Маленький цветочек

— Это всё ещё не выглядит так, будто я приказываю? После обеда Ригора они переместились в покои, чтобы альфа хоть ненадолго – до конца перерыва – сменил обстановку. — Не-а. Ты не говоришь это своим деловым голосом и не произносишь вначале "повелеваю". — Ты очень внимательный лисёнок. Всё уже вынюхал своим носиком... По дороге сюда наследник, не без зрительной и чувственной поддержки младшего супруга, развернул нескольких служащих, которые жаждали поделиться плодами исправления своих ошибок. Все торопились. Все чувствовали, как грядёт завтрашний день. И Ригор тоже чувствовал. Где-то на задворках сознания. А в центре головы крутилась мысль, запущенная папой: надо отдыхать. И ещё красноречивые обещания Мило. О том, чтобы посвятить их время ему. Ради такого, наверное, можно было и завтрашнее собрание провалить с треском... Альфа вздохнул. Общество любимого мужа и вкусная еда отвлекли его от деловых тягот. Но ненадолго. На данный момент всё ещё оставалось множество проблем, пути решения которых не приходили в голову. — Риг? — позвал омежка, — Почему молчишь? Старший пожал плечами. Не хотелось выгружать свои заботы на хрупкие бледные плечики. А сказать в двух словах о том, что его печалит, не получилось бы. Значит, не стоило и начинать. Но ведь он не должен играть радость и веселье, если на самом деле чувствует совершенно противоположное? Вернее так: он может этого не делать рядом с Мило. — Малыш, давай... Давай просто полежим и всё, — предложил альфа и направился к кровати. Омега снова зафиксировал резкие перемены. По пути сюда Риг был таким живым, улыбался, шутил... А теперь стал мрачным и тихим. Прошёл к постели, лёг на спину, уставился в потолок. Сначала омежка хотел прилечь рядом. Но в процессе передумал, перекинул ножку и уселся на бёдра мужа. Тот удивлённо взглянул, но тоже сел. Мило хитро улыбнулся: — Мы можем просто полежать. Если это действительно то, чего ты хочешь. Ригор только сейчас ощутил колоссальную разницу между омежкой, который утром пугался хлопнувшей двери и решительным парнем, который сейчас пытался вывести его на чистую воду. Поистине Мило менялся слишком быстро: не только возвращался из постоянного полуобморочного состояния, но и открывал для себя новые грани, и это было прекрасно... Просто нужно было привыкнуть. — Риг, — ласково, но настойчиво позвал младший, — Я не уверен, но мне кажется, что ты недоговариваешь. Альфе стоило больших трудов не отводить взгляд. Но задышал он глубже. Омега воспринял это как добрый знак и продолжил: — Понимаю, тебе нелегко. Утром нужно быть ураганом, карающим нерадивых служащих. Потом ради меня ты вынужден становиться чересчур заботливым мужем. — Нет, золотко, ты не прав, — отчасти Ригор был даже рад, что ему нашлось, что возразить, — Ты не вынуждаешь меня. Я люблю тебя! Я хочу быть таким с тобой. Мило покачал головой: — Я и не говорил, что тебя вынуждаю я. Это делает ситуация. Никто не виноват. Обоим стало легче от этих слов. Положив прохладную ладошку на разгорячённую щёку, омежка вывел главную мысль: — Я тоже тебя люблю. И хочу, чтобы что-то было только для тебя. Только то, что ты хочешь. Ригор собрался было сказать, что за последние полчаса высказал некоторое количество желаний. Но увидел, что Мило ещё не закончил. — Понимаешь, это очень важно для меня. Сейчас мне спокойно, я могу перестать направлять всё внимание на себя, и я не хочу упустить эту возможность... А тут ещё и так совпало, что у тебя послеобеденный перерыв. У него быстро забегали глазки, когда он говорил последние фразы. От начальной улыбки не осталось и следа. После небольшой паузы омежка нахмурился и произнёс тихо: — Возможно, я опять совершаю ту же ошибку: слишком много думаю, — он жалостливо посмотрел в сторону, мотнул головой и закончил, — Если ты хочешь просто полежать, давай просто полежим. Зря я всё это... Не дав альфе собрать моральные силы для ответа, младший попытался слезть с него. Но сильные руки удержали не месте. Ригор тут же подключил знакомый успокаивающий голос: — Тише, золотко, успокойся. Остановись, пожалуйста, — на секунду он побоялся, что решительному омеге настал конец и, по вине старшего, к ним опять