Маленький цветочек

Если бы небо действительно было таким грозным и милосердным одновременно, как говорили старые письмена, то к Ригору оно относилось более, чем благосклонно. Молодой альфа не особо верил в старинные религиозные догматы, в государстве в принципе уже давно процветали атеистические воззрения. Осберт и Режинальд к вере сына не принуждали, отец потому, что на общественный порядок это никак не влияло, а папа из-за того, что утверждал, что каждый человек волен верить в то, что захочет. Ригор верил в справедливость и любовь. И тем не менее, когда эмоции переполняли, из уст вырывалось: "О, небо!" Древняя молитва стала скорее формальностью к большому негодованию монахов, которые жили на территории государства и с завидным постоянством боролись за свои права. И всё же. Невозможно было не согласиться с тем, что им ужасно повезло. Правителя Эвы вызвали на срочное окружное собрание. Ехать без мужа стало бы преступлением, а вот сына регламент "очередного делового сборища" (как назвал его Ригор) не предполагал. Длительность заседания определялась даже не часами, а днями, поэтому вместе с венценосной четой из города отправлялись некоторые слуги, помощники, пугающий Мило врач, и другие необходимые в поездке люди. Замок оставался чуть ли не в половину пустым. Всё это наследник узнал утром третьего дня течки омеги и возрадовался больше, чем от полученной в детстве золотой сабли. Неужели наконец никто не будет его беспокоить в такой важный для них с мужем период? Наконец-то. Перекатываясь с пятки на носок альфа не слишком внимательно слушал наставления старшего родителя. Он знал, что главным в городе и замке назначается первый заместитель, решение важных вопросов на момент отъезда правителя приостанавливается, в общем, главное сидеть тихо, ничего не натворить и всем будет счастье. И ещё знал, что Мило может стать плохо от отсутствия благоухания старшего супруга. — Всё равно от своего омеги не отходишь, — снисходительно заметил Осберт в заключение наставлений, — Может, хоть ребёнка сделаете. Давно пора. — Может, он уже сделан, — с такой же интонацией ответил Ригор, — В первые месяцы же не видно невооружённым глазом. — И то правда, — пожилой альфа призадумался, — Как вернёмся, велю лекарю его осмотреть. — Только не придворному, — встрепенулся наследник. — Почему? — Мило его не любит. — Со своими капризами пускай разбирается сам, — отрезал Осберт и полез в карету, тяжело опираясь на поданную лакеем руку. Режинальд опустил ладонь на плечо сына: — Дорогой, просто знай, что я недалеко. — Мы справимся, папа. Спасибо, — Ригор решительно тряхнул головой, — Ты обо всём узнаешь первым и единственным. Если Мило захочет. — Разумеется. До встречи, Ригги. Он не стал провожать взглядом скрывающуюся на горизонте улицы повозку. Сглатывая избыток слюны, образовавшийся от мыслей эротического характера, альфа заторопился наверх, к любимому омежке. Парень ещё спал. Причём самым невинным образом. Раньше он предпочитал позу ребёнка в утробе, весь зажимался, будто боялся нападения. Теперь же, располагаясь на животе, закидывал руки за голову и так сексуально широко расставлял ноги, что если бы он спал без одеяла, Ригор бы в жизни отсюда не вышел, пока не нарисовал всё в мельчайших подробностях. Тихо ступал наследник, чтобы незамеченным подкрасться к прекрасному мужу. Мило обладал чутким сном, хотя в последнее время стал расслабляться больше. Альфа потянул за край покрывала, открывая утру белоснежную кожу омеги. Вчера он надел только штаны, потому что внезапно его начал раздражать тот факт, что между ними находились слоя никому не нужной ткани. Оправдывая себя тем, что когда-то Мило разрешил трогать себя где и когда Ригор захочет, молодой человек коснулся подушечками пальцев ямочки на крестце. Парень не отреагировал. Вот уже две большие тёплые ладони опустились на бледную спинку и поползли вверх. А мягкие алые губы захватили одну из выступающих лопаток. Омега шевельнулься, приподнял голову и резко отстранился, переворачиваясь на спину. Расфокусированный спросонья взгляд не сразу обнаружил супруга. — Доброе утро, золотко, — поприветствовал Ригор, — Прости, что напугал. — Ничего, — отозвался Мило немного хрипло. Он вернулся в объятья мужа и чмокнул его в уголок губ. — Родители уехали вместе с половиной тех, кто обычно тут шастает, — сообщил альфа, — Отличный день для метки, как ты считаешь? Омега пожал плечами и немного повернул шею, чтобы хрустнуть. — Если, — Ригор потёрся носом о висок, — только, — лизнул кончиком языка ушко, — ты захочешь, — поцеловал основание шейки. Мило запрокинул голову и устало прикрыл глаза. — Кажется, я ещё не совсем выспался, — объяснил он. Альфа недовольно цокнул. — Разбудил зря моего любимого лисёнка. И после этого ты опять будешь утверждать, что я не последний дурак? — Ригор лёг на бок, укладывая омежку рядом. — Буду. Потому что это не так, — пробормотал Мило, согреваясь и отключаясь. ••• Отсутствие отцовского надзора не освободило наследника от выполнения государственных поручений. Да и скучно было просто сидеть и смотреть на то, как омега спит. Около получаса провёл альфа за этим занятием, но после всё-таки увлёкся судебными разбирательствами. Как и вчера, Ригор разместил Мило головой на своих бёдрах лицом к животу. На прикроватном столике раскрыл увесистый свод законов и неторопливо перебирал листы с описанием затруднительных процессов, с которыми не разобрались судьи и которые дошли аж до правителя Эвы и его наследника. Земельный спор между дальними родственниками. Недоказанный разбой дома министра. Похищение омеги