the utmost limit

***

[— Ты уверен, что заслужил это?

— Ты ведь этого хочешь, не так ли?

Быть моим хорошим мальчиком?

— Давай малыш, продолжай двигаться.

Я еще не закончил с тобой.]

      «Я буду ждать твоего возвращения».       Вдох.       — Есть нечто важное, о чём я хотел бы поговорить.       Выдох.       — Я тебя слушаю, — сказал он, глубоким и уверенным голосом, уже готовый к тому, что произойдёт дальше.       Когда захлопнулась дверь подъезда, а ноги на автопилоте зашагали по знакомой до каждой щербинки на ступеньках лестнице, мысли Чимина всё ещё были далеки от привычной реальности. Шаги отдавались гулким эхом в пустом лестничном пролёте. Сейчас он находился в приятной прострации, наслаждаясь тишиной и спокойствием, которое окутало его за те долгие минуты прощания у машины.       Чимин уже почти забыл о том, кто ждал его дома, когда открыл ключом дверь. Уходя, он как-то не планировал так надолго задерживаться, и не оставил своему малышу дополнительной еды на такой случай, из-за чего безумно волновался почти весь вечер.       Распахнув дверь, взглядом он сразу же начал искать своего пушистого друга. Заметив его свернувшимся на пуфике у входа, Чимин легонько побарабанил пальцами по обивке, пуская по ней вибрацию, чтобы не напугать животное своим внезапным прикосновением.       Наклоняясь, чтобы снять обувь, он почувствовал лёгкое волнение. В голове всё ещё звучали слова Намджуна, сказанные его низким бархатистым голосом. Мужчина произвёл на него неизгладимое впечатление. Чего только стоит та привычка поддерживать прямой зрительный контакт, убеждаясь, что Чимину комфортно продолжать разговор!       Намджун был таким обходительным и галантным... Не удивительно, что с ним хотелось говорить как можно дольше и попробовать всё подряд.       Чим безумно благодарен главе, ведь ему подарили возможность заглянуть за пределы собственных страхов и предрассудков и открыть глаза на совершенно иное видение сексуальности и отношений между людьми.       Уложить бы ещё всё это в своей голове. Понять теперь уже мозгом, а не чувствами.       Котик, почувствовав стук хозяина по обивке, мгновенно зашевелился, потягиваясь, будто радуясь приходу человека. Чимин тоже радовался всякий раз, когда видел своего пушистика, который всегда ждал дома его возвращения.       — Привет, Бобо! — произнёс тот с улыбкой, подняв животное на руки. — Я вернулся.       Он начал как обычно ворковать с ним и тискать свою радость. Кот беззаботно лежал на его руках, крутя моськой из стороны в сторону, будто пытаясь распознать знакомые радостные выражения лица хозяина, раз не мог расслышать ласковый тон голоса.       — Как ты тут без меня, малыш? — продолжил Чимин, наклоняясь лицом к пушистой шерсти кота и зарываясь в неё носом. — Не соскучился?       Кот тут же завозился, выпутываясь из рук.       Прыг — и он уже беспокойно топчется на полу, всем своим видом показывая, что готов отправиться на кухню к своей миске. Чимин наклонился и погладил его по рыжей спинке, чувствуя, как тот успокаивается от тепла его рук и выпрашивает ещё почесушек под белой моськой.       Оглянувшись на миску, он заметил, что в ней оставалось ещё немного сухого корма, но Бобо не был бы его Бобой, если бы доел всё сразу до конца. Заветрившиеся остатки обычно так остаются лежать на месте, даже если пушистик сильно проголодается. Высыпав их в мусорное ведро под раковиной, Чимин подошёл к столу, где уже ждал открытый пакет с кормом.       Наполняя миску, он начал по привычке рассказывать животному весь свой день:       — Я был сегодня с Намджуном, — поделился он, как будто каким-то дурацким магическим способом Бобо мог его понять. Может быть, в другой реальности? — Ты не представляешь, какой он... удивительный.       Кот, учуяв запоздалый ужин, потянулся к миске и начал есть, даже не поворачивая голову на голос Чимина. Было ли дело в том, что Бобо был полностью глухим, или же в том, что любой уважающий себя кот не оставил бы свою еду ради такой мелочи, как какой-то там человек — неважно, ведь результат от этого не изменился бы.       Он же не на помойке себя нашёл? Правильно, ведь нашёл его там Чимин...       И пусть Бобо был глухим, и совсем никак не мог понять его переживаний, для Чимина он всё равно оставался самым близким и надёжным другом.       — Он рассказал мне даже больше, чем мне было нужно... — продолжал парень, поднимаясь с корточек и усаживаясь обратно на стул у стола, где он часто сидел, чтобы поработать над своей дипломной работой или просто домашкой. — Всё, о чём я читал, кажется, находит подтверждение в его словах.       — Но я даже не думал, что так увлекусь этим всем. Кажется, малыш Бобо, он знает обо мне больше, чем я сам. Я чувствую, что он может меня понять. И что я могу доверять ему.       Бобо потёрся об его ногу в благодарность, закончив хрустеть кормом. Чимин улыбнулся, глядя на своего пушистого друга.       — Я знаю, что ты думаешь об этом, — говорил он дальше, касаясь мягкой шерсти Бобо. — Не одобряешь, да? Но это был важный шаг для меня. Я действительно открыл для себя что-то новое.       Чимин по-прежнему чувствовал приятное ощущение тепла в душе, оставшееся от их общения с Намджуном и пытался осознать, как это повлияло на его мышление. Отнесся бы он по-другому к Теме, если бы на месте Намджуна был бы другой человек?       Если бы это был кто-то пугающий, отталкивающий своей излишне властной аурой превосходства?       Было ли его положительное мнение о не интересовавших его ранее практиках таковым только потому, что ему приглянулся глава клуба? Или же это всегда было внутри него, так же как Намджун говорил о своём желании доминировать — что это было в нём всегда.       По крайней мере, не все действия Чимина были продиктованы интересом к Намджуну в сексуальном плане.       Во всех его словах тогда звучала искренность — он действительно хотел понять, что значит доверять другому человеку, особенно в таком уязвимом положении.       — Наверное, я могу с тобой поделиться этим секретом, — произнёс он, склонившись ближе к Бобо, чтобы поднять его к себе на колени, пытаясь поймать зрительный контакт с довольными зелёными щёлками. — Ты ведь сохранишь его для меня, Бобо? Мне было бы интересно узнать, что ты об этом думаешь.       Сейчас, когда он остался один в своей квартире, без влияния присутствия главы клуба, его мысли невольно снова закружились в водовороте эмоций. Воспоминания о встрече с Намджуном были яркими: его уверенность, строгость в соблюдении правил и одновременно тёплая поддержка, которую он давал Чимину, увидев в его глазах хоть малейший намёк на волнение или непонимание азов. Но в голове Чимина всё равно всё время возникали сомнения.       Он понимал, что это был только первый шаг, но его тревожило, насколько глубоко он готов был погрузиться в мир, который ему только начали открывать.       — А что если я не смогу справиться? И не смогу потом вернуться к своей обычной жизни и забыть обо всём? — спрашивал он себя, поглаживая Бобо по мягкой рыжей шёрстке и белоснежным лапкам, перебирая в памяти каждое слово, произнесённое Намджуном этим вечером.       Всё это уже грозилось стать не просто исследованием для дипломной работы, но и испытанием его личных границ. Сможет ли он действительно довериться человеку, которого пока не знал достаточно?       У него возникали самые разные мысли: что если его не поймут? Что если он неправильно интерпретирует сигналы или вовсе скатится по спирали страха куда-то вниз, в тёмное место, из которого уже не сможет выбраться? Что если на самом деле Намджун вообще не тот, кем является?       Пора было ложиться спать.       Чимину следовало на время отпустить всю ситуацию и проанализировать её через время. Но боже, как же он боялся забыть и упустить из памяти каждое мгновение этой встречи!       Он опустил расслабившегося от хозяйской ласки кота в его лежанку, и пошёл в спальню, прихватив с собой пульт от ошейника Бобо. На нём было закреплено устройство, которое издаёт звук, если Чимин нажмёт на кнопку. Это помогает ему находить Бобо, если он спрятался где-то в доме, поэтому он всегда старается держать его при себе на такой случай, ведь малыш не услышит, если Чимин будет звать его вслух.       Он не хотел больше сосредотачиваться на своих сомнениях и снял свитер, собираясь смыть с себя в ванной этот долгий день в надежде обрести душевное спокойствие, но не мог сдержать себя от мыслей о том, как незнакомо и странно всё это. Намджун говорил о доверии… Но как можно доверять людям, которых ты не знаешь? Чимин вновь вздохнул, и его сердце забилось быстрее.       Его диктофон!       Он ведь работал всё то время, что они с Намджуном общались! Записал ли он всё то, что было после разговоров? Памяти устройства вполне могло на это хватить...       Нужно было для начала просто поспать.

***

      В течение двух недель, прошедших после его первой встречи с Намджуном, Чимин оставался в состоянии постоянных раздумий и внутренней борьбы. Он чувствовал себя потерявшимся в пучине неловкости и растерянности. Воспоминания о пережитом опыте продолжали всплывать в его сознании, вызывая то обжигающее тепло, то холодок тревоги.       Он не мог перестать думать о том, было ли правильным то, что он почувствовал тогда, ведь многие в их закостенелом обществе считали такие практики аморальными.       Каждое утро, просыпаясь, Чимин подмечал, как его мысли вновь возвращаются к Намджуну и тому, что он рассказал о БДСМ. Ему снились сны, в которых он обнаруживал себя во всё более открытых и смущающих положениях. Снились сильные руки, сжимающие, выжигающие клейма принадлежности на нежной коже.       Не трудно было догадаться, чьи это были руки, и кому они заставляли принадлежать.       Он пытался отвлечь себя множеством дел: изучением лекций о Теме, чтением книг и статьей, касающихся отношений в этом мире, но не забывал и о посещении обычных посиделок с друзьями, уделял должное время учёбе и своему любимцу.       При этом даже на шумной улице или в компании знакомых, в голове его всё равно звучали слова Намджуна, заставляя то и дело замирать на месте и ловить флешбеки. Или чувствовать бурю в животе и неуместное возбуждение.       Постепенно он начинал понимать, что то как мужчина рассказывал ему о своём клубе — о главном интересе в жизни — передалось и Чимину и постепенно начинало деформироваться в неподдельную страсть к Теме.       Позвонить Намджуну, чтобы о чём-то поговорить, даже чтобы просто услышать голос, хотелось со страшной силой.       Он знал, что после звонка всё в его голове встанет на свои места. Но ему не хотелось доверять чужому человеку безосновательно. Позволять, пусть и умному, образованному, несомненно разбирающемуся в вопросе, привлекательному мужчине, управлять его мировоззрением, и, вольно или невольно, вести его к тому выводу, который был бы удобен самому Намджуну.       Чимин старался сам найти в себе смелость, чтобы понять и честно ответить себе, что именно заставляет его так тянуться к этому человеку и к этому опыту.       Он размышлял о своих собственных желаниях, о том, что ему действительно нужно от жизни, от возможных отношений, что могут последовать за состоявшимся знакомством и сессией, на которую он с дуру дал согласие.       Может быть, он тогда вообще был не в себе?       С каждым проходящим днём, произошедшее казалось всё более нереальным, сюрреалистичным и далёким, будто происходило во сне, что со временем покрывается дымкой, а после уплывает из памяти без следа.       Но были и другие мысли.       Проведя много времени с Бобо, своим глухим котом, он понял, что забота и взаимопонимание также важны, как и доверие между людьми. Бобо был глухим, и ему потребовалось немало дней, чтобы начать доверять Чимину.       Сначала он научился есть в его присутствии и не шипеть на любой шорох со стороны парня. Потом начал давать погладить мордочку и принимать пищу с рук. И уже только после позволил взять себя на руки и унести в неизвестном направлении в свой новый дом, где его ждало лучшее будущее.       Чимин любил своего кота больше, чем кого-либо ещё, и сейчас ощущал себя буквально на его месте.       В мире БДСМ он был слепым и глухим котёнком, который отчаянно тянулся к теплу, но боялся принять помощь, что ему предлагали. Именно это чувство преданности, но, одновременно с тем, боязнь быть преданным двигали его вперёд к нужному решению.       Пока Чимин не знал точно, будет ли это безоговорочный отказ или полный карт-бланш.       Намджун обещал ему, что в рамках экшена всё происходит по взаимному согласию. И Чимин был уверен в мужчине, как и в том, что он все договорённости соблюдёт. Но сделает так любой другой доминант на его месте? Не воспользуется ли?       Чимин не мог знать наверняка. Более того — он не хотел проверять.       Он хотел Намджуна.       В его клубе, в своей жизни, на максимально большой срок, который устроит их обоих.       С каждым днём он всё больше осознавал, что быть открытым и уязвимым — это неотъемлемая часть искренности. Он принял решение, но пока не был готов в полной мере взять за него ответственность и быть готовым к последствиям.       Ему ведь... Придётся обучаться?       Это не быстрый процесс, это не что-то, что можно охватить за раз или два. Чимину придётся работать в рамках ДС-отношений не меньше, чем Намджуну, и уж точно не меньше, чем в обычных ванильных отношениях.       Он иногда садился за письменный стол и пытался записывать свои мысли и чувства, выражая их на бумаге. Пытался вывести классификации практик, уложить всё в систему. И, между делом, решить, что понравилось бы лично ему.       Что он лично был бы готов попробовать. Что записал бы в табу. Что оставил бы на усмотрение Доминанта.       Поможет ли это ему в его исследовании для диплома — он не знал. Но это помогало ему осмысливать свои эмоции, и он часто возвращался к идее, что доверие и безопасность не приходят сами собой — они требуют времени, усилий и готовности.       Готовности пока в нём было ничтожно мало.       Но в последние дни Чимин начал ощущать, как его страх немного утих, и на смену ему пришло любопытство и желание. Он пересматривал видео Намджуна и других доминантов на сайте клуба — словом, всё, к чему глава предоставил ему доступ без лишних слов сразу после проведённой сессии (хотя для обычных юзеров доступ к некоторым материалам предполагал оплату членских взносов), и с каждой разобранной лекцией его воодушевление росло.       Чимин понимал, что у него есть возможность узнать себя лучше и исследовать если не свою истинную природу, то как минимум интересную тему дипломной работы, которая не потеряет своей актуальности и выделит его своей неожиданностью и оригинальностью среди других выпускников на защите.       Он набирался решительности, суматошно поглаживая Бобо в течении часа и нервно дёргая ногой. Размышляя.       Кот сначала стойко терпел прилив внимания, но вскоре устал от нервозности хозяина и сбежал, отправившись досыпать свои дневные часы куда-то вглубь квартиры.       Чимин проводил его исчезающий за поворотом хвостик и вздохнул, прежде чем решительно встать с нагретого места и сесть обратно за компьютер. Сердце гулко забилось в груди. Он открыл почту и начал составлять сообщение, набирая и стирая раз за разом.       Стоило ли ему рискнуть и снова связаться с этим человеком?       Материала, что уже предоставил ему мужчина, было навалом и вполне могло хватить для практической части. Прибавить к этому интервью, записанное на диктофон... Он уже даже перевёл его в текст, оставалось лишь усердно работать над теоретической частью и обоснованием.       Выходит, если Чимин согласится на дальнейшую встречу (или встречи), он сделает это уже не ради науки, а ради себя самого. Ради самопознания, и, чего уж скрывать — ради собственного удовольствия.       Несмотря на все свои сомнения и на сделанные выводы, в этот вечер он так и не нажал на кнопку «Отправить».       Захлопнул крышку ноутбука, уходя в спальню.       Не хотелось делать это вот так — обезличенно, через бездушное сообщение. А потом ещё ждать ответа, который, по-хорошему, может так и не прийти. Хотелось получить ответ здесь и сейчас, быть уверенным на сто процентов, что его услышали и поняли.       Что приняли.       Даже если это означает оторвать важного дядю тире (своего?) доминанта, владеющего скрытым от глаз общества тематическим клубом, от каких-либо мега важных дел.       Чимин важнее. Ему хотелось бы так думать, по крайней мере.

