Бежим!

Я лениво протираю лицо от мерзкой утренней грязи в внутренних уголках глаз. Мне не хочется верить, что я жив сейчас. Почему я обязательно должен существовать? Почему эта злая система диктует то, как я себя должен ощущать? Я часто задумываюсь об этом. Мне нравится думать, что на самом деле жизнь — дурацкий сериал или игра. Признаться, чувак, играющий за меня, полный лох. Проходить на подобный сюжет — так себе удовольствие... — Аргх! Встаю-встаю! Не дерись! — я нервно отмахиваюсь от назойливого шарфа, который уже чуть ли не душит мою шею, — Что опять пропустил? — шарф дёргается, мол, кивает, —Да черт бы побрал.. Эх, забей. Направляясь на кухню, я зацепляю глазом коридор. В специальную щель в двери залетает письмо, аккуратно запечатанное восковой звездой. Я перестал их считать месяцев 8 назад. Каждый день я получаю эти письма, а точнее — штрафы. Заколотив окна в доме и обрезав провода оповестительной системы мне посчастливилось огородиться от утреннего подъема, звучащего по всему Старр парку из общего радио. Если не исполнять требования системы — приходит штраф. До сих пор не знаю, что будет если штрафов станет через чур много... Шарф налетел сзади и окутал шею. От неожиданности моя рука дёрнулась и я пролил кофе на любимый предмет гардероба. Словно раненый змей шарф начал извиваться и сползать с меня. Я тут же подхватил его и бросил в заваленную посудой раковину, после чего включил холодную воду. Обожжённый мигом остыл и расслабился. И вот я уже несу шарфик замачиваться в тазике от жира и кофе. Он хлестает меня по щекам противно мокрыми, плохо пахнущими концами. — Угомонись, потерпевший! Воняешь как бомж. — я выдохнул, — Всё, сейчас почистимся. Я, держа шарф над ванной, беру резко пахнущее мыло и натираю пятна склизкой, от ночного лежания в мыльнице, стороной. На ткани появляется белая паутинка с мелкими пузырьками. Я начинаю растирать шарф. Он, в свою очередь не сопротивляется, для него это своего рода массаж. Я наполнил тазик с водой, в котором собирался оставить шарф на время, пока буду работать. — Но-но, не раскисай приятель. Подумаешь сегодня не посражаемся. Я могу и просто в магазине посидеть. Мда, конечно без тебя, дружище на публике не появишься... Но что делать! Должен кто-то и в подсобке разбираться с товарами. — шарф растекается по ванне как слайм, а затем резко подскакивает. Что за звук? Мы с шарфом переглянулись. Черт, угораздило же забыть звук собственной домофона. — Поваляйся тут братишка, я скоро вернусь. — я ополаскиваю руки от мыла и иду открывать. Смотрю в глазок — Колетт? Открываю дверь, коллега кидается мне на шею, чуть ли не плача. — Эдгар! Ты в порядке? Я думала умру от волнения! Нельзя так пропадать! Я растерялся. Что это с ней? Совместное времяпрепровождение на работе пробудило в Колетт дружеское переживание? Я крепко обнял её за талию, чтобы успокоить. — Эй-эй! Колетт всё нормально, чего ты завелась? — Я так распереживалась ты не представляешь! Почему тебя так долго не было на работе?! Внезапно меня как током прошибло. Твою мать... Я сейчас стою с голым торсом, в одних трусах в обнимку со своей симпатичной коллегой на горе писем. Звучит как начало очень странного порнофильма. Я посмотрел в глаза беловолосой, потом на её грудь, которая из-за объятий прижималась ко мне, потом снова в глаза девушки. Она вдруг тоже осознала неловкость ситуации и отпустила меня. — Я... Эм.. Я хотела узнать не нужна ли тебе помощь. — начала коллега, пытаясь скрыть за волосами красные щеки. — Я шарф испачкал. — что блять? Ну и зачем я это сказал? Я идиот, всё более и более стыдно. Колетт улыбнулась и с воодушевлением сказала: — Ах вот оно что! Давай я помогу постирать! — вдруг девушка скрестила руки на груди и более тихо и скромно уточнила, — Если ты пригласишь конечно... — Проходи конечно. Я буду очень рад твоей помощи. Дай мне 5 минут: одеться и поставить чайник. — о да, как же я хорош, выкрутился. Я запираю дверь. Колетт тем временем уже прошла к гостиной и по совместительству моей комнате. Она остановилась на пороге. — У тебя тут... необычно.