Lost & Found

Хитоши сидел на уроке физики, когда понял, что что-то не так. Он пытался решить задачу о двух поездах, один из которых отправлялся из Киото со скоростью 275 км/ч, а другой – из Токио со скоростью 320 км/ч. Все ученики были погружены в свои упражнения, проверяющие остаточные знания в начале семестра, когда по всей школе прозвучал сигнал тревоги. — Всем преподавателям: пожалуйста, немедленно подойдите в учительскую. В этом сообщении не было никаких пышных вступлений, столь любимых директором, никаких предисловий о его таинственном животном происхождении. Ничего подобного. Это было короткое и чёткое сообщение, которое привело учителей в замешательство. Не так сильно, как учеников, которые продолжали ломать голову над своими заданиями, за исключением нескольких детей. Со временем, впрочем, все начали перешёптываться друг с другом, что продолжалось до тех пор, пока в каждом кабинете не появилось по третьегодке с геройского курса, а через десять минут после этого все учителя ушли. Вероятно, они здесь находились для того, чтобы все сохраняли тишину и были сосредоточены на своей работе. Хитоши не мог не нахмуриться и не заподозрить неладное из-за того, что сам Мирио Тогата сидит на месте учителя и отвечает на вопросы, словно семпай, коим, в общем-то, он и был. Но нет, Хитоши на это не купился. Слишком уж это странно. Поэтому он достал телефон и открыл чат со своими нынешними приёмными родителями. "Всё нормально?" 15:40 "Шота?" 15:43 "Заши????" 15:52 Ответа всё не было, отчего у него по спине пробежал холодок. Под смех и попытки одноклассников привлечь внимание семпая Хитоши встал со своего места, стараясь смешаться с одноклассниками, чтобы добраться до двери. С его стороны было очень самонадеянно думать, что ему удастся проскользнуть мимо третьегодки геройского курса, особенно мимо члена "Большой тройки" Юэй. — Вернись на своё место, тебе ещё нужно закончить домашнее задание, — приказал семпай со светлой улыбкой. — Я уже всё сделал, — монотонно ответил подросток. Мирио Тогата положил руку ему на плечо, ведя его обратно к парте. — Тогда воспользуйся возможностью перепроверить. Ты сможешь извлечь из этого пользу, — сказал он с излишним оптимизмом в голосе. Очевидно, что Хитоши стал сопротивляться. Нет уж, он упрямый. И сейчас здесь будет битва титанов. — Мне нужно в туалет, — заявил подросток. — Ты можешь и потерпеть, — парировал семпай. Хитоши невольно стал отбивать дробь, похлопывая пальцами по ноге. — Нет, не могу. — Можешь. Вернись и сядь на место, — приказал ученик геройского курса. Ух... Хитоши не мог нормально воспринимать приказы. — Это всё, чего ты хочешь? — Да. Лицо Хитоши пересекла коварная улыбка, ведь у него под колпаком оказался один из самых многообещающих учеников Юэй. Его причуда могла позволить ему при необходимости одолеть титана. Если сравнивать их, то он, может быть, и был слабаком, но, во всяком случае, куда более умным. — Выпусти меня и продолжай выполнять свою работу, забыв о моём уходе. Хватка Лемиллиона ослабла, и незаметно для всех Хитоши покинул класс, в то время как Мирио продолжил громко рассказывать об опыте, который получил в Юэй. О великих приключениях, которые начались ещё с его первого года обучения, и о множестве забавных ситуаций, когда он оказывался голым перед другими учениками. Коридоры были пусты. В каждом кабинете он замечал одного или нескольких третьегодок, которые выделялись на фоне ребят помладше. Было понятно, что старшеклассникам приказали следить за классами. Не как семпаи, а как герои, имеющие лицензию (временную). И была только одна причина, по которой все герои могли покинуть школу, кишащую ими. Случилось что-то плохое. Тоши направился в учительскую. В начале учёбы большинство первогодок обычно даже не задумывается о её местонахождении. И вообще, это, как правило, хороший знак (знак того, что ни у кого не возникло проблем и никто не получил выговор). Но это правило не распространялось на детей учителей. Ох, Хитоши накрыла небольшая паническая атака, когда он понял, что теперь является сыном двух учителей. И как же будет неловко, если кто-нибудь узнает. Ну, в любом случае он сюда ходит не для того, чтобы заводить