UNDERASH

Альтермедиа: Санс

      Прошло целых пять лет с момента той судьбоносной встречи. За эти годы столько всего произошло, что порой мне кажется, будто всё это было сном. Мне всё ещё не верится, что мне скоро исполнится девятнадцать.       Фриск ворвался в мою жизнь и поселился в ней, словно смерч. Мы поладили с ним быстро, на удивление. Все монстры практически сразу полюбили его. Он был открытым, доброжелательным и безгранично милым.       Как я и предполагал, король и королева приняли его в семью спустя пару месяцев, пока он не адаптировался. Отец не был этому сильно рад. Как сейчас помню день, когда они нам об этом сообщили. Это неловкое молчание в тронном зале среди золотых цветов до сих пор вызывает у меня приступы нервного смеха. Король улыбался, пока Папстер в своей голове, видимо, раскладывал план по превращению нашего добряка в пыльное удобрение для его драгоценных цветов. — Мне же не нужно переводить то, что папа вас обоих хочет убить? Не буквально, разумеется, — я разрезал эту тишину, подав голос и стараясь избежать всех тех ругательств, что сейчас вылетали из моего отца, как из пулемёта. Король прекрасно понимал каждое слово, а вот королева лишь бледнела от недоумения. — Гастер, я понимаю ваше негодование, но что мы сделаем тогда с этим ребёнком? — она вздохнула. — Мы же не можем выгнать его! Что с ним будет? Он же просто погибнет, если будет один! Как и Чара, если он оказался здесь, значит, что у него были причины, чтобы прийти сюда! Причина в людях, что вынудили его уйти с поверхности, — отец на это лишь тяжело вздохнул. — Папстер говорит, что вы слишком сильно верите в «маленьких людей», — Гастер помассировал лоб. — Но делайте уже, что хотите. Он понимает, что не сможет повлиять на ваше решение.       Так и появился в Подземелье младший принц — Фриск Дриммур. Он не рассказывал нам никогда, почему оказался на горе Эббот, но тем не менее, мы решили ему довериться. Ещё не получив своего нового титула, сталкиваясь с монстрами, что были настроены к нему агрессивно, Фриск проявлял милосердие к каждому, находил подход и выходил победителем без поражённых в каждом бою. Я наблюдал за ним. Мне хотелось понять, какой этот человек. Будет ли он таким же прекрасным и добрым, как наша принцесса? Или же это волчонок в овечьей шкуре, как говорят люди? Но я ошибся во всём. Если Чара искренне хотела считать себя монстром, отрекаясь от своей человеческой сути во всём, то Фриск оставался им. И монстры полюбили его. Очаровательного маленького мальчика, что излучал из себя гармонию и умиротворение. Вокруг него всегда была атмосфера позитива. «Если я отрекусь от человечности, какой в этом будет смысл?» — сказал Фриск однажды. — «Я не люблю людей, хоть и один из них. У нас много недостатков, даже слишком. Но я люблю монстров. Я хочу оставаться человеком с недостатками, чтобы доказать хотя бы самому себе, что мы можем любить тех, у кого их нет, а не завидовать и ненавидеть.» Иногда мне было интересно, что в голове у этого ребёнка. Там явно свой отдельный мир. Монстры — это те, у кого нет недостатков? Забавно.       Я решил сблизиться с ним. Он был удивлён, когда я предложил ему сходить в Вотерфол, чтобы посмотреть на звёзды. — Это свидание? — Фриск лукаво ухмыльнулся. — Для тебя это будет всё, что угодно, малой, — я подмигнул ему. — С тобой хоть на край света, приятель, — он засмеялся.       Я заранее принёс в Вотерфол свой телескоп и поставил на смотровую площадку, где лучше всего можно будет рассмотреть звёзды. Мне захотелось над ним приколоться, поэтому я решил намазать глазок краской. Когда Фриск пришёл, то сразу доверился мне, решив посмотреть в телескоп. — Ого, так круто! — он улыбнулся, рассматривая наше небо. — Это, конечно, не настоящие звёзды, а просто кристаллы на потолке пещер, но они словно меняются каждый раз. — Да, природа этого места невероятна, — я еле сдерживал смех. Вокруг глаза Фриска остался след от краски. — Ты часто приходишь сюда наблюдать за ними? — а он, видимо, ничего не подозревал. — Да, это очередное моё хобби, — повёл плечами. — Меня с детства завораживают звёзды. Хотелось бы мне однажды часами наблюдать за теми, что на поверхности. Уверен, они там могут рассказать куда больше. — Хочешь изучить космос? — Можно и так сказать. Это очень интересно, поверь мне, — я и сам посмотрел в телескоп. — Звёзды могут многое рассказать, — Фриск задумчиво качнулся с пяток на носки. — А что ты имеешь в виду? — Отец рассказывал мне человеческие легенды о созвездиях, о полярной звезде и о том, как вы можете по ним ориентироваться. Мне кажется, что это лишь малая доля от того, что таится где-то там в небе. — Тонко и мудро, — Фриск ухмыльнулся.       Мы долго рассматривали созвездия, о каждом из которых мне приходилось подробно рассказывать своему другу. Его очень забавляли мои выдуманные истории про созвездия Крутого бро, Спящего Папстера и другие. Вскоре мы отошли от телескопа и просто легли на траву. Умиротворённую тишину нарушил сам Фриск. — Санс, могу я доверять тебе? — К чему вопрос? — Не знаю, просто хочу убедиться. — Тук-тук. — Ты серьёзно? — Тук-тук! — Ладно, видимо, у меня нет выбора. Кто там? — Цыплёнок. — Боже, какой ещё цыплёнок? — Да не пугайся ты так, — я усмехнулся, — это всего лишь цыплёнок. — Санс, ты, — Фриск нахмурился. — Фриск, бояться цыплят глупо. Если ты не боишься его, то и нет смысла сомневаться в том, с кем ты сейчас говоришь, — я посмотрел на него и улыбнулся. — Не волнуйся. Твой секрет уйдёт вместе с моим прахом. — Спасибо, костеголовый, — он улыбнулся и вздохнул, посмотрев вновь на небо. — Мне немного трудно об этом говорить. — Я тебя не тороплю, — зевнул. — Помнишь, вы спрашивали меня, почему я пришёл на гору Эббот? — он повернулся ко мне спиной, его слова заставили меня немного напрячься. — Не знаю почему, но мне захотелось рассказать об этом тебе. Никто больше не знает, поэтому, пожалуйста, Санс, не говори никому.       