Lost & Found

— Да я тебя там даже не видел, тупая ты задница. — А? — Хитоши выгнул бровь, скривив лицо. — Может, твои нейроны просто слишком заняты твоим эго, и поэтому ты не увидел меня? — Чего сказал, Мешкоглазый!? Улыбка Хитоши стала ещё шире. — Ты. Меня. Услышал. Мне повторить? Бакуго Кацуки схватил Шинсо за футболку. — Лучше тебе не вылетать из финального тура, тогда я смогу прикончить тебя своими руками, — рявкнул Бакуго. Шинсо придвинулся к нему так, что их грудные клетки впечатались друг в друга, и уставился на него сверху вниз. — Поверь мне, ты проиграешь. Можешь быть таким всем из себя взрывным, но на моей стороне мозги. В этот момент Мина как мысленно, так и вслух заверещала, вцепившись в руку Киришимы. — Боже ты мой, это они так общаются что ли? Серо кивнул, наслаждаясь разворачивающимся представлением. — Ага, они особи другой породы. Киришима утёр скатившуюся слезу гордости. — Как мужественно... У Бакубро есть другие друзья, кроме нас. Их взаимоотношения были приближены к этому настолько, насколько это вообще возможно с колючим подростком, что произнёс такого рода мотивационную речь. Да и Шинсо тоже не блистал навыками общения. — Отлучитесь в какую-нибудь пустую комнату уже, — сострил Каминари Денки, сунув себе в рот попкорн. Все замолчали, сказанные слова подействовали как невероятно мощное заклинание, сумевшее лопнуть тот пузырь, что окутывал Хитоши и Кацуки. Они оба быстро отстранились друг от друга, словно в первый раз друг друга увидев — Завались нахуй, Пикачу. Не хочешь сосредоточиться на предстоящем финальном испытании? Или что, уже решил проиграть? Денки как ни в чём не бывало пожал плечами. Настало самое время для того, чтобы Шинсо удалился. Бррр, люди. — Расслабься, чувак, всё под контролем. — Тц. Неудачник. Киришима облокотился на плечо Бакуго, притащив с собой Мину. — Да брось, Бакубро. Вся наша группа прошла в финал. Кто-то из нас по-любому победит. Логика Киришимы была неубиваемой. И что ж, с точки зрения теории вероятностей, да, вся компания пробилась в финал, так что шансы на победу одного из них были высоки. Бакуго оттолкнул от себя красноволосого, словно недовольный кот, которого пытались приласкать. Да, он был смесью шпица и рыжего кота. — Тц, разумеется, это буду я, Дерьмоволосый. На этом разговор должен был закончиться. Но во что бы превратился мир, если бы в нём было меньше драматизма? Так добавим же сюда чуть остринки. Шедший по коридору Шото Тодороки со всей осознанностью столкнулся плечом с Бакуго. — Эй! Половинчатый! У тебя глаза вообще есть? Шото не развернулся. Он остановился и пренебрежительно смерил взглядом блондина, глядя через плечо. — Хм? Да, две штуки. И, пожалуй, если у кого-то здесь и есть проблемы со зрением, так это у тебя. Ты ходячее второе место. Так и веди себя подобающе. Киришима с Серо едва успели схватить Бакуго до того, как тот бросился на Тодороки. Даже Мине пришлось помогать оттаскивать его, а Бакуго всё равно умудрялся постепенно продвигаться вперёд, пока Шото Тодороки направлялся к Момо. А что же Денки? Денки продолжал уплетать попкорн, проклиная тот факт, что у него с собой не было телефона и он не мог поделиться этим великолепием в соцсетях. — ЧЁРТОВ ПОЛОВИНЧАТЫЙ УБЛЮДОК. ДА Я УБЬЮ ТЕБЯ. Я ВЗОРВУ ТВОЮ БОШКУ. Угрозы всё продолжали сыпаться, несмотря на то, что Шото оставался невозмутимым, будто комок гнева сзади него был размером с блоху, совершенно незначительным. Вместо того чтобы думать о нём, Шото остановился перед Момо. — Не могла бы ты сделать мне мелок? Момо удивлённо мигнула, глядя на него. — Да, конечно, Тодороки, — быстро согласилась она, вытянув руку и создав на ней длинный белый мелок. — Большое спасибо. — Зачем он тебе, Тодороки-кун? — с любопытством спросила Момо. Тодороки посмотрел на мелок, а затем сунул его в карман. — Не знаю. Пока что. Но он мне нужен. Дав такой расплывчатый ответ, он удалился дальше по коридору. Не прошло и секунды, как Денки тоже попросил у Момо мелок. Блондин не знал, зачем тот был нужен Тодороки, но, вероятно, для чего-то да был необходим. Или, может, это был талисман удачи. А если это талисман удачи, то, очевидно, что Денки возьмёт и себе такой. Денки сжал мелок в кулаке, будто тот был самой важной вещью во всем мире. Будто это был секрет успеха. И на стороне Денки теперь будут невероятно мощные