В его глазах - океан

      С каждым прожитым днем рождения Арсений понимал для себя следующее: Первое — его навыки по сдерживанию эмоций привлекали слабый пол (омежки любили холодных принцев и отпетых хулиганов).  Второе — чем взрослее он становился, тем сильнее его сверстников и даже тех, кто постарше, привлекала его особенность глаз. Все меньше тех, кто шарахался бы, откровенно держась в сторонке и не заговаривая. Третье — поддерживая форму и оставаясь успешным в своем классе, он все больше становился объектом сплетен.       В тринадцать лет к нему стали прилетать маленькие любовные послания. После и сами юные омежки стали предлагать встречаться. Антон начинал ревновать братика к другим омегам. Хоть ему и стукнуло девять, но омегой он рос вспыльчивым. Только дома был белым и пушистым. Андрей не раз усмехался и комментировал, что Антон от него перехватил характер. И ведь только родители и брат могли его приструнить. Когда маленький омега-заводила вел себя смирно, учителя явно искали подвоха. В школе братья постоянно пересекались. По одиночке или в компании друзей, не суть важно. Арсений вскоре смог завести приятеля, с которым общение сводилось исключительно в стенах учебного заведения, в лице лучшего друга младшего брата — Сережи Матвиенко. А Антон и того раньше имел знакомство с другом старшего брата — Димой. Только став чуть взрослее, стало больше возможностей поговорить.       Одно изменилось — Антон больше не мог проводить дни напролет с братом с одними играми. Тот слишком быстро вырос. Это злило омегу. Начинались переходные моменты, даже игровая комната потихоньку менялась. Убиралось старое, например, горки, которые стали малы по росту, и добавлялись новые игровые автоматы, компьютерные столы, техника, дартс и так далее. И все бы замечательно… но Антон скучал. Безумно. Хотелось, чтобы время повернулось вспять и он снова стал маленьким. Когда рядом постоянно находился Арсений. Вместе они чего только не совершали, в какие игры, с богатым воображением, не играли… Но нет. Арсений повзрослел и изменился. Его комната, конечно же, тоже подверглась изменениям. И даже больше, чем у Антона.       Первое, что бросалось в глаза - потемневшие тона. На том месте, где когда-то стояла кровать, был кроваво-красный диван и огромный, на всю стену, плакат ночного Нью-Йорка, по обе стороны от дивана тумбочки, цвета металла. Рабочий стол занимал почти всю противоположную стену. Там и отдельные полки для книг, любимой классики, и для учебной программы, и полка с коллекцией разных безделушек, компьютер последней модели, которым Арсений пользовался только если дело касалось учебы, а по большей части сидел в телефоне или ноутбуке, облепленном наклейками. Кровать и шкафы занимали остальную часть комнаты. Попытки завладеть вниманием старшего брата у Антона были, но, увы, выходило плохо. Теперь альфу больше волновали иные моменты в жизни. А когда Антон узнал, что брат принял приглашение одного омеги на свидание — взбесился.        — Что не так? — спросил третий раз, несколько в иной форме, закрыв крышку ноутбука и попросту отложив его в сторонку, а вернее на тумбочку.  Как раз закончил переписку с Владом, того самого омежки, и обратил свое полное внимание на младшего брата, который ходил туда-сюда, прямо перед глазами.        — Ничего, — ответил Антон, продолжая расхаживать. Он думал, как бы сорвать свидание.       — Ты или натрешь дыру в полу, если продолжишь все так же расхаживать, или у меня заболит голова от того, что я за тобой слежу и не могу удержать взгляд на месте.        — А ты не следи, — буркнул на автомате.        — Как не следить, если ты в моей комнате? — чуть насмешливо спросил Арсений, а после развалился на любимом диване во весь свой рост.        — У тебя думается лучше.       Конечно, это была вынужденная ложь. Он не хотел уходить, вот и думал в комнате брата. А если бы тот знал, о чем ведутся мысли… С другой стороны, возможно, догадывается. Уж сколько живут вместе? В отличии от него самого, Арсения, у Антона почти не изменился характер и привычки. Только что стал куда более явным чертенком, иной раз сводя с ума даже родителей.        — Хорошо, думай. У меня есть способ получше, — и, в подтверждение своих слов, альфа прикрыл глаза, закидывая руки за голову. — Только бы не заснуть.        — Заснуть! — выкрикнул Антон. Неожиданно его осенило. «Вот идея! Надо заставить Арсения проспать свидание!»        — Ты чего так орёшь? — нахмурился подросток, но глаз так и не открыл. Зато вздрогнул от лёгкого испуга. Эффект неожиданности сработал.       — Ничего. Я пошел сделаю чай.        Антон не стал раскрывать карты. И будет рад, если любимый братец не станет связывать логические цепочки, основываясь на внезапном озарении омеги и учитывая недавнее недовольство с желанием найти какой-то выход. В аптечке, мальчик помнил хорошо, лежало снотворное. Одна капсула и брат проспит несколько часов. Вернулся в комнату к альфе уже с подносом, на котором стояли две их именные кружки и вазочка с печеньем.        — Братик, я чай нам обоим сделал. Альфа не без удивления посмотрел на прибывшего, с подносом в руках. И приподнялся на локтях, тут же уступая место. Антон поставил поднос на вторую тумбочку и подал ему его кружку.        — Чего это ты решил так поухаживать? Мог бы просто позвать в столовую.        — Ну, ты вроде отдыхал. Я решил поухаживать.         О том, что в чай добавленная небольшая доза снотворного, Арсений даже не заметил. Привкус и тот не почувствовал, а все из-за трёх ложек сахара. С годами младший братишка превратил его в сладкоежку. С мысленной ухмылкой, Антон стал замечать, что снотворное начало действовать. А когда старший брат уснул, он наклонился и поцеловал того в щеку:        — Никому тебя не отдам. 