вернулся неуверенный напуганный омежка, — Малыш, подожди. Я... Просто дай мне немного времени. Мило перестал дёргаться, спокойно уселся обратно и сложил ладошки на коленках. И правда, куда это он так заторопился? Даже не дал ничего ответить, сделал неутешительные выводы и поспешил убежать от них... Что-то всё-таки пока оставалось неизменным. Однако он уже смог поймать это состояние, согласиться с тем, что оно неправильное, а затем вернуться к правильному. Вернуться к Ригору. Пожалуй, ещё один повод для того, чтобы гордиться новой версией себя. — Да, конечно, — согласился он, вернув медленный уверенный тон, — Что-то у меня... Сорвалось. Я подожду, сколько тебе будет нужно. Ответом была тишина. Омежка поднял глаза на своего старшего. Тот сидел с нечитаемым, чересчур задумчивым выражением лица. Руки вернулись на покрывало, легли на него, как сломанные ветки. Какая же громадная череда событий привела их к этому моменту... Предстояло многое исправить. Причём взять ответственность не только за свои оплошности, но и за огромное количество ошибок людей, которые по крови считались родными. Но этот факт не пугал и не обездвиживал. Мило ощущал заведомую длительность процесса исправления, понимал достаточно чётко, что любые действия на пути к светлому будущему требуют осознанности, внимательности, неторопливости. А также верил, что окружён людьми, которые помогут. Пожалуй, пока только в них он и верил. Уже около недели омега не мог похвастаться такой стройностью в мыслях. Видимо, вчера Режинальд совершил настоящее волшебство. Сейчас омежка был нужен своему альфе. Не потому, что должен. Не потому, что Ригор им занимался, а теперь настало время возвращать долги. Не потому, что если он этого не сделает, то будет корить себя до конца жизни. Вот уж точно не поэтому. По прошествии пары минут тягостного бездействия Мило решил, что подождал достаточно. Подвинулся вперёд. Медленно положил ладошки на широкие плечи. Погладил. Риг не протестовал, но и особого энтузиазма не выказывал. Фарфоровые пальчики пропутешествовали по задней части шеи к основанию туго завязанного хвоста. — Тебе обязательно перевязывать волосы так крепко? — спросил омежка. — Иначе они вылезают, мешают при работе с бумагами, — ответил альфа. — Но их же можно переплести между собой, — заметил младший, — Причёска будет чуть сложнее и дольше в исполнении, но держаться лучше. И не так сильно стягивать голову... — Я привык так, — буркнул Ригор, — Мне всё равно. Омега совершил ещё несколько невесомых манипуляций над головой старшего – по крайней мере, над той её частью, до которой дотягивался. Благодаря им стянутые волосы распались. — Я потом всё сделаю, — пообещал он, — Сейчас тебе нужно отдохнуть. Всему тебе. Альфа ощутил облегчение, а после знакомые растирающие движения. Мило нажимал, растягивал кожу головы, расчёсывал пряди – и все эти прикосновения составляли симфонию чего-то прекрасного, действительно расслабляющего и успокаивающего. — Золотко... — то ли произнёс, то ли простонал Ригор, — Вот так очень хорошо. Он перестал контролировать тело настолько, что чуть завалился назад. Омежка утянулся за ним. Ладошки пришлось подставить на покрывало для опоры. — Всё-таки хочешь полежать? — спросил младший, и теперь в его голосе напрочь отсутствовала ирония. — Нет! — быстрее и резче, чем хотел, сказал альфа. Затем аккуратно снял с себя Мило, переместился к изголовью кровати, облокотился на спинку. Потом взглянул на омегу, который медленно, но верно приближался к нему. Не спуская с него глаз выкорчевал из-под нескольких слоёв одеял подушку и бросил к себе на бёдра. — Пожалуйста, продолжай, — попросил он и похлопал по дополнению к маленькому росту мужа. Тот одобрил идею, занял прежнее место, но немного поёрзал, чтобы усесться поудобнее. И с удовольствием продолжил по-особому гладить голову своего старшего. Теперь она была в его полном распоряжении. Ригор обнял хрупкое тельце могучими руками и коснулся носом бледной щёчки. То, что происходило сейчас, было восхитительно. Но так мало... Хотелось взвыть от невозможности чувствовать умелые ручки малыша на большем участке кожи. Но вместо рычания из груди вырвалось поскуливание. Такое