Фриск весь съёжился и обнял себя за плечи, поджимая ноги. Смотря на его затылок, я подумал о том, насколько маленьким он был в тот момент. Напуганный ребёнок, которому некому довериться, чтобы излить свою душу. Я обнял его и погладил по голове. — Всё хорошо, приятель. Твои тайны под надёжным замком.       Его плечи дрогнули, и он прижался ко мне. Сделав глубокий вдох, Фриск закрыл глаза. — Я ненавижу людей, Санс. Всем сердцем презираю каждого их них. Мне мерзко от мысли о том, что я сам являюсь человеком, но ничего не могу с этим поделать, — его маленькие ручки обхватили мою грудную клетку. — Моя жизнь была Адом. Из-за них. Каждый человек, который видел, что мне плохо, но просто делал вид, что не замечает, виноват в том, что я оказался здесь. Нет, это не наказание для меня. Можно сказать, что я немного им благодарен за это, но внутри всё горит огнём, когда вспоминаю тех людей, что были в моей прошлой жизни, — его пальцы немного впились в мои рёбра через одежду. Я услышал звуки рычания в его голосе. — Ненавижу. Хочу, чтобы каждый сдох, сгорел в аду, сгнил в канаве. Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — он начал плакать, а я зашипел от боли. Фриск слишком сильно хватался за мои рёбра. — Фриск, мне больно. — Почему я должен был страдать? За что? Потому что я не похож на них? Потому что не идеален? Что я сделал, просто родившись? Чем заслужил всю ту ненависть и отвращения? Я всего лишь ребёнок! — он закричал и прикусил неожиданно моё ребро через кофту. — Блять, Фриск, прекрати! — я попытался отстраниться. Было слишком больно. Что на него вдруг нашло? Я слышал его тяжёлое дыхание, чувствовал, как болезненно пульсирует душа, как его слёзы впитываются в мою одежду. — Я пытался умереть, — его слова заставили меня вздрогнуть и не сразу дошли до пункта осознания. — Мне была известна легенда о монстрах под землёй. Я видел пару раз новости о вашем народе, но на тот момент не думал об этом. Мне просто хотелось умереть, Санс. Представить даже не мог, что эта гора и окажется входом в ваше королевство. Мне об этом не говорили, — он шмыгнул носом. — Я наделся, что, когда сброшусь, то мой череп просто раскрошится об землю на дне пропасти. Но этого не случилось. Когда я открыл глаза и понял, что жив, мне стало страшно. Никого не было поблизости. Пытался звать на помощь, но быстро осознал, что никто не придёт, — Фриск начал дрожать. Я обнял его и снова начал гладить по голове. Его слова ввели меня в ступор. Не было ни одной идеи, как его успокоить. — Когда увидел головки, так вообще растерялся окончательно. Мне повезло найти то место с конфетами. Думал, что умру, а затем появились вы трое. — Ты так и не вернул мои конфеты, к слову, — я усмехнулся. Фриск хихикнул. — Прости. Тогда вы меня сильно напугали своим приходом. Когда Азриель начал говорить со мной, только тогда вспомнил про то, что под землёй живут монстры. — Поверь, ты напугал нас всех не меньше. Мы волновались, что у нас точно начнутся проблемы из-за второго человека в Подземелье. Без обид. — Ничего, я понимаю, — он улыбнулся. — Но у меня есть вопрос, Фриск. Что случилось с тобой, что ты решился на что-то столь серьёзное? Почему ты захотел умереть?       Фриск вздрогнул и неожиданно смолк. Его молчание было настолько долгим, что мне стало неловко. Может, не стоило задавать таких вопросов? — Фриск? — я посмотрел на него. Неожиданно он начал дрожать всем телом, его глаза широко распахнулись, из глаз потекли слезы, и дыхание стало тяжёлым и прерывистым, словно он задыхался. Фриск начал издавать приглушённый протяжный крик, схватившись за волосы. Его душа бешено запульсировала. Гипервентиляция лёгких? Приступ тахикардии. — Фриск, эй! Тише, успокойся! — я сел вместе с ним на землю и закрыл его рот рукавом. Он впился зубами в мои кости. Кажется, я услышал их треск. — Тц, — было больно, но я терпел. — Тише, ну! Ты слышишь меня? Дыши через нос! Посмотри на меня! — я пощёлкал пальцами перед его лицом, пытаясь привлечь внимание. Сузившиеся дрожащие зрачки посмотрели на меня. — Успокойся. Повтори за мной. Медленно, — не знаю почему, но я решил использовать её. — Маг, Смерть, Судья — гарант победы Короля. Давай, повтори. — Маг, — его голос дрожал, но он пытался выполнить мои указания. Его слюна впиталась в мой рукав. — Смерть, Судья… гарант победы Короля. — Ещё раз, давай! Что является гарантом победы Короля? — Маг. Смерть. Судья.       С каждым новым произношением его душа медленно, но возвращалась в привычный ритм. Краска на его лице сильно смазалась от слёз, а ещё осталась на моей кофте. Когда он успокоился, то расцепил свои зубы и нормально отдышался. — Спасибо, Санс, — он шмыгнул носом и утёр слёзы. — Прости, я не хотел делать тебе больно. — Всё нормально. Мне не стоило задавать этот вопрос. Впредь буду тактичнее, — я усмехнулся. — Боже, я весь грязный из-за тебя, маленький негодник. — И кто тут говорил о тактичности? — Фриск ухмыльнулся.       