Шёпот дьявола

***

Ребекка сидела в баре, устало склонившись над стойкой, не сводя взгляда с телефона. Она снова набрала номер Элайджи, прижимая трубку к уху, но в ответ раздались лишь короткие гудки. Губы её сжались в тонкую линию, а в груди закипало раздражение, смешанное с беспокойством. — Чёрт возьми, Элайджа, ответь мне! — пробормотала она, опуская телефон на стойку с таким глухим стуком, что несколько посетителей обернулись. В этот момент перед ней возник новый стакан виски. Ребекка медленно подняла взгляд и увидела Мэтта, который стоял перед ней с усталым выражением лица. — Тебе, наверное, уже хватит, — заметил он, слегка качнув головой. Ребекка издала тихий, раздражённый смешок и сощурилась, оскаливаясь, словно дикий зверь, которого загнали в угол. — Мне тысяча лет, — усмехнулась она, обхватывая ладонями стакан. — Думаешь, я не в состоянии решить, когда мне будет достаточно? Мэтт сжал губы, очевидно недовольный её ответом, но не стал спорить. Он слишком хорошо знал, что значит терять близких, и понимал, что сейчас Ребекка просто тонет в горечи, пытаясь заглушить её алкоголем. Вместо слов он просто кивнул и молча ушёл, оставляя её наедине с мыслями. Ребекка выдохнула и провела пальцами по виску, надеясь, что алкоголь притупит навязчивые мысли. Она уже хотела взять стакан, когда рядом раздался знакомый голос. — Ты сегодня особенно задумчива. Рядом на высокий барный стул опустилась Мэриан, мягко взглянув на подругу. Ребекка не повернула головы, лишь горько усмехнулась. — Мои последние слова, что я сказала ей, были о том, что она чудовище… — тихо произнесла она, после чего залпом осушила стакан. Мэриан посмотрела на неё с сочувствием. — Ты не знала, что Эстер умирает, — спокойно заметила она. — Да и потом, она заслужила эти слова. Ребекка медленно поставила пустой стакан на стойку и покачала головой, горько усмехнувшись. — Вот в том-то и дело, что я знала, — её голос прозвучал хрипло, а в глазах промелькнула тень раскаяния. — Я знала, что ей осталось немного… и всё равно сказала ей это. Мэриан молча смотрела на неё несколько секунд, а потом без лишних слов обняла подругу, крепко прижимая к себе. Её пальцы слегка сжались на плечах Ребекки, словно она хотела передать ей хоть каплю тепла, которого той так не хватало. И пока она держала её в объятиях, в голове мелькнуло: А что бы я сделала на её месте? Мысли понесли её назад, в прошлое, к собственной семье. Перед внутренним взором возник образ отца — человека, который сдал её в монастырь, человека, который заставил её пройти через ужасы, которые должны были сломать её, но вместо этого сделали сильнее. И всё же… несмотря на всё это, она чувствовала к нему любовь. Искреннюю, необъяснимую, такую же древнюю, как сама кровь, текущая в её жилах. Он боролся за неё по-своему, пусть его методы и были жестокими. Но нормально ли это? Любить родителей, даже если они предали, сломали, растоптали? Мэриан задумалась, нахмурившись. Ведь родители тоже, несмотря ни на что, любят своих детей… верно? Но стоит вспомнить Клауса и Майкла — и уверенность в этом рушится. Клаус провёл жизнь в страхе перед отцом, получая от него лишь ненависть вместо любви. Он не знал, что такое родительская ласка, и потому сам стал тем, кого боялись. И теперь его ненависть к Майклу становится понятной… Мэриан глубоко вздохнула, отгоняя мысли, и крепче обняла Ребекку. Сейчас она была здесь, рядом с подругой, и больше ничего не имело значения.

