•₰⁓Беда на колесиках.⁓₰•

      Проул медленно протянул свою руку к Бамблби, стремясь успокоить и предложить утешение. Но Би, погружённый в свои мрачные размышления, посмотрел на приближающуюся руку и ощутил, как его искра пропустила приглушенный удар. В его восприятии он не видел Проула, не видел своего друга который поддерживал его, а жутко знакомый силуэт. Сине-оранжевая рука тянулась к ниму, напоминающая о забытых ужасах тех бессонных ночей. Это рука хотела схватить его! Эта рука, казалось, вела его обратно в мрак! - Не трогай меня! - Заорал Бамблби, резко ударив по руке Проула. Словно электрический ток пронзил его, и страх выплеснулся наружу. Его голос звучал хрипло и был полон ярости, как будто он сам не узнал себя в этот миг.       Проул пораженный его бурной реакцией, быстро убрал руку, его лицо искажалось от недоумения и он осторожно произнес: - Что стряслось, Бамблби?       Слова друга, как искра, пробудили в мини-боте осознание. Он мгновенно понял, что перегнул палку, его гнев обратился против того, кто не причинил ему вреда. - Прости... - Выдохнул он, избегая взгляда. - Я не хотел… Не хотел поднимать руку.       Сыщик открыл рот, намереваясь спросить, что так сильно задело его напарника, что вызвало такую агрессию, но Бамблби, будто прочитав его мысли, поднялся с насиженного места. Его глаза потерянные и задумчивые, искали точки на полу, где скрипящие доски хранили воспоминания о каждом шаге. - Я пожалуй пойду к себе. - Произнес он, выбирая слова с осторожностью. В каждом его движении сквозила усталость, как будто он пытался сбежать не только от Проула, но и от самого себя.       Двухколесный нехотя кивнул, произнося: - Хорошо, если ты захочешь выговориться, то я всегда готов тебя выслушать. - Внутри него зрелo понимание, что настоящая причина ярости Би осталась за пределами этого разговора. Это что-то ужасное, что больно задевает, и он не сможет сразу открыть душу. Проул чувствовал, как безмолвие между ними заполнило комнату, словно настойка на горьких травках, замедляя время. - Спасибо. - произнёс разведчик. Он неторопливо вышел, открыл дверь и оглянувшись, покинул помещение, аккуратно прикрыв за собой дверь.       Мотоциклист остался сидеть на месте, ощущая, как комок тревоги поднимается в горле. Мысли о Бамблби, его боли, беспокойно крутились в голове, как осенние листья, не находящие покоя. Каждое слово мини-бота звучало как израненный крик, который он не услышал. Ощущение опустошенности заполнило его, как будто он потерял что-то важное, не успев ухватиться за это. Мысли о том, что мучает его напарника, крутились в голове, как старая рана, и он не мог избавиться от нарастающего чувства вины. -/Может, стоило настоять на разговоре?/- Терзал его внутренний голос. Он представлял, как Бамблби страдает в одиночестве и это приносило Проулу мучительное сожаление. Убедившись в том, что агрессия разведчика всего лишь верхушка айсберга, он понимал, что за ней прячется нечто гораздо больше чем можно представить.       Он посмотрел на пустую дверь, за которой исчез Би, и в его голове мелькали образы, полные хлопот и невысказанных слов. Уход гонщика оставил ощущение, что он провалился в провал между ними, темный и глубокий, где скрывались все нерадостные тайны. Сыщик чувствовал, как осознание собственной беспомощности наполняет его трепетом, ведь он не мог сделать ничего, чтобы изменить ситуацию. -/Может, просто дать ему время?/- Пытался уговорить себя Проул, но эта мысль не приносила долгожданного покоя. Его собственная тревога становилась лишь отражением внутренних тревог Би, и это знание отравляло его. Было сложно принять, что можно не знать, как помочь тому кого ценишь.

***

      Бамблби сидел на бетонном диване, его грациозная форма напряглась от внутренней боли. Телевизор молчал, отражая тусклый свет в его механических руках, которые казалось стали тяжелыми от непосильного бремени. Он задумчиво смотрел на них, на свои мощные конечности, способные не только защищать, но и наносить боль. Внутри него разгорались противоречивые чувства — разочарование в себе рвалось на свободу, как волны бурного моря.       Король дорог задумчиво смотрел на свои руки, ощущая, как между пальцами проскальзывают воспоминания о том ужасе, что ему довелось пережить. Каждая царапина, каждый шрам напоминали о позорных моментах, когда он чувствовал себя беспомощным, а злость переполняла его. Он был разочарован в себе, не желая причинять боль Проулу, тому кто ему стал дорог, не смотря на порой их различья.       Но внутри него бушевал ураган ярости к той руке, которую охватила жажда ударить, именно той, что замешана во всех его бедах. Он вспомнил, как когда-то раздвинул ноги, как подчинялся приказам этого придурка. Как позволял использовать свое тело для удовлетворения капризов Сентинела Прайма, самозванца, совершенно недостойного этого звания. Эта гладкая, отполированная рука, казавшаяся идеальной, отравляла его жизнь, растворяя в себе свет и надежду.       Би чувствовал, как ненависть к самому себе расползается по всем его механическим частям, как ржавчина, медленно подтачивающая прочный металл. Он стал пешкой в игре, где ставки были слишком высоки, а цена его собственная душа. Каждый дюйм его тела кричал о боли, о том, что он предал самого себя, став инструментом для достижения чьих-то эгоистичных целей. Этот путь привел его к разрушению, и страх сделать что-то, хоть что-то, чтобы исправить ситуацию, становился все тяжелее.       Он сжимал кулаки так крепко, что металл под покровом его краски трещал от напряжения. Мысль о том, что Сентинел Прайм, самозванец, продолжает наслаждаться плодами его страданий, разжигая внутри него огонь ненависти. С каждой секундой Бамблби мечтал о том, как бы ему заставить Сентинела пережить хоть часть той боли, что он испытывал сам. - Как же всё это достало... - Мини-бот словно в отчаянии закрыл лицо ладонями. - Если бы я мог изменить прошлое, остановить себя и не принимать того решения. Может, тогда бы я не ударил Проула? Возможно, тогда меня бы не мучили эти чувства и переживания?       Но разве он мог что-то изменить? Разве он сам не виноват? Разве его кто-то заставлял соглашаться?