***

      Проснулся Арсений, приблизительно, в первом часу, и был крайне удивлен, ощутив головокружение и мышечную слабость, не в состоянии стоять ровно. Да и концентрация слабая, в голове сплошная каша. Лишь после пары минут застывшего состояния, сидя сгорбившись, стала доходить причина столь убитого состояния и неожиданной ночи на дворе.        — Тоша!.. — тихо рыкнул.        Виновник торжества сидел в комнате, как ни в чем не бывало, и читал книгу по астрономии. Он даже не заметил прихода старшего. И удивительно, что все ещё не ложился спать. С другой стороны, это ведь Антон. Он способен читать, не замечая за собой времени. И эту привычку он брал от отца. Опираясь левой рукой о косяк двери, Арсений окинул фигуру брата мрачным взглядом.        — Что ты подмешал в чай?        — А? — мальчик вздрогнул от неожиданности. — Ты проснулся, братик? — и тут же улыбнулся, пропустив мимо ушей вопрос.        — Проснулся. И состояние препаршивейшее, должен тебе сказать, — оставаясь все таким же мрачным, недовольным, подросток оттолкнулся от косяка и направился в сторону хитрожопого родственничка. — Не уходи от моего вопроса.        — Какого вопроса? — невинно переспросил, хлопнув по кровати, как бы предлагая прилечь рядом.       — Что ты подмешал в чай? — повторил альфа, уваливаясь на свободное место.       — Ничего. А что случилось?        — Это уже не смешно, — в глазах альфы отразился металл. Только рядом с родными он никогда не сдерживал эмоции, и они точно знали, что испытывает юноша. — Ты усыпляешь меня по одной простой причине — не хочешь, чтобы я с кем-то погулял. Серьезно? В следующий раз что будет? Ты мне ногу сломаешь, чтоб уж точно наверняка?!        — Я тебя не усыплял, — насупился мальчишка. — Но я не буду спорить, что хотел твоего внимания, а ты с другими омегами общаешься.        — Я общаюсь с омегами только в школе. Влад был бы первым, с кем я пообщался бы за пределами учебного заведения. А теперь придется объясняться, почему я не явился на оговоренное место.        — Ты плохо себя чувствовал и заснул? — предложил вариант ответа. — Ты же не соврешь. Кажется, ты тоже поздно лег.        — Только вот состояние, как после снотворного.        — А откуда ты знаешь, какое состояние после снотворного? — удивился Антон, а в глазах появилось беспокойство. — У тебя проблемы со сном? Почему не сказал?        — Не раз поили в приюте, — поморщился при ужасных воспоминаниях прошлой жизни альфа, — я часто страдал бессонницей, когда… подвергался насилию.       — Братик, — жалостливо, прямо как раньше, протянул омежка и крепко обнял. Он совсем не хотел, чтобы Арсений вспоминал плохое.       — Прости…  Тихое сопение и теплое дыхание альфа ощутил в районе груди, а маленькие ручки стиснули удивительно крепко.       — Все нормально, — выдохнул подросток, осторожно пригладив волосы на макушке. — Только не надо уходить от правды, Тош. Ты напоил меня снотворным, чтобы я остался дома.        — Мне не нравится, что ты перестал уделять мне внимание… — глухо произнес тот, так и не отстранившись. — а я хочу его!..       — Мы постоянно общаемся дома и в школе, видим друг друга больше, чем родителей. Тебе все еще кажется это мало?       — Но мы именно общаемся! А время вместе почти не проводим.        — Ну, хочешь на выходных проведем весь день вместе? — предложил Арсений, почувствовав вину после слов брата, в голосе которого слышалось слишком много печали и неприкрытой обиды. — Погуляем по городу, по паркам, сходим в кинотеатр или покатаемся на лошадях. Можем прокатиться на колесе обозрения. А потом заглянем в ресторан отца. Покормят бесплатно.        — Хочу… — тихо-тихо пробурчал омежка, прижимаясь еще крепче. Он скучал по временам, когда они проводили дни напролет вместе.        — По всему озвученному списку или что-то конкретное?        — Можно все вместе. Сходить погулять в парк с колесом обозрения, там же и на лошадках покататься.        — Все тогда, решено, — закончил на этом Арсений. — Отпускай меня, братишка. Я пойду спать дальше. Снотворное противно тем, что может, помимо слабости и головокружения, вызывать сонливость.        — Оставайся со мной, — попросил омежка, тяжело вздыхая.        Не хотел он отпускать старшего. Раньше они могли довольно часто спать в одной постели. Ничто их и родителей, в этом плане, не смущало. Однако с возрастом установились некоторые рамки. Именно Арсений не мог так просто заснуть с маленьким омегой в обнимку. Не тот период. В нем гормоны просыпаться начинали, оттуда новые интересы, новые стремления и желания узнавать чуть больше нового о противоположном поле.        — Не кажется ли тебе, что уже прошло то время, когда мы могли спать вместе?        — Нет. Я же люблю своего братика.  Непрошибаемого не переубедить. Альфа даже спорить не хотел, зная конечный итог.        — Не отпустишь, да?        — Не отпущу!        — Хотя бы дай мне раздеться? Не хочу повторно засыпать в одежде.        — А ты не сбежишь? — поднял настороженный взгляд.       — Я всегда сдерживаю свое слово, — нахмурил брови подросток, поднимаясь на ноги.        И не стал терять время зря, начав избавляться от хлопковой темно-синей рубашки. В одежде он предпочитал классический и в то же время немного дерзкий стиль. В той же домашней обстановке, носил брюки и рубашки. По фигуре смотрелось великолепно. Сложно поверить, что когда-то мальчик был болезненно худым. С тихим вздохом, но Антон согласился. Он знал, что брат его никогда не обманывал. И в этот раз тоже не обманул. В отличии от него самого. Врал о снотворном прямо в лицо. Как только с одеждой было покончено, Арсений осторожно повесил ее на спинку стула и вернулся в постель к омеге, на недавнее своё место.        — Все. Выключай лампу и давай спать. Антон послушался. Брат имел на него успокаивающее действие. Один из немногих, кто мог укротить безудержный нрав. Он выключил свет, делясь своим одеялом.         — И все же, — подал, после пары секунд, голос Арсений, уткнувшись носом в мягкие волосы на макушке. — Ты и правда меня снотворным накачал?        — Бить не будешь?        — Когда это я тебя бил?        — Ну, мало ли... — тихо пробормотал омежка и прижался к альфе теснее, словно прячась.        — Значит, всё-таки опоил, — усмехнулся. — Вот же ты опасный человек.        — Я даже треть нормы не дал, — слабо защищал себя Антон. — Хотел только, чтобы ты проспал лишние часа два. А ты проспал много больше.       — И как объяснил родителям, что я отрубился на восемь часов?       — Сказал, что ты ночью долго читал, поэтому поспал до школы всего часа два, и поэтому тебя так рано сморило, — выдал свою самую простую историю.       — Теперь из-за тебя мне ещё и нотации прочтут, — вздохнул альфа. — Ладно. Заканчиваем. Давай спать.       — Я могу тебе пересказать книгу, чтобы ты смог им как бы увлеченно рассказать.        — Если сейчас начнёшь пересказывать, я попросту недослушаю и засну, — лениво заговорил альфа, чувствуя уже сейчас сильное желание закрыть глаза и отрубиться.        — Расскажу утром, — пообещал омега, зевая.        Вскоре усталость сморила обоих. И, засыпая,Арсений думал, что завтрашний день предстоит весьма сложным, в плане объяснений. И сделал себе на заметку быть начеку перед лисицей в лице младшего брата.