***

      Так или иначе, в тот вечер номер Чимин так и не набрал.       Решил дождаться пятницы, прежде чем звонить, чтобы, в случае чего, иметь выходные, чтобы восстановиться после сессии или сокрушительного отказа единственного доминанта, которому Чимин готов был себя доверить.       Но пятница оказалась... Нервной.       Научный руководитель всё же утвердил тему, хоть и с несколькими изменениями. Но то, что Чимину пришлось пережить, то краснея, то бледнея, но продолжая рассказывать как же ему в голову вообще пришла такая идея, почему именно она, и где он собирается брать материалы для практической части...       В общем, было не то, чтобы легко.       К счастью, преподаватель был не из закостенелых мамонтов, и не послал его куда подальше. Лишь объяснил, что на защите диплома с мамонтами всё же возможно придётся столкнуться, и чем ему это грозит. Предложил даже подумать ещё и оставить эту тему для магистерской или для личных исследований, что предпочтительнее. Но Чимин лишь сказал, что понимает все сложности, с которыми придётся иметь дело, и тему сменить отказался.       После этого, добираясь до дома из университета Чимин ощущал небывалый душевный подъём, ведь хорошими новостями хотелось поделиться. Что необычно — не с родителями, которым он вообще планировал об этом не рассказывать по возможности никогда, не с друзьями, которые бы не восприняли всерьёз такую затею, не с кем-либо ещё, кто о Теме знает лишь из поп-культуры типа пары второсортных фильмов и пошлых манхв.       Он хотел рассказать об этом Намджуну...       Ведь это не просто предлог для разговора, это как будто их общее достижение, ведь так? Мужчина потратил немало времени, вкладывая в Чимина свои знания и предоставляя безвозмездный доступ к материалам клуба, даже зная, что тему дипломной Чимину ещё не утвердили, и его помощь может вообще никак не окупиться.       Но и звонить, вот так, спустя две недели молчания, было как-то... Волнительно, что-ли?       Чимин не мог перестать прокручивать в голове то, что нужно было сказать, но на деле не мог связать и двух слов в уме.       Пытаясь отвлечься, он решил заняться чем-то привычным. Залез в ноутбук, обновил название в документе с дипломом, перечитал весь материал, что у него уже был, вычленяя то, что ещё нуждается в уточнении. Набросал в блокнотике несколько новых вопросов Намджуну, проставил галочки напротив тех, что задавал в прошлый раз и получил на них ответ.       Пальцы неосознанно потянулись к телефону, и, просматривая бесконечную ленту тиктока, случайно наткнулся на нечто интересное — видео с аккаунта клуба Намджуна. Мужчина не говорил ему, что есть что-то кроме официального сайта. Видимо, алгоритмы просто выдали ему то, чем Чимин уже раньше интересовался.       Он помнил название — the utmost limit — но не помнил, говорил ли мужчина что-либо об этом, и сделал себе пометку в блокноте, чтобы спросить об истории названия в следующий раз. Чувствуя, как порыв любопытства берёт верх, начал пролистывать страницу.       В основном, там были превью предстоящих ивентов, нарезки из обучающих роликов, в общем, практически тоже самое, что и на сайте, только в более кратком формате. Скорее всего, использовался аккаунт больше как средство привлечения аудитории на сайт, и, соответственно, в клуб.       К его удивлению, там оказался и раздел лекций, собранных в общий плейлист. Его внимание привлекло одно из видео — это была лекция Намджуна об уровнях установления ДС-отношений. Нечто новое, что он ранее не видел на сайте, и не натыкался в интернете. Чимин, не раздумывая, нажал на кнопку воспроизведения.       Голос Намджуна, уверенно звучащий из динамиков, сразу же привлёк его внимание. Чимин почувствовал, как его тревога несколько утихла, когда он начал слушать объяснения о том, что значит "Тема", о взаимном доверии между партнёрами, о роли коммуникации и о том, как можно исследовать границы допустимого без страха.       Голос Намджуна всегда обладал очень спокойным, успокаивающим тембром, а открытая поза и жесты располагали к себе.       Мнения людей в комментариях были разными. Кто-то активно обсуждал изложенный материал, задавал вопросы, на которые пользователи часто получали ответ от автора в комментариях или в виде видео. Кто-то залипал на "сексуального лектора", отмечая, что не прочь бы остаться с ним на индивидуальные занятия.       Просмотрев тонну роликов, Чимин пришёл к выводу, что этот аккаунт, должно быть, ведёт кто-то из подчинённых Намджуна, ведь видео с ним были лишь нарезками из более длинных материалов, а ответы комментаторам клепал кто-то другой. Возможно, другой доминант или даже несколько.       — А вот это действительно интересно, — прошептал он, не в силах оторвать от экрана глаз.       Намджун делился своим опытом, рассказывая о важности понимания себя и потребностей другого человека. Не о конкретных практиках, а об отношениях. О том, как обсудить с партнёром важные моменты, как появляются отношения между Доминантами и сабами, и как они развиваются.       С каждым новым словом Чимин всё больше убеждался в том, что за простыми на вид практиками кроется нечто большее, чем просто физическое взаимодействие. Это была неизученная связь, глубокие эмоции, и Чимин осознал, что, возможно, именно это ему и нужно.       Не одноразовые встречи раз в ближайшее примерно удобное для участников сессии время, даже если это каждый раз будет один и тот же доминант, а отношения. Полноценные, по возможности длительные, максимально открытые и доверительные. Те, в которых он сможет не только научиться условно доверять и по команде выполнять приказы. Но наслаждаться ими и любить.       Любить приказы или того, кто их отдаёт.       С каждым мгновением, пока он смотрел лекцию, его сомнения постепенно рассеивались. Вместо этого возникло ощущение надежды. Он почувствовал, как его волновавший страх стал немного меньше, а интерес — значительно больше. Возможно, эта лекция станет для него первым шагом к пониманию, о котором он так мечтал.       Намджун сказал ему в комнате шибари:       — Мне не важен уровень знаний нижнего, потому что я знаю достаточно, чтобы не навредить, а раскрыть человека.       Значило ли это, что Чимин мог рассчитывать на отношения с этим мужчиной? Большой вопрос. Удобство лишь в том, что он в любой момент может его Намджуну задать и получить свой ответ.       Сейчас он на все сто процентов был готов к предстоящей встрече и чётко понимал, что это именно то, что ему нужно.       Когда Чимин медленно встал, он ощущал, как его сердце стучит с робкой надеждой на то, что произойдёт дальше, и вспоминал, что каждый шаг, каждый взгляд глаза в глаза — это возможность узнать правду и нырнуть с головой в неизведанное, надеясь испытать нечто всеобъемлющее, нечто большее, чем в прошлый раз, хоть уже тогда ощущения казались запредельными.