После этого мы решили сходить к Гриллби. Когда он нас увидел, то сделал весьма забавное выражение лица, полное негодования, но спрашивать не стал. Перекусывая фри и бургерами, мы немного смогли расслабиться. Я наблюдал за Гриллби, что продолжал работать в этот момент. Ещё с первой встречи этот элементаль всегда забирал всё моё внимание. Мне нравилось смотреть на него. Этот огонь завораживал меня точно так же, как и звёзды. Медленное и плавное движение языков пламени на его голове настраивали меня всегда на какой-то расслабленный и гармоничный лад. — Ты пялишься, — Фриск усмехнулся. — Он привык к этому, — я повёл плечами. — Если бы не знал тебя, то мог бы неправильно тебя понять, — он толкнул меня локтём в плечо. Стало неловко. — Ха-ха, очень смешно. В моей жизни единственные отношения, которые меня беспокоят, — те, в которых я не участвую. — Да-да. Твоя книжная заначка тому в подтверждение, — его гаденькая ухмылка заставила меня поперхнуться соусом. — Ты лазил в моих вещах?! — Не специально. Нужно лучше прятать свои грязные делишки, — Фриск ухмыльнулся. — Не думал, что тебе нравится человеческое порно, так ещё и такое. Худые, плоские, ролевые игры. Причём много было именно в костюмах горничных. — Ты маленький чёрт, а не ребёнок! — Да-да, подставляй глазницу, — Фриск достал из кармана розовый яркий маркер и ухмыльнулся, а я отодвинулся. — Что? Думал, я не замечу твой прикол с краской? Пора платить по счетам!       После этого я был крайне осторожен в своих розыгрышах, ведь Фриск отомстил мне в двойном размере за эту невинную шутку. Я даже хлоркой и отбеливателем не мог вывести этот розовый маркер со своего черепа. Ходил весь такой красивый несколько месяцев. И то даже тогда он не полностью стёрся! — Я начинаю тебя ненавидеть, малой, — тяжело вздохнул я, проиграв в этой битве. Даже Гриллби еле сдерживал смех, когда смотрел на меня. — Я знаю, — Фриск ухмыльнулся. — Расскажи мне. — О чём? — Что эта за фраза такая? Гарант победы Короля, — он посмотрел на меня с любопытством. — Маг, Смерть и Судья, — я вздохнул. — Это мантра, которой меня научил Папстер. — Мантра? А что она означает? Ты ей пользуешься? — Как много вопросов, юный детектив, — на моём лице появилась усмешка. — Ладно, расскажу тебе немного. Отец научил меня ей после того, как мисс Маффет укусила меня, — мой взгляд обратился вновь на Гриллби. — Мне очень долго пришлось отходить от действия её яда. Признаться честно, думал, что умру. У меня появились панические атаки. Чтобы успокоить меня, отец рассказал мне про то, что всегда помогало ему взять себя в руки. Это была та самая мантра. Она очень много значит для него и в целом для нашей семьи, но это всё, что я могу об этом рассказать, — перевёл взгляд на Фриска. — Но могу рассказать, из чего она родилась.       Когда Фриск узнал, что всё началось с карточной игры, то сначала даже не поверил мне, но всё равно заинтересовался. Я научил его играть в «Битву королей». Мне казалось, что его внимание больше всего привлечёт именно выигрышная комбинация, но оказался не прав. — Шут — самая сильная карта, — неожиданно заявил он в процессе игры. — С чего ты взял? — Это же очевидно, Санс, — он хитро ухмыльнулся. Странный блеск в его глазах ни на йоту не вызвал внутри меня сомнений тогда. — Потому что шут может обернуться, кем захочет, — если бы я знал, что эти слова значат куда больше, чем кажется.       Мой новый друг быстро влился в нашу компанию. При встрече с Андайн без страха потребовал испытать его, чем и заслужил место ученика в наших рядах. Вот только карьера в гвардии его не интересовала. Фриск с упоением зачитывался книгами о науке, даже засыпал с ними в обнимку. Он жил наукой, жаждой к ней. Это определило все его цели на будущее. — Обучите меня, — именно это он сказал, когда мы с отцом в очередной раз пришли к семье Дриммур. Решимость в его глазах даже меня заставила вздрогнуть. Отец был удивлён. — Что ты имеешь в виду, мальчишка? — когда я собрался перевести его слова, Фриск опередил меня. — Попрошу вас не забывать, доктор Гастер, что может я и мальчишка, — он вскинул бровь. — Я принц. Соизвольте относиться ко мне уважительнее. — Вот как, — отец помрачнел, и мне стало немного страшно за жизнь своего друга. — Успел выучить мой язык? Похвально, но этим меня не удивишь. С чего бы мне брать тебя в ученики? — Испытайте меня. Убедитесь сами в том, что я достоин стать вашим учеником. Или вы боитесь довериться человеку? — Фриск, что ты такое говоришь? — королева побледнела от ужаса. Она притянула Фриска к себе и посмотрела на отца, в глазах которого я четко видел огонек гнева. — Прости, Гастер! Я не знаю, что на него нашло. Он не хотел тебя оскорбить! — Не нужно оправданий, — отец тяжело вздохнул и посмотрел на Фриска. — Значит, хотите проверить себя на прочность, принц Фриск? Хорошо, я организую вам испытание. Вот только учтите, одержите победу или с треском провалитесь, — не важно, не думайте, что впредь я буду к вам лоялен. — По рукам, доктор, — Фриск протянул вперёд ладонь. Они пожали руки. — Приятно с вами сотрудничать, — он улыбнулся, а я почувствовал, как душа рухнула куда-то на десять футов дальше под землю.       Какого же было моё удивление, когда этот дерзкий сорванец добился того, чего хотел. Он успешно прошёл испытательный срок и стал учиться наряду со мной и принцессой Чарой. «Он с ума сошёл?» — лаконично спросила однажды она меня, но ответить ей мне так и не удалось. С тех пор рабочая атмосфера претерпела изменения. Если раньше мы с принцессой, пусть и мучались, но могли найти моменты для расслабления, то теперь Фриск и Гастер отжигали по полной. Накал напряжения и научной страсти был сравним с жаром во всём Хотленде. Фриск хотел стать учёным, а в перспективе, главным королевским, сменить моего отца на этом посту. Его агрессивная решимость разжигала азарт и настойчивость в моём, как мне казалось, перегоревшем много лет назад Папстере. Чара постепенно воспылала к обучению так же сильно, а вот я, наоборот, полностью перегорел.       