Они имеют право знать

Спешл.1: «За старшего»

***

— А что значит создать узы?

— Это значит, что ты для меня

обычная, ничем невыделяющейся девочка.Такая же, как и

сотни других таких девочек.

— Почему?

— Потому что я тебе не нужен и ты мне тоже не нужна.

— …

— Но если мы создадим узы. Мы станем нужны друг другу.

***

Шла третья бессонная ночь с момента возвращения Кейла в поместье Хенитьюз и, если проблемы с документами уже начали понемногу уменьшаться, то ситуация с людьми в этом доме за это время совсем не улучшилась. Басен по-прежнему прикован к пастели, уже двести раз надоевшей лихорадкой и грозным взглядом мадам Персиваль. Он неоднократно пытался встать несмотря на своё состояние, но как только второй молодой господин предпринимал серьёзную попытку, об этом, каким-то образом, тут же узнавал старший брат, и бросая свои дела, приходил остужать его пыл. Мы не будем показывать пальцем, но Басен уверен, что в этом виновата одна старая карга Персиваль, что хитро сощурив глаза, наблюдала за тем, как больного ест стыд за то, что он отрывает и без того загруженного брата, который и так выполняет обязанности за человек трех-четырех. В общем, в какой-то момент, Басен смирился, и просто ждал разрешения старухи на простые действия, по типу навестить Кейла. Герцог же как пил, так и продолжает чуть ли не бочками хлестать алкоголь, а Кейл отказавшись практически от всего, помимо работы, из-за необходимости уложиться в сроки, во избежание последствий, днями сидит в своей комнате. Слуги тоже были чрезмерно заняты базовыми хлопотами по поместью и заботой об одном больном уже не подростке, но ещё не взрослом, одном трудоголике, не умеющий о себе позаботиться, и об одном ребёнке, с которым, казалось, в последнее время, что-то не так. Доверенные слуги, которые плюс минус догадывались, или немного, с лёгкой руки Фрезии, знали о том, что хозяин дома Хенитьюз не понятно за что, оставил синяк на лице их первого молодого господина и ушёл в запой, обозлились и с успехом позабыли позаботиться о герцоге Деруте в чем либо, помимо еды. Так же, пусть слухи не распространяются за пределы поместья за счёт профессионализма слуг,но это не мешает ходить им внутри: не все согласны с тем, что герцог способен так поступить со своим первенцем без причины, некоторые не сомневаются в том, что это молодой мастер Кейл довёл хозяина поместья до такого состояния. Среди слуг образовался раскол.

***

В дверь комнаты-кабинета рыжего вежливо стукнули. — Хааа, заходи, — он вздохнул и потёр пальцами веки своих глаза. Он уже прекрасно знает кого, скорее всего, могло принести сюда в такой ранний час. На улице всё ещё были потёмки, но скоро их должны заменить лучи утреннего солнца. Скоро должно светать. — Дверь открыта, Мара. В кабинет робко вошла розововолосая, короткостриженная молодая горничная с тёмно-фиолетовыми глазами, которая была приставлена к Лили пару дней назад им же. Кейлу кажется, что в последнее время, он стал слишком часто видеть эту девушку в своём кабинете. –Молодой господин… — она с сожалением опустила взгляд в пол, как будто ей стыдно беспокоить его во время работы. Мара хотела что-то сказать, но по её лицу рыжий уже понял, что ей понадобилось от него в такое время. Как бы это не звучало, подобное стало происходить слишком часто, чтобы не понять и не запомнить её выражение лица в моменты касающиеся Лили. — Снова? — это был риторический вопрос, но тем не менее, Кейл спросил и параллельно начал подниматься со своего кресла, откладывая бумаги. — ..Да, молодой мастер-ним, мне очень жаль, — она склонила голову ещё ниже. — Ничего, ты ничего не можешь с этим сделать, — со вздохом пояснил рыжий и покачал головой, — Идём. Они отправились по длинным коридорам в комнату единственной молодой госпожи дома Хенитьюз. Дело в том, что в последнее время Лили со слезами, иногда даже паническими криками просыпается от кошмаров или чего-то подобного. Мара и Лили были хорошими партнёрами по играм ещё до того, как горничную приставили к девочке. Они очень друг другу симпатизировали и очень многим друг с другом делились. Сначала Мара справлялась с порученной ей заботой о госпоже и её беспокойном сне, но последние три дня у нее не получалось успокоить девочку, и ей приходилось звать на помощь единственного, как она знала, точно не спящего человека в особняке — главнокомандующего Кейла Хенитьюз. Она искренне восхищается именно этим героем королевства Роан и выделяет его среди всех остальных. Не потому что Кейл был лучше или хуже на фоне других героев войны, а потому что горничная не только знает о континентально известных поступках этого человека, но и видит самые простые, маленькие проявления его положительных качеств практически каждый день. От старшего молодого господина этого дома можно услышать не льстивые, а заслуженные, приятные слова в адрес простых слуг; если постараться, можно застать моменты проявления глубокого уважения к старшим, таким как бабушка Персиваль; к тому же этот молодой человек взял в свои руки руководство над всей территорией золотой черепахи, и над подготовкой к зиме в одиночку, и при всём при этом, умудрялся навещать младшего брата и успокаивать сестру по ночам, незнакомыми Маре сказками, разговорами о всяком бреде и простыми молчаливыми объятиями. Если вы ее спросите, она никогда бы не подумала, что бывший главнокомандующий войсками королевства будет таким нежным молодым человеком, если бы не увидела это своими глазами.

