Сцены жизни двух идиотов

      Снова смысл ее жизни сжался до того, чтобы увидеться с ней, с той, кто пропитал все ее мысли. Ей было жизненно необходимо проводить ее до общежития и поцеловать на прощание ее нежные губы. А потом оборачиваться и за решетками забора видеть, как она машет, смотреть, как она заходит в здание и исчезает в глубине. Снова было плевать на все кроме того, что в своих руках она держит ладонь человека, которому готова была отдать свое сердце. Хотелось дать ей все, что не могла дать в свое время другой, которая ушла первой. Хотя скорее дать то, чего не дали ей самой, любить Айлин так, как никто не любил Гулю.       В дни, когда обе были заняты они разговаривали, пока одна из них не заснет. Потом слушали как прошел день, гуляли за руку и рассказывали обо всем. По крайней мере почти обо всем. Открываться было страшно, особенно если за закрытой дверью воспоминания, к которым она не прикасалась годами. И вот воспоминания о том, как она впервые ехала на велосипеде, как упала и возвращалась с отцом домой, а мама ругалась о разодранных джинсах и мазала ранки зеленкой. А потом о том, как впервые получила отказ.       Ее сердце было разбито каким-то мальчиком, которого она встретила всего два раза за жизнь, но он был таким загадочным и красивым, что она не нашла другого повода написать ему, кроме как напрямую заявить о своем интересе. Оказалось, что не все были ей очарованы, а это принимать в двенадцать было тяжело. Но ей стоило подождать еще годик, ведь тогда она узнает того, кто позже разобьет ее сердце сильнее, но по какой-то причине она не могла стереть его из своей жизни.       А потом слушала о жизни Айлин. О буранах, которые запросто могли снести ее, пока она шла в школу, о том, как убегая от стаи бродячих собак, она залезла на дерево, а потом не помня как, но оказалась дома. Они смеялись, когда вспоминали свои первые разы, первую любовь. А потом держались за руки и думали о том, надолго ли они вместе. Иногда хотелось бросить все и сбежать с ней туда, где никто не сможет сделать ей больно, там, где никто не будет ее знать, там, где Лин никогда не узнает, каково это, когда родители не готовы принять ее такой какая она есть.       По рассказам Айлин она была не в самых близких отношениях с семьей. Они были скорее сожителями в родном доме. Отец никогда не говорил о том, что он любит мать, а она в свою очередь никогда не делала любовных жестов в сторону мужа. Но вот когда дело касалось ее и младших, то им уделялась вся любовь, которая только была у родителей. Она не знала, могли ли они любить друг друга когда-то, или между ними никогда не было никакой романтики.       Гуля была не такой, она всегда приходила с подарочками, хоть не всегда очень большими, но без сладкого Лин никогда не оставалась. Только она говорила о какой-то своей любимой еде, в следующий раз Гуля возвращалась не с пустыми руками. А она позже бежала в ее объятия, или ждала в торговом центре, пока Гуля не освободиться. Хотелось быть рядом каждую секунду. Если ее не было рядом, то она была в мыслях. Чем она занята? Пообедала ли? Успевает ли сдать свой проект, о котором говорила прошлым вечером?       После пар Лин выходила уставшая. Она ходила по городу со своим огромным тубусом или ноутбуком, потому уставала вдвойне. А на лавочке у главного входа сидела она. Та самая эффектная девушка в пальто и берете. В ее объятиях тепло и уютно, будто совсем не было холодно, будто руки не мерзли. Самый разгар зимы, а они танцевали по Snowman под снегопадом, пересматривали неудачные дубли и смеялись.       Они пытались согреть друг друга холодными промерзшими до основания красными пальцами. Целовались холодными губами, в надежде хоть немного разогреть кровь в теле.       На косах Лин остались слипшиеся снежинки, а она выглядела красивее всего, что вообще есть в мире. Только бы любоваться ей и этим белыми от снега длиннющими ресницами, красными щеками. И так страшно, что в один момент это закончится. А это случится непременно. Потому что была одна проблема, на которую Гуля упорно закрывала глаза.       В день, который капитализм превратил в день обмена сладкими или пушистыми подарками обязательно еще и с букетом, на который приходилось откладывать путем потребления меньшего количества кофе в неделю, Айлин и Гульдана увиделись у нее дома.       