Живя в этой страстной атмосфере, я понял, что мне стало скучно. Звёзды переставали вызывать у меня тот же восторг, что и прежде. Это пугало. Всё чаще мысли о том, что жизнь стала циклична, начали посещать мою черепушку. Я пытался поговорить об этом с Альфис, и она посоветовала мне только одно: «Если ты не хочешь это возненавидеть, то отпусти». Только это мне и оставалось. Мне стукнуло шестнадцать, когда я решился. Было страшно идти к отцу в тот вечер. Он, как обычно, пил кофе на кухне, когда я сел рядом. — Папстер, я хочу прекратить обучение, — хотелось начать с шутки, но они впервые стали костью в моём горле. Решил выложить всё, как есть. — Полностью. Мне кажется, что я не смогу больше заниматься этим всем, — слёзы сами собирались в глазницах. Я боялся посмотреть Гастеру в глаза. — Мне просто стало тяжело. Я не смогу всё это осилить, — руки дрожали. — Космос и звёзды — это всё, чем я хотел заниматься, но меня тошнит от этого всего сейчас. Меня это пугает. Я не хочу это ненавидеть. Прости меня, — Гастер обнял меня и погладил по черепу. — Прости, что разочаровываю вот так. Ты столько времени на меня потратил. — Тише, это не так, Санс, — он понимающе улыбнулся. — Ты вовсе не разочаровал меня. Всё хорошо. Я понимаю, — Гастер посмотрел на меня. — Тебе нужно отдохнуть. Не переживай. У тебя получится найти то, чем ты захочешь заниматься. Я поддержу тебя, что бы ты не выбрал.       Оказалось, что Альфис рассказала Гастеру о моих переживаниях. Помимо неё, Чара говорила с ним о том, что беспокоится обо мне. Отец и сам начал подозревать, что что-то не так, а их слова лишь подтвердили его подозрения. Он не злился и не был в обиде на меня. Гастер понимал, что мне было тяжело справиться со всем тем объёмом работы, но хотел, чтобы я сам принял это решение. Было тяжело. Это состояние было похоже на депрессию. Я плакал от усталости каждую ночь, начал вести себя агрессивно, стал больше спать, а от еды практически отказался, даже от острого соуса. Папируса пугало моё состояние. Однажды он расплакался, когда увидел, что за весь день и ночь я так и не встал с кровати. Мне было очень стыдно за то, что довёл его так. Моя семья и друзья помогли мне встать на ноги. Да, было больно расставаться с тем, на что ты потратил несколько лет своей жизни, но после этого стало немного проще жить.       Целый год я прошатался без дела. Иногда помогал другим монстрам то тут, то там, ходил на тренировки к Андайн с друзьями, а в остальном делал ровным счётом ничего. А затем в моей жизни вновь появился мистер Картер. Как сейчас помню.       Я сидел в баре у Гриллби и строил из стаканов пирамиду. — Рад видеть, что ты чувствуешь себя лучше, Санс, — Гриллби всерьёз переживал, когда я пропал на несколько месяцев и перестал к нему заходить. — Не стоило переживать, Гриллбс, я крепок, как кость, — я усмехнулся, а он лишь снисходительно улыбнулся. — Правда, всё хорошо. — Знаю, но больше не доводи себя до такого состояния. — Ничего не обещаю, — повёл плечами. — И всё же, чем ты собираешься заниматься теперь? — Пока не знаю. Жду, когда судьба подкинет мне идею. — Я ненавижу эту жизнь, — неожиданно рядом со мной приземлился Картер, обречённо вздыхая. Башенка из рюмок содрогнулась, но не развалилась. Я поспешил её разобрать. Не хватало мне ещё штраф платить за разбитую посуду. — Что-то случилось, сер? — Картер посмотрел на меня и грустно вздохнул. — Из всех Часовых остались только те, кто живёт в Сноудине. Все остальные разбежались. — Оу, сочувствую, — стало немного неловко. — Удивлён, что в принципе вас ещё в гвардию не завербовали, — Гриллби усмехнулся. — Ты просто желаешь, чтобы я в прах рассыпался, да? — Картер нахмурился. — Всё с тобой понятно. Тоже мне друг. — Не злись. Я любя, — Гриллби ухмыльнулся. — Картер, ты не виноват в том, что многим из нас в первую очередь нужны деньги, а не слова благодарности. — Знаю, но чувствую себя отвратительно. Ладно взрослые, но к нам молодёжь вообще перестала приходить. Иногда мне кажется, что они смеются надо мной.       Мне стало искренне жаль Картера. Бедняга находился в отчаянии. Возможно, из-за желания помочь ему я это сделал, но, если честно, то не пожалел впоследствии ни разу. — Мистер Картер, тут такое дело, — он посмотрел на меня, а я постарался доброжелательно ему улыбнуться. — Могу я стать Часовым?       Гриллби был весьма шокирован моим заявлением, а вот бедняга Картер расплакался от радости. Меня немедленно записали в стажёры, а через месяц я полноправно бегал в форме Часового по городу. Все были удивлены. Чара вообще шутила про то, что теперь в Подземелье проблем станет ещё больше, но ошиблась. Я выкладывался на полную в своей новой работе. Мне нравилось бегать вместе с Картером и патрулировать районы Подземелья, разбирать головоломки и устраивать мини-походы в Руины. Нам было весело. Я чувствовал себя более живым. Картер любил слушать мои каламбуры и истории из периода, когда я ещё учился у отца.       А историй было всегда очень много. Однажды мы с Фриском проводили химико-магический эксперимент, но я допустил ошибку при создании реакции, из-за чего произошёл взрыв в лаборатории. Тот кабинет пришлось надолго закрыть на ремонт, но до сих пор не забуду себя в зеркале, покрытого пеплом с ног до головы. Это было одновременно смешно и страшно. Фриск настолько был в восторге от этого, что с тех пор между нами всегда существовали локальные шутки на тему пепла, а оттуда однажды невзначай вышло моё новое имя. Эш. Именно Фриск первым назвал меня так. Кто же знал, что это имя я возненавижу однажды всей душой, как и своего лучшего друга. — Эш, значит, — Картер задумался. — Может, возьмёшь его в качестве позывного? На всякий случай. — Почему бы и нет, — я усмехнулся, не представляя, что за случай такой может теперь произойти, чтобы использовать позывные.       