Давай попробуем избавиться от стресса вместе?

Прошло уже некоторое время с тех пор, как Келус с Дань Хеном совершили не самую благополучную посадку на Амфореусе. Если точнее, то прошло около пары суток, может немного больше, а может и меньше, на Амфореусе точное время определить было несколько проблематично. Может, как раз отчасти и из-за этого, для Келуса эти условные несколько дней исчислялись несколькими неделями, а то и месяцами по общим ощущениям за время его пребывания на, никому неизвестной за её пределами, планете. В любом случае, это не отменяло того, что даже за фактически не самый большой промежуток времени, эти двое успели уже достачно сделать для обитателей этого космического объекта. Когда их новоиспеченный напарник Фаенон наконец нанёс последний удар Никадору, забрав у того его ядро пламени, то им всем оставалось лишь вернуться с победой обратно в Охему и постараться отдохнуть перед тем, как Фаенон вернёт ядро пламени Раздора на своё законное место и затем вознесется до уровня полубога. Теперь, казалось бы, можно было наконец хоть на пару дней выдохнуть со спокойной душой перед тем как отправиться за следующим ядром пламени, а также попытаться восстановить связь со Звёздным экспрессом… Но почему-то Келусу эта задача давалась сложнее всего. — Ой! Ты ещё не спишь? — спросило маленькое розовое создание, наконец получив возможность выдавать цельные членораздельные предложения, хоть их всё ещё и мог понимать только Первопроходец. — Как видишь, Мемо, не сплю… С таким-то солнцем, которое никогда не заходит, заснуть в принципе невозможно!.. По крайней мере без каких-нибудь специальных штор, которые не пропускали бы свет, которых тут как раз не предусмотрено, уж точно… — сделав небольшую паузу во время тяжёлого вздоха, раздражённо ответил Безымянный своей новой спутнице. Недостаток сна, особенно во время такой активной деятельности, которая, впрочем, почти постоянно и где угодно сопровождает Первопроходца, уж точно не шёл ему на пользу. Стараясь хоть какими-то подручными средствами оградить себя от уже почти ненавистного ему солнечного света, Келус только и мог, что вяло ворочаться в тщетных попытках принять положение поудобнее на лежаке, при этом удерживая подушку на лице. — У меня такое ощущение, что тут дело не только во внешних раздражителях… Может, имеет ещё и значение то, что у тебя на душе? Тебя что-то беспокоит? — без конца расспрашивала Мемо, летая вокруг Келуса и и доводя его всё больше и больше своим нескончаемым потоком звуков. — Твоё безастоновочное «мимиканье» в частности меня и беспокоит! — вдруг выпалил Келус, перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в лежак, а подушкой теперь пытаясь заткнуть себе уши. Обидевшись на резкий ответ своего напарника, Мемо надула щёки и ещё пару минут летала около него молча. Но, в конце-концов, действительно беспокоившись за его состояние, всё-таки осмелилась подлететь к его голове и тихо, почти нерешительно спросить: — Тебе необязательно открывать мне свою душу, но даже так… Могу ли я чем-то помочь тебе?.. — неуверенно спросила та, будучи уверенной в том, что Келус ещё не спит и даже сквозь прижатую к ушам подушку, да сможет её услышать. И она оказалась права. После её вопроса носитель Стелларона спустя пару секунд всё-таки перевернулся обратно на спину, наконец положив подушку под голову, где ей и место, и обессиленно взглянул на Мемо, наконец дав ей чётко разглядеть его еле заметные мешки под глазами. — Думаю, что лучшее, что ты можешь сделать в данный момент для меня — так это просто дать молча себя погладить до тех пор, пока я не засну… — прямо высказал Келус, не имея не сил, ни желания как-либо лишний раз завуалировать свою речь для подобного рода просьб. — О! Так если тебе просто хотелось прикоснуться к моему бархатному меху, то ты мог бы сразу так и сказать! — без доли сомнения сказала Мемо, тут же влетев в ладони Первопроходца. — Ого… Спасибо, я… Я и не думал, что ты так быстро и легко