотела? — спросил он вдруг. Просто интересно. Мечтает ли она о том, о чем и раньше?       Она тихо вздохнула.       — Хочу замуж по любви за хорошего человека, который бы любил меня, и тихую жизнь в тихом городке. И детей. Двоих, наверное.       Он кивнул. Ну да, ожидаемо. Чего еще может хотеть женщина?       Его взгляд невольно метнулся к Сэди.       Мести. Да, еще женщины хотят мести за счастье, которое у них отобрали. И даже отомстив, не могут обрести покой. Мика понимал это.       Но Сандра… Это Сандра. Истинная девушка. Прекрасная мать. Невероятная жена. Она просто хочет быть той, кем и является.       Он погладил ее по плечу.       — Ну, желаю этого добиться в жизни.              Она вздохнула.       — Я не верю, что у меня получится, если честно… Я всегда в дороге, всегда опасность. Тут хоть бы не умереть на завтрашний день.       — Да, понимаю, — он кивнул, отпив еще немного виски и передав бутылку ей.       — А ты? Какая твоя идеальная жизнь?       — Ездить, убивать, красть. Все.       — А что ты будешь делать с деньгами?       — Что?       — Деньги, которые ты крадешь. Ну… ты их толком никуда не тратишь же? Или тебе важен сам факт, что ты имеешь эти деньги?       — Не знаю. Вдруг пригодится, — хмыкнул он. — Просто это приятно, вот и все.       Сандра тихо хмыкнула, дернув плечо.       — Выходит, ты счастливее меня.       — А ты думала наоборот? — усмехнулся он. — В отличии от многих тут, я делаю все это не потому, что пытаюсь выжить, или от отчаяния, а потому, что именно этого я хочу. По-настоящему.       Она поджала губы и кивнула. Ну да, выходит, он в самом деле счастливее всех их вместе взятых. Даже Датч, казалось, хотел бы, наконец, остепениться, если бы выдалась такая возможность, но Мика… Его рука скользнула по плечу ниже, погладила талию и, в конце концов, остановилась на ее бедре, поглаживая. Она тихо вздохнула и подняла голову, глядя ему в глаза.       Он усмехнулся:       — Я не принуждаю тебя, детка, да и благодарности не жду.       Она приподняла бровь. Ну да, насильник из Мики, как из говна пуля…       Она только молчаливо прижалась своими губами к его, прикрыв глаза и улыбнувшись. Да, это то, чего она хотела большего всего. Он прикрыл глаза и чуть склонился, углубляя поцелуй, вылизывая ее рот и губы. Она прильнула к нему ближе, обняла его за шею и всем своим существом давала понять, чего она хочет. Чуть отстранившись, Мика посмотрел в ее глаза и усмехнулся. Он все прекрасно понял.       Он плавно встал, и она тут же — за ним, как примагниченная. Было уже достаточно темно, у костра собирались люди, выпивая и болтая, смеясь, но сейчас ей все показалось далеким и неясным, а четким оставался только силуэт Мики, и к нему она стремилась, как к единственному, чего так страстно желала.       Они оказались в ее палатке, и он сам привязал брезент, оставляя для них хоть немного уединения. На самом деле, Мика мог хоть посреди лагеря, но это не означало, что он не любил уединение. Особенно с ней. Что-то было в этой девке, что делало ее саму по себе сокровенное тайной, которой не хотелось делиться ни с кем.       Она отставила бутылку, сделав последний глоток, и он, крепко сжав ее талию, притянул к себе, целуя, и тут же небрежно, почти грубо начал раздевать ее. Ну, она бы соврала, если бы сказал, что эта грубость — не то, чего она страстно-желала. Сандра едва не задрожала от этого, ощутив, как он быстро расстегивал ее рубашку, целуя и кусая ее губы. Пару пуговиц отлетело и она, зарычав, больно укусила его за губу.       — Ауч, — он дернулся. — И это из-за пары пуговиц?       — Сам пришивать будешь, — зашипела она и тихо охнула, когда Мика одним резким движением стянул с нее рубашку и сжал в руках грудь, сквозь ткань сорочки, издав довольный выдох, будто дорвался до желанной конфетки.       