***

Кол без стука вошёл в съёмную квартиру Хенрика, будто был здесь своим. Закрыв за собой дверь, он неспешно скинул плащ на спинку ближайшего стула и с лёгким раздражением опустился в кресло, вытянув ноги вперёд. — Ты так спокоен… — заметил он, скрестив руки на груди. — Не думал, что Ри могла всё рассказать Клаусу? Хенрик, который в этот момент как раз наливал себе виски, лишь мельком взглянул на брата, не выказывая ни тени беспокойства. — Вряд ли, — спокойно ответил он, поднося бокал к губам. — Иначе Клаус уже был бы здесь. А раз его нет, значит, она молчит. Кол прищурился, словно оценивая логику младшего брата, но ничего не сказал. — Да и к тому же, — продолжил Хенрик, чуть улыбнувшись, — рассказав о мне, она подставит не только меня, но и тебя. А уж этого она делать точно не станет. Кол фыркнул, но признал, что тот был прав. Какими бы сложными ни были их отношения, Ри не из тех, кто принесёт своих ради спасения собственной шкуры. Откинувшись в кресле, он лениво протянул руку и схватил с полки старый потрёпанный гримуар. Кол пробежался взглядом по знакомым узорам, вытравленным на кожаной обложке, и нахмурился. — Где ты это нашёл? — спросил он, едва заметно сжимая книгу. Хенрик усмехнулся, отставляя бокал. — Его мне отдала твоя бывшая ученица. Кол вскинул брови, едва сдержав удивление. Он был уверен, что потерял этот гримуар ещё в Испании в конце 1700-х. Его пальцы привычно скользнули по обложке, и на миг перед глазами вспыхнули образы прошлого. — Клео… — пробормотал он, усмехнувшись уголками губ. Девушка была из древнего африканского племени. Её магия была редкой, живой, пропитанной древними песнями её народа. Таких, как она, называли музами. Их сила не подчинялась ни вампирским, ни ведьмовским законам — муза черпала её из самой истории, из творения и вдохновения. Кол задержался на мгновение в этих воспоминаниях, с лёгкой улыбкой думая о своём детище, о той, кого когда-то обучал. Но прежде чем он успел погрузиться глубже, Хенрик заговорил, будто прочтя его мысли. — Она пропала после одного случая, — тихо сказал он. — Её деревня была сожжена. Кол резко вскинул взгляд, но Хенрик лишь невозмутимо продолжил: — Когда муза умирает, она оставляет магический след. А на месте сожжения его не было. Значит, она успела спастись. Возможно, прожила лучшую жизнь, чем ту, что ждала её в родном поселении. Кол молчал. Его взгляд скользнул к окну, за которым мерцали редкие огни ночного города. Скольких ведьм он взял под своё крыло за века? Скольких обучил, дал им знания, силу, свободу… И почти ни о ком из них теперь ничего не знал. Каждый раз его жизнь обрывалась внезапно, под гнетом серебряного клинка, который вновь и вновь вонзал в него Клаус. И с каждым разом он терял не только годы, но и следы тех, кого когда-то называл своими учениками. А некоторых и друзьями… Хенрик бесшумно сел напротив брата, опершись локтем о стол и лениво вращая в пальцах бокал с виски. Его взгляд был проницательным, но спокойным — таким, словно он заранее знал, что Кол пришёл сюда не просто так. — И всё же, — заговорил он наконец, пригубив напиток, — зачем ты здесь, брат? Кол вырвался из водоворота собственных мыслей, моргнул, словно возвращаясь в реальность, и внимательно посмотрел на младшего Майклсона. — Ты прибыл, чтобы забрать душу нашей матери, — сказал он, не отводя взгляда. — Но она, как всегда, ускользнула, отправившись в лучший мир. Хотя, зная её грехи… скорее всего, она оказалась в аду. Хенрик промолчал, лишь качнув головой, будто это не имело для него значения. — Теперь остаётся только Роланд в качестве проблемы, — продолжил Кол. — Когда разберёмся с ним… ты вновь исчезнешь? Хенрик перевёл взгляд на бур янтарной жидкости в своём бокале. Он молчал несколько долгих секунд, размышляя над словами брата. — А что мне ещё остаётся? — спокойно выдал он, не глядя на Кола. Кол нахмурился, после чего придвинулся ближе, опершись локтями о колени. — Вернуться в семью… например. Хенрик вскинул брови, а затем вдруг усмехнулся. Вскоре его тихий смех перерос в настоящий приступ веселья, наполненный чем-то горьким, почти надломленным. Он смеялся долго, будто Кол только что поведал ему самую абсурдную шутку на свете. — Тебе явно что-то нужно, раз ты так тонко намекаешь, чтобы я остался, — наконец выговорил он, вытирая уголки глаз. Кол с нарочитым пафосом, изображая полное спокойствие, лишь лениво пожал плечами. — С чего ты взял, что я пытаюсь намекнуть тебе остаться? Хенрик перестал улыбаться. Теперь он смотрел на брата серьёзно, даже слишком серьёзно. — Потому что ты сам мечтал сбежать из этой семьи с момента, как стал вампиром. И так продолжалось тысячу лет. Что изменилось, Кол? Кол задумался. Действительно… что изменилось? Семья всегда была для него клеткой, навязанной узами крови. Он столько раз хотел уйти, вырваться из этого круга вечных интриг, предательств и бесконечного поиска одобрения от Клауса. Он никогда не чувствовал себя в безопасности рядом с ними, потому что в их семье слабость наказывалась безжалостно. Но теперь… Перед мысленным взором всплыло лицо Ри — упрямой, дерзкой, такой отчаянно преданной. Она стала для него сестрой, единственным человеком, перед которым он мог быть самим собой. — Она меняет нас, — наконец выдохнул он, слегка покачав головой. — В лучшую сторону. Кол опустил взгляд, словно пытаясь подобрать нужные слова. — Правда, сама того не замечая, она становится чудовищем, опуская свои моральные нормы всё ниже. Я не хочу этого для неё… Но и лишать себя, нас всех, света, который даёт нам Мэриан, я тоже не хочу. Хенрик задумчиво смотрел на брата, понимая, о чём он говорит. Ведь когда-то, много веков назад, в его жизни тоже был свет — его супруга, женщина, что сумела укротить в нём тьму, дать ему нечто похожее на покой. Теперь от неё осталась лишь безымянная могила. Забытая всеми. Даже им самим. Хенрик отвёл взгляд, потирая пальцами виски. — Если хочешь её уберечь, — медленно проговорил он, — помоги ей не потерять себя. Кол горько усмехнулся. — Как будто это так просто. В комнате повисла тишина, наполненная невысказанными словами и мыслями о тех, кого они когда-то потеряли.

