В одном гнезде сова и чёрный кот

Дни сменяют один другим, приближая то, что Лололошку пугает до чёртиков. Очное обучение. Встреча с группой, учителями, случайными людьми в коридорах... И всё это со сложенными под курткой крыльями. Страшно. До тошноты нервно и напряжно. До сбитого сердечного ритма, бессонных ночей и дрожи в голосе. Ло не подает виду. Притворяется. Возможно, в его ложь даже кто-то верит. Возможно, таких нет. Ещё одно событие в предучебной суете – новый сосед. Парень с материка по имени Чед, весёлый и добрый. И, к несчастью или везению Лололошки – он с животноводческого направления. Поэтому, стоило всплыть факту о наличии у Ло крыльев – его тут же завалили расспросами, и, конечно же с разрешения, осмотрами. Чед не отлипал буквально несколько часов. Немного ругался на плохой уход за крыльями, даже помощь свою великодушно предложил. Лололошка лишь отмахнулся, мол, не успел привыкнуть, не успевает, да и вообще, держать в порядке крылья, которые всё время прячутся под курткой – не самая простая задача. Но отказываться от помощи всё же не стал. А первый день учёбы всё же наступил. Раньше, чем ему бы хотелось. Утром Карл разбудил его, Дилана и весь остальной блок и чуть не под ручку дотащил до автобусной остановки. Тащить, правда, пришлось в основном Дилана. Поездка прошла спокойно, да и как только Ло пересёк порог, ничего страшного не случилось. Он даже позволил себе не думать о том, что его крылья заметны под одеждой, и осмотреться немного. Здание всё же большое, красивое... Внушительное. Всё и могло бы остаться вот так, без происшествий, но... Что-то произошло. Нелепая сцена – беловолосая женщина, стоящая перед картиной со странной птицей, – спровоцировала флешбек. Ло узрел перед собой беловолосого мужчину, облачённого в фиолетовые одежды и стоящего точно так же, спиной, с распахнутыми черными крыльями. Кто это? Кто этот человек и почему он выглядит так... Знакомо? Наваждение спало так же резко, как появилось, оставив за собой шум в ушах и сильное головокружение. Ноги ослабли и Ло скатился на пол, опираясь на стенку. Воздуха катастрофически не хватает, кажется, ещё чуть-чуть – и он потеряет сознание. Отличный первый день учёбы. Ло прикрывает глаза, кусая губы, и пытается дышать, дышать, дышать. Он слышит тихие шепотки, но все они прерываются, когда кто-то тормошит его за плечо. –Эй, ты в порядке?? Голос знакомый, но Ло не может выдернуть из памяти имя. Приходится открыть глаза. Картинка перед глазами мутная, но он улавливает рыжий цвет волос. –Лололошка, ты меня слышишь? –Чед? – Говорит он невпопад, пытаясь сфокусировать взгляд. –Что? Нет, я Рэн. Твой одногруппник. Мы ещё утром на остановке виделись, помнишь? А, да.. точно. У Чеда одежда другая и голос тоже.. да и волосы у него больше русые, чем рыжие. –Так что произошло? Тебе плохо? –Не знаю. Просто голова закружилась и.. и всё. – Лололошка растирает лицо руками, пытаясь привести себя в чувства. Когда отлипает от ладоней, ему пихают открытую бутылку с водой. Он не отказывается и с жадностью выхлебывает почти половину. –Даже предположить не могу, почему так вышло. Рэн вздыхает и поднимается с пола. Протягивает руку, чуть склонившись. –Давай отведу в медпункт. Отлежишься там немного, а потом либо домой, либо на пары. Прогуливать в первый же день нехорошо, но будет плохо, если ты снова свалишься в обморок. Если что, напиши мне, я тебя отпрошу. Сможешь встать? Лололошка не уверен, но хватает за протянутую ладонь и встаёт. Ноги всё ещё грозятся подогнуться, как тонкие ветки, так что приходится опираться на одногруппника. До медпункта они доходят неспешно, а уже там, сидя на больничной койке, после краткого осмотра, Ло получает "диагноз"... Который успешно пропускает мимо ушей. Что-то про переутомление и низкое давление.. или низкий сахар, он не запомнил. Но в любом случае, ему в руки вкладывают батончик с орехами, яблоко и стакан со сладким горячим чаем. После чего оставляют отлёживаться. Отдых, во время которого Ло успел задремать, длится до следующего звонка. Но даже этого хватило, чтобы чувствовать себя куда лучше, и быть достаточно бодрым, чтобы вернуться на пары. Оставшиеся занятия проходят спокойно, хоть часть информации и проскальзывала мимо Ло. В основном потому, что он разговорился с соседом по парте. Ричард оказался... Странным. Слегка. Грубым немного, но всё равно очаровательным. А ещё до ужаса болтливым. Но это Ло даже на руку: удалось забыть об утреннем происшествии.

