Беречь и защищать (18+)

Долгий мучительный стон заставил Тэмина вздрогнуть. Он кинул затравленный взгляд на Минхо, шедшего чуть позади, и увидел, как тот злобно прищурился. Стон повторился, перешёл в хриплый вскрик, отразившийся в каменных застенках болезненным эхом, и они, не сговариваясь, оба невольно ускорили и без того быстрый шаг. Картина, которую они увидели, когда вошли в небольшую, пропахшую кровью, потом, страданием и горечью самых разных болезненных запахов комнату пыточной, была просто леденящей: на дыбе, подвешенное в метре от земли, было тело полуголого человека в разорванной и окровавленной одежде, со схваченными грубой верёвкой за спиной руками. Волосы человека свисали чёрными грязными сосульками и прикрывали лицо, под безжизненно-бледными ногами его была небольшая лужа крови, которая сочилась из глубокой резаной раны на голени, видной сквозь грязную разрезанную штанину. Рядом на корточках сидел могучий мрачный палач — альфа в чёрном фартуке и чёрных же штанах. Он старательно привязывал к ноге несчастного тяжёлый мешок с песком и опилками, чтобы увеличить его страдания. Мужчина на дыбе, казалось, потерял сознание, потому как больше не стонал. Неподалёку за большим столом сидел второй палач, румяный, плотный и ладный, с добродушным, чуть насмешливым выражением на лице. Он что-то пил из большой деревянной кружки и довольно улыбался, глядя на товарища. Вошедших он не видел, так как ему перегородило вход большое колесо дыбы, так что, как только они вошли, он довольно крякнул и сказал весёлым голосом: — А и добрый же эль у герцога нашего славного Кима, верно, Хи? Вот уж удружил так удружил. За этого сморчка выкатил нам целую бочку. — Ты не налегай, — мрачно прогудел второй, принимаясь привязывать мешок с песком ко второй ноге пленника. — Нам ещё его в себя приводить, так надобно за водой сходить. Кадка пустая, а я намаялся с ним. Упорный лекаришка. Что в Бигихте меня извёл своим молчанием, что здесь. Но дыба-то, красавица наша, любого на разговор выведет. Благо, здесь она преотличная, проверенная. А уж я с этой упрямой тварью… В этот момент мужчина на дыбе дёрнулся и мучительно-глухо и страшно простонал, и Тэмин, который от запаха крови, боли и смерти едва не задохнулся и замер в ужасе, едва войдя в пыточную, пришёл в себя. Он резко вздохнул, чтобы начать говорить, но Минхо его опередил. — Что здесь происходит? — громко и зло спросил он, выступая вперёд. Оба палача вздрогнули и вскочили на ноги, вытягиваясь перед начальником королевской охраны по стойке смирно. — Ведём допрос отравителя, Ваше Величество! — рявкнул первый, тараща на короля глаза, блестящие от восторга. — Кто приказал? — сквозь зубы, едва дыша, выговорил Тэмин. — Я спрашиваю вас, мерзавцы, кто приказал вам?! — Его Сиятельство Ким Мано Суджи, владетельный герцог... — Ложь! — болезненно крикнул Тэмин, не сводя глаз с подёргивающихся ног висящего мужчины. — Минхо! Чимин! Капитан Ли кинулся к пытаемому, оттолкнув со своего пути изумлённо на него глянувшего палача, подхватил Чимина и, выхватив из-за пояса нож, перерезал верёвки. Тело мужчины тяжело рухнуло ему в руки, и он нетерпеливо и зло крикнул второму палачу, бледному от страха: — Убрать мешки! Живо! Тот бросился к ним, суетливо вытягивая из-за пояса свой нож и, сунувшись к ногам несчастного Чимина, который не подавал признаков жизни, быстро перерезал верёвки, которые только что так старательно привязывал его и товарищ. — Пошли вон! — сквозь зубы процедил Тэмин. Палачи