Став Часовым, я так и не бросил науку до конца, продолжив заниматься астрономией. Моя мечта о том, чтобы наблюдать за небом на поверхности, всё ещё была актуальна. Я решил не отказываться от своих желаний. Этому меня научила одна история.       Как-то раз я пришёл навестить Альфис и увидел у неё наработки роботизированного тела. Мне стало интересно, для чего оно. — Это для одного эксперимента. Я хочу проверить, смогут ли призраки использовать такой механизм для жизни, — она выглядела почему-то грустной. — Это отличная идея! Почему ты грустишь? — Ну, — она вздохнула, — помнишь, я говорила, что нашла того, кто согласился на эксперимент? Он перестал со мной говорить и сказал, что пока не готов. — Серьёзно? — мне захотелось ей помочь. — А кто это? Ты виделась с ним лично? — Конечно, — она вздохнула. — Его зовут Метакрик. Он кузен Напстаблука. — А, того призрака из Вотерфола? Кажется, я видел его, — я задумался и хрустнул костяшками. — Что ж, Альф, не переживай. Будет у тебя твой подопытный.       Когда я пришёл в Вотерфол, то моя уверенность немного улетучилась. Сказать уверенно, сказал, а дальше что? С чего такая вера в то, что после твоих слов этот чувак согласится?       Маленький плачущий призрак нашёлся на улиточной ферме Блуков. Он выглядел таким грустным, что мне стало даже неловко к нему подходить но раз уж назвался костью, так лезь в гору. — Хей, приятель, дождя, вроде, не должно было быть сегодня, — мой голос заставил Метакрика трепыхнуться. — Тогда зачем ты здесь всё увлажняешь? — Прости, дорогуша, но я не в настроении для шуток, — он вздохнул. Я сел рядом с ним. — Рассказывай уже. Чего это ты вдруг струхнул? — Альфис рассказала? — Ага, — я сложил руки за голову. — Ясно. Запомни, дорогуша, я не струхнул! Просто немного сомневаюсь. — Почему же? — Просто переживаю, сработает ли это. Я хотел стать материальным, чтобы быть звездой, но мне кажется, что это не сработает. Я не хочу из-за простой возможности оставлять Блука. Мой кузен и так слишком одинок. — Иногда я поражаюсь тому, насколько вы все драматичны, — я усмехнулся. — Драма — это искусство, дорогуша! — хмыкнул призрак. — Да-да, но почему ты решил, что тебе придётся оставить своего кузена? Да, для призраков становление материальными — это серьёзный шаг, но разве это влияет на ваши взаимоотношения друг с другом? Вы же семья, так почему вам нужно отдаляться из-за этого? — Я и не собираюсь отдаляться. Просто это ведь может произойти. Да и не факт, что у меня хоть что-то получится. — Чувак, ты хочешь быть звездой? — я вздохнул. — Конечно, дорогуша! Сцена — это моя судьба! Свет софитов! Аншлаг в зале! Аплодисменты! Вспышки фотокамер! — Тогда перестань думать как неудачник. — Что прости?! — он так смешно злится. — Чтобы быть звездой, ты должен быть уверен в том, что делаешь, а ты что творишь? Ужас, ты прямо сейчас теряешь своего потенциального фаната, — я пожал плечами и хмыкнул. — Я? Не уверен в себе? Не смеши меня, дорогуша! Это называется актерская игра! Ты просто не знаешь тонкого искусства драмы! — он гордо подлетел и отвернулся. Я достал из кармана маркер и листок. — Тогда разрешите взять ваш автограф? — Что? — он удивился, а потом засмущался. — Ну, раз уж ты настаиваешь, — он оставил роспись на бумаге. Метакрик выглядел счастливым. — Всего можно добиться. Главное — это быть уверенным в себе и в том, что ты делаешь, приятель. Не бойся своей мечты. К тому же, уверен, что твой кузен тебя поддержит. — Ох, спасибо, дорогуша, — он даже всплакнул. — Ох, но я не знаю твоего имени, прости. — Просто называй меня своим первым фанатом, — я усмехнулся.       Альфис была мне безумно благодарна за то, что я поговорил с этим призраком. Метакрик решил рискнуть и не ошибся со своим выбором. Я видел результат работы своей дино-подруги. Когда впервые по телевизору показали «Шоу Меттатона!», меня больше всего позабавила реакция моего отца. Он был в смешанных чувствах. «Я, вроде, и горд, но в то же время меня переполняет чувство стыда,» — не могу с ним не согласиться. Новое тело Метакрика выглядело эпатажно. Сразу видно, что Альфис вдохновлялась аниме при его создании. Подземелье полюбило свою новую восходящую звезду. Среди его фанатов оказался мой брат. Он обожал викторины и шоу с головоломками, которые устраивал Меттатон. По секрету скажу вам, что некоторые его программы мне тоже нравятся. Я люблю смотреть мелодрамы, которые он ставит. Забавно, что именно с ними ему помогает Напстаблук. Он пишет саундтрек к ним. Не осуждайте меня за любовь к сопливой романтике.       Да, это была забавная история. Если честно, то только спустя года я начал задумываться о том, что многого из этого могло бы и не произойти, если бы в моей жизни не появился Фриск.       Дружба с ним стала важным кусочком моей жизни. Вместе, бок о бок, пять лет — это нечто большее, чем просто товарищество или партнёрство. Мы были с ним как братья. В один прекрасный день я даже поклялся ему, что навсегда останусь рядом с ним и буду всегда на его стороне. Типун бы на несуществующий язык этому костеголовому скелету. Я ненавижу Санса, ненавижу себя за ту наивность.       