Они готовили вместе грибную пасту, едва не проворонив момент, чтобы залить грибы с курицей сливками, из-за того, что страстно целовались прямо на столе. Красное платье задиралось, ладони скользили по бедрам, а в теле становилось горячо не только от тепла плиты. Работа то кипела, то стопорилась и достигала нуля. Не отвлечься на эти красные манящие губы было тяжело. А Лин прекрасно это понимала, подходила к готовящей Гуле со спины, проводила ладонями по ее ляжкам и возвращалась за стол.       Хитрая улыбка быстро прекращалась жадным поцелуем. Каким-то образом паста не сгорела. Пальцы уже скользили под кружевом ее белья. Красивое и нежное, невесомое и так хочется его сорвать с нее. Белая цветочная сетка просвечивала розовые торчащие соски. Пути назад не было, как и одежды на них.         И было не так важно, сколько стоят подарки, лишь бы подольше вместе. Поцелуи слаще любых пирожных, тело красивее всех моделей с пропорциями 90-60-90. Всякий раз Гульдана удивлялась тому, насколько прекрасна была ее девушка с головы до ног. Собранные волосы, ангельская улыбка, длинная шея. Взгляд скользил по девушке, ее силуэт Гуля пыталась отпечатать в голове.       Айлин прогибалась в спине, возбуждение проходило по телу волнами. Сердце бешено колотилось, еще немного и она начнет задыхаться. А ведь Гуля всего лишь нежно целовала ее ключицы и грудь. Но она таяла от этого любовного взгляда, которым на нее смотрела девушка. Хотелось больше касаться ее, целовать глубоко до тех пор, пока обе не начнут задыхаться.       Движения рук становились все более жадными, хотелось быть еще ближе. Касаться дерзко, так как никто больше не может, целовать страстно - кусать, оставляя после себя следы и засосы.       «Она моя», - из раза в раз крутилось в голове Гульданы, когда она слышала стоны Лин, которые та пыталась сдержать.       Хлопки и тяжелое дыхание вперемешку со стонами наполнили комнату. Изначальная неловкость растворилась. Было все равно, как они выглядят со стороны, хотелось забить на все нормы. Они любят друг друга именно так, как их тела говорят друг с другом. Громко. Девушки растворялись в друг друге. Они почти потеряли границы между друг другом.       Наслаждение туманило рассудок. На губах почти перманентно оставался кислый привкус. Тело горело, спина из раза в раз прогибалась, а брови вздымались ко лбу. Время больше не измерялось минутами. В мире только она и Лин. Только Гульдана и она.       После душа они, наконец, пообедали пастой и обменялись подарками. В розовую бумагу был завернут вязанный свитер без лейблов. Развернув его, Гуля приложила пушистый голубой свитер к себе, чтобы посмотреть, как он будет смотреться на ней. Недолго думая, она надела его и смотрелась в зеркало. Лин стояла рядом и улыбалась. - Какая прелесть! Спасибо, жаным. - Я рада, что тебе нравится. Я его долго вязала. Хотела подарить на новый год. Но не успела.       Заключив девушку в объятия, Гуля целовала ее лоб и макушку. Сердце грел не свитер, а ее любовь. В ответном подарке были парные кулоны в форме двух котиков. Один светлее, другой темнее. Айлин радостно надела один кулон на себя, другой на Гулю и потом они легли на кровать.       Больше всего им нравилось просто лежать в объятиях. Им было не обязательно даже говорить. Гуля отчетливо понимала, как глубоко утонула в своей любви. Было плевать на работу, на разговоры с Айной на обеде, на усталый вид Арса, встречи с друзьями в баре впервые за год. Было без разницы на все. Лишь бы видеть ее безмятежное лицо, ее улыбку, озорной взгляд. И достаточно. Она снова запустила пальцы в длинные гладкие волосы Лин, она смотрела смешные короткие видео с котиками.       Вот так они и лежали то заглядывали в телефоны друг друга, то просто обнимались, то разговаривали. Но вот был вопрос, который Гуля хотела бы никогда не слышать. Забыть о нем, перемотать время. Но он был вполне ожидаемым. - Жаным? А что ты планируешь делать дальше?       Сердце на миг будто начало запаздывать. В животе завязалось неприятное ощущение, а этот нежный любовный взгляд не дает ей и секунды, чтобы поменяться в лице. Приходится притворяться. - В каком смысле, милая? Натягивает улыбку. Играет в дурочку. Но слишком поздно. Курок спущен. - Ты не собираешься поступать на магистратуру? Или на курсы? Ну не будешь же ты всю жизнь консультанткой? - Не думаю. Я не знаю, какие-то альтернативы. А тратить два года на учебу для меня слишком дорого выходит. Мне не будет хватать, особенно если я съеду от Арса. - Но ты же такая умная. Красный диплом, чтобы потом работать в каком-то тц?       