Он резким движением потянул ее на спальное место, и она, скинув на ходу сапоги, послушно упала на него, оперевшись на локти, смотря, как он стягивал с себя пояс с оружием. Хихикнула:       — Оставляешь самое ценное, ковбой? Я-то думала, ты и трахаешься с ними в обнимку.       — Ну, могу взять их в постель, детка, только если ты захочешь, чтобы я трахнул тебя ими.       Она сморщила нос, радуясь, что он хотя бы не мог узнать, какой приятный импульс от этих слов прошелся по ее телу вниз, меж ее бедер. Было что-то тягуче-сладкое в этих словах, запретное.       Мика склонился над ней, закрыв собой палатку, посмотрел ей в глаза — так спокойно, и этот взгляд делал с ней что-то невероятное. Она нетерпеливо застонала и потянулась к его губам, крепко обняв за шею и целуя, потираясь о него своими бедрами.       — Нетерпеливая сучка, — прорычал он, шлепнув ее по бедру, и она охнула. Черт возьми, вот чего ей не хватало все время от мужчин. Не то чтобы у нее было много этих мужчин, но то, как Мика Белл попал сразу точно в цель.       Он резко взял ее за щеки двумя пальцами и жадно поцеловал, вылизывая ее рот, будто хотел сожрать, а другой нетерпеливо пытался стащить с нее сорочку. Он все не мог нашарить завязки и, зарычав, сжав ее в своей ручище, просто резко дернул ее на себя — ткань треснула, Сандра пискнула от боли, когда она врезался в нежную кожу.       — Тш, — шикнул он. — Куплю тебе новую. Завтра же. Хоть пять штук.       — Больно вообще-то, — зашипела она, потерев места, куда врезалась ткань.              Мика приподнял бровь и, стянув белье, чуть отстранился, чтобы с жадностью осмотреть обнаженную грудь.       — Черт возьми, ты шедевр детка. Посмотри на себя, а? Ты даже не представляешь, какая ты красивая, — с восторгом выдохнул, оглядывая ее жадным взглядом. Она в самом деле была весьма хороша собой. Мягко сжав в ладони ее грудь, он услышал ее довольный вздох. — Да, куколка, я тоже в восторге от нее, — усмехнулся он, склонившись, чтобы расцеловать другую грудь и покрыть поцелуями небольшие красные отметины, которые он оставил. Как зверь, который может извиняться за причиненную боль только зализыванием ран. Она была полностью довольна этим. Шумно выдохнув, он поднялся выше и, зацепив зубами шейный платок, потянул его назад, открывая беззащитную шею и бледный шрам.       Сандра не стала противиться — он ведь уже видел его, только едва приоткрыла глаза. Он посмотрел на него странным, нечитаемым взглядом. Это было… блять, это было очень плохо. Просидеть на цепи года своей жизни и иметь вечное напоминание об этом ошейнике. Его нет в реальности, но он все еще тяжестью на этой хрупкой шее. Мика резко подался вперед, впившись в нее губами, целуя, кусая, тревожа, оставляя засосы. Сандра тут же отозвалась стоном, откинув голову назад. Усы приятно кололи, губы ласкали — контраст нереальный, внизу снова приятно потянуло. Он вылизывал и целовал ее шею, руками сжимая грудь, и, ей показалось, что никто так долго и увлеченно не целовал ее, как он.       Мика, на самом деле, тоже… Просто вид этого сраного шрама. Блять. Блять.       Плохо. Очень плохо.       Она заерзала под ним, крепко обняв его, притягивая ближе и зарывшись пальцами в его волосы, отдаваясь этой ласке.       Ему нравилось ее целовать. Она была такой отзывчивой на эти ласки, ей так это нравилось, словно кошечка, и ему хотелось давать этого больше. Он не спешил ставить ее раком или утыкать ее лицо в подушку. Ему нравилось, что она обнимала его, ему нравилась нежность ее кожи и эти сладкие вздохи…       Он с трудом оторвался от ее груди и шеи, усыпанной его отметинами — эти метки принадлежности ей шли куда больше, чем этот сраный шрам. Он расстегнул ее брюки и потянул вниз. Она приподняла бедра, помогая ему снять их, и он снова склонился, целуя ее грудь и накрыв ее бедро своей ладонью. Она сладко вздохнула, погладила его по волосам и блаженно закрыла глаза. Это то, чего она так хотела. То, в нем нуждалась.       