Be My Home

      Экран рябит перед глазами, а цвета уже сливаются друг с другом, из-за чего Минхо просто откатывается на стуле назад, положив стилус на стол. Часы внизу экрана показывают почти восемь вечера. Ему остаётся совсем чуть-чуть доработать, чтобы наконец-то вернуться домой.       Где теперь он живёт не один.       Раньше всё было достаточно просто: перерабатывай, не перерабатывай — разницы особо нет. Главное доедь до дома, что находится на другом берегу реки Хан, сходи в душ, завались в кровать. Но сейчас всё совершенно не так легко, ведь на Минхо свалилась очень тяжёлая ответственность. Теперь ему нужно тянуть не только себя, но и своего племянника.       Случилось всё за пару недель до его дня рождения, когда ему позвонили и сообщили, что его сестра со своим мужем погибли в автокатастрофе. Родители Ян Минхёка, как раз таки отца мальчика, отказались забирать Чонина потому, что, по их мнению, он был слишком похож на омегу, а в их семье никогда не воспитывались даже беты.       Стоит ли говорить, насколько Минхо терпеть не может такие альфа-семейки, которые людей распределяют по гендерам?       Эти люди сразу же стали для него уродами из общества, которые ничего из себя не представляют, но хотят уважения от всех и вся только за предписанный статус.       Минхо бросать шестилетнего ребёнка на произвол судьбы не собирался, поэтому сразу же начал собирать все документы, чтобы взять над ним опеку. И сделал он всё на удивление максимально быстро, потому что вот только половина ноября, а он уже вчера забрал его домой.       Единственная проблема была в том, что школа Чонина, из которой он в слезах не хотел переводиться, находится в районе Каннам, а дом Минхо, к его большому сожалению, в Йонсан. Было бы гораздо проще отдать Чонина в школу около его дома, чтобы не беспокоиться, как он добрался, но мальчик буквально закатил истерику, что всё ещё хочет обучаться в школе «Levanter» в районе Каннам, где он жил раньше.       Он даже написал друзьям, чтобы узнать, как лучше ему поступить. Он не хотел просить кого-то забрать Чонина к себе, потому что те же Чанбин и Хёнджин жили в районе Содэмун, что был ещё дальше, чем Йонсан, а Джисон, хоть и жил в Каннам, большим любителем детей не был. Точнее, он уже много раз заявлял, что не готов сидеть с детьми и планирует нагуляться, как следует.       Но на удивление Джисон почти сразу же отозвался, что эта школа находится рядом с его домом, и он не против, чтобы Чонин приходил к нему, или он даже мог его первое время забирать.       Минхо был несказанно рад, но только теперь нужно было познакомить самого племянника с Джисоном, потому что, как уже заметил сам парень, Чонин был довольно капризным. Не до такой степени, что хотелось дать ему подзатыльник, но немного давил на нервы время от времени.       Минхо встаёт с кресла, тут же чувствуя, как всё тело начинает хрустеть. Рука почти сразу же цепляется за поясницу, а сам он начинает шипеть от того, что всё за время долгих часов работы затекло.       — Половина от пятидесяти, хён. Не забывай делать зарядку, а то суставчики не молодые уже, — с соседнего места доносится голос Хёнджина, его близкого друга и тонсэна, который явно не знает, что такое вежливость и общение с коллегой. Про этикет он вообще забыл, как стал жить отдельно.       — От кого я слышу? Ты поаккуратней со словами, Хёнджин-и, тебе осталось меньше полугода до двадцати четырёх, а там время начнёт бежать, будешь так же мучиться с суставчиками своими, — огрызается Минхо, но при этом хмыкает. Он никогда не злится на тонсэна по-настоящему, всё же гораздо приятнее видеть, что кто-то не боится сказать тебе пару дерзких шуток, чем вот это подлизывание. Наверное поэтому в офисе он общается только с ним и ещё парочкой человек.       — Я делаю зарядку, если ты понимаешь о чём я, — Хёнджин играет бровями, беря батончик со стола, открывая и начиная есть. Другие коллеги, что сидели чуть поодаль от них, уже привыкли к подобным шуткам и перебранкам. Минхо хмурится, не сразу понимая о чём речь, а потом корчится в полном отвращении.       — Хватит хвастаться тем, что тебя твой муж сгибает, как листок бумаги, пожалуйста, — ворчит Минхо, заходя в КаТок, чтобы написать Джисону и спросить, забрать ли его, чтобы он познакомился с Чонином, или тот сам приедет.       — О Боже, я же вообще не об этом, хён! Тебе нужно поскорее хвататься за какого-нибудь аль... — его прерывает ладонь, закрывающая ему рот. Хёнджин недоумённо пялится на него, пока их коллега Тэхён с нескрываем осуждением косится на них двоих. Минхо закатывает глаза, пытаясь дышать размеренно. Его сложно вывести, что уж говорить, но его друг вечно находит способы. Он одёргивает руку, чувствуя, как влажный язык проходится по коже.       — Фу, Хёнджин, это что такое? — он вытирает ладонь о брюки, с шутливым омерзением смотря на довольного младшего, который лишь взглядом указывает на кого-то позади них.       — Ты взгляни, на тебя опять смотрит арт-лид-ним. Он точно глаз на тебя положил, — ведёт бровями тонсэн, шепча, заставляя Минхо опять закатить глаза. Правда, старший всё равно оборачивается, замечая, как Бан Чан, их начальник, наоборот, резко отворачивается.       Минхо понимает, что вполне возможно, что тот действительно заинтересован в нём, но у него самого совершенно нет желания строить отношения сейчас. Тем более с арт-лидером, который не внушает ничего, кроме уважения.       — Не интересует, — вновь поворачивает он голову в сторону Хёнджина, который с горящими глазами следит за ним. — Ты же в курсе, что у меня сейчас Чонин, я тупо не успеваю даже из школы его забрать.       — Какой же ты зануда, Боже, — телефон на столе тонсэна вибрирует, а на экране горит надпись «милый». — Ой, за мной Чанбин приехал, видать, — комментирует Хёнджин, тут же начиная собираться. Младший просто проводит рукой по светлым волосам, поправляет свитер и уносится домой, не забыв до этого выключить компьютер и поставить стилус в круглую подставку. После его ухода Минхо всё ещё немного ощущает витающий в воздухе запах чая с клюквой, отдающего мёдом. И когда чужой запах почти выветривается, в офисе остается всё тот же Тэхён, усердно работающий каждый день, и сам Минхо, ждущий ответ от Джисона. Как раз в этот момент раздаётся звук уведомления на КаТок.       «Я завтра утром заеду, если не против. Как раз решил начать просыпаться раньше», — гласит сообщение от Хана. Минхо лишь кивает сам себе и пишет, что приготовит на всех завтрак, раз такие дела.       Он собирает свои вещи и выходит из офиса, натягивая на ходу пальто, воротник которого путается в лямке рюкзака. Он плохо переносит холод. Чонин скорее всего делает что-то из заданий по школе, которые ему нужно нагнать до очной, или, что более вероятно, уже отдыхает.       Минхо выходит из здания, доставая ключи от своего старенького хёндай, и садится за руль, тут же расслабляясь в кресле. Небо уже полностью налилось тёмными чернилами. В Сеуле звёзд не видно, тем более что это район Каннам. Здесь слишком много сияющих вывесок и света. Даже сейчас, смотря вперёд, он видит точки фонарей и квадратные окна, горящие золотом.       Заведя машину, он мягко трогается в сторону дома. Нужно ещё приготовить ужин. Он уже устал, а сейчас только среда. Ему хочется лечь на кровать и не просыпаться до утра, но с детьми так не работает. Теперь ему нужно думать не только о себе. Даже больше, теперь жизнь Чонина для него должна стать дороже, чем собственная.       Мимо проносятся другие автомобили. Многие гораздо дороже, чем его. На самом деле он бы очень хотел жить именно в Каннам, а не в Йонсан. Ему нравится всё это движение, нравится, как всё кипит. Хочется жить в элитном районе и не отказывать себе при этом в чём-либо. Но, как оказалось, выбраться даже в те же самые миддлы было очень сложно для Минхо. Он много раз думал, что ошибался в своих способностях, что в итоге рисование — не его призвание. Хёнджин, который пришёл позже, уже добился того, что его называют миддл художником и, что просто удивительно, очень быстро двигается к уровню сеньор. Минхо рад за него, но червь сомнений грызёт его изнутри. При желании Хёнджин и Чанбин могли спокойно переехать из Содэмун-гу в тот же район Сочхо, да вот только они не особо торопятся. «Какой в этом прок, если жить всё равно в бетонной коробке?» — спросил его однажды Хёнджин, на что Минхо не мог ничего сказать. Для него это был бы успех — свалить из Йонсана в более крутой район. Конечно, его район не был столь плохим, но… Он всё равно хотел уехать оттуда.       