***

Чтобы немного подбодрить подругу и отвлечь её от дурных мыслей, Мэриан с лёгкой улыбкой подалась вперёд, лукаво глядя на Ребекку. — Я тут подумала… как тебе идея бала в стиле 1920-х? Ребекка лениво повела плечами, сделала очередной глоток из бокала и прищурилась, изучающе вглядываясь в лицо Мэриан. — А как же Кэролайн? — спросила она, качая бокал в руке, наблюдая, как янтарная жидкость плавно перекатывается внутри. Мэриан пожала плечами, словно это был незначительный вопрос. — У неё сейчас свои разборки с подругами и… парнем, — последнее слово она произнесла с едва заметной усмешкой, — да и к тому же она хотела провести время с мамой. Поэтому доверила организационные моменты мне и Стефану. — Но ты ведь чем-то занята? — уточнила Ребекка, приподняв бровь. — Немного, — призналась Мэриан, поигрывая кончиком своего бокала. — Но Стефану помощь не помешает, а ты, думаю, прекрасно справишься. Ребекка задумалась. В её взгляде мелькнула тень сомнения, но оно быстро испарилось, сменившись лёгким азартом. — Ну что ж, звучит как нечто, что может меня развлечь, — протянула она, лукаво сощурившись. Через мгновение её пальцы обхватили новый стакан алкоголя, и она уже с куда большим энтузиазмом сделала глубокий глоток. Мэриан усмехнулась и, не раздумывая, присоединилась к ней, поднимая свой бокал. — Тогда за весёлую ночь, — проговорила она, сталкиваясь с бокалом Ребекки. — За ночь, которую никто не забудет, — с ухмылкой добавила Ребекка, её глаза искрились предвкушением. Их бокалы тихо звякнули друг о друга, как предзнаменование чего-то особенного. — Но вы с Клаусом обязательно должны прийти! — Проговоритла блондинка, серьёзно посмотрев на не просто подругу, с которой они многое прошли, а уже почти невестку, и что самое забавное, дважды… — Обещаю, мы придём! — Весело сказала она, параллельно отправляя Клаусу смс, чтобы искал подходящий костюм.