Он коснулся ее меж ног сквозь ткань белья и чуть нажал, весело приподняв брови.       — Ого, ты такая мокрая, девочка… Такая нуждающаяся, а? Хочешь меня? Мой член?       — Не задавай тупых вопросов, — зарычала она, сжав его волосы в кулак и потянув на себя, жадно целуя. Даже касания сквозь белье ее дразнили, даже этого было много. Она подавалась бедрами на эти ласки, потираясь о его пальцы, тихо хныча.       — Да, ты в самом деле нуждающаяся штучка, — зарычал он довольно. — Хочешь больше, м?       — Блять, да, — захныкала она, тяжело дыша и приоткрыв влажные глаза. Ей показалось, что в конце она будет реветь и кусать подушку от того, какой чувствительной она будет.       Он хмыкнул и убрал руку, потянув белье вниз, кинув его в сторону.       Определенно он должен вставить ей. Это то, что он делал всегда, но…       Он оглядел ее под ним — полностью обнаженную, с растрепанными волосами, мокрыми глазами и красными щеками. Без одежды она показалась ему еще более хрупкой и уязвимой, ее бледная кожа и этот шрам… Он застыл на нем взглядом. Покрытый его метками, он все еще там. Этот шрам… Он заставлял Мику хотеть быть нежным с ней. Сделать то, что — он был уверен — не делал никто.       И не то чтобы он сам до нее это делал…       Вот бы не облажаться.       Он расцеловал ее грудь, спустился ниже, лаская живот и потерся щекой о низ ее живота — она вздрогнула, чуть выгнулась, шире развела ноги и он, облизав губы, ткнулся губами меж ее бедер. Сандра вскрикнула, широко раскрыв глаза, не ожидав… этого. Ощущения были странные — нежные губы, колкая борода, она сама себе показалась вдруг такой открытой, такой уязвимой для него, но после он коснулся ее языком и она смогла только издать молящий стон и зажмурить глаза, зарывшись пальцами в его волосы. О черт возьми… Черт возьми. Это было очень хорошо.       Он счел ее реакцию тут же и, если у него и были какие-то сомнения, то эта реакция уничтожила их тут же. Никто так не звучал с ним, никто так не стонал и не скулил. Он мог сделать ей очень хорошо. Он крепко сжал ее бедра, прильнул лицом ближе и принялся вылизывать ее — она была такой нежной, такой мокрой и текла на его языке еще сильнее. Это оказалось сложнее, чем он думал — челюсть начинала затекать, язык болеть, а бесконечные слюни мешали, но он бы ни за что не остановился, пока не довел бы ее до крика. Несмотря на некоторые неудобства, ее звуки и то, как она извивались в его руках компенсировали все это. Ее скулеж и стоны, ее хныканье и то, как она моляще тянула его имя. Он только и слышал «да-да-да» и «Мика, пожалуйста!». О, он прекрасно знал, о чем она просила, и давал ей это сполна, жадно вылизывая ее и посасывая складки и клитор. Он слышал, как ее стоны нарастали в крики, чувствовал, как напряглись ее бедра — блять, как же он кайфовал с этого. С того, как ей было хорошо на его языке, как она прижималась к нему ближе, двигая бедрами, сжимая его волосы, блять, это было прекрасно.       Она кончила с долгим стоном, выгнувшись и зажав его голову меж своих бедер — что ж, сила в ней есть, от этой хватки ему показалось, что у него башка щас взорвется. Он с трудом вырвался из этого плена — весьма теплого и приятного плена — и вытер рот от смазки и слюней. Сандра лежала, вся лохматая и красная, с мокрыми щеками, и смотрела куда-то вверх, тяжело дыша. Вид — конфетка. Он довольно улыбнулся и склонился, целуя низ ее живота и выше, по груди и плечам. Она обняла его слабыми руками и поцеловала за ухом.       — Готова для второго раунда? Тебе нужно хорошенько меня отблагодарить.       — Погоди… дай отдышаться, — прошептала она и, поцеловав его в шею над линией платка, дрожащими пальцами принялась расстегивать его рубашку. Он тихо рыкнул и помог ей, нервно скинув ее с себя в сторону. Сандра тут же прильнула к нему, прижавшись всем своим телом и довольно вдохнула от жара его кожи.       Ее рука скользнула ниже, расстегнула его штаны и сжала его член сквозь ткань нижнего белья. Он хрипло застонал, ткнувшись носом в ее волосы.       — Черт, куколка… Ты со мной что-то нереальное сделала, — хрипел он, целуя ее лицо. — Такая красивая, такая сексуальная и горячая… Словно приз за все мои страдания. Ты шедевр, детка.       Она поцеловала его и приспустила его штаны вместе с бельем, скользнув взглядом вниз, осмотрев член. Черт, он выглядел хорошо. Внизу приятно заныло только от одного лишь вида и она нетерпеливо поерзала, обхватив его в ладони и плавно приласкав. Мика хрипло застонал, ткнувшись носом в ее волосы и выругался:       — Блять, не могу так больше.       Он отстранился и резко перевернул ее на живот — она удивленно вскрикнула, когда он хорошенько шлепнул ее по ягодицам, а после подхватил под бедра, заставив их вскинуть. Мика удобнее пристроился и вошел в нее — смазка хлюпнула, и Сандра тут же жадно сжалась возле него, замычав и жмуря глаза. Мика зарычал, сжал в ладонях ее грудь, и задвигался, целуя ее плечи и спину, продолжая сжимать грудь, лаская пальцами соски, потирая их меж пальцев.       — Пиздец, и ты скрывала от меня это сокровище? — зарычал он, быстро наращивая темп. — Это узкую, нуждающийся в моем хрене киску? Она у тебя нереальная, красотка. Я понимаю того хрыча.       То, что он сказал дошло до него не сразу — он еще сделал несколько рваных толчков прежде чем заметил, как она затихла, сжалась в плечах и смолкла. Он замер, шумно выдохнул и только потом понял.       Блять.       Блять.       Он растерялся, не зная, что делать, просто смотрел в ее затылок. Захотелось убежать. Встать и уйти. Он сглотнул и плавно опустился, нежно поцеловав ее в голое плечо.       — Эй, малышка, — позвал он ее тихо. — Я херню сказал. Я его не понимаю. Никто нормальный не поймет. И конченный тоже не поймет. Я же не понимаю, — говорил он, целуя ее плечи, слушая ее дыхание. Такая тихая, такая уязвимая… Хотелось бы наплевать на это, но его же самого крыло нереально, когда он думал о том, что тот говнюк с ней делал? — Эй, — он перехватил ее за плечи, прижавшись грудью к ее спине. Обнял, поцеловал в щеку. — Все хорошо, — и следом тут же, то, что не спрашивал ни у кого и никогда: — Мне остановиться?       Она закивала, а после, тихо всхлипнув, прошептала:       — Прости…       — Все нормально, ты не виновата, — ответил он ровным тоном и плавно вышел. Член наполовину упал от подобных выкрутасов, так что, очевидно, продолжаться ничего не могло. — Это я херню сморозил, — он аккуратно лег рядом и притянул ее к себе, погладив ее по волосам, заглядывая в ее бледное лицо.       — Я просто… — прошептала она белыми губами, взгляд у нее был напуганный. — Просто… вспомнила, как он…       — Тш, — прервал он ее, поцеловав в лоб. Ее испуг был такой неподдельный, такой искренний. Блять, она такая хрупкая, как же легко ее сломать, особенно его руками. — Сейчас все хорошо. Он сдох в мучениях.       — Да, — она слабо улыбнулся и ткнулась лицом в его грудь, судорожно вздохнув. Мика снова погладил ее по волосам и укрыл их одеялом, поцеловав в висок.       Боги, какая она хрупкая… И как же сильно он испугался этой хрупкости, остро осознав, что не мог с ней справиться.       — Сейчас все хорошо, — повторил он, гладя ее волосы, ткнувшись губами в ее макушку и глядя перед собой.

