Родной, но чуть-чуть с проблемой

Очередные съемки Реванша длились в этот раз особенно долго. Все уже успели устать и стали буквально считать минуты и секунды до конца этого бесконечного рабочего дня. Олег устало полусидит или полулежит в своем судейском кресле, пока все ассистенты и помощники готовят съемочную площадку к приходу следующего экстрасенса, где-то справа Вера ведет активный диалог с Ильей, а Череватый молча наблюдает за Шепсом, а медиум даже этого не замечает. Чернокнижник видит, как Олег уже пятый раз за прошедшие десять минут трет глаза ладонью, что показалось Владу странным, ведь обычно медиум так делал только в конце съемочного дня, но никак не в середине. Но больше всего его напрягла дрожащая, как у параноика, рука, кареглазый и не обратил бы на это внимание, если бы не звенящие на этой руке браслеты, которые дрожали и звенели, ударяясь друг об дружку, при каждом лишнем вздрагивании и тряске. Влад уже хотел наклониться и спросить, что же собственно происходит, но Олег его опередил. Медиум медленно встал с кресла, снова потер глаза и вяло направился к выходу со съемочной площадки, но только ему не удалось дойти до намеченной цели. Тело вмиг стало ватным и тяжелым, перед глазами заплясали черные пятна, а ноги сильно подкосились. Младший хотел что-то сказать, но, запутавшись в своих ногах, покачнулся и упал на пол прямо напротив кресла Череватого. Пока все не понимали, что произошло, и оборачивались, пытаясь найти источник звука, Череватый уже успел подлететь к медиуму, начиная трясти его за плечи. — Олех, Олех! Очнись, Олех, ты слышишь меня? — Чери, стой, отпусти его, — говорит Илья, оказываясь рядом и отодвигая чернокнижника от младшего. Ларионов поворачивает голову Олега набок, чтобы тот не задохнулся от собственного языка, который мог легко запасть в горло. В это время уже все успели подбежать к лежавшему на площадке телу, столпившись вокруг него, словно голуби вокруг небольшого кусочка хлеба. Илья держал пальцы на худой шее, считая пульс, Вера стояла позади него и с волнением в голос причитала, а Влад не сводил испуганного взгляда с белого лица, продолжая крепко держать медиума за ладонь. — Вера, Илья, Влад, что тут произошло? — подходит к кучке Башаров, нахмурившись. — Ух ты, е мое. — Марат, нужен врач, здесь же есть медпункт? — спрашивает Вера, переведя взгляд на ведущего. — Должен быть, Верочка, я схожу проверю, — говорит Марат и быстро удаляется с площадки. Влад продолжает молча сжимать холодную худую кисть в своих теплых руках, мысленно моля всех богов, чтобы это солнце пришло в себя. Илья тихо перешептывался с Верой по поводу состояния медиума, не понимая, что могло послужить причиной данного обморока. — Чери, как думаешь, что случилось? Может у него какая-то личная причина? — интересуется менталист, нахмурив брови и посмотрев на чернокнижника. Череватый только жмет плечами. — В любом случае он вам не скажет, только мне, — тихо лепечет кареглазый, вздохнув. — Я его знаю дольше тебя и дольше Вас, Вера, поэтому Вам обоим нет смысла ждать ответа, когда он очнется, — жмет плечами парень, беспрерывно кусая нижнюю губу. Вскоре на горизонте появляется Марат с молодым медбратом, который в два шага преодолевает расстояние до толпы и садится перед медиумом на корточки, начиная его осматривать. Парнишка машет перед носом Шепса ватой, смоченной в спирте, и тот мгновенно дергается, пытаясь уйти от ужасного аромата, который резко начал раздражать молодой организм. Илья с Владом сразу реагируют, удерживая сероглазого на месте, пока врач оставляет легкие мазки ватой на висках и кончике носа