Фриск стал мне лучшим другом, пока я не понял, что с поверхности к нам пришёл не человек и не монстр, а самое настоящее чудовище. Нет, возможно, он не ненавидел монстров, может, считал меня своим другом, а Дриммуров семьёй, но сейчас я точно могу сказать, что никогда в жизни этот уродец никого не любил. Все, что заботит Фриска — его цели, его желания, и ничего больше. Даже сейчас, вспоминая наше детство, я понимаю, что он был таким всегда. Маленький и отвратительный лицемер, которому приносило удовольствие мучать тех, кто не оправдывал его ожидания и не соответствовал требованиям.       Мы с Фриском долгое время были партнёрами, пока вместе занимались наукой, но после моего ухода он перешёл в полное подчинение моего отца. Я в какой-то степени был горд, что мой друг собирался стать учёным и работать на благо монстров, развивая науку и наши технологии, но в то же время тревожился каждый день. Почему? Проблема в том, что Фриск изъявлял на постоянной основе крайне странное желание.       Мне исполнилось девятнадцать, когда в нашем королевстве близился день больших перемен. Я помогал Чаре готовиться к самому важному торжеству в её жизни. Моя дорогая подруга готовилась к официальному принятию должности Посла нашего королевства. На празднике в честь дня независимости монстров об этом должны были объявить.       Что за праздник такой? День независимости монстров — торжество в честь дня, когда много лет назад благодаря моему отцу, Герсону и королю Аресу люди издали закон о запрете на исследование душ и проведение опытов над ними, а также было объявлено о неприкосновенности жизни наших гражданских и душ как людей, так и монстров. Этот праздник появился уже после того, как Азгор стал королём, но все мы любим этот день. Он помогает нам сохранять надежду на то, что у нас будет светлое будущее.       Я был безумно взволнован, словно сам собирался получать эту должность. Мы решили сделать для неё небольшой подарок и поставить все вместе танец с Папирусом, королём, Папстером, самой Чарой с сюрпризом в конце. Она плохо спала в последнее время из-за стресса, что очень сильно беспокоило моего брата. Папс так мило заботился о принцессе, что мне плакать хотелось от умиления. Именно он и готовил для моей подруги тот самый сюрприз.       В один приятный день мне снился сон, дивный и крепкий, пока мой покой не нарушил телефонный звонок. Я благополучно свалился с кровати. — Как называют человека, который потревожил мой сон? — Твой любимый лучший друг? — муркнул Фриск в трубку. — Будущая мумия! — Не злись, я лишь хочу сходить с тобой к Гриллби. — За твой счёт. Я требую моральную компенсацию за то, что ты прервал мой священный сон. — Тебе снилось что-то мокрое? — Тебе подробно мой сон описать? Или ты так просто подтверждаешь, что читаешь каждый из них, а я пока об этом не в курсе? — Может быть. Ты ведь знаешь, — Фриск ухмыльнулся. — Я божество, — этой фразой он каждый раз отсылает меня к моменту, когда среди ночи внезапно позвонил мне и заявил что-то наподобие. — Ты придурок! — Да-да, я буду ждать тебя в баре.       После этого диалога я не спеша выполз из постели и отправился в ванную комнату, а когда вышел, увидел отца. — Как настроение, Папстер? — Отвратительно, — по тебе видно, особенно по этой литровой кружке с кофе. — Что-то серьёзное случилось? — я спрыгнул с перил второго этажа, приземлившись на диван. — Я прокляну твоего друга, если он не перестанет меня доставать глупыми вопросами.       Ах, да. В последнее время у нас появилась проблема. Фриск, конечно, и раньше поднимал эту тему, но с каждым годом это напрягает Гастера всё сильнее. Он интересовался исследованием душ и на полном серьезе постоянно спрашивал, можно ли ему проводить опыты над чужими душами, за что получал от моего отца. Гастер не приемлет любых, даже не экспериментальных исследований на эту тему.       Вот только Фриск не унимался и пробовал все возможные варианты, чтобы достать моего отца. Однажды он с ним даже флиртовал и это было ужасно. На тот момент я только начал официально работать в рядах Часовых. Папирус примерно в это же время решил вместе с Андайн начать заниматься готовкой. Получалось у него поначалу из ряда вон плохо. Пару раз мой несуществующий желудок подвергался досрочной чистке. Однажды Папирус пригласил Чару на дегустацию. Это был первый раз, когда я испугался за её жизнь, но оказалось, что зря. Принцессе даже понравилась его стряпня. Видимо, только мы и Папстер стали его подопытными кроликами.       В тот день я решил занести Гастеру спагетти, что приготовил для него брат на обед. Стоило мне дотянуться до ручки двери, как мой слух уловил сомнительные речи. — Гастер, я хочу сделать это ради тебя. Прошу, давай перестанем разглагольствовать насчёт других. Давай поговорим о тебе и мне. Давай поговорим о нас!       Мне повезло во время открыть дверь и вытянуть Фриска за шиворот из кабинета ровно в тот момент, когда отец запустил в него костями. — Я убью тебя, несносный мальчишка! — никогда не думал, что быстрее всего буду бегать от собственного отца, спасая задницу своего безумного друга.       Гастер был недоволен, ведь он с первого раза дал чётко и ясно понять, что для него все это значит, что не приемлет этого, но Фриск был, как всегда, решителен.       Мы с отцом сели за стол завтракать. После ночной смены в лаборатории он выглядел крайне уставшим. Видимо, Фриск снова выводил его из себя. Иначе как объяснить настроение Папстера и внезапный звонок моего друга ради встречи? — Я понимаю, что тебя это тревожит, Папстер, но рано или поздно это пройдёт у него. — Я надеюсь, потому что если он продолжит в том же духе, то буду вынужден отстранить его от работы, — эти слова заставили меня вздрогнуть. — Не смотри на меня так, Санс, ты знаешь, почему я так категоричен. Если Фриск не поймет словами, придётся показать реальными последствиями его действий. — Я понимаю, но, может, стоит дать еще шанс? Давай я поговорю с ним? Мы как раз в бар к Гриллби собираемся сегодня. — Надеюсь, что у тебя получится его образумить. — Что-то еще тебя беспокоит? — Да как обычно, один глупый человек.       