из знатного рода. Вот это интереснее. Альфа отложил небольшую стопку бумаг и принялся внимательно изучать этот случай. Красивый почерк писаря запечатлел "душераздирающую", но старую, как мир, историю. Некто из простолюдин похитил омегу благородных кровей и поставил метку. Но дальше привычность отвратительного действа сменялось некой новизной. Обстоятельства кражи вызывали сомнения, потому что "жертва" возвращаться в родной дом не желал. Когда их нашли и силой изъяли "пострадавшего", он брыкался и выкрикивал имя похитителя, которого, к слову сказать, в тот же день заточили в темницу. Родственники "обесчещенного" требовали казни за неравную сословную связь. Такой закон действительно существовал. Но был и другой, воспрещающий альфе покидать помеченного омегу. Проще говоря, ответственность за постановку метки была огромной. Ведь помеченный не смог бы больше иметь детей ни с кем другим, а это отсекало возможности к существованию в обществе. Потому что омег без детей считали проклятыми и нигде не принимали. Вот и получалось, что преступник-альфа, согласно законодательству, должен был одновременно стать мёртвым и остаться живым. Ригора, однако, смутило, что вопросы судья задавал только людям сильного пола. Ни одного словечка омег, ни похищенного, ни его папы, зафиксировано не было. Как же тогда речь может идти о правосудии? Мило заворочился и с силой потянул носом аромат травы. Альфа погладил его по растрёпанной головке. Конечно, никто бы не стал спрашивать бесправное существо о том, чего оно хочет. Возможно, на примере этой тяжбы удастся продемонстрировать Осберту, к каким затруднительным последствиям это может привести. А вот когда Ригор придёт к власти, то он первым делом... Молодой человек отогнал тщеславные мысли о том, с каким правителем Эве будет лучше и взялся за скучное дело о земельном участке. Чтобы лишний раз не заводиться и не расстраиваться. ••• Чтобы вчерашний эпизод с чрезмерным желанием взятия омеги не повторился, Ригор справился с нарастающим возбуждением, отлучившись в уборную. Сплёвывая на ладонь для лучшего скольжения, альфа закрыл глаза, чтобы погрузиться в мир иллюзий. Тем временем Мило проснулся. Благоухание черешни вокруг вызвало головокружение и незначительную боль в районе живота. И куда альфа мог деться? Они же в последние два дня не разлучались ни на секунду. Бро... Нет, нет и нет. Омега больше не позволит себе думать так про любимого. В конце концов, всем требуется личное пространство. Но как бы он не хотел признать свою самодостаточность, с каждой минутой становилось сложнее переживать отсутствие Ригора. Хорошо, что он вернулся сразу, как только Мило начал слегка задыхаться. — Всё, малыш, я здесь, — успокаивал альфа мужа, пока тот намертво впился в его шею. Носиком, разумеется. — Куда ты ходил? — тихо поинтересовался омега. — Искал Алана, чтобы приготовил обед и купальню, — он почти не соврал, потому что на обратном пути встретил слугу и распорядился о том, чтобы начинали приготовления. Как чувствовал, что омежка уже бодрствовал. — Я не хочу есть, — заявил Мило. — Я знаю. Но я, как обычно, зверски тебя заставлю, — улыбнулся Ригор. — Тоже мне, мучитель нашёлся, — парень сбросил одеяло и плотнее прижался к могучему горячему торсу. Альфа хмыкнул переплёл маленькие пальчики со своими. Ему нравилось, когда омега распознавал его шутливый тон. Общаться нежными ласковыми фразами, конечно, было хорошо, но здорово иногда разбавить приторную обстановку взаимными незлобными издёвками. — У тебя сегодня ещё много дел? — задумчиво проговорил Мило. — Не знаю. То, что я сейчас делаю, кажется мне таким необязательным. Отец, как всегда, вернётся навеселе и забудет, что что-то мне поручил. А если и не забудет, то всё равно переделает, потому что в большинстве случаев мы с ним не сходимся во мнениях. — Ясно. Просто я подумал... Что мы можем... Ты мог бы... Ну... — Что? — Поставить мне метку. Вошёл Алан, неся впереди большой латунный поднос. — Почему Вы носите тяжести? — удивился Ригор. Мило прикрыл ладошкой область шеи, куда обычно кистью наносился знак взаимной любви. — Господин, почти всех альф забрал господин Осберт. Во дворце остались практически одни беты. И я. Слабому полу при замке было предоставлено не слишком много должностей для устройства. Сейчас, пока у молодой четы не появились дети, здесь из прислуживающих омег находились лишь Алан, горничный Режинальда, и ещё какой-то паренёк при конюшне, слишком талантливый во вскармливании жеребят, чтобы заменить его кем-то другим. — И всё же, — настоял Ригор, — Вам запрещено губить своё здоровье. У Вас пока всего один ребёнок. — Я торопился, господин. — Это совершенно лишнее. Ступайте. И пусть за посудой вернётся кто-нибудь другой. — Слушаюсь. Мило от избытка чувств дотянулся губками до скулы старшего супруга. — Ты, оказывается, со всеми такой заботливый, — проговорил он, глядя снизу вверх в лучистые серые глаза. — Не переживай, ты самый особенный для меня, — Ригор чмокнул тёмную макушку и потянулся к еде. — Подожди, — попросил омега. Альфа покорно вернулся обратно. — Так как насчёт... Ну... — Малыш, почему тебе так сложно даются слова, связанные с сексом? Ты же об этом хотел сказать? — Я не знаю. Меня всегда учили, что это какая-то тайная тема, о которой не очень можно распространяться. Наверное, из-за этого. Ригор кивнул. Распространённая проблема. Старшее поколение предпочитало делать вид, что дети растут в саду на фруктовых деревьях, лишь бы не обсуждать ничего, что может выйти за рамки приличия. Осберт ругал Режинальда, который всегда стоял за то, что нужно