Олега. — Обычное переутомление, недосып, вот и вылилось все в обморок, — подводит итог врач, убирая ненужные медикаменты в свой чемоданчик. — Дайте ему попить чай сладкий или что-то такое, что поднимет гемоглобин, обеспечьте покой на пару часов, сегодня пусть доснимется, а потом на несколько дней строгий отдых, — говорит медбрат и удаляется с площадки. Спустя пару минут Олег промычал что-то неразборчивое и чуть-чуть приоткрыл веки, сразу жмурясь от яркого света, что резко ударил в глаза. — Олеж, ты как? — спрашивает Илья, положив ладонь на правое плечо медиума. Шепс не отвечает, лишь молча лежит и пытается привыкнуть к свету. Он облизывает сухие губы, всхлипывает и еле шепчет тихое: — Плохо... — Ты упал в обморок, тебе надо чуть-чуть отдохнуть, — заботливо говорит Вера, слегка наклоняясь, чтобы Олег точно её услышал. Медиум слабо повертел головой в стороны, натыкаясь на свою левую ладонь, пальцы которой были крепко переплетены с теплыми пальцами чернокнижника, и посильнее сжал чужую руку, чувствуя мягкость кожи. — Отнесите его в гримерку, пусть там полежит, — командует Вера, похлопав Илью по плечу. Влад наконец-то отлипает от медиума, отпускает его руку и отходит в сторону, потирая глаза пальцами. Илья в это время склоняется ближе к Олегу, просовывая руку под его спину и колени. Младший сразу начинает капризно хныкать и цепляться за Ларионова пальцами, пытаясь протестовать. — Тише, Олеж, тебе нельзя сейчас совершать резкие движения, — спокойно говорит мужчина и, взяв Олега на руки, ласково прижимая его к своей груди, несет его в гримерку. Влад следует за ними, постоянно прислушиваясь к звукам, которые издавал Олег, что вяло лежал на груди менталиста и тихонечко скулил. Илья заносит Олега в его гримерку и укладывает на небольшой диван, подкладывая под его голову подушку. Медиум скидывает с ног кроссовки и укладывается поудобнее, сворачиваясь в клубочек, словно замерзший кот. — Чери, завари ему сладкий чай, пожалуйста, — просит Илья и снимает с Олега микрофон и пиджак, не забывая расстегнуть несколько верхних пуговиц на белой рубашке, чтобы предоставить еще больший доступ к кислороду. Влад отходит к небольшому столику, включая наполненный водой чайник, а Илья продолжает разговаривать с Олегом, чтобы тот не потерялся в пространстве, и гладить по волосам, зачесывая их назад. — Ну что же ты, маленький наш? Совсем уже спать перестал, да? — ласково спрашивает Ларионов, смотря в усталые серые глаза. Олег слегка мотает головой, снова хныкнув. В это время Влад уже заканчивает делать зеленый сладкий чай и подходит к диванчику, присаживаясь перед ним на корточки. Илья помогает медиуму сесть и опускается рядом, забирая у Влада чай. Он подносит к губам младшего кружку, придерживая её рукой, потому что сам младший точно не справится. — Влад, подай плед, пожалуйста, — хриплым голосом просит Олег, продолжая сербать чай маленькими глоточками. Чернокнижник берет с края дивана плед и заботливо укрывает им плечи медиума, присаживаясь чуть ближе. Илья продолжает заботливо поить младшего чаем, пока тот не допивает его до конца. — Спасибо..., — лепечет Олег, посильнее укутываясь в плед и прикрывая глаза. — Конфеты будешь? — спрашивает Илья, заметив на столике около зеркала небольшую миску с различными конфетами. Сероглазый мотает головой и укладывается обратно на подушку, закрывая глаза. Он почти сразу забывается крепким сном, периодически причмокивая покусанными губами. Влад говорит Илье, что останется и проследит за этой бедняжкой, и Ларионов со спокойной душой покидает гримерку, оставляя чернокнижника с медиумом наедине.