*

      Она плохо помнила, как заснула, но точно — в его руках. Слышала его тихий шепот. Она улыбнулась этим воспоминаниям: она и не знала, что он может быть таким осторожным.       По утру его, конечно, не оказалось рядом — ну, это немного кольнуло ее где-то в груди, но она понимала, что очень вряд ли он бы остался до утра. Сандра знала, что у него проблемы со сном и провести всю ночь, глядя в никуда? Да, довольно утомительно. Она была благодарна, что он хотя бы остался с ней, пока она не заснула. Это уже было очень много.       Она плавно встала и сперва сходила за водой. Умылась, привела себя в порядок и заплела хвост. Оделась и была готова к новому дню. Выйдя из палатки, она сделала себе кофе, оглядывая лагерь. Ей было легко и хорошо. Это было чудесное утро.       Сидя у костра, на котором грели воду, она все осматривала спокойным и довольным взглядом. Когда рядом кто-то опустился, она перевела взгляд и кивнула:       — Доброе утро.       — Доброе, — Карен оглядела ее с легким прищуром и лукавой усмешкой.       Сандра смутилась, поерзала.       — Что-то не так?       — О, ну… Тут я и некоторые… хотели спросить у тебя кое-что.       — Да? — она приподняла брови, когда Карен чуть склонилась к ней.       Она почти что прошептала:       — Этот член что, настолько хорош? Ты так визжала…       — Карен! — она крякнула, подскочив и краснея, едва не выплеснув кофе из чашки. О Боже мой… О боже. Да, она догадывалась, что была громкой, но в тот момент молчать было просто нельзя.       — Ой, слушай, не строй из себя Деву Марию, — она подмигнула ей. — Кричать не стеснялась, а поделиться опытом — сразу же краснеешь?       Она фыркнула.       — Я не собираюсь ничем делиться, — фыркнула она, поправив на себе ткань рубашки.       — Ого. А у тебя, смотрю, серьезные намерения? Не волнуйся ты так, он все равно всех отшивал, стоило намекнуть ему. Так что даже если там и золотой хрен, толка нам с этого, — она вздохнула, махнув рукой. Ну да, Сандра, кажется, помнила об этом моменте с Карен.       — Нормальный там хрен, — пробормотала она, краснея.       — Зато, кажется, пользоваться им умеет. Ну, тебе повезло, — она хихикнула, рассматривая ее с усмешкой. — Хотя, конечно, как поглядеть… Белл сложный человек. Я видела, он достаточно поздно вышел из твоей палатки. Миловались, а?       — Карен, умоляю, — простенала она, закатив глаза.       Она хихикнула и Сандра улыбнулась. Ну, чудесно, теперь все прекрасно будут знать, как они провели ночь. Хоть и слова Карен заставили задуматься. Да, он в самом деле не имел ни с кем связи из лагеря. Донимал флиртом и все такое, но ответное внимание его будто бы злило и он делал все, чтобы отвратить от себя. Но с ней…       Она пыталась понять, но ничего не сходилось. Все время она то тут, то там ловила на себе вполне ясные взгляды и усмешки. Артур даже поцакал, мол, вон как низко опустилась, но главное, что счастлива, за что и получил по голове.              Но счастье, как известно, когда дело касается Мики, долго длиться не могло.       Она увидела его после обеда, как он спрыгнул с лошади, привязывая ее и, глубоко вдохнув, воодушевленная и влюбленная, пошла к нему. Он поднял голову, посмотрел на нее без особых эмоций, что она уже сочла тревожным, но все равно решила идти напролом. Она потянулась к нему, чтобы обнять или поцеловать, но он как шарахнулся от нее, усмехнувшись:       — Воу-воу, это что такое? Ты решила в этот раз посреди лагеря? При свете дня?       Она растерянно моргнула, чуть отступила и качнула головой.       — Нет, просто… не знаю. Обнять тебя захотела? — она глупо улыбнулась.       — Зачем? — он приподнял брови, уставившись на нее.       — Я… — она раскрыла рот, но тут же смолкла, не понимая, что вообще хотела сказать.       Он посмотрел на нее, помолчал и, не дождавшись ответа, вернулся к своей лошади. Она смотрела, как он заканчивал с узлом, как полез в сумку, будто ее и рядом не было, и она тихо сказала:       — Ну, я просто подумала… это был не просто секс…       — Конечно не просто секс, — кивнул он. — Секса-то и не было почти.       Она дернулась, потупила взгляд, чуть сжалась.       — Я ведь извинилась…       — Да все нормально, — отмахнулся он, достав из сумки сверток. — Ну, так что ты хотела?              Она моргнула.       — Я думала, между нами…       — Куколка, ну не строй ты из себя дуру. Решили поразвлечься, ну, не получилось, вот и все.       — Ты злишься, потому что у нас не…       — Я не злюсь, — перебил он ее. — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.       Сандра посмотрела на него. Ну, по крайней мере она уж точно теперь все прекрасно поняла. Кивнув, она развернулась и тихо ушла, чувствуя себя отчего-то абсолютно разбитой. Она скрылась в своей палатке, схватила виски, который они не допили вчера и, скинув сапоги, забралась на спальное место с ногами, глотнув виски и закрыв глаза.       Блять.       Черт возьми.       Зачем она это надумала? Какие отношения с Микой? Он никогда подобного не хотел и не искал, она должна было это знать. Просто… то, что он сделал для нее, какой он был в постели, какой нежный и как был бережен после… Ей показалось, что это не просто перепихон. Она вдруг ощутила острый укол вины за то, что вчера не смогла взять себя в руки, что от одного предложения ее накрыло до того, что на несколько секунд она просто забыла о том, как надо дышать. Конечно Мике это не понравилось. Он хотел кончить, а она… и вместо нормального секса ей пришлось утешать ее. Конечно он больше не хотел ее. Сделав еще один большой глоток, она улеглась на матрас и закрыла глаза, тяжело вздохнув.       Может и были там какие шансы, пока она все не испортила.

