Ведьма. Пять Харгривз

Восьмая тяжело дыша, она сидела в углу, пытаясь отдышаться. Ей казалось, что она снова была в своем девятилетнем состоянии. Одна. Напуганная. Отчаянно нуждающаяся в помощи. Восьмая вздохнула, зная, что ей нужно как-то отвлечься, чтобы немного успокоиться. —Серьезно? Он снова запер тебя?—спросил Бен с другой стороны кровати Восьмой. Восьмая издала дрожащий всхлип, заставив Бена подойти к Восьмой и крепко обнять ее. Восьмая просто позволила себе вцепиться в плечо Бена. —Я... я не знаю, что делать, Бен. Я не могу там дышать— пробормотала она. Бен медленно высвободился из их объятий, глядя на свою лучшую подругу усталыми глазами—Ты знаешь, что поможет тебе избавиться от удушья? Отвлечение внимания—сказал он гордым голосом. Восьмая посмотрела на мальчика, на ее лице отразилось замешательство—Отвлечение внимания?—повторила она, не уверенная, шутит он или нет. —Да. И знаешь, что лучше всего отвлекает?—спросил Бен, подходя к ее кровати и беря одну из книг, которые он ей дал—Чтение. —Чтение—пробормотала Восьмая—Чтение, чтение, чтение—повторила Восьмая, взяв книгу, которую она так долго носила в кармане, и решила прочитать ее. Это был ненормальный выбор для человека, чтобы читать, но она бы отвлеклась, верно? Не похоже, чтобы в данный момент у неё была какая-то греческая литература, которую она могла бы почитать. Она начала просматривать первые несколько страниц. В нем не было ничего важного, просто в основном газетные вырезки и исследования об Магиссе. По-видимому, она умерла при родах 1 октября 1989 года. Восьмая в замешательстве посмотрела на книгу, что, если она была ее настоящей матерью? Восьмая просмотрела другие страницы, чтобы увидеть девушку, которая выглядела почти в точности как она. Реджинальд никогда не показывал ей фотографии Магиссы, опасаясь, что это может снова вызвать существо. Восьмая со страхом смотрела на фотографии, Магисса определенно была ее настоящей матерью. Когда Восьмая дошла до 40-й страницы, ее глаза расширились.

27 апреля 1995

До моего сведения дошло, что Номер Шесть и Номер Семь, похоже, не беспокоятся и не боятся Номера Восемь. Однако Номер Один, Два, Три, Четыре и Пять совсем не хотят обращать внимание на Восьмую. Это вызывает беспокойство, Номер Восемь должна уравновесить свои эмоции, и с учетом того, что почти все ее братья и сестры ненавидят её, это было бы трудно осуществить. Нужно что-то придумать, чтобы они все могли сблизиться с Номером Восемь.

28 апреля 1995

Как я мог не знать? Ответ был передо мной с самого начала.

Номер три.

Идея пришла мне в голову, когда сегодня Восьмая не переставала плакать за столом после того, как один из них придрался к ней. Номер Три использовала свои силы на Номере Восемь, чтобы остановить ее слезы, и внезапно меня осенило.

Если это сработало с Номером Семь, почему бы этому не сработать с Номером Восемь?

29 апреля 1995

Это то, чего я боялся. Номер Четыре и Номер Восемь сегодня сильно поссорились, из-за чего ее эмоции снова вырвались наружу. Я должен был раньше использовать силы Третьей.

Академии был нанесен большой ущерб, и многие артефакты из моих прошлых поездок были разрушены. Мне нужно пустить слух на Номер Восемь, пока не стало еще хуже.

30 апреля 1995

Номер Три уже превратила Номера Один, Два, Четыре и Пять в любящих Восьмую. Я не знаю, почему это не так заметно в первом номере, но они все любят Восьмую.

Мне не нужно было это делать с Номером Шесть и Семь, так как они не боятся Восьмую, и сблизиться с ней будет очень легко.