***

      Свет заходящего солнца прошелестел по стенам, исчезая, пока Чимин готовился к следующему этапу, который углубит его понимание самого себя и людей вокруг. Если он откроет себя Намджуну, то, возможно, узнает много больше не только о себе, но и о других.       Выходя из кухни, он оставил Бобо покушать в одиночестве и погрузился в свои мысли, полные надежд и сомнений, которые из тёплого света его дома уносились в те тёмные неизведанные воды, которые он только начал в себе принимать.       Чимин устроился в своей комнате, плотно закрыв за собой дверь, пусть и знал, что никто, кроме Бобо, не сможет ему помешать в этом уютном уголке дома.       Комната Чимина была отражением его внутреннего мира — уютной, но с лёгким налётом загадки. Стены были окрашены в мягкий серый цвет, который создавал атмосферу спокойствия днём и не мешал готовиться ко сну вечером.       На одной из стен висело несколько картин, созданных им самим — они были яркими и экспрессивными, наполненными цветами и эмоциями, передавали его личные переживания. Для любого случайного посетителя, они бы не сказали о Чимине ничего конкретного. Только Чимин знал, какие мысли вкладывал, рисуя их, какие события своей жизни оставлял на бумаге.       В углу комнаты стоял большой мягкий диван, на котором он любил проводить время, накрывшись пледом и читая книги или смотря фильмы. На диване всегда лежали подушки разных форм и размеров, чтобы не захламлять спальное место, но создавать в комнате комфортную атмосферу.       Напротив дивана находился низкий журнальный столик, заставленный книгами по психологии и журналами, а также теми, что он читал в свободное от учёбы время, для себя.       На столе также стояла небольшая лампа с тёплым светом, создавая мягкое освещение. Вдоль окон висели лёгкие занавески, через которые пробивались солнечные лучи, освещая пространство и добавляя в него уюта. Но ночью Чимин закрывал окно плотной рольшторой с эффектом блэкаут, отгораживая себя от всего мира.       И только ночью он забывал обо всех проблемах, о друзьях и родителях, для которых он всегда молодец, но никогда не самый лучший.       Чимин смотрел вокруг и чувствовал, что это место действительно его.       Здесь ему было удобно. Он буквально прятался здесь. Прятал в этой комнате себя, свои истинные чувства, закладывал на дальние полочки свои переживания и страхи, не показывая их никому.       Он ценил, как каждая деталь отражала его личность — от аккуратно расставленных предметов до цветовых решений, которые он выбирал с любовью. Однако в то же время он понимал, что его комната отражает его двойственный внутренний мир. Часто ему казалось, что в ней есть нечто недосказанное, словно двуличная маска.       Что днём ей не хватает ярких эмоций, которые он мог выразить только ночью, закрыв двери и окна, только бы внешний мир не просочился внутрь и не помешал ему быть самим собой.       Сейчас это было очевидно, как никогда.       Он собирался отринуть от себя ту милую стеснительную часть, которую он привык показывать другим, угождая всем подряд. Чимин собирался хотя бы на этот вечер попробовать отпустить себя и побыть настоящим.       Поэтому штора опущена, в комнате темно, лишь яркая неоновая подсветка помогает ему ориентироваться в пространстве. Он регулирует освещение, включая красный и убирая яркость почти до минимума. Проверяет, плотно ли закрыл дверь, прежде чем раздеться и уйти в душ, который примыкал к его комнате.       В душе он надолго не задержался, лишь понежился под тёплыми струями, слушая музыку и пытаясь уловить за хвост нужное настроение. После наскоро вытерся и не став одеваться, вышел обратно в комнату, по пути вставляя обратно беспроводные наушники, чтобы освободить руки, и не включать на всю комнату практически аудио порно с собственным участием.       Он уже прослушивал запись их разговора с Намджуном раньше, чтобы переложить запись в текст, но самое интересное, а именно часть с экшеном, он отложил, чтобы после послушать отдельно в более интимной обстановке.       В конце концов, это уже личное и никак не относится к диплому. Это было лично для него.       Он вновь и вновь прослушивал один и тот же отрезок, не в силах пойти дальше, к самому горячему:       — Почему опять верёвка? Вы даже не покажете мне другие способы обездвижить человека? У Вас же тут много всяких других… штук. — капризничает он, выпячивая губу, и Намджун отлично видит, как взгляд его на секунду скользит к массивному кресту на стене.        — Верёвка — идеальный способ связать. — поясняет мужчина. — Если правильно её использовать, она не даст даже на миллиметр сдвинуть руки и не нарушит циркуляцию крови. Нам ведь нужно постигать всё постепенно, не так ли?       — К тому же, она идеально подойдёт для того, что я задумал. — глазки Чимина снова загораются интересом, и он внимательно наблюдает за тем, как мужчина зажигает несколько ароматических свечей в толстых стаканах, и расставляет их в хаотичном порядке на всех пригодных поверхностях вокруг.       Вслушиваясь в тембр голоса, а не в смыслы, он бездумно ходил из угла в угол, настраиваясь. Зажёг две свечи, поставив их на прикроватные тумбочки, чтобы создавали похожую атмосферу, и всё же лёг, в этот раз не начиная проигрывать запись заново, а позволяя ей идти дальше, постепенно распаляя его самого до предела.       Затем он, как настоящий фокусник, хлопком в ладоши выключает свет в комнате, и единственными источниками освещения остаются лишь огоньки свечей и подсветка красного цвета у потолка и пола по плинтусу.       Он возвращается к Чимину, подавая ему руку и помогая встать с колен. Он уже явно немного устал сидеть на ковре, который, хоть и мягкий, но с непривычки всё равно слегка натирает нежную кожу даже через штаны. Мужчина ведёт его чуть дальше от кровати, туда, где он положил для них подушки. Он указывает Чимину на одну из них:       — Сядь. — и Чимин сам, без дальнейших разъяснений, садится снова на коленки, правильно догадавшись о том, зачем здесь подушки.       Сухие звуки, записанные диктофоном, не могли в полной мере передать ни атмосферу, ни эмоции, но в них был живой трепет тех мгновений, которые они провели вместе. Восхитительное напряжение, то сладкое подрагивание, когда каждый шёпот Намджуна проникал в его сознание, наполняя его нежностью и мощной энергией.       — Я собираюсь завязать тебе глаза, Чимин. — говорит мужчина ему на ухо. В эту секунду парень чувствует себя готовым согласиться на что угодно, что бы ни попросил у него глава.       — Хорошо. — шепчет он в ответ, чуть поворачивая голову и касаясь носом щеки мужчины.       — Тогда, пока я завязываю повязку, — говорит Намджун, расправляя черную ткань на своих коленях. — Расскажи мне, какие действия партнёра тебе нравятся и успокаивают.       — Уровень первый... без обязательств, — бормотал он про себя, пытаясь анализировать каждую деталь их встречи. — Так ведь?       Он вспоминал голос Намджуна, предназначенный только для него, и его уверенные команды, которые заставляли его сердце колотиться в бешеном ритме.       Чимин чувствовал, как возбуждение прокрадывается по его телу, концентрируясь в паху.       Его рука невольно поползла по бедру, нежно лаская кожу, вызывая мурашки по всему телу. Он закрыл глаза, поддаваясь воспоминаниям, позволяя себе потеряться в моменте, когда он был полностью отдан доминанту, и каждое его желание воспринималось всерьёз. Это было для него особенно важно.       За каждым словом Намджуна скрывались обнажённые эмоции, и желание сблизиться становилось всё более сильным. Чимин старался удерживать в разумных пределах накатывающее возбуждение, даже когда его собственные мысли стали уводить его в рискованные фантазии.       В памяти вновь и вновь всплывали границы, о которых они говорили, но теперь они казались всего лишь преградами, с которыми он готов был работать.       — Запомни, Чимин, — прошептал он себе, пытаясь справиться с накатывающим возбуждением, — твои желания важны. Ты должен чётко знать то, что собираешься ему позволить. Ни больше ни меньше.       Но чем дальше он слушал, тем больше понимал, что ему хочется большего. Той жаркой физической близости, тех сладких ощущений, что захлестнули его на их встрече. Он хотел бесконечности, а не простого взаимодействия в рамках первого уровня.       Он алчно желал всего, что Намджун мог ему предложить.       Он хотел обратно в the utmost limit, в котором специально созданное пространство доверия и взаимопонимания предоставляло идеальную возможность исследовать все грани желаемого.       Исследовать всё до того самого последнего предела.       Эти мысли становились всё более убедительными, а волнение в его груди — всё более неописуемым.       Чимин почувствовал, как его дыхание участилось, и он чуть сильнее прижал ладонь к себе, гладя себя с нежной настойчивостью. Внезапно его сердце заколотилось от осознания — он был готов.       Готов снова открыть себя для Намджуна, готов вернуться к нему.       Чимин взял в руки телефон, на несколько секунд замирая над списком контактов и, собирая все свои мысли в кучу, медленно протянул палец к имени Намджуна. Ему не было страшно. Он понимал, что нужен мужчине так же, как и он ему. Было очевидно, за той одной встречей последует ещё больше, и у него появилось желание позволить этому произойти.       Нажатие, первые гудки, — и Чимин почувствовал, как с его плеч сваливается тяжесть.       Готовясь к тому, что произойдёт дальше, он знал: это не просто звонок. Это был шаг к новому уровню их отношений, возможность открыть двери, которые раньше оставались закрытыми. Сжав в руках покрывало, на котором лежал, он уже представлял, как скоро вновь встретится с Намджуном и позволит себе быть и сабом, и исполнителем своих желаний, прямо во властных руках (своего?) доминанта.       Связь между ними, неважно — на первом уровне или дальше — обещала взорвать его мир.       И с этим новым пониманием, каждый его вдох казался обещанием, каждый раздающийся в тишине гудок вызова ощущался исполнением недосказанных желаний.       Чимин знал, что этот шаг — начало нового пути. Не интервьюера и главы клуба, любезно предоставившего ему возможность узнать всю подноготную целой субкультуры, вокруг которой ходит немало разных слухов и домыслов, а профессионального Доминанта и сабмиссива, готового усердно обучаться.       И, возможно, именно сейчас он готов сделать это.       Чимин мог бы колебаться между желаниями и страхами в течение нескольких дней и развеять их всего одним звонком, а мог и дальше страдать неделями, даже месяцами после их первой встречи, не решаясь прервать образовавшуюся связь, и, в тоже время, боясь вернуться. Его сомнения, связанные с доверием и открытием себя, были сильны, и он, как и планировал, сначала разобрался в собственных чувствах и осознал, насколько важен для него этот опыт.       Нужен ли этот опыт Чимину? Теперь он знал ответ.       В конечном итоге, время, которое ему было нужно, зависело от того, насколько он умеет справляться с собственными страхами и насколько сильно его желание дальнейшего общения с Намджуном.       Желание: 1 — Страх: 0.