на это согласишься… — слегка ошарашенно сказал тот, не ожидая подобной реакции от своей спутницы, но будучи действительно благодарным ей за оказанную поддержку, которая была ему столь необходима в таких-то обстоятельствах. Одной ладонью прижав её к своей груди, а второй поглаживая её по голове, он откинул голову на подушку и позволил себе закрыть глаза и тихо вздохнуть, но на этот раз более расслабленно. Она не наврала, когда назвала свой мех бархатным, поскольку даже на голове, щеках и ушах он и вправду являлся таковым, что не могло не действовать, как минимум, как антистресс для Келуса в момент обострения тактильного голода, что ему вновь пришлось так долго сдерживать. Хоть эмоционально он и не чувствовал той долгожданной расслабленности и спокойствия, коих ему хотелось бы почувствовать, но он в любом случае был благодарен Мемо за то, что та дала ему возможность хотя бы скоротать время за воспоминанием о том, когда он в последний раз мог позволить себе по-человечески поспать и прибывать в максимальном комфорте и уюте прямо перед отправкой на Амфореус…

* * *

— Вот скажи мне… что есть подушка по сравнению с теплом, выделяемым человеческим телом и ощущением душевного спокойствия от самого факта соприкосновения собственного тела с другим? — вопросил Безымянный. — Неожиданно слышать от тебя такие формулировки с заделом на философские вопросы, — ответил тому его собеседник, стараясь сдержать лёгкий беззлобный смешок, пару раз мельком взглянув на носителя Стелларона на его коленях, в глубине души спрашивая у самого себя, как до такого их положения вообще дошло, но уже не надеясь получить на то ответ, ведь он уже и так знал его, но даже так как будто был не в силах до конца его понять. Уже неся ношу в виде тактильного голода, в последние дни перед отправкой на Амфореус на Келуса умудрилась напасть исподтишка ещё и бессонница. Он не акцентировал на этом внимание и старался по возможности даже не подовать виду, что на его участь взбрела ещё одна проблема, поскольку понимал, что ему мало кто сможет помочь, да и лишний раз беспокоить кого-то из членов экипажа перед таким знаменательным событием ему также не очень-то и хотелось. Но даже так, он понимал, что от кое-чьих глаз он всё-таки не сможет скрыть своё недомогание, но ему это было только на руку, ведь он знал, что именно этот человек сможет помочь устранить сразу обе его невзгоды наилучшим образом, да и ещё пойдя на уступок вследствие этих самых невзгод. Именно так оно и произошло. А посему, за ночь до прибытия на Амфореус, у Первопроходца наконец появилась надежда на то, что он таки сможет в итоге по максимуму расслабиться и отдохнуть хотя бы в последние вечер и ночь до столь важного события. — Но, если я правильно помню, ты первоначально, перед всеми этими непредвиденными обстоятельствами, просил меня спеть тебе колыбельную, дабы помочь тебе заснуть, не так ли? — тактично уточнил у Келуса Воскресенье, при этом будучи процентов так на девяносто уверенным в своей правоте. Под «непредвиденнысм обстоятельствами» он как раз и подразумевал факт того, что голова Келуса прямо сейчас покоилась на его коленях, пока его остальное тело и сам Воскресенье умещались на просторном диване в комнате Первопроходца. Келус и вправду изначально не сообщал о своём намерении уложить свою голову на колени галовианца, а когда до этого уже дошло, то Воскресенье просто не мог тому отказать, поскольку уже, как минимум, успел обнадёжить Безымянного тем, что поможет тому в чём угодно. Да и теперь ему было несколько легче согласиться на что-то подобное из-за того, что за время прибывания Воскресенья на экспрессе, тот уже достачно успел привыкнуть и к экипажу, и атмосфере Звёздного экспресса в целом, и кое-как смириться с проблемой тактильного голода у одного из его членов, а посему стал относиться ко всему вышеописанному более спокойно. — О, точно, ты прав, — очухался вдруг носитель Стелларона, вспомнив, ради чего всё это было изначально и затеяно — …знаешь, а мне уже как-то и спать не хочется… — вдруг протянул тот, когда уже всякие остатки сонливости и впрямь улетучились куда подальше. — Это не отменяет того, что тебе необходимо поспать суммарно, желательно, хотя бы семь-восемь часов… — со вздохом озабоченно ответил Воскресенье, беспокоясь о здоровье Келуса, — ты можешь попробовать устроиться как-нибудь поудобнее, если хочешь, и закрыть глаза, пока я буду напевать тебе колыбельную… Авось, это сможет как-нибудь, да помочь тебе в конце-концов погрузиться в сон… — предложил галовианец, всё ещё волнуясь также и о состоянии и комфорта напарника. — Ну, если уж ты сам на этом настаиваешь… — ожидая таких слов от крылатого, сказал Первопроходец, тут же воспользовавшись этим и не торопясь занял для себя то самое удобное положение, повернув голову на бок, тем самым отвернувшись от пернатого в сторону его коленей и края дивана, а одной из рук обхватил его свободное бедро, установив ладонь на его боковой стороне, — ты в очередной раз оказался прав! Так действительно гораздо удобнее! — слегка насмешливо отозвался Безымянный, прежде чем закрыть глаза в ожидании убаюкивающей мелодии. Крылья Воскресенья невольно встрепенулись в такт вздрагивания его остального тела от внезапного решения Келуса касаемо смены позы, из-за чего ему потребовалось время, чтобы прийти в себя, выровнить дыхание, а после чего откашляться, и только после этого начать напевать успокаивающую колыбельную. Тихие звуки нежного голоса галовианца стали постепенно разносится по комнате, соответствующе влияя не только на хозяина комнаты, но и на его питомцев, что по всей видимости успели заснуть даже раньше его самого. Спустя где-то минут десять-пятнадцать такого занятия, Воскресенье таки прервал колыбельную, посчитав, что носитель Стелларона к этому времени уже успел отправиться в царство снов. Взглянув на него с затылка, Воскресенье нерешительно, но даже так непредвиденно сам для себя же, легонько провёл пару движений пальцами одной из рук по серебристым, достаточно упругим локонам Келуса. У него закралась мысль о таком маневре ещё тогда, когда он только начал напевать Безымянному колыбельную, но в тот момент он почему-то не решился на это действие, прибегнув к нему только тогда, когда шансы на то, что Келус мог бы заметить или как-то отреагировать на это, стали значительно меньше. Убрав руку от него, галовианец решил скоротать немного времени за чтением своей книги, прежде чем как-нибудь извернуться, дабы встать и уйти из комнаты Первопроходца так, дабы прежде всего не разбудить его самого. Начав читать своё писание, он и сам не заметил, как вскоре сонливость одолела и его под тяжестью чужой головы и в объятиях мягкого дивана. Когда крылатый наконец приоткрыл глаза, то первым делом посмотрев на часы, он понял, что с того момента, как он сам же непредвиденно заснул, прошло около пары часов. Сейчас время близилось уже к позднему вечеру, так что Воскресенье подумал, что ему более не следует задерживаться в комнате Келуса и когда он хотел было уже встать с дивана и бесшумно удалиться из его комнаты, то только тогда обнаружил, что Безымянный всё ещё спит на его коленях, во сне обхватив одно из его бёдер даже сильнее прежнего, что наравне с онемением ног, погубило его последнюю надежду на то, чтобы благополучно выбраться из этой обители. «Он до сих пор спит?.. Что-ж, если он к тому же ещё и не просыпался за то время, что я сам неожиданно задремал, то это безусловно стоило моего нынешнего положения… Но в тоже время я без понятия, сколько он ещё может так проспать до своего пробуждения, а как минимум сменить позу с учётом нынешних условий мне бы не помешало…» — размышлял Воскресенье, думая над тем, как ему выпутаться из сложившейся ситуации. Не придумав никаких альтернативных вариантов решения этой проблемы, он решил написать в их общий чат без старших членов экипажа экспресса, дабы завуалированно спросить мнения Дань Хена и Март 7 о выходе из подобных обстоятельств. Он