Все, что произошло в Илине останется там

О чём он думал, когда давал в руки нож неуравновешенному человеку? Вновь очередная ужасная фраза, небрежно брошенная в сторону омеги, — и всё обернулось кошмаром. Лань Ванцзи почему-то не мог вспомнить, что именно услышал. Может, всё это он придумал сам или ему показалось, но разве он мог наброситься на Вэй Ина просто так? Это было уже неважно. Он не мог остановить себя, нанося вновь и вновь колющие удары в родное тело, пока кровь, словно фейерверк, разрывалась во все стороны, следуя за ритмичными движениями врывающегося в тело ножа. Вэй Ин больше не сопротивлялся. Сопротивлялся ли он вообще? Он ненавидел весь мир в это мгновение, он ненавидел Вэй Ина за всё то, что с ним стало. Тело под ним было ещё горячим, но уже бездыханным и мёртвым. Кровь обжигала леденеющие от ужаса пальцы. Ванцзи смотрел на Вэй Ина, чувствуя, как буря деструктивных, ломающих и разрывающих эмоций спадает, уступая место спокойствию — такому лёгкому, неописуемому. Издевательства кончились, их больше не будет. Не будет и Вэй Ина, человека, который превратил его жизнь в кошмар. Вся эта душащая радость была перечёркнута возникающей внутри пустотой. Голод. Вэй Ин больше не покормит его. Страх, словно ядовитый цветок, расцвёл в сердце, прорастая ужасом сквозь сосуды. Он остался один во всём этом кошмаре. — Вэй Ин, — Ванцзи позвал его, аккуратно наклоняясь, чтобы заглянуть в нахально прикрытые глаза. Он не мог так легко умереть. Он не открыл глаз, не обнял, как делал это обычно. Он больше не двигался. Ванцзи убил отца своего ребёнка? Омега пытался свести в единое рассыпающиеся мысли, но все они, словно песок, рассыпались на крупицы. Жалость перемешалась с голодом, заставляя смотреть на тело под собой не как на неофициального мужа, а как на мясо, чем сейчас тот и являлся. Почему-то руки Ванцзи не слушались, подчиняясь заторможенно, словно он был не в своём теле. Чужая грудная клетка была настолько исколота, что холодные пальцы могли проникнуть внутрь, чувствуя травмированные органы. Еды больше не будет? Лань Ванцзи трясло. Он, окончательно потерявший рассудок, сгрёб пальцами какие-то куски чужого тела, хлюпая кровью в руке. Горько. Мясо казалось отвратительно горьким. Быть может, тёмная Ци портила ощущение? Желудок, будто прилипший к костям от пустоты, вынуждал того совсем без стеснения пожирать плоть близкого. Кормить ребёнка телом отца казалось чем-то совсем сумасшедшим, но разве это уже имело смысл? Грань была далеко позади… …Ванцзи резко открыл глаза, чувствуя отвратную тошноту. Вэй Ин обнимал его со спины. Чужое тёплое дыхание ощущалось на загривке, заставляя тяжело выдохнуть. Сердце разогнало кровь до такой скорости, что у него закружилась голова, и казалось, что он прямо сейчас потеряет сознание. Лань Ванцзи прикрыл рот руками, глубже утопая в одеяло в надежде, что не разбудит Вэй Ина своим судорожным дыханием. Почему ему так страшно? Это был сон. Вэй Ин всё ещё с ним. Лань Ванцзи сжался, едва пришедший в себя после ужасного сна. Он чувствовал нарастающий, болезненный стыд за то нечестивое, почти преступное удовольствие, что оставил этот кошмар. Он любил Вэй Ина, но сейчас в груди бушевал страх, как буря, разрывающая его на части. Как можно было испытывать это — смотреть на его кровь и чувствовать странное, извращённое облегчение? Тёплое дыхание по-прежнему ощущалось уже на макушке, как неугасающее напоминание. Пока… — Плохой сон? — Вэй Ин притянул его ближе к себе, аккуратно приподнимая из-под одеяла. Воздух на контрасте показался таким холодным, морозным. Под одеялом было достаточно жарко. Ноги