***

–Ричи! Выбирай выражения. – Рэн хмурится, скрещивая руки на груди. Ричард в ответ показывает язык. Дитё малое, ей богу. Пары уже закончились, большая часть студентов расползлась по своим делам, осталось лишь несколько человек: заболтавшиеся Ричард и Рэн, заслушавшийся их диалогом и редко встревающий Ло, а также староста, заполняющая журналы и документы. Которая, кажется, закончила со своими делами и сейчас... Направляется к Лололошке? Чёрт, лишь бы не из-за того, что было в коридоре.. хотя, с чего бы вдруг. –А, Лололошка. Рада, что ты не ушёл ещё. Тебя просили в директорский кабинет зайти. Ага. Ну замечательно. Что он уже успел натворить? –А.. ага, спасибо, сейчас пойду. Ника скептически выгибает бровь, видя чужую неуверенность. –Ты хоть знаешь, куда идти? Ну всё, отмазываться уже нет смысла. Выхода нет, сбежать не выйдет. Лололошка мотает головой. Ника сгребает со стола документы и двигается к выходу. –Давай провожу. Мне всё равно по пути. Лололошка наскоро прощается с о чём-то усердно болтающими парнями, забирает рюкзак и выходит следом. В горле ком. У него нехорошее предчувствие.