отчего-то замешкались, засуетились, словно пытались понять, им ли это сказано. — Вон отсюда, пока целы! — рявкнул на них Минхо, обернувшись. Он укладывал бессознательного Чимина на небольшой топчан, что стоял у стены. Палачи, толкаясь, выбежали из пыточной, и Тэмин подошёл к Чимину и присел на быстро подставленный Минхо невысокий табурет рядом. Он с болью смотрел в когда-то так сильно любимое им лицо — и не узнавал его. Чимина явно били, глаза опухли от синяков, губы были раскроены чёрными полосками запёкшейся крови, на шее виднелся след от верёвки. Тэмин провёл дрожащими пальцами по его щеке — и почувствовал, как смертельно холодна была всегда такая мягкая, румяная и нежная кожа, которую он когда-то так любил целовать. — Чими, — дрожащим голосом позвал он. Минхо в это время принёс кружку с водой и пробормотал: — Чуть в сторону, Ваше Величество. Тэмин отстранился, и Минхо стал брызгать водой на бледное лицо лекаря. Слипшиеся от пота и слёз ресницы Чимина дрогнули, и Тэмин, не выдержав, глухо и хрипло простонал: — Чими! Милый мой… Чим! Чимин глухо и жалобно простонал и едва приоткрыл глаза. Тэмин склонился над ним, ловя мутный взгляд его затуманенных болью глаз. Губы Чимина шевельнулись и он хрипло вышептал: — Пить… Прошу… Минхо, чьи губы были плотно сжаты, желваки ходили от сдерживаемого бешенства, а глаза сверкали Танскими клинками, быстро поднёс к его губам кружку с водой. Тэмин помог Чимину приподнять голову, но даже на глоток у того не оказалось сил, так что вода лишь омыла ему губы и пролилась мимо. Однако он прикрыл глаз, сморщился от боли и снова потянулся к воде. Тэмин приподнял ему голову выше, так что альфа наконец-то смог напиться. Всё это сопровождалось лишь тяжёлым болезненно-хриплым дыханием измученного пленника и рваными вздохами Тэмина, который не мог поверить в то, что видел. Нет, изнеженным принцем он не был, случалось, что приказывал и сам пытать злодеев, которые покушались на мир и спокойствие его страны, он убил не одного врага и на поле боя, несколько раз сам казнил клятвопреступников и предателей, но сейчас, видя когда-то столь любимого им человека в столь плачевном состоянии, он не мог сдержать слёз. Стыдясь их, он судорожно провёл пальцами по своим глазам, и тут же ему на плечо опустилась твёрдая тёплая рука и чуть сжала в молчаливом жесте поддержки и утешения. — Мне выйти? — тихо спросил Минхо. Тэмин кинул на него благодарный взгляд и кивнул. Чуть помедлив, Минхо скинул с себя чёрный форменный плащ и, скатав, подложил под голову коротко и мучительно простонавшего Чимина. Когда дверь за начальником охраны закрылась, Тэмин снова склонился над бывшим любовником. — Чим… — Ресницы Чимина задрожали, и он снова, сделав явственное усилие, приоткрыл глаза — Чими… скажи мне, умоляю. Что там, в этом проклятом замке произошло? — Мин… — Шёпот был еле слышен, так как губы, разбитые в кровь, едва могли шевелиться. — Мини… Прости… меня… Чимин приподнял руку в явном желании коснуться замершего от страха и боли короля, но тут же его рука безвольно упала, и он снова жалобно и жалко простонал, а глаза его закрылись. Однако губы снова зашевелились: — Я не… виноват… Я не… хотел… Мин… Поверь… Это всё… — Чими, умоляю, не надо, — наконец совладав с собой и быстро утерев глаза, сквозь зубы сказал Тэмин. — Что они сделали, Чим? Рану я вижу, лекаря До пришлю. Что ещё… — Пальцы, — едва слышно прошептал Чимин, и внезапно из его глаз покатились слёзы — огромные, словно прозрачные жемчужины. — Он