В его глазах - океан

      Сколько бы младший Шастун не отнекивался, на первое место ставя учебу (что посмел забросить на долгие месяцы), а на отдых его все равно забрали с собой.        Раздражение небывалых высот он ощутил уже будучи в самолете, оторвавшись от земли. И если раньше он всегда сидел по соседству с братом, то теперь с ним села мама. А с Арсением отец.       Время полета Антон занял электронной книгой, куда скачал все нужные ему учебники. Благо был столик на переднем сидении, благодаря которому юный омега даже смог что-то законспектировать. В отель они заселились ближе к полудню. А что страннее всего, взрослые оказались куда бодрее своих детей. Антон все не отрывался от книг, не замечая ни красоты, ни места, где будет жить месяц, ничего. Арсений был куда внимательнее, но очень вялым. То и дело его клонило в сон. Оба заострили свое внимание после озвученной новости:       — У вас общая комната, мальчики.       — Что?! — в шоке переспросил младший Шастун, оторвавшись от книги. — А почему не разные?       — Все хорошие номера, в которых было бы три комнаты и одна общая гостиная — разобрали. Но ведь не страшно, вы вполне уживались вместе раньше.       — Я сплю в гостинной, — сразу заявил Антон, вновь утыкаясь в книгу и игнорируя брата. — Хоть на надувном матрасе. Но я не хочу делить помещение.       — Не стоит, — заверил Арсений, скидывая дорожную сумку на пол и скрывая за кулаком зевок. — Я посплю на диване. Прямо сейчас. И без дальнейших разборок плюхнулся в мягкие объятья мебели, закрывая глаза.       — Как хочешь.       Антон подхватил свои вещи и направился в отдаленную комнату. Андрей с Маей следом, но уже в свою спальню.       — Все намного хуже, чем я думал, — вздохнул альфа.       — Терпение, — куда позитивнее смотрела на вещи Майя, решив немедленно избавиться от лёгкой кофты, что одела по дурости, ещё и темно-зеленого оттенка. — Не все ведь сразу. Скоро начнут жить в одной комнате.       — Антоша не хочет с Арсом делить комнату.       — А ты думал, что все будет так просто? Знаешь ведь его характер.       — Самое паршивое, что он перехватил мои черты, — цокнул языком мужчина.       — О, ну в них есть и своё очарование, — решила сгладить углы Майя, мягкой походкой направившись к супругу, что стоял к ней спиной, у балкона с распахнутой дверью. — В будущем Антону нужен будет чуткий альфа, который сумеет сдержать его буйный нрав.        — Такого альфу надо с детства готовить, — пошутил Андрей. — А то ж с непривычки-то…       — Ты знаешь, — чуть задумчиво заговорила омега, обняв со спины, — меня все ещё не покидает мысль, что Арсений и Антон могут…       — Быть вместе? — закончил мысль мужчина.       — Не знаю. Они же воспринимают друг друга как братья.       — С этим не могу спорить. Но у Антона уже проявляется собственничество. — Того гляди, на цепь посадит, — альфа приобнял свою омегу, так и не переодевшись окончательно.       — А ведь может, если только найдет. А если нет — альтернатива — веревки. Черта всех Шастунов, — беззлобно фыркнула Майя. — Помнишь, как ты в своё время приковал меня наручниками к батарее?       — Эй, я же извинился за это, потом был паинькой, — насупился по-детски альфа.       — Раньше я ещё испытывала какой-то страх перед тобой. Но сейчас нет, — понизила голос омега и заговорила на ушко, — и знаешь, связывание мне нравится куда больше.        — Дурной пример заразителен, да? — Андрей приподнял омегу над полом. Вот не надо дразнить. — Я люблю тебя, моя розочка. Мой свет. Моя омега, которая стала для меня укротительницей.       — Каждый раз пульс учащается, стоит услышать подобные речи, — с лёгким смущением, Майя обняла мужа и руками, и ногами. Пальчики зарылись в мягкие волосы на затылке. — Теперь я просто обязана поцеловать тебя.       — Тогда чего же ты ждешь? — с наигранным непониманием отозвался альфа, не отпуская, а лишь крепче прижимая.       С тихим смешком, омега стала слишком медленно наклоняться, глядя прямо в карие смеющиеся глаза, и нарочно дрязня. Даже когда разделяли жалкие миллиметры от соприкосновения и то не спешила нежно смять любимые губы, и упиваться их вкусом. Пока Андрей не решил взять инициативу в свои руки. Нельзя его дразнить, особенно когда за стенкой пытается уснуть один ребенок, а второй и вовсе не спит (и вряд ли сидит в наушниках). Тихий «протест» потонул в не слишком сдержанном поцелуе. А чтобы не быть сильно громкой, Майя постаралась перехватить, в чем есть своя сложность, инициативу. Когда Андрей брал над ней полный контроль — это всегда заканчивалось одним — постелью. Поэтому и нужно было взять все в свои руки обратно, чтобы не закончилось все сексом. По крайней мере не сейчас. У них еще много дел. И у омеги это получилось.       — Ну вот вечно ты пытаешься все прервать, — шутливо отозвался мужчина, стоило Майе прекратить прекраснейший поцелуй.       — В благих целях, — добавил она, вскоре встав на твердый пол, без слабости в ногах и прочих побочных эффектов после головокружительного поцелуя, как бывало в буйную молодость. — Нам ещё вещи разбирать. И я планировала сегодня побродить по пляжу. Позагорать, искупаться.       — Надо вытащить детей, — сразу задумался Андрей. — Им нужно больше и больше времени проводить вместе.       — Позже. Пусть пока пробудут одни. К тому же, Арс сейчас наверняка спит.       — Да, оставим их одних, чтобы могли поговорить.       — Сначала вещи, — напустила строгость омега, скрестив руки на груди, — хотел взять с собой работу, так будь добр сейчас все разложить по полочкам, чтобы потом я не слышала жалоб о том, что все расставлено неправильно.       — Розочка, — законючил альфа, не оставаясь серьезным. — Я все сделаю, не ругай только.       — Вперёд, — кивнула головой в сторону двух чемоданов, стараясь при этом сдержать рвущуюся улыбку. Трудно оставаться с грозным видом, когда муж показывает детскую черту.       — Есть, мэм, — отдал честь, со смехом принимаясь за дело.       Им и правда надо многое сделать, чтобы после целый месяц балдеть от тишины, покоя и прекрасного отдыха.

***

      После четырех часового сна ужасно раскалывалась голова. В редких случаях Арсений позволял себе спать в разгаре дня, и каждый раз получал недомогание, в виде разбитости, головных болей или слабости в мышцах. Что уж говорить о дикой разнице во времени между Австралией и Питером.       В номере стояла тишина, стоило Арсению прислушаться, и, посчитав, что можно спокойно разобрать вещи, а после прогуляться недалеко от гостиницы, мальчик захватил так и не тронутую никем дорожную сумку, и направился в сторону комнаты, которую должен был делить с младшим братом. Пусть не будет там ночевать, но вещи разберет.       Антон находился там, и опять читал книгу. Свои немногочисленные вещи он разобрал, и все, для реального мира пропал. Никого не видел и не слышал. Сидел и читал, выделяя что-то карандашом. Альфа решил сделать вид, что никого не замечает. А на деле и притворяться не пришлось. Какой бы посторонний шум он не создавал, все равно Антон его не замечал, краем глаза он следил за изменениями.       — Черт, — тихо пробурчал под нос, поправляя на себе белую футболку, — нужно было взять с собой телефон.        Слова произвели слабый, но эффект — Антон остановился в чтении. Очень неожиданно было услышать, что брат не взял с собой вещь, с которой почти не расставался. Омега косо посмотрел в его сторону, сначала решив, что это лишь галлюцинации. Только вот альфа этих изменений уже не заметил. Тихо прочистив горло, он, напоследок взглянул на себя в зеркало, вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Омега не смог побороть любопытство. Хотелось узнать, чем брат будет заниматься в случае отсутствия телефона. С собой омега прихватил планшет, мало ли самому станет скучно. А тут пришла мысль поделиться. У Арсения сроду не было планшета. Из переносной техники только ноутбук и телефон. Но, касательно первого, Антон не видел, чтобы его брали. В комнате, после разбора вещей, его тоже нигде не было видно. А значит братец решил отказаться от всех связей. Без телефона и ноутбука он не свяжется ни со своими друзьями, ни со своей чертовой омегой! Заманчивая перспектива, но Антона это немного кольнуло. Все-таки брат, которого омега любил. Не хотелось бы, чтобы Арсению было совсем скучно.        Источник глубоких дум омеги, тем временем, прогулочным шагом исследовал этажи гостиницы, в которой им всей семьёй предстояло прожить месяц, и уже не удивлялся роскоши, в которой всегда будут жить Шастуны. За пять лет он привык к своей новой жизни и почти не вспоминал о том, что был когда-то несчастной сироткой, от которой отказались родители. Позже, конечно, объявились, но, как недавно узнал правду Арсений, от отца, только лишь ради денег. Они никогда его не любили. Но любила новая семья. Мальчику этого было достаточно. Даже брат, с которым отношения стали напряженными. Арсений осознал, что просто так не злятся на других людей. Он сам виноват в том, что имеет сейчас. Сам отталкивал. А теперь должен разгребать последствия. Вопрос только в том, как подойти к Антону?        Характер у того такой, что обиды держаться могут долго. Чего только стоят эти месяцы… Выйдя на улицу, альфа прикрыл на пару секунд глаза. Вечерний ветерок приятно обдул лицо. На улице он заметил родителей, сидевших за столиком пляжного кафе.       — Привет, — поздоровался с ними, слегка приподняв руку, стоило подойти ближе.       — Ты проснулся, — Андрей тепло улыбнулся сыну. — Есть хочешь? Закажем сейчас.       — Да, спасибо, — кивнул подросток, садясь за свободное место, рядом с мамой.        — Проснулся, а вид все равно усталый, — сказала Майя, осторожно погладив по щеке. — Ты хорошо себя чувствуешь?       — Так себе, — честно признался Арсений. — Но тут, скорее, из-за дневного сна. Плюс сильная разница во времени.       — Ничего, — Андрей подозвал официанта с меню. — Антоша там как?       — Сидит за учебниками. Внимания ноль. И я не стал пытаться с ним поговорить. Не знаю пока как. Извините, — под конец своей речи, все более неуверенной, младший альфа опустил голову.       — Все нормализуется, — успокоил мужчина. — Просто выпал такой день. Но тебе бы ночевать с ним в комнате. Быстрее привыкните друг к другу.       — Сегодня я могу только незаметно пробраться к себе в постель ночью, — предложил, как один из вариантов подросток, вновь поднимая глаза на родителей. — А там… надеюсь, что утром не будет криков.       — Не стоит незаметно, — улыбка сменилась усмешкой. — И не думаю, что он будет против. Хотя и повозмущается.       — Почему ты так уверен, что он не будет против? Ведь он ясно дал понять, что не собирается ни с кем делить свою территорию. Если я появлюсь в комнате, он из принципа переселится в гостиную.       — Он тебя любит и скучает. К сожалению, отгородиться — один из способов решить проблему, но не самый эффективный.       — Обними его, и лед уже тронется, — подсказала Майя с теплой улыбкой на губах. — Конечно, он может и начать сопротивляться, и ударить сможет, но ты справишься. Главное, будь искренним.       — Согласен, — кивнул Андрей. — Вы же были не разлей вода. Вам будет проще вернуться в прошлое русло.       Так Арсений и просидел за полезными советами родителей, периодически возвращаясь к заказанной еде. А в номер они возвращались уже все вместе. Прогуливаться и дальше, после набитого желудка, мальчику перехотелось. И какое же было удивление, когда он на журнальном столике обнаружил планшет с запиской. Тем самым Антон дал понять, что он, в виду отсутствия техники, может пользоваться планшетом. Столь щедрое внимание не могло не вызывать недоумение. С чего вдруг? И зачем?       — Лед тронулся, — Андрей ухмыльнулся. — Сходи поблагодари. Возможно, он и не ответит, но точно услышит.       Запихивая вспыхнувшее, словно огонек, волнение куда подальше, Арсений коротко кивнул и, перехватив покрепче планшет, направился в комнату, где, предположительно, должен находиться младший брат. Антон переместился за небольшой столик, списывая что-то в тетрадь, и краем уха услышал, что кто-то пришел. Шаги осторожны, почти неслышны, но узнаваемые сразу же. Как и запах. Знакомый парфюм, которым пользовался только один представитель их семьи. Но что точно омега не ожидал получить, так и прикосновение. Рука брата мягко коснулась его волос, а после сбивающий еще больше с толку поцелуй в макушку и тихое на ухо: «Спасибо за планшет». А после сказанных слов Арсений отстранился и направился в сторону второй кровати, еще не помятой от лежания. Ручка выпала из пальцев. Щеки омеги покраснели от легкого смущения. Он совсем не ожидал такого.       — П-пожалуйста… — тихо пробормотал.       — Хотел обойтись без какой-либо техники, но по вечерам может быть довольно скучно, о чем я не подумал. Поэтому, твоя рука помощи очень даже кстати. Я верну его, если тебе понадобится, — слегка мотнул рукой, в которой держал планшет, и плюхнулся на кровать с ногами.       — Хорошо, — отозвался Антон, вновь возвращаясь к учебникам.       Нужно заниматься, чтобы в следующем году все было нормально. Правда, отвлекаться на постороннего стал часто, а в голове то и дело прокручивалась недавняя сцена. Так было странно испытать ласку брата вновь. Омега уже отвык от нее. В итоге он понял, что хочет еще раз почувствовать эту ласку. Но уже не знает как.       — Тебе нужен планшет? — спросил альфа, стоило оторваться от экрана и поймать на себе взгляд зеленых глаз.       — Нет, — мотнул головой омега, возвращаясь к учебнику. «Спалился!» — от волнения сердце забилось сильнее, а на щеках заиграл стыдливый румянец. И какая же радость, что сидит он к брату спиной, тот не увидит выражения лица.       — Не хочешь отвлечься немного? — вновь задал вопрос старший, сам же отвлекаясь от прокрутки в соц.сетях, где все еще спят. Разница в девять часов почти не позволяет общаться со своими.       — Мне еще многое надо выучить.       — У тебя ведь только по двум предметам вышло «хорошо» и «выше ожидаемого». То, что ты пытаешься нагнать программу — это, конечно, хорошо, но и отдыхом нельзя пренебрегать. А каникулы только начались.       — Я хочу немного уйти вперед. Учителя все еще воспринимают меня негативно.       — И ты готов биться до победного? Не взирая на усталость, головные боли, тошноту и сонливость? — уточнил Арсений, перечисляя лишь одно из самых популярных недомоганий при недостатке сна с повышенной работоспособностью мозга.       — У меня еще такого не было, — Антон закусил краешек карандаша, поэтому голос прозвучал глухо.       — Еще будет, если не прислушаешься, — пообещал старший брат, откладывая планшет и поднимаясь на ноги. — Я сделаю нам чай.       — Спасибо, — поблагодарил омега.       Все, что касалось еды — включены в стоимость проживания, поэтому готовить не приходилось. А все, что касалось напитков, таких как приготовление чая или кофе, для которого в номере находилась кофемашина, это можно и своими ручками. Из Питера они привезли великолепный сорт чая, купленный в магазинчике «Кантата». Антон так и не поднял голову от книг, только чашка чая, которую поставили на столик рядом, отвлекла.        — Спасибо, — еще раз поблагодарил омега, откладывая карандаш.       — Не за что, — напоследок, все еще прокручивая в голове советы родителей, касательно тех же заботливых речей и прикосновений, Арсений еще раз коснулся головы омеги. На пару секунд зарылся пальцами в мягкие волосы.       Омега неосознанно потянулся за рукой брата. И это было слишком заметно. Да, Антон скучал по прикосновениям брата. Но так сложно признаться. И нужно ли это делать?.. Ведь он раскрыл себя в действиях. В своих желаниях продлить момент прикосновения. А Арсений не дурак, заметил порыв. Отставив свою чашку с чаем, он вдруг наклонился к омеге и стиснул его в объятьях. Антон тихо пискнул от неожиданности, не ожидая, что все выйдет так. Руки сами потянулись обнять в ответ.       — Прости меня, — тихо попросил прощение альфа, чуть сильнее делая хватку и ощущая, как гулко ударяется сердце о ребра. Вина за долгое игнорирование затопила сознание, от того и желание появилось сжать сильнее, скрыть свой взгляд. В глазах наверняка отразились все его чувства.       — Ты так долго не давал мне быть рядом, — прошептал дрогнувшим голосом омега, сжимая чужую рубашку.       — Да, я знаю. И я очень сожалею…       — П-почему ты меня отталкивал? — спросил омега с тихим всхлипыванием.       Именно слез Арсений так не хотел увидеть. А дрожащий голос как ничто лучше указывало на приближающуюся истерику. Сильнее чувствовать себя виноватым, сволочью, уже просто невозможно, и парень отстранился, с извиняющимся взглядом поджимая губы.       — У нас… слишком мало общего теперь. К тому же, я обзавелся еще одним лучшим другом. И у меня появился омега. А ты не хочешь этого принимать. И я видел твои взгляды, бросаемые на всех, кто входил в мое окружение. Кроме Димы, тебе не нравится абсолютно никто.       — Почему ты считаешь, что у нас нет ничего общего, если ты меня даже не спрашиваешь?       — Я не говорил про «нет ничего». Я сказал «слишком мало».       — Почему ты решил за нас двоих?! — возмутился Антон, поднимая взгляд. наполненный тоской и обидой. Он тут же отстранился, поднимаясь на ноги. — Ты решил, что у нас нет ничего общего! Ты променял меня на других! Ты отстранил меня, когда я просил помощи! Я только лишним был! Тебе же пообщаться хотелось с омегами, а не со мной! Не будь они оба еще детьми и братьями по документам, те, кто слушал бы эту сцену, или даже видел, точно подумал бы о ссоре парочки.       — Я знаю тебя очень хорошо, а общение с омегами, чтобы в дальнейшем выстраивать какие-то отношения, пробовать быть с кем-то, это для меня в новинку. И мне захотелось попробовать. Когда ты подрастешь, ты тоже будешь думать так же. И я сомневаюсь, что тебе будет до меня дело. Тем не менее, я прошу прощение за свое поведение. Эти каникулы я хотел провести со своей семьей, поэтому и оставил в Питере все свои связи, в том числе телефон.       — Но у нас же разные интересы, — ощетинился от обиды. — Я за учебой, а тебе нужно еще что-то. И да, — напоследок решил сказать, направляясь к выходу. — За это время у нас и правда нет больше ничего общего! На том и закончил, с немыми слезами отправляясь на прогулку.       — Что?.. От шока Арсений ничего круче не мог из себя вытянуть. Спрашивается, что сейчас произошло? Его попытка примирения закончилась… еще одной ссорой? Еще одна обида и недопонимание.       — У вас что-то случилось? — в комнату вошёл Андрей, который видел Антона в слезах, и как тот выходил из номера, не предупредив.       — Я не знаю, — растерянно отозвался Арсений, как только шок притупился, и сел на стул, на котором до этого сидел младший брат. — Уже ничего не понимаю.       — Расскажешь? — альфа присел рядом. «А ведь мы даже не притронулись к чаю», — подумал про себя мальчик, остановив свой взгляд на чашках, из которых еще шел пар.       — Я решил прибегнуть к вашему совету. Поблагодарил его за планшет, даже поцеловал. После нам удалось поговорить. Когда я принес чай… в общем, вскоре я его обнял. А он заплакал. И я стал извиняться за свое поведение, после чего он задал мне вопрос о том, почему я его отталкивал. И я завел тему о том, что у нас осталось мало общего. Он обиделся, заявив, что у нас теперь ничего общего. И ушел. Я… не понимаю, что сказал не так. Я ведь извинился. И хотел этот месяц провести со всеми вами, с семьёй, — Арсений поднял несчастный взгляд непонимающего ребенка, — что не так?       — Все так, — мужчина тепло улыбнулся, обнимая сына. — Еще будет время поговорить.        — Да что я не так сделал?..       — Все так. Просто нужно время. Вы оба отвыкли друг от друга. Легче от объяснения все равно не стало. Арсений отстранился от объятий отца и одну ногу подтянул к себе, ступней упираясь в край стула.       — А Тоша где сейчас? Убежал из номера?       — Да, куда-то убежал. За ним мама пошла. Все хорошо, малыш, — альфа давненько не называл сына так ласково. — Но, может, ты не совсем прав и у вас есть что-то общее и крепко связывающее? М?       — Да я и не говорил, что между нами вообще ничего нет, — тихо фыркнул парень, скрестив руки на груди. Немного, но уже стал приходить в норму. — Есть, с чего ради не быть? Это он теперь решил, что абсолютно ничего. Но вот скажи, много ли ты времени проводил со своей сестрой в четырнадцать лет?       — Ну, у нас разница в возрасте совсем небольшая. Всего два года. И да, довольно много. Точнее она со мной проводила время, чтобы сдерживать мой характер. Я не был паинькой.       — Это совсем другое.       — А попробуй пока этот способ, — предложил Андрей. — Ты перехватил черты Майи, а она как никто умеет сдерживать мои темные стороны. Ты же можешь найти подход к темным сторонам Антона.       — Твои темные стороны? — поднял взгляд и левая бровь поползла вверх.       И только Арсений хотел сказать, что впервые о таком слышит, ведь никогда не видел, как в тот же миг прикусил кончик языка. Это была бы ложь. Он видел. И не раз случались подобные моменты. Когда дело касалось исключительно работы или каких-то проблем. Но никогда в кругу семьи, по отношению к супруге или своим детям.       — К сожалению, да. У меня есть темные стороны. И благодаря вашей маме, я вполне успешно их не проявляю дома, направляя в нужное русло.       — А как мне биться меж двух омег? — задал куда более интересный вопрос Арсений и тут же стал пояснять, заметив недопонимание родителя. — Я о своей паре и о Тоше. Видишь ли, они испытывают друг к другу неприязнь. Нет, не правильно сказал. Тоша его люто ненавидит, а Герман его опасается и просто не переваривает. И как быть? Разрываться между ними?       — Тебе тринадцать, — Андрей по-отцовски хмыкнул. — Омег будет много, а брат один.       — То есть, по твоему, проще бросить Германа? — прищурился подросток, чувствуя нарастающую злость. — А дальше тогда что? До какого возраста мне нужно дойти, чтобы сохранить отношения и с братом, и с омегой?       — А тебе проще бросить брата? — пошел вопросом на вопрос. — Брат будет с тобой всю жизнь. Когда мы умрем с Маей, единственный, кто останется у тебя — брат. Омеги — наши половинки, но не все мы можем показать омегам, какие мы. Первая омега, которой я смог себя раскрыть — Майя. До этого единственной моей опорой была сестра.       — Ответ на свой последний вопрос я так и не услышал, — слегка дернул плечом младший альфа и обхватил руками колено. — И я понял, что ты пытаешься мне вбить в голову: «Держи брата на первом месте». Ясно. А что насчет другого?       —Антоша, как и я, дикий собственник. Постепенно он поймет, что не только он имеет на тебя виды. А когда? Все индивидуально. Просто ошибка в том, что надо делать все постепенно, а не сразу: «У меня появился омега, я больше времени буду уделять ему». Нет. Это не правильно. Ни с твоей стороны, ни со стороны твоего друга. Опять же, стоило дать подробное описание проблем, показать иную сторону связи, о которой, изначально, даже не задумываешься, и приходит осознание.       Арсений в который раз согласился с доводами отца и последующие вопросы отпали. С тихим «угу», он успокоился и больше не стал лезть.       — Дай ему время сейчас, — Андрей протянул чашку сына ему. — Он еще первый к тебе придет. Мама уж точно в этом постарается.

