Сцены жизни двух идиотов

      До начала марта оставались считанные дни. Работы снова становилось больше. Ждать конца смены день за днем становилось все более и более невыносимо. Фраза Айлин о том, что перспектив у Гули не много давила сильнее. Особенно, когда попадались крайне неприятные клиенты, которым обязательно нужно было кольнуть вопросом об образовании. Они будто сами расстраивались, когда слышали, что у консультантки красный диплом по экологии.        И отдушиной были встречи дома с Лин. Они добирались до квартиры вместе в полных автобусах, потели в давке, а потом мерзли на улице. Но продолжали держаться за руки везде. Валялись вместе полдня и смотрели фильмы. Хотя бы пытались не отвлекаться. Это удалось только на человеке пауке, и только по той причине, что в прошлом году обе пропустили премьеру.       В прочем о разлуке девушки старались не говорить. Вместо этого Лин ругалась на учебу, на одногруппников, которые всегда как сговаривались не приходили на пары, а потом все получали нагоняй от преподавателей. Она снова заплетала волосы в косы, которые Гуля обожала расплетать, а потом они становились волнами. И она как лесная фея или принцесса из средневековья лежала рядом. Ее горячее дыхание грело обнаженную кожу.       Но сказки всегда заканчивались, когда появлялся новый герой или злодей. Так и из идиллия закончилась, когда в башню (квартиру) вернулся истинный ее хозяин. Настоящий король. Впрочем неважно. Было что-то вроде полшестого. Арслан никогда не возвращался в такое время. Обычно Гуля провожала Лин в шесть, а потом начинала готовить, если не готовила что-то вместе с ней.              Но в этот раз ключи гремели в двери раньше положенного. Сердце уходило в пятки. И откуда-то взявшийся невовремя стыд охватил тело. И при чем Гуля не могла определить это было стыдно за Лин или перед ней. Она успевает только запомнить брови домиком на лице девушки, прежде чем натягивает попавшиеся под руку футболку и шорты. За дверью она видит, как загорается свет.       В коридоре стоит Арслан. Видит белые сапоги и смотрит на выскочившую из комнаты его младшей сестры Гулю взглядом недовольной матери. Тяжело кашляет, почти выплевывая легкие. Гульдана чувствует, как сердце отстукивает чечетку в груди. - Она здесь? - Да.       Арслан устало вздохнул и зажал пальцами переносицу. Тело Гульданы оцепенело. Она почти знала, что будет дальше. - Вон! Гульдана, я ничего не знаю. Бери ее, и чтоб ее ноги в моем доме не было!       Прокричал Арслан и залился кашлем. Девушка осторожно вышла из комнаты почти бесшумно и, сняв куртку с крючка, натянула сапоги на ноги. Она не поднимала взгляда, даже не взглянула на свою девушку. Гульдана пошла за ней, но Арслан схватил ее за предплечье, что она не могла вырваться. Ее стыд и злость проявлялись на лице, но тело почти онемело от крепкой хватки Арслана. - А ты куда? Иди на кухню, надо поговорить. - Мне надо ее проводить. Она в шоке. - Я в шоке! Я понимаю, что тебе плевать, что ты спишь с кем попало в моей квартире, что я ничего не прошу взамен, что я подвожу тебя. Просто по доброте душевной! Но я не думал, что тебе плевать на мое существование и какое-то чувство такта! Останься, или если сейчас уходишь, иди уже с вещами.       Несмотря на ощущавшееся в воздухе напряжение, голос Арслана звучал ровно, почти без эмоционально. - Ты меня выгоняешь?       Гульдана же звучала более живой, на «выгоняешь» ее голос дрогнул, хоть она и пыталась сдерживаться. - Очень хочу. - Замечательно! - Иди на кухню. Я подойду, как остыну.       Арслан закрыл за Айлин дверь. Тем временем, Гульдана звонила девушке, но она уже все сама слышала. И, казалось бы, Лин ее понимает, но сердце ушло в пятки, тревога сносит голову, все тело трясет. Она очень крупно вляпалась. Трескалось все. Причем везде. Совсем как тогда. Слишком похоже то чувство спокойствия, разрушенное за секунду.       Она снова кусала губы до ощущения железного привкуса на языке. Наматывала круги по кухне. За закрытой дверью было слишком тихо. Сердце колотилось. Сообщения оставались непрочитанными.         