сломал мне… пальцы… — Кто? — Тэмин смог выдавить это из себя, хотя отлично знал ответ. Он осторожно взял руку Чимина и поднёс к лицу. Пальцы были опухшие, потемневшие на сгибах фаланг, и когда Тэмин осторожно прикоснулся к ним губами, Чимин сдавленно и глухо простонал. Он не ответил королю — это и не нужно было. О том, насколько сильно ненавидит герцог Суджи бывшего любовника короля Монгуна, знали все. И о том, что Суджи с наслаждением воспользуется любым случаем и отомстит лекарю за то, что никогда, сравнивая их, никто не был на стороне омеги, — это тоже было ясно. Обвинить Чимина в государственной измене было розовым сном герцога Суджи, именно поэтому, наверно, Тэмин не усомнился в верности Чимина ни на йоту: тот, кто обвинял его, не вызывал в этом случае у короля ни капли доверия. — Я позабочусь о тебе, — тихо прошептал Тэмин, склоняясь над измученным альфой и снова осторожно кладя его руки ему на грудь. — Никто больше не тронет тебя, клянусь. Слабая блеклая улыбка тронула губы Чимина. Глаз он не открыл, но смог едва слышно прошептать: — Ты слишком… добр… слишком… мой король… так… нельзя… — Я накажу его, — сквозь зубы выговорил Тэмин, — клянусь… Я смогу это сделать, Чим… — Я верю… тебе… — Прозвучало это на выдохе, но странно, будто со слезами в голосе. — Ты ведь… — Тэмин склонился ниже и пытливо заглянул в приоткрытые мутные глаза. — Ты ведь не делал этого? Чим… Чим? Однако лекарь, кажется, потерял сознание и не ответил ему, а рука его, расслабленная и такая маленькая по сравнению с ладонью Тэмина, бессильно упала, свисая с топчана, и, дрогнув, замерла. — Лекаря! — хрипло крикнул, неожиданно обуянный страхом Тэмин. — Нет, нет! Чим! В дверях появился капитан Ли, а за ним замаячила фигура королевского лекаря До Кёнсу, невысокого деловитого альфы с постоянно сердитым взглядом и неожиданно милым при этом лицом. — С дороги, капитан, — негромко, но уверенно скомандовал он, и Минхо быстро посторонился. Вместе с Кёнсу они перенесли бессознательного Чимина в соседнюю комнату, где обычно оказывали помощь совсем уж умирающим пленникам, от которых ещё хотели добиться толку. — Прошу Вас выйти, Ваше Величество, — почтительно склонившись, решительно сказал Кёнсу. — Господин Пак находится в крайне плохом состоянии, у него сломано несколько костей и тяжёлый ушиб головы, а также несколько весьма серьезных порезов. Боюсь, его телесной красоте нанесён существенный урон. — Мрак с ней, с красотой, — сквозь зубы выговорил Тэмин, старательно удерживая рвущийся из груди рык, — поставь мне его на ноги, Кёнсу, и я тебя щедро награжу. Кёнсу снова склонился и уже развернулся уходить, когда Тэмин снова окликнул его: — Скажи… Через какое время хотя бы примерно он сможет прийти в себя? — Не могу сказать, — покачал головой Кёнсу. — Всё, что касается головы, всегда очень сложно. Однако могу сказать, что, скорее всего, его ум и речь не затронуты. Очнётся — сможет всё вам рассказать. Тэмин нетерпеливо мотнул головой и снова спросил: — А вот твоя забота… забота лекаря с твоими знаниями… сколько она должна у него… ммм… быть, чтобы он поправился? Кёнсу посмотрел на него удивлённо и медленно ответил: — Я не совсем понимаю… На самом деле раны лекаря Пака, хотя и тяжёлые, и болезненные, но, кроме раны на голове, весьма спокойно излечиваются шитьём, тугой повязкой с чуркой внутри, мазями для заживления и укрепляющими отварами. Как только он придёт в себя, он сможет и сам руководить своим лечением, я уверен. А вот насчёт раны на