называть вещи своими именами. Что стыдного может быть в любви? — Хочешь, чтобы я взял тебя сегодня? — с придыханием спросил альфа. — Да, — так же тихо ответил Мило. — Нет, золотко. Скажи полностью. Со мной тебе не нужно бояться говорить, что захочешь. Омега потупился. Дело было не совсем в том, что он не мог сказать. Всё-таки оставалось какое-то внутреннее ощущение того, что он не готов. Но эта тягомотина выводила из себя, обостряло чувство озлобленности на собственную трусливость. — Эй, — позвал Ригор, — Мой лисёнок опять задумался о чём-то? — Нет, — как можно убедительнее соврал Мило, — Просто волнуюсь и переживаю. Но, — он выпрямился, положил ладошки на грудь супруга, сделав бёдрами движение вперёд, — Я хочу, чтобы мы с тобой занялись... сексом. Вот. Я имею в виду, чтобы ты взял меня, как нужно было в день свадьбы. Чтобы твой член... — Достаточно, — мягко остановил альфа, усаживаясь поудобнее, — Иначе я не дождусь этого сакрального момента. — Я могу сейчас через рот, — сообщил омега, хлопая ресничками. — Спасибо, малыш, не нужно. Хочу быть полностью готовым, — Ригор приподнял руку, на которой поставил репетиционную метку и приложился к синяку губами. — Тогда я пойду мыться, — засобирался Мило, — Один. Нужно кое-что сделать. — Сначала покушаешь, а потом хоть на луну лети, — альфа нежно удержал мужа за рёбра, — И как ты один пойдёшь, если без меня задыхаешься? Об этом парень подзабыл. Но допускать старшего супруга на процедуру, которую он собирался пройти, было бы верхом неприличия. Согласно семейному этикету, по крайней мере. Пока омега думал, как же устроить всё так, чтобы не принести ущерба дыхательным путям, Ригор зачерпнул ложку пшеничной каши с тыквой. — Открой ротик, птенчик, — заворковал он, надеясь уговорить Мило съесть хотя бы это. — Не могу, Риг. Правда, — младший скорчил самую жалостливую рожицу, на которую только был способен. — Ничего из этого? — спросил альфа, широким жестом обводя поднос с тремя тарелками, двумя блюдцами и кувшином. Омежка тоскливо оглядел обед, который и не снился ему в замке, в котором он рос. Даже на праздник стол накрывали скромнее. Прислушавшись к себе, он взял немного дрожащей ладонью кусочек брезаолы. — Вообще-то я тут тебя кормлю, — притворно насупился Ригор, с восхищением провожая пищу, следя за знакомыми до потери рассудка губами. Выбрав ещё один кусочек мяса, естественно, поменьше, альфа дождался, пока Мило закончит жевать и поднёс руку к его рту. Омега обхватил губками пальцы, старательно облизал их и забрал еду. Одновременно растерянно и удивлённо наблюдая за этим, Ригор, не смотря на поднос нащупал пшеничный хлеб и подал Мило. Тот повторил коварный манёвр. — Похоже, тут остались крошки, — молодой человек хитро сощурился, и омежка, подключаясь к игре, аккуратно взял ладонь супруга и широко лизнул, не забыв слегка пососать указательный палец. — Что-нибудь ещё? — альфа подхватил с блюдца дольку яблока, и Мило утвердительно кивнул. — Прости, но это всё. Больше точно не влезет. — Ты мой маленький умница, — похвалил Ригор, — Пытки окончены, идём купаться? Дожёвывая фрукт и делая самый старательный вид из всех возможных, омега пытался представить себе, что делать дальше. Но потом сдался, отмечая про себя, что гораздо легче искать выход вместе с мужем, чем биться самостоятельно. — Дело в том, — сказал он, теребя край штанов и смотря в сторону, — Мне надо вымыться ещё и... внутри. Чтобы принять тебя. Альфа накрыл его ладошки своими, успокаивая нервные движения. — Хочешь сказать, что особи моего пола на данное мероприятие не допускаются? — понял он. — Да. Но мне нужен твой запах. Что делать? — Давай подумаем, — Ригор взял Мило за подбородок, чтобы тот наконец посмотрел прямо в любящие глаза, — Я просто пойду с тобой. Как тебе такой план? Омега опустил веки. — Слишком смущающе. Я даже Алану не разрешал, всегда всё сам делал. — Почему? — Это странно. Поза, ощущения, действия. И может быть немного грязно. — Поэтому ты должен проходить через это один? Вот они. Аргументы, которые в пух и прах разбивали всё, что Мило успел себе напридумывать и чего заранее испугался. — Мы можем хотя бы попробовать, — предложил альфа, — Уверен, ничего такого в этом нет. Ты прекрасен в любых позах и действиях. Мило спрятал разгорячённое лицо на шее заботливого супруга. И как можно не хотеть с таким соития? Он просто трус. Нужно себя перебороть. Купальню после вчерашнего почистили и наполнили новой тёплой водой. Высокопоставленной чете оставалось только догадываться о том, что подумали слуги, обнаружив "беспорядок". Но Мило не отвлекался на это, погружённый в собственные противоречия и терзания, а Ригору по большей части было всё равно. Альфа усадил омежку на широкую деревянную скамейку, замечая, что она слишком жёсткая и обязательно нужно её заменить. Парень подтянул коленки к подбородку и обвил голени тонкими ручками. Ригор старался смотреть мужу в лицо, иначе выдержка закончилась бы, даже не начавшись. — Там в углу в коробе лежит... Не важно, принеси всё, — попросил Мило. Альфа извлёк мешок из тёмной кожи какого-то крепкого животного, металлический наконечник, по форме подходящий к горлышку мешка, маленькие песочные часы, небольшую ёмкость с жёлтой вязкой жидкостью и предмет неизвестного назначения. — Наполнить водой? — затребовал следующую инструкцию Ригор. — Ага, — омега немного покраснел. Всё это странно и нелепо. Учитель говорил, что нельзя даже намекать старшему на подготовку. Сам помылся, сам растянулся, и, что называется, готов к употреблению. В это время альфа разбирался с кожаным мешком. Он опустил