Дом там, где Чуя

      Чуя не собирался устраивать себе мысленный допрос — устал от этого. Пока Осаму у него, Накахара решил просто плыть по течению. Он лежал на своей кровати, листая ленту соцсетей. Приглушенный теплый свет гирлянды успокаивал бушующие чувства, позволяя хотя бы ненадолго отвлечься.       Время шло. Обычно Чую довольно быстро начинало клонить в сон, и не раз он засыпал с телефоном в руках. Но сегодня спать не хотелось совсем. Осознав это, Накахара стукнул себя по лбу:       — А как иначе…       Он был скорее зол, чем удивлен — закон подлости, можно было и догадаться.       Ближе к половине первого ночи навязчивые мысли стали нагло выходить на первый план, не подчиняясь попыткам заглушить их. Слышать в своей голове фразы «ты все испортишь», «просто смирись» и дерзкое «а что, если нет?» на протяжении нескольких дней при абсолютно случайных обстоятельствах было той еще пыткой. Раньше получалось отвлекаться на уборку, доскональное выполнение домашнего задания или любое другое поглощение информации в промышленных масштабах. Но с приходом усталости делать это стало сложнее. Более-менее удавалось забываться во сне… Первое время. Навязчивые мысли оказались очень находчивыми и через пару ночей во снах Чуя стал все чаще видеть его — Осаму.       Иногда он был очень близко, иногда — очень далеко. И каждый раз был непохож на себя предыдущего. Признаться честно, это сводило с ума.       В ожесточенном бою против собственных мыслей прошел еще час. Стало тошно. То ли от бессонницы, то ли от себя. Неожиданно в голову Накахары пришла светлая мысль: способ, который когда-то помог ему унять скорбь по отцу в особенно тяжелые дни.       Справедливости ради, стоит заметить, что Дазаю тоже не спалось. Только он уже привык к бодрствованию по ночам со своим заклятым другом по имени бессонница. Осаму смотрел в темноту, иногда отвлекаясь на свет фар проезжающих мимо машин. Он даже не смотрел на время, поэтому не знал, сколько прошло, когда его одолела жажда. Дазай встал с нагретого им места, по коже пробежал неуютный ночной холодок — ему не привыкать. Потирая глаза, он пошел на кухню, где налил себе стакан воды. Вряд ли кто-то стал бы возражать — Осаму делал все довольно тихо. Пока он был на кухне, заметил, что часы на микроволновке показывают: время близится к двум часам. Выражение лица Дазая ни капли не изменилось. Казалось, что даже часы не ожидали такого безразличия и поэтому поспешили показать время на минуту больше. Парень уже не обратил на это внимания и, зевнув, пошел обратно в гостиную.       Проходя мимо комнаты Чуи, он заметил все тот же слабый свет гирлянды.       — «Наверно, он уже спит, а гирлянду не выключил», — подумал Осаму, остановившись.       Они с Накахарой как-то обсуждали режим сна, и Дазай хорошо запомнил, что его репетитор скорее жаворонок. Поэтому, недолго размышляя, Осаму осторожно и максимально тихо приоткрыл дверь спальни. Удивились оба.       В тусклом теплом свете гирлянды Дазай смотрел на стоящего посреди ночи в планке Чую. Тот быстро сошел, садясь на пол - Накахара тоже не ожидал, что к нему кто-то так бесцеремонно зайдет.       — Что-то хотел, Осаму?.. — тихо прерывая неловкую паузу, спросил Чуя.       Дазай застыл в дверях. Он еще от увиденного не отошел: парень еще ни разу не сталкивался с подобным. Но важнее было то, что он совершенно не знал, что ответить. Смущение сдавило грудную клетку — такого тоже Осаму раньше за собой не замечал. Все бывает впервые.       — Я... — вздохнул Дазай, — увидел, что у тебя горит гирлянда, и подумал... — слова отчаянно отказывались выходить за пределы разума, и Осаму замолчал, опустив взгляд.       Вместо расспросов и наезда за нарушение личного пространства Накахара лишь поинтересовался, избегая зрительного контакта:       — Тоже не можешь уснуть?       — Да. — Кажется, Дазай был несколько удивлен такой смене темы, но это лучше, чем продолжать оправдываться.       Чуя откашлялся, поднимаясь с пола, и сел на кровать. Осаму скромно прошел в комнату, закрывая за собой дверь — Накахара не смотрел в его сторону, но не возражал. Чувствовалась острая необходимость разрядить обстановку. Или просто поговорить — давно стоило.       