Очень громко Арслан ворвался на кухню. От каждого шага ощущалась дрожь в полу. - Почему ты не съезжаешь? - Что? - Мы не договаривались, что ты остаешься на так долго. Помнишь первый день? Прошло почти четыре месяца! Какого черта? - Да, я знаю, что уже долго. Просто… - У тебя всегда просто, Гуль. У тебя не бывает, что нет оправданий. Но у тебя ведь вполне хватает бюджета, чтобы съехать и жить с ней спокойно. Можно же на пополам? Ну не может быть так, что у тебя совсем ни на что не хватает. Значит, есть другая причина. Тебе удобно сидеть у меня на шее? - Арслан, послушай. Подожди. Я знаю. Я правда ищу жилье. - И что скажешь? Оно говно? Да даже если так, как это меня касается? Ты жила уже в таком. Ничего страшного, потерпишь. А то смотрю совсем уже к хорошему привыкла. Ты уже в край обнаглела. - Да Арслан! Ты дурак? Дело не в жилье! Мне страшно тебя здесь оставить! - Гуля уже перешла на крик. Арслан изменился в лице, брови упали ближе к глазам, и он уже совсем иначе смотрел на девушку. Снова этот безжизненный вид. Руки опустились и свисали. - Вот как я могу после всего, что ты мне сказал, уйти? Ты уже восемь лет в этом котле, откуда ни уйти не можешь, ни спокойно жить не получается. Ты и любишь, и ненавидишь тут быть. А о том, каково тебе тут в одиночестве я вообще молчу. Поэтому только и ночуешь тут. Не убирался, не готовил. Ну и в чем я не права? - Даже если так, ты тут каким боком? С чего это тебя это вообще волнует? - Потому что нас не было рядом, когда мы должны были! - Гуль. Они-то были рядом. Это тебя не было. Ты не приходила ночевать, ты не сидела рядом во время выноса. Почему? Потому что тебе было плевать!       Она кусает губы, во рту привкус крови. Снова брови скачут, в глазах почти начинает рябить. Она пытается остановиться. Не удается. Голос окончательно начинает дрожать. - Не было! Мне не было плевать! Никогда. Я идиотка. Да! Правда. Тупая. Доволен? - Ну и тогда на какой хрен решила заняться этим всем сейчас? Стыдно стало? - ДА. Очень. Прости меня, Арслан. Мне, сука, очень жаль, что я никогда это не смогу исправить! Я знаю, что что бы я ни делала, уже слишком поздно!       Голос слишком высокий, еще чуть-чуть и она его сорвет. По лицу быстро стекают слезы. Лицо красное, губы тоже. Когда ей хватило смелости поднять взгляд, Арслан моргал, по щекам катились слезинки. Уголки губ то вверх, то вниз. А она уже ревела, стирала руками слезы и сопли. - Вот всегда ты так, Гульдана. Нельзя быть нормальным человеком! Надо все разрушить, потом уже извиняться!       Было больно. Чертовски. Хотелось самой себя ударить, потому что он был ужасно прав. Она ненавидела, когда он был прав. Ненавидела то, что как дура стояла и смотрела на то, как он плачет, ничего не отвечая. А потом, когда он уже ушел, хлопнув за собой дверью, осталась на кухне. Лин не отвечала на сообщения.       Иногда появлялись мысли о том, что бы изменилось в мире, если бы ее просто не было. Вероятно, никто бы сильно не пострадал, а то и остался бы счастливее. Не было бы пятна на репутации родителей, Арс, быть может, нашел бы свое счастье. А Гульдане не пришлось бы расхлебывать кашу, которую она успела заварить. Она никогда не успевала сделать что-то уже с существующей кашей, как ее резко становилось больше. Иногда вместо снега сваливалась на голову.       Снег растаял. На улицах оставались только ледяные корки с утра и вечером, которые приятно хрустели под ногами. На ветках деревьев зеленели почки и оставался налет изморози. Пальцы слезка успевали замерзнуть, пока она шла до метро. Уши холодные, и вероятно красные. Арслан бы сильно неодобрительно помотал головой. Она проспала его отъезд. Уже три дня они не говорили.       Айлин была занята сбором документов, бегала за справками и транскриптом. Семестр уже был в самом разгаре и съедал все время Лин. После случившегося дома разговоры скатились в ежедневную проверку настроения друг друга и редкими вопросами о чем-то более глубоком. - Эй. Что случилось то? Ты уже всю неделю ходишь какая-то сама не своя. Айна выбила Гулю из своего пузыря. В тот момент Гульдана вспомнила, что вокруг нее вообще-то есть и окружающий мир, который продолжает двигаться. Это она не успевала за ним. - Все в порядке. - Если это в порядке, то я тут мисс счастье. Скажи прямо.       