Слишком много раз она слышала эти слова и от Арслана и от друзей. Но все равно бьет по достоинству каждый раз. - Я не хочу работать за копейки по специальности на заводе где-то на западе. Я пыталась, солнце. Пыталась найти работу, но никому не нужны только вышедшие из университета. Никому не нужны «неопытные», которых еще всему надо учить. - Тогда поехали заграницу? Попробуй подать на стажировку. Или получить грант на магистратуру. - Солнце, я была заграницей. Сыта по горло. Это вариант для таких как ты. У кого есть родители, сбережения, хорошее резюме. А я кто? Девушка без научных статей, без проектов за спиной, я не из крутой школы, не из лучшего университета. Я молчу о том, на каком месте в мировом списке университетов стоит тот, что я закончила. - Но ты можешь гораздо лучше, чем работать в продажах! Лин начинает поднимать голос и уже звучит не воздушно и сказочно. - Я знаю! Айлин, я тебя люблю, конечно, но ты иногда такая упертая. Ты меня не слышишь. - Нет, это ты не смотришь на другие варианты. Я ведь хочу лучшего для тебя!       Гульдана больше не могла сохранять свое милое лице. Брови собрались у переносицы. - Лин, ты хочешь уехать и не отрабатывать грант, я знаю. Но я выбрала остаться. И пока я не готова уехать. - Что тебя здесь держит? Ты ведь не общаешься с семьей, грант ты уже отработала. Почему не хочешь поехать со мной? - Потому что это больше не моя мечта. Это то, чего хочешь ты. И я тебя поддержу, - Этот вопрос не вызвал у Гульданы никаких возражений. Но почему-то стоило ей дать ответ он звучал как-то от нее далеко. Будто она говорила не сама.       Перед глазами всплывал образ человека, с которым она сожительствует последние месяцы. Это было воспоминание о случайной встрече с ним в караоке. Настолько давно это случилось, что Гуля почти забыла о том, что это вообще видела. Но вот этот момент повторился в голове. Арслан, ухмыляясь, как последний бабник, притянул к себе девушку, в коротком облегающем платье. Оставил поцелуй на тонкой шее незнакомки и заказал им обоим напитки. Лучше бы Гульдана этого не видела. - Ты хочешь остаться здесь навсегда? – Лин не прекращала свой допрос. - Не знаю. Но даже если ты уедешь, я всегда буду на твоей стороне. Я буду приезжать. Помнишь, я рассказывала о своей коллеге, у которой уже четыре года отношения на расстоянии? – Говорит, а у самой тяжесть внутри, будто привязали груз. Каждое слово давалось с трудом, особенно поддержание спокойного выражения лица.       А у Айлин на лбу собрались брови и в глазах почти слезы. Ну как она могла довести ее до слез? Щеки бледнели. Гуля пыталась согреть ее холодные пальцы. А Айлин не отвечала. От этого сердце Гули было не на месте. В горле застыл ком. И не было ни одного подходящего слова. - Гуля, а ты помнишь я говорила про Erasmus? Я хочу подать документы и на него, и на академическую мобильность. - Конечно. Умничка, уверена, что у тебя получится пройти отбор. - И что мы тогда будем делать? - Что ты хочешь этим сказать? Я ведь говорила, что мы все решим. - Я ведь минимум на четыре месяца уеду. Это очень много. Мне страшно. - Но ведь не завтра, - Гульдана поцеловала девушку в лоб из-за чего она зажмурилась, - А в сентябре. Еще очень много времени. Мы решим. Но позже. Хорошо? - Ты думаешь мы справимся? - Обязательно, - Как на работе, Гуля натянула улыбку.       Айлин с тяжелым вздохом снова прижалась в объятия. Но Гуля отчетливо слышала треск. На сердце было уже неспокойно. Она ненавидела говорить о будущем. Но все вокруг были на нем помешаны. Было необходимо знать, что ты будешь делать через неделю, месяц, год, десятилетие. Иначе ты неуспешен, неудавшийся человек. И вообще зачем все это ты делаешь, раз не знаешь, что будет дальше?       Айлин смотрела в глаза Гульданы, в них она пыталась найти уверенность. Гуля сомневалась в своих же словах. Это было очень заметно, ее голос немного дрожал, а сама она то и дело отводила взгляд.       Во рту осталась горечь пасты, наверное, они все-таки ее немного сожгли.