Восьмая оторвала взгляд от книги, и по ее лицу снова потекли слезы. Она не могла в это поверить. Всю свою жизнь она думала, что ее братья и сестры любили ее естественно за ее отношение, за ее слова, за нее саму. Тот образ, который она хранила в своем сознании все эти годы, единственное вдохновение, которое было у нее в те долгие годы в апокалипсисе, было немедленно разрушено. Ее братья и сестры никогда не любили ее такой, какая она была, они ненавидели ее. Она посмотрела в стекло, теперь видя только свое отражение. Пока Восьмая смотрела на себя в него, она медленно превращалась в существо, которое она слишком хорошо знала. Магисса. —Чего ты хочешь?—прохрипела Восьмая, слезы капали из ее глаз. Существо перед ней расплылось в широкой улыбке. Она была даже почти ангельской—Я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Они солгали тебе. Они все лгали тебе. —Нет—выкрикнула Восьмая. Она знала, что пыталась сделать Магисса. Восьмая привыкла к этому она выросла на всех играх разума Реджинальда, насколько она могла отличаться? —Диего никогда не любил тебя. —Нет!—закричала Восьмая. Огни снаружи криокамеры начали мерцать от энергии, которую излучала Восьмая. Ее разум был неустойчив. —Эллисон никогда не любила тебя! —Остановись!—воскликнула Восьмая, но существо в зеркале только рассмеялось. Она не собиралась останавливаться, не сейчас, когда она была почти у цели. —Клаус и Лютер никогда не любили тебя! —Заткнись!—воскликнула Восьмая, плача. Это было слишком ошеломляюще для нее. Она не могла остановиться, не сейчас. Не сейчас. —Любовь всей твоей жизни? —Нет, пожалуйста—прохрипела Восьмая. Она не хотела этого делать. Она не хотела идти против своих братьев и сестер. Не сейчас. Из всех времен, не сейчас. —Он никогда не любил тебя. Глаза Восьмой начали светиться, когда она медленно встала со своего места. Всё, что она чувствовала, был гнев. Гнев на всех. Гнев. Это была парализующая эмоция. Восьмая чувствовала это с тех пор, как была ребенком она ничего не могла сделать. Люди вроде как думают, что это интересное, страстное и зажигательное чувство, но она не думает, что это что-то из этого. Стены криокамеры начали разрушаться, заставляя Восьмую выйти из того места, где она когда-то была заперта. Когда она вышла из академии, на улице уже стемнело. Гнев в ее груди еще не угас. Гнев беспомощен. Гнев - это отсутствие контроля. Гнев на Лютера. Светловолосый подросток помог Восьмой залатать ее раны с легкой улыбкой на лице. Независимо от того, как сильно они ненавидели друг друга, они всё ещё были семьей. Гнев на Диего. —Ты в порядке?—обеспокоенно спросил Диего после того, как они разобрались с незваными гостями, которые встали у них на пути. Восьмая слегка кивнула—Слава богу—пробормотал Диего, обнимая сестру. Гнев за Эллисон. —Я не знаю, Лютер кажется мне задницей—усмехнулась Восьмая вставая с края кровати Эллисон. Эллисон издала тихий смешок, пожимая плечами—Ну, не знаю, он мне  нравится. Гнев на Клауса. —Нет, Клаус! Я не буду это пить!—воскликнула Восьмая, смеясь при этом. Клаус надулся. —Да ладно, Восемь? Не будь грубой, ханжа—захныкал он. Восьмая издала смешок. И гнев на Пятого. —Я так сильно люблю тебя—пробормотал Пятый, нежно поглаживая Восьмую по волосам. Восьмая издала тихий смешок. Она любила этого человека так сильно, больше, чем ее сердце могло когда-либо достичь. Глаза Восьмой в последний раз осмотрели академию, когда она начала заставлять дом разваливаться на куски. _____________________________________ (читайте, если не хотите запутаться) ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ КРАТКОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ ТОГО, ЧТО ПРОИСХОДИТ, ПОСКОЛЬКУ Я ДУМАЮ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ ИЗ ВАС БУДУТ ЧЕРТОВСКИ СБИТЫ С ТОЛКУ. ВАНЯ СБЕЖАЛА РАНЬШЕ ВОСЬМОЙ, НО ОНА НЕ РАЗРУШИЛА ДОМ. ЭТО ПРОИСХОДИТ, КОГДА ВАНЯ СОБИРАЕТСЯ НАЧАТЬ СВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ. ПЯТЫЙ НЕ ЗНАЕТ, ГДЕ НАХОДИТСЯ ВОСЬМАЯ. ТАК ЧТО, ПО СУТИ, ВОСЕМЬ УБИЛА ГРЕЙС И ПОГО, МНЕ ЖАЛЬ. ВОСЬМАЯ УНИЧТОЖИЛА АКАДЕМИЮ, В ТО ВРЕМЯ КАК ОСТАЛЬНЫЕ ВСЁ ЕЩЁ ТАМ. ПЯТЫЙ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ ОБ ЭТОМ ТАК КАК ВОЗВРАЩАЕТ ДОЛОРЕС В МАГАЗИН. ВАНЯ ГОТОВИТСЯ К СВОЕМУ ВЫСТУПЛЕНИЮ, НО ОНА НЕ ПОЙДЕТ, ТАК КАК ДИЕГО ПОЗВОНИТ ЕЙ И ОБЪЯСНИТ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ВОСЬМОЙ. ЭЛЛИСОН И ПЯТЫЙ НЕ БУДУТ ЗНАТЬ ЧТО, ВОСЬМУЮ ЗАПЕРЛИ. ЗАПОМНИТЕ: БЕН И ВАНЯ БЫЛИ ЕДИНСТВЕННЫМИ, КТО НИКОГДА НЕ НЕНАВИДЕЛИ ВОСЬМУЮ. ЭТО НИГДЕ НЕ УПОМИНАЕТСЯ В ИСТОРИИ, НО ПОСКОЛЬКУ ВОСЬМАЯ ОБЛАДАЕТ ТЕЛЕКИНЕТИЧЕСКИМИ СПОСОБНОСТЯМИ, ОНА ТАКЖЕ ОБЛАДАЕТ ТЕЛЕПАТИЕЙ. А НИКОГДА ЭТИМ НЕ ПОЛЬЗОВАЛАСЬ ОНА ИХ ПРОЯВИТ В СЛЕДУЮЩЕЙ ГЛАВЕ. ВОСЬМАЯ ЗЛИТСЯ НА ВСЕХ, НО ПОМНИТЕ, ЧТО ЧАСТЬ МАГИССЫ УПРАВЛЯЕТ ЕЕ ДЕЙСТВИЯМИ.