жалкое... — Риг, — прошептал омежка, — Ты говорил мне, что хочешь сам... Ну, трогать меня и тому подобное. Он завис над самым ухом, словно собирался поведать большой секрет. И продолжил шёпотом: — Но я точно знаю, что ты так же любишь, когда я трогаю тебя. Старший был благодарен. Казалось, статный наследник с задатками великого ритора и дипломата до сих пор не нашёл слов, чтобы сказать, чего хочет. И младший супруг пока почти с поразительной точностью справлялся за него. Он чуть-чуть отодвинулся, освобождая себе место для манёвров. Нашёл немного растерянные серые глаза. Улыбнулся. А затем убрал светлую прядь за ухо и тихонько поцеловал альфу в висок. — Я ведь могу касаться тебя не только руками, правда? — вопрос отправился в пространство, потому что адресат сейчас вряд ли был в состоянии отвечать. Ригор ловил каждую секунду, каждое движение. Мило и раньше обнимал его и целовал, но сейчас это было как-то по-другому... Он не мог себе объяснить, как именно, да и не хотел. Широкие ладони всё ещё оставались на талии лисёнка. Его маленькие ручки оставили лицо губкам и отправились поглаживать плечи, лопатки, грудь. Гладили, немного сжимали, просто держали. Обычно омежка делал что-то одно, причём очень робко и с постоянной оглядкой. Но сейчас, даже не взирая на то, что Ригор закрыл глаза и всё так же молчал, активно расширял территорию ласки, при этом ещё и постепенно добавлял новые её виды. Проложив дорожку поцелуев по скуле, он провёл носиком по алой щеке, вдохнул травянистый запах. Прикоснулся своими губами к другим. Несколько раз. Но без излишних безмолвных обещаний перешёл дальше. Добравшись до второго уха, поцеловал мочку. Тоже заправил мешающую прядь и произнёс: — Я тебя люблю. Как альфу. А как наследником я тобой горжусь и восхищаюсь. И тоже люблю. Короткий прерывистый вздох вернул нервозности в атмосферу, созданную Мило. Ригор сглотнул и отвернулся. Вот только бежать было некуда. В хорошем смысле. — Риг, любимый, — позвал омежка, обвивая ручками шею альфы, — Ты можешь рассказать мне. Если захочешь, конечно. Очень хотел. Пальцы сводило от того, как сильно он сдерживался, чтобы не начать поток жалоб, возмущений, пространных рассуждений о том, как его никто не ценит и не понимает. Слава небу, исключительно на политической арене. Он вздохнул ещё раз, вернулся к младшему и прошептал: — Ты многое не поймёшь. Не хочу загружать твою маленькую, бесспорно умненькую, но неподготовленную головку, — это было правдой, — Просто... Делай, пожалуйста, что делаешь. Давай не будем ничего портить, — а вот тут слукавил. Определённо, по приходе сюда альфа составил для себя некоторые пожелания. И пока Мило все их угадывал. Загадкой оставался тот факт, почему Ригор свои "хочу" не только не озвучил, но и некоторые опроверг. — Да, ты прав. Мне пока нелегко даётся понимание твоих дел, — рассудил омежка, — Но если это то, что тебе хочется рассказать, я готов тебя выслушать, Риг. Там, в библиотеке, ты начинал говорить, а потом как-то быстро... заканчивал. Если это из-за того, что я не пойму, не захочу или устану слушать, то не переживай. Ничего этого не будет. Старший не видел себя со стороны, но ему казалось, что всё его лицо было пунцовым. И эту странную эмоцию даже назвать было сложно: помесь стыда и удовольствия. Слегка высохшие губки прошлись цепочкой поцелуев по лбу. — Риг... Чего бы тебе ни хотелось, пожалуйста! — синие глазки снова отыскали серые, — Пожалуйста... Не лишай себя этого. Потом Мило отвёл взгляд и пробормотал в сторону: — И меня. Ригор усмехнулся, совершив вялую попытку перевести всё в шутку: — Ты рискуешь, малыш. Когда предлагаешь такое альфе, особенно такому эмоциональному, как я. Омежка уложил ладошки ему на скулы, большими пальцами чуть прижал разгорячённую кожу щёк и не позволил отклониться от интимного тона беседы: — Во-первых, ты не пожелаешь ничего, что мне навредит, если ты это имел в виду. О таком ты даже думать не умеешь. Во-вторых, я предлагаю тебе просто сказать, а не сразу пускаться в активные действия. Может быть, просто слов будет достаточно. Ты ведь пока даже нормально не попробовал! В глазах альфы читалась усталость. Давно она там появилась? Кто в этом