Я посадил дерево

В этом городе в пленниках ночь Она рождает странные сны Ей никто не в силах помочь Даже мы В этом городе смыслы пусты Яркими когда-то были холсты И все слова, что цепляли тогда Вода

      — Коль, ты чего такой? — поинтересовалась Катя, раскладывая кашу по тарелкам. Непривычно хмурый Колька терзал несчастную салфетку, погруженный в свои мысли. Она сама, выспавшаяся и вроде бы пришедшая в норму после вчерашнего, ничуть не волновалась насчет первого рабочего дня. Юлиана внушала доверие и симпатию, ехать в пиар-агентство было не страшно. Интересно.       Выглядеть хотелось как можно лучше, одежду Катерина выбрала лучшую из имеющейся — все ту же юбку-карандаш, надела черную водолазку, аккуратно подкрасила глаза тушью и карандашом, чтобы сделать их более выразительными, волосы собрала в аккуратный пучок, оставив волнистую прядь спереди. Так смотрелось гораздо интереснее, и удивительным образом очень ей шло. Зорькин в своей новой одежде тоже выглядел отлично, ему все это очень шло и он быстро привык к хорошей, достаточно дорогой одежде.       «Не в одежде дело, а во внутренних ощущениях. Мы стали более уверенными в себе, вот и все», — поймав себя на этой мысли, Катя невольно посмотрела сначала на Колькины ноги под столом, потом на свои. Его зеленые и ее желтые тапочки отлично гармонировали со строгой офисной одеждой.       — Да так, задумался.       — О чем или о ком?       Коля скомкал шарик из салфетки, прислушался к шуму воды в ванной — Валерий Сергеевич явно не мог услышать их разговор.       — Ты спала вчера, я тебя будить не стал… Жданов позвонил, пьяный и злой. Требовал тебя, срочно-срочно, или дядь Валеру. В итоге, я сам к нему пошел.       — Зачем?       — Он у посадок был, грязный, в земле весь, вид, как у бомжа со стажем… Ерунду всякую нес, орал, все спрашивал, почему ты его не любишь, орал, что ревнует, что ты к какому-то ботанику лучше относишься, чем к нему, самому Андрею Жданову…       — Идиот, — Катя сняла с плиты чайник и присела за стол. — Что пьяный, что трезвый. А ты, Коль? Надеюсь, ты себе ничего лишнего не позволил?       — Да нет. Но жалею, надо было в морду дать.       — Он того не стоит, Коль. Перебесится сам.       — Сцена конечно некрасивая была. Он с кем-то по телефону поговорил, потом за ним машина приехала… Павел Олегович попытался его забрать и отвезти домой, но там скандал еще громче начался. Я таких выражений в сторону родителей даже представить себе не мог. Ладно хоть Андрей снова драться не полез… Проорался, его в машину погрузили и увезли, а я домой пошел.       — Как я успела понять, у Павел Олегович вполне адекватный человек. И такое отношение… Для меня это дико. Я про родителей даже плохо подумать не могу, не то, что орать или оскорблять.       — Ну, Катюх, ты — отдельный разговор. А Андрей Палыч еще из подросткового возраста не вышел… Вечная проблема отцов и детей, — Коля пожал плечами. — Он может и не наглухо отбитый, но несет его куда-то не туда.       — Вот угораздило же познакомиться, — Катя усмехнулась. — Очень жду того момента, когда он либо повзрослеет, либо успокоится, либо переключится на что-то другое.       — Думаешь он способен повзрослеть? Тут должно что-то прям серьезное произойти, чтобы его всего изнутри перевернуло. Проняло чтобы.       — Не знаю, мне он вообще показался поверхностным и неспособным на переживания о ком-то кроме себя.       — Я это уже понял. Знаешь, жуткое зрелище — саженцы сломанные, земля перекопанная, как после бомбежки… Не понимаю, зачем это все. Купил дорогущие саженцы, привезли, посадил, потом сам же уничтожил…       — У него так со всем, к чему прикасается, — Катя вздохнула. Деревьица, ни в чем не повинные, было очень жаль. Им, живым, и таким хрупким, тоже было больно. — Мне сон приснился, Коль, как раз ночью. Представляешь, пришла я как будто в наши посадки, а там все-все деревья порезаны, и кровь течет… Так страшно оказалось. Незнакомец меня пугал, не давал уйти, толкнул один раз, я упала. Потом увидела, что у меня тоже порез — под ключицами, я умылась в ручейке и собралась уходить. Обернулась деревья — а они все сгорели, представляешь? Пепелище и пенечки остались… И незнакомец этот.       — Жданов, что ли?       — Просто размытая фигура. Там лица было не разобрать. Но получается, что он, — Катя кивнула. — Плохой сон, но получается, только к лучшему — я освободилась от всего этого. И Андрея не виню.       — Если это правда, то я рад.       — Ты в «Зималетто» поосторожнее, ладно?       — Думаешь, при всех устроит скандал или драку?       — А кто его знает? Он может что угодно. Просто не провоцируй его, а лучше всего просто вежливо здоровайся, хватит с него.       — Точно. Буду вежлив и общаться только по делу. Поначалу мне показалось, что лучше вообще уволиться, чем с таким самодуром каждый день работать.       — Да ну. Коль, тебе нужна эта работа. И опыт, и статус, и деньги. Жданов — не царь и Бог, не он тебя на работу принимал, не ему и решать, будешь ты работать или нет.       — И то правда. В общем, пока буду работать, а там — посмотрим. Кстати, что он вчера натворил, что ты такая убитая была?       Катя прислушалась. Вода в ванной перестала течь и она шепотом и быстро проговорила:       — Жданов вызвал меня на встречу. Не сам, заплатил врачу в «скорой», позвонили, наговорили всего, я подумала, что папа ушел в парк гулять и ему стало плохо. Примчалась на такси, а там — Жданов. Каялся и спрашивал, почему я его простила.       — Он точно дебил. Надо было ему той лопатой и врезать, — пробормотал Коля. — Я так и думал, что интеллекта у него как у улитки.       — Все, давай пока не будем об этом, — Катя перешла на нормальный голос. — Коль, значит в салон съездим сегодня в обед?       — Да, у тебя же обеденный перерыв всего час? — Зорькин закивал. — Успеем. Я за тобой заеду, и в салон, а потом обратно доставлю и передам начальнице.       — Думаешь, сама не доберусь?       — Юлиана весьма строга, и крайне щепетильно относится к своим сотрудникам.       — Ладно, договорились.       — Поехали сейчас вместе? Я такси вызвал, сначала тебя отвезем, потом меня.       — Ну, ладно… — Катя слегка растерялась. Она-то планировала доехать на автобусе, ну или на метро — получилось бы значительно быстрее. Но раз Колька предлагал более комфортный вариант, не видела поводов отказываться.       — Ну что, насекретничались, молодежь? — Валерий Сергеевич заглянул на кухню. — Завтракать дают или еще подождать?       — Все готово, пап, проходи.       Катя снова засуетилась, доставая варенье и масло из холодильника.       — Дядь Валер, а вы тоже по делам? — Колька кивнул на парадно-выходные рубашку и брюки Пушкарева.       — Да, сослуживцу обещал с переездом помочь.       — Понятно. А мне чего не сказали, я бы тоже помог.       — Ты работаешь, а мы, пенсионеры, народ свободный от условностей, — Пушкарёв усмехнулся.       — Папуль, ты тоже работаешь.       — Мне очень повезло с начальством — каждый день ездить в офис не нужно.       Коля со смущенной улыбкой кивнул и принялся за кашу, щедро полив ее вареньем.

