Ведьма. Пять Харгривз

В то утро, любуясь восходящим солнцем, Восьмая вспомнила то, что она сказала Эллисон после того, как обнаружила ее, паникующую и потеющую. —Мне всё ещё снятся кошмары—Восьмая объяснила, держа в руке чашку кофе—На самом деле, я вижу их так часто, что уже должна была бы к ним привыкнуть. Только я не привыкла к кошмарам. Убедившись, что со всеми всё в порядке, а также посетив статую Бена и немного поговорив с ним, Восьмая решила быстро принять ванну, прежде чем вернуться к Пятому. Эллисон и Лютер пытались остановить её, говоря, что ей нужно хотя бы несколько дней отдыха. Но Восьмая решила проигнорировать этих двух и вернуться к Пятому. Восьмая добралась до двери Пятого, почувствовав легкую боль в ноге, когда попыталась идти, но решила не обращать на это внимания. Пулевое ранение - это пустяк. Она осторожно открыла дверь, зная, что если бы она постучала, он бы всё равно не ответил. Она прикрыла рот рукой, когда увидела, как Пятый зашивает его руку, в то время как на его лице застыло страдальческое выражение—Любимый, что случилось?—спросила она, подходя к его кровати. Пятый повернул голову на знакомый голос, его глаза смягчились, когда он увидел, что Восьмая в порядке. Он подошел, чтобы обнять ее, забыв о наполовину зашитой ране на своей руке—Ты должна была сказать мне, что в тебя стреляли—Он дрожал, уткнувшись лицом в ее шею. —Нет, со мной всё нормально—Восьмая быстро отбросила эту мысль и посмотрела вниз на кровоточащую руку Пятого. Какого черта? —Хейзел и Ча-Ча сделали это?—спросила она, глядя на его руку с искренним беспокойством. Пятый не ответил, но вместо этого посмотрел на девушку с нахмуренными бровями. В нее только что дважды стреляли, но она всё ещё заботилась о нем больше, чем о себе. Восьмая посмотрела на Пятого, который не отвечал—Пятый... —Я люблю тебя—Пятый улыбнулся, заставив Восьмую посмотреть на него с идиотской ухмылкой. —Я тоже тебя люблю. Очень сильно—она быстро чмокнула его в щеку, прежде чем усадить на кровать. Восьмая взяла иглу и нитку и начала зашивать руку Пятого. —Что мы будем делать? Ну, после того, как мы остановим апокалипсис?—спросила Восьмая, продолжая зашивать его руку. Пятый начал думать, что же они будут делать? Он был так увлечен идеей остановить апокалипсис, что понятия не имел, что планирует делать дальше—Я хочу быть с тобой, Восьмая. Навсегда—он улыбнулся, глядя на неё, пока она сосредоточенно заканчивала швы. —О, да?—она улыбнулась, заканчивая стежок и беря один из пластырей, которые были на его столе—Когда у нас будет ребенок, могу я назвать ее Виола? Ну если это будет девочка—спросила Восьмая, послав Пятому дразнящую улыбку. Пятый посмотрел на то, какой очаровательной она была, и в этот момент он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Он так сильно любил её.

_______

—Черт возьми, где папины вещи?—крикнул чей-то голос, довольно приглушенный, так как у него во рту была сигарета. Восьмая выглянула через перила и увидел, как Клаус роется в мусоре, а мусор разлетается повсюду. Она бросила беспокойный взгляд в сторону Пятого, который просто пожал плечами, уже привыкший к Клаусу—Заткнись! Я пытаюсь найти то бесценное дерьмо, что было в этой бесценной коробке, чтобы Пого отвалил от моей задницы!—сердито крикнул Клаус. Восьмая огляделась, никого не увидев. На мгновение она растерялась, прежде чем наконец поняла, что происходит, он разговаривал с Беном. —Я бы спросил, что ты задумал, Клаус. Но потом мне пришло в голову. Мне плевать—Пятый заявил, как только он спустился по лестнице. —Эй, приятель, есть более простые способы выбраться из дома—Клаус пошутил. —С этих способом нет лишних разговоров, по крайней мере, я так думал. Восьмая ткнула Пятого в плечо—Ты не должен быть таким злым—прокомментировала она, заставив Клауса посмотреть на нее. —О, привет, Восьмая!— невнятно пробормотал он—Бен передает тебе привет. —Привет, Бен—сказала Восьмая, махнув в сторону Клауса. Что она должна была сказать? Я скучаю по тебе и хотела бы, чтобы ты был здесь, но ты мертв? Поприветствовать его было самым логичным, что можно было сказать в данный момент. Восьмая, пожав плечами, собралась уходить, прежде чем Клаус заговорил—Эй, эй, эй, так вам нужна ещё какая-нибудь компания сегодня? Я мог бы, э-э, расчистить свой график—предложил Клаус, делая глоток из фляжки, которую держал в другой руке. —Похоже, у тебя дел по горло—Пятый ответил с вымученной улыбкой на лице. —Ах, это? Нет, нет, я могу делать это когда угодно— настаивал Клаус, прежде чем упасть обратно в мусорный контейнер. —Клаус? У тебя всё хорошо?—спросила Восьмая, в целом обеспокоенная им. Одному богу известно, сколько микробов было в этой штуке. —Я просто...просто кое-что положил не на то место. Вот и всё—объяснил он—Ой! Я нашел! Слава богу!—воскликнул он, выскакивая с недоеденным пончиком в руке. Восьмая слегка поморщилась, когда тот с настороженным выражением откусил пончик. Он проглотил отвратительную штуку, прежде чем снова посмотреть на них—Восхитительно!— воскликнул он. Восьмая посмотрела на Клауса, в ужасе от того, что он делал. Пятый казался скорее раздраженным, чем обеспокоенным—Я больше не финансирую твое пристрастие к наркотикам—Он огрызнулся. Они оба начали уходить, а Восьмая всё ещё бросала на Клауса обеспокоенные взгляды. —Давай же! Ты не...можешь быть, я просто хочу потусоваться со своим братом и сестрой! Не с тобой Бен!—крикнул он, и Восьмая начала качать головой. Она могла только представить себе раздраженный взгляд, которым наградил его Бен. —Мой братик! Я люблю тебя! Даже если ты не можешь любить себя!—крикнул он Пятому, прислонившись к бортику мусорного контейнера.