***

      Вздохнув, Намджун открыл глаза, собираясь с мыслями.       Он всё ещё должен был провести лекцию, и сейчас это было более важным, чем всё остальное. Но мысли о Чимине не покидали его; желание самому позвонить и назначить встречу всё больше разжигало в нём алчный огонь.       Намджун взял ручку и покрутил её в пальцах, бездумно перечитывая заметки. Он перебирал в голове все детали их сессии, их разговоры, те моменты, когда нежная послушность Чимина и его выверенный контроль переплетались, создавая между ними настоящий коктейль из чувств. В тот момент мир вокруг переставал существовать.       Как же ему хотелось, чтобы они снова встретились.       Он мечтал вновь ощутить нежность кожи Чимина под своими пальцами, подтвердить свои томительные мысли, которые, словно тёмные тени, витали вокруг него.       Каждое воспоминание о совместных разговорах становилось всё более интенсивным, словно жаркие лучи солнца, проникающие сквозь облака, и каждое мгновение, проведённое в разлуке, лишь увеличивало его страстное желание.       Вдруг его телефон запульсировал на столе, прерывая тихий вечер. Намджун взглянул на экран и замер.       «Чимин».              Имя, которое внезапно стало центром его вселенной, появилось на дисплее. Пульс чуть ускорился, огонь пробежал по сжатым кулакам.       Он не ожидал, что Чимин так поздно позвонит, и волнение охватило его с головой. Время уже близилось к полуночи. Пальцы нервно скользнули по экрану, пока он отвечал на вызов.       — Чимин? — произнёс он, стараясь скрыть волнение в голосе, но в нём всё равно слышалась обеспокоенность и не скрываемое тепло, смешанное с облегчением.       — Привет, Намджун, — голос Чимина наполнил помещение, и Намджун почувствовал, как его сердце загрохотало, разнося сладкое чувство радости по венам.       — Ты же связался… — начал он, не в силах закончить мысль, потому что ощущение ожидания и надежды переполняло его.       С каждым мгновением становилось сложнее удерживать контроль над собственными эмоциями.       — Я не знаю, в какие дни ты работаешь, но решил, что скорее всего в это время будешь в клубе. Есть нечто важное, о чём я хотел бы поговорить. — Чимин говорил уверенно, но в его голосе проскальзывала нервозность, которую было невозможно не заметить.       Намджун почувствовал прилив адреналина, осознавая, что в звуках по ту сторону ему слышится нечто, что заставляет его почувствовать тяжесть внизу живота. И пока Чимин продолжал говорить, Намджун чутко вслушивался, осознавая одну важную деталь:       Голос Чимина дрожал не от волнения, а от возбуждения.       Вдох.       Он почувствовал, что сейчас между ними происходит нечто магическое, и это был не просто звук разговора; это было что-то большее, что искрилось в воздухе, вызывая волнение и мгновенное влечение. И Намджун вдруг понял, что он не только готов, но и жаждет этой связи — по-настоящему.       Выдох.       — Я тебя слушаю, — сказал он, глубоким и уверенным голосом, уже готовый к тому, что произойдёт дальше.       В этот момент между ними зазвучала новая мелодия, заставлявшая сердце Намджуна стучать в унисон с его ожиданиями, и Намджун был готов следовать за ней, куда бы она их ни привела.       — Знаешь, — начал Чимин, чувствуя, как в его голос проникают дрожащие нотки от лёгкого волнения, — С тех пор, как мы встретились, я не могу отделаться от мысли о тебе.       Каждое воспоминание о нашей встрече наполняет меня огнём, и я понимаю, что желаю большего.       Желаю тебя.       Намджун, закусив губу, вслушивался в каждый звук, исходящий от Чимина. Не в силах сдержать улыбку, он заметил, как тон Чимина стал чуть более низким, полным искушения.       Его рука невольно сжала ручку, та застыла между пальцами, как символ его властного контроля, который обычно был непоколебимым.       Но не сейчас.       Сейчас его мысли уносили его к голосу Чимина, к воспоминаниям о том, как его дыхание становилось учащённым, когда он касался его кожи.       Он отпустил ручку и, глядя на телефон, позволил себе на мгновение закрыть глаза, полностью погружаясь в голос Чимина.       — Ты не можешь перестать думать обо мне, Чимин? — произнёс он низким, властным тоном, от которого вибрации казались ощутимыми даже через телефон.       Чимин замолчал, его потяжелевшее дыхание стало отчетливо слышно доноситься через линию.       Это молчание было полным признанием.       Намджун знал, что Чимин борется с собой, с новыми желаниями и привычным стеснением, и это только разжигало в нём большее желание контролировать этот момент.       Он переключил звук на динамик, не беспокоясь о том, что разговор может кто-то услышать. Даже если кто-то решит подслушивать под дверью, он ничего не услышит из-за звукоизоляции.       — Я... да, — тихо признался Чимин, и его голос дрогнул. — Каждый раз, когда ты говоришь со мной... Я чувствую, как что-то внутри меня поддаётся. Это пугает меня, но и... притягивает.       Намджун не мог сдержать удовлетворённую улыбку, когда услышал эти слова. Он открыл глаза, глядя на телефон так, будто мог увидеть Чимина перед собой.       — Хороший мальчик, — прошептал Намджун, его голос стал ещё ниже, более хриплым. — Ты знаешь, что я чувствую то же самое. Ты знаешь, что я думаю о тебе так же, как ты думаешь обо мне. Но я хочу, чтобы ты понял одну вещь, Чимин.       Он сделал паузу, позволяя тишине пройти через разделяющие их километры пространства.       — Ты не должен бояться этого. Я буду рядом с тобой, направлю тебя, чтобы ты не боялся своих желаний. Ты доверяешь мне, Чимин?       Ответ не заставил себя ждать. Голос Чимина был полон доверия и преданности, даже более мягким, чем он помнил со встречи:       — Да, Господин, я доверяю Вам. Полностью.       — Хорошо, — голос Намджуна стал ещё твёрже, обволакивая Чимина, словно пушистые оковы. — Тогда позволь мне вести. Позволь мне заботиться о тебе и направлять тебя, как я уже делал. Тебе ведь понравилось то, что было в прошлый раз?       Он услышал, как дыхание Чимина стало немного быстрее, и не мог не ощутить из-за этого небольшое горделивое чувство сладкого триумфа. Каждое слово, каждая интонация, наполняли Чимина уверенностью, а самого Намджуна — чувством власти.       Чимин лишь промычал в знак ответа и пока Намджуну было этого достаточно.       — Когда мы снова встретимся, — продолжал Намджун, медленно, медитативно, — Я хочу, чтобы ты полностью отдался этому моменту. Не бойся показать, что ты чувствуешь. Не скрывай ни одного своего желания. Ты достоин того, чтобы тебя понимали и принимали таким, какой ты есть.       — Спасибо, Господин, — прошептал Чимин, его голос дрожал, но уже не от страха, а от радостного предвкушения. — Я… Я постараюсь.       — Не старайся, Чимин, — оборвал его Намджун, но его слова звучали мягко, как ласковый приказ. — Ты уже готов. И я готов быть рядом с тобой столько, сколько потребуется.       Они замолчали, и в этот момент Чимин ощущал, как его тело расслабляется под властью уверенного и поддерживающего голоса Намджуна.       — Чимин, — произнёс Намджун низким и мурчащим тоном. — Ты знаешь, что я ценю твои желания. Я здесь, чтобы поддерживать тебя, чтобы мы вместе открывали что-то новое. Расскажешь мне, о чём ты хотел поговорить со мной на ночь глядя?       Чимин слегка задышал чаще, чувствуя нарастающее напряжение между ними, которое, казалось, можно было ощутить физически, словно каждое слово Намджуна ударяло по нему, создавая невыносимое напряжение. Это было как погружение в неведомую тёмную глубину, из которой невозможно выбраться.       Его пальцы слегка дрожали, когда он провёл вспотевшими ладонями по своим бёдрам, будто пытаясь успокоить бурю эмоций внутри.       — Я расскажу чуть позже, если Вы ещё сами не догадались.       — Чимини, ты думаешь, я не слышу, как часто ты дышишь? Ты забыл, что считывать возбуждение, тем более такое явное - это буквально часть моей работы? Не недооценивай меня. Готов поспорить, что тебе уже становится тесно в одежде.       Чимин захихикал, радуясь, что пусть и глупо, но смог провести Доминанта.       — Мне не тесно в одежде, Господин, потому что я уже без неё.       На короткую долю секунды, Чимин готов был поспорить, Намджун запнулся, подавившись слюной.       — Мой грязный мальчик, ты играешь с огнём. Позвонил мне, зная, что я на работе, лишь бы подразнить меня? Не боишься, что я приеду, положу тебя животом на свои колени, вздёрнув за задницу, и хорошенько поработаю над ней ладонью? Думаю, тогда тебе станет не до смеха.       То, что мужчина описывал...       Чимин так сильно желал опробовать на себе, желал раздразнить Намджуна так, чтобы он исполнил свои угрозы, не жалея его неопытности.       — Есть ещё кое-что, за что мне стоило бы наказать тебя, Чимини. — Намджун произнёс его имя, пусть и в ласковой форме, но растягивая слоги с угрозой, от которой волосы на затылке встали дыбом.       Его голос, низкий и властный, пробирался прямо под кожу, вызывая дрожь. Намджун растягивал слова, словно они были чем-то осязаемым, играя ими, словно хищник, который медленно приближается к своей добыче.       Чимин знал, что всё это лишь игра, но это ощущение лёгкого страха лишь повышало градус возбуждения.       — Я просил тебя только об одном: чтобы ты сообщал, как себя чувствуешь. — продолжил распекать его мужчина. — Но ты решил проигнорировать слова своего доминанта.       Чимин, инстинктивно замер, затаив дыхание, его тело напряглось от этих слов, как струна, готовая лопнуть.       Он знал, что каждая секунда молчания только усиливала влияние Намджуна на него, делая его ещё более уязвимым, ещё более подвластным. Он провёл ладонями вверх по своему поджавшемуся животу, чувствуя, как тёплая волна страха и предвкушения окутывает его тело.       От этого напряжённого момента всё внутри переворачивалось.       — Разве так ведут себя послушные мальчики, Чимин?       Голос доминанта с каждой новой интонацией становился всё более насыщенным угрозой, он погружал Чимина в состояние, когда желание заскулить от одних лишь слов, уже не казалось ему глупым и странным.       Чимин медленно выдохнул, его горло пересохло.       Он провёл ладонями дальше вверх, доходя до груди, будто ища опору в собственном теле, но липкая волна страха и предвкушения лишь усилило его внутреннюю дрожь. Он знал, что должен ответить, но каждое слово давалось с трудом, утопая в накатывающих волнах стыда и вожделения.       — Я прошу прощения, Господин. — хрипло выдохнул он, и в этих словах звучал первобытный страх перед сильным, который смешивался с тянущимся патокой желанием.       Но этот страх был таким сладким, таким притягательным, что он почти жаждал его, был готов сам попросить о наказании, которое бы удовлетворило его исступлённую жажду.       Намджун выдержал паузу, наслаждаясь моментом, заставляя Чимина трепетать ещё больше от ожидания.       — На этот раз ты прощён. — наконец произнёс он с лёгкой насмешкой, словно награждая Чимина милостью, которой тот не заслуживал. — Но, думаю, ты и сам понимаешь, что в следующий раз за непослушанием последует наказание.       — Я не повторяю дважды. Хорошие сабы учатся на своих ошибках с первого раза.       Эти слова словно резанули по Чимину. Его сердце забилось быстрее, а тело заледенело от сочетания страха и необъяснимого возбуждения. Он знал, что Намджун всегда держит своё слово.       Ему хотелось быть хорошим.       Хотелось быть лучшим из всех, кто был до него у Намджуна.       — Что ты чувствуешь, когда думаешь о нашем возможном взаимодействии в будущем? — Намджун медленно поднял бровь, его голос стал настойчивее, вплетая в их диалог нити власти.       Чимин проглотил комок в горле, его дыхание стало прерывистым.       — Я... Я чувствую себя готовым. Готовым довериться тебе... Вам, — исповедался Чимин, его слова звучали как шёпот, магически натягивая напряжение между ними. — Но я также хочу, чтобы ты знал... у меня есть страхи.       Намджун почувствовал, как его жадное сердце с грохотом ударяется о стенки грудной клетки от открытости Чимина. Он чувствовал, как их связь становилась глубже, как откровенность Чимина открывала новые грани их взаимоотношений.       — Страхи - это нормально. Даже я иногда боюсь. — мягкий тон Намджуна был как успокаивающее прикосновение, окутывающее теплом. — Но именно в этих страхах кроется потенциал. — Слова Намджуна окутали Чимина, как мягкое одеяло. — Мы можем пройти через это вместе. Ты же знаешь, что твои границы важны для меня.       В этом взаимодействии было нечто большее, чем просто игра. Большее, чем просто слова, что-то, что могло изменить их обоих навсегда.       — Да, я знаю, — ответил Чимин, его голос дрожал от эмоций. — Я просто боюсь, что не смогу соответствовать твоим ожиданиям. Но желание быть рядом с тобой, познать все грани... Это затмевает мои страхи.       Намджун почувствовал, как напряжение в воздухе усилилось, стало почти невыносимым, и это было похоже на натянутую струну, готовую порваться в любой момент.       Он наклонился ближе к лежащему на столе телефону, жалея, что не может напрямую наблюдать за эмоциями Чимина, не может видеть его смущение или неуверенность, но может любоваться на эту нежную искренность, не может прикасаться так, как того желает сейчас до невыносимости.       — Чимин, — сказал Намджун, его голос прозвучал мягче, стал более интимным, как тёплый шёпот, касающийся чувствительных мест на коже. — Я не ожидаю от тебя совершенства. Главное, чтобы ты был честен со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. И я обещаю, что мы вместе определим наши границы и будем двигаться на безопасном поле.       Каждое слово Намджуна погружало Чимина в океан желания. Он почувствовал, как электрические волны пробегают по его телу, пробуждая каждую клетку его тела.       — Да, я понимаю. Я готов сделать этот шаг. Прямо сейчас я хочу, чтобы ты управлял мной, позволяя мне испытать это рядом с тобой. Вот так, пока мы не будем видеть друг друга. Это - то, о чём я хотел тебя попросить.       Намджун медленно кивнул, сам не осознавая, как его собственные эмоции начинают переполнять его. Он глубоко вдохнул, стараясь сохранить спокойствие, но внутри него бушевала буря.       — Тогда давай сделаем это. — отозвался он, уже продумывая в голове, как наладить взаимодействие в таких условиях.       — Я хочу, чтобы ты знал, что у тебя есть возможность остановиться в любой момент, если тебе станет некомфортно, — добавил Намджун, его бархатный голос был полон искренней заботы. — Давай придумаем, что именно мы будем делать сейчас, чтобы это не напугало тебя в процессе.       Чимин закрыл глаза, представляя всё, что могло произойти дальше.       Его разум рисовал яркие образы, от которых пульс ускорялся. Чимин чувствовал, как его сердце учащённо бьётся, словно эхо в пустой комнате, когда он произнёс слова, которые звучали неуверенно, но были полны желания. Он знал, что Намджун поймет его лепет и выберет то, что нужно.       — Может быть, мы начнём с чего-то простого? Я хочу, чтобы ты взял меня под контроль, но при этом я также хочу знать, что могу доверять тебе. — прошептал он, — Мне нравится мысленно предполагать, каким образом ты меня будешь направлять, какие ощущения я испытаю от этого.       