Когда мой отец говорил об этом человеке, то становился мрачнее тучи. После того, как монстры освободились от гонений, их жизнь стала куда проще, но увы, верховный судья Тошинори был обычным человеком и вскоре умер от старости. После себя он оставил тех, кто продолжал его дело, но ко власти начали приходить и те, кто поддерживал людей, кто мучил наш народ. Один из них занял важное место в организации верховного суда и каждый чертов раз, когда проходили важные собрания, где участвовали монстры, этот ублюдок, будучи разумным взрослым человеком, начинал нести чушь. Однажды Гастер чуть не сорвался, чтобы не убить его, но рядом оказался Азгор и предотвратил конфликт. Этот человек считал, что мы монстры — отбросы, что мы не ровня людям.       Чертов ксенофоб. Он отличался и ненавистью к людям, что отличались от него самого банально цветом кожи или половой принадлежностью. Этот гад затронул запретную тему. Этого человека звали Адам. Отец рассказывал, что тот всё время бахвалиться тем, что так звали «сына Божьего». Ужас, у кого-то явно проблемы с самооценкой, если он гордится тем, что его имя отсылает к сказке, которую придумали люди.       Он вынюхал, что Гастер являлся одним из бывших узников концлагеря в стране, где сам родился, и припомнил этот факт. Адам сказал, что монстры сами были виноваты в своих бедах, ведь изначально отказались добровольно идти на бесчеловечные эксперименты. «Вам предложили высшую милость, дали возможность поучаствовать в великой цели, но вы отказались, а теперь ещё и жалуетесь на что-то? Какой-то вы слишком ранимый для мужчины. Тем более, для учёного, доктор Гастер».       И так было из раза в раз. Я помню каждый день, когда отец приходил с тех встреч, как летали по первому этажу предметы в порыве его гнева, как он плакал и ловил панические атаки. Иногда мне хочется самому прийти к этому ублюдку и показать, что такое высшая милость в моём понимании. Отчасти именно из-за него Гастер и предложил Чаре попробовать стать послом. Будучи сильным человеком, она сможет выстоять против него, хоть тот гад и не уважает женщин. Но нашей принцессе глупый сексист не страшен. — Однажды я ворвусь в здание парламента на ваше собрание и сам устрою ему плохое время, — я нахмурился, потягивая острый соус из бутылки. — Мне приятно слышать твою поддержку, но лучше не воплощай эти планы в жизнь. Пусть многие и на нашей стороне, люди слишком быстро переобуваются, чтобы мы кого-то из них считали друзьями или доверяли им. — А как же Фриск и Чара? — Чара уже давно не человек. Пусть и находится в его теле, — он по-доброму улыбнулся.       Про Фриска он ничего не сказал, но от моего взгляда не ускользнула тень сомнения на его лице. Иногда я всерьёз переживаю, что эти разногласия выйдут из-под контроля.       Фриск ждал меня возле бара у Гриллби. За прошедшие годы он вытянулся и стал выше меня на несколько голов, а также начал отращивать волосы, прямо как Чара. Высокий красавец и любимец всех женщин Подземелья. Я серьезно ему завидовал, ведь Фриск успел сменить несколько подружек в свои семнадцать, пока я бегал несчастным девственником и неистово онанировал на «одолженную» у Альфис хентайную мангу. — Чё как, малой? — И это мне говорит тот, кто ростом с саженец, — он оскалился. — Ты успел в снегу поспать, пока шёл? Задерживаешься. — Может быть, хватит меня бить по больному! Это ты длиннокостный, а не я мелкий!       Мы посмеялись и зашли в бар. Уютная атмосфера, хороший интерьер, успокаивающие умиротворенные звуки джаза. Когда я в первый раз привёл сюда Фриска, он заснул сразу же, когда поел. — Как делишки, Гриллбс? Дай угадаю, всё жарко, как и всегда? — я подмигиваю ему, садясь за барную стойку вместе с Фриском, а затем получаю от друга по черепу за то, что подложил ему снова подушку-пердушку на сидение. Гриллби снисходительно улыбнулся. — Приятно видеть, что вы не меняетесь. Что будете брать? — Два бургера, фри, острый соус и колу для этого мелкого, — я потянул Фриска за щёки. — Убери от меня свои руки, скелет-фетишист, — он резко укусил меня за палец. — Ай, ах ты мелкая пиранья! — я нахмурился. — Знаешь, почему скелет купил ковбойские сапоги? — Потому что у него нет кожи? — Нет, потому что его друг не давал ему насладиться кожей!       Мы с Фриском долго сидели за стойкой и по сути болтали ни о чём: делились последними новостями, травили шутки, обсуждали грядущий праздник и то, как к нему готовится Чара, спорили, кто первым сделает предложение — она или Папирус. Я, как всегда, ставил на брата, ибо он крут и всегда первый.       Мне всегда было комфортно рядом с Фриском. После того, как Чара начала усердно готовиться к своим будущим обязанностям, мне стало немного одиноко, ведь она всегда была занята, а мешать мне не хотелось ей. Фриск восполнил эту образовавшуюся пустоту. Несмотря на то, что он сутками мог пропадать в лаборатории, если мне срочно нужно было рассказать новую шутку, мой друг всегда был готов её выслушать.       Поэтому, когда я вижу, как ведёт себя отец, говоря о Фриске, я чувствовал диссонанс. Неужели этот классный малый действительно думает о таких вещах. — Знаешь, я утром с отцом пересёкся. — Да ну? — Фриск хмыкнул. — И как он? — Ужасно уставший, как и всегда. Жаловался на того человека, что донимает его на собраниях, — мой друг нахмурился. — И говорил про тебя.       