Усяня, касающиеся аккуратно ног омеги, будто обжигали ледяное от ужаса тело. Ему не ответили. Ванцзи глубоко дышал в попытках успокоиться и не отскочить как можно дальше от обнимающего его человека. Быть может, если Бичэнь всё ещё слушался его, он бы выставил перед собой меч, чтобы отгородиться. Вэй Ин положил голову на чужое плечо. Его волосы, словно сама тьма, стекали на простынь мягкими прядями. Ванцзи аккуратно протянул руку, собирая один из смоляных пучков. Пальцы теребили мягкий кончик прядки в попытках успокоиться. Вэй Ин просунул руку под чужую талию, крепко обнимая. — Хочешь, мы погуляем по городу? — Ни малейшей радости в голосе Вэй Ина не было, но омега увядал на глазах. Тот целые дни проводил на проклятой болью земле, изредка разделяя компанию Вэней. Вероятно, небольшая прогулка с сытым Ванцзи может пойти тому на пользу. Вэй Ин откровенно не желал вести его в город, но если все риски хоть чуть-чуть соберут хоть часть души омеги, он готов взять того под руку и спуститься поближе к суетной жизни. — Илин? — Ванцзи словно сам не поверил тому, что говорит. Ему разрешат спуститься туда? — Да, Илин. Полагаю, я не могу отвести тебя в Юньмэн или Гусу. Ванцзи ожидал очередную едкую фразу касаемо того, что тот бросит его в городе или отправит домой, но ничего подобного не последовало. Вероятно, и у отравленной души есть чувство жалости. Он… он хочет в город. Он хочет увидеть людей. Он хочет сбежать от Вэй Ина. Нет, не навсегда, лишь на миг, чтобы лишиться вечно холодного взгляда его глаз.

***

Чёрная накидка ощущалась чужеродно, непривычно, словно она принадлежала кому-то другому. Ткань была грубой, жёсткой и тяжёлой, обрамлённой кроличьим мехом изнутри. Для Лань Ванцзи это было странным напоминанием: белоснежные одежды Гусу остались где-то в прошлом, словно в другой жизни. Зимы в Гусу были иными. Морозная чистота превращала мир в сверкающее царство льда, где белоснежные заклинатели сливались с пейзажем. Здесь же, в Илине, зима была грязной и сырой. Мокрая земля покрывалась мутным льдом, превращая всё вокруг в нечто мрачное, словно порог Подземного мира. Туманы наполняли воздух тяжестью, которая словно висела на плечах. Вэй Ин настоял, чтобы он снял белую ленту. «Если хочешь спуститься в город — будь готов слиться с толпой.» Но, несмотря на это, Лань Ванцзи выглядел как благородный господин: волосы украшала дорогая гуань, а шпилька придавала образу строгую элегантность. Даже в чёрной одежде он излучал величественное очарование. Холодные пальцы Вэй Ина, сжимающие его руку, казались якорем в этом хаосе. Лань Ванцзи интуитивно сжал их сильнее, будто это могло удержать его в этом зыбком мире. Чего он боялся? Они просто прогуливались по городу. Они… супруги? Нет. Конечно, нет. Но ведь прохожие, узнавая Старейшину Илина, шептались, перешёптывались, придумывали истории. — «Супруг монстра,» — мельком уловил Лань Ванцзи. Всё это вызывало странную горечь. Разве можно винить людей за то, что они не видят за мрачным силуэтом заклинателя Лань? Городок жил своей жизнью, хаотично и неспешно. Здесь не было строгой архитектуры Гусу, ни величественных башен, ни сводов, возвышающихся над миром. Каменные мостовые Илина были покрыты зелёным плющом, а кривые улицы казались застывшими во времени. Лань Ванцзи двигался медленно, словно изучая новый мир. Каждый шаг напоминал, что он здесь чужой. Но присутствие Вэй Ина рядом приносило странное чувство спокойствия. Он неожиданно остановился, перехватив руку Усяня за предплечье. Под пальцами ощутил шрамы — грубые, бугристые. Они были свидетельством всех ран, которые тот перенёс ради