Через сорок минут он оказывается около своего дома. На часах уже девять вечера, и он не представляет, сколько займёт времени ещё и готовка ужина. Повезло, что рабочий день в офисе начинается в десять утра, а не в восемь, как на прошлой работе. Он откидывается на сидении и закидывает в рот подавитель, чтобы безопасно пройти в свою квартиру, не приманив к себе миллион уродов по пути.       Выйдя из машины и хлопнув дверью, он идёт в многоэтажку, сразу осматриваясь по пути. Каким бы смелым он ни был, каким бы резким и слегка грубоватым ни выглядел, альф нужно остерегаться. Нужно быть аккуратным. Не все, как те же Чанбин или Джисон.       Открыв домофон, он сразу же подходит к лифту, нажимая на кнопку вызова. В другой день он бы мог подняться пешком, всего-то шестой этаж, но силы надо приберечь. Зайдя в кабину, он сразу видит своё мутное отражение в металлических стенах. Нажав на шестерку, он устало выдыхает. Наконец-то домой. Двери лифта разъезжаются через некоторое время, заставляя его вновь шевелить ногами. Пройдя по коридору, он подходит к квартире, вводит код и открывает дверь. Его встречает тёмное помещение и полоска света под закрытой комнатой, где раньше был зал.       — Чонин-а? — спрашивает громко Минхо, разуваясь и аккуратно ставя ботинки на этажерку, вместо них беря свои тапочки с полки. Пальто снимается и вешается на крючок над обувью. Он включает свет в коридоре и, не заметив никаких изменений, идёт открывать зал, когда видит спящего Чонина на диване с тихо играющим «Пороро» на телевизоре. Старший тихо ступает по полу, а потом садится рядом с ребёнком, мягко касаясь его плеча, чуть-чуть потряхивая. — Чонин, будешь ужинать? Если да, то что хочешь? — с улыбкой спрашивает Минхо, наблюдая за тем, как мальчик просыпается и сонно трёт глаза. На нём пижама с котиками, которую до этого купил старший. Чёрные волосы с коротенькой чёлочкой взлохмачены. На полу разбросаны тетради и учебник по математике с простыми примерами и числами.       — Хён?              — Хёна кушать нельзя, — шутливо качает головой Минхо, трепля мальчика по волосам. Всё-таки он рад, что забрал себе племянника, а не оставил его сиротой.       — Ужин? Хён, а ты можешь приготовить ттокпокки? — спрашивает Чонин, садясь на диване и заглядывая сонными глазами в глаза Минхо.       — Кто бы не сумел? Только я не помню, есть ли они у меня, — смеётся Минхо, вставая и потягиваясь. — Ты тогда посиди, посмотри мультики, а я пойду сейчас нам быстренько ужин сделаю. Прости, что так поздно вернулся.       — Нормально, мама часто возвращалась только тогда, когда я спал, потому что начальник плохой был и с работы не уходил, да и другим не давал, — пожимает плечами Чонин, спрыгивая с дивана. — Ты даже рано.       — А отец твой где был? Он же мог пораньше возвращаться вроде? — удивлённо пялится Минхо. В первый раз он так углубляется в жизни собственных сестры и племянника. Раньше, до смерти родителей, они проводили много времени вместе, а потом разбежались. Он даже о муже её толком ничего не знал. На свадьбе однажды видел, а потом они и не встречались ни разу как-то.       — Папа приводил в это время домой омег. В основном тёть, но и дяди бывали. Я старался не попадаться ему в это время на глаза. Когда в школу пошёл, стало легче. Я просто после дополнительных уроков сидел во дворе, а потом врал, что у меня были уроки по китайскому письму. Хотя оно только со средней школы, — спокойно говорит Чонин, увеличивая на пару единиц звук на телевизоре, отчего Пороро заговорил звонче. — Ещё иногда ходил к Сынмину в гости, это мой друг. Или к Феликсу, тоже мой друг, — мальчик добавляет задумчиво. — Я не скучаю по нему. Без него стало лучше, — жёстко заканчивает он.       — А нуна вообще знала об этом? Моя сестра, — шокированно спрашивает Минхо, садясь обратно на диван и беря маленькие холодные ладошки в свои. — Что ещё творил твой отец?       — Может и знала, но против ничего не высказывала. Хён, он страшный. Многие альфы страшные. Дедушка и бабушка тоже. Мне вообще даром не сдалось быть, как они. Хочу быть, как мама. Мама пахла вкусно, как сирень после дождя. Ты замечал это? Мне нравилось, когда она читала мне на ночь и вся комната потом была в этом запахе. Ты пахнешь ромашкой на солнце. А отец пах чем-то тяжёлым. Мы как-то мясо сожгли, вот он так же пах. Дедушка с бабушкой пахнут ещё страннее. Не хочу пахнуть так же. Омегой быть круто.       — Завтра приедет один мой хороший друг, он альфа, но он пахнет очень вкусно. И он хороший, правда. Тебе придётся у него сидеть после школы, потому что я не смогу отвозить тебя домой, Чонин, — с сожалением в голосе говорит Минхо, обнимая мальчика за плечи, на что тот сначала замирает, а потом начинает вырываться.       — Нет! Я не буду находиться в одной комнате с ним! И в квартире тоже! Отец перед мамой тоже хорошим был, а как она уходила, так запирал меня в шкафу по вечерам! И угрожал, что отдаст меня дедушке и бабушке, если я маме расскажу! Ты не можешь добровольно отдать меня ему! — начинает визжать Чонин, размахивая руками и ногами, чтобы выбраться. — Я могу около школы тебя ждать, мне не сложно! Только не отдавай меня ему! Они плохие!       — Чонин-и, тише, тише, я ручаюсь своей работой за Джисона! Честно, если он тебе завтра не понравится, то я найду другой способ! Я не отдам тебя плохим людям, обещаю, — шепчет Минхо, утыкаясь в тёмную макушку губами и успокаивая ребёнка. Он никогда не думал, что Минхёк настолько плох. Да, он видел, что он скользкий и неприятный на свадьбе, но он не догадывался, что тот так обходился с собственным ребёнком. — Я рядом, ни один не посмеет обидеть тебя, а если посмеет, то будет иметь дело со мной. Хорошо?       Чонин перестаёт сопротивляться, но всё равно хмурится, не желая даже близко что-то общее иметь с альфами. Он набирает в грудь побольше воздуха, намереваясь сказать что-нибудь, но по итогу выдыхает, расслабляясь в чужих руках.       — Но я не стану с ним общаться, — заканчивает Чонин, на что Минхо ласково гладит его по волосам и кивает.       — Хорошо, думаю, его тоже устроит, что ты не будешь отвлекать его от работы, — соглашается на условие старший, тут же вставая с места. — А теперь я пойду приготовлю нам ужин, ага? Потом мы расстелем тебе диван.       — Хорошо. А ты острыми сделаешь?       — Если хочешь, то могу.       — Не хочу. Не люблю острое.       Минхо мягко улыбается, проходя на кухню, которая буквально была за стеной. Открыв морозилку, он понимает, что никакого ттока и в помине нет, а в шкафчиках остались лишь пара баночек ттокпокки быстрого приготовления вместе с рамёном на чёрный день.       — Эй, Чонин-а! Не против, если в микроволновке сделаю? Я забыл, что у меня нет другого, — громко произносит Минхо, заранее доставая упаковки, думая, что ребёнок не откажется. Через пару секунд дверь в зал открывается, и за спиной старший слышит, как раздаются тихие шажочки. Ступни в носках не шлёпают по полу, но всё равно глухие удары слышно достаточно хорошо. Мальчик забыл надеть тапки.       А ещё через мгновение Чонин кладёт ладони на столешницу и смотрит на упаковки.       — Да, я буду, — отвечает в итоге он, кивая. — Я уже ел такие. Они вкусные.       — Вот и отлично, сможешь разложить стол? Я сейчас нам всё сделаю как раз, — говорит Минхо, ставя чайник.       — Я могу, — мальчик убегает в комнату, откуда доносятся скрип ножек по полу и достаточное громкие шаги Чонина. Минхо улыбается, сам не зная почему. Вдруг его квартира стала такой живой. Теперь он не приходит домой чисто поспать или поесть. Теперь у него тоже есть семья. Он даже не знает, считает ли он сейчас, что Чонину не повезло. Нуна не защищала своего сына от тирана. А он сможет защитить его.       Он заливает в обе упаковки горячую воду, добавляет не острый соус Чонину и острый себе, а потом ставит их в микроволновку на три минуты. Минхо проходит в коридор, чтобы взять свой рюкзак и найти там телефон. На экране блокировки горят уведомления от Джисона.