***

Аларик, который вновь был назначен следить за подростками на очередной вечеринке, решил немного вздремнуть перед торжеством. Долгие годы общения с вампирами и ведьмами сделали его организм выносливым, но усталость всё равно давала о себе знать. Он прилёг, едва коснувшись подушки, и тут же провалился в сон. Однако это был не просто отдых. Он почувствовал, как очутился в совершенно пустой, тёмной комнате. Ни стен, ни потолка — только вязкая тьма, поглощающая всё вокруг. Сначала Аларик подумал, что это обычный сон, но внезапно перед ним возникла высокая женская фигура. Эстер. Сердце тревожно забилось. Аларик напрягся, его взгляд метнулся в поисках оружия, но даже собственного тела он словно не чувствовал. — Что ты задумала? — голос его прозвучал резко, но ведьма лишь улыбнулась, сохраняя внешнее спокойствие. Она начала тихо шептать что-то на древнем языке, и внезапно Аларик ощутил, как ноги подкашиваются, а сознание ускользает, будто вырываемое из его разума невидимой рукой. Очнувшись, он резко вдохнул воздух, судорожно хватаясь за края дивана. В комнате царила тишина. Всё выглядело так, будто ничего не произошло. Всё тот же мягкий свет лампы, его вещи на месте. — Чёрт, — выдохнул он, проведя рукой по лицу. Переведя взгляд на часы, он понял, что времени на размышления нет. Быстро натянув костюм, он направился на вечеринку в стиле 1920-х, стараясь прогнать остатки дурного сна. Вечеринка была в разгаре: звучала живая музыка, девушки в переливающихся платьях смеялись, мужчины в строгих костюмах кружили их в танце. Всё было бы почти идеально, если бы не одно «но» — у стола с напитками, ухмыляясь во всю ширь, красовался Деймон Сальваторе. Как всегда, он нашёл себе компанию — несколько школьниц, которые, судя по всему, буквально ловили, из его уст, каждое его слово. Аларик подошёл ближе, взял со стола стакан с пуншем, сделал глоток и, скептически прищурившись, бросил: — Соблазнять несовершеннолетних — противозаконно. Деймон даже не смутился. Лишь с ухмылкой забрал из рук друга стакан и, пожав плечами, спокойно поправил: — Спать с ними — да, а вот флиртовать никто не запрещал. Он сделал глоток, но тут же поморщился. — Безалкогольный? — возмутился Деймон, взглянув на содержимое стакана, а потом обвёл взглядом зал. — На вечеринке, где прыщавые подростки? Надо срочно исправлять ситуацию. С этими словами он извлёк из кармана фляжку, добавил в напиток виски и, попробовав, довольно улыбнулся. — То, что надо. Он протянул стакан обратно Аларику, намекая, что тому не помешает расслабиться, и, не дожидаясь ответа, направился к танцующему кругу, ловко перехватывая очередную красотку, жаждущую его внимания. Аларик лишь устало выдохнул, делая очередной глоток, и подумал, что этот вечер точно запомнится.