других. когда-то в прошлом он благородно оставил шрам ради девушки, сейчас же сотни рубцов выглядят как страшная метка. У прилавка с традиционными сладостями взгляд Ванцзи задержался. Разнообразие выпечки поражало: с бобовой пастой, лотосом, сливами, цветами, орехами. Красота и изящество лунных пряников напоминали о тех временах, когда жизнь казалась проще. Он нащупал мешочек с деньгами и крепко сжал в руках. Глупо, конечно, но он сделает это. Ещё пара монет — и пряник с лотосовой пастой оказался у него. Вэй Ин смотрел с лёгким недоумением, пока сладость не была вручена ему. — Подарок, — тихо произнёс Лань Ванцзи, ожидая, пока тот вновь возьмёт его за руку. Усянь промолчал, но в его взгляде появилось странное выражение. Ванцзи почувствовал напряжение, исходящее от Вэй Ина. Что-то не так? Вэй Ин молчал, но Лань Ванцзи ощущал его напряжение. Иногда он мог почувствовать, как его взгляд скользит по улице, как он сдерживает какое-то внутреннее беспокойство. Иногда рука подрагивала, как будто он ожидал чего-то. Лань Ванцзи привык к этой настороженности, но сегодня она была особенно явной. Он не ожидал, что тот скажет хоть слово, но был рад тому, что Вэй Ин притронулся к еде. Прогулка тянулась медленно. Они прошли по очередной грязной улице. В воздухе был запах сырости, земли и старых древесных конструкций. Лань Ванцзи едва ли замечал это — его внимание было полностью поглощено незнакомыми лицами и стенами домов. Но вдруг, среди ряда старых лавок и кривых зданий, их взгляд привлекла собака. Она сидела на обочине, внимательно следя за ними своими ярко-желтыми глазами. В первый момент Лань Ванцзи даже не обратил внимания на неё, но затем четвероногое создание подняла голову, оскалилась, и её взгляд остановился на нём. Вероятно, животное просто почувствовало страх от всего зла, что хранили эти двое. Псы лучше людей чувствовали тьму, а потому и боялись. Лань Ванцзи замер. Неужели собаченка захочет кинуться? Вэй Ин, совершенно неожиданно для себя, резко встал вперёд, заслоняя омегу собой. Лань Ванцзи обострённо почувствовал напряжение в голосе Вэй Ина. Разве хоть что-то ещё могло вызвать у него истинное беспокойство? Это всего лишь собака. Всего лишь бездомный голодный пес. Всего лишь… Вэй Ин боялся собак. Глаза Усяня мгновенно потускнели, а в лице отразился тот глубокий, невидимый страх, с которым он сталкивался в детстве, когда всё, что он мог сделать — это бороться за свою жизнь, драться за еду с уличными тварями. Собака шагнула вперёд, её рычание будто выцарапывало из памяти Вэй Ина давние ужасы. Он встал перед Лань Ванцзи, напряжённый, как натянутая струна. И в этот момент, несмотря на всё, Вэй Ин не шагнул назад. Он встал как стена, его спина была прямой, а его тело — напряжённым. Внешне он казался спокойным, но Лань Ванцзи видел, как его руки слегка дрожат, а глаза избегают взгляда собаки. Он стоял героически, однако всё это вряд ли имело хоть какой-то смысл. Что пес мог сделать двум взрослым заклинателям? Но Вэй Ин стоял так, будто на них надвигается толпа мертвецов. Не смешно ли? Собака сделала ещё один шаг и, вероятно, почувствовав, что её победа будет не такой уж и лёгкой, резко повернулась и побежала прочь, исчезая за углом. Вэй Ин обернулся на Ванцзи, одарив его по-настоящему испуганным взглядом лишь на мгновение, заставив вспомнить, что тот не бесчувственный камень. — Ни слова, — Вэй Ин поцеловал омегу в лоб, утаскивая куда-то дальше в пыльные улицы. Почему-то именно сейчас весь мрачный образ, мрачный взгляд и мрачная душа стали прозрачными. Вэй Ин ведь… был добрым ребёнком? Почему их судьба так сложилась?