Он посмотрел на меня заинтересованно и ухмыльнулся. — И что же такого он рассказал? — Если честно, то ничего хорошего. Фриск, как долго ты собираешься действовать ему на нервы со своей навязчивой идеей? Он на полном серьёзе разозлился и сказал, что если ты продолжишь в том же духе, то он тебя отстранит от работы. — Я в курсе. — Так в чём дело? Почему ты так на этом зациклен? — Ты не поймёшь. — Не решай за меня, а расскажи, как есть. Тебя что-то тревожит? Это касается того, что было до того, как ты попал сюда? — Фриск вздрогнул. — Я понимаю, что ты не любишь затрагивать эту тему, но хочу помочь тебе. Если продолжишь молчать, то и я ничего не сделаю.       Фриск нахмурился и замолчал. Я буквально слышал как вертятся шестерёнки в его голове. — Эш, ты мой лучший друг. Ты представить себе не можешь, насколько я тебе доверяю. Даже Чара не внушает мне такого доверия, как ты, хотя мы с ней семья, казалось бы. — Мне это лестно слышать. — Я попал сюда не просто так. И ты знаешь, по какой причине, — от его взгляда мне стало немного некомфортно. — Место, где я родился, всегда было отвратительным, грязным и неправильным. Понимаешь, я ненавидел всё там. Мы, люди, родились изначально отвратительными. Жестокие, жадные, эгоистичные и мерзкие создания, которым всего всегда мало. Нам мало территорий, денег, власти. Наш непонятный голод невозможно унять. — Меня всегда забавляло, что ты говоришь это, будучи человеком. — Самому смешно. Я сбежал из места, где меня никогда не любили и пришёл сюда в надежде, что смогу найти счастье. Сначала в смерти, а затем в монстрах. И я нашел его. У меня есть любящая семья, целый собственный народ, друзья. У меня есть ты, Эш. Я занимаюсь наукой, что мне всегда нравилось, но… как будто всегда было что-то не так. Когда вы мне рассказали вашу историю, когда отец рассказал о том, что пережил он и доктор Гастер, мне стало так тоскливо. Всё чаще я думал о том, насколько всё это несправедливо. Вы терпите людей. Мы все ещё находимся в Подземелье, хоть и могли жить на поверхности, а всё почему? Потому что мы вынуждены бояться людей. Они могут нас уничтожить из-за малейшей ошибки, ещё и скажут, что это все ложь и в целях самозащиты. Я ненавижу людей, Эш.       Пока я слушал его, не мог поверить собственным несуществующим ушам. Разумеется, у меня были предположения, что у Фриска много скелетов в шкафу, но я и представить не мог, что его настолько волнует эта ситуация. — Гастер сказал, что все мои затеи — это глупо и бессмысленно, но я так не считаю. Эш, скажи, на чьей ты стороне? Разве плохо, что я желаю людям пройти через тот же ад, через который пришлось пройти монстрам? Моё желание — это, чтобы мой народ жил счастливо и свободно. — Месть — это удел тех, кто впал в отчаяние. Знаешь, Гастер всегда говорил, что месть не приносит ничего хорошего. Идя за ней, мы лишь всё дальше уходим вглубь болота из отчаяния и не учимся на ошибках, а, наоборот, начинаем винить тех, кто нас окружает, в них. Если мы уподобимся людям, что мучили наш народ, то разве будем и дальше монстрами? Монстры исчезнут, и останутся лишь чудовища, которым они нас всегда считали. — Я хочу провести опыт над человеческой душой, — его слова заставили меня подавиться. — Всего лишь один эксперимент. Они же проводили их над тем же Гастером и его душой? — его слова заставили меня напрячься. В душе болезненно закололо. — Причём не один раз и довольно жестоко. Почему мы не можем сделать подобного? Одна человеческая не будет стоить и одной миллионной от той жертвы, что была принесена ради их исследований. — Даже если ты получишь разрешение, то как собрался это провернуть? — Душу достать куда проще, чем кажется. Человека убивать даже не придётся. Просто нужен будет подопытный. — А теперь остановись, — я нахмурился. — То, что ты говоришь, — это ужасно. Фриск, кто бы нам боль не причинил, мы не уподобимся этим ублюдкам. Я понимаю, что тебя гложет чувство несправедливости, и, что ты решителен, но, если ударить кого-то, то сам получишь удар в ответ. — Значит, ты против? — Разумеется. Послушай, я понимаю, что тебе тяжело думать об этом из-за своего прошлого, но оно должно остаться где-то там далеко и не может влиять на твоё настоящее. На то, кем ты являешься сейчас. Фриск, я знаю, ты не такой. Ты мой друг, мой дорогой партнёр. Я не хочу, чтобы ты рушил свои мечты из-за слепой жажды глупой мести. — Я тебя понял, приятель, — на долю секунды его лицо исказилось в жуткой гримасе, но затем он по-доброму улыбнулся. Мне показалось, что это было лишь секундное помутнение рассудка. — Прости, что вот так загрузил. Обещаю, я не стану больше поднимать эту тему. — Рад слышать. Ты не обижайся, если я тебя обидел, хорошо? — Не переживай. Меня таким не задеть.       Неожиданно мне позвонил Папирус и сказал, чтобы я двигал домой. Время дегустации нового рецепта пасты. — Иди, я немного посижу ещё, — Фриск потянулся. — Хорошо, приятель. Зови, если что.       Я покинул бар в хорошем настроении, но в сомнительных чувствах. Не сказать, что не был согласен с Фриском. Мне были понятны его чувства и переживания, ненависть к людям, но отец учил меня быть справедливым, а месть никогда не была эмиссаром справедливости.       Тогда я надеялся, что Фриск действительно одумается и откажется от своей затеи. С ним такое часто происходило. Когда он упорно чего-то хотел, а потом перегорал к этому. Вот только тогда я и представить не мог, что ждало нас всех. Именно после этого разговора всё и началось.