друзей. У него уже есть Изуку. Если тот когда-нибудь решит появиться. Но Хитоши стоял перед учительской не для того, чтобы опозориться или покраснеть как помидор просто так. И не для того, чтобы понять, что он всё ещё привыкает к тому, что является чьим-то ребёнком. Нет, Хитоши был там, потому что родители перестали ему отвечать. И даже если Хитоши не был уверен в том, является ли его нынешнее место постоянным или, что более вероятно, временным, обычным пристанищем на четыре года, пока он не достигнет совершеннолетия, Хитоши понимал, что всё шло слишком хорошо. Но обычно у всего есть срок годности. И Хитоши начал опасаться худшего. Когда же он открыл дверь в учительскую и обнаружил, что там абсолютно никого нет, это чувство усилилось. Может, в городе произошло серьёзное нападение? Это объяснило бы то, зачем понадобилось так много героев одновременно. Вдруг его внимание привлекли синие и красные огни за окном. Полицейские машины были припаркованы у входа в Юэй, блокируя его. Хитоши подошёл к окну, прижав нос к стеклу, и увидел, как Быстроланч и один из многочисленных роботов директора разговаривают с какими-то офицерами. Они, казалось, спокойно беседовали у ворот, в то время как пресса, похоже, исчезла благодаря присутствию полиции. Хитоши заметил одного полицейского, Котоголового. Да, Хитоши не помнил его имени. Но он вспомнил, что это Котоголовый отвёз его домой после того, как детектив направил на него пистолет. А также то, что видел этого же офицера, когда Ластик спас его от предыдущей приёмной семьи. — Всем учащимся, — раздался роботизированный голос системы оповещения. — Занятия на сегодня отменены. Пожалуйста, покиньте кабинеты и немедленно возвращайтесь домой. Спасибо за понимание. Хитоши быстро рванул с места, как только осознал услышанное. Что-то случилось. И если кто-то и мог ответить на его вопросы, то только преподаватель. Хитоши стал спускаться по лестнице, стараясь опередить других учеников. Он пытался пробиться вперёд толпы, пока ему наконец не удалось добраться до выхода. И да, как он и подозревал, Быстроланч уже был окружён любопытными учениками. — Давайте, вперёд, сразу домой, — подпинывал герой останавливающихся. Хитоши продолжал прокладывать себе дорогу, распихивая локтями остальных. — Но что случилось? — всё не отставала девочка с рыжими волосами, собранными в хвост. — В мои годы, если в школе отменяли занятия, мы со всех ног неслись домой! Давайте, не останавливайтесь. На выход, на выход. Быстроланч вновь подтолкнул группу к воротам. Хитоши упёрся ногами в землю и в отчаянии схватил героя за руку — Вы знаете что с Азавой и Хизаши? — Н... подожди, — сдержал возражение герой. На мгновение он будто бы растерялся, но затем Хитоши увидел, как просветлело его лицо, когда тот сопоставил факты. Он даже точно определил тот момент, когда герой всё понял. — Ты тот парнишка, которому нравятся фруктовые суши? Никогда раньше Хитоши так сильно не краснел, а сейчас у него даже пылали уши. Ну, ладно, бывали и другие случаи, но в этот раз причиной смущению не был зелёноволосый человек. Отвечать на вопрос не было необходимости. Быстроланч взял его за руку и отвёл в сторону. — Постой здесь секунду. Хитоши кивнул и остался стоять там, пока другие ученики болтали друг с другом, проходя мимо. Одни разговаривали о том, когда встретятся в аркадах, или о последнем уроке истории, другие взволнованно обсуждали, как здорово, что они смогли уйти пораньше. Было пыткой смотреть на то, как они все уходят так беззаботно. Наконец, здание покинули и старшеклассники геройского курса. Они вышли как одна команда, заметно выделяясь на фоне других направлявшихся домой учеников. — Мы проверили классы, — прощебетала девочка с длинными голубыми волосами. — Никого не осталось. — Хотя у Тамаки возникли сложности с тем, чтобы вытащить одну девочку из лаборатории, — добавил другой старшеклассник. Упомянутый уткнулся лицом в спину более высокого ученика, того самого, который был в классе Хитоши. И того самого ученика, который нёс рюкзак Хитоши вместе с его пиджаком. — О, и я случайно выпустил одного ученика... О, а вот и он. Привет! Я забрал твои вещи. Хитоши неловко кивнул и подошёл, чтобы забрать