***

Олег приезжает домой, когда часы показывают половину одиннадцатого вечера. Медиум устало потирает глаза, пока едет в лифте, кидает взгляд на свое отражение, подмечая безумно помятый и усталый вид, и вздыхает, желая поскорее оказаться дома, упасть на кровать и забыться крепким сном. Сероглазый заваливается в квартиру, разувается, закрывает дверь на три замка и спешит в ванную, чтобы помыть руки. В это время гололный желудок напоминает о себе, и Олег поджимает губы, вспоминая, что последний раз он ел только в два часа дня, когда его заботливо кормили Илья и Влад в гримерке. Медиум направляется на кухню, по пути заглянув в спальню, чтобы переодеться и проверить своих морских свинок, которые начали громко пищать, требуя еду и ласку. Парнишка улыбается, берет зверушек на руки, поглаживая мягкую шерстку, и возвращает их в клетку, уходя на кухню, чтобы нарезать питомцам огурец и перекусить самому. Пока чайник греется, а миска с огурцом уже была доставлена вечно голодным жителям этой квартиры, Олег успевает достать телефон и начать читать комментарии в своем телеграм-канале, подмечая, что в этот раз хейта куда больше, чем после предыдущих выпусков. Время тянется, Олег перемещается за стол и продолжает без остановки листать бесконечное количество негативных комментариев, зацикливаясь на каждом. Он не замечает, как на автомате наливает себе чай, очень сильно передержав чайный пакетик в кипятке, и продолжает читать каждое сообщение, чувствуя как глаза начинают хаотично бегать и слегка болеть. В моменте ему становится плохо, паника и ненависть к себе начинает заполнять парнишескую голову, руки мгновенно слабеют, и кружка падает на пол, разлетаясь на множество осколков. Шепс кладет телефон на кухонную тумбу и падает на колени, рукой впиваясь в несколько фарфоровых осколков. Слезы уже вовсю катятся по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки. Олег чувствует, как по руке начинает стекать кровь тонкими струйками, и он начинает непроизвольно дергаться, падая на пол. Перед глазами все плывет, концентрация теряется, а навязчивые мысли о своем ничтожестве накатывают с каждой секундой все сильнее, заставляя медиума изгибаться в разные стороны на полу, сжимая поврежденную руку в кулак. Шепс здоровой рукой хватается за грудную клетку, начиная испуганно хватать ртом воздух. Младший не помнит, сколько времени он метался в этом припадке, ударяясь о пол головой, но в какой-то момент паника отступает, а картинка перед глазами перестает плыть и становится более четкой. Младший жмурится, хнычет и потирает лицо ладонью. Ему страшно, больно, одиноко, ему нужен кто-то. Олег держится за голову, утыкается лбом в согнутые коленки и всхлипывает, желая, чтобы все это сейчас же прекратилось. Энергия, что была запечатана в амулете, который висел на худой шее, меняется и никак не помогает успокоиться, а наоборот подливает еще больше масла в этот огонь ненависти. Олег слабой рукой забирает телефон со столешницы, снимает с него блокировку с помощью отпечатка пальца и заходит в мессенджер, не глядя печатая сообщение первому попавшемуся человеку.

Вы

Плохо...

23:10

Он убирает телефон в сторону, смотрит на свою руку, которая была полностью в крови, и болезненно стонет, ведь чувствительность наконец-то вернулась, и неимоверная физическая боль пробила его, словно удар тока. Олег сгибается пополам, со всей силы сжимает зубы и продолжает хныкать, словно маленький ребёнок, который нуждался в сиюминутной защите и объятиях.