***

Кейл и Мара вошли в аккуратную комнату маленькой аристократки. Шаг рыжего ускорился, он торопился как можно быстрее добраться до кровати младшей сестры. А добравшись он увидел, как обычно гиперактивная и даже в каком-то смысле, слишком по рыцарски смелая Лили, тряслась из-за чего-то на столько простого как сны. Всё таки она ещё дитя. Учитывая атмосферу в поместье, не удивительно что ей снятся кошмары. Сердце неприятно кольнуло. Он виноват.После конца войны к нему пришло осознание того, что он очень привязался к этой семье, и что это же осознание привело его к тому ужасному исходу, который он имеет несчастье наблюдать сейчас. Он пожелал поделиться откровением с Дерутом Хенитьюз, и это желание обернулось не только против него самого, но и против ни в чем неповинных людей. «Слуги и другой персонал серьёзно перерабатывают, Басен всё ещё чувствует слабость, а Лили..» Он начинал серьёзно беспокоиться. Что такого могло снится этому ребёнку? Кейл осторожно присел на кровать рядом с девочкой, которая, укутавшись с головой в одеяло, старалась подавить свои слёзы. Ему не понравился такой вид, и рыжий поднёс руку к её лицу чтобы утереть слёзы. — Ты хочешь рассказать мне об этом? — он не стал уточнять, чего именно хочет, надеясь, что умный ребёнок его поймёт. Лили покачала головой на пониженный до шёпота голос, и постаралась не обращать внимания на слишком холодные руки брата. — Тогда, может ты хочешь услышать что-нибудь от меня? — просто спросил Кейл, уже прокручивая в памяти все известные ему сказки. На этот раз Лили неуверенно кивнула. Ей надо отвлечься. — Мара, — обратился он к горничной, — Принеси кружку какао и чего-нибудь сладкого к нему… На свой вкус. — Да, молодой господин, — тут же ответила розововолосая и вылетела из кабинета быстрым шагом. Всё что угодно, лишь бы молодой госпоже стало легче. — Что ж тогда сегодня... — Нет, сегодня я не хочу сказок. На это заявление Кейл поднял бровь, шаблон разорван. Чего же тогда захочет себе в утешение его сестра? Он не стал спрашивать, а просто ожидал объяснения от Лили. У Ким Рок Су никогда не было родных младших. –..Когда я была совсем маленькой и плохо спала, мама пела для меня красивые мелодии и песни. Мне нравятся сказки орабонни, но они не сильно помогают спать, — честно призналась Лили. Ей было немного неловко из-за того, что Кейлу приходилось так часто приходить сюда и отвлекаться от чего-то явно слишком сложного и важного. Уже несколько дней атмосфера в ее собственном доме давила на Лили. Она заметила, что слуг и весёлых служанок стало меньше, а те что остались были какими-то в воду опущенными, немного злыми или расстроенными, и более занятыми чем обычно. Хорошо что Мара всегда здесь для неё. Младший орабонни, по словам Мары и бабушки Персиваль, приболел, и чтобы не заразиться, лучше навещать его не сильно часто. Почему он заболел? Была ситуация в которой она болела, потому что слишком долго играла в снегу. Мама говорит, что у болезней есть причина. Лили уже долгое время не видит своего отца. Все говорят, что он занят, и она не должна ему мешать, если хочет чтобы он быстрее закончил и присоединился за с недавних пор пустующим, общим обеденным столом. Но, если папа работает, чем же занимается ее старший орабонни? Лили видит, что каждый раз, когда Кейл приходит к ней сам или по зову Мары, он не был одет в пижаму или в ночную рубашку, а в обычную повседневную одежду, испачканную в чернилах. К тому же, с каждым визитом рыжий становился всё более бледным, а мешки под глазами становились по цвету похожими на синяк на лице Кейла. Когда она и другой орабонни спросили об этом в прошлый раз, он сказал, что заснул за столом и рука соскользнула. Ей кажется, что это не правда. В любом случае, она не могла спать с осознанием того, что с этим поместьем происходит что-то не хорошее, так же как и с её семьёй. Лили не могла ничего с этим сделать, она может только смириться и ждать возвращения мамы домой. Мама сможет заставить папу сделать перерыв… В работе? В чём бы то ни было. И заставить старшего орабонни отдохнуть, а младшего не пытаться вставать с кровати, пока не выздоровеет. Слёзы с новой силой хлынули из глаз. Ей было слишком одиноко в последнее время. — Хааа, — Кейл вздохнул и снова, утирая медленно краснеющие щёки, укутал сестру в розовый плед. Кажется ему придётся выполнить маленькое желание Лили и дать ей развеяться. Но есть небольшая проблема. Он не знал ни одной песни этого мира, а чтобы петь то, что он слышал в своём предыдущем мире, надо потратить большое количество времени для адаптации текста под язык Королевства Роан и он не собирался заниматься чем-то подобным. Во-первых, он никогда не занимался переводом и адаптациями иностранных песен, во-вторых, несмотря на то, что они находятся в другом мире, для него это немного аморально. Авторские права всё-таки. Он немного подумал и нашёл решение. Внезапно Лили почувствовала как её поднимают на дрожащие руки. Снова. И они вместе выходят из комнаты.

