Маленький цветочек

Ригор, единственный сын и потому наследник правителя приморского города Эвы, устало закатил глаза, вздохнул и положил голову на подготовленный кулак. — Держи осанку, забыл, где находишься? — сквозь зубы проговорил Осберт, отец Ригора. Парень метнул заинтересованный взгляд на родителя и с милой улыбкой тихо спросил: — Если ты мне скажешь, что серьёзно решил принять его предложение, я восприму это как знак того, что ты устал и тебе пора уходить. Он же предлагает купить у нас земли за бесценок! — Тш! — шикнул пожилой альфа, — Перед нами слишком важный человек, чтобы прогонять его сразу. Сиди и слушай. Ригор снова закатил глаза, но выпрямился и мило улыбнулся говорящему. Они с отцом находились на обычной утренней "аудиенции с важными людьми". Прямо сейчас альф донимал "важный человек", предлагающий взять в аренду их землю, что-то на ней посадить, что-то вырастить... Ригор не слушал. Он ещё в первую минуту прикинул, сколько сейчас дохода приносит этот участок суши и сколько он стоит по-настоящему. Поэтому дальше купца не слушал, парень не привык рисковать ради призрачного шанса наживы. Однако нужно было дослушать выступление до конца, затем проводить гостя к столу и торжественно отобедать, и только потом сообщить ему, что, к сожалению, по какой-то причине, естественно, никак не зависящей от него и его прекрасных качеств, его предложение не может быть рассмотрено. Ригор считал данную деловую традицию бессмысленным и слишком затяжным ритуалом. Зачем тратить время и деньги на того, кого всё равно собираешься выгнать? И парень утонул в собственных мыслях, как неоднократно делал в таком случае. А подумать было о чём. Сегодня вечером или завтра утром в замок должен был явиться его жених. Обстоятельство это Ригора настолько обескуражило, что он пока не решил, как к нему относится. А ведь прошла уже целая неделя с момента, когда отец сообщил ему "радостную новость". Хотя договорные браки в их среде не были редкостью, парень всей душой желал избежать этой участи. Потому что живое сердце молодого альфы томилось в клетке ежедневных рутинных обязанностей, половину из которых составляла вежливость к вышестоящим чинам. И он надеялся, что хоть такая интимная часть жизни, как семья, будет организована не для деловых целей с вкраплением фальшивых доказательств истинных чувств. Но, видимо, не судьба. Ригор не хотел обычных для аристократического города холодных супружеских отношений. Конечно, он не был омежкой, мечтающим о прекрасном принце. Но желал взаимности, взаимоуважительной любви и поддержки. Чтобы спрятаться от ненавистного притворства политической жизни пусть даже на несколько часов. Его папа-омега заронил надежду в пылкую мальчишескую душу. Когда Ригор был маленьким, Режинальд, так звали родителя, относился к нему бережно, ласково и очень нежно. Редко такое встречалось в кругу верхушки власти, обычно дети отдавались няням и учителям, а с родителями общались реже, чем заезжающие в город купцы. Но Режинальд настоял на своей модели воспитания, и пока Ригор был маленьким, он купался в лучах любви и заботы. Потом, правда, Осберт всё равно нанял сыну многочисленных учителей и наставников, и общение с папой-омегой резко сократилось. Но юный альфа продолжал поддерживать тёплые отношения, ежедневно посещал Режинальда, впавшего в немилость мужа после того, как не смог больше родить. Итак, Ригор желал семью с "неделовыми" отношениями. Не только ради сухой биологической функции — продолжения рода. Хотелось чего-то большего, чем просто совместные течки и гоны. Но наследник понимал, что с точки зрения его будущего мужа всё выглядит не так хорошо. Его, вероятно, забрали неожиданно из привычной обстановки, ничего толком не объяснили. А то, что рассказали, вероятно, вовсе не предполагало дальнейшего сотрудничества в плане развития чувств. Нужно будет, как только приедет, успокоить