Как в сказке

Алиса никак не могла определиться, чему ей поражаться в первую очередь: тому, что у них действительно получилось вернуть Ивану Ивановичу человеческий облик, или тому, сколь радикально при этом изменилось выражение лица Синдбада Морехода. Не только выражение лица — он сам весь разом словно стал другим человеком, и там, где ещё пару мгновений назад гордо стоял самоуверенный и дерзкий капитан, сейчас на холодном каменном полу пещеры расположился взволнованный молодой мужчина, поддерживающий обессиленного профессора. Снаружи бушевал шквальный ветер. Гудел, заглушая рокот волн, свистел, пробираясь через щели в узкие коридоры. Ничего необычного для одинокого скалистого островка посреди моря, но Алиса зябко поёжилась, вспомнив надвигающийся с севера ледник, что намеревался навечно похоронить под собой Легендарную эпоху с её уникальными обитателями. Захотелось забраться в одну из множества бочек, свернуться калачиком и задремать, и только перспектива не самого приятного соседства удерживала от навязчивой идеи — уж больно своенравный и капризный народ эти джины. И Алиса решила, что с отдыхом надо потерпеть. В идеале — до дома. Никогда себе не простит, если пропустит что-то интересное! Вот только она совсем не была уверена, что продержится ещё хотя бы полчаса. Иван Иванович, голова которого лежала на коленях Синдбада, не спешил подниматься. Веки опущены, дыхание тихое, и только тонкие пальцы, сжимавшие ткань потрёпанных брюк, давали понять, что тот находился в создании. Мореход положил ладонь ему на плечо и, слегка сжав, неуверенно позвал. — Иван? Прошло ещё несколько секунд, прежде чем тот наконец открыл глаза. И кажется, из них троих он был смущён больше всего. Ещё бы! Быть превращённым в козлика, лишиться директорского поста, терпеть всяческие унижения и злоключения, совершить путешествие на машине времени в поисках ничтожного шанса на спасение, несколько раз едва не быть съеденным — это вам не на свидание в парк сходить. Впрочем, едва ли романтическое рандеву показалось бы Ивану Ивановичу задачей более простой, нежели создание Заповедника Сказок. — Синдбад… Мореход? «Какой глубокий приятный тембр. — подумал капитан, широкая ладонь которого всё ещё придерживала спутника за плечо — как будто он опасался, что тот нечаянно выскользнет и снова в кого-нибудь превратится. — Совсем не похож на блеяние». «Алиса?» — Царевич посмотрел на девушку снизу вверх, и в этом взгляде были одновременно и беспокойство, и облегчение, и искренняя благодарность. Алиса кивнула, как бы подтверждая: всё хорошо, вы в безопасности. Мы все в безопасности. И счастливо улыбнулась — так, как только позволяла безмерная усталость, и Иван Иванович улыбнулся в ответ — так, как только позволяли лёгкая слабость и дрожь, охватившая его от непривычной новизны собственного тела и холодного ветра. Синдбад засуетился. «Думаю, нам лучше поскорее вернуться на корабль. Не хотелось бы и дальше оставаться в этом крайне неуютном месте. Если вы готовы… Иван?» Профессор кивнул и, используя в качестве опоры руку капитана, медленно встал на ноги. «Спасибо. — сказал он. Перевёл взгляд с Синдбада на Алису, затем на свои кожаные туфли, и снова на Синдбада. — Спасибо за всё». — И только после этого отпустил руку. Всё закончилось хорошо. И Алиса, убаюканная этой мыслью, сразу уснула, стоило им очутиться на корабле, и даже крики Дурынды, удивлённой, как оказалось, больше всех на свете, не могли этому помешать.

