Все, что произошло в Илине останется там

Вновь Илин... Сичэнь как наивный ребенок вновь вернулся сюда. Илиньский рынок был наполнен гулом голосов, ароматами пряностей, трав и горячих лепешек. Люди двигались размеренно, обменивались товарами, болтали о мелочах. Среди этой суеты, посреди рядов с сушеными фруктами и фарфоровыми фигурками, Сичэнь увидел его. Лань Ванцзи. Он стоял у прилавка, с ребенком в руках. Его фигура окутана тишиной, словно невидимая преграда отделяла от остального мира. Белоснежные одежды, хотя и простого кроя, выдавали принадлежность к бывшему ордену. Лицо Ванцзи было спокойным, но взгляд... Он казался древним, исчерпанным от событий. В глазах отражалось то, что Сичэнь не мог даже вообразить. Пустота? Младенец в руках был крошечным, почти эфемерным. Темные глаза смотрели с неподдельным любопытством, пухлые пальчики тянулись к лицу Ванцзи, который, казалось, рефлекторно отвечал легкой улыбкой. Лань Сичэнь не сразу нашел в себе силы подойти. — Ванцзи. Младший брат обернулся. Он заметил его еще до того, как услышал его голос. Глаза чуть расширились, но реакция осталась сдержанной. — Брат. — Лань Ванцзи склонил голову в приветствии. Его голос был мягким, но сдержанным, словно он каждое слово обдумывал, боясь сказать что-то лишнее. — Я рад тебя видеть, — сказал Сичэнь, стараясь не выдать волнения. — Ты... хорошо выглядишь. — Благодарю, — короткий ответ, без паузы, без намека на излишние эмоции. Сичэнь опустил взгляд на ребенка. Он был слишком...Слишком обычным. Тот выглядел здоровым, ярким контрастом на фоне Ванцзи, чьи плечи словно несли бремя целого мира. — Это твой сын? — Нет... У нас родилась девочка. — тихо ответил Ванцзи. Он мягко прижал ребенка к груди, словно инстинктивно защищая его. Словно какая-то невидимая струна дала дрожь, нарушая равновесие этого мгновения. Так казалось старшему брату. Лань Сичэнь почувствовал, как внутри него что-то сжимается. Ванцзи выглядел как хрупкий сосуд, который вот-вот треснет. Его тонкие движения, осторожный выбор слов — все указывало на то, что он вероятно встревожен. Как могло быть иначе? — Ты... давно здесь? — спросил Сичэнь, пытаясь звучать непринужденно. — Достаточно. Здесь тихо. Никто не задает вопросов. Илин. Слухи словно яд разносились по миру, сообщая о том, что остатки Вэней и Старейшина Илина ушли с мертвых скал. Исчезли. Илин был большим городом в области Хубэй, а также самым близким местом к горе Луаньцзан. То самое место, где они виделись в последний раз. Пещера Усмирения Демонов. Если следов Вэней больше никто не находил, то Сичэнь не приложил особого труда, чтобы узнать своего брата в случайном прохожем. Тут безопасно? Сичэнь смотрел на него и чувствовал, как в груди поднимается непереносимая тоска. Он хотел забрать Ванцзи домой, в Гусу Лань, в их дом, где его окружат заботой и теплом. Но эта мысль наполнила его ужасом. Он знал, что Ванцзи вернется не в дом, а к свиткам правил, к строгим наказаниям за то, что он сбежал. И это не пугало Сичэня так, как сам Ванцзи. Младший брат выглядел так, словно его разум держался на тончайшей нити, готовой оборваться от любого резкого движения. Сейчас он был в ясном уме, но в его глазах затаилась тьма, последствия всего того, что он пережил. — Брат, — голос Ванцзи вывел его из размышлений. — Ты искал меня? Сичэнь кивнул, не находя слов. — Мы давно не виделись. Эти слова, произнесенные почти шепотом, пронзили его сердце. — Прости, что не навещал тебя. — Все к лучшему, — ответил Ванцзи и посмотрел прямо в глаза брату. Этот взгляд был глубоким или пустым. Омега казался странным. Сичэнь отвел глаза, чувствуя, как горло сжимает от непроговоренной тоски. — Если ты когда-нибудь передумаешь... — Я подумаю, — перебил Ванцзи, даря короткую, но благодарную улыбку. Он никогда не вернется домой. Сичэнь хотел сказать