виноват? Можно ли это исправить, если он так отчаянно сопротивлялся... — Риг, я... — Мило переместил ладони на могучую грудь, — Это не упрёк, я не имел в виду ничего такого... Затем он предпочёл крепко обнять старшего, чтобы на некоторое время оправдать нежелание говорить дальше. Он не сдавался, нет. И не стыдился своих попыток "расшевелить" мужа. Но после последней, когда слова неправильно передали мысли, он решил взять перерыв, чтобы не наделать поводов для ещё большего запутывания ситуации. В таком положении омежка всё равно продолжил тихонько поглаживать и целовать. Обнаружилось, что дарить ласку было не менее приятно, чем получать её. Просто всё должно происходить вовремя и согласно настроению. По возможности, обоих... — Золотко, — тихо проговорил альфа и переместил ладонь на затылок младшего, чтобы тот не вернулся со своим пронзительным взглядом, — Лисёнок, я... Мне хочется... Оба понимали, что сейчас – момент истины. Поэтому Мило и не думал торопить. А Ригор – торопиться. — Я думаю, мне бы хотелось рассказать, почему именно я считаю, что все они не правы, — больше выдохнул, чем проговорил он, — То есть, почти все... Но по мере того, как я рос, я начинал понимать, что утомляю папу постоянными высказываниями об этом. И как-то... Перестал так много болтать, что ли. Мне совсем не хочется перестать видеть границы и наседать с требованиями выслушать ещё и тебя. Омежка снова забрёл пальчиками в длинные волосы. Он поцеловал основание шеи, потом поднял голову: — Как ты понял, что Ральду стало тяжело тебя слушать? — и провёл носиком по уху и виску. Альфа, как мог, пожал плечами и признался: — Я не помню... А после красноречивой паузы постарался оправдаться: — Возможно, что-то произошло, что-то такое, от чего я сделал такие выводы. Из воздуха же не могло взяться это решение... — Не могло, — согласился Мило, — Но я всё равно пожалуюсь твоему папе, что ты за него решаешь, что ему надоело, а что нет. — Буду с удовольствием ждать расправы, — пообещал Ригор. — Только вот за меня решать не надо, — предупредил омежка. Ещё одна пауза ушла на то, чтобы альфа, наконец, оформил свои желания и осмелел настолько, чтобы выразить их словами. Ладонь с затылка сползла на спинку, позволяя младшему выпрямиться. Но тот не стал спешить. — Пожалуйста, — произнёс старший ещё тише, чем в прошлый раз, — Можно ты... Малыш, я хочу, чтобы ты продолжил вот так... Гладить, целовать, обнимать меня. Чтобы везде. И голову, и... Везде. В общем, ты понял. Так же, как ты делал сейчас. Всё то же самое. Теперь, казалось, горело не только лицо, но и всё тело. Мило кивнул. — А я тогда, — продолжил Ригор, — Буду много говорить. Про свои дела. Снова кивок. Безумно ценным являлся тот факт, что омега тонко чувствовал, как сохранить то хрупкое состояние мужа, которое они вместе нащупали. Показывал, что слышит. Но не перебивал ни фразы, ни промежутки между ними. — И ещё я хочу, — еле-еле слышно закончил альфа, — Чтобы иногда ты говорил мне, что... Я... Ну там... Хороший... Он был бы не против, если бы омежка этого не услышал. Он бы не вынес, если бы тот переспросил. Мило плавно, словно боясь обнаружить своё присутствие, отлепился от горячей груди старшего. Ригор смотрел в сторону. По всему было видно, что все пожелания на ближайшие время были высказаны. И в этот момент омега сам для себя разъяснил давний вопрос. Он понял, за что его постоянно благодарили Риг и Ральд, когда он открывал им сокровенности своей души. Они видели, как тяжело это давалось. Они понимали. Они ценили. Они были благодарны за подсказку о том, как им действовать дальше. Ощущая всё это сейчас, он склонился над прерывисто вдыхающим альфой и сказал: — Спасибо тебе, Риг. Поцеловал. И решил повторить: — Спасибо. Они посидели в тишине. Мило следовал полученным указаниям как нельзя хорошо. Он сконцентрировался на муже настолько, что ни одна мысль о прошлом, наверное, не протаранила бы эту броню. Омежка расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки и стал гладить не только через одежду. Почувствовал, как кожа старшего покрылась мурашками. Ригор держал его за талию, просто, чтобы удержаться за что-то в этом мире, изредка немного сжимал. И вскоре