* * *

«Молодец твоя подруга, — сказал Синдбад Ивану Ивановичу. — Шехерезада никогда бы из-за меня не пошла на такие жертвы». «Погоди, еще не все потеряно. Станешь козликом, посмотрим. — улыбнулся Иван Иванович». «Да ты что! — воскликнул Синдбад. — Ты с ума сошел!» «Извини, — сказал Иван Иванович. — С тобой такого не случится, потому что я сам во всем виноват. Так довериться проходимцу Кусандре!» Алиса, преодолевая дремоту, чуть приоткрыла глаза. По возвращении на корабль она буквально валилась с ног, так что Мореход, к удивлению команды, с радостью разрешил девушке занять своё второе самое любимое место — гамак, подвешенный в укромном месте на квартердеке. Там можно было найти прохладу в знойный полдень, когда солнце нещадно пекло, иссушая всё живое на небольшом судне посреди бескрайнего лазурно-синего моря. Но в последние годы такие дни выпадали всё реже, даже в южных морях, куда Синдбад и его команда иногда совершали торговые визиты – продать древесину из северных лесов, купить пёстрые ткани, найти новых поставщиков пряностей, готовых уступить товар по приятной цене, и может, прихватить по счастливой случайности дюжину бочонков ароматного хмельного напитка… Там же, в тени парусов, можно было укрыться от непогоды, прохладного ветра и солёных брызг. Другой немаловажной особенностью этого места были хороший обзор на палубу. Корабль нёсся обратно к материку, подгоняемый попутным ветром. Капитан, должно быть, исходил эти воды вдоль и поперёк, так что сейчас стоял у штурвала — на своём, очевидно, самом любимом месте — управляя с изящной, кажущейся беспечной уверенностью. Иван Иванович стоял рядом, опираясь на борт. Алисе почему-то вдруг вспомнились уроки пилотирования в начальной школе: когда мальчишки (как и некоторые девчонки), особо способные в управлении тренировочными дронами, отправляли их высоко-высоко, заставляя выписывать фигуры «высшего пилотажа». «Красуется». – промелькнуло в ещё сонном сознании. Оценивать их нового знакомого с такой позиции было непривычно. Как минимум — потому что с романтическими увлечениями у Алисы в её девятнадцать всё было… сложно. Другие приоритеты. Хотя стоило признать: капитан производил сильное впечатление. Морской бриз трепал выгоревшие на солнце волосы, собранные на затылке в неряшливый пучок, закреплял которые шнурок с деревянными бусинами. Свободная одежда, сшитая из напоминающей парусину ткани, делала честь сильным загорелым рукам. Закатное солнце, окрасившее небосвод целой палитрой ярких красок, освещало мужчину тёплым светом, очерчивая симметричные угловатые скулы и орлиный нос. По возрасту он, пожалуй, был на пару-тройку лет младше профессора. Впрочем, образу Ивана Ивановича прибавляли зрелости академическая выдержка и неизменные элементы гардероба – серые или бежевые классические брюки и белые, всегда гладко выглаженные рубашки. Когда директор Заповедника только поселился у них дома в обличие козлика, Алиса исподтишка полистала несколько статей о нём в интернете. И, к собственному удивлению, обнаружила, что тот не так уж часто мелькает в медиа-поле, исключая редкие появления на каких-нибудь научных конференциях — всегда аккуратный, сдержанный и молчаливый. Хотя его учёные коллеги наверняка относились к «малоперспективной» одержимости профессора Легендарной эпохой со снисходительным недоверием, ему успешно удавалось избегать скандальной славы недалёкого простачка. Слышали бы они, как сейчас он бранил себя почём зря из-за чрезмерного доверия к своему бессовестному заместителю! «А этот Кусандра – кто он, в сущности, такой?» – осведомился Синдбад. «Тот ещё сказочный персонаж! – сорвалось с языка