***

Влад уже готовится ложиться спать, когда внезапное уведомление заставляет его взять телефон и сразу спрыгнуть с кровати, по пути в коридор натягивая на свое тело свое самое любимое худи. Череватый заводит машину и сразу дает по газам, выезжая на пустую трассу. В эту ночь он нарушает все правила, но сейчас это не так важно. Толик за спиной странно затихает, что еще сильнее пугает Влада, ведь обычно бес вел себя так только в те моменты, когда Олегу было плохо. Кареглазый старается отогнать все негативные мысли, паркуясь возле дома, в котором живет Шепс. Чернокнижник вылетает из машины, забегает в подъезд и несется на третий этаж многоэтажки, открывая дверь дубликатом ключа, который ему предоставил Олег. — Олех? — Влад заходит в квартиру и осматривает ее, замечая полоску света, которая тянулась из кухни. Он скидывает с ног кроссовки и спешит туда, сразу останавливаясь в дверном проеме. Он видит перед собой Олега, который снова валяется на полу без сознания, и опускается рядом с ним, сразу проверяя наличие пульса. Влад облегченно выдыхает, когда чувствует пульсацию под своими пальцами, и перекладывает голову медиума на свою грудь, придерживая его второй рукой за спину. — Господи, Олеж, очнись, — шепчет чернокнижник, начиная слабо бить медиума по щекам. Спустя пару секунд младший слегка приоткрывает глаза, пытаясь понять, что за человек перед ним. Мир вокруг все еще плывет, поэтому медиуму требуется чуть больше времени, чтобы осознать, что перед ним Влад. — Влад? — спрашивает сероглазый, чуть нахмурив брови. Он сначала не понимает, что Влад забыл в его квартире, а потом вспоминает, что сам написал чернокнижнику, пока метался в панической агонии. — Я, дурной, — кивает Череватый, переводя взгляд на руку Шепса. — Боже, прости меня грешного, что ты тут творил? — ужасается кареглазый, когда осторожно берет чужую кисть в руку и видит это кровавое «месиво». — Скажи, я правда ужасный и бесчеловечный? — тихо лепечет Олег, слегка морщась от боли в руке. — Тебе кто такое сказал? — хмурит брови чернокнижник, помогая парнишке встать на ноги. — Ну, я читал комментарии под новым выпуском Реванша, и там большинство людей так считают, — рассказывает парень, шмыгнув носом. Влад хочет ударить Олега по лицу и вразумить его наконец, что все это неправда. Практически каждый день Череватый выслушивает от Олега нытье о том, что он ужасный, некрасивый, шарлатан, несправедливый и все остальное, и каждый раз эти слова, которые слетают с уст медиума, ранят сердце чернокнижника хуже раскаленного ножа. Олег держится за Череватого, как за последнюю опору в этом мире, и тихонько скулит себе под нос. Он не понимает, что происходит, ему хочется, чтобы Влад избавил его от этого ужасного внутреннего ощущения, чтобы залечил те раны, которые находятся глубоко внутри Олеговой души. — Вот скажи мне честно, Олех, — просит старший, смотря медиуму в глаза и ведя его в ванную. — Ты совсем ебанутый или только чуть-чуть? — спрашивает Череватый, не дожидаясь ответа. Медиум пристыженно опускает глазки в пол и не может вымолвить ни слова. Он наблюдает, как Влад хозяйничает у него в ванной, доставая аптечку и подводя медиума к раковине, и начинает обрабатывать ладонь, щедро поливая её перекисью. — Ай! — громко пищит Олег и дергает руку на себя, но Череватый ловко ее перехватывает посильнее, продолжая обработку. — Да больно, блять, Влад! — ругается младший, дергаясь всем телом, чтобы хоть как-то выплеснуть эмоции, которые в эти минуты вызывает боль. — Терпи, — говорит кареглазый и вытаскивает некоторые осколки ватой, а самые мелкие пинцетом. Олег хнычет, запрокидывает голову назад, жмурит глаза, а потом переходит на тонкие вскрики, когда боль становится невыносимой. Влад же заботливо перебинтовывает его руку, подложив под бинт много ватных дисков, смоченных в антисептике. — Все, — кивает Череватый, закрепив свое «творение» бантиком. Шепс шмыгает носом, смотрит на свою руку и поджимает губы. В моменте ему становится жутко стыдно перед Владом за то, что тот ночью приехал к нему, днем помогал на съемках и так сильно волновался за него… — Прости, — зачем-то извиняется Олег, переминаясь с ноги на ногу. — Хосподи, Олег, ради святого Анатолия, хватит, — сразу просит Влад и, быстро помыв руки, выходит с Олегом из ванной, придерживая его под локоть. Они возвращаются на кухню, Влад сажает Олега на стул и принимается убирать осколки, выкидывая их в мусорное ведро. Он снова наполняет чайник водой и включает его, вытирая пол от чая тряпкой. Шепс молча каким-то заторможенным взглядом наблюдает за действиями кареглазого и шмыгает носом, сжавшись в комочек. Влад наливает в кружку чай и ставит ее перед медиумом, опускаясь на соседний стул. Шепс медленно пьет чай, периодически поглядывая на Череватого. Тот смотрит заботливым взглядом и глаз оторвать от этого прекрасного лица не может. — Ну котенок, не иначе, — вздыхает чернокнижник, улыбнувшись, когда Олег снова смотрит на него большими глазками. Олег допивает чай и идет в спальню, пока Влад споласкивает кружку в теплой воде, а затем ставит ее в посудомойку, направляясь вслед за младшим. Сероглазый уже успевает лечь на кровать, залезть под одеяло и прикрыть глаза, подложив ладошки под щеку. — Влад, посиди со мной, — тихо просит парень, вздохнув. Череватый молча садится с другой стороны от медиума и запускает пальцы в растрепанные волосы, перебирая темные прядки между пальцев. Кареглазый наблюдает, как Олег постепенно расслабляется под его ладонью и засыпает, начиная тихонько посапывать.