не хотел лишний раз спрашивать мнения Вельта и Химеко по этому поводу из-за того, что если вдруг свет прольётся на его истинное положение в данный момент, то кому-кому, а Химеко с Вельтом об этом точно знать не обязательно, да и с Март 7 и Дань Хеном как-будто был больший шанс замять всё это дело в случае чего. «Господа, разрешите узнать ваше мнение касаемо одного вопроса?» — наконец написал Воскресенье, думая над тем, как бы ему максимально правдоподобно завуалировать ту ситуацию, в которой он сейчас находится. «Спрашивай!» «Я весь внимание» «В общем… Как бы вы поступили, если бы на ваших коленях заснул кот, а вам никак не встать до того как он проснётся? И будить вы его при этом не желаете…» «Эй, ты про какого кота? Мусорный пряник на полу вообще-то сейчас спит…» — вдругорядь отправил Келус, спросонья не догнав, что под «котом» Воскресенье имел именно его. «Когда ты успел проснуться?..» — галовианец в шоке на автомате отправил это сообщение, даже несмотря на то, что Келус всё также продолжал лежать у него на коленях. «Только что и проснулся… А чего мы всё ещё переписываемся, если я у тебя почти буквально под носом нахожусь?» — действительно хороший вопрос, но который так или иначе смог ввести в ступор всех троих участников этого чата, и Воскресенье в том числе, который возглавил череду многоточий, отправленных впоследствии и Дань Хеном с Март. Только после этого крылатый выключил и отложил телефон и книгу в сторону, наконец удосужившись переместить свой взгляд уже прямо на Первопроходца, который лежал всё в той же позе, в которой он спал и до этого, только на этот раз в свободной руке он держал телефон и теперь залипал в соцсетях, выпав из этого мира. — Как тебе спалось? — осмелившись прервать тишину и Келуса от его занятия, спросил Воскресенье. — Просто отлично на самом деле! Это оказалось даже удобнее и комфортнее, чем я думал! — уже воодушевлённо отозвался Безымянный, имея ввиду при этом одновременно и положение, выбранное для сна в этот раз, и бесподобную колыбельную, исполненную Воскресеньем, которая тоже сыграла немаловажную роль в процессе засыпания Первопроходца. — Приятно знать, что ты столь высоко оценил мою помощь тебе и что ты остался удовлетворённым ею, господин… — искренне проронил Воскресенье, наконец встретившись взглядом с Келусом, когда тот удосужился повернуть голову обратно на затылок, обратив свой взор к потолку и как раз взгляду галовианца, к этому моменту уже отпустив его бедро и уложив руки на груди. — …А у тебя крылья всегда так пушились при каких-то… Обстоятельствах? — резко спросил Келус, когда его взгляд с глаз Воскресенья соскользнул на его крылья, которые умудрились распушиться и в этот раз. Он вспомнил, что такую реакцию его крыльев он видел ещё и тогда, когда он только посвятил галовианца в свою проблему в виде тактильного голода и впервые погладил его по голове. С того раза он ещё неоднократно обращался к Воскресенью за всякого рода невинными видами тактильного контакта и для собственного насыщения им, и для привыкания к этому Воскресенья не в последнюю очередь. Посему, наблюдая каждый раз так или иначе за его поведением в такие моменты, Безымянный не мог не заметить некую закономерность в том, что при каждом сеансе такой «терапии» крылья Воскресенья непроизвольно распушаются и иногда даже подрагивают или слегка дрожат. Ранее Келус мог списать такое его состояние просто на специфическую реакцию на физический контакт, в чём всё же был не до конца уверен, но сейчас это ввело его в ступор, поскольку на данный момент он вроде как даже и не прикасался к нему, а соответствующая на это реакция всё равно последовала. — Ох, ты про это… По правде говоря, до поры до времени я и сам не замечал за ними такое… Поведение, — сконфузившись вопросом Первопроходца и реакцией своего же тела на происходящее, тихо проговорил Воскресенье, отведя взгляд в сторону. — Вот оно как… — сказал Келус, прежде чем со скрипом нехотя оторваться от колен