Сквозь лето

На следующее утро лагерь наполнился прощальными разговорами, суматохой и последними приготовлениями к отъезду. Ребята собирали свои вещи, волновались о том, как будут скучать друг по другу, а многие старались сохранить в памяти каждый момент этого летнего времени, который стал для них чем-то большим, чем просто отдыхом. Но для Джэхена и Унхака всё было немного иначе. Они стояли рядом, их руки, не успевшие разжаться с того момента, как они признались друг другу в любви, всё ещё были переплетены. Лица обоих были немного грустными, но в их взгляде было что-то другое — уверенность в том, что это не конец, а, наоборот, только начало чего-то нового. — Ты готов? — спросил Джэхен, слегка приподняв брови, как всегда, в своей расслабленной манере. Унхак вздохнул, окидывая взглядом лагерь, который скоро станет для него только воспоминанием. — Не уверен, что хочу уезжать. — Унхак снова посмотрел на Джэхена. — Но думаю, что нам стоит двигаться вперёд. В ответ Джэхен лишь тихо улыбнулся, слегка сжав его руку. Он не был уверен, что Унхак действительно готов отпускать лагерь, но одно было точно — они не уходили из этой жизни друг для друга. И это уже было важно. Когда они подошли к автобусу, с которым уезжали дети, было ощутимо, как напряжение от прощания немного ослабло, хотя в воздухе всё ещё витала некая тяжесть. Ребята, среди которых были как новые, так и старые друзья, машущие руками и обещающие остаться на связи, становились всё более туманными фигурами, как если бы лагерь теперь был далеко позади. Но Джэхен и Унхак стояли рядом, уже не боясь будущего. Вместо этого они чувствовали какую-то странную, но сильную уверенность в том, что их связь не закончится вместе с лагерем. Когда они сели в автобус и поехали в сторону города, дорога казалась длинной, но при этом бесконечной — как будто в каждом километре, который они преодолевали, они оставляли часть лагеря, а с ним и части старых, привычных ролей. — Эй, — сказал Унхак, смотря в окно, — я всегда думал, что в будущем будет иначе. Мои планы на жизнь всегда были очень чёткими, но теперь всё как-то расплывчато. Джэхен кивнул, понимая, о чём тот говорит. — И я. Всё было предсказуемо, пока я не встретил тебя. А теперь… — он слегка помолчал, переводя взгляд на Унхака, — я не знаю, что будет дальше. Но я точно знаю одно: я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Унхак не мог скрыть лёгкую улыбку, хотя его взгляд был немного напряжённым. Он чувствовал, что его жизнь поменялась, и что-то в этой перемене было одновременно пугающим и освобождающим. — А если наши жизни опять окажутся на разных путях? — спросил Унхак, его голос звучал сдержанно, но в нём сквозила тень беспокойства. Джэхен крепче взял его за руку. — Мы это преодолеем. Мы не уйдём в разные стороны. Ты не один, Унхак. Я буду рядом. И если наши пути разойдутся, то мы найдём способ, как снова встретиться. Но я не верю, что это будет конец. Тон этого разговора был не таким, как у большинства людей, когда они переживают прощания. Это был разговор тех, кто знал, что у них есть нечто важное, что они хотят сохранить. И хотя это не было обещанием на всю жизнь, это было обещанием на теперь, на этот момент, и этого было достаточно.