До меня дошло, какой же у меня свинарник. Хотя нет, свинячий хлев не достоин такого оскорбления. — Да я пропустил день уборки. — выкинул я, в то время как оценивал масштабы бедствия: как постоянные явления — перевёрнутая постель, несколько грязных кружек на прикроватном столе и куча упаковок от еды быстрого приготовления под столиком, грязное зеркало и сломанные часы; из новинок в сфере моей лени: разбитая тарелка прямо по среди комнаты, липкий пол от разлитых напитков, обои, исколотые дротиками от домашнего дарца и огромный слой пыли на всём. Это позор. Я думал, что Колетт сейчас уйдёт не сказав ни слова. И я бы поступил точно так же. Но она на удивление улыбнулась и, спокойно села на кровать. — Я подожду. Иди приводи себя в порядок. Я улыбнулся ей в ответ и, взяв расчёску, резинку и одежду, закрылся в ванной. Я надел домашнюю одежду (свободную чёрную футболку и серые шорты до колен) и заплел волосы в хвост. Придётся побыстрее выпроводить Колетт. Я ни в коем случае не против компании этой очаровашки, но отравлять её ядерными отходами на полу и в раковине тоже не горю желанием. Я вышел из ванной. Колетт складывала в ладонь осколки тарелки. — Что ты делаешь?! — О ты уже вернулся. Помогаю с уборкой, как иначе? Мы же дру... Я налетел на девушку, схватил её руку и аккуратно смахнул обратно на пол все осколки. — Порежешься, дура. — я взглянул на подругу. Она выглядела виновато и прикусила губу. Я улыбнулся. — Давай вместе продолжим. Я забежал в ванную вновь. Взял пару тряпок, палку, которую использовал вместо швабры, веник и совок. Отнес инвентарь Колетт, а сам взял тазик воды, набранный ранее и растворил в нём около столовой ложки стирального порошка. Шарф начал бить концом по дну ванны. — А что? Порошок же чистит одежду, что, с полами и пылью не справиться? — шарф продолжил стучать, — Ах вот оно что, — я погладил его — не раскисай, я скоро вернусь и достираемся. — шарфик слегка повилял кончиком. Я умиленно хихикнул и вернулся в комнату. Коллега уже орудовала веником, сметая в кучку осколки и упаковки от еды. Затем она смела грязь с пола в совок и вытряхнула всё в мусорный пакет, стоящий в коридоре. Я, не теряя времени начал отмывать пол своей импровизированной шваброй... На удивление бардак удалось разобрать за какие-то пол часа. Колетт увидела 2 сломанных печенья под кроватью. — И как у тебя тараканы не завелись? — девушка начала выгребать объедки, — Слушай, Эдгар... — Да? — Ты что нормальной едой не питаешься? — Да вроде нет. Я наедаюсь. — Наедаться это другое... Ладно не забивай голову. Будь добр вынеси мусор и постираем твой шарф. Я кивнул, хоть и совсем не хотелось идти 10 минут до общего мусорного бака. Но куда деваться? Я надел уличные тапки, взял пакет и благополучно отключил мозг на 20 минут. Вышел из своих мыслей я уже на пороге своего дома. Меня встретили уже сложенные в кучку штрафы. „Зато не валяются!”— подумал я. Пройдя чуть дальше я почувствовал приятный запах. Колетт не было ни в ванной, ни в гостиной. Зайдя на кухню я увидел белую голову, мелькающую то у холодильника, то у полок, то у плиты. Девушка колдовала что-то из макарон, куска сливочного сыра и сосисок. Я, краснея, подошел сзади. — Не стоило! — Колетт повернулась ко мне. От её невинного взгляда мне стало ещё более стыдно, — Спасибо тебе, но ты и так очень много сделала для меня. Она улыбнулась, выключила плиту и обняла меня. — Забудь! Мы же друзья, мне в радость тебе помогать! Я выдохнул. Кажется всё в порядке. Коллега продолжила: — Давай замочим твой шарф, или простирнем, а затем поедим. Я молча кивнул в знак согласия. Шарф ждал нас. Мы с Колетт натерли его мылом, стиральным порошком, содой с лимоном. Всем, что по нашему мнению могло бы отчистить пятна. После процедур мой шарф довольно растянулся на батарее, а мы с подругой принялись я еду. Мы общались, шутили. Нам было легко и комфортно в обществе друг друга. Звонок в дверь. — Эдгар, ты кого-то ждешь?