изделие в чашу и пузырьки воздуха устремились на поверхность. Мило взял в ладони наконечник и попытался согреть железо дыханием. У него никогда не получалось. Поэтому практически всегда было неприятно ощущать холод постороннего предмета. — Давай помогу, — предложил Ригор и забрал из тоненьких пальчиков вещицу. Мешок он держал на весу. Омега изучал его слегка затуманенным взглядом. Затем тряхнул головой, откупорил бутылочку с маслом и, макнув туда указательный палец, завёл руку за спину. У альфы челюсть от такого манёвра отвисла. — А можно... Я? — запинаясь, поинтересовался он. — Нет. Сейчас нет. Позже, когда я буду чистым, да. Наверное. Не знаю, насколько это нормально для тебя. — В смысле? — не понял Ригор, — Ты собираешься заняться сексом без растяжки? Пропихнув в задний проход пальчик, Мило подвигал им вперёд и назад, убеждаясь, что наконечник пройдёт без особых затруднений. — Мне говорили, что альфы в подготовке не участвуют, — объяснил омега, — Видимо, все, кроме тебя. — Как можно не использовать такой интимный момент, чтобы ещё раз доказать, что я люблю тебя? — удивился Ригор. Парень пожал плечами. Про любовь ему никто ничего не говорил. От этого появились проблемы с ориентацией в этом сложном чувстве. — Всё, хватит болтать, — решил он слишком серьёзно, — Надень наконечник и дай мне. Альфа понял, что супруг не настроен ни на шутки, ни на ласки. Ну и ладно. Позже он всё возместит. Мило улёгся на левый бочок и подогнул по себя ножку. Ригор воспользовался ситуацией и уложил маленькую головку к себе на колени. Мастерскими движениями омега пристроил мешок и приподнял его, чтобы вода начала струиться внутрь. — А что это за предмет? — спросил альфа, указывая на продолговатую деревянную цилиндрическую штучку с верёвочкой на конце. — Пробка. М-м, — неприятные покалывания от проникающей в кишечник влаги стали ощутимыми. — Что? Больно? — забеспокоился Ригор. — Да, немного. Но это обычно, — сказал Мило, снова морщась. — Тогда нужно прекратить! — Почему? — Странный вопрос. Потому что больно. — Другого способа пока не придумали. К тому же, я не сахарный, не растаю от того, что немного потреплю. Наблюдая за тем, как наконечник уступает место пробке, альфа подумал, что это в какой-то степени может быть сексуальным. Если бы только омежка тихонько не поскуливал от судорог. — Ты сам до этого додумался или кто-то подсказал? — Ригор перевернул колбу песочных часов и положил ладонь на чуть вздувшийся животик. Мило глубоко задышал и взял её своей ладошкой, начиная круговые движения по болезненной области. Вопрос в их ситуации смело можно было назвать риторическим. Ещё один повод познакомить собственный кулак с родственниками со стороны мужа. Будут знать, как обесценивать страдания собственного ребёнка. — И как часто ты это делаешь? — спросил альфа, кивая на опустевший мешок. — Почти каждый день. Я же не знал, когда ты захочешь... взять меня, — глубокий вдох и медленный выдох, — Перед свадьбой вообще заставили три раза. — Теперь понятно, почему в тот день ты выглядел таким запуганным, — продолжая поглаживать животик, Ригор свободной рукой мягко повернул голову омеги, чтобы встретить огромные синие глаза, в которых утонула грусть, — Хватит. Теперь будем доставать эти орудия для пыток маленьких омежек только, когда точно договоримся о сексе. — А вдруг... — Не вдруг. Я сказал, хватит, — мягко настоял альфа, поглядывая на почти добежавший до нижнего отсека песок, — И вообще следует поинтересоваться, насколько это нужно. Тебе кто присоветовал данный обряд? — Лекарь, который был ещё у нас. Он и научил, — Мило поёрзал, пытаясь избавиться от не очень комфортных ощущений и воспоминаний. — Всё, золотко, скоро пойдём, — попытался отвлечь его Ригор и придумал новый вопрос, — Что ещё ты делаешь, превозмогая боль, чтобы мне понравиться? — Ничего, — признался омега, — Волосы у меня, к счастью, на теле вообще не растут. — А то что бы было? Мило повернул голову обратно к торсу супруга, делая вид, что дышит для спокойствия. На самом деле он просто не хотел думать о том, что бы было. Но ведь Риг интересуется не для того, чтобы пользоваться? Ему ведь просто интересно. — Омега брачного возраста должен выглядеть безупречно. Область с волосками намазывают горячей смолой, ждут, пока засохнет и резко отрывают. Это раз в сто больнее. Мне показывали на другом омеге, он так мучился. Или просто вид делал, чтобы меня подготовить. Говорят, со временем ко всему можно привыкнуть. Потом ведь всё снова отрастает. Отлично. Теперь появился повод зверски расправиться не только с роднёй, но и с бывшей прислугой. — Если у тебя всё-таки начнёт что-нибудь расти, малыш, — решительно начал Ригор, Мило испуганно затаил дыхание, — То я буду лично пересчитывать каждый волосочек. Только попробуй оторвать хоть один, — с притворной строгостью пригрозил альфа, — Уж в выдирании волос, не исключено, что с частичками этой замечательной кожицы, я точно смысла не вижу, — старший нежно прижался губами к вспотевшему лобику. Омега немного расслабился. Уж кто-кто, а Ригор обязательно его защитит, в этом он не сомневался. Оставалось только не рассердить его, и всё будет хорошо. Последняя песчинка покинула верхнее отделение. Сошлись на том, что альфа отправится в уборную вместе с мужем, чтобы обеспечить ненастыное обоняние, но отвернётся и заткнёт уши. Ригор не видел ничего стыдного в отправлении естественных нужд, но уступил супругу, и так уже смущённому до предела. — И зачем тебе со мной возиться? — вслух рассуждал Мило, потихоньку поднимаясь, пока припухшее пузико всё ещё придерживала твёрдая, но