чары удачи. Но никаких чар не было, ведь если бы они существовали, то Шото Тодороки не столкнулся бы с невезением в виде столкновения со своим отцом, пока шёл к лестничному пролёту. Сейчас был обеденный перерыв и ученики могли поесть после первых двух испытаний. Это идеальное время для того, чтобы финалисты подготовились к предстоящему этапу, пока остальные могли поучаствовать в дополнительных конкурсах. И это отвратительное время для того, чтобы столкнуться с пылающей кучей мусора на ножках. — ШОТООООО! Многие могли бы подумать, что сейчас по спине Шото пробежала дрожь. Или, возможно, ему было бы наплевать. Что он почувствовал раздражение. Недовольство. Но то, что произошло с Шото Тодороки на самом деле, было наиболее распространённой реакцией на ПТСР. Он застыл. Не буквально. Он стоял неподвижно посреди коридора, будучи абсолютно парализованным. Он был не в силах сдвинуть ноги с места, чтобы поскорее убраться отсюда, а его отец же стремительно приближался. Чем-то эта ситуация отличалась от того, что происходило дома. Ведь дом Тодороки, как гласило название, являлся собственностью Старателя. И то, что тот будет там находиться, было весьма очевидно. Но он не мог сказать этого же про Юэй. Академия Юэй представлялась Шото тихой гаванью. Местом, где не было никого из членов его семьи. Где не было ни подавленного гнева Нацуо, ни тревоги и манипуляций Фуюми, вызванных многолетними травмами. Не говоря уже о самом Старателе. О часах тяжёлых тренировок. Об изоляции всего мира. О чувстве, что заперт в дорогой тюрьме. Напротив, Юэй – место, в котором у Старателя не должно было быть никакой власти. Старатель схватил Шото за руку, прикладывая куда больше силы, чем было необходимо, и оттащил в сторону. — Сколько ещё ты будешь продолжать вести себя как самонадеянный сопляк? Ты преодолел два испытания, не используя огонь. Думаешь, что таким образом сможешь получить первое место? Ты игрался в закатившего истерику ребёнка слишком долго. Как думаешь, что случится, если ты не займёшь первое место? Что о тебе будут думать другие? Что сын Старателя – слабак? К этому моменту Шото уже не мог контролировать дрожь. Он чувствовал, что ладони его отца начинают излучать непомерный жар. Но чего уж никто не ожидал, так это того, что случится дальше. Всё произошло быстро, практически без свидетелей. Вот Старатель кричит на своего сына, а уже в следующую секунду прямо в его голову был направлен огнетушитель. Герой номер два уклонился от атаки только благодаря рефлексам, отпрянув назад и отпустив своего сына. Герой едва успел повернуть голову и лишь мельком увидел фигуру в сером худи, а затем огнетушитель полетел в стену и вскрылся, образуя небольшой белый взрыв. Сразу после этого его сын, не оглядываясь, понёсся за этой фигурой, несмотря на то, что Старатель снова и снова кричал вслед его имя. — Я знал, что ты ангел-хранитель! Изуку бежал вниз по лестнице так быстро, как только мог, таща за собой Шото. — Нет, я не ангел! Забыв обо всём напряжении, Шото от всего сердца рассмеялся. — Ты потрясающий! Они вдвоём добрались до выхода из северного тоннеля, находящегося в противоположной стороне от входа для зрителей и лавок с едой. В этом выходе не было ничего такого интересного, чтобы его можно было назвать полезным. Просто идеальное место для тайной встречи травмированного живого человека и мертвеца, у которого тоже было много травм. — Нет. Ну, то есть, да, я невероятен. Но по другим причинам. Мда, если бы я получше прицелился, то, может быть, смог бы попасть ему в лицо... — Нет-нет, ты отлично прицелился, Изуку, — заверил его мальчик с двухцветными волосами. — Просто этот ублюдок быстро двигается. Возможно, эти слова подняли маленькому призраку настроение, а возможно и нет. Было что-то чрезвычайно раскрепощающее в этом нападении на Старателя. Высвобождающее. Шото, вероятно, чувствовал то же самое, поскольку, похоже, воспрял духом после побега от Старателя. — О, вау, приятно слышать, что я не растерял свои навыки... Сменим тему. Ты принёс? Шото решительно кивнул, вытаскивая из кармана длинный белый мелок. Всего несколькими минутами ранее Изуку появился перед ним, прося об одолжении. Ему нужен был этот предмет для его основного плана. — Да. Впрочем, я до сих пор не понимаю, зачем он тебе нужен. Изуку шагнул вперёд, чтобы забрать