***

Автор: ради всего святого, если ты хочешь реального погружения пройди по ссылке и послушай(автор просто не мог устоять перед соблазном написать это). https://youtu.be/e-AfpVpahRw?si=YPOJdRKP99bh9nQL Isabella's Lullaby (Male Cover) Empress Renny

***

«Куда мы идём?», — вопрос уже собирался вырваться из её рта, но ощущение мелкой вибрации чужой гортани её остановило. Спокойствие мелодии, сравнимой с медленной прекрасной рекой исходившей от её брата, остановило её желание узнать куда они всё-таки направляются. Она никогда не слышала ничего подобного. Это не песня, это не колыбельная, в ней не было слов или хотя бы намёка на то, что слова должны были быть здесь. Это просто глубокое, тихое и очень мелодичное, как сама природа, мычание. Очень красиво. Лили незаметно для себя ослабила хватку. Ощущение заботливых рук старшего орабонни и мелкой вибрации гортани, мешали думать о тех страшных снах, и о том, что происходит в их доме. Мягкие, осторожные поглаживая по спине дарили уверенность в том, что всё под контролем. Возможно, братик справится сам. Возможно, ей не придётся дожидаться маму, чтобы всё вернулось в изначальное состояние. Кейл размеренными, почти не ощущаемыми, напоминающими дворецкого убийцу Рона шагами, двигался по тёмному коридору, и с расслабленным, ничего не выражающим лицом контролировал свой голос. Он точно знал, что хочет показать Лили и куда можно её отвести, чтобы она могла проветрить свою голову от бесполезных мыслей. По мере приближения к месту назначения звучание мелодии становилось всё чище, немного громче и сильнее. Наконец простое мычание превратилось в протяжный лёгкий как перо голос, который становился выше и живее с каждой секундой. Загипнотизированная Лили не заметила, как они добрались до комнаты-кабинета Кейла и пошли по направлению к террасе. Зачем? Сейчас день медленно перетекал в состояние длинной ночи и короткого дня, а погода была в состоянии перехода от дождливой, поздней осени, к началу морозной зимы. На улице за окном, на террасе должна царить грязь, дождь и слякоть. С какой стати им идти туда? Секундная остановка и Кейл, распахнув настежь окна на террасу, вынес на улицу Лили. Они вышли наружу и вместе с ощущением холодного, освежающего бриза, перед её глазами возник прекрасный вид. Было ли дело в везении на погоду или в атмосфере благодаря очень приятному пению, но она замерла в немом восторге. Песня достигла своего пика и солнце как-будто ожидая именно этого момента слегка появилось за горизонтом, окрашивая небо в нежные розовые, синие и фиолетовые, как глаза Мары тона, которые отражались в лужах прекраснейшим образом. Всё ещё сидя на руках Кейла, Лили наблюдала, как несмотря на раннее время суток, на мраморном балконе недалеко от них сидели и щебетали самые смелые, зимующие в городе Дождей птички, которые казалось совсем не боялись ни Лили, ни Кейла. Она слушала как всё более смелое пение брата наиприятнейшим образом резонировало с их окружением: с тихим, набирающим скорость дождём, со звуками ударов капель о различные поверхности и с шуршанием осенней листвы, каким-то чудом удержавшихся на ветках деревьев. Складывалось ощущение, что сама природа откликалась на зов её заботливого старшего брата. В какой-то момент, мелодия приблизилась к своему логическому концу, и будто подтверждая мысли девочки по этому поводу, Кейл вместе с Лили на руках опустился на кресло качалку на террасе, понижая громкость голоса и снова вводя его в более нежное русло. Под звуки поздней осенней природы и атмосферной мелодией, Лили наконец поняла, насколько рано она прервала своё время сна. Такими темпами она снова проиграет в спарринге с