***

      «Как псину, на коврик, под дверь…», — почему-то обиженно подумал Андрей, садясь на матрасе. В голове шумело, очень хотелось пить, будильник, противно трезвонивший, удалось успокоить далеко не с первой попытки. Обрывки воспоминаний никакой конкретики не дали, он просто не помнил большую часть вчерашнего дня. После разговора с Катей как отрезало. Все остальное всплывало непонятными фрагментами.       Кое-как собравшись с силами, добрался до ванной комнаты. Сунуть голову под струи холодной воды оказалось правильным решением, спустя некоторое время в сознании значительно прояснилось, но память, по-прежнему молчала. Собираться и ехать на работу не хотелось совсем, но напомнив себе, что компания вообще-то и его тоже, Андрей стал приводить себя в более-менее приличный вид. После растворимого витамина С, аспирина и большой кружки холодного растворимого кофе дело окончательно пошло на лад. Откопав в гардеробной Киры брюки, давно забытый тонкий джемпер, и вроде бы нормальные на вид туфли, стал одеваться. Пальцы не особенно слушались, порез на руке дергало болью, и он мысленно порадовался, что не надо возиться с рубашкой.       Телефон, оставленный Кирой на журнальном столике, зазвонил. Не торопясь, Андрей доплелся до него, увидел на экране предсказуемое «Кирюша» и отозвался недовольным голосом:       — Да.       — Проснулся? Андрей, что вчера вообще было?       — Ты о чем? Кир, да я не помню ни черта!       — Поднапрягись и вспомни, — язвительно отозвалась Кира.       — Да что стряслось-то?       В трубке послышалось невнятное «все, разговаривайте с ним сами» и Кира, судя по звукам передала трубку.       — Мам? Я не понимаю, что…       — Я тоже мало что понимаю. Ты ничего не хочешь рассказать?       — Да что я должен рассказать?!       — Не кричи, пожалуйста. Мы с твоим отцом едем в больницу, вместо того, чтобы лететь в Лондон. Если помнишь, должны были улетать сегодня, а Кира встала ни свет ни заря, чтобы на отвезти.       — Что? Мам, ты шутишь сейчас?       — Нет, это не шутка. Если хочешь, приезжай, убедишься сам, — непривычно холодный голос матери окончательно сбил Андрея с толку.       — Дай трубку Кире.       Но вместо этого звонок оказался сброшен.

***

В этом городе беда и обман Каждый день сжигают мосты Я от воздуха этого пьян И ты В этом городе в немой суете Пыль дорог и душа на кресте Я терпел пепел и смог Пока мог

      «Мы давно не разговаривали с Андреем нормально. Крики, упреки, то с моей, то с его стороны. Черная полоса началась? Или теперь так будет всегда?», — подумала Кира, глядя на возмущенного, взъерошенного Андрея. Он побывал на производстве, выпил кофе с Иваном Васильевичем, поднялся к себе в кабинет и наткнулся на нее, решившую поговорить. Точнее, выяснить отношения не по телефону.       — Кира, хватит читать мне нотации! Я сам разберусь, это мои родители. И я сам решу, как мне с ними разговаривать!       — Я не читаю тебе нотации, а прошу быть повежливее с Маргаритой и Павлом. Они для меня не чужие люди и я устала от скандалов. И спасибо, что так тонко намекнул, что моих родителей нет в живых. Я не пытаюсь заменить своих родителей твоими.       — Ну и отлично! И вообще, не надо строить из себя такую вот заботливую, идеальную, сюси-пуси все эти! Пожаловалась маме уже, наверное, какой я неблагодарный придурок, и как ты со мной настрадалась?       — Андрей, остановись, пожалуйста. Не смешно.       — Не смешно? А мне, любимая, очень смешно от всего этого. Ты много на себя берешь, тебе все время нужно меня контролировать, куда-то лезть… Зачем? У тебя все равно во всем всегда виноват один я! И у родителей — та же история! Достало!       — Прекрати на меня орать. И дай пройти.       — Кир… — Андрей как-то разом успокоился и сник. — Прости. Я растерялся и… Наговорил лишнего, прости. Я не хотел тебя обидеть.       — Не хотел, но обидел, — движением плеча Кира сбросила руку Андрея, попытавшегося ее развернуть и обнять.       — Кир, ну правда. Ты же знаешь, я когда нервничаю, несу всякую чушь.       — Успокоишься и поговорим, — Кира вышла из кабинета Андрея, с долей облегчения отметив, что секретарш на рабочем месте не было. А значит, их громкое выяснение отношений скорее всего не слышали. Вике она потом расскажет, сейчас лучше всего побыть одной, успокоиться и собраться с мыслями. А еще лучше — выпить крепкий кофе, после бессонной ночи очень хотелось спать.       Вместо того, чтобы остыть, действительно успокоиться и решить, что делать дальше, Андрей мысленно отмахнулся от всех благих мыслей — терять было попросту нечего. Киру догонять не стал, посчитав это унизительным, тем более вины он за собой не чувствовал и не ощущал. Путь до кабинета Малиновского занял совсем мало времени. Убедившись, что друг в кабинете один, Жданов прошел, запер за собой дверь, привычным жестом извлек из тумбочки заначенный виски.       — Будешь?       — Издеваться пришел? Да я после вчерашнего ни капли в рот, — Малиновский с несчастным видом демонстративно глотнул минералки. Помогало слабо, хотелось просто лечь здесь, посреди кабинета, и умереть.       — Хватит страдать, Ромка. Давай по чуть-чуть и за работу. Настроение улучшится, головная боль пройдет…       Роман кивнул, не в силах сопротивляться соблазну. В конце концов, они и правда, совсем чуть-чуть, для поправки здоровья. А потом правда, работать, работать и еще раз работать.