***

–А, Лололошка. Заходи, присаживайся. Кабинет, в котором оказывается Ло, выглядит довольно... Скромно? Особенно в сравнении с остальной частью здания. Обычная комната, наполненная обычной мебелью и обычными шкафами с документами. Ло, признаться, ожидал чуть большего. За столом у окна сидит, уже ожидая его- Стоп. Он помнит её. Её он видел в коридоре утром, когда... –С тобой всё хорошо? На мгновение перед глазами плывет. Приходится зажмуриться и взяться за край стола, чтобы не упасть. –А.. а! Да. Да, простите, задумался немного.. Джоди, – так же её зовут, да? – тяжело вздыхает, складывая руки на столе. –Давай, садись, нам предстоит важный разговор. Лололошка, напряжённый, как натянутая струна, всё же садится. Он упускает момент, когда женщина ставит чайник и заваривает чай, но через короткое время он сидит уже с кружкой. Пахнет ромашкой и, вроде как, клубникой. –Скажи мне. Ты помнишь, как ты тут оказался? Первый вопрос и сразу ножом по сердцу. До него у Ло хоть предложения были, о чём будет диалог... –Нет, не помню. Последнее, что закрепилось в голове – как я прихожу в себя на территории университета.. а до этого – ничего. Джоди кивает. –Тогда скажи, а человек по имени Джон Дейви Харрис тебе знаком? Затылок болезненно зудит. Где-то под черепом. –Я... имя знакомое... но не могу вспомнить, кто это. – Ло трёт виски, жмурясь. "Джон", и "Дейви", и "Харрис" свербят шумом в голове, но не хотят складываться в одну картинку. Лишь разрозненные белые и рыжие куски. – А кто это? –Это не важно, Лололошка. – Джоди отодвигает стакан, берясь за папку документов. Смотрит на неё, затем на студента, затем снова в неё.. что-то сама себе отмечает. – Важно то, что тебя не должно здесь быть. Сердце пропускает удар. Мысли в голове в одно мгновение затыкаются, чтобы в следующее заполнить голову с новой силой. –К-как это? –А вот так. Тебя не должно тут быть. Ты попал сюда по ошибке, и... Мы уже ищем Джона. Не переживай, это не твоя проблема, и твое участие в этой ситуации не требуется, если только ты не сможешь вспомнить о нём что-либо. И, – Она встаёт и подходит к шкафу. Достает папки, но кажется, будто она делает это бесцельно. Так как впоследствии она к этим папкам не прикасается. – не переживай, выгонять тебя не собираются. Мы ценим каждого нашего студента, поэтому ты можешь спокойно продолжить обучение. Единственное, придётся документы переоформлять, но это позже. Ты ведь помнишь свое полное имя? –Полное..? –Фамилия, по меньшей мере. Возможно, отчество или второе имя. Всё зависит от того, откуда ты. Ло задумывается. А правда, как его зовут полностью? Педагоги обращались к нему, как к "Мистеру Харрису", но это лишь потому, что он... Зачислен по документам Джона? Какого чёрта? –Нет, простите. Не могу вспомнить. –Ничего, ничего. – Женщина пытается выглядеть статно, спокойно, как подобает ректору, но даже невооружённым взглядом заметно, как Джоди Арист устала. Этот Джон, кем бы он ни был, явно вытрепал ей нервы. – В таком случае, сейчас ты можешь... Хотя нет, подожди. Есть ещё кое-что, что я хочу с тобой обсудить. –И.. что же? Нехорошее предчувствие, накатившее на него ещё в классе, вернулось в троекратном размере. Спина напрягалась, а прижатые вплотную крылья прижались ещё больше. –Скажи, пожалуйста. Тебе мешают твои крылья? По телу пробегает дрожь. Ло сглатывает. –Откуда вы...? –Это не важно. Просто ответь, мешают или нет? –Ну... Неудобно, что их приходится прятать.. всё же, не думаю, что такое здесь – норма. Но в остальном, нет. Не мешают. А почему вы спрашиваете? –Как я и говорила, мы заботимся о наших студентах и ценим их. И их комфорт тоже. Поэтому, если твоя, мм.. особенность будет доставлять неудобства, то... "Их можно удалить." – Проносится эхом по полупустому кабинету. Так тихо, но так оглушительно, что Ло давится вдохом. –У нас есть необходимое оборудование. Одна операция и ты сможешь жить, как обычный студент. Картинка перед глазами плывет и рябит белым шумом. Пульс в ушах стучит так, что Ло едва может расслышать чужие слова. Какого чёрта. Какого чёрта ему предлагают такое?! Почему, почему, почему- Лололошка встаёт. Резко, напуганно, чуть не роняя стул поднимается и идет к двери. –Нет. Нет, не нужно, спасибо, меня всё устраивает, до свидания!–выкрикивает. И вылетает за дверь, не слушая дальнейших слов Арист. Лололошка несётся вниз по коридорам. Они пусты, поэтому сшибать с ног особо некого. Парень добегает до уборной, вваливаясь в первую свободную кабинку. Его рвёт. От страха и ужаса скручивает, тело колотит холодной дрожью, а во рту кисло-горький вкус желчи. Глаза на мокром месте. Кафельная плитка под ослабевшими ногами размывается и тает, словно грязный снег. Ло стягивает с себя кофту дрожащими пальцами, забирается пальцами под одежду и бинты, цепляется за перья. Тянет, сжимает и дёргает так, что пара перьев остаётся в ладонях. Больно, но слегка отрезвляет. Он пытается дышать, но лёгкие предательски отвергают кислород. Приходится вспоминать дыхательные практики и считать про себя. Медленно, но верно в себя прийти удаётся. Он находит в рюкзаке воду, полощет ей саднящее горло и смывает. Поднимается на ватных ногах и выползает из кабинки. Далеко уйти не выходит – приходится опереться на ближайший подоконник. Только сейчас он улавливает звуки уведомлений с телефона. Достаёт – от верхнего угла ползет тонкая трещина. Должно быть разбил, когда падал. Не день, а какой-то пиздец. Ло открывает сообщения, пытаясь вычитать слова. Несколько пропущенных звонков и сообщений от Дилана, пара сообщений от Чеда, ещё одно от Карла. Все примерно одного характера: "когда вернёшься домой и где тебя опять черти носят". Лололошка задерживает дыхание, сверля взглядом дыру в экране. Выдыхает. Открывает контакт Дилана и звонит. На сообщение сил не хватит. –Ло? Господи, ты почему трубку не берёшь?! Я уж думал случилось что-то.. ты где? Почему домой не едешь? –Я... Я в универе. – Говорить больно, возможно, даже труднее, чем если бы он написал сообщение. – Меня Арист попросила зайти. Подожди, а чего ты волнуешься? Пары же закончились где-то час назад... Ну, максимум, полтора! –Час? Ты время видел вообще? А правда. Который час? –Уже почти вечер. И ты на звонки и сообщения не отвечал, мы думали, что с тобой что-то произошло! Вечер.. почему? Он ведь не так долго был у Арист, всего десять или двадцать минут, и тут, в туалете... Столько же? Наверное. Либо со временем что-то странное, либо лыжи не едут. –В любом случае, где ты? Я могу прийти и забрать тебя, если ты не в состоянии сам дойти. –Я на первом этаже универа, в уборной. –В уборной? Тебе плохо? Почему сразу домой не пошел?... Хотя, ладно, если тебе плохо... Короче, жди. Скоро буду. Дилан сбрасывает, а Ло усаживается на холодный кафель. Остаётся ждать. Сосед в самом деле появляется довольно скоро, помогает встать и почти сразу заваливает вопросами о состоянии. Лололошка лишь отмахивается. Сил на разговоры и объяснения нет, времени тоже. Дилан все понимает и не настаивает. Стоит им оказаться в машине, на которой Дилана благодушно подбросил Брэндон, и Лололошка мгновенно вырубается. Просыпается лишь в комнате, всего на пару минут, когда Дилан сидит рядом и, что-то говоря, помогает разбинтовать крылья. После же, стоит Дилану отойти, лишив соседа опоры, он падает, снова проваливаясь в тревожный сон.