учителем. «Спасибо» Поудобнее устроившись на руках брата и укутавшись ещё глубже в плед, она прикрыла глаза. Всё образуется. Скоро всё вернётся на прежнее места и она снова сможет обедать вместе со всей семьёй. И возможно, она снова попросит Кейла спеть что-то подобное для неё. Чарующая мелодия ещё долго не покинет её память. С этими мыслями она провалилась в манящий сон. Кейл выдохнул, и лёгкими движениями огладил волосы сестры. Он был доволен тем, как всё обернулось. Теперь, когда он использовал метод мамы Виолан, Лили должна меньше просыпаться по ночам, но всё же стоит спросить её, не хочет ли она временно поспать под его присмотром в его комнате, всё равно он не пользуется кроватью. Диван и стол — его всё. Как бы он ни был счастлив своим положением на террасе со свежим воздухом наполняющим лёгкие, в кресле-качалке с обогревателем в виде Лили и розового пледа, он вынужден оторваться и снова погрузиться в тяжёлую работу, а не в сон. *Клап*Клап*Клап* Новый человек вошедший на террасу, с очень тихими почти невесомыми хлопками ладонь о ладонь, странно улыбался и с восхищением смотрел на рыжего. Розововолосая горничная — Мара, не нашедшая своих молодых господ на прежнем месте — в комнате Лили, быстро сообразила где их можно найти, и уже некоторое время с удивлением, перекрыв своё громкое дыхание рукой, стояла в ступоре за дверью ведущей на террасу. Она никогда не слышала эту мелодию, и тем более она никогда не слышала о том, чтобы хотя бы один человек семьи Хенитьюз был силён напрямую в пении. Госпожа этого дома — Виолан, очень заинтересована в искусстве, но всё-таки ей ближе скульптура, живопись и стихи. — У вас прекрасно получается, молодой господин, — с уважением высказала своё мнение Мара, внесла на террасу поднос с какао и тарелкой сладостей, пропевая последний услышанный отрывок мелодии, — Никогда раньше не слышала ничего подобного. Мара не постеснялась поделиться своими мыслями и отложить поднос без дозволения господина, что считалось грубым нарушением правил этикета. Знание того, что этикет для старшего молодого господина значил не больше сухого осеннего листа и заставлял его чувствовать неловкость, заставило розововолосую отказаться от этих дурацких правил. Она закружилась в странноватым медленном танце, напевая мелодию, тем самым подражая рыжему. Мирная атмосфера по осеннему холодного рассвета, создавала незабываемое ощущение свободы. Свободы, при которой хотелось забыть все формальности и стать одной из тех перелётных птиц. Но сейчас не об этом. — Должна ли я унести поднос? — спросила она наконец, снова войдя в рабочий режим. — Нет. — Тогда? — Это для тебя. — Что?.. — глаза Мары расширились в удивлении, — Для меня? Она уставилась на озорную, ребяческую ухмылку бывшего главнокомандующего со спящей леди на руках, а затем перевела взгляд на тот самый поднос. Глаза дрогнули и наполнились осознанием.

***

— Мара, принеси кружку какао и чего-нибудь сладкого к нему… На свой вкус.

***

— В благодарность за заботу о Лили. — Пф! Ахахах, — щёки горничной надулись и покраснели из-за попытки удержаться от смеха, — Спасибо, молодой господин. «Те, кто распускает слухи о том, что молодой господин Кейл довёл герцога до пьянства просто идиоты.» Пока она утирала выступившие слёзы из-за смеха и шока от странного акта заботы большого сердца рыжего, он с неизменной ухмылкой поднялся и понёс Лили в комнату, на кровать. К слову, Кейл про себя отметил, что герцогине Виолан, уважающей искусство, может понравиться голос этой горничной.

***

За последующие два дня грязные слухи потеряли силу, а им на замену пришли новые:

«Кейл Хенитьюз остался за старшего города Дождя и дома Хенитьюз»