голове — это уже как ему повезёт. — Он задумчиво скосил взгляд на распластанного на узкой постели в углу Чимина. — Или не повезёт. На всё воля Звёзд. — Я прошу тебя, Кёнсу… — У Тэмина перехватило дыхание. — Я… — Я сделаю всё, что от меня зависит, — ниже и почтительнее склонил голову Кёнсу. — Я сделаю так, как сделал бы это для Вас. И как только будет возможно, я заберу его к себе в покои. Тэмин с благодарностью сжал его плечо, ещё раз обернулся на Чимина и быстро вышел из комнатёнки. Минхо стоял в тёмном, едва освещённом двумя настенными факелами коридоре, он небрежно опёрся плечом на стену со мхом, зеленеющим сквозь влажный камень, руки его были скрещены на груди, а брови нахмурены. Он явно обдумывал что-то очень невесёлое, но, увидев Тэмина, чуть просветлел лицом и выпрямился. — Я… Мне надо на воздух, — тихо сказал Тэмин. Минхо тут же подхватил его за плечи и, поддерживая таким образом, повёл к выходу из подземелья. Он привёл его на небольшую террасу, увитую свежо и нежно пахнущей зеленью, где они иногда сидели, обсуждая что-то важное, вдвоём на небольшой белой лавочке, повёрнутой в густо разросшийся здесь сад. Здесь, возможно он не был так ухожен, как перед парадными покоями или гостевыми комнатами, зато иногда именно здесь пели соловьи, а иногда только здесь можно было увидеть великолепные белые розы, которые не хотели цвести в специально отведённых для них клумбах или в королевской оранжерее. Тэмин тяжело сел на лавочку и опустил лицо в ладони. Минхо стоял рядом, а потом, видимо, поколебавшись, но решившись, положил руку ему на плечо. И Тэмину тут же до боли захотелось прижать эту руку щекой к плечу, закрыть глаза и ощутить, как затеплеет аромат этого альфы, как в его свежей сирени потянет странно терпким и нежным ароматом солнцем нагретых пышных цветов, всё ещё не сладких, но невероятно приятных, казалось, на вкус. Так было в их с Минхо жизни всего-то раза три-четыре, но память о таких моментах согревала Тэмина сладко-печальным пламенем вот уже несколько лет, с тех пор как он впервые увидел нового капитана королевской гвардии на смотре, где был с отцом. Но сейчас этого делать было никак нельзя. Нет. Нет. — Вы хотели сходить к герцогу Киму, Ваше Величество, — негромко напомнил ему Минхо. При имени своего истинного Тэмин сжался и зажмурился. В грудь медленно, но уверенно начал проникать горький яд боли, и он помотал головой. — Нет… давай сначала к... — Он замер на мгновение, но потом, словно прося, закончил: — Может, сначала к другому… герцогу Киму? К моему… к Сокджину? Минхо помолчал, а потом ответил отстранённо: — Как Вам будет угодно Ваше Величество. Однако вынужден Вам сказать, что герцог Ким Мано Суджи оказал яростное сопротивление моим парням, когда они его препровождали по вашему приказу в его покои. Он в бешенстве был и требовал в очень резкой манере встречи с Вами, угрожая всем нам серьёзной расправой, палачами и виселицей. Мне кажется, что без Вашего объяснения своих действий он может многое себе придумать. И объяснить ему что-то потом… Минхо умолк, но Тэмин и так понимал, что он прав. Тяжело вздохнув, он поднялся и посмотрел ему прямо в глаза. — Ты не щадишь меня, верно? — Минхо опустил взгляд и чуть нахмурился. Тэмин криво усмехнулся и в свою очередь положил руку ему на плечо. — И это хорошо, капитан. Не щади меня. Я должен стать сильнее. Ради нас всех. Отворачиваясь, чтобы выйти с террасы, он краем глаза поймал взгляд Минхо — пристальный, острый и, кажется, весьма довольный.