Эти слова вышли медленно, словно он тщательно взвешивал каждое, но в то же время его внутренняя борьба была очевидна. Чимин пытался сам искать грани этого нового для него мира, натыкался на них, и только Намджун мог провести его через них, не дав пораниться об острые края.       На том конце линии послышался низкий, почти бархатный урчащий выдох.       Намджун, ощутив это признание как знак готовности, слегка улыбнулся, и его голос, когда он заговорил, прозвучал властно, спокойно, как будто всё происходящее — лишь ещё один шаг на пути к неизбежному.       Лишь часть заранее продуманного плана, в котором Чимин лишь неловко играет свою роль.       Но Чимин тоже может играть грязно.       — Вы помните то, что спросили у меня тогда, в комнате шибари? — его игривый голос скользнул в уши Намджуна, вызывая мурашки по коже.       Это был не просто вопрос — это была провокация.       — Что ты имеешь ввиду? — ответил вопросом на вопрос мужчина, как будто он уже знал, к чему ведёт этот разговор, но всё же хотел услышать ответ.       — Про контроль оргазма. Тогда я не был уверен.       Намджун почувствовал, как его дыхание сбилось, когда в памяти всплыло то напряжённое, но волнующее мгновение. Он не сразу понял, как на это реагировать, но теперь всё стало яснее.       — Думаю, ты из тех, кто не любит контролировать свой оргазм самостоятельно. — озвучивает свои мысли мужчина. — Подумай, может для тебя было бы приятнее отдать заботу об этом кому-то другому?       — Это… как? Я не совсем понимаю…       — Я о том, Чимин, что доминант во время сессии контролирует всё, вплоть до малейших реакций саба. — поясняет он свою точку зрения, давая Чимину новую пищу для размышлений. — В этом и заключается его кайф. Именно Дом решает когда, как и сколько оргазмов получит нижний. Ты бы смог отдать кому-то такой контроль над собой?       — Я много успел прочитать об этом, и теперь я понял, что это то, чего я хочу. — признался саб, слегка сжав губы. — Я хочу, чтобы Вы сделали это со мной.       Намджун снова улыбнулся, но уже с более хищным оттенком.       Он ощутил, как желание Чимина раскрывается перед ним экзотическим цветком, и его власть над ним становится осязаемой. Он не спешил отвечать, выстраивая напряжение, и его голос стал ниже, насыщеннее, словно уголь, горящий внутри, но кажущийся холодным снаружи.       — Звучит прекрасно. — вымолвил он наконец, — Мы можем начать с простых ласк, прежде чем ты дойдешь до края. А затем, — Намджун сделал короткую паузу, наслаждаясь эффектом своих слов, — Тебе придётся остановиться.       — Ты остановишься и будешь внимательно слушать мои команды. — непреклонно сказал Намджун, его голос становился всё более глубоким и сексуальным.       Чимин глубоко вдохнул, выравнивая сбившееся дыхание, руки бессознательно сжались в кулаки, пытаясь сдержать нарастающее возбуждение. Власть Намджуна уже начала работать на нём, словно невидимые цепи, обвивающие его разум.       Намджун выдержал паузу, а затем с лёгким оттенком властности продолжил:       — Я могу приказывать тебе делать что-то, наблюдая за твоей реакцией. — продолжил Намджун, он становился всё более властным и чувственным, — Могу позволить кончить, а могу запретить. Тебе нельзя делать этого без моего разрешения, это ясно?       Чимин почувствовал, как по его телу прошла волна дрожи. Он знал, что находится полностью под контролем Намджуна, и эта мысль лишь усиливала его желание в стократ.       Он проглотил ком в горле, осознавая, насколько сильно на самом деле он готов подчиняться, и выдохнул:       — Да, Господин... Это волнует, — он дрожал, срываясь на грани между страхом и ожиданием, но позволяя проскользнуть в слова нотки игривой капризности. — В прошлый раз Вы не позволили мне кончить.       Намджун, услышав эти слова, слегка усмехнулся. Он чувствовал, как его власть над Чимином только усиливается с каждым мгновением. Его голос стал ниже, глубже, и в этой глубине скрывалось нечто опасное, но одновременно манящее.       — Я сделал это сознательно, Чимин, — проговорил он, растягивая слова, словно смакуя их вкус. — Ты был слишком уязвимым в тот момент, мой маленький птенчик.       Его признание прозвучало как нечто интимное и уязвимое, словно он открывал часть себя, которая до этого момента оставалась скрытой. Каждое слово словно касалось невидимых струн внутри Чимина, усиливая волнение, которое медленно нарастало, как напряжение в воздухе перед бурей.       — Если бы я позволил тебе кончить, это бы перегрузило тебя, и ты бы не смог справиться с этим. Мы не обговаривали с тобой погружение сабспейс, и я считаю, что должно пройти достаточно времени, прежде чем я проведу тебя через него. В тот раз...       Он замолчал на мгновение, наблюдая, как его слова влияют на Чимина. Даже через телефон он мог почувствовать, как напряжение на том конце линии стало почти осязаемым.       — Ты был опасно близок к этому. Оргазм мог тебя подтолкнуть к нему, и откат в первый раз был бы сильным. Больше, чем то, к чему ты был готов тогда.       Чимин глубоко вздохнул, ощущая, как по спине пробегают мурашки. Внутри него боролись страх и желание — смесь чувств, которая разжигала огонь внутри.       — Но не думай, что теперь можешь что-то требовать от меня, — продолжил Намджун с тихой, но властной интонацией. — Ты словно забываешь, что именно я решаю, когда и как ты получишь удовольствие. Я не должен тебе ничего.       Каждое его слово было как кнут, оставляющий невидимые следы на теле Чимина. Он знал, что Намджун был прав, и эта безоговорочная власть, которую тот держал над ним, лишь усиливала его желание.       — Я понимаю, Господин, — прошептал Чимин, его голос стал чуть слабее, но был полон трепета. — Мне нравится это... Мне нравится, что всё в ваших руках.       Намджун побарабанил пальцами по столу, после забрал телефон, вставая из-за стола, чтобы снять пиджак и переместиться на диван. Присев, он с комфортом откинулся на спинку, шире расставив ноги и устроив телефон на подлокотнике.       Чимин послушно ждал всё это время, ничего не спрашивая, даже если прекрасно мог слышать шорох и звук снимаемой одежды. Уже один тот факт, что Намджун устраивается поудобнее, не спеша завершить разговор, что раздевается для него, подтверждая тем самым, что общение с Чимином, как минимум, заставляет мужчину ощущать жар во всем теле.       У них это было взаимно.       — Хорошо, Чимин. Ты начинаешь понимать, — его голос звучал властно, с глубоким оттенком уверенности. — Ты принадлежишь мне, и именно я решаю, когда ты получишь то, чего ты так хочешь.       Его слова обволакивали, будто медленно сжимающиеся вокруг неопытного сабмиссива оковы, от которых тот не мог — да и не хотел — избавиться.       Чимин чувствовал, как с каждым словом Намджуна его тело подчиняется всё больше, трепещет от власти, которая исходила от одного только его голоса, учитывая, что они даже не могли видеть друг друга и считывать другие сигналы.       — Мы начнём с мягких прикосновений. — продолжал Намджун, голос его становился ещё глубже, словно он наклонился ближе к телефону, пытаясь проникнуть в самую суть желаний Чимина.       Он чувствовал власть над Чимином, которую тот сам добровольно передавал в его руки, и это осознание только разжигало его похоть.       — Я хочу, чтобы ты начал с того, что тебе по душе, — произнёс он, наклонившись ближе к телефону, как будто хотел достучаться до Чимина своим голосом. — Опиши мне, что бы ты хотел, чтобы я делал сейчас.       — Люблю, когда кто-то касается моей кожи, гладит меня и смотрит в глаза, интересуется мной и моими желаниями, потому что тогда я испытываю чувство безопасности и ощущаю заботу о себе.       Чимин ощутил, как его дыхание стало прерывистым, как по телу пробегает волна тепла. Желание прикоснуться к своей изнывающей плоти было невыносимым. Его мысли смешивались — в голове мелькали образы, яркие и отчётливые, от которых сердце заходилось в отчаянном ритме.       — Я представляю, что Вы рядом, — прошептал Чимин, слабо дрожа. — Вы держите меня за запястье, медленно и уверенно ведёте к себе. Ваша рука скользит в мои волосы, и Вы наклоняете мою голову так, чтобы я смотрел только на Вас...       — Да, — едва слышно выдохнул Намджун, его голос был обволакивающим, словно атласная ткань, касающаяся кожи, пробуждая мурашки. — Если бы я держал тебя сейчас, я бы прижал тебя к себе, чтобы ты почувствовал моё дыхание на своей шее. Как бы ты отреагировал?       Чимин закрыл глаза, позволяя фантазии полностью поглотить его. Он мог почти ощутить горячее дыхание Намджуна, касающееся его шеи, и от этого по телу пробегали волны мурашек. Его дыхание стало неровным, а желание — запредельным.       — Я бы знал, что могу доверять Вам, — голос Чимина стал слабее, но в нём звучало неподдельная тяга воплотить всё это в реальность. — Я бы хотел... Чтобы Вы меня поцеловали. Я бы хотел заслужить Ваш поцелуй... Это наполнило бы меня смущением и возбуждением одновременно. Я хотел бы... — его уносило в глубину фантазий, — Позволить Вам делать со мной всё, что пожелаете.       — Тебе не нужно бояться, — голос Намджуна звучал утешающе, но в нём всё ещё сквозила тёмная, манящая нотка. — Я не причиню тебе вреда. Напротив, я хочу, чтобы ты наслаждался каждым мгновением. Доверься мне. Позволь мне вести тебя.       Чимин почувствовал, как его тело словно само откликается на каждое слово Намджуна, будто сам мужчина был рядом. Его грудь сжалась, дыхание спёрло в глотке, и он представил, как мягкий голос Намджуна погружает его в состояние полного подчинения.       — Что бы ты чувствовал, если бы я начал шептать тебе на ухо, заставляя твоё тело реагировать на каждое моё слово?       — Я бы... дрожал, — признался Чимин, — Но в хорошем смысле, почти как сейчас. Наверное, больше, чем сейчас. Я бы потянулся к Вам, не зная, как выразить всё, что мне хочется. У меня были бы тысячи вопросов, но я бы хотел только одного - чтобы Вы не останавливались.       Лёгкий смех Намджуна пронзил тишину, согревая Чимина изнутри, этот звук стал своего рода утешением и обещанием.       — Это так сладко. — Намджун говорил медленно, смакуя каждое слово. — Я бы заставил тебя сосредоточиться только на том, что ты чувствуешь. — продолжал он, его голос стал глубже и мягче, как тихая мелодия летней ночи. — Мне нравится мысль о том, как ты расслабляешься в моих руках, позволяя мне полностью взять контроль над тобой. Ты бы забыл обо всём, кроме того, что чувствуешь рядом со мной.       — Ты заставишь меня чувствовать? — Чимин не мог удержаться от искушающего тона.       Он знал, что разговор стал более интимным и откровенным, чем когда-либо, поэтому то и дело забывал об условностях, путался в обращениях, не понимая, нужно ли ему всё время обращаться к Намджуну, как к своему доминанту, и когда позволено переходить на неформальный тон.       Намджун не препятствовал.       Сейчас главными были не обращения. Хотя, в качестве инструмента воздействия, периодически он напоминал Чимину об уважении, из-за чего тот сбивался на тихий угодливый тон, послушно исполняя то, что от него требовалось.       — Да, именно так, — ответил Намджун, его голос стал почти хриплым, насыщенным страстью. — Я заставлю тебя забыть обо всех страхах. Каждое моё слово будет как прикосновение, вызывающее волны удовольствия в твоём теле.       Чимин, замечая, как его тело откликается на эти слова, осторожно провёл ладонями по нему, словно пытался ощутить то, что обещал ему Намджун, словно ища его прикосновения на своей коже.       — Намджун... Я хочу, чтобы ты говорил мне... — прошептал он, его голос был полон желания исполнить приказ, показать всё, на что способен, лишь бы не брать на себя ответственность за собственное удовольствие. — Что мне делать, чтобы я мог почувствовать себя полностью твоим.       Всё именно так, как глава изначально и предполагал.       Чимин желал быть игрушкой в его руках. Желал быть капризной маленькой куколкой, хнычущей только для вида, на самом же деле желающей, чтобы за нее взялись как следует.       Намджун позволил себе короткую паузу, наслаждаясь тем, как Чимин трепещет в ожидании его следующего слова.       — Хорошо, — произнёс он мягко, но с ноткой властности. — Тогда слушай меня внимательно.       Чимин затаил дыхание, его сердце билось так громко, что он почти не слышал ничего, кроме голоса Намджуна.       — Закрой глаза и позволь воображению унести тебя. Представь, как я касаюсь тебя, как наши тела соприкасаются... — Намджун знал, что каждая его фраза - как пламя, разжигающее внутренний огонь Чимина. — Я бы прижал тебя к себе, и ты бы почувствовал, как моё тепло проникает в каждую клеточку твоего тела.       — Я бы сдался. Я бы стал твоим. — его голос был полон страсти и надежды, и Чимин отчаянно ждал ответа.       Намджун глубоко вздохнул, сжав телефон в руке так, что костяшки побелели.       Он чувствовал, как контроль ускользает, и желание затмевает всё. Не в силах сдержать волнение, глубоко вздохнул, упругой струёй выпуская воздух из лёгких и до боли сжимая рукой корпус телефона. Нужно было вернуть себе самообладание, но боги, больше всего на свете он сейчас хотел забыться в Чимине.       Потеряться в нём.       Сорваться из клуба, взяв с собой только ключи от машины, лишь бы просто увидеть. Лишь бы взглянуть в глаза и понять, что всё это правда.       Что Чимин не шутит.       — Тогда я приказываю тебе расслабиться, Чимин. Позволь себе забыть о времени, о мире, обо всех проблемах, и сосредоточься на том, что я говорю. Ты мой, и я тебе это докажу.       Чимин послушно выполнил указания, устраиваясь удобнее на кровати и закрывая глаза. Его пальцы слегка подрагивали от волнения, но он чувствовал себя в безопасности под руководством Намджуна.       Мир вокруг затих, и Чимин понял, что ему всегда будет мало разговоров с Намджуном.       Жадность его погубит.       — Ты можешь начать гладить себя, если ещё этого не делал. — продолжал Намджун, его голос словно завораживал Чимина, погружая его в состояние полной расслабленности. — Я хочу, чтобы ты уделил особое внимание своим соскам. Они так очаровательно стояли, когда я связывал тебя.       Это было больше, чем просто просьба — это было приглашение, которое не терпело отказа.       Чимин выполнил его без колебаний.       Напоминание о верёвке, которой его связывали, лишь повышали градус смущения, заставляя красные пятна расползаться по щекам и шее.       — Чувствуешь это? — томно спрашивает Намджун, закончив с обвязкой. — Невозможность сбежать и закрыться от меня?       Чимин плавится, когда слова льются в уши низкими бархатными волнами, обволакивая тело и душу. Он дёргает руками, проверяя прочность обвязки и обмирает, когда понимает, что ни за что не сможет освободиться сам.       Прикосновения к соскам всегда заставляли его извиваться и скулить.       Намджун тем временем даже не думал его пожалеть, продолжал свой завораживающий рассказ, будто щенячьи звуки саба только придавали ему сил.       — Я хочу, чтобы ты представил наше место, где только мы вдвоём. Ничего больше, только ты и я.       Он упивался Чимином.       — Я поделюсь с тобой тем, как сейчас представляю тебя. — его слова звучали как снисхождение, будто Чимин ещё их не заслужил, но получил благодаря великодушию своего доминанта. — Я ещё не показывал тебе свою тематическую комнату для сессий в клубе. Ты бы смотрелся так идеально там. Как последняя недостающая деталь пазла.       Чимин послушно закрыл глаза, чувствуя, как мир вокруг исчезает, оставляя его наедине с голосом Намджуна. Его дыхание стало медленнее и глубже, словно он шаг за шагом погружался в это мысленное пространство. Все его страхи и сомнения отступили, вместо этого остались лишь мысли о Намджуне, контролирующем его возбуждение по малейшим шорохам, раздающимся в динамике.       — Я очень хочу остаться с тобой там наедине... — произнёс он, его голос тихо дрожал в унисон с его эмоциями. — Мы вдвоём, и ты… ты держишь меня крепко.       — Ты можешь отпустить соски, маленький, похоже, их ласки делают тебя слишком нуждающимся. — голос Намджуна был дразнящим, глубоким и обволакивающим. — Теперь медленно проведи руками по своему телу. Почувствуй каждое прикосновение, каждую реакцию.       Пальцы Чимина вспорхнули вверх, скользнули по шее к плечам, затем вниз по груди.       Тепло его ладоней усиливало ощущения, и он почувствовал, как его дыхание становится более прерывистым, а мышцы живота судорожно поджимаются, давая движению воздуха остудить лужицу влаги в самом низу.       — Опиши, что ты чувствуешь, — мягко приказал Намджун.       — Моё сердце бьётся быстро, — прошептал Чимин. — Каждое прикосновение... оно словно искрит на коже.       — Хорошо, — одобрительно сказал Намджун. — Теперь медленно спусти одну руку ниже, к бедру. Но не торопись.       Чимин последовал указанию, его пальцы скользнули по животу к бедру. Он ощущал, как напряжение внутри него нарастает, но старался сохранять контроль.       — Хорошо, — проговорил Намджун, удовлетворённо заметив, как Чимин полностью погружается в его фантазию. — Представь, как наши тела соприкасаются. Я начну с лёгкого прикосновения к твоим рукам. Ты почувствуешь, как они дрожат, как тепло расползается по твоей коже. Каждое моё движение будет медленным, как обещание.       Чимин извивался по постели, перекручивая покрывало, его тело реагировало так, будто каждое слово Намджуна было реальностью.       Он ощущал, как пальцы Намджуна медленно скользят по его коже, как оставляют за собой тёплые, но едва уловимые обжигающие следы. Он представил, как руки скользят от плеч к груди, вызывая электрические вспышки под кожей, с каждым движением заставляя кожу вибрировать от напряжения.       — Ты бы чувствовал, как я близок, как сильно я хочу тебя, каким твёрдым я становлюсь из-за тебя, — продолжал Намджун, его голос стал чуть ниже, словно был сказан прямо у уха Чимина, проникая в каждый его нерв.       Мужчина не спешил, растягивая слова, как хищник, играющий со своей добычей.       — Я бы прижал тебя к себе настолько крепко, что ты бы ощутил моё дыхание на своей коже и стал бы шептать тебе на ухо, как ты мне дорог. Ты бы знал, что твои желания – мой главный приоритет. — продолжил он, смакуя каждое слово.       — Ты бы знал, как сильно меня заводит твоя покорность.       Чимин судорожно вдохнул, его тело напряглось, как натянутая струна. В голове гудело, его сердце стучало так сильно, что казалось, будто его удары раздавались в ушах.       Господин будто слышал всё это, останавливая его в нужный момент.       — Помни, — напомнил Намджун чуть строже. — Ты не можешь идти дальше без моего разрешения.       — Да, Господин, — отозвался Чимин, стараясь удержать дрожь в голосе.       — Отлично. Теперь задержи руку там и почувствуй тепло. Представь, что это моя рука.       Тон его голоса, понизившийся до почти интимного шёпота, врезался в сознание Чимина, заставляя его трястись и покрываться испариной. Воображение саба словно ожило, и он почти физически ощутил присутствие Намджуна рядом.       — Я чувствую Вас, — выдохнул он.       Его тело откликнулось мгновенно, и он с трудом сдерживал себя, одновременно боясь и желая прикоснуться к члену.       — Ты хочешь продолжить? — спросил Намджун, в его голосе звучала скрытая улыбка.       Он прекрасно знал обо всех желаниях своего сабмиссива.       — Да... пожалуйста, — прошептал Чимин.       — Попроси правильно, — напомнил Намджун, добавив в голос нотку властности.       Чимин, очаровательная прелесть, тут же отозвался капризным хныканьем.       — Пожалуйста, Господин, разрешите мне продолжить. — заныл парень, изнемогая.       — Хороший мальчик, — одобрил Намджун. — Можешь продолжать, но медленно. Потрогай свои яички. Медленно, прелесть. Им сегодня придётся несладко, придётся долго сдерживаться, прежде чем я позволю им стать пустыми.       Чимин бездумно скулил на каждое слово доминанта, когда до воспалённого мозга с задержкой доходили их смыслы.       Он наконец позволил руке скользнуть ниже, минуя член, выполняя все указания своего Господина, жалобно постанывая, потому что это слишком. Его ощущения стали острее, дыхание — тяжелее. Он полностью погрузился в процесс, следуя каждому слову Намджуна, лаская себя только так, как ему приказали.       Намджун позволил паузе зависнуть между ними, наслаждаясь тем, как тщательно Чимин исполнял отданный им приказ.       — Намджун... — его имя сорвалось с губ Чимина, словно едва слышная молитва или заклинание.       В этом звуке смешались все его желания и страхи. Тело Чимина напряглось, будто пружина, готовая разжаться от любого прикосновения.       — Я хочу, чтобы ты обнял меня, чтобы я чувствовал твою силу. — выдохнул он, голос его дрожал, будто он собирал последние силы, чтобы вымолвить эти слова. — Я хочу ощущать, как ты контролируешь меня.       — Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? — медленно переспросил мужчина, позволяя своему голосу стать мягче и глубже, словно он хотел дразнить Чимина своим тоном. — Тогда тебе нужно правильно об этом попросить, прелесть. Ты же знаешь, как хорошие мальчики просят своего доминанта о чём-либо.       Слова Намджуна были как удар — тихий, но профессионально выверенный.       Чимин почувствовал, как в груди закипает буря чувств, смешавшая в себе смущение, желание и готовность подчиниться. Он затрепетал, его дыхание стало рваным, как будто это было последним, что держало его в шаге от безумия.       Он был не просто пассивом.       Чимин оказался абсолютно нижней сукой.       — Пожалуйста, Господин, — он говорил хрипло, облизывая пересыхающие губы, всё о чём он мог думать: как презентовать себя Господину так, чтобы его взяли без колебаний.       Чтобы его отодрали так, как он этого заслуживает.       — Я прошу вас… Обнимите меня. Позвольте мне почувствовать вашу силу…       Чимин замер, словно ждал приговора, каждое слово Намджуна было для него словно глоток живительного кислорода.       — Вот так, — мягко, но с безграничной властностью произнёс Намджун, и Чимин ощутил, как его сердце снова пропустило удар. — Именно так я хочу слышать твои просьбы.       Он не собирался замолкать, продолжая забивать раскалённые гвозди в разум Чимина своими словами.       — Я бы прижал тебя к себе так крепко, что ты бы почувствовал, как моё сердце бьётся в унисон с твоим. Я бы ощущал, как ты дышишь. Как твоё тело откликается на каждое моё движение.       Чимин не мог сдержать стон.       Его ладони инстинктивно скользнули вниз по чувствительной внутренней стороне бедра, сжимаясь, как будто стремились найти между ними Намджуна. Этот момент, несмотря на всю свою абстрактность, был до боли реальным.       Он, лёжа на спине с пошло раздвинутыми ногами, истекающий предэякулятом, слезами, влажный от испарины.       Намджун, расположившийся меж его бёдер, внимательно следящий за каждым судорожным подъёмом чужой грудной клетки, контролирующий, подавляющий.       Чимин сходил с ума от этого образа, стоящего перед глазами, он искал все возможные способы выразить, как ему хотелось бы, чтобы Намджун был рядом.       — Я бы чувствовал, как ты обнимаешь меня, — выдохнул он, его голос слегка ломался от переполняющих эмоций, пока он раскрывал Намджуну каждую свою мысль, заставившую его сомневаться в том, что сейчас зарождалось между ними. — Это было бы идеально… Не знаю, странно ли это, но с первого раза, как ты прижал меня к себе на балконе в том зале, я чувствовал себя таким защищённым...       — Идеально, — согласился Намджун, тон его голоса стал более плотным, наполняясь непреодолимой тягой. — Так и должно быть, мой мальчик. Теперь представь, как я медленно опускаю руку вниз, исследуя разделяющую нас ткань. Я оставляю лёгкие касания, заставляя твоё тело дрожать под моими пальцами. Как бы ты на это отреагировал?       — Я бы вскинул голову, — прошептал Чимин, его голос стал более откровенным, почти требовательным. — Я бы почувствовал, как внутри меня всё загорается, словно огонь. Я хочу, чтобы ты научил меня испытывать это, чтобы я даже не задумывался о том, что может произойти. Чтобы не мог думать ни о чём другом. Чтобы каждое твоё прикосновение подчиняло меня целиком.       — Очаровываешь меня, Чимин. Ты уже такой смелый, и я этим горжусь, — ответил Намджун, теперь его слова были полны уважения и восхищения. — Я бы заставил тебя чувствовать удовольствие на грани. Каждый шаг, каждый звук и каждое прикосновение — всё это будет для нас. Хочу услышать, когда ты наслаждаешься мной, когда твое тело отвечает на каждое мое действие, на мои команды.       — Я хочу испытать это с тобой, — прошептал Чимин, его голос почти затих, уступая место мощным эмоциям. — Я хочу, чтобы ты забрал меня в ту твою комнату, где я смогу забыть обо всём, кроме тебя.       — Так и будет, — заверил его Намджун, его голос напоминал обжигающий шёпот, проникающий в самое сердце. — Мы начнём с малого, но я знаю, что это станет истинным откровением для нас обоих. Ты ещё даже не представляешь, насколько ты можешь быть силён в своей покорности.       Чимин почувствовал, как его тело наполнилось теплом и ожиданием, и, несмотря на то, что они были на расстоянии, это ощущение их близости становилось неимоверным.       — Опиши свои ощущения, — попросил Намджун.       — Это... это приятно, — ответил Чимин, его голос был едва слышен. — Мне так хорошо. Кажется, будто Вы действительно рядом.       — Потому что я с тобой, — мягко произнёс Намджун. — Ты можешь прикоснуться к своему члену, птенчик. Но помни, ты не можешь завершить без моего разрешения.       Напряжение внутри Чимина нарастало, и он чувствовал, что долго так не выдержит, особенно при необходимости ласкать себя напрямую, исполняя приказ.       — Господин... — начал он неуверенно.       — Да?       — Мне... тяжело сдерживаться.       — Я знаю, — непоколебимо ответил Намджун, в его голосе звучало понимание и ни малейшего желания облегчить его участь. — Но ты справишься. Дыши глубже.       Чимин попытался успокоить дыхание, но желание было слишком сильным.       — Я готов, Намджун... — прошептал Чимин, — Я могу только представить, как это будет, когда ты окажешься рядом.       — Тогда позволь мне вести тебя дальше, — произнёс Намджун. — Я хочу, чтобы ты чувствовал себя свободным и защищённым рядом со мной. Мы вместе сделаем следующие шаги. Я хочу, чтобы ты окончательно доверился мне… И узнал, какое это прекрасное наслаждение быть полностью отдающимся другому.       Чимин вновь закрыл глаза, позволяя себе ещё глубже погружаться в их фантазию.       Он медленно позволял себе представить каждую деталь, каждое ощущение, которое мог бы испытать рядом с Намджуном. Каждое слово Господина, каждый образ в голове стал реальностью, и он готов был пройти этот путь до конца.       — Чимин, — произнёс Намджун, его голос приобрел ту глубокую интонацию, что вибрировала в каждом углу его комнаты. Он словно задел самые тонкие струны сознания, вызывая в теле Чимина отклик. — Я слышу, как ты дрожишь от ожидания. Прочувствуй это. Позволь мне управлять твоими ощущениями.       Чимин вздохнул, его грудь вздымалась, а сердце билось так, будто пыталось вырваться наружу и отправиться куда-то, где Намджун. Он уже не пытался скрыть своих эмоций — всё, что осталось, это эта бесконечная тяга к Намджуну, к его контролю.       — Мне нравится, когда ты говоришь это, — прошептал саб, его дыхание становилось всё более прерывистым. — Это сводит меня с ума…       Мужчина на мгновение замолчал, как будто наслаждался этими словами, он вслушивался во влажный звук фрикций Чимина, контролируя скорость, прежде чем продолжить.       — Хорошо, — продолжал Намджун, в его тоне зазвучала та сладкая смесь нежности и власти. — Давай поговорим о том, что ты сейчас чувствуешь. Думаю, ты уже начинаешь ощущать, как моё присутствие наполняет тебя. Я хочу, чтобы ты открылся, чтобы ты полностью доверился своим эмоциям.       Чимин закрыл глаза, позволив мыслям и ощущениям перетечь в этот момент. Всё, что он чувствовал, было пропитано Намджуном, его голосом, его силой.       — Внутри меня всё горит, — признался Чимин, сжимая пальцы свободной руки на соске, выкручивая его.       Пришлось чуть сжать головку, пытаясь удержать собственное тело от оргазма.       Тело Чимина словно замерло на грани, готовое взорваться от одного только прикосновения. Он боялся сделать хоть малейшее движение. Казалось, даже поток воздуха мог заставить его кончить.       — Продолжай ласкать себя, — мягко произнёс Намджун, его голос как струящийся шёлк касался ушей, полный нежности и соблазна, но с каждым словом всё больше усиливал напряжение.       Чимин не мог больше контролировать свою реакцию.       Его тело будто налилось тяжестью, дыхание стало прерывистым. Руки сами собой начали скользить по его телу, словно следуя невидимым указаниям Намджуна.       Едва уловимый стон сорвался с его губ, не оставшись незамеченным под неусыпным контролем доминанта.       — Да, именно так... — произнес Намджун, улавливая эти звуки. — Я слышу, как тебе хорошо. Ты так ярко реагируешь... Представь, что я вижу каждую деталь твоего тела подо мной. Ты бы хотел, чтобы я оценил тебя, чтобы я проводил пальцами по твоей коже, заставляя тебя чувствовать себя желанным?       Чимин ощутил, как его тело реагирует на каждое сказанное слово. Он начинал терять нить реальности, погружаясь всё глубже в свою фантазию. Пальцы сами собой начали скользить по самым чувствительным местечкам, и он не мог сдержать сладкий стон, отозвавшийся в теле Намджуна пульсацией возбуждения.       — Да, я бы этого хотел, — произнёс Чимин, в его голосе слышалась смесь восторга и отчаяния. — Я бы хотел, чтобы Вы смотрели только на меня, чтобы каждый сантиметр моего тела был под Вашим контролем.       — Думай об этом. — настаивал Намджун, упиваясь его беспомощностью. — Как бы ты отреагировал, если бы я позвал тебя ближе, заставляя твоё сердце колотиться от волнения? Если бы я силой заставил тебя встать на колени, лишь бы угодить мне? — его голос превратился в шепот, полный силы, полный власти.       — Как бы ты смотрел на меня, зная, что я могу сделать с тобой всё, что захочу?       Чимин потерял контроль над дыханием, его разум полностью отключился. В его фантазиях Намджун уже был рядом: его руки касались его кожи, выжигая на нём огненные следы.       — Я хочу, чтобы ты был моим, — снова произнёс Намджун, и его слова были полны глубокой тоски и томительного желания. — У тебя есть возможность полностью отдаться этому, почувствовать, как это прекрасно - быть под моим контролем, довериться мне и своим ощущениям.       Чимин чувствовал, как сердце билось всё быстрее, заставляя кровь бежать по венам. Он чувствовал, как его тело реагирует на каждое слово содроганием.       Он забыл обо всём, кроме этого момента, кроме Намджуна.       — Я пытаюсь представить, как ты близко, — прошептал он, завороженно вслушиваясь в тяжёлое дыхание мужчины, его голос был пропитан жаждой. — Воображаю, как ты меня обнимаешь, как ласкаешь мое тело... Но мне этого мало, я мечтаю, чтобы ты дал мне больше, был грубее со мной.       — Гладь себя медленно, — вновь приказал Намджун, его голос стал тёплым и тягучим, как бальзам для раненой души, но оставался властным. — Почувствуй, как каждая клетка твоего тела отвечает. Запомни, что ты - мой.       Чимин почувствовал, как внутри него нарастает спираль жара, грозясь вскоре разорваться ядерным взрывом. Он вдыхал и выдыхал, теряя себя в своих желаниях, даже не зная, о чём попросить. Он продолжал гладить своё тело, представляя, как это делает Намджун, его мысли разрывались между реальностью и фантазией.       — Чимин, — произнёс Намджун, его голос стал более глубоким, полный нежности и в то же время безграничной жажды. — Ты совсем рядом, не бойся этой волны. Я хочу, чтобы ты отпустил всё, что тебя сдерживает. Просто позволь себе насладиться этим моментом.       Чимин закрыл глаза, сосредотачиваясь на каждом прикосновении. Его руки продолжали своё путешествие по его телу, как будто это были руки Намджуна, а не его собственные.       Пальцы блуждали по коже, исследуя каждую линию, каждый изгиб, словно Намджун был рядом, наблюдая за ним. Он вспомнил нежные приказания своего доминанта, которые поглощали его разум и заставляли тело сгорать от желания. Он ощущал каждое прикосновение как команду, как приказ, который он был готов выполнить.       — Позволь мне услышать, как ты теряешься в своих ощущениях, — настойчиво продолжал шептать Намджун.       Чимин, следуя указаниям, послушно продолжал проводить пальцами по своему животу, медленно поднимаясь к груди, проворачивая набухшие соски. Прикосновения становились все более настойчивыми, ускоряя темп. Рука вновь вернулась на член, возобновляя движения.       Он моргал, пытаясь сохранять контроль, но каждое движение вызывало в нём новые волны наслаждения, которые накрывали его, как ласковый океан, оставляя его полностью покорённым голосу Господина.       — Увеличь скорость, — приказал Намджун, голос резанул воздух, как лезвие.       Сдержанная команда звучала словно заклинание.       Голос Доминанта на том проводе был твёрдым и холодным, словно кнут, но в то же время сдержанно тёплым, как шёпот на ушко.       Наушники передавали все интонации слишком чётко, чтобы Чимин мог ослушаться прямого приказа.       — Делай это с умом. Я хочу, чтобы каждое движение приносило удовольствие, не отпускало, а лишь усиливало возбуждение, пока ты не окажешься на грани. — его слова были подобны урчанию дикого зверя. — Я хочу слышать, как ты стонешь для меня, Чимин.       Чимин судорожно всхлипнул, ощущая, как его тело теряет контроль над собой. В его голосе уже проступали слёзы от осознания своего беспомощного положения.       — Господин... Я... Я не могу больше сдерживаться, — всхлипывал Чимин, его голос дрожал, как будто был на грани слома, а слёзы скатывались по щекам непересыхающими дорожками.       Он чувствовал себя таким маленьким под непреклонным надзором Намджуна, даже зная, что тот не может его видеть.       Намджун улыбнулся, его глаза сузились от удовольствия. В его взгляде горела та жестокая нежность, что могла опалить, как прикосновение огня.       — Сильнее, мой дорогой, — сказал Намджун, его тон приобрёл повелительные нотки, пронзая разум саба как грозовой удар. — Ты же знаешь, что ты мой. Полностью мой. И я хочу, чтобы ты понимал, как прекрасно ты выглядишь, когда теряешь контроль. Так что не сдерживайся. Отдайся этому полностью.       Чимин зажмурился, его разум уже не мог справляться с этим напором, он тонул в той пучине, что создавала неумолимая власть Намджуна. Он чувствовал, как волны удовольствия накатывают, захлестывая его с головой. Он терял счет времени, погружаясь всё глубже в морское дно своих переживаний.       Вокруг всё словно исчезло, остался только этот голос, который становился его единственным якорем. Его руки нашли путь к груди, и с каждым прикосновением соски реагировали взрывами ощущений, влекущими его к краю. Его тело содрогалось, теряясь в напряжении, словно каждая клетка была натянута до предела.       — Вот так, — тихо, почти удовлетворённо, проговорил Намджун, его голос обвивался вокруг Чимина, как змей, медленно обвивающий своё добычу, сжимая сильнее с каждым вздохом.       С каждой секундой его стоны становились всё громче и прерывистее, каждый раз перемежаясь всё более низкими и неистовыми, как только очередная волна нахлынет вновь.       — Ты на правильном пути, — мягко произнёс Намджун, будто подбадривая Чимина своими словами. — Продолжай. Каждый стон наполняет меня гордостью за тебя. Ты слышишь, как ты прекрасен?       Чимин вскрикнул в ответ, его тело уже висело на краю бездны. Он уже почти не контролировал себя. Его стоны становились всё громче, глухие рыдания перемежались со всхлипами, а его тело затрепетало в ответ на каждую команду.       — Намджун... я... — Чимин всхлипнул, он дрожал, как струна, готовая оборваться. — Я больше не могу...       Слёзы катились по щекам без остановки.       — Пожалуйста, — почти умоляюще произнёс он. — Разрешите мне...       Намджун задумался на мгновение, наслаждаясь тем, как Чимин полностью зависит от его решения.       — Ты уверен, что заслужил это? — спросил он.       — Я постараюсь заслужить, Господин, — искренне прохныкал Чимин, всхлипывая.       Он понимал, что не может и не хочет возвращаться назад.       Наслаждение, словно яркий свет, достигло предела, и он почувствовал, как весь мир вокруг него растворяется. Всё вокруг стало настолько острым, его тело затопляли вспышки яркого, оглушительного удовольствия.       Оставалось совсем чуть-чуть, буквально одно неловкое движение, прежде чем в его наушниках раздалась новая команда.       — Замри. — тоном, не терпящим возражений, приказал доминант. — Убери руки со своего члена. Я ещё не разрешал тебе кончать.       Чимин отдернул руки, но прежде ему пришлось нажать большим пальцем под головкой, чтобы не дать себе излиться.       Он даже не успел как следует отдышаться, уже слыша следующую инструкцию, желая провалиться под землю, чтобы не чувствовать так много всего одновременно.       Намджун, должно быть, издевался над ним.       — Начинай заново, Чимин. Медленно, не сжимай руку на члене. Подразни себя. — тихо прошептал Намджун, его слова стали ласковым приказом, голос был подобен нежной ловушке, из которой не вырваться. — Тебе не нужно ничего контролировать. Делай то, что я тебе говорю, не заставляй меня ждать.       И с этими словами Чимин отпустил последние нити контроля, ощущая, как они рвутся одна за другой. В мгновение ока он был охвачен мощной волной наслаждения, захлестнувшей его, как ураган и он уже не мог удерживать себя.       Он был абсолютно потерян.       Каждая клетка его тела вибрировала, поддаваясь бурлящему внутри чувству. Волны наслаждения окутали его, как шторм, вырывая из его груди крик, полный освобождения и блаженства. Волна удовольствия захлестнула его, как буря, вырывая из него долгий, полный освобождения стон.       — Намджун… — его голос дрожал, срываясь, разбиваясь на беззвучные рыдания. — Я... Я не могу больше... Я... Так близко...       Намджун сдерживал собственные эмоции, не давая себе выпустить ни капли желания наружу. Он только сильнее сжал себя, не теряя сосредоточенности на скулеже Чимина, лишь сдерживая градус собственного возбуждения, его голос прозвучал ровно, властно, с ноткой насмешки:       — Скажи мне. Давай, Чимини, попроси разрешения. — мужчина будто он наслаждался каждым мгновением мучений своего саба.       — Ты ведь этого хочешь, не так ли? Быть моим хорошим мальчиком?       — Да-кх, да! Пожалуйста... Намджун, можно? — голос Чимина был сломлен, срывался, полон отчаяния и мольбы. — Пожалуйста... Можно мне? Я больше не могу терпеть, Господин, можно?       — Хорошо. Тогда можешь продолжать до конца.       С этими словами Чимин наконец почувствовал облегчение.       Он позволил себе погрузиться в ощущения, ускоряя фрикции почти до болезненного темпа, боясь вновь не успеть кончить, прежде чем Господин прикажет ему остановиться снова, отнимая оргазм.       Через несколько мгновений мощная волна удовольствия накрыла его, его член горел и дёргался в руке, каждое движение чавкало от стекающей смазки, но он так боялся, что не мог, — боялся позволить себе это без дополнительного подтверждения.       На другом конце линии Намджун внимательно слушал его прерывистое дыхание, удовлетворённый тем, как его сабмиссив стремительно приближается к точке невозврата.       — Вот так, мой хороший, отпусти это, — шепнул он, как заклинание, его власть была абсолютной. — Я здесь. Не сопротивляйся. Ты можешь это сделать.       Чимин со скоростью света приближался к этому чудесному моменту, его тело вибрировало от волнения, слова Господина лишь подталкивали его к этому.       — Я... — произнёс Чимин, изнывая, — Я не могу, я…       — Давай, мой птенчик, ты можешь это сделать. Порадуй меня.       — Да! Пожалуйста... — его голос трясся от одновременной боли и удовольствия от долгого нахождения на грани.       Он сломлен, он умолял, его тело дрожало от напряжения.       Дрожь пронзала его с головы до пят. Миг приближения был нестерпим, и вот он взорвался, накрывая его мощной волной наслаждения. Его сердце билось в такт с этими удушающими, сладостными ударами, и он наконец достиг оргазма, отдаваясь полностью.       В этот момент, как будто вместе с Намджуном он достиг пика, его сердце стучало в унисон с каждой туго выплёскивающейся струей, их было так много.       Он почувствовал, как этот момент нарастает, поднимается, заполняя его до краев, как будто он испытывает всё это в едином потоке.       Мир исчез, остался только Намджун.       Оргазм был таким необычно долгим, почти болезненным, вынуждая его рыдать вслух, конвульсивно дёргаясь. И только слова Господина врывались в его уши острыми ножами, причиняя сладкую боль.       — Давай малыш, продолжай двигаться. — обманчиво нежные слова подкупали Чимина, и он снова прикоснулся к члену, шипя и беззвучно плача на следующие безжалостные слова мужчины.       — Я еще не закончил с тобой.       — Я... — голос Чимина дрожал, смесь боли и удовольствия смешивались в его тоне, как будто он находился на грани распада. — Я не могу, я...       — Давай, мой птенчик, — голос Намджуна был властным, но ласковым, он словно обвивал Чимина, поддерживая и требуя одновременно. — Ты можешь это сделать.       Ему казалось, что он балансирует на тонкой грани между реальностью и тем, что захватывало его с головой. Он был готов отключиться в любую секунду.       И когда эта грань наконец исчезла, все его чувства взорвались в ярком фейерверке. Он отдался этому животному желанию, чувствуя, как волна наслаждения захлестывает его целиком.       Он слишком сильно хотел угодить.       Головку было трогать слишком больно, поэтому он ласкал себя у самого основания члена, сильно сжав мышцы живота, иначе каждое движение невозможно было выносить. Его спина изогнулась до хруста, пока он буквально выжимал из себя последнее.       Чимин осознал, что это не конец — он правда кончит ещё раз, вот так, сразу после первого оглушительного оргазма.       Просто потому, что Намджун ему приказал. Потребовал от него то, чего Чимин никогда не испытывал и вряд ли сможет повторить сам.       И затем его чувства достигли своего апогея. Он отдался этому волнующему пику, позволив животному желанию охватить его целиком. Чимин закрыл глаза еще крепче, вывалив язык изо рта, когда новая оглушительная волна наслаждения накрыла его с головой.       В этот раз сперма выстрелила лишь несколькими слабыми тонкими нитями, выжимая его досуха. С его губ сорвался последний стон, сливаясь с волной потрясающего удовольствия.       — Вот так, — прошептал Намджун с гордостью, слыша его единоличный концерт, его голос был как уверенная рука, которая нежно направляла Чимина через эти бурные воды. — Ты мой идеальный мальчик. Ты довёл это до конца. Теперь почувствуй, как это захватывает тебя.       Он чувствовал, как каждая клетка его тела дрожит от последствий, и его последний стон вырвался с невероятной силой. Каждое движение, каждое прикосновение только усиливало его волнение. В этот миг Чимин был полностью растворён в своих чувствах.       — Мой прекрасный Чимини, — нежно произнес Намджун, его голос был как обжигающий шёпот, окутывающий его. — Ты невероятен. Ты превзошёл все мои ожидания. Я горжусь тобой.       Чимин открыл глаза, его тело всё ещё дрожало от последствий мощных ощущений, и слёзы блестели на его ресницах. Он был переполнен эмоциями, но эти слова Намджуна заставили его сердце трепетать от тепла и удовлетворения. Он ничего не хотел говорить в ответ, только слушать, восстанавливая сорванное дыхание и вытереть мокрое лицо и испачканное тело.       — Мой способный мальчик, такой послушный, такой воспитанный... — мягко продолжал Намджун, — Ты невероятен. Ты превзошёл все мои ожидания. Я горжусь тобой. Что должен сделать воспитанный саб, после того, как Господин позволил ему испытать наслаждение?       Чимин зажмурил глаза, его душа ликовала от этого признания. Каждое словесное прикосновение Намджуна только усиливало его чувство.       Он погружался всё глубже, растворяясь в своей благодарности и желании быть для Намджуна ещё лучше.       — Спасибо, — прошептал Чимин, всё ещё пытаясь вернуть дыхание в норму. Горло саднило от долгих стонов.       — Ты был очень послушным, — похвалил его Намджун. — Я горжусь тобой.       — Это было... невероятно, — признался Чимин. — пока что я не знаю, что сказать.       — У нас ещё много впереди, — заверил его Намджун. — Отдохни сейчас.       — Хорошо, Господин, — согласился Чимин, чувствуя глубокое удовлетворение и спокойствие.       — Ты так красиво теряешься в своих ощущениях, — в словах мужчины всё ещё ощущалась железная хватка власти и нота жадной сытости. — Ты — мой идеальный мальчик. Каждый твой стон заставляет меня чувствовать, насколько ты восприимчив. Ты — совершенство, Чимин.       Чимин с трудом сдержал улыбку сквозь набежавшие слёзы. В каждом его слове, в каждом вздохе он искал подтверждения, что он всё делает правильно. Он всегда стремился к одобрению Намджуна, и теперь, получив его похвалу, он мог только улыбаться, даже несмотря на свою усталость.       — Ты сделал это, мой птенчик. — Намджун говорил так, словно каждый слог был пропитан гордостью. — Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что ты достоин всего этого удовольствия. Ты заслужил его.       