***

Лололошка бы никогда не подумал, что один короткий диалог доведёт его до паранойи. Но вот он в своём настоящем. Утративший возможность нормально спать из-за кошмаров и мыслей не только о своем прошлом, но и о том, что в любой момент за ним придут. Выкрадут и запрут на роли лабораторной крысы. Вырвут крылья, как только изучат каждое пёрышко. Джоди говорила, что никто его выгонять и уж тем более причинять вред не собирается... Но ему всё равно страшно. Его разоблачат. Уличат в том, что он живёт на чужой роли, на чужом месте, ещё и с огромной опухолью в виде крыльев, которые с каждым днём растут всё больше. Тайлер был прав. Он – гибридный уродец, которого не должно тут быть. Собственное отражение кажется мерзким. Неправильным. Как кривой рисунок на картонной фигуре. Волосы – спутанные ниточки, лицо – размытая и стёкшая краска, одежда – криво сшитые обрывки ткани. И крылья. Единственная вещь в его образе, которая выглядит нормально. Правильно, по-настоящему. Даже оторви их и повесь на стену – они будут выглядеть так же красиво и естественно. Даже окровавленные. Даже с торчащими нервами. Лололошка ненавидит их. Всеми фибрами души ненавидит два растущих отростка, которые из-за частых и тугих перемоток начали болеть. Лололошка обдирает их. Нещадно и с ненавистью хватает за перья, ломая и выдирая их. Давится всхлипами и криками, и трясётся от боли, заперевшись на чердаке. У него духу не хватает делать это в блоке. А, да, чердак. Место, где он проводит долгие и липкие бессонные ночи. Пытается занять чем-то голову и руки, но большую часть времени он просто бродит по комнатам. Либо забивается в угол. От рассеянности, вследствие бессонницы, руки стремительно покрываются царапинами и ожогами. Их тоже приходится бинтовать. Как и крылья. Интересно, как скоро он начнёт и их ненавидеть? Лололошка мог бы обрубить эти чёртовы крылья. Согласиться на предложение Арист, отдаться в руки врачей, перетерпеть одну операцию и всё! Никаких крыльев! Никакой боли и отвращения и страха, но... Кажется, что стоит им исчезнуть, и сам Лололошка перестанет существовать. Кривая аппликация развалится на вымоченные в крови куски картона.