нежная рука. — Я поступаю так из любви к тебе, — ласково проговорил альфа, подавая свободную ладонь для того, чтобы омега мог удобно опереться. " — Отец, не надо, пожалуйста! — плакал маленький омежка. — Я делаю это из любви к тебе, потом спасибо скажешь за науку! — свист упругого прута резанул слух." Мило дёрнулся в объятьях Ригора. Глаза в мгновение заполнились слезами, и две крупные капли скатились по бледным щёчкам. — Золотко, ну что случилось? — прошептал альфа, снова начиная наглаживать животик, — Забирайся ко мне на ручки, сейчас мы это закончим. Крепко обхватив шею любимого, парень приложил много усилий, чтобы не разреветься. И ещё больше, чтобы выгнать из головы обитающий там долгие годы призрак прошлого. ••• Вопрос "как обычно начинается секс?" не то чтобы мучил, но навязчиво заглядывал в мысли неопытных молодых людей. Мило читал огромное количество книг, где альфа просто набрасывался на омегу, с размаху входил, с налёту кусал, а человек в нижний позиции только и успевал поскуливать от смеси ощущений. Меньшее количество историй обладало более сознательным героем сильного пола, но там сцена соития описывалась одной стандартной фразой "а потом они слились в любовном танце тел и альфа сделал омегу своим". Сказывалось нежелание подробно говорить о табуированной теме. Ригор подобной литературой не интересовался. Во время беседы с папой, поминутно сглатывая слюни, он примерно понял, как действовать. Но именно начало всё ещё оставалось покрыто пусть не туманом, но лёгкой дымкой. После ещё одного совместного купания, уже без эротического подтекста, омегу закутали в огромное полотенце (специально для него купили, чтобы не мёрз, пока сохнет). Затем они заняли излюбленную с недавнего времени позицию: старший прислонился спиной к изголовью кровати, младший устроился между его ног, лицом, что называется, наружу. — Мы забыли пузырёк с маслом взять с собой. Я понимаю, что из меня и так льётся смазка. Просто так спокойнее будет, — проговорил Мило, медленно откидывая голову на плечо супруга. — У меня подготовлены гораздо большие запасы. Ещё и с разными вкусами, — шёпотом сообщил Ригор, — И всё-таки ещё заживляющая мазь. — Не нужно. Хочу себе шрам. Метка не оставалась зияющей раной навечно. Через некоторое время укус заживал в виде небольшой ранки, если обрабатывался, и в виде изящного шрама, если нет. Тут уж выбирал омега, потому что биологический вопрос был уже решён на всю жизнь, оставался только эстетический нюанс. Природе было всё равно, как давно произошёл "любовный танец тел", если метка случилась, омега становился навечно привязан к альфе. А дальше – дело вкуса. Кто-то обновлял любовный знак регулярно или как придётся. Кто-то ставил вторую и даже третью отметку, но они уже не выполняли функций той, которая появлялась при соблюдении всех условий: течка, плюс секс с проникновением, плюс важность места, а именно основание шеи с левой стороны. — Ты уже всё решил без меня? — усмехнулся Ригор, — Да ты у нас настоящий метководитель. — Моя шея, мне и решать, — в тон ему, но более слабым голоском ответил Мило. — Ты абсолютно прав. В любом случае, я не планировал кусать сверх необходимого, — поделился альфа, — Но не вышло. Омега вынул ручку из-под полотенца и понюхал ещё свежий синячок. — Немного тобой пахнет. Если все метки будут так благоухать, то искусай меня от запястья до виска. Ригор вздохнул и поджал губы. — Я уверен, что это был единичный случай слабости затопленных похотью мозгов. Нужно всё обсуждать заранее. — Мне кажется, за эти два месяца мы уже заобсуждались, — Мило сдвинулся назад, намеренно задевая уже слегка привставший член мужа. — Лисёнок, — протянул альфа, зарываясь лицом в густую шевелюру, — Есть какой-нибудь план? — Не особо, — признался омега, ощущая, что руки, обхватывающие его поперёк груди и талии, приятно сжимают. — Тогда слушай, — Ригор немного сместил голову Мило в центр, чтобы удобнее было переходить от ушка к ушку, шепча нежности. Он делал так в особо интимные моменты, — У нас есть масла из ореха, олив и семечек. И твой сладенький сок, я его немного чувствую сейчас. Они сделают твою дырочку готовой. Омега дрогнул, выдыхая подобие стона, только не от боли, как около половины часа назад, а от ощущения мурашек, стремящихся сверху вниз, к тому месту, про которое супруг только что упомянул. — Да, малыш. Будешь издавать подобные звуки для меня, — одна из рук залезла под полотенце и нащупала полутвёрдый сосок, — Пока я начну заботиться о тебе пальцами. Мило ощутил острую необходимость за что-то подержаться. Удержать себя в этой реальности. Он скомкал в кулачках штанины мужа, пытаясь не отвлекаться от шёпота. Который, впрочем, прерывался для поцелуев за ушком и посасывания мочки. — Медленно. Буду тебя растягивать, чтобы маленькая попка подготовилась к моему большому члену. Сначала один палец, этот, — альфа нажал на бордовую горошину указательным, — Вперёд и назад, внутри и снаружи. Ты примешь его полностью, как хороший мальчик. — Да-а, — сорвалось с приоткрытых губ заворожённого омежки. — Дальше будут два, — сосочек зажали мягкие подушечки, — Когда упругие стеночки привыкнут, разведу пальцы рогаткой. Выгибаясь натянутой тетивой, омега засопел, но вскоре сильные руки вернули его обратно. — Вот какой умница. Хочет мои пальчики уже сейчас? — Хочу! — на вдохе прохрипел Мило. — Малыш, в горлышке пересохло? — заметил Ригор, — Нужно спасать мой любимый ротик. Со спасительной миссией в рот парня проник язык, принося с собой живительную влагу, которой, действительно, вдруг враз перестало хватать. Но тонкие губки его