***

Ночная прохлада мягко окутывала улицы, а тусклый свет фонарей отбрасывал длинные тени на мостовую. Мэриан и Клаус шли рука об руку, неспешно, наслаждаясь моментом, будто не существовало ни вампиров, ни гибридов, ни тысячелетий, что тянулись за ними шлейфом воспоминаний. В этот вечер они были просто влюблённой парой, обычными людьми, которые беззаботно прогуливаются перед торжеством. Их наряды в стиле 1920-х годов дополняли атмосферу вечера. Клаус выглядел идеально в классическом костюме с подтяжками и идеально выглаженной рубашке, а Мэриан в элегантном платье, украшенном бисером и бахромой, словно сошла со страниц старого журнала мод. Они даже не тратили время на поиски одежды в магазинах — в их чуланах и без того скрывались настоящие раритеты, достаточно было лишь немного порыться в залежах прошлого. — Немного странно, — улыбнулась Мэриан, покачав их переплетённые пальцы. — Это всё напоминает подростковую любовь. Клаус взглянул на неё с лёгкой усмешкой, но в глазах его теплилось что-то, чего она не могла прочесть сразу. — Иногда хочется почувствовать себя просто живым, — тихо сказал он. И она понимала. За тысячелетие он был многим — воином, завоевателем, монстром, королём своего мира. Но кем он был для себя? Просто Никлаусом, который может вот так гулять по улицам, держась за руку с любимой женщиной? А она? Еретичка, чей возраст насчитывал полтора века… Иногда хотелось забыть всё это, хотя бы на вечер. Подходя к зданию школы, Клаус замедлил шаг. Он мягко обхватил Мэриан за талию, притягивая ближе. — Я бы хотел всё исправить, — его голос прозвучал глухо, словно тайная мысль, невысказанная вслух. — Получить второй шанс. Он усмехнулся, но в улыбке скользнула горечь. — Видимо, судьба поняла меня по-своему, решив, что бал в стиле 1920-х — это и есть мой шанс. Мэриан тихо рассмеялась, проведя рукой по его щеке. — Я пообещала Ребекке, что мы придём, — напомнила она, склонив голову. — К тому же, они старались не только для себя, но и для нас. Клаус фыркнул, усмехнувшись почти беззлобно. — Скорее, для себя, чем для нас… — пробормотал он, больше для себя, чем для неё. — Ну да ладно, посмотрим, насколько им удалось воссоздать атмосферу двадцатых. Он прищурился, вглядываясь в сверкающее огнями здание. — А учитывая, что они действительно жили в эту эпоху, я буду строже судить их старания, чем… эту блондинку, как её там… Кэролайн Форбс? Что она знает про двадцатые? В лучшем случае из глянцевых журналов, да учебников по истории. Мэриан закатила глаза, но не стала возражать. Она привыкла к его колким замечаниям. Они молча пересекли порог школы, растворяясь в свете винтажных ламп и звуках старого джаза, оставляя за дверью свои размышления и воспоминания. Сегодня они просто танцевали под музыку ушедшей эпохи.