профессора гневное замечание, но он тут же взял себя в руки и пояснил. — Местный колдун низкого ранга. Удивительно способный к имитации активной деятельности менеджера высшего разряда». Мореход, конечно, ничего не понял про обязанности менеджера образца второй половины двадцать первого века, но суть уловил верно. «Сдаётся мне, обыкновенный шарлатан». Иван Иванович лишь утвердительно хмыкнул в ответ. «Иван. — снова заговорил Синдбад после небольшой паузы. — А как, позвольте узнать, вы различаете: сказочный житель или же самый обыкновенный? Вы рассказывали, что во время ваших странствий по Тридесятому царству вы встречали землепашцев, самых простых, как вы сказали, людей. Они переживут наступление ледника… — он слегка смутился. – Как считаете, а я – обыкновенный или же сказочный?» Невинный, казалось бы, вопрос явно таил в себе двойное, а может, даже тройное дно, и Иван Иванович на удивление серьёзно задумался. «Принимая во внимание то,— наконец ответил он. — Что ты или, как минимум, собирательный образ твоих предков дошёл до нас в форме легенды, я бы сказал, что сказочный». Синдбад хмыкнул и отвернулся, сосредоточенно вглядываясь в одному ему понятные ориентиры на горизонте. «С другой стороны, чисто физиологически, насколько я могу судить, ты самый обычный человек. Такой же, как я или Алиса». «Значит, по-вашему, «сказочность» того или иного человека определяется только его шансами однажды стать героем баек навроде тех, что рассказывают старушки у Шехерезады? Или всё-таки способностями к колдовству?» «Можно «на ты». Официоз не нужен. — в очередной раз напомнил профессор. — Скорее второе. Впрочем, не обязательно. Чёрт. — он потёр ладонью левый висок, словно его резко настигла головная боль. Устало прикрыл глаза на мгновение, вздохнул и провёл рукой до затылка, пропуская сквозь пальцы отросшие волосы. — Кажется, мне стоит пересмотреть свою классификацию. Да, пожалуй, много что стоит пересмотреть». Несколько секунд они с Мореходом молча смотрели друг на друга. «Как минимум — вопрос доверия к людям». — резюмировал Иван Иванович. «У вас… у тебя… есть на это время. — Синдбад улыбнулся. — Мы подходим к проливу. Я должен сосредоточиться на маневрировании». «Разумеется. Не буду мешать». «Ты не мешаешь. — махнул рукой капитан. Он повернулся, оглядывая корабль и насторожившуюся команду, и едва заметно смутился. — Алиса! Ты проснулась».

* * *

«Увези его. — сказал Синдбад-Мореход. — Может, он и не понимает, что в него готова влюбиться первая красавица Аравийских земель, но я уже жалею, что помогал вам в пещере джинов». «Правда?» — Алиса вовсе не хотела, чтобы это прозвучало настолько саркастично, но жалкий вид капитана совершенно сбил её с толку. Синдбад, как и она сама, оказался оттеснён на самый край роскошного дивана, пока хозяйка дворца порхала вокруг гостя. «Иван Иванович? — попыталась вставить Алиса, но её робкий оклик остался незамеченным в какофонии звуков, наполнявших террасу: мелодии танбура, на котором играла облачённая в шелка девушка, шелест прибоя у скал внизу, бренчание тарелок с диковинными кушаньями, которые с невероятной скоростью множились на столе, приносимые прислугой, так что казалось, скоро для них ни останется свободного места, и наконец — звон изящных бокалов, когда Шехерезаде приходил в голову очередной тост — только для неё и для очаровательного профессора. На его лице явно читалось смущение, которое восточная красавица приписывала на свой счёт, не догадываясь, что Иван Иванович просто слишком хорошо воспитан и сдержан, чтобы отказаться от столь настойчивого гостеприимства. Да и сладкое заморское вино быстро делало своё дело, так