заговорил. Сначала сдержанно и коротко, но видя, что малыш внимательно слушает, добавил детали и эмоции. Младшему удавалось добиться идеального баланса. Он не забывал гладить и целовать. При этом весьма умело чередуя "голову" и "везде". Одновременно с тактильной программой он слушал иногда бессвязную, иногда насыщенную множеством непонятных терминов речь, но кивал, если улавливал что-то знакомое. И менял нежный взгляд на укоризненный, стоило этому знакомому разойтись с его моральными установками. Хвалить Рига первые минуты пламенной речи не получалось, потому что вклиниться туда было попросту невозможно. Но постепенно голос начал подрагивать, предложения оставались незаконченными... — ...Ты, наверное, не знаешь, что такое бюджет... В общем, завтра нам надо определить на следующий год, сколько куда денег потратить. В общих чертах так. И с этим у нас каждый раз огромные проблемы возникают... Всегда, когда дело касается денег. И всем кажется, что я не прав почти нигде! А особенно отец... Я точно не знаю, но подозреваю, что у нас имеет место быть мздоимство... Но настолько в государственные дела меня не пускают. Вот я и сижу, занимаюсь помидорами... Остановив монолог тяжёлым вздохом, он прикрыл глаза. — Золотко... Можно ещё попросить? — Конечно, — с нежной готовностью отозвался Мило. Ригор помедлил. Вот подобралась парочка... Один всячески себя доводит, лишь бы не показать, что ему плохо, второй молчит, как пленный, стоит спросить о том, чего бы он хотел. Но на этот раз альфа не долго решался: — Поцелуй в губы, пожалуйста. Обещаю, я не буду лезть и... Договорить омежка не дал. Чуть нажал снизу на подбородок, призывая перестать говорить, тоже прикрыл глаза и соединил их губы. Хоть он и ощущал себя относительно новым омегой, лучшим человеком по сравнению со вчерашним, но чувствовал он всё на том же старом, классическом омежьем уровне. И если Ригор горел, то Мило неторопливо закипал. Несколько раз он прерывал поцелуй, чтобы коснуться полных алых губ снова, но под другим углом. Внезапно из приоткрытого рта альфы выскользнул полустон. Он встрепенулся и стиснул губы. — Не стесняйся себя, Риг, — ласково попросил младший, — Это же естественно. — Мне нужно уметь сдерживаться, — тут же ответил Ригор как-то по-деловому. — Здесь – нет, — напомнил омежка. — А чем мы, собственно, занимаемся? — растерянно проговорил старший, — Это не секс, где можно стонать в голос. Но и не обычная беседа. Что-то между...? — Зачем тебе всё нужно знать? — вкрадчиво произнёс Мило. Нельзя же было сообщить, что подобные "беседы" между ними регулярно проходили. Только Ригор там был в роли, которую сейчас занял младший. Он ещё раз поцеловал, только теперь в переносицу, чтобы альфа опять прикрыл глаза и не мешал. Исполнять третий пункт его желаний. — Риг, ты очень хороший наследник. Ты так стараешься, с таким рвением даже рассказываешь об этом, не то что работаешь, — тонкая ладошка прикрыла рот Ригора, который, судя по выражению лица, хотел что-то возразить, — Уверен, тебя не все воспринимают не всерьёз. Просто вид делают. Потому что завидуют или не хотят признавать твою правоту по другим причинам. Это очень грустно. Но я уверен также, что они проиграют. И в следующий раз будут тебя слушать. — Этот проигрыш может стоить жизней граждан. Вот хотя бы этот последний помощник помощника помощника или кто он там... — Я говорил о проигрыше не такого масштаба. Мне кажется, сложно допустить чью-то смерть из-за... Денег? Если мы всё ещё про них... В глобальном смысле Мило, сам того не зная, был прав. Даже в случае самого ужасного голода, перед пунктом "массовое вымирание" значилось около десятка других, более позитивных. Помощи можно было попросить у соседей, у государства, наконец. И тому подобное. — Ты прав, малыш. Я очень часто слишком переживаю и планирую всё с огромным запасом, — подытожил альфа свои рассуждения. — Риг, для правителя это отличное качество. — Только не в нашем городе, видимо, — вздохнул старший. Но спустя минуту принялся объяснять, как он предполагает обойти мнения верхушки правления на завтрашнем собрании. И младшему снова некуда было даже слово вставить. Но зато было куда поцелуи, объятья и