***

Тропа к скалам Илина извивалась, будто живая, обрамлённая голыми деревьями, чьи ветви, подобно костлявым пальцам, тянулись к небу. Вэй Ин и Лань Ванцзи шли бок о бок, не торопясь, словно каждое их движение — шаг через пропасть. — Ты когда-нибудь задумывался… что всё это было ошибкой? — вдруг заговорил Лань Ванцзи, не поворачивая головы. Его голос был ровным, но в нём слышалась едва уловимая усталость. Вэй Ин остановился, его глаза, как две тени, впились в спину Ванцзи. — Ошибкой? — переспросил он, безразлично. — Что именно? Вернуться сюда? Или встретиться со мной? — Всё, — спокойно ответил Лань Ванцзи, остановившись. Он не оглянулся. — Я думаю, что совершил большую ошибку. Вэй Ин не ответил сразу, его лицо оставалось бесстрастным, как маска. Наконец, он произнес, почти отстранённо: — Как бы там ни было, теперь у тебя есть семья. Лань Ванцзи повернул голову, его взгляд встретился с темным, как бездонный омут, взглядом Вэй Ина. — Семья? — переспросил он. — Да, семья. Я думаю… что всегда хотел семью, — продолжил Вэй Ин, всё таким же бесцветным тоном. — Наверное, это смешно слышать от меня. Лань Ванцзи помолчал, прежде чем сказать: — Мы испортили жизни друг другу. Вэй Ин усмехнулся, уголки его губ поднялись, но глаза оставались холодными. — Может быть. Молчание между ними натянулось, словно туго завязанная верёвка. — Как бы то ни было, я остался в Илине. — Останешься тут навсегда? — Ты отпустишь меня? Слова повисли в воздухе, как туман. Никто из них не нарушил тишину, пока впереди не зашевелились тени. Из мрака появился человек. В руке что-то блестело, хотя тот старался скрыть металлический предмет за рукавом. Человек безмолвно проследовал вперёд, сокращая расстояние до Ванцзи. Кто в здравом уме решил напасть с ножом? Горький воздух. Красный порошок затуманил пространство, наполняя тот отвратительным вкусом гнилья. Трупный яд. Какой смысл в том, чтобы отравить двух заклинателей? Ванцзи прикрыл рот и нос рукой в попытках перекрыть поступление яда. Рефлексы оказались быстрее, чем осознание, что отравленное тьмой тело вряд ли хоть как-то среагирует на яд. Поздно. Омега открылся, позволив нападающему оказаться слишком близко к себе. Лань Ванцзи повёл руку к поясу в попытке выхватить ритуальный нож, но наткнулся на такое же острое лезвие, что упиралось в его живот. Нет, с ним ещё ничего не сделали, но напавший на них человек угрожал. — Ты действительно думаешь, что я стану умолять тебя? — послышался ледяной тон Вэй Ина. — Ты же блефуешь, — прохрипел мужчина, сильнее прижимая Лань Ванцзи к себе. — Или ты совсем не в себе? — Тебе это знать ни к чему. Лань Ванцзи в этот момент резко ударил локтем напавшего в бок, заставляя отшатнуться, а затем с силой сбил с ног. Удар оказался несколько неуклюжим, но достаточным. Он всё ещё был благородным заклинателем. Он всё ещё был продолжением Ланей. Он всё ещё был собой. Нож выпал из чужих рук, и Вэй Ин тут же оказался рядом, прижимая мужчину к земле. Наемники. Кланы не любят марать свою славу и честь. — Знаешь, — начал он, сжимая плечи пленника. Его голос был тихим, почти ласковым. — Ты выбрал ужасный способ умереть. Взгляд Усяня улыбчиво переместился в сторону Лань Ванцзи.