что Алиса поняла — действовать нужно незамедлительно и решительно. «Иван Иванович, — она даже прокашлялась, привлекая к себе внимание, и Шехерезада яростно сверкнула в её сторону своими прекрасными тёмными глазами, но было уже поздно – собеседник отставил бокал и повернулся. — Иван Иванович, мне очень жаль прерывать этот прекрасный во всех отношениях пир, но боюсь, пора возвращаться. Мы и так уже здесь задержались, о нас будут беспокоиться. К тому же, поскольку всё закончилось благополучно, мне следует вернуться и приступить к работе над своей летней исследовательской работой». «Но, значит, Ваня вполне может немного здесь задержаться… и вернуться… как-нибудь потом… если, конечно, захочет. — промурлыкала Шехерезада, словно нечаянно коснувшись ладонью пальцев профессора, которыми тот схватился за край стола, словно уже приготовившись встать и откланяться. Она изо всех сил цеплялась за последние нити утекающей у неё из-под носа идиллии. — Правда, Ванечка?» «Ковёр-самолёт уже готов». — Заметил Синдбад. Иван Иванович взглянул на него, потом снова оглянулся на девушку, замешкался и неловко пробормотал: «Да, в самом деле. Боюсь, нам пора лететь». «Но Ваня!» «Прошу простить нас, милая Шехерезада. Ваше гостеприимство поистине безгранично, и нам было очень приятно провести в вашем дворце эти часы. — он слегка поклонился и мимолётно прикоснулся губами к руке хозяйки. — Жаль, что мы не можем вернуть вам эту любезность! Прекрасная музыка, вкусная пища и вина, ваше общество – достойно самых высших похвал, тем не менее, должен признать, Алиса права – нам пора возвращаться домой». «А я вас не пущу!» — Шехерезада вскочила со своего места, как будто собираясь перегородить им путь. Алиса неосознанно подвинулась ближе к Синдбаду. «Я вас провожу». — тихо, но решительно произнёс тот. «Иван!» — взвизгнула Шехерезада. «Милая Шехерезада, не обижайтесь на меня, пожалуйста». — и Иван Иванович решительно направился к выходу в благоухающий сад. Алиса заметила, как появилась улыбка на мужественном лице морехода. Но Шехерезаде это всё не понравилось, потому что она была очень избалованной красавицей. «Как так! – вскричала она. – Как ты смеешь мне противоречить, если я сама тебе объяснялась в любви! В таком случае ты не уедешь отсюда живым! Стража!» «Бегите! — крикнул Синдбад. — Она не шутит. У неё тропический темперамент». Алиса схватила за руку Ивана Ивановича, который хотел, как настоящий профессор, уйти спокойным шагом. Алиса потянула профессора за собой, к ковру-самолёту, который лежал на дорожке и дрожал углами, желая поскорее взлететь в воздух. Когда они усаживались на ковёр, Алиса увидела, как из двери рвётся многочисленная стража с кривыми саблями, а Синдбад отчаянно отбивается от неё кинжалом. «Нет, — сказал Иван Иванович. — Я должен ему помочь». «И не мечтайте! — крикнула Алиса и добавила: — Ковёр, немедленно лети!» Ковёр послушался, взлетел немного, но остановился в воздухе, потому что Шехерезада закричала: «Ковёр, обратно!» «Ковёр, лети!» — запротестовала Алиса. Со стороны дворца послышались громкая возня и крики. Один из стражей, получив пинок в мягкое место сапогом морехода, кубарем покатился по лужайке и врезался головой в пальму. Двое других, зажимая немногочисленные, но обильно кровоточащие раны, в ужасе отползали под защиту колоннады. Однако к ним на помощь уже спешил из глубин дворца следующий отряд, и Синдбад, отряхнувшись, рванул через двор к ковру-самолёту, который так и завис в нерешительности в метре от земли. Прежде чем Алиса успела что-то сказать или сделать, Иван Иванович спрыгнул и обхватил Синдбада за плечи, беспокойно огладывая его пропитанные