галовианца, и наконец усевшись на диване подле него как нормальный человек, — а ты как считаешь, подобная реакция твоего тела скорее положительная или отрицательная? Ну, по крайней мере, как это хотя бы ощущается на физическом уровне… — совершенно бесстыдно продолжил расспрашивать его Первопроходец из чистого интереса. — Оу, ну… Я, если честно, никогда не задумывался об этом… Может это из-за того, что какие-либо ощущения при подобном состоянии моих крыльев проходят скорее фоном, посему я обычно даже не обращаю внимания на это, пока кто-нибудь мне на то не укажет… — всё столь же сконфуженно попытался дать объяснение Воскресенье на очередной вопрос Келуса. — Угу, понял тогда… Ты кстати сколько ещё планируешь у меня тут сидеть? Уже поздно, а нам поутру ещё и на Амфореус отправляться… Мне не хотелось бы, чтобы из-за меня и у тебя режим сна сбился, — обеспокоился Безымянный, заметив, что галовианец на его удивление не спешит даже вставать с дивана, не то что покидать его комнату. — Если ты не возражаешь, то я задержусь у тебя ещё на пару минут до тех пор, пока онемение ног не спадёт… И не волнуйся, тут нет ничего серьёзного, такое бывает из-за непривычной позы, да и всё должно пройти само собой через пару минут, так что не думаю, что мне нужна посторонняя помощь, — предугадав реакцию Келуса на его первое заявление, обнадёжил того Воскресенье, — и я по правде говоря час успел немного вздремнуть, пока ты спал, так что беспокоиться о моём режиме сна, думаю, тебе тоже ни к чему, — окончательно успокоил своего напарника тот. И правда, совсем скоро Воскресенью уже стало лучше, так что наконец окончательно приведя своё тело в вертикальное положение, он удостоверился в улучшении состояния носителя Стелларона и пожелал ему спокойной ночи, прежде чем уйти из его комнаты. Распрощавшись с галовианцем, Келус наконец перебрался на свою кровать, укутавшись в одеяло и закрыл глаза, ожидая возвращения в царство снов. Он всё ещё находился под впечатлением от недавнего времяпровождением с Воскресеньем, хоть большую часть этого самого времени они оба и проспали, зато с каким комфортом. Так и сейчас, лёжа в постели, Келус всё ещё ощущал тот прилив спокойствия и умиротворения, что чувствовал больше всего в компании Воскресенья, но даже несмотря на то, что тот уже успел удалиться из его комнаты, это ощущение всё равно не спешило покидать Первопроходца, что лишь благотворно влияло на его засыпание вновь. Погружаясь в сон, он предвкушал своё путешествие с экипажем экспресса по ранее неизведанной планете. Он предвкушал своё путешествие с ним. — Подъём, Келус. Все приготовления уже завершены. Нам пора отправляться, если ты не хочешь опоздать или заставить остальных нас ждать. Вырвавшись из сна и спросонья протерев глаза, Келус принял положение полусидя, пытаясь окончательно проснуться. Он и заметить не успел, как его воспоминания перед сном успели перетечь непосредственно в сам сон, а если учитывать ещё и его окончание, то адаптироваться к происходящему после пробуждения ему стало ещё сложнее. Так или иначе, переборов остаточную сонливость, Келус таки вскочил с лежака и отправился с Дань Хеном и Мемо на торжественное событие вознесения Фаенона. — Тебе небось хороший сон приснился? — поинтересовалась Мемо, летя сбоку от Келуса на уровне его глаз. — С чего ты взяла?.. — Ну, ты частенько улыбался во сне, как минимум… А ещё в какой-то момент ты так сильно сжал меня, что я еле вылетела у тебя из рук, чтобы ты меня не раздавил! — Прости, Мемо, сама понимаешь, я не специально… А сон… Сон был и вправду хорошим, пожалуй, даже слишком… Забавно, что он окончился на том, как я лёг спать с предвкушением ожидая наступления нового дня… А уже в реальности проснулся с разочарованием из-за этого самого нового дня… — горько усмехнувшись, проронил напоследок Безымянный, на всякий случай убедившись, что Дань Хен не слышал его в этот миг. Они продолжили идти молча до Вихря Сотворения, каждый погруженный в свои мысли. Первопроходец в пути мог лишь размышлять о том, помнит ли о них вообще ещё остальной экипаж экспресса и собирается ли он в принципе отправляться на их поиски с учётом отсутствия связи на Амфореус и того, сколько они уже успели пробыть на нём. Сломанный вагон сразу после посадки на Амфореус также не обнадёживал… Пока Келус мог лишь гадать, сколько времени, по крайней мере, в таком составе они могут ещё пробыть на неизведанном космическом объекте…