***

Глубокой ночью Влад просыпается от громкого скулежа под боком. Чернокнижник хмурит брови, трет глаза и всматривается в темноту комнаты, пытаясь понять, что происходит. Он включает небольшой светильник на прикроватной тумбочке, который озаряет часть комнаты теплым желтым цветом, и видит Олега, который сидит на своей половине, сжав ладошками одеяло, и всхлипывает. — Олех? Эй, что случилось? — он кладет ладонь на дрожащее плечо и пытается посмотреть в глаза, которые Олег так тщательно прятал. — Ну же, котёнок, что происходит, чего плачешь? — К Саше... Хочу к Саше, — всхлипывает Шепс, пока его нижняя губа очень сильно дрожит, говоря о придвигающихся рыданиях. — С-саша… — Тихо-тихо, сейчас позвоним Саше, да? — ласково говорит Череватый, находя свой телефон под одеялом. — Успокойся, сейчас позвоним Саше, все будет хорошо, — обещает Влад и набирает нужный номер. — По видео? — Нет, я просто хочу слышать его, — говорит Олег, мотая головой. — Алло, Саш, — голос сразу срывается, и младший заходится в неконтролируемых рыданиях. — Олеж? Боже, птенчик, что с тобой? Почему ты с номера Влада звонишь, что случилось? Влад прекрасно слышит волнение и тревогу в голосе старшего Шепса, поэтому забирает у рыдающего навзрыд Олега телефон и прикладывает его к уху, пытаясь говорить спокойно. — Саш, он опять сорвался, — Олег громко всхлипывает, как будто подтверждая слова, сказанные Череватым. — Я еду, — кидает Саша, и звонок завершается. Череватый откладывает телефон и сажает медиума ближе к себе, поглаживая по волосам. Тот беспрерывно шепчет «где Саша?» и «хочу к Саше...», а Влад только гладит его по спине и что-то шепчет, пытаясь успокоить, но его ласковые слова и тихий голос никак не действуют на младшенького. Тот продолжает плакать, зажмурив глаза, ожидая, что сейчас он откроет глаза, а перед ним будет родной брат.