***

Зал сиял приглушённым светом винтажных ламп, а в воздухе витал аромат древесных нот, смешанный с тонкими шлейфами дорогих духов. Гости кружились в танце, смеялись, беседовали, а музыка в стиле джаза создавала иллюзию того, что они действительно перенеслись в эпоху двадцатых годов. Ребекка внимательно осматривала помещение, её взгляд метался от одной детали к другой, выискивая малейшие изъяны. Идеально задрапированные стены, свечи в массивных канделябрах, сверкающий хрусталь бокалов и тщательно подобранные наряды гостей — всё соответствовало эпохе. Но её не покидало ощущение, что чего-то не хватает, и это лишало её удовольствия от вечера. Она хотела, чтобы всё прошло безупречно, чтобы этот бал запомнился надолго. Стефан, наблюдавший за её сосредоточенным лицом, подошёл к ней и, не говоря ни слова, бережно взял её за руку. — Расслабься, Ребекка, — тихо сказал он, ловя её взгляд. — Всё идеально. Ребекка нахмурилась, её брови дрогнули в сомнении, но тепло его руки на мгновение заставило её ослабить хватку контроля. Она глубоко вдохнула, глядя в его глаза, полные уверенности, и на секунду позволила себе довериться. — Может, ты и прав, — с лёгкой улыбкой признала она. Стефан не дал ей передумать и, мягко потянув за собой, вывел на танцпол. Музыка сменилась на более ритмичную, и он, не теряя времени, закружил её в танце. Со стороны за этим наблюдала Елена. Она стояла в углу, сложив руки на груди, и смотрела, как её бывший парень с лёгкостью ведёт в танце другую девушку. Её губы сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнула тень разочарования. — Ну же, Елена, не стоять же тебе весь вечер в одиночестве, — раздался рядом знакомый, чуть насмешливый голос. Деймон. Он, как всегда, появился из ниоткуда, протягивая ей руку с тем самым самоуверенным взглядом, который мог свести с ума любую девушку. — Танец? — предложил он, слегка склонив голову. Елена колебалась, но понимала, что не хочет выглядеть так, будто её это действительно задело. Взяв его за руку, она позволила ему повести её в круг танцующих. — Неужели ревнуешь? — поинтересовался Деймон, ведя её в лёгком, но уверенном движении. Елена бросила на него недовольный взгляд. — Я не обязана отвечать на твои вопросы. Деймон лишь ухмыльнулся. — Да ладно, Елена. Ты ведь сама знаешь, что рассталась со Стефаном. Особенно после того скандала на мосту Виккери… Елена на секунду закрыла глаза, словно собираясь с мыслями. — Расстаться не значит сразу выкинуть человека из сердца, — сказала она, чуть тише. — Это больно. И длится дольше, чем хочется. Деймон чуть склонил голову, внимательно изучая её выражение лица. — Но ведь когда-то место в твоём сердце освободится? — тихо произнёс он, наклоняясь чуть ближе. — И кто-то новый сможет занять в нём особенное место? Елена подняла взгляд. Их глаза встретились. Он смотрел на неё не с привычной дерзостью, а с чем-то более глубоким. С надеждой. Она понимала, о чём он спрашивает. О них. О том, есть ли у него шанс. Елена не знала, что ответить. Да, её чувства к Деймону были настоящими, но она всё ещё не была готова признать их. Словно почувствовав её замешательство, Деймон сделал то, что умел лучше всего — перевёл тему в более лёгкое русло. — Ладно, раз ты не хочешь говорить, будем танцевать! — внезапно сказал он и закружил её в вихре движения. Елена чуть не потеряла равновесие, но быстро подстроилась под его ритм. Она рассмеялась, когда он сделал особенно резкий поворот, заставив её слегка запутаться в движениях. Напряжение между ними исчезло, уступая место лёгкости и веселью. Они продолжали танцевать, смеясь над нелепыми историями и поддразнивая друг друга, пока музыка не сменилась на более медленный ритм. Но на этот раз молчание между ними уже не казалось тяжёлым. Они просто наслаждались моментом.