* * *

— Господин Янг, как думаете, с ними всё в порядке?.. — тихо спросил Воскресенье посреди гробовой тишины пустой космической станции «Герта», по которой они с Вельтом направлялись в поисках той, в честь кого станция и названа. — Не думаю, что с ними за пару дней могло что-то случиться… Во всяком случае, они всегда умудрялись обзавестись надёжными союзниками на каждой новой остановке, так что, как минимум посторонней помощью, да они должны заручиться, — обнадёживал того Вельт, — не стоит тревожиться за них, господин Воскресенье, уверен, с ними всё в порядке. Сейчас для нас самое главное — это найти госпожу Герту и убедиться, что на космической станции всё в норме… В таком случае у нас может появиться возможность выйти на их след. — Да, вы правы… — сказал галовианец, продолжая идти за Вельтом, опустив глаза в пол. — Простите за возможно некорректный вопрос, но вы беспокоитесь в первую очередь за него? — аккуратно выдвинул своё предположение Вельт, — если так, то советую вам не недооценивать его. Келус многое пережил и вполне способен справиться со многим самостоятельно, даже если не учитывать вышесказанное, что только больше отметает любые поводы для волнения, по моему мнению. — Не подумаете, что я не замечал этого раньше, но вы и вправду весьма проницательны… Впрочем, не отрицаю того, что и без этого наше с ним сближение могло быть не сложно заметить… Честно признаться, мне бы хотелось поскорее увидеть его не только для того, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо, но и для того, чтобы извиниться перед ним… — неожиданно открылся Вельту Воскресенье. — Разве вы успели за то время уже в чём-то перед ним провиниться? — Я считаю, что да. Я обещал ему сопровождать его на Амфореусе… Хоть этому и препятствовали непредвиденные обстоятельства, но я даже попрощаться с ним не успел, что было в любом случае как минимум некрасиво с моей стороны… Я боюсь, что всё вышеперечисленное могло оказать на него какое-нибудь негативное влияние, не говоря уже о том, что с учётом его проблемы, ему может быть проблематично находиться на Амфореусе в таком-то состоянии без надлежащей поддержки… — галовианец сделал небольшую паузу, тяжело вздохнув, — я верю в то, что он сможет справиться со всем сам, но не хочется думать, какой ценой он может это сделать… — Я уверен в том, что Келус не держит на вас обиды и всё прекрасно понимает, господин Воскресенье. Это лишь дело времени, когда вы, если сами того желаете, сможете извиниться перед ним. Я убеждён и в том, что одной только вашей встречи, даже без факта извинений, будет более чем достаточно для улучшения состояния Келуса. Он определённо будет невероятно рад вас видеть, даже несмотря на ранее произошедший форс-мажор. — Благодарю за поддержку, господин Янг… Мне действительно хотелось бы в это верить… — почти шепотом промолвил Воскресенье. Если бы не кромешная темнота на станции, то можно было бы разглядеть еле заметную улыбку, на миг застывшую на его губах. В тот момент эти двое уже успели дойти до пункта назначения, дверь в который, к их счастью и везению, была не заперта. Застав истинную форму Герты в отключке, они таки добились её пробуждения от неё, через пару недопониманий, всё-таки перейдя к своей основной просьбе по отношению к эманатору Эрудиции — возможность попасть на Амфореус. Пока им оставалось только надеяться на то, что та согласиться, и что не менее важно — действительно сможет осуществить их отправку туда. Кто знает, может их встреча и вправду не заставит себя долго ждать…