аккуратные нежные прикосновения. — Конечно, это всё имеет место быть и в случае, если большинство поддержит другой пункт сосредоточения... Омежка подумал, что неплохо будет лизнуть основание жилистой шеи. И потянулся... В дверь постучали. Молодые люди замерли. Ригор сильнее надавил на спинку мужа. После повторного стука из коридора послышалось приглушённое: — Господин Ригор! Перерыв уже окончен, Вас в библиотеке ждут. Мило отстранился. На лице альфы было подробно отражено всё, что он думал о предстоящих встречах. А именно: ничего хорошего. — Господин! Они собрались. Зовут Вас, — продолжил настойчивый голос, похоже, горничного наследника. Тот прикрыл ушки младшего и крикнул: — Я буду через десять минут. Пусть ещё раз проверят исполнение моих указаний и определят очередь. Впервые за время нахождения здесь Ригор уверено посмотрел прямо в глаза любимому. Так тепло посмотрел, с благодарностью и светлой грустью. Обнял его крепко, подержал немного, потом отпустил. — Золотко... Омега ответил пристальным нежным взглядом. Они словно гладили друг друга ласковыми взорами, и никакие слова были не нужны. Но слуга за дверью всё испортил бодрым: — Спасибо, господин! Я всё передам! Альфа вздохнул. — В следующий раз не буду так долго отпираться, — тихо произнёс он, всё ещё не отводя взгляда, — Следующий раз же будет? — Будет, — в тон ему пообещал Мило и всё-таки пока просто поцеловал в шею, — Надеюсь, раньше, чем ты предполагаешь. Ригор специально заложил запас времени. Знал, что не сможет оторваться сразу. — Малыш, как ты себя чувствуешь сейчас? — спросил старший, снова возвращая себе синие глазки. Парень прислушался к внутренним ощущениям. Ральд буквально запретил торопиться в таких вопросах. — Всё хорошо. Сейчас меня ничего не мучает, — наконец сообщил он. Потом заметил расстёгнутые пуговицы и начал приводить своего альфу в порядок, — Сейчас у меня только ты... То есть... Я думаю о тебе, и, кажется, это мешает плохим мыслям пробраться в мою голову. Ловкие пальчики накрыли тёплые ладони. — Я буду с тобой и тогда, когда они проберутся, — дал и своё обещание Ригор, — Надеюсь, ты не забываешь об этом, мой крошка. Младший расплылся в улыбке. Осмотрев плоды своих стараний: воспрявшего, посвежевшего, спокойного старшего, он заметил: — Риг, это так хорошо, что мы теперь знаем, как друг другу... — не хотелось говорить "помочь", — Друг друга... Порадовать. — Да, точно. С минуту они сидели молча, наслаждаясь ускользающим остатком того, что только что произошло. Потом альфа лёгким движением убрал подушку, и омежка оказался ниже. Ригор приподнял его головку за подбородок и наклонился к ушку: — Золотко... Ты моё главное сокровище. Надеюсь, ты достаточно осознаёшь, насколько мне дорог, и насколько я люблю тебя. Если ты будешь постоянно знать это, то для меня не будет большей радости, малыш. Мило сглотнул. Мурашки, покрывшие шейку, казалось, пробрались под кожу и добежали до самого сердца. Альфа взял в руки маленькие ладошки и продолжил: — Ты не замёрз? Не устал? Могу я попросить тебя побыть со мной? Я постараюсь не пугать тебя частыми криками... Справившись с приятным волнением от наговорённых комплиментов, омежка кивнул: — Я даже сам хотел попросить тебя об этом. Поверь, мне этого хочется так же, как и тебе. Старший внимательно изучил его лицо, будто стараясь запомнить до безумия нравившиеся черты как можно лучше. Всё-таки в эту комнату и в это положение суждено было вернуться не скоро. Величественно встав перед зеркалом, он отправил одежду и придал форму растрёпанным прядям. — Я обещал заплести тебя, — вспомнил Мило, — Я правда умею. Меня учили. Ригор обернулся. На умиротворённом личике не отражалось ни крупицы беспокойства. Приосанившись, он вернулся к своей зеркальной копии и твёрдым, почти наследнечиским голосом произнёс: — Уже нет времени. Ты сможешь сделать это там, пока я буду заслушивать очередной доклад? — Конечно, — ответил омежка и встал рядом. Альфа приобнял его. Медленно склонился, беззвучно чмокнул макушку. — Спасибо. Люблю тебя. — И я тебя. Превращайся уже во властного грозного наследника. Тебя заждались. — Никогда не буду им для тебя. Ни за что на свете. — Спасибо. Я тоже тебя люблю.