***

Саша приезжает через десять минут. Он заходит в квартиру, которую ему открыл чернокнижник, и сразу слышит глухой плач из спальни. Влад ничего не говорит, а лишь позволяет медиуму побежать в сторону комнаты. — Леженька, я здесь, — шепчет Саша, сгребая Олега в охапку и прижимая его к себе. — Тихо... Тихо.., — говорит он, пока Олег прижимается к брату, обняв его за шею. Старший легко поднимает брата с кровати, держа его на руках, и гладит по спине, слушая, как рыдания медленно, но уверенно, сходят на нет. Вскоре Олег просто лежит головой на плече старшего, лишь изредка шмыгая носом. Брюнет сажает братишку на кровать, сразу беря его кулон с шеи в руки. Он прикрывает глаза, пытаясь считать и почувствовать энергию, которая в нем запечатана, и после смотрит в серые глаза напротив. — Ты опять? — хмурит брови медиум, смотря на поникшего брата. Олег поджимает губы и сжимает руки в замок, не зная, что ответить. Саша заводит руки за шею младшего и начинает расстегивать застежку цепочки, на которой висел кулон. — Дурной, блять, — тихо ругается Саша, но Олег это прекрасно слышит, от чего ему становится еще более стыдно. Старший наконец-то избавляет брата от кулона, который накопил в себе очень много негативной энергии, которая стала работать в обратном эффекте. Он снимает с шеи свой кулон, а с пальца кольцо. Олег молча позволяет брату нацепить на себя столь мощные и сильные обереги, даже не пытаясь возразить. Брюнет отдает кулон Олега Владу в руки, но тот сразу роняет его на пол, почувствовав сильное жжение, будто он взял расколенный уголек, а не обычный камешек на цепочке. Всё-таки Олег неплохо заговорил свой оберег, в очередной раз доказывает, что что-то умеет. Саша оставляет действие Череватого без внимания, сосредоточившись на до сих пор дрожавшем Олеге. — Все? Угомонился? — спрашивает Саша, смотря парню в глаза, и младший пару раз кивает, шмыгнув. — Ладно, горе ты мое луковое, все хорошо, — брюнет снова обнимает брата, целуя его в висок. — Чистки не забывай вовремя проводить, и все у тебя будет супер, — он щелкает Олега по кончику носа и укладывает его спать. — Спасибо, Сашуль, — искренне благодарит сероглазый, прикрывая глаза. — Люблю тебя, — он еще недолго держит родную ладонь, а после спокойно засыпает. Влад все это время стоит и молча наблюдает за братьями, не влезая в эти разговоры и обсуждения. Когда самый младший из их своеобразного трио засыпает, чернокнижник кивком головы зовет Шепса уединиться на кухне. Саша заваривает себе кофе, от которого Влад любезно отказывается, и садится за стол напротив чернокнижника. Они сидят в полной тишине, нарушаемой тиканьем настенных часов и шуршанием из спальни, долгие десять минут, после чего медиум все же решает её нарушить, но Влад его опережает. — Я знаю, — кивает он, уже заранее предвещая все вопросы. — Все еще на съемках началось, — начинает рассказ Череватый, вздохнув. — Сначала он грохнулся в обморок, медбрат, который был на площадке, сказал, что это обычное переутомление. Ну, мы с Ильей его в гримерку отнесли, чаем напоили, и он уснул, я с ним все время сидел. Потом все хорошо было. — А как ты тут оказался в такое позднее время? — спрашивает голубоглазый, делая очередной глоток кофе. — Он мне сообщение написал, просто краткое «плохо», я сразу сорвался и решил приехать, — жмет плечами Влад. — Приезжаю, он снова без сознания валяется, рядом чашка разбитая, а рука вся изрезанная, — кареглазый морщится и отводит взгляд в сторону. — Что с ним, Саш? — Я не знаю, — жмет плечами брюнет, отодвигая чашку в сторону. — Он мне в последнее время ничего не говорит, что очень странно, со мной всегда открытый, — задумывается медиум, почесав затылок. Они снова сидят в тишине, периодически вздыхая. Из спальни доносится какое-то бурчание и мычание, на которое старшие не обращают внимания. Саша моет кружку самостоятельно, игнорируя наличие посудомойки, а затем обращается к чернокнижнику. — Я тебе в гостиной постелю? — Да, хорошо, — соглашается Влад, возвращая свое внимание на темную ночь за окном. Шепс удаляется в спальню, где мирно спит Олег, и начинает осторожно рыться в шкафу, пытаясь найти чистое постельное белье. Младший даже ухом не ведет на лишние шорохи в комнате, завернувшись в одеяло по самый подбородок, а раненую руку оставив без плена теплого укрытия. Старший находит то, зачем сюда пришел, подходит к Олегу, трогает на всякий случай лоб и уходит, прикрыв дверь. Он быстро справляется с тем, чтобы приготовить Владу спальное место, и приглашает его лечь. — Спокойной ночи, — улыбается медиум и щелкает выключателем, покидая гостиную. Он возвращается в спальню к Олегу и ложится на кровать с другой стороны, прикрываясь пледом, который он также нашел в шкафу. — Саш? — шепчет Олег, приоткрыв глаза. — Спи.. Спи, все хорошо, — успокаивает его старший, погладив по волосам. Олег снова закрывает глаза и проваливается в сон, прижавшись к руке брата. Старший по волосам продолжает гладить и что-то шепчет, пока сам не засыпает. И теперь эта квартира нарушается лишь сопением трех людей, а не паническими криками одного молодого и очень безответственного по отношению к своему здоровью молодого человека.