еще что-то, но понял, что слова сейчас бесполезны. Он стоял и смотрел, как Ванцзи с ребенком на руках ждет чего-то. Казалось, что если ничего не сделать, то его фигура растворится среди людей. - Могу я предложить прогулку? Ванцзи прикрыл глаза, выражая одобрение. Лань Сичэнь шел за младшим братом вдоль торговых рядов. Узкие улочки Илина казались слишком тесными, слишком шумными. Воздух был насыщен запахами свежих овощей, жареного теста и пыли. Ванцзи остановился у прилавка, спокойно перебирая кабачки. Его движения были неторопливыми, как будто он никогда в жизни не совершал ничего поспешного или грубого. Сичэнь замер, наблюдая за ним. Солнце, пронзающее крыши торговых лавок, играло бликами на темных волосах Ванцзи. Лицо оставалось спокойным, почти невозмутимым. Но для Сичэня эта сцена, которая должна была бы внушать умиротворение, была странной, чуждой. Перед его глазами всплыл совсем иной образ: нож, что пробил подключичную вену, наградив старшего брата узким шрамом от лезвия. Изможденное, покрытое кровью лицо. Ванцзи явно наслаждался процессом... Или страдал от голода? Руки, дрожащие от усталости, сжимали ритуальный нож. И эту дрожь Сичэнь ощущал телом. Но хуже всего было то, что он смотрел на Сичэня почти с восхищением, словно это была единственная возможность остаться в живых. Тот день до сих пор стоял перед ним, как зловещий маяк в море воспоминаний. Как много он... ... ел человеческого мясо? Эта мысль была невыносимой, но от нее невозможно было избавиться. Теперь, наблюдая за тем, как Ванцзи аккуратно выбирает овощи, Сичэнь ощутил горечь в горле. Казалось бы, такая простая вещь — кабачки, редис, зелень. Кто-то другой, случайный прохожий, к своему счастью не столкнулся с ним тогда. Стоит спросить? — Ванцзи... — Сичэнь осторожно начал разговор, делая вид, что просто хочет что-то обсудить. Тот обернулся, отложив в сторону кабачок, который держал в руке. — Да? — Ты... — Сичэнь запнулся, слова застряли в горле. Ванцзи посмотрел на него спокойно, но что-то в этом взгляде говорило, что он уже догадывается, к чему идет разговор. — Ты чувствуешь себя лучше? После... — Он не смог заставить себя говорить дальше. На мгновение между ними повисла тишина, нарушаемая только шумом рынка. Омега опустил взгляд на овощи в своей руке, провел по ним пальцами, как будто обдумывал ответ. — После родов все прошло, — сказал он наконец, спокойно и бесстрастно, как будто отвечал на самый простой вопрос. Сичэнь почувствовал, как его сердце пропустило удар. "Все прошло." Эти слова, сказанные с такой уверенностью, могли означать многое. Прошел ли голод? Прошло ли безумие? Или это просто способ успокоить старшего брата? — Больше нет... — Сичэнь заставил себя продолжить, хотя его голос дрогнул. Ванцзи поднял на него глаза. В его взгляде была мягкость, почти сочувствие. — Нет. Ответ был настолько простым, что Сичэнь не знал, верить ему или нет. Он хотел задать еще тысячу вопросов, но все мысли сводились к одному. Твой разум чист? Но Сичэнь не мог спросить. Это было бы неправильно. Вместо этого он кивнул, словно ответ Ванцзи действительно его успокоил. — Хорошо, — сказал он. — Это хорошо. Но внутри оставалась тревога. Ванцзи казался спокойным, но как тонок этот слой спокойствия? Сичэнь знал, как легко он может разрушиться. Одна искра, одна ошибка — и перед ним снова окажется тот самый брат, который пил его кровь, чтобы выжить. Или нет? Вдруг вдали от разрушающей тьмы тот вернул прежнее благородство и честь? Вэй Ин. Он все еще с ним? Ванцзи отвернулся, продолжив выбирать овощи. А Сичэнь остался стоять рядом, стараясь избавиться от мыслей, которые не давали ему покоя. - Зайдешь в наш дом? Их дом. Его и Вэй Ина? Его и ребенка? Его и... его дом с семьей. Лань Сичэнь не мог отказать. Когда Лань Ванцзи предложил, его голос был спокоен, как