свой рюкзак. Он не сказал ни слова. Ни благодарности, ни извинения, вообще ничего. Между ними сложилась весьма странная ситуация, где одному человеку было заметно неуютно, а другой в это время улыбался так, словно у него был иммунитет ко всякого рода ненастьям. Быстроланч решил разбавить обстановку и снова взял Хитоши под крыло. — Что ж, вы все можете идти домой. Спасибо за вашу помощь, ребята. Ученики кивнули, и после ещё пары разговоров Хитоши, наконец, остался с отставным героем. Ему нужны ответы, и прямо сейчас. — Я хочу знать, что происходит и где Айзава с Ямадой, — потребовал ученик. Герой повернулся, чтобы посмотреть на офицера Сансу, сам не понимая, что от него хочет. Тот только дёрнул ухом, но Хитоши заметил, как по его лицу проскочила молния, когда он заговорил. — Я офицер Санса. Мы уже встречались, — снова представился он. — Произошло нападение на один из классов. Мы занимаемся расследованием. Как только у нас появятся какие-нибудь новости, передадим тебе. А пока будет лучше, если ты останешься в непосредственной близости. Остальным ученикам уже сообщили, что родители ждут их дома. Хитоши нахмурил брови. — Значит, из-за того, что мои родители не дома, мне нельзя уходить? Молчание послужило исчерпывающим ответом для Хитоши. Он был раздражён недостатком информации, всё было так, будто у него не было права что-либо знать. Казалось, они говорили о том, что Хитоши на самом деле не был частью семьи, что это было лишь красивой видимостью, которой рано или поздно придёт конец. — Мы должны быть уверены в том, что с тобой всё будет в порядке. Хитоши сердито поправил свой рюкзак. — Спасибо за заботу, я буду в порядке, — раздражённо сказал он и зашагал прочь. Герой и полицейский стали пытаться помешать подростку уйти, преградив ему путь. — Ты не можешь уйти. — Почему? — спросил Хитоши, взбешённый ситуацией. Хитоши просто хотел побыть наедине со своими мыслями. Может быть, выпить бабл ти. Или пообниматься с котом. Или со всей силы пнуть мусорное ведро. Или провести время в библиотеке до самого закрытия. Ну, он мог бы это сделать, если бы кто-то не сжёг её несколько месяцев назад. Тогда он мог бы засесть в одном из круглосуточных интернет-кафе. Хитоши не был уверен в том, хватило ли бы ему денег, а в худшем случае так оно и оказалось бы. — Потому что ты ребёнок профессиональных героев. Ты можешь оказаться следующей целью. Кроме того, мы всё ещё ждём новостей, — весьма официально ответил кот-офицер. — А ещё Ластик с Миком убьют нас, если мы дадим тебе уйти без защиты, — со всей искренностью добавил Быстроланч. Никогда ещё ответ постороннего человека не заставлял Хитоши чувствовать такого тепла в груди. Он словно действительно мог поверить во враньё, которую ему говорили взрослые. Словно по-настоящему что-то значил для кого-то, и всё это не было ложью. Хитоши заставили сидеть на лавочке до тех пор, пока Сансе не позвонили. А позже его усадили в одну из патрульных машин, которая отправилась в неизвестном направлении. К этому моменту Хитоши уже не пытался никого расспрашивать. Куда лучше было слушать музыку в наушниках, заглушая звуки внешнего мира. Для него стало неожиданностью то, что полицейская машина остановилась у подъезда к отделению неотложной помощи больницы. Когда Хитоши вышел из машины, он уже не знал, что и думать. Он не мог думать. Зачем его привезли сюда? Почему...? Что, если что-то случилось с...? — Тоши! Прежде чем Хитоши успел осознать, что происходит, его обхватили руки, крепко прижимая к отцовской груди, будто тот действительно заботился о нём. Это был Сущий Мик, нет, Заши, который крепко обнимал Хитоши. Он, не переставая, покрывал поцелуями его макушку, будто тот маленький ребёнок. Именно сейчас Хитоши понял, что всё это не было красивой видимостью. Нет, всё было по-настоящему. Просто не могло быть ложью. — Заши! Подожди... — как смущённый ребёнок, внезапно получивший внимание от родителей, стал жаловаться Хитоши, хотя и не сопротивлялся объятиям. — Что случилось? Сущий Мик обхватил лицо Хитоши ладонями, словно желая убедиться, что он цел и невредим. Для Хитоши, который провёл весь день в Юэй, это казалось бессмысленным жестом. — На школу произошло нападение. Шо