Беречь и защищать (18+)

Джин стоял за портьерой и пытался привести в порядок дыхание. Сердце билось гулко, а в душе мешался забористый и терпкий коктейль из чувств: болезненно острое удовлетворение, захватывающий дух азарт, радостная злость и… нежность напополам с сочувствием, наверно. Ах, бедняжка, герцог Ким Намджун!.. Как же Вы не научили своего воспитанника вовремя останавливаться? Джин нервно поправил кружевной воротник и манжеты, тряхнул головой, откидывая волну чёлки, которую носил вопреки моде, и решительно отодвинул портьеру. Намджун стоял к нему спиной у массивного стола, на котором были разложены письменные принадлежности, так как эта комната служила ему, видимо, чем-то вроде кабинета. Он опирался одной рукой на столешницу, а другой оттягивал воротник сорочки, которая изящным кружевом обхватывала его сильную светлую шею. Он кинул на выходящего из-за портьеры Джина вороватый взгляд и, поняв, видимо, по его виду, что грядет объяснение, которого он страстно хотел бы избежать, покорно прикрыл на миг глаза, а потом самым светским независимым тоном спросил: — Мм… Вина, господин герцог? — Пожалуй, — доброжелательно откликнулся Джин и подошёл к столику с графином, налил в два бокала светлый ароматный напиток и шагнул к подходящему Намджуну, протягивая один бокал ему: — Прошу? Намджун на миг — короткий и светлый миг! — задержал взгляд на изгибающихся в лукавой усмешке губах Джина, который явно забавлялся, глядя на то, как смущается непробиваемый и всегда такой вальяжный герцог Ким, а потом осторожно взял бокал, едва коснувшись пальцев Джина. — Предлагаю выпить за наших чудесных принцев, — сказал тот, не сводя с него пристального взгляда и снова отмечая, что краснеющий герцог Ким, наверно, самое милое и забавное, что он видел в своей жизни. — Они не перестают нас радовать, дай им пресветлые боги здоровья. Намджун открыл было рот, чтобы ответить, но, видимо, достойного ответа не придумал, так что припал к бокалу и сделал несколько жадных глотков, прикрывая от удовольствия (или от смущения?) глаза. Джин вслед за ним тоже глотнул и снова блаженно улыбнулся: всё же вино было создано, чтобы делать чуть менее ужасной жизнь как минимум одного беты. Хотя нет… Джин улыбнулся в бокал и сделал ещё один глоток. Кажется, жизнь налаживалась?.. Он отпил ещё пару ароматных глотков, оставивших на его губах вкус неизъяснимой сладости, и снова посмотрел на Намджуна. Тот стоял, чуть ссутулившись, его пальцы крепко сжимали тонкую ножку бокала, и казалось, что он сейчас переломит её. Джину стало жаль красивую вещь, и он, вздохнув, заговорил, стараясь быть спокойным и ничем не выдавать кипящих в его груди чувств: — Мы с Вами, господин герцог, остановились на том, что должны найти путь, который приведёт наших юных и очень неспокойных принцев к миру и хотя бы относительному согласию. — Намджун поднял на него полный благодарности взгляд и с готовностью кивнул. Джин внутренне усмехнулся, но продолжил с серьёзным и даже несколько холодным лицом: — И хотя Вы мне и сказали, что Чонгук не станет обвинять моего… мхм… принца Тэхёна в том абсурде, на который Вы мне намекнули, как видите, у Вашего принца были иные планы. — Он же сказал, что… — Намджун досадливо поджал губы и не договорил. — Да, я слышал, — сделав небольшую, но значительную паузу, отозвался Джин. — И всё теперь осложнилось. Я предлагаю Вам ещё раз поговорить с принцем и уверить его, что мы, если и нарушаем какие-то ваши этикетные нормы, делаем это не со зла и не нарочно. Мы с вами слишком разные, мне кажется, это всем уже очевидно, но это не значит, что мы не сможем… — У него отчего-то перехватило дыхание, и он прямо посмотрел в глаза Намджуну, который, казалось, дыхание затаил, слушая его. — …найти общий язык и сделать наше сосуществование… ммм… гармоничным. — Согласен, — хрипло отозвался Намджун. — Полностью с вами согласен. Я постараюсь быть убедительным и наставить принца на путь раскаяния, хотя он, кажется, и сам понимает, что натворил. Скажите, пожалуйста, есть ли что-то, что может… — Он замялся. — Чонгук, видите ли, достаточно… мхм… у него были, конечно, омеги, но это не было отношениями, где нужно было ценить… понимаете? Он не умеет ценить и беречь омегу, этому ведь тоже надо бы учиться… — Принц Тэхён любит вино из Солотена и