Хан-и

Хён, слушай, может Чонину каких-нибудь вкуснях принести? Тут рядом прикольный магазин есть со всякими мармеладками и тому подобное. Вообще кайфую с них. Думаю, что ребёнку зайдёт

Если не сложно. Деньги отдам

Ой, да не надо. Мне даже по кайфу

Не помню, чтобы ты детей любил

Ну, это же твой племянник. Думаю, он славный малый

Тут возникли проблемы… Он не любит альф. Батя мудозвон, да и его родители не лучше. В общем полный пиздец. И он сказал, что не хочет с тобой говорить. Будь с ним помягче завтра. Я тебе доверяю

Понял, хён. Чонин будет жить в шоколаде! Я привезу ему завтра вкусняшек. Повезло, что магаз открывается в полседьмого

Спокойной ночи, Джисонни

Спокойной ночи, хён!       Минхо тяжело выдыхает, когда микроволновка пищит во второй раз. Чонин выходит из комнаты и семенит на кухню, но останавливается в проёме.       — Хён, а ты прям в уличном что ли кушать будешь? — спрашивает мальчик, наклонив голову вбок. И только сейчас до Минхо доходит, что он всё ещё не переоделся. Обычно когда он приходит домой, то сначала ест, а уже потом всё остальное. Он немного стыдливо склоняет голову вниз, пожимая плечами. Старший всегда придерживается правила: «Учи ребёнка тому, что выполняешь сам», а вчера он как раз и сказал Чонину, чтобы тот не ел в уличной одежде.       — Подожди пару минут, я схожу в душ и переоденусь, — наконец отвечает он, хотя сейчас безумно хотелось есть. Просто поесть. Повезло, что ничего разогревать не пришлось или, что ещё хуже, готовить.       Он заходит в свою комнату, берёт с сушилки полотенце и с кровати домашнюю одежду, а потом идёт в ванную комнату. Силы буквально на исходе. Время плавно движется к десяти. Так завтра просыпаться ещё раньше, чтобы успеть сделать достойный завтрак. Можно было бы обойтись тем, что они просто спустятся в кафе и позавтракают, но нет. Джисон же тратит свои силы, Минхо тоже должен. Иначе его будет грызть чувство вины.       Сняв одежду и включив душ, он быстро моется, потому что его ждёт голодный Чонин, который, наверное, только позавтракал, а потом разогрел на обед то, что на него оставил Минхо. Надев на себя пижаму, он выходит, обтираясь полотенцем.       Из зала доносятся весёлые крики Пороро о чём-то, а из проёма виднеется голова Чонина, повёрнутая в сторону телевизора. Мальчик стоит у стола, дожидаясь старшего. Перед ним и на противоположном конце деревянной поверхности, которая ближе к окну, стоят две баночки с ттокпокки. Около них металлические палочки.       — Ого, а ты, я смотрю, всё подготовил? — смеётся Минхо, проходя мимо Чонина и опускаясь на подушку, которая была заранее подложена племянником. Он берёт палочки и открывает свою коробочку, начиная есть. — Ты прости, что такой ужин, в следующий раз я свожу тебя в кафе.       — Я хорошо поем, — лишь говорит Чонин, слегка склоняя голову и только теперь беря свои палочки и тоже начиная трапезу, умело обращаясь с железными длинными приборами, и закидывает в рот рисовый пирожок в соответствии с темпом старшего.       — Прости, я правда ещё не всё успел приготовить к твоему переезду, — опять извиняется Минхо. Ему не нравится, когда он видит собственные ошибки или, как в данном случае, забывает, что дети в основном едят более лёгкими палочками, иногда даже деревянными.       — Всё в норме, хён. Я уже давно ел такими дома, — пожимает плечами Чонин, закидывая в рот ещё один пирожок. Пороро хоть и играет на заднем фоне, мальчик даже краем глаза не смотрит в экран. Минхо рад, что с воспитанием у ребёнка всё в порядке.       — Хочешь попробовать мои? Я постарался выбрать с верхушки, которые точно менее острые, — предлагает Минхо, держа палочки с ттоком над коробочкой. Он вполне поймёт, если Чонин откажется, но всё же предложить стоит. Мальчик смотрит на рыжеватую рисовую колбаску, а потом кивает, двумя руками беря свою упаковку и поднося ближе к Минхо, чтобы тот мог положить ему чуть-чуть.       — Хён, возьми моих тоже, — говорит Чонин, заставляя старшего слегка хихикнуть, но переложить себе ровно столько же ттока. Теперь в его рыжеватом остром месиве красовались пять колбасок, пропитанных соевым соусом.       Они достаточно быстро доедают, Минхо заканчивает трапезу, закидывая в рот последний тток, а затем Чонин делает так же. Старший поднимается из-за стола, беря в руки коробочку, чтобы выбросить её в мусорный пакет, мальчик тоже делает так же. Минхо даже смешно, что они идут строем, как уточки.       Наконец, когда всё сделано, он расстилает диван Чонину, оставляет ему телевизор, ставя таймер на полчаса, и уходит к себе, чтобы заснуть. Будильник на телефоне переставлен на шесть утра.       За стеной звучит весёлый, но очень тихий голос уже явно не Пороро. Скорее всего, серии про него уже закончились на сегодняшний день, и начался другой мультфильм. Минхо удобнее устраивается на середине своей двуспальной кровати, выключает настольную лампу и закрывает глаза, с наслаждением осознавая, как напряжённые мышцы расслабляются. Приятно после рабочего дня лечь на кровать и осознать, что можно отдохнуть.       Минхо переворачивается набок. На тумбочке стоят электронные часы, а около них телефон. Цифры показывают половину одиннадцатого. Он смотрит в окно, наполовину закрытое жалюзи, напротив такое же высокое здание, и в некоторых окнах всё ещё светились лампы. Есть разные люди, кто-то предпочитает ложиться позже и не досыпать, а Минхо предпочитает лечь пораньше и не ходить потом по офису, как зомби. Он закрывает глаза, начиная проваливаться в сон. Считает каждый равномерный вдох. Вскоре через дрёму уже не слышно мультика, а красный свет от часов даже не мешает.       Всё проваливается в темноту.       — Хён! — сквозь слёзы кричит Чонин, открывая дверь, по ощущением чуть ли не срывая её с петель. — Хён! Хён! Хён! — шаги теперь не такие уж и мягкие и бьют по сонному мозгу, как молоток по шапке гвоздя.       — Что случилось? — Минхо рывком поднимается на кровати, пытаясь разглядеть опасность, но вокруг темнота, видны лишь очертания мебели и Чонина, бегущего к Минхо через всю комнату к стороне кровати у окна.       — Я... — начинает он, вытирая рукавами пижамы слёзы. — Я проснулся, а телевизор выключен. А за шторкой стоит монстр! Я правду говорю! Он выше меня!       — Ну вчера же его не было? — спрашивает Минхо, жмурясь и переводя взгляд на время. Полвторого ночи.       — Я вчера не просыпался! Кто знает, может, он вчера тоже следил за мной! Хён, пойдём! Он там за шторкой, — ноет Чонин, срывая Минхо с кровати, всей своей силой пытаясь стащить его за руку на пол.       — Пошли посмотрим на твоего монстра, — спокойно говорит Минхо. Его редко можно вывести из себя. Монстр? Проверить его? Ну и ладно, Минхо покажет, что там никого нет, и продолжит спать. Главное сделать всё побыстрее. Старший надевает тапочки и идёт впереди мальчика, который то и дело хватается за подол пижамной кофты Минхо. Дверь в зал открывается рукой парня, когда он замечает колышущуюся шторку от приоткрытой створки окна, а за ней… Находится гладильная доска. Вытянутый пятиугольник тенью просвечивает через ткань и выглядит совершенно не страшно.       — И где монстр? — смеётся он, открывая штору и показывая Чонину элемент мебели. — Гладилка обычная. Давай, иди спать. Двух монстров в квартире не бывает. Я уже её занял.       — Ты не монстр! Монстры хорошими не бывают! — вытирает нос рукавом мальчик. Он всё ещё не хочет идти на диван, но под пристальным взглядом Минхо начинает делать небольшие шаги.       — В смысле? А как же Салли и Майк? — пытается сыграть удивление Минхо, но выходит плохо. Он сонный, хочет спать и всё. Ему не до того, чтобы строить из себя актёра. Он уже представляет, как ложится обратно в кровать, укрывается пушистым одеялком и видит тысячный сон.       — Ладно, — в итоге сдаётся Чонин, ложаясь на диван и устраиваясь поудобнее. Минхо накрывает его одеялом и гладит по голове.       — Всё, Чонин, нет здесь монстров, я бы не стал жить с ними, честное слово. Спи спокойно, — зевает он, проводя рукой по волосам, с горечью осознавая, что завтра утром их придётся помыть, если он не хочет испортить мнение о себе в компании.       — Ладно, — грустно шепчет мальчик, отворачиваясь к спинке дивана и натягивая одеяло выше. Минхо вдруг вспоминает их вечерний разговор и тут всё встаёт на места. Он вновь опускается на диван.       — Ты так сильно боишься темноты? Может тебе ночник купить? Или игрушку-талисман? — спрашивает он, поглаживая ребёнка, который переворачивается обратно на спину и смотрит в глаза Минхо.       — Можно я с тобой посплю? Мне страшно спать одному, — шепчет он, немного боязливо. — Дома я старался не ходить к родителям, потому что отец спал чутко, а если его разбудишь, то плохо будет. Но на новом месте гораздо страшнее, поэтому, — он набирает в грудь воздуха, — вот…       — И до скольки ты со мной спать собираешься? — посмеивается Минхо, пальцами зачёсывая тёмную чёлку ребёнка. — До десяти? Или сразу до восемнадцати, хм?       — Ладно, — опять кивает Чонин, переворачиваясь на бок и закрывая глаза. — Спокойной ночи.       Минхо смотрит пару мгновений на него.       — Что с тобой делать? Бери подушку и пойдём, — выдыхает Минхо и заносит в мысленные заметки купить в зал ночник при первой же возможности. Чонин резво поднимается с дивана, хватает подушку и семенит за Минхо.       Как только они заходят в спальню, Минхо сдвигает свою подушку ближе к двери. Потом он перекладывает телефон на другую тумбочку и указывает, куда Чонину положить подушку. Мальчик укладывается под одеяло и наблюдает за тем, как рядом устраивается Минхо, а потом его обнимает.       — Спасибо, хён! Ты гораздо лучше моего папы, — говорит он, не отпуская из рук старшего. — Он не разрешал к ним приходить.       — Спи, Чонин. Завтра рано вставать, — Минхо сонно поглаживает его по голове, чувствуя, как из-за активности его запах стал гораздо более ярким. Действительно, как нагретая на солнце ромашка. Он никогда не замечал того, насколько сильно отличались их запахи с родной сестрой, но при этом были чем-то похожим.       — Я буду представлять, как мы без папы, а только с тобой и мамой поехали отдыхать. Папа пусть дома будет. А у нас будет семейный пикник, где только я, мама и хён, а ещё мы возьмём с собой Феликса и Сынмина, они тоже моя семья, — уже сквозь дрёму шепчет Чонин, заставляя Минхо тихо хихикать. Может, в начале он был совсем чуть-чуть раздражён из-за такого раннего пробуждения, но сейчас он рад. В какой раз за эти два дня он понял, что взять Чонина под свою опеку было самым правильным решением в его жизни?       — Хорошо, Чонин-и. В машину все вместятся. Представь голубое небо, милых птичек, маму, Сынмина, Феликса, меня, много белых ромашек и припекающее солнце, — шепчет Минхо, поглаживая ребёнка по волосам. — Спокойной ночи.       — И много котиков, — добавляет Чонин напоследок, прежде чем полностью провалиться в сон.       — И много котиков, — подтверждает Минхо, в последний раз глядя на часы перед тем как тоже уснуть.       Через четыре часа будильник. Он успеет выспаться. Это значит, что всё хорошо.