мелок, а затем направился к стене. — За тем, что ты не дал мне достаточно времени, чтобы осмыслить всё рассказанное этим утром, и я не смог сделать презентацию, — подытожил Изуку, становясь перед стеной и глядя на цемент, как на удивительный чистый холст, предоставленный в его пользование. — Но тебе придётся пообещать мне, что ты, что бы ни случилось, во-первых, не будешь злиться, а во-вторых, не станешь сжигать стадион. Шото склонил голову набок, не понимая, что призрак имеет в виду. Шото даже был удивлён просьбой не сжигать стадион. Не то что бы он вообще думал об использовании огня. Нет, он абсолютно отказывался от этого. Возможно, если бы он захотел, то заморозил бы тут всё. — Зачем мне сжигать стадион? Изуку уставился на Шото, тщательно взвешивая мысль о том, как ответить, словно они ничего друг о друге не знали. Хотя, что ж, они знали друг о друге намного больше, чем любой другой, кто был здесь. В основном из-за того, что Шото поделился с Изуку всей семейной драмой Тодороки, пока они были на кладбище, а потом продолжил рассказывать в поезде по пути в Юэй. А также Шото, в свою очередь, знал секрет Изуку, касающийся того, что он весьма себе мертвый. — Не знаю. Когда я делаю презентации, у людей с огненными причудами проявляется склонность к сжиганию общественных строений. Ну, потому что его признание Даби в том, что он гей да к тому же мертвый, абсолютно точно с этим не связано. Покойся с миром, публичная библиотека Мусутафу. — Чисто технически Юэй является частной собственностью. Изуку моргнул. Шото постоянно выбивал его из колеи своими ответами. Они всегда были такими прямолинейными, и воспринимал он постоянно всё чересчур буквально... В любом случае. У Изуку был план, и на этот раз всё сработает. Определённо да. — Я выслушал твою историю этим утром. И понаблюдал за тем, как ты валял дурака на протяжении всего фестиваля, — стал отчитывать его Изуку, имея опыт общения с представителями семьи Тодороки. Шото нахмурил брови. Ему не нравилось, куда шёл разговор. — Я занял первое место в обоих этапах. Изуку кивнул. Да, он знал об этом. Он стал свидетелем этого вместе с Ястребом. — Поздравляю. Ты прошёл в финальный раунд. Просто великолепно. Но ты замерзаешь. Ты не используешь свой огонь. Никогда раньше Шото не чувствовал себя настолько преданным. Его лицо исказилось в гримасе боли и разочарования. Его предал собственный ангел-хранитель. — Так ты теперь на стороне этого ублюдка? — Нет! Ох, Ками. Да ни за что на свете! Ты можешь просто послушать пять минут, прежде чем обижаться на меня? — взмолился Изуку, подходя к ученику и хватая его за руку, чтобы тот не ушёл. Изуку знал, что Шото разозлится, а они ведь ещё даже не начали. Блеск. — Я планировал победить в фестивале, используя только силу своей матери, — решительно заявил двухцветный парень. — Я думал, ты поймёшь. Изуку в отчаянии обхватил голову руками. Что ж, по правде говоря, он не так уж и часто сталкивался с Шото Тодороки. Да, их объединила кредитка Старателя и несколько тяжёлых признаний на кладбище. И всё же ему казалось, что внутри биологического младшего брата Даби бушевал шторм, несмотря на его сдержанное поведение. — Я на твоей стороне, но я и не собираюсь молчать, если ты ведёшь себя глупо. Это не причуда твоей матери! — Хочешь сказать, я приёмный? — недоверчиво спросил Тодороки. Изуку застыл на месте. Как? Как Шото умудрился прийти к этому выводу? — Чего? Шото смотрел на него так, будто вокруг рушились все его представления о мире. Любой мог бы легко увидеть, как в голове этого парня происходят расчеты и связываются между собой факты, образуя абсолютно ошибочные идеи. — Это из-за этого моя мать ненавидит меня? Она обожгла моё лицо, потому что она не моя настоящая мать? Она не хотела, чтобы рядом находился кто-то вроде сына, издевающегося над ней человека, — объяснял себе Шото так быстро, что это приводило Изуку в ужас. Шото чересчур сильно верил его словам. — А я сын Старателя? — Нет! — лицо Шото просияло от слов Изуку. Призрак выругался. — То есть, да! Ты сын Старателя. — Чёрт. Сперва его озарила идея того, что он приёмный, но теперь он совершенно разочаровался в ней. Но во что ещё должен был верить Шото? Изуку ведь его ангел-хранитель, посланный заботиться о нём, так ведь? — Ты сын своей матери и своего отца, — быстро прояснил