коктейль из молока, мороженого и вишни, — негромко сказал Джин, невольно мягко улыбнувшись. — Он любит сидеть у окна в дождливый день и смотреть на шумящий сад. Он любит читать и в библиотеке чувствует себя по-настоящему счастливым. Он любит маленьких собачек и умеет находить общий язык с детьми, может, потому что и сам ещё чистый ребёнок. — Джин поймал полный тепла взгляд Намджуна и искренне и светло улыбнулся ему в ответ. — Любит ли принц драгоценности? — Он любит их создавать. — Джин осторожно прокрутил на пальце кольцо с несколькими маленькими аметистами на серебре. — У него во дворце отца была небольшая шкатулка с драгоценными камнями, серебро и материал для плавки и чеканки. Так что когда ему было грустно или, наоборот, нужно было успокоиться, он сидел и создавал безделушки для меня или… кого-то ещё. Джин отчего-то не смог заставить себя произнести имя короля Джехуна, потому что сразу в сердце его горькой отравой плеснула обида на того, кто так легко, да ещё и сопроводив это ложью, выкинул своего сына из своей жизни. — Хорошо, — тихо сказал Намджун и, помолчав, чуть тише добавил: — Если вы хотите, я расскажу, что любит… И снова осторожный стук в дверь прервал герцога, он чуть дрогнул и нетерпеливо, даже сердито, оглянулся. И снова тот же солидный слуга вошёл и, вытянувшись, каким-то странно торжественным тоном произнёс: — Его Светлость герцог Ким Мано Суджи к герцогу… Договорить ему не дали. Из-за его плеча внезапно вынырнул невысокий, стройный, очень пышно и богато одетый омега и, распахнув объятия, пошёл на герцога Ким Намджуна. Он широко улыбался и голос его, высокий и приятный, тут же заполнил собой комнату до самого потолка: — А ты по-прежнему любишь церемонии, милый? Джуни, неужели тебе нужно, чтобы тебе докладывали о твоём любимом дядюшке? Мы столько не виделись! — И он уверенно обнял отчего-то хмурящегося и зажатого Намджуна в горячие объятия. Но глаза его, между тем, вовсе не на племянника (видимо?) смотрели. Он цепко оглядывал застывшего от удивления Джина, который в нерешительности смотрел на эту милую семейную встречу, и в голове у него крутилось: «Омега вот так прямо — к альфе в объятия? Или родным можно? Судя по виду герцога — не так чтобы. Ну, да, этот красавец явно старше, может, так всё же можно? Но красивый… Ах, какой же красивый!» И он не смог удержать восхищённого взгляда на ласково улыбающегося дядю Намджуна, который уже вовсю осматривал своего племянника, ахая: — Ну, что сказать — ты просто великолепно выглядишь, Джуни! Красавец, просто красавец! И солнце провинций Кара, и зной Эсэма тебе не повредили! Сам омега был на самом деле чудно хорош собой. Стройный, гибкий, с горделиво открытой вырезом нижней сорочки шеей, украшенной драгоценным ожерельем, с великолепно уложенными волосами, которые даже на вид были шелковистыми и поблёскивали в свете свечей. Лицо его было словно выточено из драгоценного мрамора: удивительная гармония черт, выразительные светло-карие глаза, пухлые чувственные губы, благородная бледность чистой кожи и высокий лоб, обличающий отличный и цепкий ум. Ровный нос и высокие скулы — он был идеален, этот… а как его зовут? — Я прошу Вас, дядя, не стоит так говорить. Голос Намджуна, напряжённый и неприятно сухой, вывел Джина из состояния очарованности внешностью вошедшего омеги, и он с удивлением посмотрел на герцога Кима. Тот выглядел не просто не польщённым — раздражённым, ноздри его носа чуть раздувались, в губы подрагивали, Джин снова изумился: кажется, слова омеги его задели? — Ах, милый, да дай же ты пожилому и умудрённому опытом омеге постоять рядом с молодым и красивым альфой! Джин недоумённо посмотрел на профиль омеги и понял, что — да, тот был старше их, не так чтобы слишком на много, но ему было уже где-то… тридцать? Может, чуть-чуть больше? Однако называть себя пожилым — это было слишком откровенное кокетство. И Джин невольно мягко улыбнулся: эти омеги! Конечно, он напрашивается на комплимент — ну же, Ким Намджун, покажи свою галантность, скажи… — Что привело Вас к нам, дядя? — холодно спросил Намджун, почти силой оторвал от своих плеч руки омеги и сделал два шага в сторону от него. Джин испуганно замер, ожидая обиженной тирады. Однако омега лишь насмешливо вытянул губ уточкой и странно довольно чмокнул ими, словно