***

      Колька, безмерно счастливый, смотрел на машину и не верил, что сбылась одна из мечт. А Катя, все-таки не слишком хорошо разбиравшаяся в машинах, не способная вникнуть в детали и тонкости, просто радовалась за друга. Менеджер, расторопный, обаятельный молодой человек, активно готовил необходимые документы. Мощный, стильный и современный внедорожник «Infinity QX56» Коля присмотрел заранее, внес предоплату, забронировав тем самым, но все равно ему было важно показать машину Кате. Она, безусловно, оценила, хотя поначалу и сомневалась, стоит ли покупать агрессивно выглядящий внедорожник для поездок из дома на работу.       — Катюх, ну статус же. Мужские игры, сама понимаешь, — Коля развел руками.       — Понимаю, — Катя улыбнулась. Небольшой тест-драйв вокруг салона впечатлил. Машина ехала мягко, ни малейшего шума или дискомфорта — ей тоже понравилась красотка «Инфинити» и теперь Катя даже сама хотела сесть за руль, попробовать, каково это, водить такую огромную машину.       Из салона они выехали за десять минут до окончания обеда, но Катя насчет опоздания не слишком переживала — Юлиана, убедившись, как много удалось сделать до перерыва, разрешила немного задержаться. Сначала Катерина занялась расписанием, потом переключилась на наиболее важные договора и сметы, попутно принимая звонки. Работа настолько увлекла, что Виноградовой пришлось насильно отрывать ее от папок с документами и выпроваживать на законный отдых.       — Кайф. Просто кайф… — Коля искренне старался сдерживать свою радость, но все равно она периодически вырывалась наружу. — Даже не верится, что так вообще бывает.       — Как?       — Ну вот — раз! — и сбылась мечта. Кстати, я тебя вечером заберу, ты не думай.       — Да я и не думала… Точнее, я подумала, у тебя другие планы будут.       — Какие?       — Ну, Викторию, например, подвезти.       — Викторию есть кому отвозить, — с деланно равнодушным видом отозвался Коля.       — Думаю, она не откажется прокатиться на такой красотке.       — Эй, почему красотка-то?       — Потому что Инфинити — женского рода, — Катя улыбнулась искреннему возмущению друга.        — Это он. Джип. Внедорожник. Суровая мужская машина.       — Ладно-ладно, не спорю.       — Вот купим тебе… черный кабриолет, будешь его красоткой обзывать.       — Почему черный кабриолет? — растерявшись на мгновение, Катя даже не сразу вспомнила, как они в детстве мечтали, что было бы, если у них оказалось много-много денег. Она, дурочка, про кабриолет и ляпнула.       — Ты же хотела, помнишь?       — Ну, кажется, да. А вообще, Коль, приоритеты поменялись. Если думать о машине для меня… То я бы хотела что-нибудь аккуратное и маленькое. Дамское.       — Посмотрим, — Коля кивнул, мысленно прикидывая, как Катя смотрелась бы в какой-нибудь малолитражке серебристого цвета. — Но мне кажется, это немного не твое. Нужно что-то более женственное, но при этом не утрированное.       Незаметно за разговором они доехали до пиар-агентства, Катя быстро выбралась наружу — остановка в этом месте была запрещена, и побежала скорее в офис. Глянув на часы, с облегчением заметила, что задержалась всего на пятнадцать минут, хотя казалось, что гораздо больше.