______

Через несколько минут езды Пятый припарковался через дорогу от здания, которое они посетили на днях. Восьмая вздохнула, отстегивая ремень безопасности, который у неё был, и посмотрела на Пятого—Итак, что мы делаем?—она спросила. —Мы ждем—Пятый ответил просто, его взгляд был прикован к зданию. Восьмая кивнула, прежде чем выглянуть наружу. Прошло несколько минут молчания, прежде чем она кое-что поняла—Эй, а где Долорес?—она спросила. —О черт—пробормотал он, осознав это, вытаскивая Долорес из сумки. Восьмая поставила Долорес между ними, устраивая ее поудобнее—Эй. Извини, что ты пробыла там слишком долго, Долорес—он извинился. Восьмая предположила, что Долорес заметила две бутылки пива, которые были в сумке, в которой она была—Вы оба пьяны?—спросила Долорес. Восьмая бросила на Долорес растерянный взгляд—Нет, мы не пьяны—заявила она, скрестив ноги. —Мы работаем—объяснил Пятый. Долорес начала расспрашивать их обоих—Это связано с тем глазом? —Да, это связано с глазом. Это то место, где он был сделан. Или будет сделан—Он вздохнул, снова поворачиваясь к окну—Нам просто нужно подождать—сообщил он, глядя на здание. Пятый выглянул в окно, наблюдая за людьми, идущими взад и вперед по улице, крепко сжимая стеклянный глаз на своей руке. Раздался детский смех, когда группа мальчиков пробежала мимо, играя с мячом. Однако их смех начал становиться неслышным, когда вокруг него начал осыпаться пепел, когда Пятый оказался в месте, которое было ему очень знакомо. —Нет—закричал он в агонии. Он не мог вернуться. Не сейчас. —Восемь? Любимая?—Он закричал, но девушки нигде не было видно. —Пятый?—Закричал знакомый, смутный голос. Пятый обернулся, когда голос позвал снова—Пять! —Нет!—рявкнул Пятый, прежде чем исчезнуть из его поля зрения. —Пятый!—рявкнул Лютер, заставляя Пятого выйти из своих мыслей. Восьмая бросила обеспокоенный взгляд на Пятого, не заметив, что Клаус забрался внутрь и забрал Долорес. —Ты должен быть...—начал Пятый, удивленно глядя на Лютера—Как ты нас нашел? Лютер оглянулся, и Пятый, проследив за его взглядом, увидел Клауса. Клаус медленно покачивался с Долорес, прижимая ту к груди, быстро бормоча—Привет, детка—прежде чем понял, что его поймали—Эй! Немного уединения, ребята. Мы немного поладили. Пятый зарычал, хватая ближайшую к нему вещь и швыряя ее в Клауса. Клаус взвизгнул, прячась за Долорес, когда в нее попал бутылка—Убирайся! Ты не должен быть здесь! Мы в самом разгаре кое-чего!—Пятый накричал на Клауса. Клаус, будучи Клаусом, игнорировал его, подталкивая себя так, что он оказался в середине Пятого, Лютера и Восьмой. —Итак, есть успехи в поисках вашего одноглазого мужчины?—спросил Клаус. —Нет—быстро ответил Пятый, отворачиваясь от Клауса. —О чем он говорит?—спросил Лютер. —Разве это имеет значение? Это Клаус—ответил Пятый, заставив Восьмую нахмурить брови. —Эй! Перестань грубить Клаусу—отругала она, заставив Пятого вздохнуть, прежде чем оглянуться на великана, который был в машине. —Чего ты хочешь, Лютер? —Хм, короче, Грейс может иметь какое-то отношение к смерти отца—Лютер объяснил, заставив Восьмую пристально посмотреть на него. Восьмая любила Грейс, и она знала, что она не стала бы делать что-то вроде убийства Реджинальда, даже если он был таким мудаком. —Итак, мне нужно, чтобы ты и Восьмая вернулись в академию, окей? Это важно—Лютер закончил, взглянув на Восьмую, на лице которой было непроницаемое выражение. —Это важно—передразнил Пятый, глядя на Лютера строгими глазами—Ты понятия не имеешь о том, что важно. —Эй! Я когда-нибудь рассказывал вам, ребята, о том, как натер свою задницу шоколадным пудингом?—Клаус начал смеяться—Это было так больно—закончил он, заставив Восьмую слегка хихикнуть над заявлением мужчины. Она могла бы поклясться, что видела, как Пятый начал смеяться, но он быстро скрыл это. —Почему ты всё ещё здесь? —Что? Я Что? Мне что нужен предлог, чтобы пообщаться со своей семьей? —Мы пытаемся вести серьезный разговор—прошипел громила. —И что я не способен быть серьезным? Ты это хочешь сказать? —Лютер прав, убирайся. —Что?—Клаус заскулил, ему не нравилось, как с ним обращается ребенок. Он застонал, забираясь на заднее сиденье фургона и выбираясь наружу через раздвижную дверь—Прекрасно! Но я беру с собой Восьмую—закричал Клаус. Прежде чем Пятый успел запротестовать, Восьмая решила пойти со своим братом, так как ей стало скучно в машине.