посылая Намджуну воздушный поцелуй. После он резко развернулся — и откровенно уставился на тут же растерянно заморгавшего и невольно отступившего под этим напористым взглядом Джина. — А мне сказали, что у тебя очень интересные гости, драгоценный племянник. Да и вообще: я соскучился! Мы под одной крышей, но вместо того чтобы сразу по приезду засвидетельствовать мне своё почтение, ты едва ли не бегаешь от меня! А ведь три года мы не виделись! Но ты и когда был-то в Хабе, не заходил ко мне. — Мне было отказано от вашего дома, дядя, неужели Вы забыли? — негромко сказал Намджун и до странности горько усмехнулся. — Причём не один раз, так что я… — О, к чему это вспоминать? — тут же перебил его, досадливо морщась, омега. — Ты до старости будешь обижаться? Все недоразумения разрешились, наш милый принц, твой дражайший воспитанник… — Это прозвучало до странности зло и насмешливо. — … изволил извиниться, так что всё его окружение снова в относительном фаворе. И я тебя ждал. Но сейчас… Что же мы так невежливы? — Он смотрел на Джина уже какое-то время, не отрывая взгляда, и тот, смятённый и растерянный, был готов поклясться, что во взгляде этого человека было много всего, что… выходило за рамки обычной доброжелательности. — Представь же меня своему гостю, Джуни. Хотя погоди, я и сам скажу. Вы ведь, прекрасное дитя, герцог Ким Сокджин, достопочтенный и славный сын одного из Истинных родов наших могучих и уважаемых соседей, Истинного Королевства, а кроме того, лучший товарищ и почти воспитатель милого принца Тэхёна, жениха нашего королевского дома? Джин выдохнул, приходя в себя: взгляд омеги был по-прежнему настырно пристальным, и чудилось в нём по-прежнему всякое, чего там точно не должно было быть, и Джину было неудобно под этим взглядом, однако он заставил себя мило и вежливо улыбнуться и сделать изящнейший поклон. Этот омега (да как же, о, боги, его там зовут?) явно был приближен ко двору, да ещё и старше, так что следовало выказать приличествующее почтение. — Да, Вы угадали, господин… — Джин сделал паузу и выжидающе посмотрел на Намджуна. Но тот ответил ему лишь мрачным и очень обеспокоенным взглядом, а потом вдруг резко подошёл к нему и встал так, словно хотел слегка прикрыть его от своего дяди. Губы альфы были плотно сжаты, а глаза сужены. И Джин явственно ощутил, что Намджун… пытается его защитить от этого человека? Это было просто поразительно, это было... нелепо и странно. — Меня зовут Ким Мано Суджи, — звучно сказал омега, гордо вздёргивая голову и меряя Намджуна неожиданно неприязненным взглядом, потом снова обратил глаза на Джина — и в них зажглись ласковые звёзды, а на губах появилась совершено очаровательная улыбка. — Герцог Ким Мано Суджи. Знакомые называют меня герцог Суджи, а самые близкие — просто Мано. И вы, драгоценный герцог, я надеюсь, тоже однажды меня так назовёте. Потому что нам обязательно нужно подружиться… — Герцог Ким Сокджин уже собирался уходить, дядя, — неожиданно перебил его Намджун, — он всё ещё не отдохнул с дороги, а нам с Вами есть, о чём проговорить, не так ли? — О, конечно, конечно, — насмешливо стрельнул в него острым взглядом герцог Суджи, — однако мне ещё важнее переговорить именно с милым герцогом Кимом! Вы же позволите мне проводить Вас до ваших покоев? — ласково спросил он, обращаясь к Джину. И тот, не удержавшись, улыбнулся в ответ и с готовностью кивнул. И тут же услышал, как резко и зло выдохнул Намджун. Джин посмотрел на альфу с удивлением и чуть приподнял в молчаливом вопросе брови, но тот лишь ответил пристальным блестящим взглядом и поджал недовольно губы. — Ну, и отлично, — певуче сказал герцог Ким, — тогда не будем тебя отвлекать, драгоценный племянник. Пойдёмте, милый герцог. — И он показал рукой на дверь. Джину бы остаться, Джину бы ещё пару слов сказать Намджуну, но сейчас это было совершенно невозможно, так что он лишь послал сердитый и многообещающий взгляд альфе. Тот смотрел на него напряжённо, его пальцы сжимали рукоять кинжала, что висел в изящно и богато украшенных ножнах у него на поясе, и были также напряжены — Джин отметил это краем глаза и снова удивился. Но потом перед ним встало лицо светло и ласково улыбающегося ему герцога Кима и Джин пошёл впереди него к двери, даже не успев кивнуть на прощание Ким Намджуну.