не отпустили и язычок поменьше и порозовее устремился с ответным визитом. Немного жаднее обычного подавался альфа вперёд. А Мило встречал его с мягким сопротивлением, поэтому получалось идеально. — Масло спрятано у меня в мастерской, — пытаясь немного успокоиться после нескольких чмоков, сказал Ригор, — Я схожу за твоим подарком. С большим трудом отлепился он от любимого. Мило, чтобы не терять время, озаботился принятием нужной позы. К несчастью, он позабыл все свои размышления и поступил по инструкции учителя: подчинительно. Стянул полотенце, скрутил его валиком, насколько это было возможно с дрожащими от предвкушения пальчиками. Улёгся на него бёдрами, выставляя напоказ пятую точку, и решил приспустить штаны. Но его настигла широкая ладонь альфы. — Золотко, у нас каждый занимается своим делом, — шутливо пожурил он, — Я о тебе забочусь, а ты производишь для услады моих ушей те звуки маленького щеночка, — склянки звякнули, когда опустились на покрывало, — Если что, я не имел в виду, что тебе нужно притворяться и делать это только потому, что я сказал. Положение мужа не устроило Ригора. Но его желание – первостепенно. И всё-таки старший решил уточнить: — Золотко, хочешь так? — руки взялись за выступающие рёбрышки, ведь омега с силой втянул ноздрями воздух. — Не знаю, — признался Мило, — Меня так учили. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — заметил альфа. — Я не знаю, — громче повторил омега, — Наверное, не очень. Услышав, что хотел, Ригор удовлетворённо кивнул и поднял младшего, так что он оказался на коленях. — Тогда это мы уберём, — полотенце улетело в сторону стола и оказалось под ним, — И уложим тебя на бочок. Так ты легко сможешь принять пальцы. А потом придумаем, — объяснил альфа, тут же исполняя задуманное, пристраиваясь за Мило. Оказавшись в позе ложек, в которой они иногда засыпали, омега окончательно разомлел. Одну руку Ригор оставил для подготовки, вторую вытянул под шеей омеги, и тот тут же ухватился за неё ладошкой. — Не бойся, малыш, — попросил Ригор, — Всё будет медленно и нежно. И ты будешь мне говорить, если потребуется остановка. — Я не боюсь, — заявил Мило, — Думаю, я готов. — Мой храбрый омежка, да? — шёпот опалил правое ушко, и на уровне поясницы закопошилась ладонь. — Помоги мне немножко, развяжи свои штанишки, как послушный мальчик, — альфа понадеялся, что любимый воспримет это как игру и не потащит идею о послушании в повседневность. В любом случае, это можно будет обсудить позже. Омега не провозился с завязкой на животе и минуты. — Умница, — похвалил Ригор, проникая по хлопковую ткань, — Мой хороший, мой любимый мальчик. Ладонь не сильно захватила горсть одной из мягких половинок и отвела её слега в сторону. Из Мило вырвался стон на высокой ноте. — Вот так. Идеальная мокренькая попка, чтобы я о ней позаботился. Давай разденем тебя полностью? — предложил альфа с такой интонацией, что омега мог бы легко отказаться. Но он закивал и помог избавить ноги от мешающей сейчас вещи. Ригор пока остался в штанах, чтобы они хоть как-то обуздывали его восстающий против догрворённости "медленно" орган. — Какое маслице ты хочешь? — он завёл руку за спину и зазвенел пузырьками. — Из семечек. Буду пирогом с черешней, — улыбнулся Мило. — Ты будешь самым милым красивым пирожком, — альфа мазнул мизинцем по ягодице и собрал немного смазки, только что покинувшей тесного омежку. Затем слизал каплю, — М-м-м. Ещё и вкусненьким. Внезапно омега вспомнил про один из наиболее ярких снов. — Дай свою руку, — попросил он, и Ригор покорно протянул конечность. Мило согнул его пальцы и приблизил к лицу – в комнате уже властвовали вечерние сумерки. Ногти были все как один острижены под корень. — Я тебя люблю, — проговорил парень от избытка чувств. — Я тоже люблю тебя, — альфа неторопливо чмокнул фарфоровое плечо. Младший заворочился, хрустнул спиной наконец улёгся наиудобнейшим образом. — Сейчас будем начинать, — Ригор вложил во фразу вопросительную интонацию, чтобы омега смог возразить, если что. Но тот коротко кивнул. Альфа пристроил склянку в руку, которая располагалась под шейкой. — Откроешь? — спросил он, продолжая передавать супругу контроль над ситуацией. Тот излишне торопливо вынул из баночки пробковую затычку. Ригор подставил ладонь, пролил на пальцы немного масла и потянулся вниз: — Хорошенько увлажним дырочку, чтобы не обидеть маленькую попку. Мило выпустил ещё порцию смазки. Возбуждение дало организму сигнал выробатывать больше природного сока. Биологическая сущность омежки же не знала, что альфа дополнительно три банки масла припас. Ладонь мазнула между мягких половинок, мизинец задел колечко ануса, тут же сжавшееся от неожиданности. — Тш-ш-ш, тише. Не больно? — Ты ещё ничего не сделал, — слегка задыхаясь, заметил омега. — Твоя правда. Тогда позволь начать. Парень сдвинул правую ногу в сторону, чтобы дать лучший доступ к нежному месту. — Попытайся расслабиться, — напомнил Ригор, и, собрав на указанный всю нашедшуюся влагу, приставил подушечку к внешнему сфинктеру. — Давай вместе вдохнём, а на выдохе я войду, — альфа прислушался к сосредоточенному сопению и уловил еле заметный кивок. Они так и сделали, но палец не справился с давлением тугих стеночек. О применении большей силы в этом случае и речи быть не могло. — Прости! — встревожился Мило, — Ещё раз, я буду стараться! — Нет, золотко, не извиняйся. Конечно мы будем пробовать столько раз, сколько потребуется. Не переживай так, лучше прикрой глазки и впусти меня. — Хорошо. После второй и третьей попыток, когда палец преодолел только один слой мышц из