его. Интересно, отец даст пообщаться с омегой наедине до свадьбы, или испугается? Осберт и правда слегка нервничал. Строптивый характер сына беспокоил и не всегда давал спокойно вести дела. То он заявлял, что на балу ему скучно и он хочет спать. То предлагал в обход обычая отменить церемонию ежегодного награждения первых лиц города, а деньги, выделенные на событие, потратить на "что-то более нужное". Один раз вообще покусился на святое — принёс программу по постепенному снижению налогов. Отец-альфа не считал нужным проводить революционные изменения в укладе жизни, который и так работал. Поэтому за все свои выходки Ригор получал строгий выговор, после с него брали обещание, что никогда больше не будет вытворять подобные вещи. А потом молодой альфа сбегал. Вернуть его и успокоить удавалось только папа-омеге. Вот и сейчас Осберт боялся, что сын сотворит какую-нибудь выходку, и тогда с выгодным знакомством придётся распрощаться. С Ригором была проведена суровая воспитательная беседа, где его проинформировали о том, что он, вообще-то, наследник, и что должен, вообще-то, действовать, согласно интересам города. Однако своим дидактическим навыкам правитель города Эвы не слишком доверял, поэтому приставил к сыну круглосуточную охрану. Чтобы хотя бы не сбежал. "Нужно написать записку, — размышлял Ригор, — и незаметно её передать. Лучше, конечно, придумать какой-нибудь план... Жаль, времени мало" Альфа любил придумывать стратегии по изменению не нравящегося ему строя. Экономические реформы, инновации в культурной жизни города... Больше всего его привлекал проект императора по эмансипации омег. Но все надежды разбивались об одну фразу, с которой начинались подобные мечтания: "Когда я стану правителем города". Нынешний правитель не особо жаловал введение чего-то нового. И ратовал за сохранение традицией везде и всюду. Так что внедрить желаемое в действительное для Ригора пока не представлялось возможным. Что уж спорить о договорном замужестве, когда план налоговых реформ был отвержен... Ничего не лезло в голову. Поистине сложная задача: как сделать так, чтобы не разозлить отца, сохранить свою честь и честь омеги, да ещё при этом выполнить все обязательства, которые наобещали друг другу властители двух городов? С другой стороны, может получиться убедить омегу полюбить его? Если можно заставить человека подписать любой документ (этим искусством владел Осберт и Ригор достаточно быстро научился), то, наверное, можно уговорить и что-то почувствовать? Похоже на что-то призрачное и невыполнимое... Вечером альфа пришёл в покои Режинальда. Он, как обычно, подставил голову под нежные поглаживания и блаженно прикрыл глаза. — Что мне делать, папа? — не в первый и уже даже не в пятый раз спросил Ригор. Режинальд вздохнул. — Дорогой... — омега покосился на охранника, который столбом встал у входа и чисто теоретически мог услышать крамольные речи. — Ты оказался в чудовищной ситуации, которая, к сожалению, стала нормой в нашем мире, — мелодично рассуждал Режинальд. Он остановился, ещё раз обратив взгляд к вездесущему человеку в форме, но затем вернулся глазами и мыслями к сыну и продолжил: — Я счастлив, что мы воспитали тебя достойно, и ты не отступаешь от проблемы, а пытаешься её решить. Но правда не знаю, что здесь можно сделать. К сожалению, — омега грустно усмехнулся, — я ничего не сделал. А ведь наш с отцом брак был точь-в-точь таким же. Ригор нахмурился. — Первым же указом отменю это безобразие, — горячо заявил он. Режинальд мягко разгладил образовавшуюся на лбу сына морщинку. — Это будет очень непросто. Ты же понимаешь. Альфа понимал. — Всё равно. Кто-то же должен исправить ошибки предков. Омега опустил голову и поцеловал макушку сына. — Горжусь тобой. Очень сильно. Ты будешь самым лучшим в мире мужем. Ригор задумался. Да уж, лучшим. Без любви вряд ли. Надо срочно что-то придумать.