Дазай сел на кровать чуть поодаль от парня:       — Ночная мотивация?       Чуя улыбнулся от иронии, ведь мотивацией стали его навязчивые мысли. Он задумчиво кивнул и тихо ответил:       — Ага, типа того...       В тусклом свете Осаму не сводил взгляд с Накахары: с его небрежно собранных в хвост волос, нервно поджатых губ, мешков под глазами. Такой вид не отталкивал, а наоборот — очень притягивал Дазая. Разум говорил ему, что не стоит докучать своим присутствием, но что-то не давало уйти. Словно, если он уйдет — пропустит очень важное событие. Странное чувство.       Чуя прижался спиной к стене, ложась поперек кровати. Осаму сидел на краю, обнимая колени. Напряжение между ними медленно рассеивалось, оба стали привыкать к чужому присутствию.       Каждый находился в своих мыслях. Задумавшись, Накахара поглаживал плед, а Дазай — кусал губы. Оба избегали зрительного контакта, но продолжали бросать друг на друга взгляды, иногда пересекая их, и смущенно отворачиваясь.       Чуя не знал, сколько времени прошло, когда он нашел тему для разговора. Но только Накахара хотел что-то сказать — увидел, что руки Осаму уже не так сильно прижимали колени к груди, а глаза закрыты. Парень едва слышно позвал:       — 'Саму?..       Но тот не отозвался — лишь чуть нахмурился. Чуя облегченно вздохнул, что теперь ему не нужно вести светские беседы при полностью разряженной социальной батарейке.       Накахара накинул одеяло на плечи парня, тихо встал с кровати и, выключив гирлянду, вышел из комнаты. Спать ему по-прежнему не хотелось. Чуя пошел на кухню и закрыл дверь. Он включил не особо яркую лампу и поставил греться чайник. Ночь без сна — так ночь без сна. Парень заварил себе чай, выключил свет и сел за стол. Пока чай был горячим, Накахара сидел в телефоне. Потом положил голову на стол, листая тикток. И в итоге сам не заметил, как уснул.       В полшестого утра проснулся Дазай. Кое-как сообразив, что спал он в комнате Чуи, он зевнул и сел в кровати. Странно, что, в отличие от предыдущего раза, рядом никого не было. Потерев глаза, Осаму посмотрел на время — очень рано. Он тихо поднялся с кровати, чтобы попить воды — в эту ночь почему-то его мучила жажда. Выйдя из комнаты своего репетитора, он направился на кухню. Дверь почему-то оказалась закрытой. Осторожно открыв ее, Дазай немного поежился от холода и увидел спящего за столом Накахару, а рядом — его холодный чай. Осаму тут же развернулся и вернулся в комнату, где взял плед. Теперь уже с пледом в руках, он зашел на кухню, где накрыл явно замерзшего Чую и нагло сделал пару глотков его чая.       Сам Дазай идти в гостиную не очень хотел. Поэтому решил досыпать в комнате Чуи. Там атмосфера была приятнее. Завернувшись в одеяло, он довольно быстро уснул, словно и не просыпался вовсе.       Накахара сквозь сон почувствовал, что стало теплее. Но мысль эту быстро перебил странный сон. В этом сне была половина знакомых Чуи, встречались и вовсе не знакомые ему люди. Перемещение больше напоминало телепортацию, а фразы — набор случайных слов. Вот ему кто-то говорит «ты в туризме», а в следующую секунду Накахара вместе с Осаму идут со школы. Причем идут они, что-то обсуждая. И в какой-то момент Дазай смотрит на парня и выдает: «Я думаю, я бы хотел тебя поцеловать».       Чуя проснулся. На кухне царил запах кофе, а у плиты стряла Вера.       — Доброе утро, мам... — сказал парень, зевая.       — Доброе утро, дорогой.       Парень заметил плед и вспомнил, что точно сам накрыться не мог:       — Плед ты принесла?..       — Не-а. Когда я пришла, ты уже был накрытым.       — Ясно... А можешь и мне кофе заварить, пожалуйста?       — Конечно. — женщина немного подумала, прежде чем спросить, — А ты чего тут спал?       Чуя застыл, а потом вздохнул:       — Так получилось.       В ответ Вера улыбнулась и поставила перед ним кружку с кофе.       — Подробнее не расскажешь?       — Тут, собственно, и рассказывать нечего... Мне не спалось, я решил попить чай и уснул.       Женщина погладила его по голове:       — Ложись сегодня пораньше.