двух Ригор решил, что нужно что-то поменять. — Малыш, повернись ко мне, — попросил он, — Хочешь остановиться? — Нет! — с тихим ужасом прошептал омега, — Пожалуйста, дай мне ещё хоть один шанс! — Так, лисёнок, успокойся. Посмотри на меня, — альфа положил широкую ладонь на зарумяневшуюся щёчку, продолжая поглаживать пальцем то сжимающийся, то разжимающийся анус, — Если не получится сейчас, то мы попробуем завтра, через неделю, через несколько минут, в конце концов. И в этом нет твоей вины. Ничьей нет. Просто прислушайся к себе и скажи мне, когда будешь готов. — Ладно. Тёплые мягкие губы прижались к вспотевшему лобику. Затем спустились ниже, но не соединились с бледными губками, давая возможность омеге сосредоточиться на чём-то одном. — Вот сейчас! — торопливо проговорил Мило. Первая фаланга вошла на удивление легко. Парень ахнул, сжал её и разжал, что-то простонал. — Иди ко мне, — Ригор прижал хрупкое тельце ближе к себе и младший инстинктивно закинул левую ножку ему на бедро. — Дальше! — попросил омега, продолжая считывать свои ощущения. Палец скользнул глубже. Боли не было. Но и чего-то, сносящего сознание и заставляющего задыхаться тоже. Тем временем указательный погрузился в задний проход до основания. — Как ты? — справился альфа. — Растягивает. Только приятнее, чем я сам или вода, — поделился Мило, выдыхая стон от того, что палец начал сгибаться, нажимать на бархатные стеночки, словно в поисках чего-то. — Где же твоё сладкое местечко? — продолжая ощупывать тёплую мягкую поверхность, поинтересовался Ригор. — Что? — не понял омега. — У тебя там где-то бугорок со множеством чувствительных окончаний. Когда я найду его и надавлю, тебе станет очень хорошо. Как при мастурбации, только намного лучше. Лекари пока не знают, что это такое, но разбираются, — объяснил альфа. Мило подался назад. Никаких фиерических ощущений. — Может, он выше? — предположил парень, заинтересованный описанными последствиями. — Не переживай, от меня не спрячется, — успокоил его Ригор. Они немного помолчали. Альфа продолжил серию ритмичных нажимов и надавливаний, омега буквально прилип к сильному телу супруга. Свободная могучая рука легла на спинку, придерживая. Иногда Мило издавал тихий звук, похожий одновременно на всхлип и стон удовольствия. Первые пару раз старший спросил, всё ли в порядке, но затем привык и перестал. — Сможешь принять второй для меня? — прошептал Ригор, а затем лизнул кончиком языка покрасневшую мочку ушка, — У тебя получается так хорошо. — Ага, — младший прикрыл глаза и пару раз глубоко вдохнул рядом с шеей мужа, — Да, я могу. Палец выскользнул из горячего прохода. К указательному присоединился средний, и давление на сфинктер стало ощутимее. Но омега применил опыт прошлого раза и расслабился, приподнимая попку. Альфа не успел сориентироваться и пальцы плавно вошли сразу на половину. Мило застонал громче. — Вот и мой щеночек проснулся, — Ригор погладил спинку, наблюдая на личике младшего блаженную улыбку, — Сожми их. Парень повиновался. Старший чуть отвёл пальцы назад, а затем медленными поступательными движениями начал бороздить узкое пространство. Большим прижал местечко под проходом, чем вызвал ещё один сладкий стон. — Золотко, родной мой, — шептал альфа. Омега постепенно начал чувствовать. Приятное давление везде, где было нужно, скользкие проворные пальцы, которые он сжимал и разжимал, расслабляясь всё больше и пропуская их глубже. На живот Ригора вылилась капелька предэякулята из члена Мило, который ещё на первом пальце окончательно затвердел. — Хочу третий, — заскулил омежка, — Пожалуйста, Риг! — Нетерпеливый мальчик, — альфа перестал двигаться, — Сейчас кое-что будет. Он немного выждал, чтобы усыпить бдительность любимого и развёл пальцы "рогаткой", не забывая прижать большим место под дырочкой. Горячая смазка хлынула наружу, но встретила преграду. Ригор тихонько зарычал и начал выводить расставленные пальцы, чётко следя за сопротивлением стеночек, чтобы не порвать омежку. Омега взял самую высокую ноту за вечер, продолжая поскуливать, когда попка снова опустела. — Малыш готов к трём? — Да! Альфа хитро улыбнулся. — Попроси меня, как послушный мальчик. Парень непонимающе на него взглянул, но усмотрев озорные искорки в лучистых глазах, приоткрыл рот и обвёл язычком нижнюю губу. — Я был таким хорошим для тебя, — то ли проговорил, то ли простонал он, — Верно? — Да... — Хочу быть ещё лучше. Растяни меня как следует, чтобы потом заполнить, — приподнимая бровки, томно произнёс Мило. Что-то щёлкнуло, переключая режим ласк. Альфа мягко толкнул мужа на спину и навалился сверху, быстро потираясь пахом о пах. Штаны всё ещё были при нём, правда былую пользу уже не приносили – оттопырились и намокли. Тем не менее стимуляция происходила, и омега довольно отмечал, что это он довёл старшего до такого состояния. — Мой! — рыкнул Ригор так, что у парня дыхание перехватило. Возможно, это случилось и потому, что он ощутил приближение оргазма. — Мой! Только мой! — остервенело повторял он, — Говори! — Твой... — пискнул Мило. — Громче! — Твой! Тво-о... О-о-о, — омега брызнул белой жидкостью между потными телами. Пара капель попала на местечко рядом с соском. Поймав расфокусированный взгляд омежки и не разрывая зрительного контакта, альфа слизал их, заодно захватив и пососав бордовую твёрдую горошину. Штаны сослужили службу полотенца и повторили его судьбу. Тщательно вытерев сперму – Ригор бы вылизал всё, но времени оставалось не так много – он запустил их под тот же стол. — Ложись обратно. Бенефис внутреннего альфы окончен, — сказал старший, возвращаясь