*

      Она стала тихой. Днями она сидела в палатке, а на работе была тише привычного, глубоко в своих мыслях. Ну, всем было легко и просто состыковать ее поведение с той ночью, когда она издавала такие звуки, что порой хотелось от смущения уши закрыть. Ну или подрочить. Мика был сраным везнучиком, если слышал такое прямо под собой.       И тут это.       Лезть особо никто не пытался, даже Артур. Просто… он не всезнающий герой, и он не понимает многих вещей. Одно из них — хрупкое девичье сердце, с которым было страшно иметь дело, чтобы не уколоть его еще сильнее. С Сэди совсем другой разговор, она из камня выточена, но Сандра… Да, кажется, ей круто разбили сердце, и Артуру просто нечего было предложить.       Но, в конце концов, Карен не выдержала. Может потому, что она была единственная, кто в то утро решил над ней подшутить.       — Ну, чего сидим тут? — она заглянула в ее палатку, и Сандра дернулась, отвлекаясь от книги. — У нас там самое веселье. Дядя напился и лезет ко всем драться.       — Я не хочу с ним драться, — хихикнула Сандра. — Боюсь, ему нет равных.       — Да, это все понимают, — Карен рассмеялась и зашла в палатку. Немного пьяная, с красными от алкоголя щеками. — Идем. Сидеть и страдать не выход. Да и по кому? По Мике Беллу? Дорогая, если бы я воспринимала его серьезно, то давно бы пошла в умиральную яму.       Сандра покачала головой.       — Я понимаю, просто… Ну, я пострадаю еще недельку и станет легче.       Карен приподняла бровь.       — Я не понимаю, как такая наивная мышь, как ты, вообще могла тут оказаться?       — Я хорошо стреляю, — довольно усмехнулась она.       — Но плохо думаешь. Дорогая, когда мужчина разбивает тебе сердце, сначала нужно ему отомстить, а потом страдать.       — Карен, дорогая, с чего ты взяла, что Мика вообще виноват? Он не давал мне никаких обещаний, я просто сама так решила.       — Девушки никогда не решают, что на них у мужчины серьезные намерения просто так. Я готова спорить: он просто струсил чего-то.       — Я могу быть просто романтичной дурой, которая видит знак в каждом взгляде!       — Однако на Артура ты не пыталась вешать, а вы в весьма хороших отношениях. Как романтическая дура, ты бы уже перестрадала по всем мужикам из лагеря, у которых хрен стоит хоть раз в год.       — Фу, — она сморщила нос.       — Еще раз: Мика Белл струсил и я уверена, он сделал все, чтобы показать тебе свои намерения, а ты поняла все правильно. Я готова поспорить на это и доказать тебе это.       — И как ты будешь это доказывать? — Сандра приподняла бровь.       — Ну, для начала, если я выигрываю, ты обязуешься оплатить мне выпивку в салуне.       — Допустим, — кивнула она.       Карен посмотрела на нее с довольным прищуром и подошла к ней ближе, чтобы изложить свой гениальный план. Да, в планировании и провоцировании ей не было равных.