***

Небольшая, но резкая боль прострелила висок, заставляя Аларика поморщиться. Он провёл ладонью по лбу, надеясь, что это пройдёт, но пульсирующее ощущение только усиливалось, словно кто-то сжимал его череп изнутри. Школьный коридор с приглушённым гулом голосов и смехом учеников вдруг стал слишком шумным, слишком тесным. Резко развернувшись, Аларик направился к выходу, жадно втягивая воздух, как только оказался снаружи. Прохладный ветерок ударил в лицо, слегка развеяв туман в голове, но не на долго. Внезапно в ушах раздался странный шум. Сначала тихий, словно далёкий шелест листвы, но он быстро нарастал, превращаясь в оглушительный рёв, пробирающийся прямо в мозг. Это был тот самый звук. Тот, что преследовал его во снах, тот, что звал его во тьму. Мир вокруг потерял чёткость, и он почувствовал себя словно тряпичной куклой, управляемой чужой волей. Его тело больше ему не принадлежало. Ноги сами понесли его вперёд, прочь от школы, в сторону леса. Темнота окутала его, когда он шагнул в густую чащу. Всё вокруг размывалось, словно воспоминание, которое вскоре исчезнет. Но что-то внутри него точно знало путь. Он пересёк кладбище и остановился перед древним склепом, покрытым мхом и трещинами времени. Рука сама потянулась вперёд, и тяжёлая дверь со скрипом поддалась. Аларик вошёл внутрь, его дыхание стало прерывистым. Внезапно пальцы сомкнулись на холодной рукояти ножа, который он даже не помнил, как достал. Одним быстрым движением он полоснул себя по ладони, наблюдая, как алые капли упали на каменный пол. Шёпот сорвался с его губ, слова, которых он не знал, но они сами всплыли в его сознании, древние, таинственные, могущественные. И тогда она появилась. Эстер. Светлые волосы ниспадали на её плечи, а тёмные глаза смотрели прямо в его душу. Аларик почувствовал, как его сознание борется, пытаясь вырваться из чужого контроля. — Ч-что происходит?.. — выдавил он из последних сил, но женщина лишь плавно провела рукой перед его лицом. Темнота. Когда он очнулся, он уже не был собой. Он был кем-то другим. Тьма внутри него, долгое время томившаяся в оковах его сознания, вырвалась наружу. Гнев, боль, жажда мести заполнили каждую клетку его существа. Вампиры. Те, кто разрушил его жизнь. Кто отнял у него всё, что было дорого. Любовь, семью, судьбу. Он медленно сел, ощущая себя по-новому. Мир казался острее, ощущения — сильнее. И рядом на полу он увидел браслет. Тот самый, который Елена подарила ему. Но что-то в нём было… изменено. Аларик потянулся к нему, но внезапно понял, что его тело не слушается. Его рука сама подняла браслет, а затем приблизила к губам. Он почувствовал запах… крови. Эстер… Она связала его с Еленой. Он понял это, но не успел ничего сделать. Женская рука вновь мелькнула в воздухе, и в следующий момент всё исчезло. Очнувшись вновь, он увидел перед собой троих. Елена, Бонни и Деймон. Он поморгал, ощущая странную сухость в горле. — Что… что случилось? — его голос был хриплым, почти чужим. Деймон внимательно посмотрел на него, но вместо ответа нахмурился. — Ты… — он сделал паузу, словно прикидывая, стоит ли говорить это вслух. — Ты обращаешься. Бонни и Елена в ужасе перевели взгляд с Деймона на Аларика. — Что? — голос Елены дрогнул, в глазах отразился страх. Бонни быстро протянула руку и коснулась Аларика, пытаясь почувствовать, что с ним не так. Её глаза расширились. — Я чувствую магию Эстер, — медленно произнесла она. — Она… она что-то с тобой сделала. Елена с тревогой посмотрела на Деймона: — Но зачем Эстер обращать Аларика? Деймон не ответил сразу. Вместо этого он прищурился и сосредоточился, направляя свою силу. — Давай проверим, что он знает, — тихо сказал он, и, склонившись к Аларику, произнёс внушительно: — Скажи мне, что сделала с тобой Эстер? Тишина. Аларик смотрел на него с пустым выражением, но не ответил. Деймон отступил на шаг, удивлённо моргнув. — Что ж… Это неожиданно. — Почему ты думал, что это сработает? — спросила Елена. Деймон медленно провёл рукой по лицу, явно раздражённый. — Потому что он ещё не вампир. Он всё ещё человек. Ну… мёртвый человек. Но человек. Аларик вдруг резко встал. — Если цель Эстер — заставить меня обратиться, — медленно произнёс он, — то я этого не сделаю. Глаза Елены наполнились слезами. — Но тогда… тогда ты умрёшь. Аларик кивнул, его взгляд был полон спокойствия. — Я знаю.