сейчас в операционной, — новость глубоко поразила мальчика, словно это был нож, который ему воткнули в живот. — Но с ним всё в порядке. Его жизни ничего не угрожает, — поспешно добавил Заши. — Ему вылечат руку. Не волнуйся. Все живы. Тринадцатый тоже находится под наблюдением. Наконец-то Хитоши почувствовал, что может дышать. С Айзавой всё в порядке. С Айзавой всё хорошо, и с Хизаши тоже. Все были в порядке. Хизаши снова обнял сына, и на этот раз Хитоши обнял его в ответ. В последний раз Изуку был в больнице, когда ему нужно было выкрасть труп. Однако он снова был в той же больнице, но в совершенно другом отделении. В том, что было недалеко от морга, но не имело ничего общего со смертью. На этот раз речь шла о жизни. Рядом с операционной находилась послеоперационная палата, куда в конечном счёте попадал каждый пациент, перенёсший операцию. Там, на одной из кроватей, лежал мужчина с гипсом на правой руке и бинтами, покрывающими лицо. В этом не было ничего такого, что нельзя было бы вылечить парой поцелуев Исцеляющей девочки или же парой недель полноценного отдыха. Впрочем, по мнению Шоты, отдых нужен лишь слабакам. Он никогда бы не стал отдыхать добровольно, даже через миллион лет. Но чтобы прогерой не смог сбежать из окна, как только проснётся, рядом был его ангел-хранитель. Изуку стоял в изножье кровати, наблюдая за мирно спящим мужчиной. Несколько часов назад Изуку говорил себе, что должен вернуться в Токио. Ещё в тот момент, когда стал невидимым в USJ. Если бы Изуку был умнее и практичнее, он бы вернулся вместе со злодеями, сократив себе путь до Токио. Но он этого не сделал. Изуку остался с Айзавой, наблюдая за тем, как Хизаши держит того за руку, пока парамедики переносят его в машину скорой помощи. Шота вновь и вновь повторял, что Изуку был там. Его Изуку. Сердце бывшего (или же, точнее, пытавшегося стать бывшим) линчевателя сжалось от того, что он слышал радость в голосе профессионального героя. И от того, как Мик, тихо плача, кивал, не зная, были ли слова его мужа правдой или нет. Не то чтобы он думал, что его муж станет лгать, но Хизаши опасался, что это их воссоединение было результатом травмы головы. Изуку мог бы отпустить их с миром. Но нет, он забрался в машину скорой помощи. Он мог покинуть больницу, пока Ластика оперировали. Но нет, кто-то должен был оставаться с Шотой, когда Заши не было рядом, ведь многочисленные медицинские работники не были готовы иметь дело с Ластиком в качестве пациента. Вот что говорил себе Изуку. Хотя вряд ли среднестатистическая команда отдельного крыла для героев ещё не успела привыкнуть к трудным пациентам. Нет, Изуку решил остаться. — Мхмхмхм... ЗААААААААШИ, — стало первым словом, которое произнёс Айзава, когда пришёл в сознание. — ЗААААААААШИ. ДОКУМЕНТЫ. ДО... ДОКУМЕНТЫ. Ну, если это, конечно, можно назвать сознанием. На мгновение в комнату заглянул медбрат, чтобы убедиться, что прогерой всё ещё в постели. Он выгнул бровь, а затем вышел, не придав ситуации особого значения. Это слегка разозлило Изуку. — Зааааааши... ЗАШИ. ДОКУМЕНТЫ. Как только Ластик попытался сесть в кровати, готовый вытащить капельницу из руки, Изуку бросился к нему, чтобы помешать. — Плохой Ластик! Ластику нужен отдых, — сказал он и толкнул его обратно на матрас. Прогерой замолчал, глядя на ребёнка так, словно думал, не было ли то, что он видит, результатом действия обезболивающих — Проблемный ребёнок... Упомянутый выругался себе под нос. — Спать. Засыпай обратно, — приказал Изуку, словно отдавал команду собаке. Ну, он старался сделать это приказом, но нервозность просачивалась в его голос. Здоровой рукой Шота подхватил своего ребёнка и прижал его к ноющей груди. Что значила пара сломанных рёбер по сравнению с мальчиком, которого он так долго искал? — Нет... нет, нет. Плохой Ластик, — пробормотал Изуку, но не стал оказывать никакого сопротивления. Не вините его слишком сильно. Тепло, исходящее от Шоты, его нежные объятия, то, как он прижимал его к своей груди, кладя руку ему на спину и нежно поглаживая между лопатками. О, нет, его отец никогда в жизни не обращался подобным образом с Изуку. Нет, никогда. А прямо тут был Шота, прижимающийся потрескавшимися