***

      На парковку въехало четыре черных тонированных «Хаммера», молодые крепкие охранники в одинаковых черных костюмах выбрались наружу, следом, из машины, располагавшейся по центру, появился высокий пожилой мужчина.       Ямщиков усмехнулся, глядя на это эффектное появление, вспомнив о недавних девяностых и разборках среди «братков». Они приехали в указанное место за полчаса до назначенного времени, из машины выходить не стали, просто переговаривались, решив не заходить в ресторан. Николай же обставил свое появление с пафосом.       — Колька всегда любил покрасоваться… Но перед нами-то чего, — Пушкарёв покачал головой. Все пошло не по их изначальному плану, но в целом интуиция ему подсказывала, что возможно это и к лучшему.       — Ладно, пойдем поговорим, раз он сам явился, а не сынка своего отправил.       — Ну, здравствуй, — Антропов первым пожал руку Пушкарёву.       — Здравствуй-здравствуй, уж не думал, что увидимся.       — А почему нет? Земля, как говорится, круглая, — Ямщиков усмехнулся. С Антроповым они сегодня и здоровались, и разговаривали по телефону, но тем не менее, рукопожатиями обменялись.       Беседка была свободной, они и направились туда, сопровождаемые охраной на почтительном расстоянии. Заказ сделал Николай, официант отошел быстро, без лишних вопросов и непрошенных советов.       — Понял я, что вы, мужики, копаете. Следите, но на контакт не идете. Мне скрывать нечего, поэтому давайте как есть.       — Ребенок должен жить с матерью, а вы Антошку фактически выкрали, — без долгих предисловий начал Пушкарёв. — Я Веньку с рождения знаю, она девчонка приличная, не стала был гулять от Сереги твоего. Тем более в маленьком селе, где все друг у друга на веду.       — Сергей мне другую версию изложил. Что гуляла Венерка, люди ее видели. Позволяла себе всякое, и алкоголь, и…       — Люди? А что люди, они наговорят того, что не было. Ладно, твой сын считает, что жена у него гулящая, так а ребенка забирать зачем? Если сын его, плоть от плоти? Развелись бы, да хоть вон в Питер переехали, и виделся бы Сергей с ребенком, и не было бы проблем. А так, забрали у матери непонятно за что, а он маленький. Даже самая ласковая бабушка матери не заменит.       Николай задумался над этим вопросом. Хотя сын ему довольно складно рассказал их с Венерой некрасивую историю, упирая на то, что не позволит, чтобы его сын рост с каким-то чужим мужиком и называл его папой.       — Извините, отойду, — Алексей Романович выбрался из-за стола. — Важный телефонный звонок.       — Ну, допустим. Наговорили на девку. А для чего, зачем?       — Да мало ли, Коль, ты сам, что ли в селе не жил? Позавидовал кто-то, вот слухи и пустил… Серега твой — первый жених был, и умный, и видный, и семья приличная, достаток, опять же. Венька красавица, каких поискать. Да отказал Серега девчонке какой-нибудь, вот она от обиды и наговорила ерунды. Сергею передали, у него самолюбие и взыграло.       — Я в последний год больше времени бизнесу уделял, чем семье, не погружался во все эти тонкости. Сказал сын, внука привез, я и не стал копать глубже. Молодые, думал, сами разберутся, — Николай достал телефон, выложил на стол и вздохнул, решив пока не звонить.       — Коль, ну вот вспомни, какой был Сашка Майорчик, как семью любил, на службе себя проявлял как грамотный специалист, толковый мужик. Верни ребенка матери, пусть живут себе спокойно. Пусть Венька не права в чем-то, виновата перед Серегой, но пацаненок-то не виноват, что взрослые разобраться не могут.       — Ты прав, Антон не виноват. А что до Сашки… Ты до сих пор его защищаешь?       — В смысле?       Официант принес два френч-пресса с кофе и чаем, сэндвичи и блюдо с «хворостом», поставил все перед гостями и ушел.       — Да в прямом, Валер. Ты думаешь, чего пацаны в дом к Майорчикам лазили? Бумаги и вещи нашли. Забрали, передали мне, чтобы нигде не всплыло. Срок давности истек, незачем это все поднимать… Ты не в курсе, я понял, — Антропов усмехнулся и поправил очки-хамелеоны. — Семьдесят девятый помнишь? Помнишь, как не помнить. Думаешь, не знал я, что слухи про меня пускали, когда я жене подарил золотишко, которое якобы с женщины убитой сняли? Знал. Но все это было вранье, потому что принес цацки Майорчик. В доме у него тайник был, под подвалом схрон небольшой. Нашли там и записную книжку Сашкину, и мелочевку разную… Сережку одну, зажигалку, кольцо, браслет, часики, подвеску… А в записной книжке он не только долги карточные записывал, кому и сколько, но и вылазки свои. Трудно поверить, я сам думал, что это ерунда, шутка чья-то, подделка… Показывал даже специалистам, почерк Сашкин. Я никого не убивал. Моя вина, как и твоя, кстати, только в том, что мы промолчали тогда.       — Если это и правда он, убивал, имею ввиду, то как удалось так хорошо притворяться? Никто ничего не заподозрил, не заметил? Светка, опять же, не поняла, что с мужем что-то не так? Интуиция у женщин обычно работает…       — Беременная она была, больше о ребенке думала, чем о Сашкиных гулянках, — Николай пожал плечами. — Насчет Антошки ты прав. Наверное, неправильно это все…       — Ребенок должен расти с матерью, — с грустной улыбкой подтвердил Пушкарёв. — Поверь мне, я бы все отдал, чтобы Катюха моя подольше с матерью побыла… А тут, при живой матери, спихнули ребенка на бабушку. Зачем? Жене твоей тоже и отдохнуть хочется, и вообще. Она детей в свое время вырастила, сейчас уже отдыхать хочется, для себя чем-то заняться.       — Здесь Антошка, я его привез. Хотел сначала поговорить, ситуацию прощупать.       — Ну и как, прощупал? — Ямщиков вернулся за стол. — Закурю, никто не против?       — Да на здоровье, — пробурчал Валерий. Рассказанное Николаем хотелось осмыслить, еще раз обдумать, слишком уж неожиданной оказалась информация. Правда, которую его армейский друг, надежный и верный, унес с собой в могилу. И не ответил за совершенное, прожив пусть и короткую, но свободную жизнь.       — Серега сейчас тоже подъедет. И если ты прав, и Венька не при чем… — Антропов угрожающе усмехнулся. С сына всегда спрашивалось по всей строгости, никаких поблажек, несмотря на искреннюю любовь.       — Давайте в больницу ее отвезем, проверят ее и на алкоголь, и на все остальное. Если уж возникают сомнения в ее адекватности, — предложил Алексей Романович.       — На даче она сейчас, под Рязанью. У друзей моих там домик, Веньку туда и отправили, отоспаться и на свежем воздухе отдохнуть.       — Значит прокатимся до Рязани, если потребуется.       Коротко переговорив с сыном, Антропов убрал телефон и, подав знак одному из парней, с гордостью произнес:       — Сейчас с Антошкой познакомитесь. Отличный, умный парнишка. Постоянно улыбается или смеется.