всегда, но в этой тишине скрывалось что-то, от чего сердце сжималось. Сичэнь, встретившись с его взглядом, понял: отказаться он просто не имеет права. Как можно отказать брату, который, казалось, из последних сил пытается собрать свою жизнь воедино? Они шли по узким улицам Илина, и хотя рынок остался позади, город не казался тише. Повсюду слышались голоса, скрип телег, детский смех. Однако в их маленькой группе царила тишина. Ванцзи держал ребенка на руках, время от времени касаясь его щек ладонью, будто проверяя, все ли в порядке. Сичэнь шел рядом, ловя себя на том, что его взгляд то и дело возвращается к брату. Дом, к которому они пришли, оказался удивительно обычным. Простая, но прочная дверь, аккуратный двор с парой цветущих кустов, небольшой деревянный забор. Это место выглядело так, словно здесь могла жить любая семья. Как будто здесь не было тени тех ужасов, что прошли через этих двоих. Вэй Ин встретил их на пороге. Он был... странным, но не тем Вэй Ином, которого Сичэнь помнил в самые страшные моменты. Его лицо уже не искажала безумная улыбка, в его глазах не было того дикого огня, от которого хотелось отвернуться. Вместо этого он выглядел расслабленным, почти добродушным. — Глава ордена! Как неожиданно. — Вэй Ин улыбнулся, и это была самая обычная улыбка, не пугающая, не напряженная. Все вокруг казалось слишком чужеродным. Не от этого мира. К этому миру принадлежало лишь зло. К этому миру принадлижали лишь эти двое. Сичэнь кивнул, но внутри него все напряглось. Он шагнул внутрь, и дом встретил его теплом. Огонь горел в очаге, на столе стояли пиалы с чаем, а воздух был наполнен легким ароматом трав. — Садитесь, сейчас приготовлю что-нибудь, — продолжал Вэй Ин, как будто это была самая обычная встреча. — Здесь тихо, — сказал он. Сичэнь кивнул, но слова застряли в горле. Он вспомнил Мертвые горы, тот ад, который сделал из этих двоих... тех, кем они были тогда. Воспоминания всплыли, как обрывки кошмаров: Ванцзи, осунувшийся, с глазами, полными тьмы, и Вэй Ин, кричащий что-то непонятное, смеющийся в пустоту. Их безумие было пугающим, захватывающим, как разрушительный шторм, от которого невозможно скрыться. Казалось, что они так и умрут. А теперь перед ним сидели двое людей, которые будто отчаянно пытались доказать себе, что могут жить нормально. Нормально ли? Сичэнь чувствовал, как в груди поднимается холод. Всё выглядело так... хорошо. Слишком хорошо. Простая жизнь, ребенок, дом. Но не было никакой гарантии, что этот тонкий слой спокойствия не треснет в любую минуту. "Каково это, жить, зная, что твое сознание может разрушиться в любой миг?" Он смотрел на Ванцзи, и внутри него разливалась боль. Младший брат выглядел лучше, чем когда-либо за последние годы. Но его лицо оставалось слишком бесстрастным, движения слишком сдержанными, словно он каждую секунду контролировал себя. Как будто стоило ему расслабиться — и хаос снова разобьет все словно стекло. А Вэй Ин... Сичэнь помнил, каким диким и разрушенным он был. Сейчас он смеялся, разливал чай. Но разве это не просто маска? Сичэнь пытался найти ответ, но его не было. Никто не мог дать гарантий, что они не поддадутся своим страхам, что очередной скандал не станет последним. Ведь оба заклинателя были искалечены и изуродованы душой. Когда Вэй Ин поставил перед ним чашу с чаем, он улыбнулся. — Пейте, это лучший чай в Илине. Сичэнь посмотрел на брата, но тот отвел взгляд, будто слова Вэй Ина были не более чем пустяком. — Благодарю. Он поднял чашу и сделал глоток, но вкус казался горьким. Не из-за чая, а из-за мысли, что этот дом — не крепость, а карточный домик. Один порыв ветра — и он рухнет, похоронив под собой их хрупкую надежду на спасение. Нет ни единого шанса вытащить эти пропащие души на свет. Только самим. Только вместе. Все, что произошло в Илине останется там.