Здравствуй, дедушка

…— Здравствуй, дедушка. За темнотой маски — абсолютно ничего. Никакой реакции — лишь всеобъемлющее спокойствие. Кажется, что он спит — грудь мерно вздымается, голова — кивает в такт дыханию. Его покой ничто не тревожит — ни стремительные порывы ветра, ни воинственные кличи пролетающих мимо кукузавров… …ни ровные, едва не чеканные шаги. — Только не говори бабуле Итцли, что я здесь, ладно? Она с меня три шкуры спустит и права будет. Оророн держится прямо — не как гордый и свободный натланец, нет. Его манеры ближе к профессиональным бойцам, вышколенным, вымуштрованным. Руки за спиной. Голова прямо, плечи назад. Словно Оророн не чудак из чудаков клана Повелителей ночного ветра, а… застрельщик из отряда Фатуи. Нет. Отряда Иль Капитано. — Тебе, наверное, очень скучно здесь одному. В ответ — всё такое же мерное, тихое дыхание. — У нас всё хорошо. Бабуля всё так же ворчит на всех, но уже не такая нелюдимая. Она всё ещё самый сильный шаман в племени, и с её словом считаются даже вождь и старейшина иктомизавров. Да и я делаю успехи. Вроде как освоил особую бабулину технику, и с ткаными свитками управляюсь получше, но… Мне кажется, шаман из меня будет из рук вон. Зато командир отряда Чернов говорит, что я хорошо стреляю. Даже шутил, что из меня бы вышел достойный оперативник. Да, дедушка, Чернов с отрядом остались здесь, и даже кое-как обжились. И да… ты будешь злиться, но Богдан и Миша научили меня пить огненную воду, — Оророн поджал губы и виновато склонил голову. — Гадость редкостная, но ничем не отличается от бабулиных особых благовоний, а местами даже забористей. Замолчав, он какое-то время просто пялился себе под ноги. А после, потеряв всякое терпение, оставил свои «фатуйские» замашки и уселся на верхней ступеньке у Престола Первозданного Огня. Прямо на холодный камень, наплевав на возможные последствия. Прямо у его ног. — Я скучаю, дедушка. Очень скучаю, — Оророн склонил голову набок, упираясь виском в твёрдое, словно камень, колено, обтянутое чуть обветшалой от времени тканью. — И Чернов скучает, и Богдан, и Миша, и все остальные… Бабуля делает вид, будто её это не волнует, но она тоже сожалеет, что всё так получилось. Да и Пиро-Арх… то есть, Мавуика. Она оставила свой пост Архонта полгода назад. Теперь всё держится на Совете племён, но пока всё всех устраивает. Но опять же… Поджав губы, Оророн смахнул с глаз скопившуюся влагу и снова замолчал. За эти два года много чего произошло. Были празднества, были свары между племенами, уход Мавуики «на покой»… Но всё это казалось таким незначительным, что теряло важность на фоне одной-единственной потери. Человек, к которому Оророн прикипел всей своей разбитой в крошево душой, никогда не покинет это место. Не прогуляется с ним по ярмарке Чуэн, не попробует его особый овощной соус, в который Оророн добавил заоблачный перчик, купленный у торговцев из Ли Юэ, не бросит своё многозначительное «Хм!» в ответ на какую-нибудь занятную мысль. Он навсегда останется сидеть здесь, заключённый в тюрьму внутри собственного тела. И это несправедливо. — …я скучаю, дедушка. Где-то над горизонтом загорелась первая звезда из созвездия Трёх Мечей, а воинственный клич пролетающих мимо кукузавров огласил наступление вечера. Оророн поёжился от касаний стылого ветра, забравшегося под накидку, и решил, что наказание от бабули — справедливая цена за вечер, проведённый не дома, и сопли в три ручья. Вот уж и вторая звезда. Третья. И чьё-то касание — тяжёлое, но деликатное, будто отцовская рука, ласково треплющая волосы. — Я тоже очень скучаю, Оророн. Немая сцена, полная непонимания. В разноцветных глазах Оророна — изумление и растерянность. В темноте маски Капитано — два холодных огонька полумёртвых глаз, но взгляд их — на удивление тёплый. — К… как? — Не сиди на холодном камне, не то простынешь, — Капитано поднялся с трона, поправил накидку на плечах и сделал шаг к лестнице. — И да, на самом деле здесь просто смертельно скучно. Оророн глазам своим не верил. Согнав оцепеняющее изумление, он первым делом бросился к Капитано и обнял. Так крепко, как мог. И плевать на холодную стальную фурнитуру накидки и мундира Предвестника. — Ну, ну, Оророн! Где твои манеры? — голос Капитано, всё такой же низкий, густой и тягучий, казалось, обволакивал душу незримым одеялом. Помедлив несколько мгновений, он всё же обнял Оророна в ответ, словно утешая. Успокаивая. «Всё хорошо. Я здесь. Я рядом» Какое-то время они просто стояли и обнимались, пока тьма не заволокла небо, оттеняя холодный блеск созвездия Мечей. — У меня не так много времени. — Прости, — Оророн всё же отлип от Капитано. — Я… — Я понимаю. И… — Предвестник устремил взгляд вдаль, будто встречая саму Ночь на землях Очканатлана. — Бабушка Итцли будет права, если спустит с тебя три шкуры. Я бы поступил так же. — Прости, — Оророн виновато потупил взгляд и почесал затылок. — Но дедушка… почему ты говоришь, что… — Владычица Ночи отпустила меня лишь до рассвета. И я не смогу покинуть Очканатлан… по крайней мере, пока Артерии Земли в Натлане не восстановятся полностью. Но даже так, придёт день, когда Селестия рухнет с небес и власть Роновы ослабнет. И тогда я вернусь, чтоб дожить свой век в спокойных странствиях. Может быть, возьму тебя с собой. Покажу тебе Снежную с её снегами и северным сиянием, вместе посетим фестиваль Сабзеруз в Сумеру и руины Гюрабада в сумерской пустыне. Обязательно попробуем знаменитое «Искушение Адептов», про которое мне рассказывал Одиннадцатый… кстати, знакомиться с ним не советую, увы. И… — …знаменитый храм на самой высокой горе Инадзумы? — И знаменитый храм на самой высокой горе Инадзумы, — Капитано снова потрепал волосы Оророна, глядя на него с почти отеческой теплотой. — Но пока… Где-то вдалеке раздалось зловещее уханье иктомизавра, оглашающее полную власть Ночи над Натланом. Капитано тяжко вздохнул, качая головой. — До тех пор, пока Пьеро не завершит начатое, мой бой с Повелительницей Смерти не окончен. Увы. Я был наивен, полагая, что в объятиях Вайоб меня ждёт покой. Оророн мог поклясться, что слышал зубовный скрежет. При упоминании Повелительницы Смерти от Капитано так и веяло холодным, кисло-металлическим ароматом злобы. — Тем не менее, тебе пора. Бабуля Итцли будет волноваться. …Оророн обнаружил себя всё так же сидящим на холодном камне у Престола Первозданного огня и прислонившимся к колену Капитано — дедушки, — всё так же неподвижного, крепко сжимающего рукоять меча и, казалось, неживого. — То есть… — он осоловело тряхнул головой, прогоняя остаток сна, и потёр лицо, стянутое засохшими слезами. — Хорошо, дедушка. Прости. Обещаю, я буду беречь себя, — он поднялся с камня и выпрямился, снова возвращая себе вид фатуйского вояки. — И постараюсь навещать тебя почаще. А спустившись на несколько ступенек вниз, обернулся и добавил: — Мне не терпится отправиться в путешествие. И ты просто обязан попробовать мой овощной соус с заоблачными перчиками из Ли Юэ.