в безобидную позу на боку и привлекая к себе любимого. — Жаль, — тихо проговорил Мило, — Я его люблю. Он взял ладошками красное от напряжения, но такое родное лицо и поцеловал успевшие высохнуть губы. Ригор ответил, не подключая язык, чтобы не отклониться от главного курса окончательно. Запечатлев момент сладостного напряжения, он отстранился с чмоком и спросил: — Кто-то тут что-то говорил про третий палец? Мило глянул вниз. — Да, думаю трёх будет достаточно. Наверное. — Золотко, если твои расчёты не оправдаются, мы вернёмся и будем растягивать твою попку, пока она не станет готовой для него. — Ага. Пошарив по верхней части кровати, альфа нащупал затерявшийся флакончик с маслом, откупорил и вылил около четверти прямо на немного приоткрывшуюся дырочку. Затем снова начал с указательного, постепенно, но быстро переходя к двум. Омега уже и без заигрываний умолял о большем, прогибаясь в спинке и подаваясь назад при каждом движении пальцев. — Тише, малыш. Не резвись так, моя выдержка такой проверки не вынесет. — И ты решил испытать мою? — капризно спросил Мило, — Добавь третий, Риг, пожалуйста! — Хорошо, уговорил, — усмехнулся Ригор, — Только и правда, остановись. Не хочу тебя поранить. Омега послушался. Он пребывал в состоянии экстаза, наслаждаясь настоящим и мысленно заглядывая в ближайшее будущее. Секс с Ригором не походил ни на одну книгу. Вообще ни на что не походил. Внезапно парень понял авторов цитаты про любовный танец тел. Чувств настолько много и все они одновременно оседают в помутневшем от течки сознании, что заметить каждое по отдельности и записать просто невозможно. Хотя, наверное, можно, но картина тогда останется неполной по большей части. Когда три пальца, нежно толкающиеся глубже основания, раскрылись, а в животик в который раз упёрся возбуждённый член, Мило решил, что пора переходить к следующему этапу. Он самостоятельно снялся с руки супруга и перекатился на сухую сторону кровати. — Уже уходишь? — усмехнулся Ригор, подползая к нему. — Нет, — удивлённо ответил омега. — Малыш, я пошутил. — Прости. Ничего не соображаю, — помотав головой, парень потянулся к бутылочке с маслом. — Спасибо за комплемент, — альфа навис над лежащим на спине омежкой, — Поможешь мне добраться до такого же состояния? — Помогу. Только есть одно условие, — принимая правила игры, ответил он, — Тут один красивый молодой человек обещал меня укусить. Вот здесь. Ригор лизнул указанное место. — Поздно. Теперь я собираюсь сделать тебя своим. И ты будешь мой. Навсегда. — Я бы предпочёл навечно. Альфа проник языком в болтливый ротик, отвлекая любимого от пристраиваюшегося к пульсирующему входу члена. Масло из баночки снова вылилось на промежность Мило. Он распахнул глаза и смазал поцелуй. — Золотко... Не смотри туда. Я здесь, выше. Давай, — Ригор дождался зрительного контакта и облизнул губы, — Сейчас? Парень заворожённо кивнул. — Как мы договаривались? — спросил альфа, — Вместе вдыхаем, и на выдохе я вхожу. — Да. — Да. Я люблю тебя. Мило ответить не успел. Большая головка мягко толкнулась и преодолела первый сфинктер. Прямо как холодный наконечник в первый раз, когда врач с размаху ввинтил его даже без масла, обучая юного омегу внутреннему омовению. Как огурец, который под смех и улюлюканье жестоких ровесников Рандольф попытался запихать спящему маленькому мальчику. Как тот прибор при проверке невинности. Тупая, долгая, ноющая боль. Смесь стыда и страха, запечатанные в подсознании, кажется, навсегда. — Нет! — со всей силы крикнул младший и сжался так крепко, что из обеих ноздрей потекла кровь. Он тут же почувствовал, что головка члена исчезла. Сквозь звон в ушах слышались взволнованные возгласы. А тело всё никак не хотело осознавать, что опасности нет и что можно не напрягаться так сильно. — Мило? Мило! Родной мой, любимый, ответь! — пытался Ригор снова и снова. Он видел, как маленькое тельце скрутило судорогой, как вытекшая кровь засыхала над верхней губкой. Но не смел притронуться к бедному малышу. — Золотко! — громче позвал альфа. Наконец до него дошло, что нужно бы позвать лекаря. Запутавшись в одном из покрывал, он буквально сполз с постели и, пошатываясь, бросился к двери, забыв о собственной наготе. — Не уходи! — ещё громче закричал омега, — Прости меня! Накажи, побей, сделай, что хочешь, я буду самым послушным, только не оставляй меня! — Да что же ты говоришь такое, милый, — Ригор устремился обратно, укладывая резко севшего парня на подушки, — Ты не виноват, всё хорошо! — Нет! — игнорируя сбегающие посекундно слёзы, Мило вцепился в него, закидывая ногу на бедро, — Давай попробуем ещё раз, ты обещал! — Малыш, у тебя кровь. Тебе нужно отдохнуть, — ослабевающим голосом проговорил альфа, чувствуя, как муж тянет его в минуту ставший вялым член. — Не нужно! Всё в порядке, — замотал головой парень, от головокружения потерял равновесие и плюхнулся на спину. Воспользовавшись этим, Ригор развёл его руки в стороны и удержал своими. — Мы не будем заниматься сексом сейчас, — чеканя каждое слово, произнёс он, — Ты не виноват. Просто так произошло. Это ничего не значит. Мило моргнул пару раз, потом скривился и зарыдал. Ещё как значит. Поначалу он пытался сдерживаться, но когда Ригор завернул его в тёплое одеяло и прижал к груди, заревел, как ребёнок, протяжно завывая и громко всхлипывая. Альфа укачивал его, целовал и давал выплакаться. Руки гуляли по тёмному темечку и вздрагивающей спинке, далеко от места, которому в последний час было уделено столько внимания. — Дыши, маленький мой. Старайся дышать, хорошо? Мы со всем справимся, ты только дыши.