Изуку, боясь, что всё станет только хуже. Вера Шото в него была слишком крепка. — Я пытаюсь сказать, что, да, они твои биологические родители. Но это не значит, что у тебя их причуды. Смотри, — Изуку взял мелок и написал на стене слова "лед" и "огонь". — Твоя мать обладает причудой льда, а твой отец – огненной. Это совершенно разные причуды. Они излучающего типа, что позволяет контролировать одну из стихий, но на этом все их сходства заканчиваются, — спокойно объяснял призрак. — Огонь и лёд являются полными противоположностями друг друга. Это присутствующие в природе элементы, но на этом сходства также обрываются. Они обладают уникальными характеристиками, например, зоной колебания температур, условиями для адаптации... Причуды льда лучше показывают себя во влажной среде, тогда как посреди Сахары будут слабее. Но причуда твоей матери – просто лёд. А отца – просто огонь. У тебя же, Шото, не две причуды. Она всего одна. Изуку повернулся, чтобы взглянуть на подростка, опасаясь, что тишина была обусловлена тем, что тот уже ушёл, не обращая на него внимания. Но нет, Шото стоял рядом, рассматривая то, что Изуку изображал на стене. Ему открывалась та перспектива, о которой он никогда раньше не задумывался. — Моя причуда – наполовину огонь, наполовину лёд. Изуку помотал головой. — Нет, твоя причуда – и огонь, и лёд. Или, точнее, твоя причуда позволяет регулировать температуру в диапазоне, объединяющим оба показателя. Вот что это, твоя причуда будто балансир. Если ты используешь только лёд, то теряешь контроль, ведь не позволяешь телу осуществлять саморегуляцию. — Я не хочу пользоваться пламенем, разрушившим мою семью и причинившим столько вреда. Изуку устало вздохнул. — Огонь не только разрушает, Тодороки-кун, — уверял его Изуку, вспоминая голубое пламя Даби, что всегда было готово его защитить. — Ты же ранишь себя и занимаешься самонаказанием. Ты ранишь себя, хотя можешь всё исправить. Это называется самосаботаж. Этот ответ, похоже, отнюдь не обрадовал Тодороки. — Я не стану использовать пламя. Я выиграю, показав, что для этого мне нужен только лёд, — уверенно сказал Шото. Ему нужно было доказать Старателю и всему миру, что эта его часть не была слабой. — Хочешь атаковать, используя только лёд? Ладно. Пожалуйста. Но используй жар своего тела, чтобы не замёрзнуть. Твоя причуда способна на куда большее, чем просто кубики льда и вспышки пламени, — ворчал на него Изуку, теряя терпение. — Пользуйся этим. Регулируй температуру своего тела и не давай побочному эффекту причуды взять верх. Тодороки удивленно моргнул. До этого момента Изуку ещё не звучал так раздражённо. — Ты злишься на меня. Изуку подпрыгнул на месте. — Что? Нет! — Да, злишься. Изуку выругался себе под нос. Шото был прав. Изуку был недоволен. — Ладно, да. Я немного злюсь. Ты обладаешь невероятным потенциалом для становления следующим героем номер один через несколько лет, — "и причина этого кроется не только в финансовом положении твоего отца и его связях", – не договорил он. Причуда Шото могла дать ему возможность сражаться без каких-либо побочных эффектов, если бы тот только этого захотел. — Но ты не желаешь выкладываться на полную. Это просто фестиваль. Кому какое дело! Но вот за пределами этой арены телевизионная игра заканчивается. Туз в рукаве может стать решающим фактором в том, выживешь ты или же умрёшь. И поверь мне, быть мёртвым отстойно. Шото сохранял молчание несколько минут, пока Изуку пытался восстановить сбившееся дыхание и успокоиться. Изуку даже не заметил, как именно он так отклонился от главной темы из разговора. Не заметил, как его захватил вихрь эмоций. — Ты умер, потому что тебя никто не спас? Изуку резко стих. Нет. Он не ожидал такого вопроса. Нет. Изуку не хотел сталкиваться с ним. Он не мог. — Мне... Мне пора идти, — сказал он и уронил мелок на землю. Тут Шото осознал, что зашёл слишком далеко. — Постой, Изуку... Призрак накинул на голову капюшон и, прежде чем Шото успел до него дотянуться, растворился в воздухе. Впрочем, как и всегда в подобных случаях, даже если бы Шото сумел до него дотянуться, то не смог бы его поймать. Никто не мог поймать Изуку, если тот того не хотел. Нет, призрак просто исчез на его глазах, оставив ученика одного у выхода на арену. Оба не знали, что за ними всё это время издалека следила пара красных глаз.