Черноволосая напарница подняла брови. Этот знак тому, что избежать вопроса не получится. Было проверено, повторять эту ошибку Гульдане не хотелось. - Поссорилась с другом. С Айлин все резко стало сложно. Скоро 8 марта. Опять будем работать каждый день, - потягивая чай, произнесла Гуля. Она не хотела упоминать, что это все было только вершиной айсберга. Внутри копилось еще больше проблем. - Понимаю. Но вы ведь увидитесь с ней? Завтра хотя бы, у тебя ведь выходной. - Нет. У нее групповой проект. Скоро сдача, так что увидимся только после дедлайна. - А, черт! Думаю, все станет лучше рано или поздно. - Я уже не уверена в этом. - Да, ёмаё! Ну почему? - Она хочет уехать, а я не знаю, справимся ли мы. Еще я живу с каким-то парнем, у меня нет нормальной, по её мнению, работы, и амбиций тоже, - почти речитативом произнесла Гуля. В голосе не было никаких эмоций. - Да, что она вообще понимает? Черт, уже время. Пошли.       И снова закончились минутки спокойствия. На ее лице чужая улыбка, чужая уверенность. И вот в зал заходят две девушки. Одна высокая кудрявая, держит вторую под локоть. Та, словно диснеевская принцесса, красавица с приятным голосом. И смотрит на кудрявую девушку взглядом, которым может смотреть влюбленный человек. Столько тепла в одном взгляде, что от одного этого вида в помещении становилось немного спокойнее находиться.       Девушка пониже предлагала взять большую баночку крема в подарок матери. Девушка с длинными лоснящимися волосами соглашалась. Потом они использовали пробники крема, чтобы выбрать тот, что будет приятнее пахнуть. Подносили друг к другу тыльную сторону ладони. Улыбались друг другу, шепотом делились своими шутками, от которых тихо хихикали. - Посмотри, какие милашки! – не выдержала Айна. Она не спускала глаз с пары. Гульдана хмыкнула в ответ и больше ничего не ответила.  Из-за этого черноволосая не выдержала и подошла к паре. Ее чутье подсказывало, что это были не простые подруги. - Выбираете подарок или что-то для себя? Может, я могу вам что-то подсказать из товаров по акции? - Ищем подарок на восьмое марта, - Ответила девушка с кудрявыми волосами. - Думаю, тогда вас заинтересуют наши крем с маслом ши, или мыло. Все товары на натуральной основе, содержат натуральные отдушки, потому можете не волноваться о качестве. Могу уточнить, есть ли у вас аллергии? - У твоей мамы же аллергия на мед, - ответила девушка с ангельским голосом. - Да, только на мед.       Девушки, понюхав все пробники, сделали свой выбор. Младшая сотрудница пробивала крем и мыло, которое ей удалось впарить по акции. А старшая стояла рядом и улыбалась. Покупательницы недолго поспорили, кто из них будет оплачивать покупку. Айна умилялась слишком неприкрыто. Кудрявая девушка извинилась за свою «подругу» и протянула карту для оплаты. Гульдана, улыбаясь, проводила пару базовой «спасибо за покупку, надеюсь увидим вас здесь снова». А на душе пусто.       В объятиях Айлин было приятно, но она не могла даже насладиться этим чувством. Тревога поглотила ее настолько, что она каждую секунду думала о том, что они расстанутся. Они шли, держась за руки, заполняли тишину разговорами, потом долго целовали губы друг друга. Но каждый день вместе казался последним. Расстояние между ними становилось все больше. А встречи все реже.       В автобусе в этот день Лин уснула, положив голову на плечо Гульданы. Её тело вздрагивало время от времени, Гуля привыкла. Но в этот раз дрожь по какой-то причине ее напугала. Брови сдвигались к переносице. Она положила свою ладонь на маленькую руку любимой. И почему-то именно в этот момент она отчетливо поняла, что больше держать Айлин она не могла.       И хоть она знала, как сильно хотела отдать в эту любовь всю себя, она ничего не могла пообещать Лин, не могла дать или научить ее чему-то. Ей был нужен кто-то другой. Кто-то лучше. К глазам подступили слезы. Но ей удалось вовремя их сдержать. С этим было нужно заканчивать.