*

      План было решено выполнять в этот же вечер. Сандра вышла из палатки, поправив волосы, распустив их и расстегнув рубашку на пару пуговиц. И, закусив губу, она направилась к костру. Мика тоже был там, пьян и доволен жизнью — он даже не заметил ее, ржал, будто сдохнуть собирался, с Хавьером из-за чего-то. Сандра опустилась рядом с Артуром и, потянувшись к нему, прошептала великий план Карен ему на ухо. Тот, пьяный и, на самом деле, желающий помочь ей, довольно закивал и почти тут же обнял ее за талию и притянул к себе. Сандра глотнула пива, чтобы затуманить разум. И, если честно, с Артуром было хорошо… Большой и сильный, ей даже не надо было разыгрывать удовольствие от его близости.       Карен сказала, что главное — плавное наращение напряжения.       Она словила взгляд Мики на них, когда Артур, все еще прижимая к себе на талию, склонился к ней, чтобы что-то сказать. Мика глотнул пиво, глядя на них странным, нечитаемым взглядом, и снова отвернулся. Она прикрыла глаза.       Артур много говорил именно с ней, игнорируя всех вокруг, по большей части они обсуждали работу и что алкоголь нынче не тот. Его рука начала гладить ее бедро, а после и вовсе сжала — Сандра улыбнулась, положив голову на его плечо, заметив краем глаза быстрый взгляд Мики на них. Смеяться он будто бы стал меньше, вдруг пропала разговорчивость и он сидел, словно это обычный, не пьяный Мика Белл.       После бутылки пива, она была уже достаточно пьяной, так что, когда Артур потянул ее на себя, она не стала отказывать себе в этом удовольствии и по-наглому уселась на его колени, обняв его одной рукой за шею, а другой рукой схватив еще одну бутылку. Кто-то присвистнул, пошутил, но она не расслышала — следила только за Микой. Тот что-то сказал себе под нос и просто встал, уходя. Она проследила за ним взглядом, ничего не понимая.       Равнодушия у него определенно не было. Но он и не собирался чего-то делать.       Устало вздохнув, она прижалась щекой к его макушке, и Артур спросил:       — План провалился?       — Наверное. Придется топить горе в бутылке.       — Хочешь, я тебя поцелую?       — Так его тут нет уже.       — Ну просто поцелую. Чтобы веселее было.       Она рассмеялась и, сделав глоток, резко склонилась к нему, поцеловав. Ну, может утопит горе в Артуре… Чего нет? Она как-то слышала от девчонок, что разбитое сердце можно лечить только другим мужиком, а Артур, кажется, не прочь протянуть ей руку помощи.       Она отстранилась от его губ и вздрогнула, увидев краем глаза силуэт Мики. Сандра растерянно моргнула, а он вдруг подошел к нему и пьяно спросил:       — Артур, не прочь, если я уведу даму твоего сердца?       Да, поэтому Карен сказала, что лучше выбрать Артура. Просто на него он с кулаками не полезет, но даже сейчас она видела, что он очень этого хотел.       Сандра тупо кивнула и спрыгнула с его колен, взяв свое пиво. Мика кивнул в сторону, и она, хмыкнув, сделав глоток, зашагала вперед. Он остановил ее, когда они достаточно ушли от костра, скрываясь в тени, и она развернулась к нему.       Он спросил с неприятной усмешкой:       — По рукам решила пойти?       Она приподняла брови.       — А тебя это ебать не должно.       Мика изобразил удивление, театрально охнув:       — Грубо, леди, очень грубо.       — Что ты хочешь? Ты уже убедился, что, раз меня сложно нормально трахнуть, то я твоего внимания не стою. И что опять не так?       — Ты думаешь, дело только в этом? — уточнил он, приподняв брови. Он был пьяным и при этом спокойным, и это даже внушало какую-то тревогу. В общем спокойный Мика это всегда не к добру…       — Я не знаю, в чем дело. Я просто думаю, что ты из меня дуру делаешь. Сначала отшил меня, а теперь решил оценить мое поведение, что я поцеловалась с другим мужчиной? К твоему сведению, разбитое сердце так и лечат. Другим мужиком, — сказала она, даже не глядя на него.       Мика усмехнулся, подойдя ближе. От него пахло сигаретами, алкоголем, потом. Она ненавидела этот запах, ее от него вело ужасно.       — Так я разбил тебе сердце?       — О, а то ты не понял? Думаешь, я просто так стараюсь из палатки не выходить? Нет, Мика, это чтобы не видеть твою рожу и не думать о том, что даже как мясо для ебли я не удалась!       — Ну, как же не удалась? Что-то же он с тобой делал несколько лет.       Она замерла, тело напряглось, стало тяжелым, ей показалось, что она вдруг разучилась дышать, двигаться. Сандра посмотрела на него дикими глазами и прошипела, скорее отчаянно, чем со злостью:       — Да пошел ты, сука.       Она дернулась, чтобы уйти, но он перехватил ее за руку. Она отчаянно завырывалась, хоть и не стала кричать, и он перехватил вторую ее руку, крепко сжав, и посмотрев в глаза.       — Вот про это я и говорю, девочка, именно про это. Я отказался от тебя не потому, что я тогда не кончил, как ты могла подумать. А потому что я такой человек. Потому что я скорее доведу тебя до истерики, чем до оргазма.       Она сжала губы, глаза заблестели.       — И тебе нравится такое говорить обо мне? Нравится?       Он немного помолчал, а после покачал головой.       — Нет, не нравится. И как это тебя ранит мне тоже не нравится. Но иногда я говорю быстрее, чем думаю. Как в нашу с тобой ночь. Я понял, что сказал, только через секунд десять.       — А сейчас?       — А сейчас это была наглядная демонстрация.       — Так ты просто струсил… — зашипела она.       Мика немного подумал и кивнул.       — Да, я струсил. Ты сокровище, куколка, наивная и глупая, как овца, но этой твой шарм. Нежная и красивая, я мог только мечтать о чем-то таком, как ты. Но проблема в том, что вот, я могу это получить. И знаешь, что я сделаю с тобой? Разрушу. Я делаю это со всем, даже с тем, что я люблю. Прости за тупой пафос и драматизм. Ну, я хотя бы честен.       Не то чтобы ему нравилась эта мысль или эти факты. Он бы многое отдал за то, чтобы снова заснуть на ее коленях, чтобы услышать, как она напевает ему, перебирая его волосы. Снова ощутить забытое чувство безопасности. В тепле и комфорте.       Но он смотрел в ее глаза и знал, что разрушит.       Своим желание обладать.       Своей любовью, которая у него тоже вся израненная, неверно-сшитая и пугающая.              Просто разрушит как знак большой любви.       Это в понятии Мики признаться в любви. Такой он был человек.       И она смотрела сейчас на него, вскинув голову, волосы лезли в ее глаза. Такая отчаянная и влюбленная, такая красивая. Он нежно убрал волосы с ее лица и сказал:       — У тебя есть мечта: выйти замуж по любви и спокойно жить в домике. Я в такой жизни повешусь. Но знаешь, кто нет? Артур. Так что возвращайся к нему. Он построит для тебя дом, смастерит для вашего ребенка кроватку. Посадит дерево. Я обкраду дом, продам люльку, срублю дерево. Вот что я умею. Иди.       Он склонился, поцеловав ее в лоб. И вдруг замер, услышав тихий, но надрывный всхлип. Она заплакала, вцепившись в его рубашку, вся тряслась, как осиновый лист.       Да, Мика доводит до слез, а не оргазма.       Она прильнула к нему отчаянно и тесно, ткнулась в его шею и заплакала, задыхаясь. Он обнял ее, погладил по волосам, укачивая в своих руках, смотря перед собой, во тьму. Сандра плакала в его плечо и прижималась так близко, так отчаянно, сжимая его рубашку, будто хотела залезть к нему под кожу, жить в нем, быть его пульсом.       Раздались шаги, Мика повернулся.       Артур неловко их осмотрел.       — Эээ… ну, все хорошо?..       Мика сказал ей:       — Ну, иди.       И она вдруг заскулила, как раненный зверь:       — Нет, не пойду! Не пойду!       И прижалась еще сильнее, казалось, и впрямь под кожу залезет. Артур недоуменно посмотрел на Мику, тот только пожал плечами. Артур… ну, он был сбит с толку и, честно говоря, искренне посочувствовал Мике. Просто женские слезы… это слишком для него. Это пугает, ты не знаешь, что с этим делать, как помочь? Мика, кажется, тоже не знал.       Мика снова отвернулся. Артур слабо покачнулся, моргнул и ушел. Что ж… Она отказалась уходить, кажется, хотела быть с Микой… Ну, Бог ей судья.