***

Он потерял счёт времени. Трудно, знаете ли, ориентироваться, когда не спишь сутками, а сны едва отличимы от реальности. Ло пытается вести себя как обычно, но другие, очевидно, волнуются. Брэндон неумело выведывает, как прошёл день, пытаясь подбодрить, а Чед, Карл и Дилан осыпают расспросами чуть ли не на ежедневной основе. Даже Тайлер, обычно незаинтересованный и безразличный, поглядывает на него с настороженностью. Друзья за пределом блока тоже беспокоятся. Беспокоятся неоправданно сильно. Он не в порядке, да. Но почему это их так волнует? Какое им дело? Почему им не наплевать? Лололошка всё больше прячется на чердаке, избегая соседей. Там же он избегает взглядов, мыслей и зеркал. Зеркала пугают сильнее всего. Отражение в них едва похоже на человека. Едва похоже на Лололошку. Лишь жуткая, абстрактная пародия. Но каков шанс, что он не выглядит так, как видит себя в зеркало?

Как он вообще

должен выглядеть? Он не помнит.

Он не помнит.

Он не помнит.

–Ло? Ты чего?

Где он.

Что происходит.

Почему с ним говорят?

Кто с ним говорит?

–Лололошка? Голос эхом разваливается в голове, человек перед ним такой же нечёткий, каким он последний раз видел себя в зеркале. Или таким, каким он себя запомнил? Или- Земля под ногами исчезает. Но он не падает. Что-то – кто-то? – держит его. А спустя секунду он чувствует под собой поверхность дивана. Наверное, дивана. Диван же обычно мягкий, да? Его держат за руку. Растирают холодные пальцы, массируют ладонь... Только сейчас до Ло доходит, что он едва их чувствует. Он в целом себя не ощущает почти.

Не понимает, что есть руки, ноги, тело, даже ободранные крылья под бинтами он почти не ощущает.

Когда он последний раз снимал бинты? С ним говорят. Или не с ним? Голос определенно называет его имя, но будто бы не обращается..

Как же сложно. Голова раскалывается. Кровь в висках стучит.

Он задыхается.

Он задыхается? Почему он задыхается?

Возможно, потому что он умирает. Но, с другой стороны, с чего бы ему умирать? Даже если он не спал, сколько... А правда, сколько? В мгновение голову заполняют вопросы. Громкие, панические, удушающие. "Когда я последний раз ел? Пил? Спал?"

"Почему я не могу дышать?"

"Почему я не могу двигаться?"

"Где я?"

Почему?

Почему, почему, почему, почему-

–Ло. Лололошка, успокойся. Голос пробивается сквозь этот хаотичный поток. Как сквозь толщу воды, едва различимый, но... Это Чед. Он напуган не меньше, чем Ло, но всё равно пытается его успокоить. Или привести в чувства. Или воскресить. Лололошка не знает, что он пытается сделать, но, вроде как, благодарен. Его внезапно поднимают в сидячее положение, прижимают к груди и крепко сжимают. Ощутимо. Лололошка ощущает это. Ощущает и то, как Чед покачивается, и то, как гладит по спине, и то, как щипает за запястье. Последнее отрезвляет особенно сильно, боль мелкими вспышками расходится по руке. –Лололошка, дыши. Прошу тебя. –К-как? У Ло кружится голова, и он правда не понимает, что должен делать. Не может вспомнить. Хотя, помнится, делал это на автомате. –Попробуй втянуть носом или ртом воздух. Медленно. Сколько сможешь. Лололошка пытается. Первая попытка провальна, вторая лишь едва проталкивает воздух в лёгкие.

На третьей попытке он вдыхает так, словно выныривает из под воды.

Он может дышать, он дышит, он вдыхает и выдыхает так, словно бежал беспрерывно километр, так, словно малейшая остановка – и он умрёт.