Чимин вздохнул глубже, его сердце трепетало от нежности и благодарности. Намджун всегда находил нужные слова, чтобы поддержать его, заставить поверить в себя. Он глубоко вздохнул, ощущая внутренний покой, который приносили ему эти слова.       — Спасибо, Намджун… — прошептал он, его голос наконец обрёл твёрдость. — Я… я чувствую себя таким счастливым, слыша это от тебя.       — Ты не только мой, ты — уникален, и я хочу, чтобы ты это знал, — сказал Намджун, его тон стал более серьёзным, но не потерял оттенок ласки. — Никогда не сомневайся в этом. Каждый момент, когда ты теряешься в своих желаниях, делает тебя только более совершенным для меня.       Чимин почувствовал, как его сердце трепещет от этих слов. Он знал, что рядом с Намджуном он может быть собой, не прячась за масками. Он знал, что с ним его желания становятся чем-то более значимым и особенным.       Всё ещё погруженный в свои эмоции, внезапно почувствовал, как волна смущения накрывает его. Он покраснел до корней волос, осознав, что только что открылся по телефону, раскрыв свои самые сокровенные желания и переживания. Более того, он сам спланировал это!       Он будто щелчком пальцев переключился в другую роль.       — Намджун… — произнёс он, его голос дрожал, срываясь на панические нотки. — Я не знаю, что… Это было слишком… я не должен был так себя вести.       Намджун, услышав растерянность Чимина, почувствовал, как его сердце наполнилось нежностью. Он понимал, что момент был очень интимным для обоих, и Чимин сейчас мог испытывать смешанные чувства.       — Чимин, — ответил он, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Не стыдись этого. Ты просто позволил себе чувствовать и довериться мне. Это было очень смело с твоей стороны. Я горжусь тем, что ты открылся мне так глубоко.       — Но… — Чимин запнулся, опустив взгляд на своё тело, всё ещё хранившее следы их взаимодействия. — Это было так… странно. Я никогда не думал, что смогу так себя вести, и теперь мне так стыдно.       Он встал, кряхтя из-за ноющих натруженных мышц, и зашёл в ванную, чтобы смочить полотенце и хотя бы так очистить себя. Затем откинул полотенце в раковину, собираясь разобраться с ним позже, и взглянул на себя в зеркало, глядя в свои блестящие от сытого удовлетворения глаза:       — Хотя, стоит признаться, что это было именно то, чего я хотел.       Намджун улыбнулся, понимая, что смущение — это естественная реакция.       — Стесняться своих эмоций - это нормально, Чимин. Это то, что делает нас людьми. Я сам довольно часто чувствую неуверенность, когда открываюсь кому-то. Но то, что произошло между нами, - это нечто особенное. Мы исследуем друг друга, и это прекрасно.       Чимин склонил голову, чувствуя, как в его груди разгорается костёр от слов Намджуна. Он тихонько переспросил:       — Ты действительно так думаешь? Я думал, что это было слишком. Я конечно был не против немного поиграть, но не планировал идти до конца, наверное. Не думал, что ты позволишь. Я хотел поговорить о встрече, но теперь не думаю, что вообще смогу смотреть тебе в глаза.       Намджун мягко рассмеялся:       — Это не было слишком. — подтвердил Намджун, его голос был полон поддержки. — Это было прекрасно. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко. Если ты смущён, это показывает, как глубоко ты вовлечён. И конечно, мы можем поговорить о встрече, как и планировалось.       — Можешь не смотреть мне в глаза, просто сядь на колени у моих ног в следующий раз.       — Но... — Чимин всё ещё не мог оправиться от смущения, его голос был тихим и неуверенным, доносясь через динамик телефона. — Ты ведь шутишь, да?       Намджун сделал паузу, и даже по телефону Чимин почувствовал, как его серьёзность заполнила тишину. Голос Намджуна, когда тот заговорил снова, был низким, глубоким и повелительным.       — Да, радость, если тебе так будет угодно. — его ответ прозвучал спокойно, но в этих словах чувствовалась та же железная уверенность, которая всегда подкрепляла его действия. — Но тебе не нужно прятаться за шутками, Чимин. Всё, что произошло, было настоящим.       Чимин сглотнул, чувствуя, как слова Намджуна вновь коснулись чего-то внутри него, прорываясь сквозь волны смущения. Он поспешно вернулся в свою постель, сдёрнув покрывало и заползая под одеяло.       — Я слишком сильно открылся. Это было… столь интимно. — пробормотал он в трубку, стараясь не позволить голосу задрожать.       Его пальцы машинально играли с краем одеяла, словно это могло помочь ему успокоиться.       Тишина на том конце линии длилась лишь секунду, но казалось, что в этой паузе скрыта огромная мощь. Наконец, голос Намджуна снова раздался в телефоне:       — Я понимаю, и это действительно было интимным, — произнёс он, его тон стал более глубокомысленным. — Ты очень удивил меня сегодня. Но это именно то, что я хочу: чтобы мы были искренни друг с другом и делились всем. Чтобы ты был со мной настоящим. Чтобы ты не прятал свои эмоции, даже когда они пугают тебя. Иначе я не смогу понять тебя и помочь, если ты будешь в этом нуждаться.       Слова Намджуна начали побеждать отчаяние Чимина, как будто тяжесть смущения, которую он нёс на себе, начала растворяться. Он почувствовал, как стыд уходит, оставляя место для лёгкости.       — Мне просто страшно… — исповедовался он. — Я боюсь, что не соответствую твоим ожиданиям.       На другом конце Намджун выдохнул, и этот вздох был словно тихой улыбкой. Он знал, что Чимину нужно было услышать его поддержку. Он готов был повторять тысячу раз.       — Чимин, — сказал он, его голос стал более нежным. — Я не жду от тебя соответствия каким-то ожиданиям. Я хочу лишь, чтобы ты был собой. В наших отношениях нет места для страха. Я здесь, чтобы направить тебя, а не судить, даже если иногда в рамках игры тебе может показаться обратное из-за того, каким жадным до тебя я становлюсь, погружаясь в наше взаимодействие. Ты должен знать, что некоторые вещи я говорю только в рамках игры, чтобы усилить наше восприятие.       Чимин услышал, как эти заверения пронзают его тревогу, словно копья, принося с собой чувство облегчения. Он прикрыл глаза, отключив наушники и прижимая телефон ближе к уху, будто от этого мог почувствовать присутствие Намджуна.       Они немного помолчали, наслаждаясь этим моментом, который соединял их даже через расстояние. Но затем Чимин, нервно покусывая губу, снова заговорил:       — Спасибо... — тихо сказал он, теперь его голос звучал увереннее. — Мне так важно знать, что ты понимаешь меня.       — Мы вместе пройдём через всё это, — заверил его Намджун. — И если тебе когда-либо будет слишком трудно, просто скажи об этом. Я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе осмыслить все эти чувства. Мы всё обсудим, и найдём решение, пока ты не будешь чувствовать себя комфортно.       Чимин улыбнулся на это, прижавшись щекой к подушке.       — Я думаю, ты прав, — пробормотал он, теперь его голос был более лёгким, слегка задумчивым, но в хорошем смысле.       — Может, смущение — это часть того пути, который мы проходим вместе? Я смотрел твою последнюю лекцию. Если так подумать, то по мере того, как мы будем оказываться на этап выше в наших отношениях, так же будут меняться наши эмоции. Получается, на смену смущению придёт нечто другое?       Намджун, на другом конце провода, тихо хмыкнул, и даже через телефон Чимин ощутил, как в его голосе появляется нотка одобрения.       — Именно так, радость моя, — его голос был полон мягкой власти. — Ты хорошо выполнил своё домашнее задание, мы обязательно обсудим твои выводы во время личной встречи. Мне интересно будет услышать твоё мнение. Смущение, уязвимость, доверие... Всё это — наши шаги вперёд. Это и делает наш путь таким уникальным, никто не знает, с чем мы столкнёмся дальше. Главное то, что мы будем идти вместе, шаг за шагом.       Чимин тихо рассмеялся, смакуя каждое слово.       — Да, — сказал он, его улыбка уже звучала в его голосе. — Нам нужно будет столько обсудить! Руководитель приняла мою тему, поэтому можем двигаться дальше! У меня уже заготовлены вопросы для нашего следующего интервью, Господин Ким.       Намджун чуть прищурился, и даже по телефону его спокойная решимость ощущалась так же явно, как если бы он стоял перед Чимином.       — Я тоже об этом думал, — ответил он, — В следующую пятницу в клубе будет тематический вечер. Думаю, тебе понравится. Как насчёт того, чтобы встретиться тогда?       Глаза Чимина загорелись от волнения, и он невольно улыбнулся в телефон.       — Это было бы замечательно! — почти выпалил он, не в силах сдержать радость. — Я до сих пор вспоминаю, как это было невероятно в прошлый раз.       Намджун рассмеялся, его смех был тёплым и спокойным, как тихий раскат грома вдали.       — У меня есть несколько новых идей, — сказал он с лёгким намёком на игру в голосе. — Думаю, тебе это понравится. Я подготовлю для нас особое место, чтобы мы могли быть наедине.       Чимин сжал телефон сильнее, чувствуя, как его сердце начало биться быстрее.       — Ты правда покажешь мне свою комнату в клубе?       — Если ты весь вечер будешь послушным цыплёнком, малыш. — Намджун был рад, что Чимин так открыт к этому опыту. — Я подготовлю для нас свою комнату, где мы сможем насладиться временем только вдвоём. И, конечно, я постараюсь облегчить твою нервозность.       — Хорошие цыплята получают награду, Чимини. В противном случае, мне придётся исполнить свои слова о наказании.       — То, что ты сказал о наказании, лишь подстёгивает меня подразнить тебя снова. — признался Чимин, кокетничая. Ему было приятно от мысли о том, что он окажется с Намджуном в таком особом месте. — У меня есть ещё одна просьба.       Он продолжил говорить, накручивая кончик одеяла на пальчик.       — За день до встречи мы можем провести время в спокойной обстановке, чтобы обсудить наши предпочтения и границы — что подходит нам обоим и чего стоит избегать.       — Хорошая идея — одобрил Намджун. — Я всегда хочу, чтобы мы чувствовали себя комфортно и безопасно вместе. Важно установить эти границы, и я полностью поддерживаю тебя в этом. Я выберу место и заеду за тобой, лучше, если мы сменим немного обстановку. Не хочу, чтобы клуб тебе надоел за такое короткое время.       Тихий смех Намджуна был наградой, такой желанной и сладкой. Чимин помнил, как мило выглядят на лице мужчины ямочки во время улыбки.       — Я был бы рад, если бы мы начали с этого, — подытожил Чимин. — Так я смогу почувствовать себя более уверенно, когда приду в клуб.       — Тогда будь готов, — ответил Намджун, и в его голосе слышалась спокойная решимость, как водная гладь тихого озера, будто он знал, что их следующая встреча станет чем-то особенным.       Чимин взял паузу, думая об одной вещи, о которой не решался спросить. Он колебался, не зная, как задать этот вопрос, но его желание узнать истину в конце-концов пересилило стеснение.       — И последнее, мой Господин, — начал он, чувствуя, как слова срываются с губ почти шёпотом. — Прежде чем мы закончим разговор... Можно мне узнать кое-что?       Вопрос, который он собирался задать, казался почти запретным, но он не мог его удержать. Он хотел знать. Он должен был знать.       Намджун был тих несколько секунд, но Чимин знал, что это тишина непоколебимости, ожидания. Он чувствовал, как его сердце бьётся в горле, каждая секунда казалась вечностью. Но когда Намджун заговорил, его голос был насыщенным, глубоким и одновременно обволакивающим, как смола, заставляя вздрогнуть.       — Что, Чимини? — спросил он, и в этом вопросе чувствовалась непререкаемая сила, как будто Намджун уже знал, что именно тревожит его партнёра.       Чимин боялся, что его вопрос будет звучать слишком откровенно, но теперь, когда он подошёл к этой грани, у него не было сил отступать.       — Вы... — его голос прервался, и он чуть не отступил, но, собравшись с духом, продолжил: — Вы... кончили?       Тишина на другом конце длилась дольше, чем ожидал Чимин. Его щеки вспыхнули, и он почувствовал, как его тело нагревается от смущения, будто каждая клетка ждала ответа.       — Чимин, — мягко произнёс мужчина, словно каждый звук был выверен до последней ноты. — Это тебе решать. Ты ведь знаешь, что всё, что я чувствую, связано с тобой. Ты был сегодня великолепен... Так как ты думаешь, птенчик?       Чимин почувствовал, как его дыхание снова стало прерывистым.       Столько комплиментов.       Намджун, как всегда, оставил его на краю, даря уверенность и одновременно держа его в плену своей власти. Стыд, смешанный с волнением, заставил его прикрыть глаза, представляя, как бы это выглядело, если бы они были рядом.       — Я... не знаю, — прошептал он, его голос снова дрогнул. — Я просто хотел знать... хотел почувствовать.       — Чувствуй, — властно, но нежно приказал Намджун, его голос был мягким, но каждое слово звучало как неизменный факт. — Закрой глаза и представь. Ты ведь уже знаешь ответ. Каждое твоё движение, каждый звук — это и было моё наслаждение. Ты подарил мне это, Чимини.       Чимин не смог сдержать тихого вздоха, его тело отозвалось на эти слова, как если бы они физически коснулись его.       — Спасибо... Господин, — прошептал он, ощущая, как его сердце дрожит под тяжестью эмоций.       — Да, Чимин, — сказал он, и от этих слов всё в теле Чимина вздрогнуло. — Я испытал оргазм вместе с тобой.       Эти слова ударили его словно током.       Намджун всегда знал, как говорить так, чтобы его голос проникал в самую глубину, как его слова могли обвивать разум, как цепи. В голове Чимина всё закружилось, его дыхание стало поверхностным, а пальцы сильнее сжали телефон, как будто это могло удержать его от падения в пропасть эмоций.       — Я... — Чимин попытался что-то сказать, но язык запутался.       Его смущение накрыло волной, но в то же время внутри вспыхнуло странное чувство гордости. Теперь он знал, что смог доставить Намджуну удовольствие. Это было выше всяких похвал.       Намджун почувствовал, как Чимин сражается со своими эмоциями, и в его голосе зазвучала авторитарная нотка, способная моментально успокоить.       — Ты справился, Чимини, — припечатал он, словно утверждение, которое невозможно оспорить. — Ты был великолепен. Ты не просто позволил мне испытать оргазм — ты разделил его со мной. Почувствуй это, гордись этим.       Чимин замер. Эти слова, произнесённые с такой убеждённостью, наполнили его до краёв. Он зажмурил глаза, позволяя этим словам проникнуть глубже, расслабляя его.       Никакого осуждения. Только безграничное принятие.       — Спасибо, Господин, — муркнул он, его голос был хриплым от переполняющих его чувств. — Мне... мне приятно знать, что я смог это сделать для вас.       — Ты сделал больше, чем можешь себе представить, — продолжил ласкать его словами Намджун. — Ты позволил себе полностью отдаться моменту, и это то, что делает тебя таким особенным для меня. Каждый твой звук, каждое слово... Всё это было моим наслаждением. И я хочу, чтобы ты это знал.       Чимин тихонько запищал в подушку от удовольствия. Его сердце больше не било тревогу, а стучало с уверенностью и радостью от признания, которое он только что получил.       — Доброй ночи, мой Господин.       — Сладких снов, цыплёнок. Скоро увидимся.