***

      Далеко убежать ребенку Майя не позволила. Она опомнилась куда быстрее супруга и побежала следом за сыном, как только за тем захлопнулась дверь. А уж догналаего, лившего слезы, но старательно пытающегося их убрать, стирая влагу рукавом, на лестнице.       — Антон! — окликнула и тут же перехватила поперек груди, прижимая к себе. — Тихо-тихо, мальчик мой. Ты что плачешь?       — Ничего!.. — всхлипывал ребенок. — Брат меня совсем не любит! Перестал любить, когда другие омеги стали на него смотре-еть!..       Сердце женщины сжималось от жалости. Видеть своего плачущего ребенка, такого ранимого и несчастного, выше сил. Майя не просто прижала его к себе, а подняла на руки.       — Ну-ну, все хорошо, — ласково шептала и поглаживала по волосам, — не надо плакать. Мы все решим. Не может Арсений перестать тебя любить. Это невозможно.       — Он сказал, что у нас с ним мало общего, что он обзавелся еще одним другом, что у него есть омега!.. Что я… — сквозь всхлипы шептал Антон, —… не хочу их принимать. Конечно, я не хочу, ведь он их ставит выше меня…       — Пойдем прогуляемся, — предложила женщина, не отпуская сына, да так и направилась с ним на выход. — Выпьем чего-нибудь горяченького. А после ты мне все в подробностях расскажешь. Только не плачь, солнышко.       — Горячий шоколад с зефирками? — спросил тихо и без заиканий, посмотрев на маму.       — Если захочешь, — с готовностью ответила та и поцеловала в мокрую от слез правую щечку. — Чудо ты мое. Больше не убегай так необдуманно.       — Я ему совсем не нужен… — омега уткнулся маме в шею.       Такими темпами они могут около получаса простоять у лестницы, за тяжёлым разговором, и не сдвинуться с места ни на шаг. Беря дело в свои руки, Майя направилась, с ребенком на руках, в небольшой ресторанчик, расположенный в гостинице на втором этаже. Пока они шли, Антон начинал понемногу успокаиваться, а после слез с рук мамы, чтобы ей было проще. А то ведь он уже не такой маленький мальчик. Девять лет — возраст.       В данном ресторанчике клиенты могли выбирать любые вкусности, для них был открыт настоящий шведский стол. Антон не кушал с самого перелёта, а потому стал накладывать себе в порцию много чего вкусного. Майя же ограничилась горячим шоколадом. И пока ребенок с аппетитом поглощал еду, она не стала возобновлять разговор, от которого не скрыться, но который возможно отсрочить, пока не пропал аппетит. Мальчик наелся до отвала, а после довольно попивал горячий шоколад, за которым предварительно сбегал дополнительно. Когда сыт, легче становится. Здоровый румянец и лёгкая полуулыбка не могла не радовать сидящую рядом женщину. И все же, как бы ей не хотелось закончить на позитивной нотке и вернуться обратно в номер, следовало разобраться в появившейся проблеме:       — Расскажи мне обо всем с самого начала, — попросила она сына, как только словила на себе взгляд зеленых глаз.       — Знаешь, я уже думал, что мы помиримся, но Арсений сказал, что у нас мало общего…       — Вы довольно редко стали общаться, по-настоящему общаться, а потому заметно отдалились друг от друга. С возрастом у каждого человека меняется вкус, привычки, это естественно. Но многие вещи остаются неизменными, или же трудно исчезаемыми. Поэтому, я полагаю, что Арсений просто забыл какого это, общаться с тобой. И ему кажется, что раз ты младше, значит многое не понимаешь, но ведь это не так. Ты у нас смышлёный мальчик, развит не по годам. И не стоит забывать, что у Арсения сейчас очень непростой период. Половое созревание.       — Сейчас у нас с ним нет ничего общего. И теперь вряд ли будет, — мальчик сжал горячую кружку. Было больно. Очень больно. И он не знал, что делать.       — Ну, с чего ты так уверен, что ничего не будет? — с теплой улыбкой спросила женщина, накрыв ладошку сына своей.       — Потому что я ему не нужен! Он мирится только ради мира в семье!       — На основе чего ты делаешь такие выводы? Он прямо сказал тебе, что не хочет иметь с тобой ничего общего?       — Нет. Но он явно дал понять, что друзья ему ближе.       — Знаешь, сынок, — по-иному заговорила старшая омега, несколько задумчиво, и глядя куда-то сквозь, — порой мы можем понимать людей неправильно, даже в тот момент, когда нам говорят что-то в лицо. Как, например, сейчас. Ты утверждаешь, что Арсений дал понять, что друзья ему дороже. Но так ли это на самом деле? Возможно, ты упустил одну небольшую, но главную деталь, которая меняла бы в корень озвученное. Или не успел дослушать брата, строя, на основе своей обиды и боли, выводы. К чему я тебе это говорю, солнышко. Арсений не мог сказать, что друзья ему важнее тебя. Поверь мне. Мы вели с ним воспитательную беседу. Мы, с отцом, знаем, как на самом деле он к тебе относится. И мы видели, насколько искренне он сожалеет о том, что так долго тебя отталкивал. И сейчас он пытается вернуть прошлые отношения. Не очень удачно, как видно, но все же пытается.       — Вернуть прошлое? — криво улыбнулся. — Тогда и его омег не должно быть.       — Это слишком жестоко с твоей стороны, — покачала головой Майя, сдержав тяжкий вздох. — И уж ни от кого из нас не зависит такой исход. Если только ты не поставишь брата перед выбором. Эгоистично, но в духе Шастунов.       — И он не выберет меня, — Антон опустил голову на руки. — Кто захочет быть привязан к брату?       — А ты хочешь брата в свое владение? — задала вопрос женщина. — Чтобы тот все внимание уделял одному тебе? Оставался лишь с тобой, без права на личную жизнь? Знаешь, солнышко, это уже похоже на отношения. Твоя ревность к брату весьма сильна.       — Я просто не готов его отпускать…       — Так не отпускай, — вновь улыбнулась Майя, -вместо того, чтобы опускать руки и отталкивать от себя брата, когда он пытается исправить свои ошибки, сделай шаг к нему навстречу, и поговорите.       — А что если это только на месяц? — мальчик поднял глаза в панике. — А что если он вернется в Питер и вновь меня бросит?       — Он осознал свои ошибки и больше не допустит повторной ситуации. Поэтому не бойся.        — Но как нам существовать дальше? Ведь он все равно найдет себе омегу и будет уделять ему больше времени. А я боюсь, что вновь сорвусь…       — Когда подрастешь, ты тоже найдешь себе альфу, — подмигнула женщина. — А если ты любишь брата, ты позволишь ему быть счастливым с человеком, которого он полюбит всем сердцем.       — Но этих же омег он не любит.       — Этих, это каких? — в глазах Майи, несмотря на то, что ребенок чувствует невероятную грусть (по-детски наивно), заиграли смешинки. — Говоришь так, будто Арсений ловелас. У него ведь было всего две омеги. Сейчас вторая.       — Третий, — заметил Антон. — Недели три назад он с ним познакомился, как Сережа сказал.       — Третий, хорошо, — признала «поражение» женщина. — Когда-нибудь, да найдет свою любовь. Зачем-то ведь он с ними встречается, правда?       — Не знаю, — пожал плечами.       — В любом случае, — стала подводить к итогу женщина, после двух глотков горячего шоколада. — Бояться не стоит. Мы все одна семья и всегда будем вместе. И брат от тебя никуда не сбежит. Только сам его не отталкивай.       — Я постараюсь, — сдался омега.       Хоть ему и было страшно, слова родительницы успокаивали. Возвращались в номер они куда более спокойные и собранные. Их альфы сидели в гостиной, обсуждая что-то свое. И оба замолкли, обращая свое внимание на пришедших.       — Все хорошо, — уверила их Майя, — мы не потерялись. И пришли в норму.       Антон молча подошел к брату и смущенно протянул к нему руки. Надо было и правда самому помириться. Тот поднялся на ноги, не скрывая своего волнения. Он ведь стал причиной ухода. Еще и до слез довел. И хорошо еще, что все обошлось, мама успела вовремя перехватить. Стоило ему подойти ближе, как антон врезался в него со своими объятьями.       — Я люблю тебя, братик…       — Я тебя тоже, — выдохнул Арсений. И его хватка усилилась, стоило до конца осознать действительность происходящего. Антон на самом деле вернулся и сделал первый шаг. Как отец и говорил — мама сумела все объяснить. Довольные родители молча наблюдали за прекрасной сценой воссоединения. Майя тихонько подкралась поближе к супругу и тот ее обнял со спины, устроив свой подбородок у нее на правом плече.       — Ты правда меня не оставишь? — посмотрел наивно в глаза брата маленький омега.       — Нет, не оставлю. К тому же, ты в моей жизни стал не только братом, но и первым другом, — немного грустно улыбнулся альфа, взлохматив сильнее пшеничные волосы. — До этого у меня не было никого.       — Брати-ик… — жалобно проскулил омежка, готовый разреветься еще раз.       