Чед говорит что-то в самое ухо, но слова ускользают от него. В ушах от притока кислорода звенит, но шум вскоре кончается. Он возвращается в реальность. –Ло, что произошло? –Я не знаю. – Ло выдавливает на одном дыхании, цепляется закоченевшими пальцами за мягкий свитер, прижимается ближе. Только сейчас ощущает охвативший тело холод. Ему так холодно.. – Я-я, я не знаю, Чед, я не- –Тише. Тише, Ло, спокойно. Ничего страшного, – Чед поглаживает его по макушке, прижав голову к плечу. – не поддавайся панике. Тебе нужно отдохнуть, с этим можно разобраться позже. Сейчас постарайся сконцентрироваться на том, что ты чувствуешь, ладно? Что он чувствует? Что замерз. И устал. И голоден. А ещё то, что у него жутко болят крылья, а бинты слишком сильно давят на грудную клетку. Может, поэтому он не мог дышать? Лололошка говорит, почти выплёвывает всё это, потому что язык не слушается, и Чед выдыхает. Осторожно выпутывает Лололошку из своих рук и стягивает с него толстовку и футболку. Ло чувствует, как замерзает, но краем сознания понимает, зачем это всё. Снять бинты. До невозможного тугие. Это не остаётся незамеченным. Однако ничего Чед по этому поводу не говорит. Лишь молча разматывает повязки. –..Когда ты их последний раз снимал? Лололошка жмёт плечами. Не потому, что это было так давно, а потому, что время перестало существовать. К тому же, он точно снимал их. Не так давно. Когда в очередном приступе обдирал перья. Чед дрожащими руками снимает бинты и осторожно пытается расправить крылья. Но замирает от ужаса. Когда-то красивые, с бело-бурым аккуратным оперением, сейчас они выглядят так, словно птицу разодрали голодные кошки. Во многих местах – пробелы, перья смяты и переломаны, а где-то Чед даже подмечает кровавые пятна. Он помнит, что птицы при стрессе выдергивают перья, но... –Ло.. Ло, что произошло? Почему ты- До Лололошки лишь сейчас доходит происходящее. И то, что за спиной у него происходит что-то жуткое. И что Чеду это видеть не стоило. Он резким движением прижимает к себе крылья и накидывает толстовку. –Не смотри. Чед, пожалуйста, не смотри! Чед ничего не отвечает. Но внезапно оказывается слишком близко, сгребает в крепкие объятия и прижимает к себе. Как некоторое время назад. До его слуха доносятся тихие, задушенные всхлипы. Влажный и дрожащий от стресса голос едва может выдать членораздельные слова. Чед не прекращает гладить и утешать друга до тех пор, пока он не прекращает судорожно трястись. Он не просит ответов сейчас, лишь согревает своими объятиями и спасает своим присутствием. –Тебе всё ещё холодно? Чувствует плечом кивок. Зачем-то кивает в ответ. Внезапно руки Чеда исчезают, исчезает сам Чед и уносит тепло. Но ненадолго. Спустя пару секунд (минут?) Ло заворачивают в одеяло, будто в кокон. –Мы обязательно поговорим обо всём этом, Ло. Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Давай, я заварю чай, и ты попытаешься вздремнуть? Ло не отвечает. В этом нет нужды. Чед уходит, но не пропадает с концами, потому что Лололошка слышит возню с посудой, шум воды и кипение чайника. Он прикрывает глаза, но не спит. Не спит до тех пор, пока в его руки не суют кружку. Она жжёт пальцы, но жжёт как-то совсем безболезненно. Напиток пахнет мёдом, лимоном, имбирём и ягодами. Ло выпивает его в несколько больших глотков, почти не чувствуя температуру, однако по телу вскоре расползается жар. Холод наконец отступает, с ним и напряжение наконец разжимает свои клыки. Тело ощущается ватным, а веки наливаются свинцом, и Лололошке ничего не остаётся, кроме как сдаться. Последнее, что он ощущает – как Чед садится рядом и легонько поглаживает его по голове.