кровью одежды. «С ними всё будет в порядке. — махнул головой тот в сторону поверженных стражников. – Раны заживут быстро. Я знаю, куда надо бить». «Да. – словно в трансе ответил профессор. – Но я, признаюсь, беспокоился не за них». Они замерли, глядя друг другу в глаза, и Иван Иванович схватился крепче, подтягивая Морехода ближе к себе. «Я беспокоился о тебе». Они потянулись навстречу одновременно, синхронно, словно не замечая ничего из происходившего вокруг. Сперва нерешительно, медленно, исследуя волнующие прикосновения желанных губ, а потом Синдбад, не выпуская из левой руки кинжала, придвинулся ещё ближе, как будто пытаясь перехватить инициативу, и свободной правой обхватил Ивана за шею, пригладил большим пальцем небритую щёку, и поцелуй стал глубже, увереннее, страстнее. Стражники быстро приближались. «Синдбад, сзади!» — вскричала Алиса. Тот с мучительным усилием оторвался от Ивана Ивановича и, закрывая его собой от нападавших, снова принялся наносить удары. «Летите! — улучив момент, пока первая атака была отражена, и стражники снова собирались с силами, он слегка подтолкнул профессора, и тот снова забрался на ковёр. – Я тут справлюсь. А потом найду то место, о котором вы мне рассказывали. Найду вашу машину». Иван Иванович схватил его за руку, переплетая пальцы. «Я буду ждать тебя там». Синдбад довольно улыбнулся. И снова бросился в драку. «Ковёр, лети!» — крикнул он напоследок, и магический транспорт послушно взмыл вверх. Намеревшаяся его переспорить Шехерезада замерла на крыльце двора, со смесью шока и гнева взирая на развернувшуюся сцену. Алисе даже стало её жаль. К сожалению, одинокая фигура арабской принцессы была последним, что она смогла разглядеть, прежде чем ковёр-самолёт набрал высоту и нырнул в облака. Иван Иванович поёжился от холода, растёр ладони в попытке согреться и, глубоко вздохнув, со стоном повалился на бок. «Осторожно!» — испуганно вскрикнула Алиса, не слишком деликатно схватив спутника за ворот рубашки. Ковёр-самолёт чуть накренился, удерживая в равновесии свой бесценный груз, и, чуть сбавив скорость, продолжил полёт на север. «Прости меня, пожалуйста. — пробормотал мужчина, оторвав руки от лица. — Всё никак не могу привыкнуть, что я больше не маленький козлик». «И ещё к некоторым вещам, да?» — аккуратно спросила Алиса. «Да. — признался Иван Иванович и смущённо посмотрел на юную подругу. Она улыбалась, всем своим видом демонстрируя уверенность и одобрение. — Иди сюда. — он протянул руки, призывая придвинуться ближе, чтобы согреться, и Алиса с готовностью пересела, позволяя профессору обнять её своими сильными руками, хотя его самого била дрожь. — А то, что ты сказала про исследовательскую работу… это правда? Я помню, прежде чем мы отправились в Легендарную эпоху, дома, ты вроде садилась смотреть что-то за ноутбуком по вечерам». «Да, исследовательскую мне и правда нужно дописать до середины сентября. — неохотно призналась девушка. — И пока я не очень-то представляю, о чём могу написать». «Можешь взять за основу мои наработки по Легендарной эпохе, если хочешь». «Спасибо. Но, если честно, всё это – не совсем моя специфика». «Понял. — хмыкнул Иван Иванович. — Но всё же, у тебя уже наверняка есть какие-то планы?» «Есть пара идей. — кивнула Алиса. И, отметив, что её спутник не против скоротать время в полёте за увлекательной историей, продолжила. — В общем, есть у нашей семьи пара знакомых…» И хотя профессора никак нельзя было уличить в том, что он невнимательно слушал Алису, от неё не могло укрыться то, как он задумчиво и немного нервно покусывал и облизывал обветренные губы, чего за ним обыкновенно не наблюдалось.