губами к его лбу. Изуку позволил себе на мгновение закрыть глаза. О, если бы только в этот момент время могло остановиться. — Мой ребёнок... мой ребёнок... У Ластика уже был ребёнок, и это не Изуку. Он не мог занять место Хитоши. Хитоши уже был его сыном, а он был никем. Изуку был никем. Не то чтобы Изуку завидовал Хитоши. Ничего подобного. Он был рад за своего пар… ня?... ну, за важного для него человека. Хитоши заслуживал того, чтобы его любили, и Изуку молился о том, чтобы и он мог оказаться в таком же положении, вот только присутствовал тот небольшой нюанс в виде того, что он мёртв… Нет, Изуку не мог иметь ничего подобного. — Ластик... Я должен идти... а ты должен спать и поправляться. Прогерой покачал головой. — Нет, нет, я отказываюсь. Ты мой проблемный ребёнок. Изуку закатил глаза. Было легко забыть, что его отцовская фигура сейчас была накачана наркотиками по самые уши. — Зава, ты должен закрыть глаза. И поспать. Прогерой снова покачал головой. — Нет, я не могу, пока Заши не принесёт мне документы. Изуку закатил глаза. Конечно же, даже в таком ужасном состоянии герой думает о бумажной работе. Чёрт возьми, Ластик. — Сейчас не лучшее время для работы, Ластик. Тебе пора спать. Никто не принесёт тебе никакую документацию, — он попытался отстраниться от героя, но у него ничего не вышло, так как тот снова прижал его к своей груди. — Мне нужны мои документы. Мне нужно, чтобы Заши принёс документы. Брачные документы. Я выйду замуж за Заши. Изуку хотел хлопнуть себя рукой по лицу. Сильно хотел. Он не верил своим ушам. Это был такой хороший материал для шантажа. — Ты уже замужем за Заши. — Я замужем за Заши? — спросил Шота с невинным удивлением в голосе. — Да, ты замужем за Заши. Уже давно, — повторил Изуку так, словно разговаривал с ребёнком. — Оуу... Я замужем за Заши, — сказал Шота, пребывая в восторге от полученной новости. Изуку же, наконец, удалось вырваться из объятий, используя свои способности призрака. Атмосфера быстро стала неловкой, и ему пришлось прикусить щёку, чтобы сдержать смех. Изуку жалел, что у него нет с собой камеры, чтобы иметь доказательства того, что Шота действительно это говорил. — Да, так что тебе придётся поспать, пока Заши не вернётся, хорошо? На мгновение Шота снова закрыл глаза с выражением абсолютного счастья на лице. Затем, словно что-то вспомнив, он встревоженно открыл их. — ДОКУМЕНТЫ. Изуку уже был в отчаянии. — Ты уже замужем! — Нет! Документы на усыновление! Я усыновлю тебя! Вот увидишь! Для Изуку это прозвучало как угроза, и теперь, когда у него были свободны руки, он наконец-то смог хлопнуть ладонью по лицу. — Ластик... Прогерой криво усмехнулся, словно наслаждаясь отчаянием мальчика. — Я усыновлю тебя. Ты можешь убегать. Ты можешь прятаться. Но в конечном итоге ты будешь носить мою фамилию, малыш. Мне плевать на то, что ты можешь быть девочкой. Мне плевать на все твои страхи. Мы их преодолеем. Вместе. Как семья. Именно в этот момент Изуку окончательно надоело слушать эту чушь. Девочка? Что, чёрт возьми, имел в виду Ластик, говоря "можешь быть девочкой"? Изуку никогда по-настоящему не задумывался о гендерных ролях. В основном он думал о том, что умер, о том, как шло время, как он заставлял страдать окружающих, как на его глазах росли люди, в то время как он оставался всё тем же. Люди сильно изменились. Например, у Даби появился ещё один волос на груди. И это, казалось, приводило его в восторг, судя по тому, как он любовался на себя в зеркало, когда думал, что остался один. Это была одна из тех запретных тем, которые возникли между ними, наравне с ростом и трупом, похороненным в могиле живого человека. Нет, Изуку никогда не задумывался о своём гендере и о том, кем он себя ощущает. Он никогда по-настоящему не задумывался об этом. Именно поэтому Изуку недоумевал от того, что другие видят в нём нечто, что наталкивает на такие выводы. Теперь у Изуку в жизни появилась новая непредвиденная неясность. — Ластик, спать. Сейчас же спать. — Но... — СПАТЬ. Изуку исчез из поля зрения Ластика. На этот раз он был готов вернуться в Токио, чтобы разобраться с новой неясностью, будучи уверенным в том, что Ластик сможет весьма успешно выжить и без него.