***

Он рассказал им. Рассказал то, что так сильно скребло сознание острыми когтями. Правда, только Чеду и Дилану. Другим бы он это рассказать не смог. Нет нужного уровня доверия. Он ожидал, что над ним лишь посмеются. Назовут проблемы надуманными, страхи – нелепыми, а паранойю – необоснованной. Так, как он говорил себе в особо сильных приступах самоненависти. Но никто не смеялся. Долгие минуты никто вообще не говорил. Комнату заполнило тревожное молчание. Чед, сидевший за спиной и осторожно перебиравший поломанные перья, замер. Дилан, державший себя в руках последние полчаса, наконец сорвался и подался вперёд, чтобы сцепить соседа в объятиях и прижать к себе. –Почему ты молчал? Почему не рассказал раньше? Лололошка пытается уловить в чужом голосе злость, раздражение или хотя бы негодование, но... Не слышит. Лишь грусть и тревога. Было бы проще, если бы Дилан злился. Ругался, называл придурком... Но Дилан этого не делает. И Лололошка не понимает, почему. –Мне казалось это... Глупым? Что мои страхи и переживания – это мои страхи и переживания, и мне не стоит вас ими грузить. Я думал, что справлюсь, но начал тонуть раньше, чем успел осознать, что мне нужна помощь... Да и.. что бы изменилось, если- –Тебе бы не пришлось справляться с этим одному, Ло. – Говорит из-за спины Чед. Он больше не трогает крылья, лишь осторожно гладит напряженную спину. – Мы бы помогли тебе. –Как? Каким образом? – Ло горько, почти истерично, усмехается. Правда не понимает, чем тут поможешь. –Как угодно. Дилан сжимает руки крепче. –Любыми способами, Ло. Лололошка вздыхает и льнёт ближе, укладывая голову на чужое плечо. Руки соседа бегают от макушки до шеи, поглаживая и время от времени забираясь в спутанные пряди. –Но я даже не знаю, с чем мне нужна помощь! Всё так переплелось, что я уже не понимаю, что – просто воспоминания, вытекающие в видения, а что – плод воспалённого страхом воображения. Я даже не понимаю до конца, кто я! Всё, что я знаю о себе – своё имя и то, что я здесь "вместо" Харриса, которого на кой-то чёрт ищут... и всё! Отрывки воспоминаний вообще не ложатся в цельную картину! Ещё и крылья эти, это-, э-это же ненормально! –Ло, – Дилан поднимает лицо соседа и заглядывает в глаза. Ловит бегающий из стороны в сторону взгляд, мягко поглаживая пальцами влажные щёки. – Успокойся. Дыши. Вдох. Выдох. Сознание понемногу утихает. –Если ты не помнишь своего прошлого, то, может, стоит сконцентрироваться на настоящем? Посмотреть на то, что ты знаешь о себе сейчас. А воспоминания как-нибудь сами собой вернутся... Лололошка собирается сказать, что ничего о себе настоящем он не знает, но... Да никаких но. Он не знает. Не может выдать о себе ни факта. –Но я ничего не знаю. Ни о себе прошлом, ни о себе настоящем. –Во-от, – Чед ободряюще, но несильно хлопает по спине. – с этим мы и можем помочь. Знаешь, взгляд со стороны. О, и, насчёт людей, которых ты "вспоминаешь" – ты мог бы зарисовать их. Или попросить кого-то нарисовать, например, парня из блока напротив, он вроде бы художник. Быть может, это поможет тебе вспомнить больше? –Возможно... – Ло мнётся, но всё же соглашается, – да, стоит попробовать. Но это не меняет факта, что я до сих пор не знаю, почему я здесь.. почему этот "Джон" вообще сбежал, и как вообще впихнул меня на своё место. –Но я могу предположить, почему его ищут. – Подает голос кодер. – Этот парень довольно важная шишка в универской среде, местный "гений", если позволишь. Крайне неприятный тип, лицемерный, грубый и эгоцентричный, однако на нём чуть ли не треть финансирования нашего универа держится. Но вот почему, а главное куда он свалил – вопрос открытый. Эта новость больно покалывает где-то в желудке. Он не просто на чужом месте, он на месте кого-то важного. Внезапно его снова накрывает волной тревожной печали. Хочется уйти. Спрятаться. –Ладно, – Лололошка отстраняется от Дилана и, выпутываясь из объятий, встаёт. – спасибо, что выслушали, ребят. Я... Постараюсь больше не держать всё при себе. Но сейчас я хочу проветриться.. обдумать всё немного, наедине. И, не дожидаясь чужих ответов, Лололошка уходит, чуть пошатываясь от долгого положения сидя. Выходит из комнаты, выходит из блока. Хоть разговор и принёс некоторое облегчение, ему катастрофически не хватает воздуха.