Но вместо этого он просто уткнулся носом в грудь, сжимая в кулаках чужую рубашку. Немного неловко было показывать свои чувства и обниматься, когда взрослые стояли позади и наблюдали. Арсений чуть отстранил от себя омегу, только чтобы приобняв за плечи, а после тихо шепнул на ухо:       — Пойдем в комнату. Там поговорим.       — Угу, — глухо отозвался младший.       Только закрыв за собой дверь, альфа расслабился и мог поговорить без неловкостей по причине посторонних. Даже если это родители. Порой слишком-слишком личное нельзя было выставлять напоказ. Они ведь не в кино, в конце концов. Решив устроится на своей кровати, Арсений похлопал рядом с собой и сказал:       — Иди сюда. Антон поспешил воспользоваться приглашением. Давно они вместе не могли вот так побыть. Поваляться, пообниматься и поговорить. Арсений вытянул руку, когда у него решили под боком устроиться, и вновь обнял за плечи.       — Вот так. Больше не убежишь?       — Если не отпустишь.       — Обещаю, я буду уделять тебе больше времени. И не только во время каникул. И если тебе нужна будет помощь, я не откажу.       — Даже если в этот момент тебе придется отложить дела с твоим омегой?       — Да, — подтвердил Арсений, осторожно погладив по плечу. — Не смогу остаться только если дело касается здоровья Германа или каких-то серьёзных проблем.       — Пфи! Какое плохое здоровье в тринадцать лет?       — Болезнь, например, или несчастный случай какой, авария, да всякое может случится. Малый возраст — не показатель, Тош.       — Да скорее я устрою ему катастрофу, чем с твоей живучей омегой что-то случится, — Антон сложил руки на груди, надувшись.        Играла взаимная неприязнь друг к другу. Именно об этом говорил Арсений отцу. Как быть ему меж двух омег. И именно сейчас, в данный момент, пока мальчишку не охватила сильнейшая обида или раздражение, альфа поддался вперед и без предупреждения стал щекотать бока.       — Эй! — возмутился Антон. Это было очень неожиданно, а он не любил щекотку.       — Что?       — Я ее боюсь! — прорвался смешок. Арсений сделал вид, что не понял, и продолжил щекотать, на этот раз задевая живот. И вот тогда Антон стал сопротивляться, что усложнило задачу.       — Я не понимаю, о чем ты. Чего боишься? И чего дергаешься? Скажи мне.       — П-прекрати!.. — омега старался не смеяться. — Я не люблю щекотку!       «Страшные пытки» продлились еще пару секунд, а прекратились в тот момент, когда омега, не контролируя себя от нового приступа смеха, сильно дернулся и затылком ударил Арсения по подбородку. Удар оказался весьма болезненным. Парень тут же перестал мучить брата и прикоснулся к больному месту, поморщившись. Только какой-то короткий промежуток времени Антон еще отходил от смеха, а после заметил, что брат держится за лицо.       — Братик? — с паникой оказался ближе.       — Нормально все, — слабо улыбнулся тот, убирая руки от подбородка, и попробовал слегка подвигать челюстью. Глаза его, несмотря на причиненное неудобство, так и не изменили цвет. Вернее нет, они изменились. Любимая Антоном лазурь появилась во взгляде.       — Прости, — омега почувствовал укол совести. Он ведь не специально задел брата.       — Да не бери в голову. Сам виноват. И ничего страшного не произошло, так что убери это виноватое выражение лица.       Антон положил свои ладошки на щеки брата и тепло поцеловал в больной подбородок. Как ребенка. Родители же так делают. А вот для парня, входящего в период полового созревания, подобные жесты со стороны омег, того же брата, не казались такими уж невинными. Особую роль играет и не кровное родство. Однако этим мыслям Арсений не позволил развиться, отгоняя прочь, а после осторожно перехватил руки брата.             — Не делай так, Тош. Это довольно интимно смотрится.       — Почему?       — Ну, потому что, — слегка дёрнул щекой, — так братьев не целуют. Был бы я твоим альфой, тогда да.       — Но я же поцеловал тебя в больное место, — Антон все равно не понимал. Хоть стреляй.        — Ну это… а знаешь, ладно, — передумал парень, последний раз потерев подбородок, все ещё чувствуя прикосновения теплых губ на коже, и упал на мягкие подушки. — Целуй куда хочешь.       Антон улыбнулся, а после, как раньше, устроился у брата под боком, обнимая за талию. Поскольку днем он не спал, то очень быстро погрузился в сон, сам того не замечая.